юр. антропология. Учебник для вузов Издательство норма (Издательская группа нормаинфра М) Москва, 2002 удк 340. 15 Ббк 67. 0 К 86
 Скачать 2.79 Mb.
|
|
§ 3. Преодоление "классового права" С принятия российского варианта Декларации прав и свобод человека и гражданина (принята постановлением Верховного Совета РСФСР 22 ноября 1991 г.)2 и внесения многочисленных поправок к Конституции 1978 г. начался отсчет новой эпохи в развитии правового статуса личности в постсоветской России. Собственно, уже в Декларации о государственном суверенитете РСФСР 12 июня 1990 г. заявлялся курс на создание демократического правового государства, а провозглашение государственного суверенитета РСФСР объяснялось "высшей целью" - "обеспечение каждому человеку неотъемлемого права на достойную жизнь, свободное развитие и пользование родным языком, а каждому народу — на самоопределение в избранных им национально-государственных и национально-культурных формах" (ст. 4 Декларации). Первые годы ушли на преодоление сопротивления новому юридическому (т. е. антиэтатистскому) правопониманию и утверждению "персоноцентристского" выбора правовых ориентиров. Свидетельством этого для истории остались многочисленные конституционные компромиссы в виде 200 по- 1 Как знать, возможно будущие исследователи посвятят свои работы и проблеме "многоукладное'™" правосознания советского человека, не зря же П. И. Новгородцев предрекал: "То, что традиционному западному взгляду кажется искажением понятий, есть в действительности дух новой жизни, который начинает давать о себе знать в истории. Время от времени понятия должны переворачиваться, чтобы могла начаться новая жизнь" (Новгородцев П. И. О своеобразных элементах русской философии права // Новгородцев П. И. Сочинения. М., 1995. С. 387). ; Полный текст см.: Ведомости Съезда народных депутатов РСФСР и Верховного Совета РСФСР. 1991. № 52. Ст. 1865, либо: Конституционное право России: Сборник конституционно-правовых актов. Т. 1. М., 1998. С. 387—392. 358 Часть IV. Антропология позитивного (европейского) права правок к действовавшей Конституции 1978 г., "войны" указов Президента с постановлениями Верховного Совета (позднее к этой "войне" подключился и Конституционный Суд). Тем не менее уже в 1991—1993 гг. удалось провести ряд законопроектов, существенно расширивших личные, особенно гражданские, права:
- Закон "О праве граждан Российской Федерации на свободу передвижения, выбор места пребывания и житель ства в пределах Российской Федерации" (25 июня 1993 г.); — Закон "О государственной тайне" (21 июля 1993 г.). Эти законы высоко подняли планку правозащитного нормотворчества, определили основные вехи в продвижении к новой Конституции, работа над которой шла все лето и начало осени 1993 г. на Конституционном Совещании в сложной политической ситуации противостояния законодательной и исполнительной властей, приведшего сначала к известному Указу Президента от 21 сентября 1993 г. № 1400 "О поэтапной конституционной реформе в Российской Федерации" ("Безопасность России и ее народов - - более высокая ценность, нежели формальное следование противоречивым нормам, созданным законодательной ветвью власти"), а затем к трагическим вооруженным столкновениям октября 1993 г. Могу засвидетельствовать как участник Конституционного Совещания: в этой ситуации работа над "правозащитной" частью Конституции была как бы дана "на откуп" сторонникам либе- 359 Глава 9. Человек в системе российского права рально-демократического проекта, в то время как над "институциональной" частью трудились адепты сильной президентской власти. Это обусловило известное противоречие между демократическим и авторитарным элементами в российской Конституции, на которое мы уже обращали внимание1. Существуют различные оценки вклада Конституции 1993 г. в создание новой концепции прав и свобод человека и гражданина в современной России даже со стороны правоведов, казалось бы, исповедующих одну — антипозитивистскую, ли-бертарную — правовую идеологию. Так, В. С. Нерсесянц, подводя итог поискам нового типа правопонимания в постсоветское время, признает: "Новый правовой подход (и, можно сказать, новое юридическое мировоззрение, новая правовая идеология), присущий Конституции 1993 г., опирается на исторически апробированное положение о правах и свободах человека и гражданина как основной показатель признания и соблюдения права и справедливости в общественной и государственной жизни людей. Такое человекоцентристское правопони-мание можно охарактеризовать как определенный вид (направление) юридического правопонимания — как своеобразный естественноправовой вариант в рамках общей концепции различения и соотношения права и закона"2. Иного мнения Н. В. Варламова, высказывающая в своем глубоком по мыслям очерке постсоциалистического права более скептические оценки: "Идеология естественных и неотчуждаемых прав человека, свобода и формальное равенство субъектов как базовые принципы правового регулирования, презумпция связанности государства правом порождены не российской социальной практикой. Более того, они до сих пор должным образом не восприняты массовым и профессиональным правосознанием. Рискну утверждать, что принципы современного конституционализма оказались в Конституции 1993 г. "случайно", стараниями ученых и под влиянием всеобщей демократической эйфории. Но западные концепции и модели плохо прижива- 1 См.: Ковлер А. И. Конституционные основы новой российской государ ственности // Становление новой российской государственности: Ре альность и перспективы. М., 1996. С. 23—34. 2 Нерсесянц В. С. Общая теория права и государства. М., 2000. С. 188. 360 Часть IV. Антропология позитивного (европейского) права ются на российской почве"1. Никто не оспаривает универсального (т. е. не российского) происхождения идеологии прав человека, хотя в теорию прав второго и третьего поколений мы внесли свой вклад. А вот относительно "западных" концепций и моделей можно поспорить. Думается, в Конституции возобладала модель здравого смысла, которую наша страна и ее граждане наконец заслужили. На одном из семинаров по правовому статусу личности в современной России со студентами Академического правового университета мы провели своеобразную инвентаризацию тех положений Конституции 1993 г., которые имели своей целью преодоление практики нарушений прав человека в советскую эпоху. (Кстати, проведение такого анализа с французскими и итальянскими студентами оказалось практически невозможным: им непонятен "тайный код" многих наших конституционных норм.) Составился впечатляющий каталог. Тезис: Подчиненность личности Государству. Государство — источник норм, регулирующих статус гражданина. Антитезис: Статья 2 Конституции 1993 г.: "Человек, его права и свободы являются высшей ценно-съю. Признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина — обязанность государства". Тезис: КПСС — ядро советской политической системы, руководящая роль КПСС закреплена в ст. 6 Конституции СССР. Антитезис: Статья 3, часть 4 Конституции 1993 г.: "4. Никто не может присваивать власть в Российской Федерации. Захват власти или присвоение властных полномочий преследуются по федеральному закону". Тезис: Граждане, порочащие социалистический строй, лишались советского гражданства (Ростропович, Вишневская, Солженицын, Любимов и многие другие). Выход из гражданства — предательство. Антитезис: Статья 6, часть 3 Конституции 1993 г.: "3. Гражданин Российской Федерации не может быть лишен своего гражданства или права изменить его". 1 Варламова Н. В. Постсоциалистическое общество, право и государство в России // Проблемы общей теории права и государства. М., 1999. С. 719—720. 361 Глава 9. Человек в системе российского права Тезис: В социалистическом обществе существуют только общенародная и коллективная (колхозная) собственность. Частная собственность недопустима. Антитезис: Статья 8, часть 2 Конституции 1993 г.: "2. В Российской Федерации признаются и защищаются равным образом частная, государственная, муниципальная и иные формы собственности". Статья 35, части 1—2 Конституции 1993 г.: "1. Право частной собственности охраняется законом. 2. Каждый вправе иметь имущество в собственности, владеть, пользоваться и распоряжаться им как единолично, так и совместно с другими лицами". Тезис: И Конституция СССР, и партийные документы провозглашали идейное единство советского народа, марксизм-ленинизм был официальной идеологией государства, никакой многопартийности не допускалось. Антитезис: Статья 13, части 1—3 Конституции 1993 г.: " 1. В Российской Федерации признается идеологическое многообразие.
Тезис: Нередко ограничения прав граждан оформлялись закрытыми Положениями и Инструкциями ЦК КПСС, Совмина, КГБ, МВД и т. д. Антитезис: Статья 15, часть 3 Конституции 1993 г.: "3. ...Неопубликованные законы не применяются. Любые нормативные правовые акты, затрагивающие права, свободы и обязанности человека и гражданина, не могут применяться, если они не опубликованы официально для всеобщего сведения". Тезис: Любые попытки обязать советское государство выполнять взятые на себя международные обязательства в области прав человека воспринимались как "вмешательство во внутренние дела суверенного государства" (Советский Союз ратифицировал Факультативный протокол Международного пакта о гражданских и политических правах только в октяб- 362 Часть IV. Антропология позитивного (европейского) права ре 1991 г.). Любая жалоба за рубеж — антипатриотический акт, сравнимый с предательством. Антитезис: Статья 15, часть 4 Конституции 1993 г.: "4. Общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации являются составной частью ее правовой системы. Если международным договором Российской Федерации установлены иные правила, чем предусмотренные законом, то применяются правила международного договора". Статья 45, часть 2 Конституции 1993 г.: "2. Каждый вправе защищать свои права и свободы всеми способами, не запрещенными законом". Статья 46, часть 3 Конституции 1993 г.: "3. Каждый вправе в соответствии с международными договорами Российской Федерации обращаться в межгосударственные органы по защите прав и свобод человека, если исчерпаны все имеющиеся внутригосударственные средства правовой защиты". Тезис: Советская правовая доктрина признавала только обретенные (октроированные) права гражданина. Концепция естественных прав допускалась применительно к буржуазной правовой идеологии. Антитезис: Статья 17, часть 2 Конституции 1993 г.: "2. Основные права и свободы человека неотчуждаемы и принадлежат каждому от рождения". Тезис: Следственными органами, и не только ими, применялись (и, увы, нередко применяются и сейчас) недозволенные методы дознания, к задержанным и заключенным применялись (применяются) жестокие меры обращения. В 40— 50-е годы над военнослужащими проводились эксперименты по воздействию на человека последствий атомных взрывов. Антитезис: Статья 21, часть 2 Конституции 1993 г.: "2. Никто не должен подвергаться пыткам, насилию, другому жестокому или унижающему человеческое достоинство обращению или наказанию. Никто не может быть без добровольного согласия подвергнут медицинским, научным или иным опытам". Тезис: Органы госбезопасности и внутренних дел, партийные комитеты широко практиковали сбор информации о 363 Глава 9. Человек в системе российского права частной жизни граждан, включая такие способы, как вскрытие корреспонденции, "прослушки" и т. п. Антитезис: Статья 23, части 1—2 Конституции 1993 г.: "1. Каждый имеет право на неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну, защиту своей чести и доброго имени. 2. Каждый имеет право на тайну переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных или иных сообщений. Ограничение этого права допускается только на основании судебного решения". Статья 24, части 1—2 Конституции 1993 г.: "1. Сбор, хранение, использование и распространение информации о частной жизни лица без его согласия не допускаются. 2. Органы государственной власти и органы местного самоуправления, их должностные лица обязаны обеспечить каждому возможность ознакомления с документами и материалами, непосредственно затрагивающими его права и свободы, если иное не предусмотрено законом". Тезис: При поступлении на учебу, на работу среди прочих сведений необходимо было указывать национальность (печально известный "пятый пункт"). В свидетельство о рождении и в паспорт гражданина вносилась запись о его национальности. Антитезис: Статья 26, часть 1 Конституции 1993 г.: " 1. Каждый вправе определять и указывать свою национальную принадлежность. Никто не может быть принужден к определению и указанию своей национальной принадлежности". Тезис: Свобода передвижения человека — элементарное право. Однако в СССР существовали огромные "закрытые зоны" и города, на посещение которых требовалось особое разрешение. Поездки за рубеж строго лимитировались. Миллионы граждан входили в разряд "невыездных" . Антитезис: Статья 27, части 1—2 Конституции 1993 г.: "1. Каждый, кто законно находится на территории Российской Федерации, имеет право свободно передвигаться, выбирать место пребывания и жительства. 364 Часть IV. Антропология позитивного (европейского) права 2. Каждый может свободно выезжать за пределы Российской Федерации. Гражданин Российской Федерации имеет право беспрепятственно возвращаться в Российскую Федерацию". Тезис: Некоторые особенно "зловредные" диссиденты высылались из страны (Солженицын, Буковский, Щаранский). Антитезис: Статья 61, часть 1 Конституции 1993 г.: "1. Гражданин Российской Федерации не может быть выслан за пределы Российской Федерации или выдан другому государству". Тезис: Начиная со знаменитых "московских процессов" 30-х гг. в обиход общественной жизни вошли "покаяния" с отказом от прежних взглядов. Впоследствии "покаянный синдром" распространился на творческие союзы, на партийные органы, на трудовые коллективы. Антитезис: Статья 29, части 1, 3 Конституции 1993 г.: "1. Каждому гарантируется свобода мысли и слова. 3. Никто не может быть принужден к выражению своих мнений и убеждений или отказу от них". Тезис: Любая предназначенная для печати информация обязательно проходила "литование", т. е. цензуру. Существовали огромные закрытые списки сведений, составляющих государственную и служебную тайну. Распространение "враждебной" литературы и "самиздата" карались законом (знаменитая ст. igf^YK). Антитезис: Статья 29, части 4, 5 Конституции 1993 г.: "4. Каждый имеет право свободно искать, получать, передавать, производить и распространять информацию любым законным способом. Перечень сведений, составляющих государственную тайну, определяется федеральным законом. 5. Гарантируется свобода массовой информации. Цензура запрещается". Тезис: Участие в молодежных организациях (октябрят-ских, пионерских, комсомольских) было практически обязательным. Поголовным было членство в Красном Кресте, ДОСААФе. Больничный лист выписывался только членам профсоюза (отсюда 100-процентный охват профсоюзами всех работающих). 365 Глава 9. Человек в системе российского права Антитезис: Статья 30, часть 2 Конституции 1993 г.: "2. Никто не может быть принужден к вступлению в какое-либо объединение или пребыванию в нем". Тезис: И в мирное, и в военное время широко использовался принудительный труд. Поездки на уборку урожая (ежегодная "битва за урожай") и на овощную базу тоже были своеобразной трудовой повинностью. Антитезис: Статья 37, части 1, 2 Конституции 1993 г.: "1. Труд свободен. Каждый имеет право свободно распоряжаться своими способностями к труду, выбирать род деятельности и профессию. 2. Принудительный труд запрещен". Тезис: Любая информация о природных катаклизмах и катастрофах строго дозировалась. Вопиющим примером "мании засекречивания" было "удержание" информации о Чернобыльской катастрофе. Антитезис: Статья 41, часть 3 Конституции 1993 г.: "3. Сокрытие должностными лицами фактов и обстоятельств, создающих угрозу для -жизни и здоровья людей, влечет за собой ответственность в соответствии с федеральным законом". Можно было бы и дальше продолжать эту увлекательную экскурсию из прошлого в настоящее. Но и того, что было сделано, оказалось достаточным, чтобы один студент с радостным изумлением воскликнул: "Ребята, из какого же дерьма нас вытащили!" Лучше не скажешь. Комментарии, как говорят, излишни. Меньше всего хотелось бы представить несомненный прогресс в области правового статуса личности в постсоветской России как некое триумфальное шествие демократии и прав человека. И дело не только в противостоянии "социалистической" и "либеральной" тенденций в правовой сфере по принципу "кто кого", но и в объективных трудностях преодоления "классового права" как в правосознании должностных лиц, призванных обеспечивать неукоснительное соблюдение прав человека и гражданина, так и в правосознании миллионов граждан, оказавшихся психологически неготовыми к "свалившимся" на них правам и свободам. 366 Часть IV. Антропология позитивного (европейского) права Действительно, права и свободы человека не стали реальной высшей ценностью. По некоторым показателям, прежде всего по степени социальной защищенности своих граждан, страна оказалась отброшенной на много лет назад. Произошла стремительная люмпенизация общества, когда миллионы ценных специалистов, некогда "прикормленные" государством, "не вписались" в рыночную экономику и испытали стремительный "социальный спуск" без каких-либо социальных гарантий со стороны государства. Десятилетиями советское государство развращало своих граждан имитацией социальной заботы о них (сейчас-то уже доказано, что на оплату труда и пособия шла ничтожная доля от стоимости произведенной продукции или экономического эффекта научно-технических открытий), нынешнее демократическое "социальное" государство месяцами задерживало зарплату своим "бюджетникам" и пенсию старикам — о каком гуманизме можно говорить без горькой иронии? Эти и другие негативные факторы, несомненно, усилили тенденции отчуждения личности от государства, отчуждения, которое не устранить одними лишь конституционными нормами и декларациями1. Материальная задавленность миллионов людей, озабоченность их единственной проблемой — проблемой выживания, отсутствие традиций цивилизованных форм гражданского протеста подорвали и без того слабенькие позиции гражданского общества, способного структурировать правозащитные чаяния граждан. Ассоциативный и партийный бум 1989—1992 гг. как-то сошел на нет, осталась какая-то уродливая имитация многопартийности в виде столичной политической тусовки, никак не озабоченной защитой прав граждан. Энергия правозащитных организаций нередко уходит на борьбу за гранты и проведение семинаров. Не снята острота проблемы создания более эффективных правовых механизмов защиты прав и свобод граждан, прежде всего судебной защиты, ведь Конституция особо 1 См.: Гулиев В. Е., Колесников А. В. Отчужденное государство. М., 1998, особенно раздел: "Посттоталитарная государственность: лики алиенации". См. также: Гулиев В. Е. Протодемократическая государственность: Аксеологическия феноменология отчуждения // Право и политика. 2001. №5. 367 Глава 9. Человек в системе российского права подчеркнула (и это тоже правовая новелла), что права и свободы человека являются непосредственно действующими (ст. 18) и судебно защищенными (ст. 46). Можно только согласиться с мнением академика Б. Н. Топорнина: "Судебная власть для того и утверждается, чтобы служить людям, удовлетворять их потребности в правосудии. Тем тяжелее сегодня воспринимать провалы в реализации именно этого принципа. На практике граждане не в состоянии полностью реализовать конституционное право свободного доступа к правосудию"1. И дело не в перегруженности судов (проблема — общая для многих стран), а в способности судов не только карать за совершенные правонарушения, но и восстанавливать нарушенное право гражданина. А это уже ставит проблему приоритетов, каковыми должны быть права и свободы человека как определяющий принцип взаимоотношений личности и государства2. Хочется надеяться, что дальнейшее усовершенствование нашей судебной системы приведет нас к созданию специализированных судебных органов (имеются в виду прежде всего административная и мировая юстиция), основной формой деятельности которых станет защита прав и свобод граждан. Несмотря на очевидную правозащитную эффективность института Уполномоченного по правам человека в Российской Федерации и ее субъектах (так, только в 1998—2000 гг. Уполномоченному поступило свыше 40 тыс. индивидуальных и коллективных жалоб и обращений граждан о нарушениях их прав и свобод)3, ему еще не приданы властно-распорядительные полномочия зарубежных омбудсменов. Помимо пра- 1 Топорник Б. Н. Развитие судебной власти в России: Общие подходы // Судебная реформа: Проблемы и перспективы. М., 2001. С. 35. См. также: Михайловская И. Б. Судебная реформа: Стимулы и преграды. С. 75—86. 2 См.: Стецовский Ю. И. Судебная власть. М., 1999. С. 119—120. См. также: Судебный контроль и права человека / Под ред. В. М. Савицко го. М., 1996; Хаманева Н. Ю. Судебный контроль за реализацией прав граждан в сфере исполнительной власти. М., 1999. :| Становление и развитие института Уполномоченного по правам человека в Российской Федерации и ее субъектах. М., 2000. С. 3; Хаманева Н. Ю. Уполномоченный по правам человека — защитник прав граждан. М., 1998. 368 Часть IV. Антропология позитивного (европейского) права ва обращаться в компетентные государственные органы, суд, прокуратуру с ходатайством о принятии мер по устранению конкретных правонарушений, Уполномоченный по правам человека в Российской Федерации в соответствии с Федеральным конституционным законом "Об Уполномоченном по правам человека в Российской Федерации" (ст. 31) имеет право лишь на "замечания и предложения общего характера, относящиеся к обеспечению прав и свобод граждан, совершенствованию административных процедур". Между тем Уполномоченным подготовлен ряд специальных докладов с конкретными рекомендациями: "О соблюдении прав граждан, страдающих психическими расстройствами" (16 июля 1999 г.), "О нарушении уставных правил взаимоотношений между военнослужащими при отсутствии между ними отношений подчиненности" (17 июня 2000 г.), "О нарушениях прав граждан сотрудниками Министерства внутренних дел РФ и уголовно-исполнительной системы Министерства юстиции РФ" (3 октября 2000 г.). Нетрудно представить себе, какие практические последствия имели бы эти выводы и рекомендации, будь у Уполномоченного больше распорядительных полномочий. Осуществлению предписаний нашей замечательной (в ее правозащитной части) Конституции и наших в целом неплохих законов препятствуют и факторы субъективного свойства. Прежде всего это очевидная де- и аморализация государства и общества, грозящая их криминальным перерождением (и мысли В. Е. Гулиева о государстве как главном источнике криминогенности в обществе, увы, отнюдь не преувеличение). Уродливая, торопливая "приватизация" означала на деле торжество "права захвата" как инструмента социального регулирования и контроля. Это "право захвата" разожгло десятилетиями подавляемые собственнические инстинкты и универсальный эгоизм - - индивидуальный, корпоративный, региональный, отраслевой как оправдание выживания в трудное время. На его фоне апелляция к справедливости, правовому равенству, учету прав других выглядит смехотворным правовым идиотизмом: антиправовое сознание и соответствующее поведение грозят вымыванию 369 Глава 9. Человек в системе российского права последних ' традиционных ценностей права и человечности. Правда, появляются первые признаки отрезвления от беспредела вседозволенности и заманчивой перспективы быстрого обогащения любой ценой. Отмечая гигантские трудности в формировании новой модели правового бытия человека в нашем постсоветском Отечестве, хотелось бы все же основательней разобраться, из чего складывается нынешний правовой статус личности. Не век же нам уныло констатировать нерешенные проблемы и противоречия... Надо, наконец, выделить основные "гнезда" правового статуса личности (без этого вся антропология права сводится к наукообразной публицистике), чтобы определить, какие составляющие правового статуса личности требуют специальной правовой проработки и защиты. Пока ограничимся замечаниями методологического характера. Надо отметить, в этом плане уже есть определенные теоретические разработки, облегчающие нам эту задачу1. Общим местом теории прав человека стало выявление соотношения таких понятий, как человек, гражданин, личность и их права. Напомним, что права человека — это общесоциальная категория, чаще всего ассоциирующаяся с естественными правами, в то время как права гражданина — это права, признанные государством и поставленные под его защи- 1 Прежде всего отметим специальное учебное пособие: Воеводин Л. Д. Юридический статус личности в России. М., 1997; см. также: Ава-къян С. А. Гражданство Российской Федерации. М., 1994; Бережное А. Г. Права личности: Некоторые вопросы теории. М., 1991; Бондарь Н. С., Зинченко С. А. Собственность, свобода и права человека. Ростов н/Д, 1995; Жуйков В. М. Права человека и власть закона. М., 1995; Козлова Е. И., Кутафий О. Е. Конституционное право России. .М., 1995; Кра-савчикова Л. О. Понятие и система личных имущественных прав граждан (физических лиц) в гражданском праве Российской Федерации. Екатеринбург, 1994; Матусов Н. И. Правовая система и личность. Саратов, 1987; Малеина М. Н. Личные неимущественные права граждан: Понятия, осуществление, защита. М., 2001; Механизм защиты прав человека в России. М., 1996; Общая теория прав человека. М., 1996; Права человека: Учебник для вузов. М., 1999 (Гл. III. "Правовой статус человека и гражданина", гл. V. "Структура прав человека и гражданина"); Социальное государство и защита прав человека. М., 1994; Сте-цовский Ю. И. Право на свободу и личную неприкосновенность: Нормы и действительность. М., 2000. 370 Часть IV. Антропология позитивного (европейского) права ту1. По мнению Л. Д. Воеводина, термин "личность" объединяет оба эти обозначения, а само понятие "правовой статус личности" носит общеродовой, универсальный характер2. Обобщенно говоря, правовой статус личности — это совокупность ее юридических прав и обязанностей, социальных возможностей, законодательно закрепленных государством. Правовой статус личности — зеркальное отражение ее, личности, субъективных прав3. Для чего необходим нам этот краткий повтор элементарных понятий теории прав человека? Для того, чтобы еще раз уяснить, что "права человека — это субъективные права, выражающие не потенциальные, а реальные возможности индивида, закрепленные в конституциях и законах"4. Именно акцент на реальных, а не на иллюзорных, социальных возможностях личности должен делать юрист-антрополог. Только такой подход избавит нас от юридического идеализма, принимающего норму закона не только за должное, но и за сущее. Кстати, такой подход дает как теоретические, так и практические результаты, выводя, например, на концепцию неофициального толкования права, способного существенно приблизить правовой массив к человеку5. Если взять в качестве объекта юридико-антропологичес-кого анализа субъективные права личности в узком (специальном) смысле, скажем, неимущественные права, закрепленные отдельными отраслями российского права, то мож- 1 См.: Эбзвев Б. С. Конституция. Демократия: Права человека. М.; Чер кесск, 1992. С. 118—120. 2 См.: Воеводин Л. Д. Указ. соч. С. 53. 3 "Субъективное право как юридическая категория означает выражен ные в норме права и закрепленные в ней: а) свободу поведения инди вида в границах, установленных нормой права; б) возможность для ин дивида пользования определенным социальным благом; в) полномочия совершать определенные действия и требовать соответствующих дей ствий от других лиц; г) возможность обратиться в суд для защиты на рушенного права" (Общая теория прав человека. С. 35). 4 Общая теория прав человека. С. 33—34. Г) В работе Л. В. Соцюро раскрываются как потенциал компетентного неофициального толкования, так и обыденного толкования, переводимого из сферы бытовой психологии в плоскость активной правовой позиции индивида (см.: Соцюро Л. В. Неофициальное толкование норм права. М., 2000). 371 Глава 9. Человек в системе российского права но прийти к практическим выводам о методах их защиты и путях совершенствования законодательства — а это уже конкретный вклад в совершенствование правового статуса личности. Такую "инвентаризацию" проделала, например, М. Н. Ма-леигна, работа которой, указанная выше, имеет несомненную теоретическую и практическую ценность. Мы остановимся лишь на классификации личных неимущественных прав, имеющей, на наш взгляд, значение для разработки проблем юридической: антропологии. Классификация эта построена как на законодательно-отраслевом, так и на видовом признаке и выделяет четыре группы. 1. Права, обеспечивающие физическое и психическое благополучие (целостность) личности: — право на жизнь; - право на здоровье;
2. Права, обеспечивающие индивидуализацию личности:
3. Права, обеспечивающие автономию личности:
4. Неимущественные права авторов результатов ин теллектуальной деятельности и исполнителей: - право авторства; — право на авторское имя и право исполнителя на имя;
Достоинством этой классификации, на наш взгляд, является то, что содержащиеся в ней субъективные права прямо привязаны к соответствующим правовым актам, т. е. эта Подробнее см.: Малеина М. Н. Указ. соч. С. 21—22. 372 Часть IV. Антропология позитивного (европейского) права классификация отражает реальные правоотношения. (В работе исследуются как проблемы осуществления неимущественных прав, так и средства их защиты.) Иными словами, каждому интересу человека указано и на правовое убежище, и на способы согласования всех прав. Тем самым показаны пути достижения диалектического единства личной свободы и общественного правопорядка. Работы, подобные работе М. Н. Малеиной, оказывают несомненное влияние на развитие антропологической ветви в правоведении, столь необходимой нашей юридической науке и практике. И последнее соображение. Наша правовая наука, так же как и педагогика, созрела для более серьезной постановки проблемы человека не только как высшей социальной ценности, но и как ценности социально-правовой1. Это необходимо, например, чтобы реалистично посмотреть на аксиому о неотчуждаемости естественных прав: является ли, например, ограничение этих прав в конкретных правоотношениях (уточним: именно ограничение, допустимое в каждом демократическом обществе, а не изъятие) покушением на эти права? Переведем вопрос в практическую плоскость: если государство не в состоянии обеспечить реальными гарантиями те или иные права, не честнее ли не сеять у граждан иллюзии, а указать на пределы использования декларируемых прав и свобод, а заодно и на цену их обеспечения?? В конце концов, составители Международного пакта об экономических, социальных и культурных правах, участником которого является и Россия, исходили из правового реализма, записывая в ст. 2, что государства-участники обязуются принимать меры по обеспечению признаваемых в Пакте прав "в максимальных пределах имеющихся ресурсов". Представляется, что честный диалог государства и гражданина посредством права позволит смягчить проблему их взаимного отчуждения. 1 Первые публикации в этом направлении: Петрухин И. Л. Человек как социально-правовая ценность // Государство и право. 1999. № 10. С. 83— 90; Чиркин В. Е. Общечеловеческие ценности, философия права и пози тивное право // Право и политика. 2000. № 8. С. 4—14. 2 См.: Познер Р. Цена обеспечения юридических прав // Конституцион ное право: Восточноевропейское обозрение. 1995. № 3. 373 Глава 9. Человек в системе российского права Наш по необходимости краткий анализ современного состояния обеспечения прав человека в России хотелось бы завершить, воздав должное тем авторам, которые своими разработками приближают нас к пониманию специфики отдельных прав и свобод1, механизмов их защиты2, дают возможность соотнести российские проблемы с международным опытом их решения3. Подводя краткий итог, констатируем: похоже, что "классовое право" удалось преодолеть за сравнительно короткий период, хотя иногда кажется, что страна чуть-чуть не "преодолела" право вообще и что за гранью этого "чуть-чуть" маячит мрачная перспектива (не)правового беспредела. Кто-то начинает взывать к возврату сильного государства, способного защитить человека от надвигающегося беспредела. Кто-то даже тоскует по сильной руке. Спору нет, сильное государство — при условии, что это правовое государство — лучший гарант соблюдения прав человека. Но государство не может бесконечно долго возвышаться над обществом без риска превращения человека в средство очередного "проекта", вчера коммунистического, сегодня рыночного. Это тупиковый путь. Остается другой путь: личность, сильная сознанием своей социально-правовой ценности и сильное государство, силь- 1 См.: Петрухин И. Л. Личная жизнь: Пределы вмешательства. М., 1989; Он же. Личные тайны (человек и власть). М., 1998; Пчелинцев А. В. Пра во не стрелять: Альтернативная гражданская служба. М., 1997; Права человека и межнациональные отношения. М., 1994; Черемных Г. Г. Сво бода совести в Российской Федерации. М., 1996. По отдельным пробле мам уже выпущены библиографические указатели. См.: Избиратель ное право и избирательный процесс в Российской Федерации. 1993— 1998. Опыт библиографического указателя. М., 1998. 2 См.: Механизмы защиты прав человека в России. М., 1996; Прудников А. С., Андриашин X. А. Административно-правовое обеспечение прав и свобод человека и гражданина: Учебник. М., 1998. 1 См.: Защита прав человека в современном мире. М., 1993; Государство, право и межнациональные отношения в странах западной демократии. М., 1993; Матвеева Т. Д. Неправительственные организации в механизмах защиты прав человека. М., 1997. 374 Часть IV. Антропология позитивного (европейского) права ное от того, что его граждане благополучны, а их права и свободы защищены средствами права и авторитета государства. Правда, дело за малым — за осознанием личностью своей ценности1. Авторы уникального учебного пособия "Этика права", доценты Уральской государственной юридической академии В. И. Букреев и И. Н. Римская, исходя из оригинальной "субъектноцентристской концепции человека", .поднимают вопрос, способный, возможно, разрешить вечный диссонанс российского социума — диссонанс между "духовностью" и "нормативностью", а именно вопрос о нормативной проявленности духовности человека. Они пишут: "В истории русского общества можно найти немало примеров гармонии Социума и Индивида, обретаемой на короткое время за счет запаса прочности высших форм человеческого духа"2. Но надо торопиться: запас прочности человеческого духа в России еще не исчерпан, хотя и выбран основательно. Направляя правовое развитие страны в русло нового гуманизма, можно использовать этот последний шанс для того, чтобы право стало, наконец, служить человеку. 1 На тему "новой" идеологии государства в России написано много. Отме тим две публикации правового характера: Хабибулин А. Г., Рахимов Р. А. Государственная идеология: К вопросу о правомерности категории // Го сударство и право. 1999. № 3; Василенко А. В. О проблеме формирования идеологии современного Российского государства // Право и политика. 2001. № 2. 2 Букреев В. И., Римская И. Н. Этика права. М., 2000. С. 231. Часть V. Международно-правовое измерение правового бытия человека Сразу оговоримся: данный раздел отнюдь не претендует на полноту охвата всех проблем международно-правового статуса личности (на эту тему написаны сотни монографий), а служит неким ориентиром для юриста-антрополога, не занимающегося специально проблемами международного права, но желающего, тем не менее, обозреть проблемы правового бытия человека во всем их многообразии. Принятие после Второй мировой войны большого массива правовых актов по правам человека произвело настоящую революцию в правовом бытии человека, сделав его впервые в истории существом универсальным. Человеческая личность больше не замкнута правовыми рамками государства. Человек разрывает цепи государства, как раньше он разрывал цепи общины, рода, племени — его правовое бытие приобретает мировое измерение. Права человека становятся глобальным мерилом права. Венская декларация Всемирной конференции по правам человека (принята 25 июня 1993 г.) фиксирует эту закономерность в четких формулировках: "Все права человека универсальны, неделимы, взаимозависимы и взаимосвязаны. Международное сообщество должно относиться к правам человека глобально, на справедливой и равной основе, с одинаковым подходом и вниманием. Хотя значение национальной и региональной специфики и различных исторических, культурных и религиозных особенностей необходимо иметь в виду, государства, независимо от политических, экономических и культурных систем, несут обязанность поощрять и защищать все права человека и основные свободы" (I, 5)1. 1 Цит. по: Международные акты о правах человека: Сб. документов. С. 81. 376 377 Часть V. Международно-правовой статус личности Более того, некоторые исследователи уже возвещают о пришествии Человека Интернационального: "Человек Интернациональный — это новый тип людей, мыслящих вселенскими категориями, не замыкающихся в рамках интересов своего села, страны, региона, обладающих тягой к взаимному объединению и единению"1. Наша задача пока скромнее: определить международно-правовые параметры обычного человека. |