Сочинение. 2. Т.Полякова - Вкус ледяного поцелуя. Ты как спросил он с душевной мукой
 Скачать 402.4 Kb.
|
|
– Да, – я кивнула. – И что? – Похоже, убийства – его работа. Не хочу, чтобы от избытка усердия менты перегнули палку. Зачем нам сюрпризы на суде? Верно? – Разумеется. Держи меня в курсе. Далее обед проходил в теплой и дружеской обстановке. Расстались мы вполне довольные друг другом. Ближе к вечеру я заехала к Вешнякову, потом дважды разговаривала с ним по телефону, потом пришлось заскочить в контору, подготовить кое-какие материалы. Несмотря на расследование, от повседневной работы меня никто не освобождал. В общем, суеты было много, но без особого толка. Домой я вернулась поздно, страшно усталой, погуляла с Сашкой, не удаляясь от дома, после чего с чистой совестью легла спать. Разбудил меня Лялин. – Сладко спишь, – заметил он, когда я, взглянув на часы, зло чертыхнулась. – Имею право. У меня вчера был тяжелый день. – Везет. У меня все дни тяжелые. – Между прочим, Дед предложил мне переехать к нему и уволиться с работы, чтобы у меня было время жарить котлеты. Вот ты умный, скажи, к чему такое? – Лялин надолго замолчал, так что я решила, что он меня не слышит, и на всякий случай позвала: – Эй, ты упал со стула от радости за меня? – Нет, пытаюсь прикинуть, как бы подоходчивее объяснить тебе, что Дед прав. Жарь котлеты. Дед тебя любит, успеете ребенка родить, ему хоть и шестьдесят, но мужик он геройский. Глядишь, еще внуков увидит. – Чего это ты разошелся? – насторожилась я. – Я близко к сердцу принимаю твои проблемы. – А какие у меня проблемы? – Откуда мне знать, раз ты о них ничего не рассказываешь. – Кончай дурака валять, – потеряла я терпение. – В семь утра мне может позвонить лишь человек, начисто лишенный сострадания. – Детка, – сказал Лялин со вздохом, – сегодня ночью Игнатов застрелил свою жену и пустил себе пулю в голову. Из охотничьего ружья. – Черт, – тряхнула я головой. – Когда это произошло? – В милицию позвонили в пять утра. Там сейчас наш любимый друг – господин Николаев. Начинаешь соображать? – И мне об этом самоубийстве сообщаешь ты. – Точно, я. Хотя Дед в курсе. Так что учись жарить котлеты. Очень тебя прошу, – добавил он. Я вскочила, оделась в рекордно короткие сроки и спустилась в гараж. Возле особняка, где жил Игнатов, стояло штук шесть машин. Я приткнула к ним свою и направилась к калитке. К дому вела дорожка с фонариками, возле крыльца курили двое мужчин в форме. Один хотел что-то сказать мне и вроде даже попытался загородить дорогу, второй делать это ему отсоветовал. – Здравствуйте, – на ходу бросила я. В холле жизнерадостный Валера, присев на корточки, что-то рассматривал на полу. – Тебя только и не хватало, – заметил он вместо приветствия. – Что тут? – Он махнул рукой. – Жену наповал и себе полбашки снес. – Записку оставил? – Ага. Иди взгляни. – Кто обнаружил трупы? – Анонимный звонок в милицию. Кто-то слышал выстрелы. Приехали проверить, свет горит, а хозяева на звонки не отвечают. Услышав наши голоса, в холл заглянул мужчина. Мы были знакомы, он приветственно кивнул и сказал: – Сюда. Я пошла за ним. Игнатов сидел в кресле за огромным письменным столом. Руки его бессильно свесились, голова, точнее то, что от нее осталось, запрокинута, на стене за спиной весьма неприятного вида пятно. Между ног охотничье ружье. Тапка с ноги снята, носок тоже валялся возле ножки стола, выполненной в форме львиной лапы. На столе записка. – “Я виновен”, – прочитала я. – Лаконично. – Что? – спросил Валера. – Лаконично, говорю. – У мужика нервы не выдержали, обложили его крепко. Он знал, что шофер со дня на день начнет давать показания. А может, совесть замучила, и такое бывает. – Чего на свете не бывает, – согласилась я. – Жена где? – В спальне. Хочешь взглянуть? Два выстрела в упор. Жену-то за что? – Сам говоришь, нервы. – Ага. Появился Николаев. – Дело ясное, – вздохнул он. – Вешняков дожмет шофера… – В доме были только он с женой? – Да. Домработница обычно уходит в восемь. На сегодня она отпросилась. Мать приболела. С ней сейчас беседует наш сотрудник. Можете доложить Игорю Николаевичу, что история с мнимым маньяком завершена. – Хорошая новость, – кивнула я и прошлась по дому. В соседней комнате, небольшой, с арочным окном, стояла гладильная доска, в кресле – белье аккуратной стопочкой. Недоглаженное белье в кресле напротив. Длинный шнур от утюга тянулся за занавеску. Оглянувшись, я приподняла ее, утюг включен в розетку. Коснулась утюга рукой, горячий. Хорошо, что стоит на металлической подставке. Утюг я выключила и подошла к окну. Стандартный стеклопакет, я потянула ручку, окно было не заперто. Меня это не удивило, просто хотелось удостовериться. Я распахнула окно и выглянула. До земли метра два. Под утро шел дождь, и следы можно не искать. Закрыв окно, я покинула комнату. – Осмотр закончили? – бодро спросила я Николаева. – Да. – На протокол можно взглянуть? Хочется, чтобы мой доклад Игорю Николаевичу был обстоятельным. – Пожалуйста, – пожал он плечами, но слегка заволновался. Я быстро просмотрела бумаги. Ни об утюге, ни об открытом окне там не упоминалось. – По-моему, все предельно ясно, – весомо сказал Николаев. – Я тоже так думаю, – оптимистично ответила я. – Что ж, не буду вам мешать, – попрощалась я и покинула дом. Едва успев сесть в машину, я грязно выругалась, потом покачала головой и потерла лицо руками. – Ну и дерьмо, – пробормотала я отчаянно и вновь покачала головой. Бешенство буквально переполняло меня, а оно, как известно, дурной советчик. – Так, успокойся, – заговорила я вслух, потянулась к замку зажигания, рука противно дрожала. – Успокойся, черт тебя дери. В конце концов мне это удалось, машина плавно тронулась с места, но проехала я не более двух кварталов. Я увидела джип Лялина и притормозила. Он вышел мне навстречу, махнул рукой. Разговаривать в моей машине он остерегался, и правильно, я теперь тоже поостерегусь. Я подошла к джипу со стороны пассажира и села на переднее сиденье, Лялин устроился за рулем. – Ну что? – спросил он насмешливо. – Поняла, почему я советовал тебе жарить котлеты? – Ты знал. С самого начала знал. – Не знал. Догадывался, что развитие сюжета может быть именно таким. Игнатов труп, его жена тоже. Компаньоны и наследники отсутствуют, потому что теперь их просто нет. И вожделенная землица перейдет в надежные руки. – Да неужели из-за паршивого участка земли… – рыкнула я. Лялин хохотнул: – Но-но, участок не паршивый, а золотой. Огромные деньги, а когда речь идет об огромных деньгах… – Я разговаривала с Игнатовым, он готовился к драке. – Возможно, – кивнул Лялин, насмешки в его голосе прибавилось. – Возможно, даже, что менты обратят внимание на кое-какие нестыковки. Например, синяки на теле Игнатова. Не смотри так, я это к примеру говорю. Возможно, и с ружьишком выйдут кое-какие накладки. Но кому это нужно? Валерке? Этому по фигу. Твоего Вешнякова и близко к делу не подпустят, а наш заботливый страж закона господин Николаев всегда отлично знает, в какую сторону дует ветер, и держит по нему свой длинный нос. Этот все оформит в лучшем виде. Только намекни, а ему уже намекнули. Протокольчики подчистит, инструктажик с кем надо проведет и к весне получит генерала. Он спит и видит себя в белом мундире. Теперь – главное. Зачем я здесь торчу битый час и тебя дожидаюсь? – Зачем? – Затем, чтобы по-отечески предостеречь. – Лялин, – облизнув губы, пробормотала я. – Я серьезно. Зная твой характер, здесь и караулю. Не вздумай. – Если ты мне поможешь… Он присвистнул. – Один раз ты уже пыталась – и что? Забыла, как кишки от страха сводит? А я не забыл. По мозгам задвинут так, что кровью блевать начнешь. Я эту сволочь хорошо знаю. – А меня ты знаешь? – Еще бы, – недовольно хмыкнул он. – Тогда скажи мне, мой старший товарищ, когда в городе появился Лукьянов? – Так я за ним не следил. Зачем мне твой Лукьянов? – Я прямо смотрела на него, он отвел глаза и буркнул: – На следующий день после первого убийства. – А у меня он объявился гораздо позднее. – Вчера вечером из гостиницы он съехал. Укатил в Москву, стало быть. Даже на посту ГАИ отметился, номер машины занесен в компьютер. Правда, можно в обход поста… Теперь у тебя дури поубавилось? – Дури во мне сколько угодно. И характер паршивый, тут, Олег, ты прав. Ладно, спасибо, покачу докладывать. Дед должен быть счастлив. – Я распахнула дверь. – Детка, – позвал он, – скажи мне, радостное… Господи, ну зачем тебе все это? – Фиг его знает, – честно ответила я. Лялин отвернулся, видать, тошно ему было созерцать мою рожу. Я поспешно хлопнула дверью. Почти тут же мне позвонил Вешняков и буквально огорошил новостью: – Детка… тьфу ты, Ольга, короче, нашли Мещерякова. – Любовника Ивановой? – Ага. – Что значит нашли? Живой, мертвый? – Что ему сделается. Живее всех живых. Задержали на вокзале по чистой случайности. Драку затеял, менты всех забрали. Ну, затем всех отпустили и только потом увидели его фотографию у себя перед носом и очухались. Хорошо, он не успел далеко уйти. – Я еду к тебе. – Давай. Не успела я закончить разговор, как мобильный вновь зазвонил. На этот раз я долго соображала, кто это, пока дама весьма обстоятельно не рассказала о себе, припомнив также нашу единственную встречу. Звонила та самая классная руководительница Серафимович и Ивановой. – Ольга Сергеевна, может, я зря вас беспокою, но вы тогда сказали, если что-то вспомню… – Да-да, слушаю вас. – У следователя, что приходил ко мне и расспрашивал, на руке была татуировка в виде якоря. Я еще подумала, приличный мужчина… Удивляюсь, как я могла о ней забыть? Соседский мальчик татуировку сделал, а бабушка его мне об этом сегодня рассказала, она на внука очень сердилась. Вот я и вспомнила, какая мне тогда в голову мысль пришла. Он, знаете ли, все рукав одергивал, видно, стеснялся. – Грехи молодости, – пробормотала я; простившись со старушкой. – Выходит, Карпов. Вот сука… впрочем, почему же сука, человек выполнял приказ, а приказ – это серьезно. Он дядька тоже серьезный и ответственный. Предаваясь размышлениям на эту тему, я полетела к Вешнякову. Вид у него, когда он встретил меня, был слегка растерянным. – Игнатов застрелился? – спросил он с порога. – Ага. – Сам? И записку оставил? – Точно. “Я виноват”. Жену в упор и себе башку снес. Кровищи… ужас. – Виноват, значит… Что ж, не зря мы, то есть я хотел сказать… Теперь и шофер отпираться не будет. Какой ему резон? – Резон есть. Положим, никого он не убивал и свято верит в то, что справедливость восторжествует. – Ага. Я тоже верю. Надо за него браться по-настоящему. – Неопровержимые доказательства его вины есть? Дело можно передавать в суд? – Нет, и что? – Может, поищем доказательства невиновности? – Ты вроде говорила, что в завязке, развязалась, что ли? Я выглянула за дверь, тщательно прикрыла ее, вернулась к Вешнякову и тихо спросила: – Ты очень хочешь быть полковником? – Слушай, хватит, а? У меня работы полно. – Я серьезно. – Серьезно так не говорят. Что у тебя за манера в самом деле? Я посмотрела на него и наконец решилась. – Артем, я почти уверена, Игнатова убили. Он мешал московским друзьям нашего Деда. Речь идет о больших деньгах… Очень больших. Дидонов, Игнатов… – А Дидонов здесь при чем? Пришлось объяснять. Хорошо, что делать это я умею толково и быстро. Когда хочу, понятное дело. На Артема было жалко смотреть по окончании моей речи. – И чего теперь делать? – Найти убийц, естественно, – пожала я плечами. – Подожди, если я правильно понял… я правильно понял? – Правильно, – вздохнула я. – Ничего себе… да ты хоть представляешь… шофера в тюрьме замочат, и все. Все. А мы какого хрена полезем? Тебе хорошо, – перешел он на ворчание. – Ты одна, сама по себе. А у меня жена с пузом, второго родить должна через два месяца. Пацану четыре года. И что, прикажешь… – Мне сегодня старушка-учительница звонила… – Я передала наш с нею разговор. – Ну, Карпов… Он мне, кстати, никогда не нравился. У тебя какой-то план или так, уток пострелять? – Прежде всего до Ваньки мы должны добраться первыми. Ему что-то известно, оттого-то он и в бегах. И если ты будешь одним местом груши околачивать, у нас появится очередной труп. – Я буду, а ты не будешь? – А у меня этого места просто нет. – Черт. – Он поспешно поднялся, схватил куртку. – Поехали. – Секунду. Где фоторобот мужчины, которого видела продавщица? Ну, тот, который сначала серенький, а потом настоящий мужик? Артем нахмурился, достал из стола листок бумаги и перебросил его мне. Я взглянула и не смогла удержаться от ухмылки. – Надо же, как же я сразу… – Я взяла карандаш и кое-что в рисунке подправила. Добавила очки, скулы сделала резче, подбородок жестче. Артем заглянул через мое плечо и присвистнул. – Надо же… Мама дорогая… – Вот она и мама, – хмыкнула я. Появление Карпова, по понятным причинам, нас нисколько не удивило. Мещерякова уже посадили в машину, когда подъехал Карпов, не один, а в компании. Двух мужчин, что прибыли вместе с ним, я раньше не видела. Заметив меня, Карпов непроизвольно поморщился. – Оперативно, ничего не скажешь, – засмеялся он, пожимая руку Артему. – Будете работать со свидетелем? – Ага. – Вряд ли он что знает, – заметил Карпов рассудительно. – Дело-то ясное. Убивал шофер, заказчик – Игнатов. Не зря себе полголовы снес. – В суде мы не должны проиграть, – с постной миной сказала я. – Обвинение против шофера обязано быть без сучка и задоринки. Уверена, разговор с этим типом поможет многое прояснить. – Что ж, работайте, – кивнул Карпов. Я с трудом удержалась от благодарности, так высоко оценила его товарищеское напутствие. Мещеряков пытался смотреть на меня насмешливо, но в его глазах плескался страх. Артем, багровый, вспотевший и злой, как черт, косил на него дурным взглядом, чувствовалось, что он вот-вот сорвется. Я наблюдала эту картину через стекло. Воспользовавшись тем, что особо заинтересованных личностей поблизости нет, я прошмыгнула в комнату, где шел допрос, и замерла у двери. Мещеряков оглянулся, моим появлением он особо не впечатлился и как будто потерял ко мне интерес, но вдруг сказал: – Я вас по телику видел. – Возможно, – кивнула я, приближаясь. – А чего это вы здесь? – помедлив, спросил он. – Твою шкуру спасаю, – весело ответила я. – Как только уйду, тебе каюк. – Что значит каюк? – А то и значит. Дядю на шикарной тачке видел? По твою душу приезжал. Скажи спасибо, мы с Артемом Сергеевичем его опередили. А то лежал бы ты уже в лесочке с перерезанным горлом. – Что-то я вас не пойму, – нервно облизнув губы, сказал он. – Вот так, ничего не – поняв, и отдашь богу душу, – осчастливила его я. – Вы меня запугиваете? – Считай, как хочешь, но те люди запугивать тебя не будут, просто убьют. Ты в их концепцию не вписываешься. – Девок псих убивал. Нанял его Игнатов, они его дочь убили. Что я, газет не читаю? А я здесь при чем? Ну да, был знаком с Ивановой. Допустим, хорошо знаком. И что? Какое отношение я имею к убийствам? Мне-то ее убивать ни к чему, если вы на это намекаете. – Ее возможно. А Серафимович? – Какую Серафимович? Вы что, сдурели? – Тебя на вокзале уборщица видела, когда ты за Серафимович следил. Проведем очную ставку, есть показания соседки, что она жила в квартире твоей тетки. Один бомж видел, как ты сумку с вещами выбрасывал. Бомж сумку подобрал и с ней пошел на барахолку. Да не повезло, менты задержали. Но не это главное. Главное дневник, который вела Иванова. – Кадык парня нервно дернулся, он сглотнул, и взгляд его изменился. Стало ясно, о дневнике он знал. – Дневник у меня. Начнешь дурака валять, я его передам в руки того самого дяди, и дядя поймет, что ты искажаешь картину, после этого жить тебе останется до моего ухода. И это мое последнее слово. – Чего вы мне голову морочите? Чего у вас вообще тут… Я на себя три убийства не возьму, – заявил он. – Дурак я, что ли? За то, что сделал, отвечу. И идите к черту. – Очень хорошо, – кивнула я. – А теперь, пожалуйста, подробнее о том, что ты сделал. Он немного потосковал, но в конце концов начал говорить: – Ленка меня наняла. Явилась недели три назад, вся дерганая. Я спрашиваю, что, мол, с тобой, а она мне письмо сует. Подруга ей письмо из Красноярска прислала, еду к тебе, встречай. И главное написано: деньги готовь, должок за тобой. Ну, я Ленке говорю, долги отдавать надо, а она мне: эта дрянь будет из меня всю жизнь деньги тянуть, пока по миру не пустит. Короче, слово за слово… Предложила, если я подругу… ну, того… она мне десять штук баксов. Я, конечно, не поверил, откуда у нее такие деньги? А она на следующий день принесла три тысячи, это, говорит, аванс. И еще семь будут. Они с мужем собирались квартиру купить, хорошую, вот и копили. Ну, я подумал, подумал… надо помочь человеку, не чужая вроде она мне. В общем, согласился. Пошли встречать подругу на вокзал. Она мне ее показала. Я, конечно, в стороне держался. Потом Ленка отвезла ее на квартиру тетки, я был против, но она меня опять уговорила, мол, подругу в городе никто не знает. В общем, я следил за ней, то есть ждал удобного случая. Вечером она никуда не выходила, не мочить же ее в собственной квартире? Ну а на следующий день потащилась к Ленке в универмаг, та ей деньги обещала принести. И… дальше вы знаете. |