ИМО-1ч Байзакова. Учебник для студентов высших учебных заведений по специальностям
 Скачать 1.62 Mb.
|
|
Франко-германские противоречия в 1872-1875 гг. Период после Франкфуртского мира 1871 г. характеризовался продолжением и усилением франко-германской вражды. Франция не могла примириться с навязанными ей условиями грабительского мира. С потерей Лотарингии германская угроза приблизилась к Парижу, нависла опасность нового германского нашествия. С этого времени завязался один из новых и важных узлов противоречий - эльзас-лотарингский вопрос, ставший фактором войны. Этот вопрос породил чрезвычайно острые противоречия между Францией и Германией. Франция, будучи в военном отношении намного слабее Германии, готовясь к новой войне-реваншу против нее, старалась найти себе союзников или хотя бы найти надежную поддержку в лице третьего государства. Германия же, ожидая рано или поздно со стороны Франции попыток реванша, намеревалась предупредить их новой превентивной войной против западного соседа и старалась удержать его в состоянии международной изоляции. Итак, основной задачей, которая встала перед французскими политиками в 70-х гг., стало скорейшее восстановление своих сил и поиски союзников. Без союзника, один на один, Франции трудно было противостоять Германии. Она была слишком ослаблена, чтобы начинать войну. Это было ясно многим французским политикам. Перед руководителями французской внешней политики стоял вопрос - где найти действенную поддержку нажиму Германии. Чтобы решить, какая же из великих держав могла бы оказать Франции помощь, французская дипломатия должна была исходить из учета позиции, занятой каждой из европейских держав во время войны, и намечавшихся тенденций их политики после Франкфуртского мира. Наиболее вероятными партнерами Франции, казалось, должны были бы оставаться Австро-Венгрия и Италия. Хотя их позиция во время франко-прусской войны была далеко не такой, как рассчитывала французская дипломатия. Но все же эти государства были в прошлом ближе других к Франции. К существовавшим расхождениям между Францией и Италией присоединилось беспокойство, вызванное усилением итальянской активности в Тунисе. И хотя борьба французского и итальянского капитала в Тунисе еще не приняла столь острые формы, как десять лет спустя, но уже в 1871 г. это соперничество принималось во внимание руководством французской внешней политики. Другая держава, на которую больше всего рассчитывали во Франции, как на естественного союзника - Австро-Венгрия - также своей новой политикой не оставляла более надежд на возможность сколько-нибудь серьезного сближения с ней. Возрастающие трудности во внутренней политике и, прежде всего, неразрешимые национальные проблемы, обострение отношений с Россией, а главное неоспоримое военное превосходство Германии над двуединой монархией, заставляли правительство Габсбургов идти на тесное сближение с могущественным соседом. Прогерманская ориентация нового австро-венгерского министра иностранных дел не вызывала у французских политических деятелей никаких сомнений. Поэтому, учитывая новую расстановку сил, Франция отказалась от планов в отношении Австро-Венгрии, как силы, готовой оказать ей поддержку. Итак, Австро-Венгрия и Италия были исключены из расчетов французской дипломатии, как ее возможные союзники. Как А. Тьер, так и его преемники на посту руководителей французской внешней политики - герцоги де Бройль и Деказ - в качестве будущего союзника Франции представляли в первую очередь Россию. Бесспорно было то, что Россия была серьезно обеспокоена непредвиденным масштабом германских успехов, видя в них угрозу ее интересам, и поэтому она не хотела дальнейшего ослабления или ущемления Франции. Несомненным было также и то, что в ближайшем будущем не предвиделось сколько-нибудь серьезных или существенных противоречий и разногласий между Францией и Россией. Ни в европейской политике, ни в политике колониальных захватов, которую вели и та и другая страна, их интересы в то время серьезно не сталкивались. Однако о союзе между этими государствами в ту пору не могло быть и речи. Официальный курс царского правительства был направлен на укрепление сотрудничества с Германией Для дипломатических приемов О. Бисмарка было характерно, что, не сделав ни одной попытки смягчить франко-германские противоречия, он действовал в отношении Франции методом нажима и угроз. Так, в апреле-мае 1872 г. когда между Францией и Германией шли переговоры о способах досрочной уплаты оставшихся 3 млрд. контрибуции, канцлер заставил А. Тьера принять германские условия расчетов. В 1872 г. Франция ввела систему всеобщей воинской повинности и начала быстро восстанавливать свою армию, а в сентябре того же года германские оккупационные войска покинули французскую территорию. После этого Франция стала проявлять большую независимость во внешней политике. К тому же после падения правительства А. Тьера во Франции к власти пришли монархисты, которые стремились к реваншу во внешней политике. Теперь О. Бисмарк стал опасаться, что монархическая Франция быстрее сможет найти себе союзников. Чтобы предотвратить воссоздание вооруженных сил Франции, канцлер был готов прибегнуть к угрозе войной. В августе 1873 г. О. Бисмарк использовал проповедь епископа города Нанси, призывающего верующих молиться за возвращение Эльзаса и Лотарингии в лоно Франции, как повод для нового дипломатического наступления против Франции. С военной точки зрения война с Францией в 1874-1875 гг. была выгодна для Германии, но сложнее была дипломатическая сторона проблемы. Вопрос заключался в том, можно ли обеспечить нейтралитет других великих держав и локализовать франко-германскую войну по примеру 1870 г. Франция обратилась к Австро-Венгрии, России и Англии с просьбой о защите. Ни Австро-Венгрия, ни Россия не желали дальнейшего усиления Германии и заверили французского посла, что осуждают действия канцлера Бисмарка, то есть, предприняли совместную демонстрацию в пользу Франции. Англия тоже предупредила германского императора, что если Германия начнет новую войну против Франции, это может повести к плачевным последствиям. В этих условиях германский канцлер приостановил дальнейшее развитие конфликта. В 1874 г. О. Бисмарк, стремясь начать новую франко-германскую войну, решил предпринять более решительные действия для изоляции Франции. Прежде всего, он старался лишить ее поддержки со стороны России, с помощью «восточного вопроса». Тем более что Ближний Восток привлекал Россию, но тогда мало интересовал Германию. В феврале 1875 г. в Петербург направилась специальная миссия германского дипломата Радовица, который пользовался особым доверием канцлера. История миссии Радовица весьма характерна как образец дипломатического зондирования. Радовиц стремился доказать русскому царю, что между Германией и Россией может быть достигнуто единство политической линии в «восточном вопросе». Царь выразил удовлетворение по поводу согласия, существующего между тремя императорскими дворами, и заявил о своем намерении поддерживать статус-кво на Ближнем Востоке. Затем германский дипломат, обещая содействие русской ближневосточной политике, попытался добиться от России заявления о том, что Франция утратила всякую надежду на русскую поддержку. Но эти его предложения не были приняты. В 1875 г. во Франции готовилось принятие закона об увеличении состава полка с трех батальонов до четырех. В феврале того же года Германия предъявила Бельгии ряд требований относительно изменения ее внутреннего законодательства. Такое вмешательство во внутренние дела Бельгии могло создать в любой момент предлог для разрыва с ней отношений и использования бельгийской территории для военных действий против Франции. Одновременно О. Бисмарк начал прямые угрозы в отношении Франции, то есть сложилась военная тревога. Министр иностранных дел Франции герцог Деказ сумел обернуть против канцлера Бисмарка то самое оружие, которым тот действовал против Франции. Собирая различные доказательства агрессивных замыслов Германии, он попытался мобилизовать Россию и Англию на выступление в пользу Франции. Английская дипломатия, опасаясь планов германского вторжения в Бельгию, была обеспокоена возможностью появления Германии у берегов Па-де-Кале и еще больше - перспективой нового разгрома Франции. Английская политика, как известно, всегда стремилась к поддержанию «европейского равновесия», к предотвращению гегемонии в Западной Европе одной их двух соперничающих великих держав. Россия также оказала поддержку Франции и выступила совместно с Англией дипломатическим демаршем, заставив Германию отступить. События 1875 г. утвердили канцлера Бисмарка в убеждении, что русская дипломатия - главный противник немецкой агрессии. Восточный кризис 1875-1878 гг. К 70-м гг. XIX в. во владениях Османской империи еще значительная часть славян - болгары, македонцы, сербы Боснии и Герцеговины - продолжали оставаться под турецким игом, и вопрос о национальном освобождении был главным вопросом, решения которого добивались эти народы. Наиболее активными участника событий на Балканах в этот период были Турция, Россия, Англия и Австро-Венгрия. Открытие Суэцкого канала в 1869 г. усилило борьбу среди европейских государств за торговые пути в Средиземноморье, за азиатские и африканские владения Турции, особенно между Англией и Францией. Россия пыталась воспользоваться противоречиями стран Запада для восстановления своего влияния на Балканах. Турция, формально сохраняя суверенитет, постепенно утрачивала свою самостоятельность. Она вступила на путь внешних займов, что привело к усилению ее экономической и политической зависимости от государств Европы. Особенно уверенно чувствовала себя в Турции Англия. Ее политические деятели рассматривали Османскую империю как выгодный рынок сбыта продукции и капиталов, как территорию, имевшую важное политическое и стратегическое значение. Австро-Венгрия, пользуясь поддержкой Германии, постепенно укрепляла свои позиции на Балканах. Германия действовала осторожно: с одной стороны, она поддерживала экспансию Австро-Венгрии на Балканах, с другой - поддерживала славянские народы. В середине 70-х гг. XIX в. национально-освободительное движение на Балканах вспыхнуло с новой силой. Оно было вызвано усилением экономического, политического гнета турок и социально-экономическим развитием подвластных им народов. Июльское восстание 1875 г. в Герцеговине, антитурецкое выступление в августе того же года в Боснии положили начало мощному освободительному движению балканских народов. Начался восточный кризис. Стремясь помочь восставшим, но, не желая доводить дело до военного конфликта, Россия предложила Австро-Венгрии совместно потребовать от Турции предоставления восставшим автономии. Австро-Венгрия опасалась распространения национально-освободительного движения на свою территорию, которое грозило ее имперским устоям. Однако удержаться на этой позиции ей не удалось. В Австрии имелись влиятельные элементы, которые рассчитывали иначе решить южнославянский вопрос: они думали включить южнославянские области западной половины Балкан в состав Габсбургского государства, начав с захвата Боснии и Герцоговины. Сторонники этого плана готовы были согласиться на то, чтобы восточную часть Балкан получила Россия. Императору Францу-Иосифу очень хотелось хотя бы чем-нибудь компенсировать себя за потери, понесенные в Италии и Германии. Поэтому он с большим сочувствием прислушивался к голосу аннексионистов. Эти политики энергично поощряли антитурецкое движение в Боснии и Герцеговине. Россия выступала за поддержку восстания, но, не входя в конфликт с Австро-Венгрией. А. Горчаков решил проводить вмешательство в балканские дела в контакте с Австро-Венгрией. Такая политика соответствовала и принципам соглашения трех императоров. В августе 1875 г. европейские державы предложили турецкому султану свое посредничество в урегулировании отношений между Портой и повстанцами. Причем А. Горчаков настаивал на выполнение Турцией всех обязательств в отношении христианского населения ее областей. Д. Андраши с согласия А. Горчакова подготовил ноту, содержащую проект реформ для Боснии и Герцеговины. Согласно этому проекту предусматривалось предоставление населению полной свободы вероисповедания, упразднение системы откупов, употребление доходов областей на местные нужды, учреждение смешанной комиссии из христиан и мусульман для наблюдения за проведением реформ, обеспечение христианского населения землей. 30 декабря 1875 г. Андраши вручил правительствам всех держав, которые подписали Парижский трактат 1856 г., ноту, излагавшую этот проект реформ в Боснии и Герцеговине. Все державы изъявили свое согласие с предложениями Д. Андраши. 31 января 1876 г. проект Д. Андраши в форме Венского ультиматума был предъявлен Австро-Венгрией, Россией, Германией, Англией, Францией и Италией турецкому правительству. Порта дала свое согласие на введение реформ, предложенных в ноте Д. Андраши. Но повстанцы выдвинули ряд более радикальных требований: немедленное перемирие, передача крестьянам трети земли, гарантия держав в вопросе проведения реформ. Турецкое правительство отклонило эти требования. Так, дипломатическое предприятие Д. Андраши потерпело крушение. Тогда на сцену снова выступила русская дипломатия. А. Горчаков предложил Андраши и Бисмарку устроить в Берлине свидание трех министров, приурочив его к предстоящему визиту царя. В мае 1876 г. встреча состоялась. Проект А. Горчакова, в отличие от ноты Д. Андраши, требовал не реформ, а автономии отдельных славянских областей Балканского полуострова. Однако Д. Андраши провалил горчаковский план, внеся в него столько поправок, что он потерял свой первоначальный характер. Окончательно согласованное предложение трех правительств, названное Берлинским Меморандумом 1876 г., предусматривало, что, если намеченные в нем шаги не дадут должных результатов, то три императорских двора договорятся о принятии «действенных мер в целях предотвращения дальнейшего развития зла». Итак, Берлинский меморандум, принятый 13 мая 1876 г. Россией, Австро-Венгрией, Германией и присоединившимися к ним Франции и Италии был передан правительству Турции. Берлинский меморандум требовал от турецкого правительства заключить двухмесячное перемирие с повстанцами, оказать им помощь в восстановлении их жилищ и хозяйств, признать за повстанцами право сохранения оружия. Цель трех императорских дворов заключалась в сохранении целости Османской империи, однако, это обуславливалось облегчением участи христиан, иначе говоря, «улучшенным» статус-кво. Таков был новый дипломатический термин, которым А. Горчаков выразил основную идею Берлинского меморандума. Франция и Италия высказали согласие с программой трех императоров. Английское правительство в лице Б. Дизраэли, несогласное с Берлинским меморандумом, высказалось против нового вмешательства в турецкие дела и тем самым поддержало борьбу турецкого султана. Кроме того, Англия не желала утверждения России в проливах и усиления ее влияния на Балканах. Англия видела Балканы в качестве плацдарма, откуда можно угрожать Константинополю. В это же время она приступила к овладению Суэцким каналом и установлению английского господства в восточной части Средиземного моря. С переходом проливов в руки России основным коммуникационным линиям Британской империи мог угрожать русский флот. Поэтому Англия стремилась подчинить своему контролю не только Египет, но и Турцию. В случае конфликта из-за Балкан она могла рассчитывать на Турцию и на Австро-Венгрию. Поэтому для Англии было выгоднее развязать борьбу с Россией не в Средней Азии, где она одна стояла лицом к лицу с Россией, а на Ближнем Востоке. Своим отказом принять Берлинский меморандум Б. Дизраэли завоевал господствующее влияние в турецкой столице, расстроил европейский «концерт» в Константинополе и поощрил Турцию на сопротивление требованию трех императоров. Почти одновременно с появлением Берлинского меморандума турки жестоким образом подавили восстание в Болгарии. Б. Дизраэли старался как-нибудь затушевать турецкие зверства. Между тем Сербия и Черногория уже готовились к вооруженному вмешательству в пользу славянских повстанцев. Представители России и Австрии в Белграде официально предостерегали против этого. Но 30 июня 1876 г. началась война Сербии и Черногории против Турции. В этих условиях вручение Берлинского меморандума было отсрочено, и вскоре он потерял всякий смысл и более не выдвигался. В Сербии находилось около 4 тыс. русских добровольцев, в том числе много офицеров. Кроме того, из России шла денежная помощь. Тайно поощряя и повстанцев и сербское правительство, русский царизм рисковал конфликтом с великими державами, к которому Россия не была готова ни в военном, ни в финансовом отношении. Хотя царское правительство опасалось такого конфликта и, тем не менее, вело такую политику. Сербо-турецкая война усилила опасность общеевропейского взрыва. Если бы победила Турция, России неизбежно должна была вмешаться, и ей пришлось бы столкнуться с Австро-Венгрией. Если бы победила Сербия, это, вероятнее всего, вызвало бы развал Османской империи. В этом случае вряд ли удалось бы предотвратить жестокую схватку великих держав из-за турецкого наследства. Политика российских дипломатов во второй половине 1876 г. пыталась решить нелегкую дипломатическую задачу: оказать поддержку балканским славянам, но при этом не столкнуться с Австро-Венгрией. Сербо-турецкая война поставила правительство России перед необходимостью заручиться соглашением с Австро-Венгрией на случай расширения политического кризиса на Балканах. Решению этой задачи было посвящено свидание Александра II и А. Горчакова с Францем-Иосифом и Д. Андраши в Богемии, в Рейхштадском замке, 8 июля 1876 г. Русское правительство добилось соглашения с Австро-Венгрией, хотя в Рейхштадте не было подписано ни формальной конвенции, ни даже протокола. Итоги австро-русского сговора по поручению А. Горчакова и Д. Андраши были записаны. Согласно обеим записям, в Рейхштадте было условленно, что обе державы в настоящий момент будут придерживаться «принципа невмешательства». В случае успеха турок обе стороны обязались действовать по взаимной договоренности, потребовать восстановления довоенного положения в Сербии, а также проведения реформ в Боснии и Герцеговине. В случае победы Сербии стороны обязались, что «державы не окажут содействия образованию большого славянского государства». Из-за расхождений в записях русских и австро-венгерских дипломатов Рейхштадское соглашение таило в себе зародыши множества недоразумений и конфликтов. В это время в Англии были преданы огласке зверства Турции в Болгарии, что вынудило правительство Б. Дизраэли несколько изменить свой внешнеполитический курс. Затруднительное положение английского правительства пришлось для России как нельзя более кстати. Русской дипломатии нужно было спасать Сербию, поскольку уже в августе 1876 г. князь Милан обратился к представителям держав в Белграде с просьбой о посредничестве для прекращения войны. Все державы ответили согласием. В ходе Константинопольской конференции английский посол передал Порте предложение держав предоставить Сербии перемирие сроком на один месяц и немедленно начать переговоры о мире. Турция сообщила о своем согласии. Однако при этом она выдвинула весьма жесткие условия будущего мирного договора. Европейские державы отклонили турецкие требования. Завязавшаяся дискуссия не продвинула вопроса о ликвидации сербо-турецкой войны. А между тем успехи турок заставляли Россию торопиться со спасением Сербии. Чтобы добиться соглашения с Австро-Венгрией Александр II предпринял дипломатический зондаж с целью выяснения позиции Германии на случай русско-турецкой войны. Обострение «восточного вопроса» пришлось очень кстати для О. Бисмарка. Эти осложнения должны были перессорить Россию с Англией и Австрией. В итоге канцлер рассчитывал лишить Францию тех союзников, которые наметились для нее в 1874-1875 гг. и таким образом, закрепить ее дипломатическую изоляцию. Восточный кризис представлял для О. Бисмарка некоторую опасность, заключавшуюся в возможной русско-австрийской войне. Он очень хотел русско-турецкой, а еще больше - англо-русской войны, но он боялся полного разрыва между обоими своими партнерами по союзу трех императоров В этих дипломатических переговорах нагляднее, чем где-либо, наметилась та расстановка сил, которая постепенно стала определяться в результате франко-прусской войны: Россия и Франция, с одной стороны, Германия и Австро-Венгрия - с другой. В 1876 г. обе эти группировки еще не нашли своего оформления в каких-либо договорах, однако они уже достаточно отчетливо обозначились на международной арене. Не сумев договориться об условиях мира на Балканах, державы по инициативе России снова потребовали у Порты, чтобы она немедленно заключила перемирие с Сербией. На это выступление «европейского концерта» турецкая дипломатия ответила своеобразным маневром. Порта не только согласилась предоставить Сербии перемирие, но на срок в 5-6 месяцев. На деле же означало длительную оккупацию сербской территории и затяжку переговоров о мире. Когда Сербия отказалась от столь длительного перемирия, турки возобновили наступление. Сербы потерпели новые поражения. Ввиду этого русское правительство вручило Порте ультиматум с требованием немедленно заключить перемирие сроком на 4 или 6 недель. Для ответа давался 48-часовой срок. Напуганная Порта поспешила принять предъявленные ей требования. Русскому послу в Константинополе удалось добиться единогласного решения о предъявлении Турции следующих требований: введение автономного устройства в Боснии, Герцеговине и Болгарии и некоторого расширения территорий Черногории и Сербии. Но в день, когда конференция готовилась официально объявить свое решение, турецкий султан провел государственный переворот, и провозгласил конституцию. Труды конференции были объявлены совершенно излишними: ведь конституция уже дарует все необходимые реформы. На этом основании Турция отклонила решения конференции. Конференция была сорвана. Отказ канцлера Бисмарка заставить Австро-Венгрию стать союзницей России в случае русско-турецкой войны убедил правительство России в необходимости обеспечения нейтралитета Австро-Венгрии. 15 января 1877 г. в Будапеште была подписана секретная конвенция, предусматривавшая, что в случае русско-турецкой войны, Австро-Венгрия будет сохранять благожелательный нейтралитет в отношении России. В обмен ей предоставлялось право оккупировать своими войсками Боснию и Герцеговину. Таким образом, в январе 1877 г. царское правительство заручилось нейтралитетом Австро-Венгрии, а в марте согласием Румынии на пропуск русских войск через ее территорию. После провала Константинопольской конференции русско-турецкие отношения резко ухудшились. Дело шло к войне. Все же русское правительство предприняло еще одну попытку заставить Турцию пойти на некоторые уступки великим державам. Успех этой дипломатической попытки зависел от позиции английского правительства. В феврале 1877 г. к европейским правительствам со специальной миссией был послан Игнатьев, которому было поручено склонить их к подписанию протокола, который подтверждал бы постановления Константинопольской конференции. 31 марта 1877 г. представители России, Англии, Франции, Австро-Венгрии, Германии и Италии подписали Лондонский протокол. Несмотря на то, что английское правительство подписало этот протокол, оно поощрило Турцию на его отклонение. В ответ 12 апреля 1877 г. Россия объявила войну Турции. |