Сочинение. 2. Т.Полякова - Вкус ледяного поцелуя. Ты как спросил он с душевной мукой
 Скачать 402.4 Kb.
|
|
– Ага. Садись, и тебя отвезу, – предложила я Алексею. – Или ты на своей? – За рулем не употребляю. И другим не советую. – Я тоже не советую, но сама пью. Он засмеялся и устроился рядом. Ритка с мужем сели сзади, и я тронулась. На дорогу до дома Ритки ушло минут пятнадцать, они благополучно высадились, а я спросила Алексея: – Тебя куда? – К тебе, если не возражаешь. Чай, кофе, потанцуем? Или есть другие планы? – Потанцуем, – кивнула я и направилась к своему дому. Алексей, войдя в мою квартиру, присвистнул: – Неплохо живешь. – Стараюсь. – Конечно, у моего хозяина покруче, но у него и бабок побольше. Или ошибаюсь? – Ты проходи, кофе я сейчас заварю. На собаку внимания не обращай, потявкает и успокоится. Сашка, услышав это, обиженно удалился с кухни. – Характер, – кивнул Алексей. Я сварила кофе. Пока возилась у плиты, Алексей подобрал с пола мячик, оставленный Сашкой, бросил его в стену напротив, ловко поймал. Действовал он левой рукой, что не ускользнуло от моего внимания. Правда, предложенную чашку кофе взял правой, но продолжал играть мячиком. – Ты что, левша? – не выдержала я. – А мне все равно, что правая, что левая, – подмигнул он и оставил мячик в покое. – Ну, что? – сказал он весело. – Валяй, расспрашивай. Вы ведь под моего хозяина копаете, оттого ты на сеструхином дне рождения и появилась. А у этой дуры радости… – Очень уж ты умный, – хмыкнула я. – Какой есть. Неужели правда со мной ляжешь? И Деда своего не испугаешься? Или он тебя сам под мужиков подкладывает в случае нужды? А нужда у вас, я слышал, большая. – Твой хозяин виновен в убийстве четырех человек, – заметила я. – Это еще доказать надо. А потом, на его месте… Ты знаешь, что с его ребенком сделали? – Знаю. – По-твоему, это люди? – Не знаю. Не мне судить. Но зато одно известно доподлинно: Тюрина, та, что убили третьей, его дочь в глаза не видела. Лажанулись мужики, не ту убили. – Врешь, таких совпадений не бывает. Вместе работали, дружили. Врешь. – Ты так говоришь, как будто сам… – Ты на понт не бери, я статейку в газете читал. А что бы ты сделала, если б я сейчас тебе под подол полез? – А ты проверь. – Нет уж, – хохотнул он. – Все знают, что ты любовница Деда. Мне неприятности ни к чему. Только если тебе интересно мое мнение, могу сказать: хреновый у тебя любовник. И ты для него вроде собачонки. Или еще хуже: половой тряпки. Хотя, похоже, тебе это по душе. – Он поднялся. – За кофеек спасибо. – Не торопись, посидим, поболтаем. Он неожиданно забеспокоился, настороженно огляделся. – Спасибо. Как-нибудь в другой раз. – Что ж, как знаешь, – пожала я плечами. Проводила его до двери, он вышел, буркнул: “Пока” – и растворился в темноте. А я кинулась к телефону и, несмотря на поздний час, позвонила Вешнякову. – Ты что, офонарела совсем? – обиженно спросил он. – Час ночи. У жены сегодня день рождения, может, человек… – Надо же, – хмыкнула я. – У всех сегодня день рождения. – Чего ты болтаешь? – Артем, я только что простилась с шофером Игнатова. Забавный парень. И непростой. А главное, и левой и правой рукой орудует одинаково ловко. – Что? – Должно быть, на дне рождения он крепко выпил, потому и соображал неважно. – Черт… неужто так просто? – Завтра займись парнем, всю подноготную… – Какая еще подноготная?! Я его биографию изучил вдоль и поперек. Ты вроде бы тоже интересовалась. Или забыла? Забыла, так я напомню. Парень сидел за драку, но драка драке рознь, пять лет так просто не дают. После освобождения он среди ребят Горелика терся, а тот, кстати, Игнатова хорошо знает. Когда Игнатов свой бизнес разворачивал, деньги Горелику отстегивал. Думаю, Горелик этого парня Игнатову в водилы и рекомендовал. Ладно, давай до завтра. Утро вечера мудренее. Может, хоть башка болеть не будет. Я повесила трубку, подобрала мячик и немного пошвыряла его в стену. Как все просто. Очень просто. Я бы даже сказала, слишком просто. К вечеру следующего дня мы встретились с Вешняковым. – Сомнений нет, – начал он весьма эмоционально, имея в виду шофера Игнатова. – У меня, по крайней мере. Чувствую, напали на след. Алиби на то время, когда убили Серафимович и Иванову, у него нет. Вроде на рыбалку ездил, но подтвердить это вряд ли кто сможет. В четверг, когда зарезали Тюрину, был с хозяином на даче. Вдвоем ездили. Конечно, хозяин подтвердит, что весь день они провели вместе, но это же… Самое интересное, он летал в Омск, где в тот же день скончался Вадим Краснов. Соображаешь? – Ага, – кивнула я, по непонятной причине услышанное меня совсем не радовало. – То-то, – хмыкнул Вешняков. – Брать его надо. Я из этого гада всю душу вытрясу. Лишь бы адвокаты Игнатова малину не испортили. Детка, убийца у нас в кармане. – Не зови меня так, – попросила я. – Что? А-а… извини, вырвалось. Короче, если нам дадут с ним поработать, он сознается и сдаст хозяина. Вряд ли он такой уж крепкий парень. – И ты получишь подполковника, а я избавлюсь от геморроя. – Ты чего? – обиделся Артем. – Я ж не из-за звездочки. – Знаю. Настроение скверное. – С чего бы вдруг? Такое дело с места сдвинули… Ты из-за Лукьянова? – кашлянув, спросил он. – Укатил в свою Москву? – Наверное. Мне сообщить не потрудился. Ты работай, работай, – подмигнула я, – зеленый свет я тебе обеспечу. – Ага. Мне бы только зацепить этого гада. Зацепил он его основательно. Алексея вскоре арестовали, да с такими трофеями, что впору рыдать от счастья: в тайнике в квартире нашли пятьдесят тысяч долларов, о наличии которых, по его словам, он даже не знал, а в хозяйском “Мерседесе” финку, которой, судя по проведенной экспертизе, была убита Иванова. Артем радовался как ребенок, а я занервничала. – На кой черт он эту финку в машине держал? – спросила я, выслушав его рассказ. – Чувствовал свою безнаказанность. – Это после статьи в газете? – Финка не простая, сработана в зоне. Оставил на память, пожадничал. И спрятал в хозяйской тачке, не в своей. Опять же деньги… – Может, он о них и вправду не знал? – упрямилась я. – Я тебя не понимаю, – разозлился Вешняков. – У нас есть подозреваемый, есть неопровержимые улики. – А что, отпечатки его пальцев на финке? – Не совсем же он идиот. Слушай дальше. Я его фотографию показывал продавщицам, одна вроде бы вспомнила, что видела его в спорттоварах. – Что значит вроде? – Иди ты к черту, на тебя не угодишь. Думаешь, парня подставляют? Кто? Игнатов? Но ведь дураку ясно… – Подожди, что он говорит по поводу своей поездки в Омск? – Говорит, что даже не знает, в какой он стороне света. Паспорт потерял несколько дней назад. А в городе отсутствовал, потому что ездил с хозяином в Москву. – Правда ездил? – Игнатов ездил, это установленный факт. А вот кто был за рулем его машины… – В Москве ночевали в гостинице? – Нет. У Игнатова там квартира. Алиби вроде есть, но ведь его нет. Детка… извини… – смутился он и поспешил продолжить: – Все шито белыми нитками. Игнатов ждал возвращения Краснова из тюрьмы, чтобы разом разделаться с убийцами дочери. И подготовился основательно. То они с шофером в Москве, то на даче… Только подтвердить это никто не может. – Значит, плохо подготовились. Опять же, не стал бы он покупать билет на самолет на свое имя. Это же глупо. – Ничего не глупо. Игнатов был уверен, что до него не доберутся. У него деньги, адвокаты. И дочка под чужой фамилией. А здесь маньяк, режущий женщин в универмаге. Шум, гам, разговоры по всему городу. Так при чем здесь приличный человек и удачный бизнесмен? Только это его рук дело, и шофера он из команды Горелика взял не случайно, знал, что тот за деньги кому хочешь горло перережет. – Вот что, – подумав, сказала я. – Мне надо с ним встретиться. – С кем? – нахмурился Вешняков. – С Алексеем этим. – Ну, ты даешь… Слушай, чего ты дурака валяешь, ты ж сама твердила, что Игнатов… – Слишком все просто. Чувство у меня какое-то нехорошее, что нас кто-то за нос водит. Профессионально. – С ума с тобой сойдешь. На неделе семь пятниц. Встретишься ты с ним, и что? Он тебе правду расскажет, которую нам не рассказал? Я тебе гарантирую, через пару дней он напишет чистосердечное признание. Я его так прижму… – Вот этого я и боюсь. – Чего? – устало спросил Артем. – Признания. Ну так что, могу я с ним встретиться? – Ты у нас птица такого полета, кто ж тебе откажет. Алексей сидел за столом, осунувшийся, под глазами круги, плечи опущены. Щетина, крепко сжатые зубы и напряженный взгляд делали его похожим на киношного злодея. – Привет, – сказала я. Он усмехнулся, покачал головой, все-таки не выдержал и спросил: – Твоя работа? Молодец, ничего не скажешь. – Артем, – попросила я, – оставь нас на пару минут. – Ты что, с ума сошла? – возмутился он. – Ты за дверью постой, отсюда ему никуда не деться. – А если он тебе шею свернет, кто отвечать будет? – Не свернет. Он умный. Верно? – повернулась я к Алексею. – Свернул бы с удовольствием, только руки пачкать неохота. – Вот видишь. Иди покури. А мы поговорим. Вешняков в растерянности потоптался у стола, но из комнаты вышел. – Ну что, Алексей. Улики против тебя. Алиби дохлое, сам понимаешь. – Улики ваши менты и подкинули. Ни денег, ни финки этой я и в глаза не видел. Это первое. И вот тебе второе: не дождетесь, что я хозяина вам сдам. Знаю, как здесь обрабатывать умеют, ученый. И штучки эти ментовские… держаться буду до последнего. Не заставите чужую вину на себя брать и на невиновного человека зря наговаривать. – Так ли уж он невиновен? – пожала я плечами. – Говоришь, подставляют тебя? Только вот кто? Может, тебя твой хозяин в унитаз спускает, а ты за него горло дерешь? Подумай об этом. Я медленно пошла к двери, надеясь, что он окрикнет меня. – Детка, – позвал он, я повернулась. – Глазами-то не зыркай, не я тебе такое погоняло придумал. Вот что, судя по всему, отсюда я уже не выйду. Либо пожизненное, либо пришьют втихую, ко мне уже подкатывались, советовали ночью спать вполглаза. А ты живи, радуйся. Только знай, я никого не убивал. Даст бог, на том свете встретимся, и ты мне в глаза посмотришь, а я тебе. – Он и сейчас смотрел мне в глаза, а я ему. Взгляды мы не отводили долго. Пока я не заговорила: – Если ты врешь, сядешь на пару с хозяином, об этом я позабочусь. Получите на полную катушку. А если… я разберусь, обещаю. У меня есть скверная привычка – докапываться до истины. – Поторопись, – сказал он совсем другим тоном. – Мне пожить хочется. – Поживешь. Может, еще выпьем вместе. – Ага, – кивнул он, облизнув пересохшие губы. Вешняков ждал меня возле двери. – Ну что, открыл душу? – Ага. Клянется, что невинен, аки агнец. – А ты чего ждала? – Артем, нам этот парень на суде нужен. В целости и сохранности. Ты за него головой отвечаешь. Пусть немного отдохнет, мозги на место встанут и все такое… Позаботься, чтоб соседи его не доставали. – Может, его на курорт отправить? – Это как получится. Может, и отправим. – Лучше меня отправь, у меня от твоих заморочек изжога. – Не у тебя первого, – осчастливила его я и пошла к выходу, потом обернулась, махнула рукой: – А на курорт съездишь. Обязательно. С женой, как положено. Позвонил Дед, предложил отобедать вместе. Обошлось без радостного повизгивания с моей стороны, но дала понять ему, что оценила и даже счастлива. Он явился без охраны и выглядел так, точно у него первое свидание. – Я соскучился, – сказал он с улыбкой. Я тоже улыбнулась, задержав его руку в своей. Надеюсь, это выглядело искренне. Забавно, если он надеется на то же. Не очень веселые мысли, но меня вдруг они рассмешили. – У тебя хорошее настроение, это радует. Признаться, я думал, ты расстроишься, то есть опасался… – О чем ты? – подняла я брови. – О Лукьянове, – неохотно ответил Дед. – Он ведь уехал? – Тебе об этом лучше знать. Теперь его брови поползли вверх. – Объяснись, – сказал он таким тоном, что юлить мне сразу расхотелось. – Пожалуйста. Лукьянов исчезает из моей квартиры, не предупредив. Я предполагала, что он уехал, раз работы для него в нашем городе больше нет, но он все еще здесь. Был. Чем занят, неизвестно. Если неизвестно только мне, обидно, но ладно. Если и тебе, то… твои московские друзья не очень-то с тобой считаются. Лучше бы мне попридержать свой язык. Лицо Деда потемнело. Ну вот, наступила на больную мозоль. Он посверлил меня взглядом: – Я знаю, что он в городе. Такой ответ тебя устроит? – Вполне. – Между вами что-то произошло? – задал он очередной вопрос. – Между нами всегда что-то происходит. – Извини, я не так выразился. Он обидел тебя? – Лукьянов? – искренне удивилась я. – Он не может меня обидеть. Вы с его хозяевами решили, что посвящать меня в кое-какие детали ни к чему, и он съехал с моей квартиры, чтобы продолжить работу в одиночку и не тратить время на пустяки, то бишь на запудривание моих мозгов. – Неужели ты влюблена в него? – нахмурился Дед, но голос его звучал скорее печально, чем рассерженно. – Нет, конечно. Боюсь, я не очень годна для святых чувств, но меня здорово задевает тот факт, что ты, требуя от меня искренности, сам о некоторых вещах не считаешь нужным сообщать мне. К примеру, о том, чем занят сейчас все тот же Лукьянов. – Детка… – покачал он головой, а я с готовностью кивнула: – Не продолжай. Я все поняла и обязуюсь вести себя прилично. Мы выпили и отобедали, болтая о пустяках. Я терялась в догадках. Ясно, что, приглашая меня в ресторан, Дед хотел не просто поговорить, он желал придать беседе задушевный характер. Иначе он вызвал бы меня к себе. Значит, либо надеялся что-то для себя прояснить и теперь озадачен, потому что о пребывании Лукьянова в городе он не знал, либо, зная о планах своих друзей, решил проверить, что о них известно мне. Разумеется, для того, чтобы планы эти осуществились, а я своим неразумным вмешательством не поломала чужой игры. Внушить мудрые мысли мне надо легко, без нажима, оттого и ресторан. Скорее всего, разговор еще не закончен, что-нибудь Дед добавит. Он и добавил, правда, совсем не то, что я ожидала услышать. – Детка, что, если нам попробовать снова жить вместе? – Зачем? – сдуру буркнула я. Но он даже бровью не повел, как будто ничего умнее от меня и не ждал. – Зачем люди живут вместе? – пожал он плечами. Его голос приобрел еще большую задушевность. – Мне скоро шестьдесят. Я тут подумал на досуге, сколько мне еще осталось? Вряд ли много. А на что я трачу свою жизнь? На ерунду. – Ты без этой ерунды не сможешь, – перебила его я, чтоб он не очень-то увлекался. – Возможно. Но без тебя… Наверное, старый стал. Тоска замучила. Я тебя ни к чему не принуждаю. Было время, когда я относился к тебе как к дочери. Помнишь, как нам было хорошо? Попробую и сейчас. По крайней мере, я очень постараюсь. Просто родной человек рядом. – Что ты болтаешь? – покачала я головой. – Я бы никогда не заговорил об этом, – взяв меня за руку, продолжил он, – просто не решился бы. Если бы не видел… тебе это тоже нужно. Ты очень одинока. Бедная моя девочка, не такой жизни я хотел для тебя. Я знаю, что ты обо мне думаешь, и ты, конечно, права. Я разрушил твою жизнь, но очень прошу… помоги мне. Я почти рыдала. Тут ничего не поделаешь, умеет старый змей поговорить. И дело даже не в словах, а в этом его взгляде и задушевном тоне, сразу хочется забраться к нему на колени, уткнуться носом в грудь и почувствовать себя маленькой, надежно спрятанной от всех тревог мира. – Мы не сможем, – вздохнув, сказала я. – Нам было слишком хорошо в одной постели, чтобы мы забыли об этом. – А зачем забывать? Я хочу быть с тобой. И сделаю все, чтобы ты была счастлива… Ты знаешь, я сумею. А если… если у тебя появится человек, которого ты… тебе достаточно только сказать. “Помнится, я так и сделала, – с отчаянием подумала я, – и человек этот исчез, а когда его труп обнаружили… Я не хочу, чтобы кто-то принял из-за меня мученическую кончину”. И едва мои губы начали расползаться в ядовитой улыбке, как он добавил: – Второй раз я такой ошибки не допущу. Если бы я смог тогда… ты была бы счастлива. – Не обязательно, – проворчала я, чтобы хоть что-то сказать. Просто удивительно, как я была растрогана, хотя знаю его двадцать лет и все его фокусы тоже. – Счастье – такая штука, с ним ничего не знаешь наверняка. – Конечно. Вы могли бы пожить вместе какое-то время, понять, что ваши чувства – ошибка, и ты бы вернулась ко мне. Ведь так могло быть? – Угу. – Всего-то и надо было, что потерпеть. Или смириться. Но я слишком тебя любил. – Сейчас любишь меньше? – Нет. Стал мудрее. Не веришь? – Почему? Я тоже стала мудрее. Я согласна. Могу поклясться, он растерялся. Еще не было такого случая, чтобы я переиграла его, но попробовать всегда стоит. Пока я еще не знала, что он такое задумал, но облегчать ему жизнь не собиралась. – Ты переедешь ко мне? – пожелал уточнить он. – Да. В конце концов, ничто не мешает нам разъехаться, если наш опыт не удастся. – Господи, – покачал он головой. – Я был уверен, что тебя придется долго уговаривать. И… даже растерялся. – На самом деле ты прав. У меня один близкий человек – ты. Есть, правда, еще Сашка, но он не человек, а собака, поэтому не считается. Когда ты хочешь, чтобы я переехала? – Сегодня, – с готовностью ответил он. – Может, дождемся окончания следствия? – решила я проявить благоразумие. – С какой стати? – вполне искренне удивился он. – Ну… сейчас я слишком занята мыслями об этом деле. Ты же понимаешь, первое время нам будет непросто… Надо немного приспособиться друг к другу. – Тогда пошлем твою работу куда подальше. Считай, что ты уволена. “Опа, – как говаривал в таких случаях один мой знакомый. Я даже присвистнула, правда мысленно. – Вот оно, самое интересное. Аж мурашки по всей спине. Значит, я кому-то всерьез мешаю. Так мешаю, что Дед испугался. Сказать об этом прямо он ни за что не решится, не тот человек, да и я не тот, чтобы послушать. Вот и завел всю эту бодягу… А я-то была готова разрыдаться. Вот уж дура так дура”. – Мне хотелось бы довести это дело до конца, – ласково заговорила я, стараясь особо не перебарщивать, избыток ласковости иногда звучит издевательски. – Потом я с трудом представляю себя без работы. Когда чересчур много свободного времени, это к хорошему не приводит. – Надеюсь, он понял правильно, уволит меня, а я запью с горя, вот и пусть стреляется, кто ж виноват? – Я думаю, все должно происходить естественно. Мы работаем вместе и будем жить вместе. Если вдруг обстоятельства изменятся… к примеру, декретный отпуск и все такое… тогда решим. Он сидел не шевелясь и смотрел на меня во все глаза. Интересно, он хоть немного поверил или отлично все понял и теперь просчитывает возможные варианты? Мне ли злиться на это? Я вот тоже сижу просчитываю. – Я тебя люблю, – сказал Дед, должно быть, ничего толком не измыслив. – И я тебя, – ответила я с готовностью. – Можешь переезжать, когда сочтешь нужным. – Спасибо. Постараюсь закончить работу побыстрее. – Кстати, мне сообщили, что ты зачем-то встречалась с этим типом. Шофером Игнатова, – переводя взгляд на рюмку коньяка и с увлечением рассматривая ее, заметил Дед. |