Статья Штурман с сайта eulex ru
 Скачать 1.16 Mb.
|
|
Глава 8. Италия. Олбиа. Ралли Сардинии «Азарт меня пьянит, но что не говори — Я торможу на скользких поворотах» В.С. Высоцкий. «Горизонт» Стук в дверь застиг Ник на выходе из душа. Затянув потуже полотенце на груди и не особо раздумывая над тем, кто это, она отправилась открывать дверь. И… В пару секунд она покраснела, побледнела, покрылась пятнами и липким потом, задохнулась и едва не потеряла полотенце. — Успокойся, мне пофигу, есть на тебе что-то или нет, — не дожидаясь приглашения и оттерев ее плечом, он вошел в номер и бросил: — Не парься, ты совершенно не в моем вкусе, Шарки. Можешь не ловить это чертово полотенце. А она стоит как дурочка, не знает, что сказать, и только стискивает обеими руками влажную махровую ткань. Кайл театрально закатывает глаза. — Иди, оденься, раз это так важно для тебя. Подожду. Разговор есть. Джинсы категорически не хотели налезать на влажные ноги, волосы, разумеется, торчали во все стороны так, что Медуза-Горгона бы обзавидовалась. Ник отчаянно посмотрела в зеркало — розовое распаренное лицо, мокрые патлы торчком, футболка липнет к влажному телу. Да плевать — все равно она «не в его вкусе». А вот разговор — это очень интересно. И она поспешила выйти из ванной. — Я про тесты, — Кайл не утруждается предисловиями. — Что?! — Ник не может сдержать удивления. — Сардиния. Гравий. Я не люблю гравий. Но так, как ты сделала в Португалии — не люблю еще больше. Ясно? — Падрон говорит медленно, с паузами. — Ясно. Повисает молчание. Первая не выдерживает Ник. — И? — Не тупи! — рявкает Кайл. — Нужны тесты. — Когда? — не веря своим ушам, но с надеждой спрашивает Ник. Кайл легко поднимается со стула. — Сейчас. Поехали. Машина останавливается в клубах оседающей пыли. — Ну что? — Спасибо, — выдыхает Ник. — Больно надо, — досадливо морщится Кайл. — По делу скажи. Есть мысли? — Вагон, — не удержавшись, улыбается она. — А так и не скажешь… Он не может без гадостей, но Ник так рада, что ей удалось прокатиться с Кайлом в тестовом режиме, совсем как нормальным пилоту и штурману, что пропускает его слова мимо ушей. И торопится выжать все из неожиданно щедрого на общение Кайла. — Ты прогноз на послезавтра видел? — Нет. Что там? — Дождь. Ее счастье, что она не знает итальянского. Суда по эмоциональности голоса и недовольному выражению лица — сказано что-то очень забористое. — Черт его знает, что хуже… — бормочет Кайл. — То ли посуху и в пыли. А в дождь — на мягких участках — каток просто. — Посуху лучше, — авторитетно заявляет Ник. Парадоксально, но Кайл с ней не спорит, хотя бы из принципа. Ведь у него опыта явно больше. — Толку то… — вздыхает он. — Нашего мнения не спросят. Раз по прогнозу дождь — надо настраиваться на дождь. — Посмотрим. Все варианты просчитаем. — Ну надо же… — издевательски тянет Кайл. — Какая трудолюбивая Шарки… С этими словами он вылезает из машины. Н-да, что называется, хорошего — понемножку… — Ну, и где твой дождь? — С чего это он мой? Я что, похожа на пророка Илию, чтобы дождь вызывать? — Ты похожа на чучело. Ник досадливо переворачивает шлем, намереваясь его одеть. Кайл кладет руку на ее шлем. — У тебя есть вариант для «сухого» проезда? — У меня, — Ник демонстрирует пухлую тетрадь, — есть все. — Ну, про «все есть» — это ты загнула. У тебя вообще ничего нет. Кроме этой тетрадки. Поехали уже, хорош болтать. Надевая шлем, Ник мрачно размышляет. Нет, вот стоит только начать думать о человеке чуть лучше… — Пятьдесят… правый три через трамплин… семьдесят… Лазуритово-синяя «Импреза» эффектно взмывает в воздух, полет…. ….Николь фиксирует себя в кресле, плотно прижавшись к спинке, упираясь ногами в подставку, локти плотно прижаты к бокам, голова чуть вперед, тетрадь со стенограммой на коленях, большие пальцы на последней прочитанной строчке и … ….и эффектное приземление, четкое, несмотря на поворот, на все четыре колеса, как кошка. — Дальше. — Правый восемь… левый три горка-двадцать… левый шесть плюс. Очередной полет, полет души и кошачье приземление и сразу — резко газу и вперед. — Готов. — Двести прямо… до леса очень быстро. А в лесу — лужи после позавчерашнего дождя, но у Ник учтено и это. В ослепительных брызгах машина проносится сквозь лесную полосу. И даже во время чтения стенограммы у Ник сердце замирает от ощущения скорости. Кайл едет на пределе. На максимуме. Так, как может только он. Это был идеальный заезд. От первого поворота до последнего. Несмотря на гравий. Несмотря на сложные погодные условия. Ему было нипочем все. Кайл Падрон выиграл ралли Сардинии в «одну калитку». Триумфально. В «Мак-Коски» начали присматривать место для ниши с чемпионским кубком. Впрочем, не только в «Мак-Коски». От Сардинии недалеко до Сицилии. А Сицилия… Ник казалось, что на время ралли Сардинии Сицилия наполовину опустела. Как минимум — наполовину. Другая половина приехала на Сардинию болеть за Кайла. Ник предпочитала по возможности отсиживаться в номере, чтобы избегать встречи с импульсивными родственниками Кайла. Это было уму непостижимо — несколько десятков, и все как один — дяди, кузены, племянники. И все, как один, шумны, громогласны, при разговоре так жестикулируют, что начинают напоминать Шиву. И все, как один, предлагают каждому встречному выпить за победу Кайла. И все, через одного, красивы, как боги. Что у них там за климат такой?! Геофизическая аномалия какая-то… А Кайл, на фоне своей победы, воодушевленный восторженными дифирамбами своих родственников, вновь, после кратковременного перемирия на тесты, превратился в отвратительного, самодовольного, грубого, несносного сукиного сына. Откровенно хамил в глаза, за глаза говорил такое, что и повторять вслух не всегда удобно, на совещаниях издевался над каждой репликой Николь, подвергая любое ее слово язвительной критике. А уж если ей доводилось совершить хоть самую малюсенькую оплошность или задать некстати наивный вопрос — а такое случалось, все реже и реже, но все же — Ник была все еще новичком в мире ралли, очень талантливым и трудолюбивым, но — новичком… В такие моменты Кайл срывался на нее как стая охотничьих псов на оленя-подранка. Команда была на грани раскола. С одной стороны — уже всем было совершенно ясно, что шеф команды был абсолютно прав, утверждая, что Николь — «самое ценное приобретение команды за последние несколько лет». Она была уникальным штурманом. Работая в «Даккаре», она видела всю эту кухню изнутри. И при этом — имела, совершенно определенно, имела великолепные задатки для работы штурманом. И все это в совокупности: и ее трудолюбие, скрупулёзность в работе, ответственность, преданность делу… Все это делало Ники сверхнужным и архиважным членом команды. Даже — жизненно важным. А с другой стороны… С другой стороны — Кайл. И его ненависть, презрение и сумасшедшее нежелание видеть Ник в команде. От Кайла команда не могла отказаться, никак. Он был символом команды, он вытаскивал на своем таланте команду в два провальных сезона. Он был, в конце концов, любимцем всей команды. Хотя теперь сэр Макс иногда с трудом подавлял желание удавить Падрона собственными руками. Останавливало его только одно — ситуацию это не улучшит. И всей верхушке «Мак-Коски» оставалось только одно. На всех мероприятиях — собраниях, совещаниях, где планировалось совместное присутствие Кайла и Ники, — все «топы» были настороже. Так, наверное, чувствуют себя хозяева двух собак, которых привели на … так скажем, свидание. С целью получения родовитого потомства. И черт их знает, как понравится «жених» «невесте»? И не вцепятся ли «новобрачные» друг другу в глотку? И поэтому — наготове и швабры, и ведра с водой — для разнимания «влюбленных». Вот и у всех членов руководства команды всегда было наготове… «доброе слово». Стоило Кайлу начать высказываться в адрес Ник — разговор тут же уводили в другую сторону, поднимался какой-то архиважный вопрос, самого Падрона начинали грузить какими-то проблемами. В общем, делалось все, чтобы не допускать ссор между первым пилотом и его штурманом. Впрочем, ссор, как таковых, не было. Кого-то это очень сильно удивляло и даже раздражало — но Ник никогда не отвечала Кайлу. На все его издевки и оскорбления она лишь опускала голову и не поднимала, пока у Падрона не иссякал словарный запас. Или — пока Кайла не отвлекали. — Да как она может?! Терпеть такое? У этой женщины вообще есть характер? — негодовал эмоциональный Кампос. — Кайл дурака валяет, и никто ему не указ. Но она-то! Она-то должна знать себе цену?! Ведь золото, а не штурман! Хоть бы раз его на место поставила — может, его бы это образумило? — Много ты знаешь… — хмурит брови Уилсон. — Она пыталась. Поначалу. Вот ты… Кайл тебе друг, и ты мужчина. Часто у тебя получается переубедить Падрона? Эзекиль бормочет что-то по-испански. — Вряд ли она что-то сможет сделать против Кайла, — вздыхает Кертис. — И уж лучше успокаивать одного Кайла, чем двоих — его и ее… Знаешь, меня уже достало это… Живем как на пороховой бочке. Мистика какая-то: такой раздрай в команде — и при этом лидеры зачёта. Кому расскажи — не поверят… — А кстати, Керт… Слухи ходят вовсю… — Какие? — вскидывается Уилсон. — Так шила в мешке не утаишь… Да и Кайл особо в выражениях ни при ком не стесняется… Все, кому надо, знают… — Да что знают?! — Что Кайл и Ник — заклятые враги. И что Кайл спит и видит, как выдворить ее из команды. А ведь в других командах тоже не дураки. И прекрасно понимают, чего Николь стоит как штурман. И не только как штурман. Соображаешь, к чему я клоню? — Соображаю, — вздыхает Кертис. — Я поговорю с Максом. Это его головная боль — как удержать Ник. Глава 9. Кордоба. Вилла Карлос Паз. Ралли Аргентины «Часто менять даже квалифицированных штурманов тоже очень плохо — хорошие экипажи „прикатываются“ друг к другу долго» Статья «Штурман» с сайта eulex.ru. Аргентина. Почти родная, любимая Аргентина. И от Кордобы до Буэнос-Айреса не так уж далеко. И дядя крайне обеспокоен и настойчив. А у Ник уже совсем нет сил, буквально дышащий ненавистью Кайл высушивает, выпивает ее. Не спасает даже то, что вся команда готова встать на ее сторону. Что толку? Так нельзя. Так невозможно. Так неправильно. И, помимо всего прочего, Ник уверена: если вопрос встанет — «или-или», команда выберет Кайла. Он — часть этой команды, ее нерв, ее сердце. А она — так, пришлая самозванка, как пришла — так и уйдет. В этом она совершенно точно уверена. Она не останется в «Мак-Коски», ни за что. Да, мир ралли проник в ее сердце, стал ей уже бесконечно дорог, и она точно знала — это ее. То, для чего она родилась на этот свет. Но еще один сезон дышать чужой ненавистью… она не выдержит. А ездить с кем-то, кроме великого Падрона — нет, об этом не хотелось даже думать сейчас. В общем, дядя настоял на встрече. Этьен Лавинь стал почетным гостем команды «Мак-Коски» на время ралли Аргентины. А у сэра Макса состоялся серьезный разговор с Падроном, во время которого Кайлу было велено каким угодно образом, но заткнуться и — не сметь! слышишь? не сметь! — ни единым словом оскорблять Ники при дяде. — Ты понимаешь? Ты понимаешь, кто такой Лавинь? Нельзя с ним ссориться! — Как же… У Шарки дядя большая акула… — Кайл!!!! — Да понимаю я, — устало морщится Кайл. — Не надо так орать. Буду нем… как рыба. Комплименты говорить и руки целовать не требуется? — Нет! — И на том спасибо… Чего стоило Ник не расплакаться при встрече с дядей — знала только она. Как бы к ней не относились в команде, это было все не то. А вот дядя Эт — это был единственный человек, который любил ее. И которого любила она. — Как ты, девочка моя? — отстранившись после первого крепкого объятья, внимательно смотрит на нее. — Как видишь. На всех парах несемся к победе, — пытается сказать это с гордостью в голосе и улыбкой на лице. Дядя, однако, ей не очень-то верит, знает ее как облупленную. — Как Падрон? Прямой вопрос и взгляд, который говорит: «Не ври мне!». И Ник не может врать. — С ним… непросто. — Насколько? — быстро и резко спрашивает Лавинь. Он извелся уже весь — ведь он любил Николь, привык к чувству ответственности за нее, а тут эти чертовы слухи… Преувеличивают, и половина, конечно же, вранье… Но если этот самоуверенный итальянский ублюдок действительно обижает его девочку… он его собственными руками… — Я справляюсь. — Ники, девочка моя… — Дядюшка, ну, правда… Не переживай. У Кайла тяжелый характер, как и у большинства талантливых людей. Не буду врать тебе, что он ангел. Но главное — мы показываем результат. Мы — одна команда. Вон хоть у сэра Макса спроси. Вы с ним сегодня ужинаете? — пытается Ник сменить тему разговора. — Ужинаем, — дядя поддается на ее уловку. — И ты с нами. Ужинали они не втроем. Всемером — к ним присоединились Кертис Уилсон и Антонио Туритто, и Микко с Крисом. Практически вся верхушка «Мак-Коски» и мэтр Лавинь. Был приглашен и Кайл, но, узнав, что там будет Николь, он реально оценил свои силы и решил, что пару часов он не выдержит. Сорвется. И поэтому сейчас, в кои-то веки сидя в своем номере в одиночестве, не считая пары бутылок пива, он с болезненным наслаждением пестовал свою ненависть. Он тут, один, сидит в полутемном номере, пьет пиво. А эта… эта… там, в ресторане, ужинает с первыми людьми команды. Команды, которую он привык считать своей. ЕГО команды! Она заняла его место! Ее слушали, ее уважали, с ее мнением считались. Да кто она такая?! Что у нее есть такого, чтобы с ней так обращались? Кроме высокопоставленного дяди у нее нет ничего! Место ведь пустое, ноль без палочки! Вспрыгнула в последний момент в поезд, который привезет ее к победе. Которой она совершенно не заслужила… Всего и дел-то — иметь в родственниках нужного человека. И вот она уже заняла место, которое по праву принадлежит ему, Кайлу Падрону! Которое надо заслужить упорным трудом и талантом! Кайл был занят тем, чего много лет не делал. Он жалел себя. А еще — ненавидел Николь. Но вот это — уже привычно. — Какого черта?! В ответ ей — забористый итальянский. Кайл сдергивает шлем. — Чего сидим? Выходи! — Что случилось? — Колесо, блять, случилось! Левое заднее, — Кайл щелкнул замками ремня. — Ну что сидим, Шарки!? Прокол у нас! Живо пошли колесо менять! Первые пять этапов прошли совершенно безукоризненно с точки зрения техники. Не было сходов или остановок из-за отказов и неполадок. И вот — впервые, прокол колеса. — Шарки!!! — от вопля Кайла закладывает уши. — Ты помогать будешь или нет?! Ник спохватывается и подбегает к Кайлу, принимает колесо. Да, и это ее работа тоже. И не стоит злить Кайла. Они потеряли на замене колеса три минуты. Скорректировали, что возможно, на остальных спецучастках. Результат — они пятые по итогам первого дня. — Кайл… — Ник решается догнать его и спросить. — Ну чего тебе? — Падрон мрачен и недоволен. Что, в общем-то, совершенно понятно. — Этот прокол… Мы могли его избежать? Кайл закрывает лицо одной рукой — второй прижимает к боку шлем. — Ты же только притворяешься такой тупой, не так ли? — Что ты… — Это прокол! — рявкает Падрон. — Мы пробили колесо камнем! Ты можешь разглядеть и объехать каждый камень на дороге, не теряя при этом скорости?! — Нет… — Тогда не задавай мне идиотских вопросов! И в следующий раз шевелись быстрее, ясно? Как накаркал, честное слово. Про следующий раз. Второй день, и на предпоследнем спецучастке — снова характерный звук, машину резко ведет в сторону. Еще один прокол, теперь — правое переднее. На этот раз из машины первой выскакивает Ник. Две с половиной минуты минус. Но они сумели сохранить свое пятое место. Собственно, на этом самом месте они аргентинский этап и завершили. Учитывая два прокола — не так уж плохо. Правда, добытое преимущество стало не таким уж и подавляющим, и разрыв в очках с ближайшим преследователем сократился почти вдвое. — Везение не могло длиться вечно, — философски рассуждает Кампос. — Не переживай так, Кайл. Когда-нибудь это должно было случиться. Не это, так что-нибудь другое. Ты ж знаешь, это техника, это ралли. Всегда что-то может выйти из строя или повредиться. — Не каркай! — огрызается Падрон. — Хватило в этот раз с лихвой. Мне порванная резина еще ни разу в жизни не доставляла столько неприятностей. Эзекиль хохочет. А Кайл задумчиво прихлебывает пиво. И вспоминает. Ее разбитые в кровь пальцы. Меняли колесо, эта дура стащила перчатки. Огрызнулась только, что не может работать в перчатках — не чувствует, что делает. Он-то ее понимал, в принципе. Сам такой же был поначалу. Руками хотелось чувствовать руль, дорогу — на кончиках пальцев. Но его, в конце концов, от этой блажи отучили. А вот Шарки перчатки сдернула, и он ей ничего не сказал. А в итоге — разбила руки в лохмотья порванной кожи, в капающую кровь. Что ж, детка, это жестокий мир, тяжелая работа, а ты как хотела? Но перчатки снимать он ей следующий раз не позволит. Тьфу-тьфу, сплюнуть. Ну их совсем, эти следующие разы. Хватит с него рваной резины. Глава 10. Греция. Лотраки. Ралли Акрополис «Наматываю мили на кардан И еду вертикально к проводам». В.С. Высоцкий. «Горизонт» — Мисс Хант? — Да? — Николь взяла трубку, даже не взглянув на номер вызывавшего абонента. Она была занята решением сложнейшей тактической задачи, пытаясь уложить в ее решение все: и ни черта не радовавший прогноз погоды с жарой под сорок градусов по Цельсию, и данные шинников по износу покрышек с прошлогоднего этапа, и еще кучу всякой разной информации. Опять же — наш любимый гравий. И куча камней, хотя очень хотелось надеяться, что свой лимит по пробоям колес они на ралли Аргентины исчерпали. Но колесо колесом, а подвеску тоже там на этих камнях можно оставить. Фиг угадаешь! Ник спохватилась, что трубка уже какое-то время издает встревоженные звуки. — Да-да, извините. Повторите, пожалуйста. — Мисс Хант, меня зовут Франсуа Дюваль. — Угум… — Я личный секретарь Халида Аль Кассими. — Да-да… — Ник опять потихоньку начинает выпадать из разговора. На том конце трубки недоуменная пауза. Напрасно они так. Потому что во время этой паузы Ник уже снова по уши в компьютере. — Мисс Хант?! Рассеянно: — Говорите, я слушаю… А если здесь… Нет, здесь медленный поворот, естественного охлаждения недостаточно… — Мисс Хант, с вами говорит личный секретарь Халида Аль Кассими. — Продолжайте… Эх, если бы не было так жарко… И где же можно поберечь резину?.. Не трасса, терка какая-то… На том конце уже совсем удивленным и поэтому — повышенным тоном: — Я секретарь Халида Аль Кассими! Ник раздраженно откидывается на стуле. Совершенно никаких условий! Не дают работать! — Про Кассими я поняла. Излагайте дальше. Ее собеседник… как там его… крепко завис. — Вы знаете… кто такой Халид Аль Кассими? — Нет. Полагаю, сейчас вы мне об этом расскажете. Очередная пауза. Видимо, на другом конце переваривают информацию о том, что есть на земле люди, не знающие, кто такой этот самый Аль Кассими. — Мисс Хант… — как-то даже с оттенком жалости произносит ее собеседник, — Халид Аль Кассими — владелец команды «Фиеста Абу-Даби». — Черт! — досадует Ник. Новый владелец «Фиесты», как же она сразу не вспомнила?! — И чем обязана? — Мистер Кассими желает встретиться с вами, — торжественно произносит голос из трубки. — Какого… хм… зачем? Очередное зависание у другого абонента. Видимо, серьезное, потому что затем следует повтор: — Мистер Кассими желает встретиться с вами. — Повторяю вопрос: «Зачем?». — Мисс Хант!? Долгий вышел разговор. И какой-то мутный и бестолковый. Но Ник все-таки позволила этому Дювалю уговорить себя на встречу с владельцем команды, которая была в этом сезоне их главным конкурентом. Непонятно, правда, какого черта ему пришло в голову встречаться на пирсе. Но вечером на берегу хорошо. Прохладный бриз приносит долгожданное облегчение от удушающего пекла июльской знойной Греции. — Мисс Хант? Ей эта фраза за сегодняшний день просто осточертела! Резко поворачивается. — Мистер Кассими? — О, конечно, нет! — ей белозубо улыбается подтянутый симпатичный брюнет, по внешнему виду — типичный обитатель средиземноморского курорта. — Франсуа Дюваль, к вашим услугам. Прошу вас! — Куда? — На катер. Мистер Кассими ждет вас на своей яхте. Мсье Дюваль смог в полной мере оценить, как виртуозно Ник умеет ругаться по-французски. Дядина школа! По палубе роскошной яхты Ник шагала, демонстративно засунув руки в карманы потрепанных джинсов и оглядываясь с таким видом, как будто вокруг была помойка. Какого черта! Нельзя было встретиться где-нибудь в кафе на набережной? Непременно надо было устроить весь этот цирк с яхтой? Не добавили ей хорошего расположения духа ни шикарная кают-компания, ни сервированный на двоих ужин со всеми причитающимися: шампанское в ведерке, хрусталь и фарфор. Дьявол, ее там работа ждет! И поэтому вставшему ей навстречу лощеному и лучезарно улыбающемуся мистеру Кассими достался мрачный взгляд и лишь после ощутимой паузы все же протянутая для рукопожатия рука. А этот негодяй взял и руку ей поцеловал! — Мадмуазель Хант, — ухватил за локоток, — счастлив нашему знакомству. Воспользовавшись ее замешательством, увлек Ник к столу, стул отодвинул. Что ей оставалось? Пришлось сесть. Смотрелась она среди всего этого великолепия в подранных на коленках джинсах и черной майке с изображением Маргарет Тэтчер и провокационной надписью весьма нелепо. Из ниоткуда материализовавшийся официант разливает шампанское. Мужчина напротив благожелательно и, как кажется Ник, совершенно бессмысленно улыбается. Она, не таясь, в ответ разглядывает его. Вальяжный, холеный, весь сочащийся улыбкой, а глаза при этом — холодные, темные, даже свет в них не отражается, кажется. У Ник наконец-то оформляется стойкое ощущение, что хорошего ждать нечего и быть надо настороже. На всякий случай. — Мадмуазель Хант, за знакомство! Покорно отсалютовав бокалом, Ник делает глоток. Морщится. — Мадмуазель Хант, вам не по вкусу «Луи Родерер»? Это «Мадмуазель Хант» ее уже порядком достало, и поэтому отвечает резко: — Нет. — Мадмуазель Хант, что я могу вам предложить? — хозяин — само радушие. — Мой бар в вашем распоряжении. Николь снова морщится. Она вообще абсолютно равнодушна к алкоголю. Но вспоминает вдруг об услышанном разговоре о пристрастиях Кайла, и, неожиданно для самой себя и храбро: — Виски. Подумав и поворошив память, поспешно добавляет: — Со льдом. Бокал с виски подносится ей мгновенно, и Ник осторожно пригубливает напиток. Усилием воли удерживает готовые сложиться в недовольную гримасу губы. Как это можно пить?! Лучше говорить. — Итак, мистер Кассими? Чем обязана? — О, ну зачем так официально. Можно просто — Халид. Я очень надеюсь на плодотворное сотрудничество с вами, мадмуазель Хант. Или можно Николь? «Мадмуазель Хант» ей уже совсем осточертело, и она кивает в знак согласия. — Николь, — начинает Халид. А у нее скулы сводит от елейности его голоса, — я восхищен вашим талантом и красотой… — тут Ник не выдерживает и фыркает, — и в этой связи я хочу сделать вам предложение. Ну, наконец-то, мы дошли до сути. — Излагайте. Слегка сбившись об отсутствие восторга и пиетета, сиятельный как султан (он вроде сын шейха?) Халид продолжает: — Я хочу предложить вам, Николь, место штурмана в первом экипаже моей, — выделяет слово интонацией, — команды. На следующий сезон. А вот это — неожиданно! Стараниями Кайла где-то уже на подсознательном, глубоком уровне, в эмоциях, ощущениях поселилась уверенность в собственной никчемности и бесполезности. А тут вдруг кто-то, да не просто «кто-то» — владелец одной из сильнейших раллийных команд, проявляет к ней интерес. Ник не нашлась что ответить, отхлебнула еще виски, даже не поморщившись. Неверно истолковав ее молчание, Халид продолжает: — С сэром Максом я договорюсь, не переживайте. Он мне вас уступит. Вот тут ее зацепило. Что значит — «уступит»? Она что — вещь, чтобы ее передавать из рук в руки? Как бы не так! — Меня в принципе не устраивает подобная постановка вопроса, мистер Кассими. — Николь, подождите, не горячитесь! Мне совершенно точно известно о том, как относится к вам Падрон. И какая, вследствие этого, сложная обстановка в команде «Мак-Коски». — Да ну? — какие все информированные, просто ужас! — Николь, — в темных глазах Халида вдруг прорезается совершенно человеческое понимание и сочувствие, — я понимаю, как вам трудно. Вас не ценят так, как вы этого достойны. Уверяю вас, у меня в команде вы будете одним из самых главных людей. Вас будут уважать, с вашим мнением будут считаться. Мэтью с большим энтузиазмом воспринял известие о том, что будет работать с вами. Ник не сразу понимает, о ком идет речь — у нее просто голова идет кругом от слов Кассими. Потом все-таки да нее доходит — речь идет о Мэтью Уолберге, первом пилоте «Фиесты», который славился фанатичной преданностью делу, безошибочным пилотированием и спокойным характером. — Вы так говорите… эээ… Халид… как будто это уже вопрос решенный? — Ну что, вы, Николь! — совершенно картинно всплескивает руками ее собеседник. — Решение за вами. Но подумайте сами, — он подается чуть вперед и продолжает вкрадчиво: — Я вам предлагаю работу в элитной команде, с людьми, которые будут вас ценить и уважать, как вы того достойны. Да, и кстати… — Аль Кассими откидывается, отпивает шампанского, — ваш контракт увеличивается вдвое. — Что?! — Сколько бы вам не платил Мак-Коски, я предложу в два раза больше. Вы этого стоите, Николь, — невозмутимо ответил Халид. Николь молчит. Просто-напросто — переваривает услышанное, запивая это виски. В голове не укладывается. Она же Шарки, пустое место! Таким не предлагают выгодные контракты и места в элитных командах. В губы толкаются кубики льда. Ох, да она весь виски вылакала. Официант уже подносит ей новый бокал, на тарелке образовались какие-то закуски. — Николь, как вы относитесь к холодному фазану? Никак! Зато виски становится неожиданно вкусным. Николь размышляет, Халид неторопливо потягивает шампанское, фазан одиноко томится на тарелках. Ник пытается представить, каково это. Работать в другой элитной команде. Ехать в одной машине с пилотом, который тебя ценит, с которым у вас общие цели, устремления. Заслуженно пользоваться уважением коллег, а не добиваться его вопреки всему. Быть профессионалом экстра-класса, за которого бьются несколько раллийных команд. Обладать многомиллионным контрактом. Каково это? Наверное, великолепно. Но — не для нее. Она не сможет. Уже просто не сможет жить, существовать в этом прекрасном мире ралли, зная, что где-то там, совсем близко, есть он. Который ненавидит ее. И возненавидит еще больше, если она будет ездить в штурманском кресле с кем-то другим. И это будет еще невыносимее. Нет. Она мотнула головой. Нет. Нет! — Николь, Николь… — Халид удивлен. — Не отказывайтесь сразу. Подумайте. Давайте пока воздадим должное стараниям повара. — Халид, я очень польщена вашим предложением, но… — В три раза, — произносит он негромко. — Что? — она чуть виски не подавилась, и все же полагала, что не так его поняла. — Ваш контракт увеличится втрое против нынешнего, — невозмутимо отвечает Халид. Черт бы его подрал! — Халид, не в деньгах дело! — Тогда в чем? Николь, — проникновенно убеждает ее Аль Кассими, — подумайте. Я понимаю, это важное решение, его нельзя принять в пять минут. Я подожду. Ох, ну как ему объяснить? — Халид, я не планирую работать здесь более одного года… вообще. Ни в «Мак-Коски», ни в другой команде. Поэтому… — Вы шутите, Николь?! — превосходно воспитанный Халид аль Кассими изумлен настолько, что перебивает свою собеседницу. — Это неслыханно! Такие штурманы, как вы, рождаются раз в десятилетие! Вы не можете так поступить со своим талантом! Ей тошно, до невозможности тошно от того, что он прав, наверное. Но отравлено… для нее все отравлено в мире ралли. И как это объяснить сиятельному арабу, который сделал ей нереально щедрое предложение? — Халид, я… — вздыхает, — если я решу остаться… обязательно вспомню о вашем предложении. — Николь… — Кассими неверяще качает головой, — я надеюсь, это вы так шутите… про нежелание работать дальше. Это было бы преступлением. Давайте выпьем за то, чтобы вы изменили свое мнение! — Давайте! — все что угодно, лишь бы не обсуждать больше эту тему! К тому же виски действительно вкусный. Кайл не дурак, далеко не дурак. Очень умный сукин сын… — Николь, ваш профиль наводит на мысли… — Халид весьма радикально меняет тему разговора. Ник вдруг понимает, что проголодалась. И разговор ушел в безопасную сторону, можно и про ее профиль… — На какие, Халид? Кстати, фазан очень вкусный. — Простите мне мое любопытство, Николь, но… Ваши предки не из французской аристократии? Ваша мать ведь француженка, верно? — Верно. Но мои аристократические предки все потеряли, хвала Робеспьеру. А я похожа на отца. — Вот как? — Халид откидывается назад. — А кто ваш отец? — Американец. Спасибо, — это уже официанту, сменившему очередной бокал. — Боксер. Супертяжеловес. Чернокожий. Добилась-таки того, что Кассими поперхнулся шампанским. — Неужели правда? — отдышавшись, спрашивает Халид, напрочь забыв о деликатности. — Ага! Поверили? — хохочет Николь. У нее стремительно улучшается настроение, непонятно с чего. — На самом деле — одно из трех. Боксер. Но выступал в среднем весе. И, — она подмигивает Халиду, — он белый. — Николь, вы меня поймали, — сдержанно улыбается Халид. Факт встречи Ник с владельцем «Фиесты Абу-Даби» практически сразу же стал известен Мак-Коски. И о результатах этой встречи, о возможных последствиях сэр Макс думал полночи, терзаемый жарой и нехорошими предчувствиями. Пока сама Ник спала безмятежным и беспробудным сном в первый раз в жизни хорошенько выпившего человека. Из других источников, но точно так же оперативно был проинформирован и Кайл. И он демонстративно расхохотался этой новости, в лицо озадаченному Кампосу. — Переманят? ЕЕ? Зеки, не смеши меня! Аль Кассими пригласит Шарки себе в команду? Абсурдно! — А зачем он с ней тогда встречался?! — Откуда я знаю, — пожимает плечами Кайл. — Может, ему поржать захотелось… Он сам себя очень усердно убеждал в собственной правоте. И все же вспомнил, некстати вспомнил о ее встрече с владельцем «Фиесты», когда невольно подслушал разговор Шарки с Уилсоном и Туритто. Эти трое спорили. Технический директор, спортивный директор и его, бля, штурман! И Шарки этих двоих весьма успешно переспоривала, убедительно аргументируя и азартно парируя. Он не видел их, стоя за углом, только слышал голоса. Сухой деловитый голос Керта, звучный баритон Антонио и… третий голос. Мелодичный, с мягкими переливами интонаций и взрывами звенящего смеха. И это третий голос успешно рассуждал о нюансах тактики с двумя директорами команды и в итоге убедил их. Кайл чуть было на начал аплодировать этой красивой победе в словесной дуэли. Да вовремя вспомнил, кому принадлежит этот голос. И не вовремя вспомнил, что обладательница этого голоса недавно встречалась с владельцем конкурирующей команды. Да не могли они обсуждать там ничего важного! Не могли! Или могли?.. — Ты сегодня выглядишь особенно отвратительно, Шарки! — Спасибо! — При чем тут спасибо? — Кайл раздраженно хлопает ладонью по шлему, лежащему на коленях. — Ты бледная как покойник! — На термометр посмотри! В машине почти пятьдесят градусов! — Ник действительно бледная. А еще — злая и раздраженная. — И что? Здесь, в Греции, всегда так! Я же не выгляжу так, как будто сейчас в обморок грохнусь! Ник устало отворачивается к окну. Веселье на яхте у Халида обернулось чудовищным похмельем наутро, а головная боль, с непривычки к возлияниям, терзала ее даже спустя почти двое суток. И если бы только это! Ее фирменное везение: на три дня раньше положенного — месячные. Выпила две таблетки обезболивающего. Не помогло. Еще две таблетки. Головная боль слегка утихла. Но вот низ живота противно, до тошноты ноет с завидным упорством. Но Падрону же об этом не скажешь… — Поехали, — вздыхает она. — Все нормально. — Как бы не так! — огрызается встревоженный Кайл. — А если ты по дороге ласты склеишь? — Поехали, — сквозь зубы шипит она. Когда уже подействуют эти чертовы таблетки?! Падрон нахлобучивает шлем, бросив мрачно: — Смотри, Шарки… Сдохнешь на скоростном спецучастке — убью! Третье место по итогам первого дня. Весьма неплохо, но ему нужно только первое. А еще — нужно знать, какого черта происходит с Шарки! — Джул, что с Шарки? Главный врач команды, Джулиан Портер, сосредоточенно перебирает какие-то бумаги. — О чем ты, Кайл? — Я сегодня весь день, вместо того, чтобы нормально пилотировать, все гадал — доживет она до конца заезда или нет!? — Даже так? — Джулиан бросает на Падрона удивленный взгляд. — Мне Ник ничего не говорила. — Мне она тоже ничего не говорит! Но я же не слепой! Бледная как смерть, пот градом. Пальцы тряслись! Как она «картинку» не потеряла, я удивляюсь! — Кайл… — изумление Портера все возрастает, — а ты не преувеличиваешь? — Слушай, когда это я преувеличивал? Забыл, как я заставил Себастьяна с гриппом в Швеции выступать? — Ну да, — задумчиво соглашается Джулиан, — странно, что это с Ник… — Так выясни, раз странно! — рычит Кайл. — Чемпионский титул на кону! И, спустя три часа… — Ну? — Кайл… — укоризненно качает головой Портер. — Тебе слова «врачебная тайна» о чем-то говорят? — Нет! — рявкает Падрон. — Какие к черту тайны! Мне надо знать, что с моим штурманом! — Все в порядке, поверь мне. — Черта лысого в порядке! И ты ее не видел сегодня! — Кайл… — Джул говорит мягким, профессионально-успокаивающим тоном. — Поверь мне — завтра с Ник будет все в порядке. — Я не хочу верить! Я хочу знать! Джулиан отрицательно качает головой. Кайл отвечает ему мрачным упрямым взглядом. — Кайл, — устало вздыхает Портер, — ну уж ты-то должен понимать, что такое бывает. У тебя столько женщин было. Ну, не тупи… Пара секунд. Потом до него доходит. И кабинет врача оглашает цветистое итальянское ругательство. — Знаешь, Шарки, чего тебе не хватает? — Ну? — бурчит она. Ничего хорошего от вопроса не ждет. Но не болит ничего, и то ладно. А злобный Кайл — это не привыкать… — Члена, Шарки, члена… — Что?!? — он таки умудрился ее удивить. — Был бы у тебя член — не загибалась бы вчера, — назидательно произносит Падрон. Ник задыхается от возмущения и стыда. — Да ты… — Желаешь возразить? — сардонически интересуется Кайл. Ей возразить нечего. Кроме как: — Да пошел ты!!! Ее злость и безупречная стенограмма. Его ненависть и виртуозное пилотирование. А все вместе — триумфальная и для многих неожиданная победа на ралли Акрополис. Команда безудержно ликует. Спортивные таблоиды и новостные ленты выходят с заголовками: «Падрон в этом сезоне ничего не намерен отдавать своим соперникам». Раллийный сезон достигает своего апогея. И приходит время для небольшого трехнедельного перерыва. |