2004. Философия. Учебник для вузов философия под ред. А. Ф. Зотова, В. В. Миронова, A. B. Разина Рекомендовано Отделением по философии, политологии и религиоведению умо
 Скачать 4.66 Mb.
|
|
3. «Логико-философский трактат Л. Витгенштейна Подлинным духовным отцом неопозитивизма был Людвиг Витгенштейн (1889-1951). Родился он в Австрии. По образованию был инженером, занимался теорией авиационных двигателей и пропеллеров. Математический аспект этих исследований привлек его внимание к чистой математике, а отсюда — к философии математики. Заинтересовавшись работами Фреге и Рассела по математической логике, он направился в Кембридж ив гг. работал с Расселом. Рассел в своих воспоминаниях рассказывает, что Витгенштейн часто приходил к нему домой по вечерами, не говоря ни слова, часами ходил по комнате. Рассел рассказывает также, как Витгенштейн однажды спросил, считает ли Рассел его способным к философии. Рассел попросил написать ему что- нибудь. Когда Витгенштейн принес ему написанное, то Рассел, прочтя только первую фразу, дал утвердительный ответ на его вопрос. Он не пишет, что это была за фраза, но вполне возможно, что ею было начало «Логико-философского трактата Мир есть все то, что имеет место». Во время Первой мировой войны Витгенштейн служил в австрийской армии и попал в плен. В плену он, видимо, и закончил «Логико-философский трактат», 268 опубликованный в Германии в 1921 г. ив Англии в 1922 г. У нас трактат был переведен и увидел свет впервые в 1958 г. После освобождения из плена Витгенштейн работал учителем в школе, имел Янко Слава Библиотека Fort/Da ) || Философия Учебник / Под ред. А.Ф. Зотова, В.В. Миронова, A.B. Разина.— е изд, перераб. и доп М Академический Проект Трикста, 2004.— 688 с ( «Gaudeamus» ). 107 некоторые контакты с М. Шликом, посетил Англию. В 1929 г. окончательно переехал в Кембридж. В 1939 гон стал профессором философии, сменив Мура. Вовремя Второй мировой войны работал в Лондонском госпитале. В 1947 г. вышел в отставку и умер в 1951 году. Витгенштейн был своеобразной личностью. Например, он увлекался идеями Толстого и даже пытался жить в соответствии сего учением вопросы карьеры, жизненного успеха его не интересовали. Он был человеком очень честными прямым, иногда до резкости ходил обычно в рубашке с расстегнутым воротом, мало общался со своими коллегами и даже никогда не обедал вместе сними в столовой. Как говорили, он был похож скорее на первосвященника какой-то тайной секты, чем на профессора Кембриджа. В 1935 г, по приглашению и при содействии нашего известного логика С.А. Яновской, он приезжал в Советский Союз, говорил, что не прочь бы здесь остаться навсегда, но разрешения властей (к его счастью) не получил. В 1953 г. были опубликованы его Философские исследования, а в 1958 г. Синяя и Коричневая тетради, за которыми последовали и другие публикации из рукописного наследия. Этот второй цикл его исследований настолько отличается от «Логико-философского трактата, что Витгенштейна даже считают создателем двух совершенно разных философских концепций. «Логико-философский трактат оказал огромное влияние на возникновение логического позитивизма. Это весьма непростая для понимания, хотя и небольшая книжка, написанная в форме афоризмов. Ее содержание настолько многозначно, что многие историки философии считают ее автора одной из самых противоречивых фигур в истории современной философии. Ив самом деле, Трактат полон противоречий. Прежде всего, Витгенштейн предлагает не монистическую, а плюралистическую картину мира. Мир, согласно Витгенштейну, обладает атомарной структурой и состоит из фактов: 269 «Мир есть все, что происходит. Мир — целокупность фактов, а не вещей. Это значит, что связи изначально присущи миру. Далее следует тезис мир подразделяется на факты» 19 Обращает на себя внимание то, для Витгенштейна факт — это все, что случается, что имеет место. Рассел, который в этом пункте был солидарен с Витгенштейном, поясняет это такими примерами Солнце — это факт и моя зубная боль, если у меня на самом деле болит зуб — тоже факт. Главное, что можно сказать о факте, это то, что уже было сказано Расселом: факт делает предложение истинным. Факт, таким образом, это материя предметной интерпретации высказывания. Это значит, что когда мы хотим узнать, истинно ли данное предложение или ложно, мы должны указать на тот факто котором предложение говорит. Если есть такой факт, то высказывание истинно, если нет — оно ложно. На этом тезисе, собственно, и строится вся концепция логического атомизма. Все, казалось бы, ясно. Но стоит сделать еще шаг, как немедленно возникают трудности. Возьмем, например, такое высказывание Все люди смертны. Нет никого, кто вздумал бы оспаривать его истинность. Но есть ли это факт в том самом смысле, какой имеет этот термин в концепциях Рассела и Витгенштейна? Ведь для того, чтобы сказать, что это высказывание истинно, надо прежде проверить на смертность всех людей, включая итого, кто это утверждает! Другой пример. Не существует единорогов — видимо, тоже истинное высказывание. Но получается, что его коррелятом в мире фактов должен быть отрицательный факта они не предусмотрены в Трактате, ибо, по определению, они не происходят, не имеют места»! Это еще не все. Если говорить о содержании науки, то здесь фактом, или, точнее, научным фактом, считается далеко не все то, что происходит. Научный факт устанавливается в результате отбора и выде- 17 Витгенштейн Л. Философские работы. Ч. 1.— С. 5. 18 Там же Там же. 270 ления некоторых сторон действительности, отбора целенаправленного, осуществляемого на основе определенных теоретических установок. Кто-то из философов однажды заметил, что шахматная доска с определенной позицией фигур для шахматиста есть, конечно, некоторый факт. Новы можете, скажем, пролить кофе на доску и на шахматные фигуры, новы не можете пролить кофе на факт. Можно лишь сказать, что факт есть нечто, происходящее в человеческом мире, те. мире, открытом для человека, несущем на себе некую человеческую печать. Обратимся теперь к другим положениям Трактата. Согласно Витгенштейну, факты не зависят друг от друга, и поэтому нечто может происходить или не происходить, а все остальное останется тем же самым. Следовательно, все связи, все отношения между фактами являются чисто внешними. Нам нет нужды углубляться в структуру мира, как она изображается Витгенштейном. Отметим лишь, что, как и у Рассела, здесь атомарный факт есть нечто далее неделимое. Куда важнее то, что интерес Витгенштейна (как и Рассела) сосредоточен не на мире самом по себе, а на языке и на его отношении к миру тех фактов, которые делают предложения истинными. Витгенштейн заявляет, что мир определен фактами и тем, что это все факты. Факты же — это все то, о чем говорится в предложениях. С этой точки зрения природа факта безразлична. Каково же отношение предложений к фактам Согласно Расселу, структура логики как остова Янко Слава Библиотека Fort/Da ) || Философия Учебник / Под ред. А.Ф. Зотова, В.В. Миронова, A.B. Разина.— е изд, перераб. и доп М Академический Проект Трикста, 2004.— 688 с ( «Gaudeamus» ). 108 идеального языка должна быть такой же, как и структура мира. Витгенштейн доводит эту мысль до логического конца он утверждает, что предложение есть нечто иное, как образ, или изображение, или логическая фотография факта. «Предложение — картина действительности ибо, понимая предложение, я знаю изображаемую им возможную ситуацию. И я понимаю предложение без того, чтобы мне объяснили его смысл 20 Там же Там же Там же С. Почему это возможно Потому что предложение само показывает свой смысл. Предложение показывает, как обстоит дело, если оно истинно. И оно говорит, что дело обстоит так. Понять же предложение — значит, знать, что имеет место, когда предложение истинно. Для того же, чтобы узнать, истинен или ложен образ, мы должны сравнить его с действительностью. Из образа самого по себе нельзя узнать, истинен он или ложен, ибо нет такого образа, который истинен априори. Эту ситуацию наглядно можно представить себе на примере предложения, нередко фигурирующего в работах неопозитивистов. Изобразим кошку, сидящую на коврике. Предложение, как изображение положения вещей, показывает все три элемента предложения: коврик, кошку и ее положение на коврике. Таково, по Витгенштейну, вообще отношение языка к миру. Несомненно, что Витгенштейн предпринял очень интересную попытку проанализировать отношение языка к миру, о котором язык говорит. Вопрос, на который он хотел ответить, сводится к следующей проблеме как это вообще получается, что то, что мы говорим о мире, оказывается истинным Но его попытка ответить на этот вопрос все же окончилась неудачей. Во-первых, учение об атомарных фактах было доктриной, придуманной ad hoc, для того, чтобы подвести онтологическую базу под определенную логическую систему. Вот что писал позднее сам Витгенштейн: «Моя работа продвигалась от основ логики к основам мира 23 Не значит ли это, что мир в трактовке Витгенштейна есть вовсе не независимая от человеческого сознания реальность, а состав знания об этой реальности Более того, такого знания, которое организовано логически? Во-вторых, признание языкового выражения или предложения непосредственным изображением мира, его образом в самом прямом смысле слова, настолько упрощает действительный процесс познания, что никак не может служить сколько-нибудь адекватным описанием и этого процесса, и его результата. Можно было бы рассуждать так логика и ее язык, в конечном счете, сформировались под воздействием структуры действительности, и потому они отображают ее структуру. Поэтому, зная структуру языка, мы можем, опираясь на эту структуру, реконструировать и структуру мира как независимой реальности. Это было бы возможно, если бы мы имели гарантию того, что логика (в данном случае, логика «Principia Mathematica») имеет абсолютное значение если бы можно было быть уверенным в том, что мир был создан Господом по образцу логико-философской концепции Рассела и Витгенштейна. Но это слишком смелая гипотеза. Куда более правдоподобно мнение, что логика «Principia Mathematica» — только одна из возможных логических систем. Не лишено смысла предположение, что коренная проблема познания — это проблема отношения сознания прежде всего к объективной действительности. Что же касается научного познания, то это, прежде всего, проблема создания теоретических конструкций, реконструирующих свои объекты. Всякое познание осуществляется, разумеется, с помощью языка, знаков, это идеальное воспроизведение реальности познающим субъектом. Под этим углом зрения знание идеально, хотя оно так или иначе фиксируется и выражается посредством знаковых систем, имеющих материальных носителей той или иной природы звуковых волн, отпечатков на томили ином материальном субстрате — медных скрижалях, папирусе, бумаге, магнитных лентах, холсте и т. д, и т. п. Таков изначальный дуализм всего мира культуры, включая и мир знания. Несколько упрощенная форма этого дуализма, известная под названием «субъектно-объектного отношения, современную философию, в общем, уже не устра- 273 Янко Слава Библиотека Fort/Da ) || Философия Учебник / Под ред. А.Ф. Зотова, В.В. Миронова, A.B. Разина.— е изд, перераб. и доп М Академический Проект Трикста, 2004.— 688 с ( «Gaudeamus» ). 109 ивает, и различные течения на Западе, начиная с эмпириокритицизма, пытаются так или иначе ее преодолеть. Витгенштейн, под именем нейтрального монизма, тоже предложил один из вариантов такого преодоления. Согласно установкам нейтрального монизма, мысль и предложение, по сути дела, совпадают, ибо и то, и другое есть логический образ факта. В тоже время и сам этот образ тоже есть факт наряду с другими. Образ — это такой факт, который изображает другой факт. Вся бесконечно многообразная действительность сводится Витгенштейном к совокупности атомарных фактов, как бы разложенных на одной плоскости. Параллельно ей расположена другая плоскость, заполненная элементарными предложениями, структура которых в точности изображает структуру фактов. Конечно, это чрезвычайно упрощенная модель мира культуры и процесса познания. С другой стороны, в этой конструкции нетрудно увидеть следы определенной традиции, стремления к максимально возможному упрощению богатства действительных отношений мира и познания. Без такой установки вообще вряд ли могла возникнуть теоретическая наука с ее абстракциями. Но к ней оказалось добавлено убеждение, что все сложные отношения мироздания могут быть сведены к немногим простыми элементарным. Эта идея вдохновляла европейское научное мышление на протяжении многих веков. Ее порождением была и определенная картина мира, которая была нечем иным, как онтологизацией такой методологической установки. Символ веры ученого, придерживавшегося такой позиции, превосходно выразил Ньютон в своем знаменитом афоризме Господь не роскошествует в своих причинах. Только постепенно наука стала убеждаться в несостоятельности радикальных редукционистских надежд и низвела стремление к простоте теоретического объяснения до степени познавательной эвристики, без которой научная мысль обойтись не может, ноу которой есть пределы, хотя они вовсе не очевидны. Стремление к простоте сохранилось в виде регулятивного принципа, который, в общей форме, требует, чтобы из многих более или менее равноценных гипотез или видов доказательства ученый всегда выбирал наиболее простое. 274 Что касается позитивизма, с которым мы сейчас имеем дело, то простота была для него не только методологическим принципом, но выражением определенной философской установки. Примером может служить принцип экономии мышления Э. Маха. Он сводился к элиминированию из состава знания всего того, что непосредственно не дано в чувственном опыте и к сохранению в качестве подлинного знания лишь того, что в опыте дано а таким данным он считал только ощущения и их смену. Позитивистская философия в данном случае отставала от развития науки из-за приверженности своей антиметафизической догме. В случае с Витгенштейном это повторилось, поскольку чрезвычайно сложное отношение мышления к внешней этому мышлению действительности было сведено к упрощенной картине изображения в языке атомарной структуры готового знания. Слабость своей концепции довольно скоро стала очевидной самому Витгенштейну, ион от нее отказался. Взгляды позднего Витгенштейна исходят уже из другого понимания языка, нежели то, которое изложено в Трактате. Однако, не будем торопиться расставаться с этой работой. В Трактате содержится еще ряд важных идей, которые оказали огромное влияние на становление логического позитивизма. Из того, что мы уже знаем, следует, что единственное назначение языка, по Витгенштейну, состоит в том, чтобы утверждать или отрицать факты. Язык предназначен для того, чтобы говорить о фактах, и только о фактах. Всякое иное использование языка неправомерно. В частности, язык непригоден для того, чтобы говорить о самом себе. А это значит, что, во-первых, хотя язык имеет нечто общее или тождественное с миром, о котором он говорит, само это общее не может быть высказано. Предложения могут изображать всю действительность, но они не могут изображать то, что они должны иметь общего с действительностью, чтобы быть способными ее изображать — логическую форму: «Чтобы иметь возможность изображать логическую форму, мы должны были бы обладать способностью 275 вместе с предложением выходить за пределы логики, теза пределы мира» 24 Витгенштейн говорит, конечно, о языке науки, хотя не оговаривает это специально. Однако, если даже ограничиться языком науки, то это тоже не избавит нас от необходимости решить одну трудную проблему. Если язык может говорить только о фактах, то как быть с предложениями логики и математики (A V A; 2 + 2 = 4 и т.д.)? В этих высказываниях речь ведь идет не о фактах, и они не могут быть сведены к атомарным предложениям. В тоже время очевидно, что эти предложения что-то утверждают. Что же представляют собой эти предложения Здесь Витгенштейн подходит к одному из труднейших вопросов теории познания, к вопросу, который волновали Аристотеля, и Декарта, и Канта, и Гуссерля. Речь идет о природе так называемых самоочевидных истин. Никто не сомневается в том, что 2x2 = 4, или в том, что сегодня суббота или сегодня не суббота. Но что делает эти предложения очевидными истинами Почему мы не сомневаемся в них Какова их природа, а следовательно, какова природа всей логики и математики? Декарт считал, что мы воспринимаем их с такой ясностью и отчетливостью, которые исключают возможность сомнения. Кант полагал, что они возможны благодаря тому, что мы обладаем априорными формами познания и чувственности. Гуссерль думал, что положения логики являются вечными, Янко Слава Библиотека Fort/Da ) || Философия Учебник / Под ред. А.Ф. Зотова, В.В. Миронова, A.B. Разина.— е изд, перераб. и доп М Академический Проект Трикста, 2004.— 688 с ( «Gaudeamus» ). 110 абсолютными, идеальными истинами, и их истинность усматривается непосредственно в акте интеллектуального созерцания или интуиции (идеации). Витгенштейн, которому нужно было прежде всего установить логико-лингвистический статус подобных предложений, пошел иным путем. Он предложил весьма радикальное, смелое и новаторское решение вопроса. Он заявил, что предложения логики и математики являются абсолютно истинными потому, что ничего не говорят о мире, ничего не изображают. Строго говоря, они даже не являются предложениями. Это тавтологии. Языковые выражения Витгенштейн делит натри вида: 24 Витгенштейн Л. Философские работы. Ч. 1.— С. предложения — они истинны, если соответствуют действительности тавтологии — они всегда истинны, например, (а + в = а +2ав + в противоречия — они никогда не истинны. Тавтология и противоречие — не образы действительности. Они не показывают никакого возможного положения вещей, поскольку первая допускает любое возможное положение вещей, а второе не допускает никакого. Но, согласно Витгенштейну, то, что образ показывает, есть его смысл. Тавтология, как и противоречие, ничего не показывают точнее, они показывают, что они не говорят ничего» 25 Как мы сказали бы сейчас, тавтологии (те. предложения логики и математики) не несут никакой информации о мире. «Например, мне ничего неизвестно о погоде, если я знаю, что либо идет, либо не идет дождь» 26 Это не значит, по Витгенштейну, что тавтология вообще бессмысленна, она является лишь частью символизма, необходимого для перевода одних предложений в другие. Эти мысли Витгенштейн высказал в Трактате весьма фрагментарно, но они были обстоятельно развиты деятелями Венского кружка и составили одну из фундаментальных догм логического позитивизма. Но иногда Витгенштейн говорит и нечто другое. Ведь для него логическая структура языка тождественна логической структуре мира. Поэтому, хотя предложения логики и математики бессодержательны, хотя они ничего не высказывают о мире, тем не менее они показывают нам кое-что самой своей формой. Это различие — между тем, что предложение говорит, и тем, что оно показывает, весьма существенно для Витгенштейна. «Логику мира, которую предложения логики показывают в тавтологиях, математика показывает в уравнениях 25 Там же С. 33. 26 Там же. — С. 34. 27 Там же С. Кстати, эта мысль Витгенштейна логическими позитивистами была отброшена. Но как понять замечание Витгенштейна о том, что предложения логики показывают логику мира Возьмем такую тавтологию Дождь идет или не идет. Так вот, эта тавтология, по Витгенштейну, раскрывает нам структуру мира. Эта структура такова, что допускает альтернативы. Возьмем математическое выражение 2 + 2 = 4. Это выражение указывает на дискретность мира, на существование в нем различных множеств, частей. Мир Парменида не таков. Он представляет собой абсолютное единство. Так обстоит дело с предложениями логики и математики. Но кроме них и высказываний о фактах, существуют еще философские предложения. Как быть сними Здесь Витгенштейн поступает не менее радикально. Поскольку эти предложения не говорят о фактах и не являются тавтологиями, они бессмысленны. «Большинство предложений и вопросов, трактуемых как философские, не ложны, а бессмысленны. Вот почему на вопросы такого рода вообще невозможно давать ответы, можно лишь устанавливать их бессмысленность. Большинство предложений и вопросов философа коренится в нашем непонимании логики языка» 28 Поэтому, если философия хочет иметь хоть какое-то право на существование, она должна быть ничем иным, как критикой языка» 29 Согласно Витгенштейну, это значит, что философия не является одной из наук» 30 «Цель философии — логическое прояснение мыслей. Философия — не учение, а деятельность. Философская работа, по существу, состоит из разъяснений. Результат философии не философские предложения, а достигнутая ясность предложений. Мысли, обычно как бы туманные и расплывчатые, философия призвана делать ясными и отчетливыми 28 Там же С. 19. 29 Там же Там же С. 24. |