|
|
Теория и практика межкультурной коммуникации
Согласно О.А. Леонтович, различия в самоидентификации и взаимовосприятии представителей контактирующих культур – это одна из наиболее трудноуловимых и самых глубинных причин непонимания в процессе межкультурной коммуникации [Леонтович, 2007, с. 177]. С целью сопоставительного анализа психологической идентичности разных народов используются параметрические модели Хофстеде, Клокхона, Стродбека, Парсона и др. Проведем сопоставление по некоторым параметрам.
Индивидуализм/коллективизм
Разделение культур на индивидуалистские или коллективистские является одним из важных показателей в межкультурной коммуникации, так как с его помощью объясняются различия в поведении представителей разных культур. По мнению Г. Хофстеде, подавляющее большинство людей живет в обществах, в которых интересы группы превалируют над интересами индивида. Такие общества называются коллективистскими. В большинстве коллективистских обществ семья состоит из большого количества людей, живущих под одной крышей. В нее могут входить не только родители, их дети, но также дедушки и бабушки, дяди и тети, прочие родственники. Такие образования называются семейными кланами. Если дети вырастают в таких семьях, то они учатся воспринимать себя как часть «мы-группы», причем подобные отношения считаются естественными. Как отмечает Г. Хофстеде, между группой и индивидом изначально развиваются отношения зависимости. «Мы-группа» служит защитой для индивида, от которого в ответ требуется постоянная лояльность в отношении группы. В большинстве коллективистских культур прямая конфронтация с другими людьми считается невежливой и нежелательной. Слово «нет» говорится реже, чем в индивидуалистских культурах. Коллективистский тип культуры распространен в таких странах, как Гватемала, Панама, Венесуэла, Колумбия, Пакистан, Корея и других.
Г. Хофстеде считает, что меньшая часть людей на планете живет в обществах, в которых интересы индивида преобладают над интересами группы. Эти общества и культуры носят название индивидуалистских. В таких обществах семьи включают только родителей и их детей. Дети вырастают в малых семьях, они быстро учатся воспринимать свое «я» отдельно от других людей. Цель воспитания детей в таких обществах – научить их быть самостоятельными, независимыми от родителей. Дети, вырастая, покидают родительский дом, и их контакты с родными сводятся до минимума. Индивидуалистскими обществами считаются культуры США, Австралии, Великобритании, Канады, Франции, Новой Зеландии и других стран.
Рассмотрим данный параметр на примере некоторых культур. Так, американская культура является индивидуалистской. Понятие индивидуализма составляет основу протестантской трудовой этики. По мнению Богерта, «западная цивилизация держится на индивидуализме. Личность – это священно. Дорожить собой и любить себя – с этого реально начинается цивилизованная жизнь» [Богерт, 1998, с. 5]. Согласно О.А. Леонтович, американское «я», составляющее основу общества США, объединяется с «я» других индивидуумов, но при этом никогда не растворяется в этом единении. С раннего детства американцев обучают самоценности собственной идентичности и способности проявлять ее в коммуникации с другими людьми. Подавление индивидуального самосознания считается грубейшим нарушением педагогического процесса и закона жизни в американском обществе в целом [Леонтович, 2007, с. 179]. Но американцы сами признают, что право ставить на первое место самоценность своего «я» им достается дорогой ценой. Как считает Э. Бери, американская приверженность к индивидуализму привела к взаимному безразличию [Berry, Epstein, 1999, с. 105].
Французскую культуру также относят к индивидуалистской. Как пишет С.А. Моисеева, во французских семьях детей долго дома не удерживают. Любой молодой человек после школы может «пуститься в свободное плавание»: уйти из семьи, поступить учиться или пойти работать. Причем во Франции нет традиции, чтобы родители содержали взрослых детей, те сами должны зарабатывать себе на жизнь. Французы также ценят свой индивидуализм, они стараются всегда подчеркнуть свои индивидуальные отличия, присутствие в их жизни права выбора, права поступить по-своему. Французы – свободолюбивый народ, но вместе с тем достаточно законопослушный [Моисеева, 2005, с. 66].
Русская культура традиционно считается коллективистской, соборной. По мнению Н.А. Бердяева, «русский народ всегда любил жить в тепле коллектива, в какой-то растворенности в стихии земли, в лоне матери. <…> С времен Ивана Калиты личность была придавлена огромными размерами государства, предъявлявшего непосильные требования» [Бердяев, 1990, с. 12]. Многие исследователи считают, что взаимозависимость является для русских объединяющим фактором. Истоки ее – в бескрайних русских равнинах. Русские повсюду несут с собой групповую этику [Stephen, Abalakina-Paap, 1996, с. 375].
Что касается японцев, то их мораль считает узы взаимной зависимости основой отношений между людьми. Индивидуализм же изображается ими холодным, сухим и бесчеловечным.
Рациональность/эмоциональность
Французы по мировосприятию и характеру рациональны, прагматичны и деятельны. Как отмечает Л.И. Зленко, французы считают главной чертой своего национального характера острый ум и рационализм, тяготение к ясной, точной, логичной, изящно сформулированной мысли. Во Франции любят повторять: «Тот, кто ясно мыслит, ясно излагает». Наряду с логичностью и рационализмом, характерным признаком французского характера считается скептический склад ума. У французов скепсис и недоверие вызывает все: от качества обеда до событий общественной и политической жизни [Зленко, 2004]. Принято считать, что французы очень эмоциональны. Но, как утверждает А.П. Седых, они жестко контролируют свои эмоции, для них важно не столько выражать их, сколько демонстрировать [Седых, 2002].
Что касается американцев, то во всем мире они имеют прочную репутацию прагматиков. Как отмечает К. Сторти, американцы имеют тенденцию испытывать чувство неловкости по отношению ко всему нематериальному. «Мы не доверяем тому, что нельзя сосчитать» [Storti, 1990, с. 65].
Русские по своей природе эмоциональны. Эмоциональность проявляется в нюансировке лексических значений, обилии эмоциональной лексики, синтаксических возможностях языка. По мнению С.Г. Тер-Минасовой, русская эмоциональность реализуется через возможность выбора между местоимениями ты и вы, наличие большого количества уменьшительно-ласкательных суффиксов, олицетворение окружающего мира через категорию рода, частое употребление восклицательного знака [Тер-Минасова, 2000, с. 151–159].
Оптимизм/пессимизм
Как отмечает О.А. Леонтович, американцы считаются оптимистами, верят в способность человека создавать свою судьбу, изо всех сил стремятся быть счастливыми и рассматривают счастье как императив. Американцы не склонны жаловаться на судьбу и обсуждать свои и чужие проблемы в свободное от работы время. Общеизвестно, что на вопрос How are you? они при любых обстоятельствах отвечают: «Fine» или «OK» [Леонтович, 2007, с. 191]. По мнению Т. Рогожниковой, дистанцирование от чужих проблем и откровений – своего рода самооборона и защита собственного пространства. Неприлично, если у тебя есть проблемы: решай их сам, никого не обременяй, а иначе ты просто неудачник.
Русские склонны к депрессии и тоске. По мнению Н.А. Бердяева, «огромные пространства легко давались русскому народу, но не легко давалась ему организация этих пространств в величайшее в мире государство. И это наложило безрадостную печать на жизнь русского человека. Русские почти не умеют радоваться. Русская душа подавлена необъятными русскими полями и необъятными русскими снегами» [Бердяев, 1990, с. 65]. Русские на вопрос «Как дела?», вероятнее всего, ответят: «Нормально» или «Потихоньку». Как пишет О.А. Лентович, здесь проявляется суеверие, привычка преуменьшать свои успехи («чтобы не сглазить») и нелюбовь к самовосхвалению. Американский оптимизм кажется русским неискренним и подозрительным [Леонтович, 2007, с. 191].
Как отмечает С.А. Моисеева, в подавляющем большинстве французы считают себя счастливыми людьми. Для них характерны оптимизм, насмешливость, юмор, ирония. То, что находит отражение во французском менталитете, находит отражение и в языке. У французов существует множество анекдотов и историй на тему смерти. Так, например, рассказывают, что великая французская актриса Сара Бернар каждый день ложилась в гроб. «Histoire de s’y habituer», – говорила она. Лексика и фразеология, относящаяся к теме смерти, во французском языке очень разнообразна и экспрессивна и отражает отношение к этой теме: ministre de la mort; marchand de la mort subite; sommeil de mort и т. д. [Моисеева, 2005].
К оптимистам относят и египтян. Тяжелая жизнь, гнет, бедность, несытый стол не лишают египтянина жизнерадостности и оптимизма. Его любовь к шутке, острому словцу, анекдоту, юмору – всему, что они называют словом нукта, – поражает. В шутке – лекарство, – говорит египетская пословица. «Нукта» помогает египтянину сохранить жизнерадостность и оптимизм, преодолеть тоску и горе, восстановить хотя бы на миг униженное человеческое достоинство.
Открытость/закрытость
Согласно Н.М. Лебедевой, в «закрытых» культурах люди должны вести себя в соответствии с групповыми нормами, нарушение которых строго карается. В «открытых» культурах наблюдается большая терпимость к отклонению поведения индивидов от общепринятых норм [Лебедева, 1999, с. 56]. Людям в «закрытых» культурах больше присущи чувства тревоги и угрозы, для них значимы предсказуемость, определенность и безопасность: им важно знать, что другие люди намерены делать. Индивиды из «закрытых» культур склонны воспринимать людей из «открытых» культур как недисциплинированных, своевольных и капризных, в то время как люди из «открытых» культур трактуют поведение представителей «закрытых» культур как негибкое и бескомпромиссное. Как считает Н.М. Лебедева, здесь необходимо помнить об условиях жизни и аспектах социализации в данных культурах: в «закрытых» культурах, если индивид отступает от норм, то попадает в сложную ситуацию, поэтому он вынужден их соблюдать и ждать этого соблюдения от других. А в «открытых» культурах, чтобы чего-то достичь, необходимо быть свободным, в том числе и от ограничивающих индивидуальное творчество и деятельность норм. Подобный анализ помогает избавиться от собственного этноцентризма при анализе поведения людей из других культур [Лебедева, 1999, с. 58].
Рассмотрим степень открытости в разных культурах. Так, например, американское и русское общества считаются открытыми. Но, по мнению О.А. Леонтович, эта открытость – явление разных порядков. Американскую открытость следует рассматривать как коммуникативную стратегию, и в этом смысле американцы отличаются большей прямотой, эксплицитностью выражения информации и безапелляционностью, нежели русские. Эта черта американцев выражается прилагательным outspoken, не имеющим русского эквивалента [Леонтович, 2007, с. 194].
Для русских открытость означает готовность раскрыть свой личный мир собеседнику.
Что касается японцев, то их предписанная учтивость, которая сковывает живое общение, искренний обмен мыслями и чувствами, – все это обрекает их на замкнутость.
Египтяне также научились скрывать свои мысли, чувства, намерения, говорить вслух то, что от них ждут, думать одно, а говорить другое, скрывать свой внутренний мир. У египтян разговор стал искусством и средством к достижению цели, особенно если он ведется с иностранцем.
Психологическая идентичность различных народов сложна и многоаспектна. В процессе межкультурной коммуникации важно учитывать выявленные различия между культурами.
Ключевые термины
Национальный характер, психологическая идентичность.
Контрольные вопросы
1. Что такое психологическая идентичность?
2. Что такое национальный характер? Существует ли он вообще?
3. Насколько правомерно обобщение типичных черт в масштабе целого народа?
4. Как вы относитесь к точке зрения А.А. Леонтьева, который считает, что само понятие «национальный характер» не вполне удачно?
5. Какова роль лексики и грамматики в формировании личности и национального характера? Приведите примеры.
6. Каковы параметры психологической идентичности?
Практические задания
1.Сопоставьте разные трактовки понятия «национальный характер». Какая из них вам кажется наиболее убедительной?
2. При описании национального характера приводят такие сведения: на первом месте – русские добры, французы любвеобильны, немцы аккуратны, американцы патриотичны; на втором месте – русские терпеливы, французы жизнелюбивы, немцы пунктуальны, американцы деловиты [Сухих, 2002, с. 36–41]. Насколько можно доверять этим данным?
3. Согласны ли вы со следующим высказыванием Г.Д. Гачева? Мотивируйте свое мнение.
Национальный характер народа, мысли, литературы – очень «хитрая» и трудноуловимая «материя». Ощущаешь, что он есть, но как только пытаешься его о-предел-ить в слова, – он часто улетучивается, и ловишь себя на том, что говоришь банальности, вещи необязательные, или усматриваешь в нем то, что присуще не только ему, а любому, всем народам. Избежать этой опасности нельзя, можно лишь постоянно помнить о ней и пытаться с ней бороться – но не победить» [Гачев, 1988, с. 55].
4. Немецкий философ В. Шубарт так пишет о русской душе:
Русской душе чужда срединность. У русского нет амортизирующей средней части, соединяющего звена между двумя крайностями. В русском человеке контрасты – один к другому впритык, и их жесткое трение растирает душу до ран. Тут грубость рядом с нежностью сердца, жестокость рядом с сентиментальностью, чувственность рядом с аскезой, греховность со святостью [Шубарт, 1997, с. 84].
Убеждает ли вас процитированное мнение относительно русской души?
4. В письме от 28 июля 1901 г., адресованном А.Н. Бенуа и написанном по-немецки, Р.М. Рильке, ощутив необходимость выразить смысл, содержащийся в русском слове тоска, перешел на русский язык, хотя владел им не в совершенстве (отсюда некоторые грамматические ошибки), и писал: «Я это не могу сказать по-немецки. Как трудно для меня, что я должен писать на том языке, в котором нет имени того чувства, который самое главное чувство моей жизни: тоска. Что это Sehnsucht? Нам надо глядеть в словарь, как переводить: «тоска». Там разные слова можем найти, как, например, «боязнь», «сердечная боль», все вплоть до «скуки». Но Вы будете соглашаться, если скажу, что, по-моему, ни одно слово не дает смысл именно «тоски». И ведь, это потому, что немец вовсе не тоскует, и его Sehnsucht вовсе не то, а совсем другое сентиментальное состояние души, из которого никогда не выйдет ничего хорошего. Но из тоски народились величайшие художники, богатыри и чудотворцы русской земли» [Шмелев, 2005, с. 55].
Прокомментируйте высказывание Р.-М. Рильке. Согласны ли вы с данной точкой зрения?
5. Н.А. Бердяев писал: «Для нас самих Россия остается неразгаданной тайной. Россия – противоречива, антиномична. Душа России не покрывается никакими доктринами. Тютчев сказал про Россию:
Умом Россию не понять,
Аршином общим не измерить:
У ней особенная стать –
В Россию можно только верить.
И поистине можно сказать, что Россия непостижима для ума и не измерима никакими аршинами доктрин и учений. А верит в Россию каждый по-своему [Бердяев, 1990, с. 5].
Актуальна ли точка зрения Н.А. Бердяева сегодня?
6.Л.Г. Васильев, рассуждая о феномене «национальный характер», пишет: «Описания национального характера носят социальный характер, часто являются имплицитными и базируются на широком или узком историческом контексте. Этническое описание касается отношения «Я – ДРУГИЕ», а его содержание зачастую изменчиво. Описание национального характера служит в качестве идеологических инструментов завоевания или удержания превосходства над «ДРУГИМИ».
Правомерно ли в качестве основы описания национального характера рассматривать отношение «Я – ДРУГОЙ»?
7. Определите, какие ценности русской культуры отражаются в следующих фразеологизмах:
По одежке встречают, по уму провожают; с милым рай и в шалаше; один за всех, все за одного; чем богаты, тем и рады; голь на выдумки хитра; в тесноте, да не в обиде; не хлебом единым жив человек; не все то золото, что блестит; не имей сто рублей, а имей сто друзей; нет худа без добра; под лежачий камень вода не течет; не за страх, а за совесть.
Посмотрите эти ФЕ в других языках. Насколько эти ценности в разных лингвокультурах совпадают? Есть ли в них межкультурные различия?
Рекомендуемая литература
1. Американское коммуникативное поведение / Под ред. И.А. Стернина, М.А. Стерниной. – Воронеж: Истоки, 2001. – С. 25–52.
2. Гак В.Г. Язык как форма самовыражения народа // Язык как средство трансляции культуры. – М.: Наука, 2000. – С. 54–68.
3. Грушевицкая Т.Г., Попков В.Д., Садохин А.П. Основы межкультурной коммуникации: Учеб. для вузов / Под ред. А.П. Садохина. – М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2002. – С. 243–250, 291–328.
4. Куликова Л.В. Межкультурная коммуникация: теоретические и прикладные аспекты. На материале русской и немецкой лингвокультур. – Красноярск: РИО КГПУ, 2004. – С. 111–126.
5. Леонтович О.А. Русские и американцы: парадоксы межкультурного общения. – М.: Гнозис, 2005. – С. 155–192.
6. Леонтьев А.А. Культуры и языки народов России, стран СНГ и Балтии. – М.: Флинта, 1998. – С. 26–27.
7. Рот Ю., Коптельцева Г. Встречи на грани культур. – Калуга: Полиграф-Информ, 2001. – С. 97–101.
8. Русское и китайское коммуникативное поведение / Под ред. И.А. Стернина. – Воронеж: Истоки, 2002. – Вып. 1.
9. Тер-Минасова С.Г. Язык и межкультурная коммуникация. – М.: СЛОВО / SLOVO, 2000. – C. 134–160.
|
|
|
Скачать 1.28 Mb.