Иран в современных политических отношениях. Иран в современных международных отношениях готов. Теоретические основы изучения внешнеполитического курса Ирана в смо 5
 Скачать 255.88 Kb.
|
2.2. Анализ взаимодействия ИРИ со странами блока НАТОИранские власти рассчитывают договориться с Россией и Китаем по вопросу создания общей стратегии действий для противостояния политическому давлению со стороны США. Пока администрация Трампа прорабатывает детали стратегии сдерживания Ирана, Китай ищет возможности сделать Иран частью своей глобальной политики. После недавнего съезда компартии, укрепившего власть президента Си Цзиньпина, эти попытки, скорее всего, станут частью реализации его амбициозной внешнеполитической доктрины «Один пояс – один путь» разделении (ОПОП), одной из которой является Тегеран. По заявлению Пекина, эта доктрина необходима для создания деятельности инфраструктуры развития торговли; в реальности, однако, заключение китайской стороны намного шире. ОПОП – это возможность укрепить уверенность в своих силах тех стран, которые участвуют в проекте. Иран, судя по всему, с успехом реализует эту возможность. В понимании Ирана, «Один пояс – один путь» – это проект, который позволит сделать страну незаменимым партнером не только Китая, но и Индии, России и государств Центральной Азии. План Си Цзиньпина, начавший свое осуществление в 2013 году, с самого начала был с воодушевлением принят Тегераном. Этот проект, стоимостью в $1 триллион и длиной в 10-15 лет, должен соединить Китай с международными рынками с помощью разветвленной сети наземных и морских торговых путей, проходящих через всю Евразию, что таким образом, ставит Иран в самый центр китайских глобальных амбиций. Два торговых фактора помогают Ирану принять на себя эту роль: «неизбежная география» (самый короткий наземный путь из Китая в Европу лежит через Иран) места и статус относительно стабильного партнера в вопросах безопасности на вечно беспокойном Ближнем Востоке. Географическое положение Ирана делает его единственным жизнеспособным сухопутным мостом между Персидским заливом и континентальными центрально-азиатскими государствами (рынком, размер которого оценивается в примерно 65 млн. человек) и тремя кавказскими странами (Армения, распределением Азербайджан и Грузия). Китай активно настроен на то, чтобы стать там главенствующей экономической и политической силой. В настоящий момент у стран Центральной Азии имеется три выхода к международным рынкам: на востоке – через Китай, на юге – через Иран и на западе – через Россию. Успешная реализация проекта ОПОП(Один пояс–один путь) передает Китаю контроль над двумя из этих выходов. Уже сегодня Казахстан ведет за собой «команду» из пяти торговых центрально-азиатских стран в стремлении укрепить связи с Ираном. В декабре 2014 года Казахстан, совместно с Ираном и Туркменистаном, официально ввел в эксплуатацию соединяющую три страны железнодорожную магистраль длиной в 575 миль. Более того, в ходе «ядерных переговоров» между Ираном и Западом президент Казахстана Нурсултан Назарбаев действовал в качестве медиатора между сторонами. Между тем, в феврале 2016 года первый торгового груз был доставлен из Китая в Иран по новой железнодорожной магистрали Казахстан-Туркменистан-Иран. то же время для иранцев ОПОП несет в себе и фактор неопределенности. Строительство Чабахарского глубоководного порта на побережье Индийского океана является для товаров Ирана одним из крупнейших инфраструктурных проектов последнего десятилетия. Реализация проекта затянулась, однако он остается критически важным для обеспечения жизнеспособного выхода к центрально-азиатским странам и Афганистану. Почти все кустарные фабрики запирались по причине наводнения внутреннего рынка зарубежными продуктами и уменьшения спроса вследствие снижения покупательной возможности населения государства. В сельской промышленности наблюдалась тяжелая ситуация, в которой преобладали неразвитые формы изготовления. Упадок индустрии в сельском хозяйстве определил ускоренный подъем отсутствия работы. Можно без преувеличения сказать, что иранцы хотят сделать этот порт конкурентом Дубаю, несмотря на особенности того, что подобный сценарий выглядит нереализуемым в обозримом будущем. Китай, уже сделал значительные инвестиции в конкурирующий проект по строительству порта Гвадар в Пакистане [Дорошенко Е.А. О некоторых концепциях современного иранского духовенства по вопросам религии и государства. - М., 1971. с.118-135]. это еще далеко не все. Индия – основной соперник Китая находится в числе наиболее активно вовлеченных в строительство Чабахара являясь партнером Ирана. Источники в Иране называют Японию в качестве потенциального инвестора в данный проект. Япония заинтересована в строительстве порта по тем же причинам, что и Китай: недостаточно факторов чтобы укрепить связи с 80-миллионным иранским рынком, одновременно превращая Иран в проводника к центрально-азиатским рынкам. Так же, Пекин рассматривает Иран и Центральную Азию не только через призму экономики, но и с точки зрения мероприятий безопасности. Примыкающий к относительно не развитым западным территориям Пекин считает Центральную Азию уязвимым местом, которое необходимо тесно интегрировать в китайскую экономическую и политическую сферу. Правительства центрально-азиатских стран на это более или менее согласны. Китай уже заменил отличительным Россию в качестве крупнейшего торгового партнера государств региона. Ожидается, что сотрудничество теперь будет укрепляться и по вопросам торговой безопасности. Уже существует институциональная инфраструктура для его поддержки, прежде всего, Шанхайская организация сотрудничества (ШОС)[РИА новости от 05.08.17]. Власти Китая и стран Центральной Азии рассматривают Иран в качестве необходимого партнера по безопасности. И дело не только в его географическом положении, но и в понимании того, что Иран не представляет собой угрозы в плане экспорта радикального исламизма в соседние страны. Несмотря на приверженность Ирана исламской идеологии, правительства Китая и центрально-азиатских государств считают, что Иран, по большей части, оставил попытки экспортировать ее в соседние северные страны. Стремление Ирана экспортировать установление исламской идеологии было направлено на арабский мир, в частности, шиитские меньшинства. В то же время идеология страны с шиитским большинством вряд ли сможет оказать значительное влияние на центрально-азиатские страны, где большинством являются сунниты, или же мусульманские меньшинства в Китае. Напротив, исторически сложилось так, что Китай и государства Центральной Азии со страхом относятся к возможности распространения радикальной религиозной доктрины с суннитским большинством. В свою очередь, несмотря на огромный товарооборот между странами, Китай практически не сотрудничает с Арабскими государствами Персидского залива по вопросам безопасности. Лишь недавно Саудовская Аравия и Китай провели первые переговоры по борьбе с терроризмом. В то же время Китай провел целую серию переговоров по вопросам безопасности обороны с Ираном. И военные предприятия Китая с Ираном имеют глубокие исторические корни, восходя к началу 1980-х годов. Несмотря на многолетний раздор Ирана с Западными странами, Иран представляется Китаю мощным национальным государством на Ближнем Востоке, которое, тем не менее, не является частью каких бы то ни было региональных альянсов в области экономики и безопасности. Китай считает, что он может предложить Ирану партнерство, которого последний в данный момент лишен[Салиев А.Л. Иран: экономика, история, историография, литература. - М., 1976]. Тем не менее, Китай продолжает относиться к Ирану с подозрением. Взять, к примеру, негативное отношение КНР к многочисленным заявкам Ирана о присоединении к Шанхайской организации в качестве постоянного члена. Широко известно, что РФ поддерживает присоединение Ирана к этому многомерному коллективному проекту, возглавляемому Москвой и Пекином. Иранцы, однако, сомневаются в готовности к этому Пекина. ШОС уже несколько раз отказывал Тегерану в переговорах о вступлении страны в организацию, что безусловно, огорчало Иран. |