Парсонс Т. О структуре социального действия, монография. Талкотт Парсонс. О структуре социального действия
 Скачать 5.67 Mb.
|
Общий статус теории действияОпределив выявившуюся в ходе исследования общую эпистемологическую позицию, названную нами аналитическим реализмом, и обсудив возможности ее применения в разного рода теоретических концепциях, мы можем завершить эту методологическую часть работы кратким разбором наиболее общего философского статуса, или, как его часто называют, онтологического типа рассматриваемой здесь научной теории26. Указанная позиция является реалистической в техническом эпистемологическом смысле. 26 кЭта проблема, строго говоря, выходит за рамки данного исследования, однако мы все же обращаемся к ней, чтобы читатель, интересующийся возможными философскими аспектами принятой здесь позиции, мог легче связать ее с областью философских споров. Ни один из эмпирических выводов работы не зависит от приводимых ниже соображений. Философской импликацией этой позиции является признание существования внешнего мира, так называемой эмпирической реальности, не являющейся созданием индивидуального разума и не сводящейся к терминам идеального порядка в философском смысле этого слова. Рассматриваемые научно-теоретические системы, само собой разумеется, не есть ни сама эта внешняя реальность, ни ее прямое и буквальное воспроизведение, которое может считаться единственно достоверным. Эти системы скорее находятся в функциональном отношении к действительности, т.е. они служат адекватными ее отображениями для определенных научных целей. Можно указать на несколько особенностей этого отношения. Во-первых, применимость научной теории к эмпирической реальности предполагает, что последняя представляет собой некоторую упорядоченность фактов. Эта упорядоченность должна быть в каком-то смысле конгруэнтна логическому порядку. Эмпирические события не могут происходить просто произвольно, в смысле отрицания логического порядка. В соответствии с этим общей чертой всех научных теорий является логичность взаимосвязей между утверждениями, из которых они состоят. Во-вторых, сама научная теория не есть эмпирическая сущность, она являет собой идеальное представление эмпирического бытия или отдельных его аспектов. С таким фактом связаны накладываемые на теорию ограничения. Утверждение, что действительность исчерпывается теми своими областями, где она совпадает с доступными человеческому разуму в его научной фазе идеальными системами, такими, как логика, является недоказанной посылкой. То же самое можно сказать относительно ограничений, присущих имеющимся в распоряжении человека механизмам наблюдения. Если интерпретировать этот термин достаточно широко, то правильно будет сказать, что фактические элементы могут попасть в науку только в тех случаях, когда имеется доступная человеку процедура, с помощью которой их можно установить. Ограничения, определяющие область, подвласт-нУю человеческому наблюдению, вполне могут быть чисто лУчайными в отношении к целостности внешнего бытия. Из обоих этих соображений следует, что доступные человеку знания не идентичны тому, что можно себе представить как знания разума, свободного от этих человеческих ограничений. Но в то же самое время факт верификации теории, то есть тот факт, что она оказывается «работающей », является хотя и ограниченным, но все же доказательством того, что утверждения человеческой науки не совершенно произвольны, а адекватным образом соответствуют существенным аспектам реальности. Существует и должно существовать представление о пределе возможного для человека совокупного знания, которое не есть «сама объективная реальность», но есть адекватное отражение существенной части этой реальности. С прогрессом науки действительное знание асимптотически приближается к этому пределу. Но кроме ограничений, связанных с ограниченностью наблюдений, проистекающих из самой ограниченности человеческой природы, существуют и другие, вследствие которых знание в каждый данный отрезок времени и в данной области всегда меньше, чем совокупность возможного для человека знания. Эти ограничения могут быть двоякого рода. Одни связаны с природой когнитивного аспекта человеческого разума, другие с тем, что этот когнитивный аспект никогда полностью не изолирован от других аспектов; человек никогда не выступает как исключительно Homo sapiens. Что касается ограничений первого рода, то они объясняются характером конкретных сущностей, с которым имеет дело ученый. Эти сущности никогда не бывают «целиком» конкретными даже в смысле, учитывающем пределы человеческих возможностей. Они всегда выступают в виде того, что Вебер назвал историческими индивидуальностями. А это уже конструируемые сущности, конструкция которых зависит от структуры используемой системы координат. Следовательно, реализм описания конкретного бытия всегда ограничен с учетом этого элемента дескриптивного отбора. Во-вторых, поскольку описание такого рода охватывает не целостную конкретную систему, а лишь ее части или единицы, изолирован- ные от их контекста, в нем появляется новый элемент абстракции в той мере, в какой система является органической и обладает эмерджентными свойствами. При этом не существует априорных поводов ограничивать число таких свойств, увеличивающееся вместе с усложнением систем. Следовательно, при любом описании мы неизбежно абстрагируемся от этих свойств, зачастую даже не подозревая об их существования. Наконец, еще одна абстракция заключена в понятии аналитического элемента. Эмпирическим референтом этого понятия выступает не обязательно конкретное явление даже в обозначенном выше относительном смысле; им может быть отдельный аспект явления. Частности, соответствующие этому общему понятию, могут составлять лишь небольшую часть множества устанавливаемых относительно данного явления фактов. Таким образом, наша система общей теории должна рассматриваться в свете этой тройной абстракции, состоящей из совокупности возможных для человека знаний. В пределах данной системы координат можно объяснить только часть важных фактов. Другие факты, представляющие для данной системы постоянные величины, могут быть объяснены, если они вообще поддаются объяснению, только в терминах других аналитических систем. Факты же, считающиеся важными в терминах данной системы координат, никоим образом не составляют всей совокупности фактов, которую можно узнать относительно определенного конкретного явления. Только когда явление адекватно описано в терминах всех существующих систем координат, когда все полученные данные категоризированы в соответствии с аналитическими понятиями некоторой системы, и только после того, как все эти различные способы анализа систематически соотнесены друг с другом, мы можем сказать, что явление объяснено настолько полно, насколько это возможно при современном уровне научных знаний. Но эти различные Уровни абстракции не означают отсутствия реальности в смысле сведения ее к фикции. Это доказывается тем, что Результаты анализа на различных уровнях, в терминах многообразных систем координат и т.д. могут быть интегрированы в последовательную сумму знаний, которая как целое имеет реалистическое значение, о котором уже говорилось. Покуда это возможно, разные части этой суммы знаний служат взаимному подтверждению друг друга и нахождению свидетельств в пользу каждого отдельно взятого пололсения. В то же время в настоящем исследовании было показано, что, хотя научное знание и выступает в системе человеческого действия как независимая переменная, оно взаимосвязано с другими переменными. В той мере, в какой эти прочие переменные определяют ограниченность человеческого знания реальности, мы уже о них говорили. Но имеются в то же время и другие ограничения. Из них наибольший интерес представляют, пожалуй, те, которые связаны с направлениями и границами научного интереса, предопределяемыми системами ценностей. Поскольку диапазон эмпирического интереса фактически лимитируется этими факторами, постольку возможности подхода человека к эмпирическим явлениям неисчерпаемы, т.к. по мере увеличения разнообразия человеческих ценностей расширяется и научный диапазон. Уже говорилось, что во избежание скептических выводов из элемента релятивизма в науке, необходимо постулировать ограниченность числа точек зрения в указанном смысле. С накоплением ценностного опыта совокупность знаний приближается к асимптоте. Особый онтологический статус теоретической системы действия может быть понят как частный случай этих положений. Во-первых, система координат действия, безусловно, относится к числу тех, с помощью которых для определенных научных целей можно адекватно описать факты человеческого действия. Это не единственная система, о которой мол<ло сказать то же самое, но критический анализ, предпринятый в этой работе, показал, что для определенных задач, которые вполне закономерны в научном плане, она дает результаты более адекватные, чем любая из альтернативных систем координат, рассмотрен- ных здесь, таких как схема «пространство—время », принятая в естественных науках, или идеалистическая схема. В пределах данной системы отсчета удалось систематически выделить ее точки соприкосновения с обеими этими схемами. Для проблематики действия они относятся к области постоянных величин. Наконец, было продемонстрировано, что в границах того, что, с точки зрения системы действия, является областью переменных, имеется несколько подгрупп, составляющих сравнительно независимые подсистемы. Была показана необходимость учитывать их все при решении конкретных задач. Мы не можем утверждать, что в том виде, в каком эта теоретическая система представлена в нашем исследовании, она является завершенной. Мы не можем также утверждать, что в ходе дальнейшего развития социальных наук она не будет заменена другой, столь же радикально отличной от нее, как сама она отлична от систем, из которых возникла. Однако раскрытая в нашей работе эмпирическая полезность этой системы без опасений позволяет сказать, что даже после того, как ее сменит какая-нибудь другая система, от нее останется существенный элемент абсолютного знания, который после соответствующего переформулирования сможет быть включен в эту будущую более широкую систему. В этом и только в этом смысле она может претендовать на то, что она дает нам достоверное знание об эмпирической действительности. |