Курсовая Техницизмы 05.04.2021. Техницизмы в романе Айзека Азимова Сами боги
 Скачать 0.81 Mb.
|
|
завлекательная внешняя форма книги служит вовлечению и массового, и мыслящего читателя, но историософская линия пролегает намного глубже. Взаимодействие с первоисточниками и с последователями заложено на бессознательном уровне древних символов. Азимов же начинает свои художественные поиски на основе сознательного, рационального освоения первоисточников. Этому освоению наличного интеллектуального пространства фактически посвящена вся первая книга серии «Основание». В ходе работы над нею писатель успевает освоить весь доступный историософский задел современной мысли, начиная от Канта. Электронный научный журнал «ИССЛЕДОВАНО В РОССИИ» 37 http://zhurnal.ape.relarn.ru/articles/2012/004.pdf Азимов начинает свой поиск с сугубо картезианской позиции социально- экономического детерминизма, которая объединяет большинство ведущих идеологий ХХ века - либерализм, капитализм и другие. Разница между идеологиями состоит лишь в провозглашении «авангарда» социального развития. «Само определение Азимовым «психоистории» как раздела высшей математики восходит к картезианскому детерминизму. Это проявляется не только в «Основании», но и других произведениях писателя, в том числе в романе «Сами боги» (5). Вот как определяется "Психоистория" в "Галактической Энциклопедии" в четвёртой главе первой книги серии: «...как раздел математики, изучающий реакции человеческих сообществ на определенные социальные и экономические стимулы. ...Основное во всех этих определениях - безоговорочное принятие того, что человеческое сообщество велико для того, чтобы статистическая обработка данных давала достоверные результаты» (1). Но здесь следует отметить, что молодой магистр химии сам признается своим читателям, что в начале пути не был силён в математике, и тем более в социальных науках. Но лишь талантливый дилетант, не отягощенный грузом чужих ошибок и заблуждений, и может взяться за решение задачи такого масштаба. Соответственно изначальному уровню понимания автора даже сам основоположник Гэри Селдон выглядит шарлатаном от науки: «Мое предсказание основано на математических расчетах. Здесь нет никаких личных суждений...» (2). Другое дело, что подобное несоответствие реальных научных фактов с данными художественной книги можно истолковать как нежелание Селдона раскрывать не только имперскому следствию, но и коллегам по Первому Основанию сам факт обладания фундаментальной моделью, проверенной на практике. А практической проверкой как раз и стало влияние Селдона на решение имперских властей. Эти выводы неявно вытекают из реперных точек художественного исследования, но не из явного описания. Впрочем, наличию двух уровней понимания в одной личности - сознательного внешнего и интуитивного внутреннего мы, благодаря психологическим произведениям, уже не удивляемся. В каждой творческой личности сочетается сознательная ипостась мастерства с тем или иным духом-наставником, который неспешно направляет творчество и духовный рост мастера. Чтобы закончить с начальным картезианским этапом философской эволюции Азимова, процитируем еще пассаж из шестой главы первой книги: «Дело в том, что психоисторическая направленность населения даже одной планеты имеет Электронный научный журнал «ИССЛЕДОВАНО В РОССИИ» 38 http://zhurnal.ape.relarn.ru/articles/2012/004.pdf колоссальный запас инерции. Для того чтобы направленность изменилась, она должна столкнуться с чем-то, имеющим сходный запас инерции. С такой же массой людей, например. А если их мало, должен пройти солидный промежуток времени» (1). Именно с этой целью Азимов охватывает в серии огромный временной промежуток. Более того, в «Основании» Айзек Азимов создает несколько (около двадцати) моделей миров, каждый из которых обладает своей спецификой и своеобразием. И здесь нас интересует следующая проблема: следует ли относить данное произведение писателя к утопии или антиутопии. Согласно Ю.М. Лотману и Д.С. Лихачёву, любой мир текста фантастики моделируется автором, он основан на некотором наборе предположений, которые не являются тривиально-истинными (хотя и могут быть возможными) для мира читателя (6) (7). В силу этого восприятие научно-фантастического текста затруднено: читатель может не до конца осознать этот набор предположений и либо просто не понять вымышленного мира, либо воспринять его как мир тривиальный, тождественный окружающему его. В связи с этим перед автором встаёт непростая задача: создать при помощи текста смысловую конструкцию, которая заметным образом не будет тривиальной, но в то же время будет доступна читательскому восприятию. Возможные способы решения этой двойной задачи представлены в жанровой специфике «Основания» и представляют особый интерес для исследователя. Как говорилось выше, жанр «Основания» определялся различными критиками по- разному. О. Лазаренко и В. Браунинг говорят о близости серии к утопическому жанру, в то время как А. Шишкин и П. Фиршоу – к антиутопическому. Согласно определению Браунинга в утопической литературе отразилась общественная потребность в гармонизации отношений между личностью и обществом, в создании таких условий, когда бы интересы отдельных людей и всего человеческого сообщества были слиты, а раздирающие мир противоречия разрешились бы всеобщей гармонией. Браунинг объясняет свой выбор тем, что Азимов в «Основании» пытается создать идеальный мир, который является отличительной чертой произведений утопического жанра. У Азимова идея безупречного мира строится на гармонии между рациональным, научным (Первое Основание) и нерациональным, сверхъестественным (Второе Основание). Особого внимания заслуживают отразившаяся в «Основании» утопическая модель, в основу которой легла идея «творческой эволюции», то есть осознанного изменения человеком собственной природы, направления собственной эволюции в то или иное желаемое русло (концепция «психоистории»). Это в некоторой степени Электронный научный журнал «ИССЛЕДОВАНО В РОССИИ» 39 http://zhurnal.ape.relarn.ru/articles/2012/004.pdf отражено в философском споре (интерпретационном диалоге) между Хари Селдоном и Юго Амарилем (1). В целом социальные утопии первых десятилетий XX века в значительной степени предполагали непосредственную взаимосвязь между правом человека на достойную жизнь - и его коренным изменением (как правило, при этом оказывается допустимой и социальная селекция). В значительной степени подобная двойственность утопического сознания в контексте базовых ценностей гуманизма и легла в основу сознания антиутопического. И эта же двойственность утопии определила и некоторую размытость антиутопического жанра. По самому определению жанр антиутопии |