Драч Г.В. - Культурология. - Р-на-Дону, 2002. Учебное пособие для студентов высших учебных заведений Ростов нД Феникс, 2002. 608 с
 Скачать 6.31 Mb.
|
|
529 времени. Она отличается от тотального господства рабовладельца над телом раба, от системы вассалитета, основанного на ритуальных знаках верности и натуральных приношениях, от религиозного аскетизма. Дисциплина появляется, когда подчинение соединяется в одном отношении с полезностью: чем выше подчинение, тем больше полезность, и наоборот. Самые грубые формы насилия отмирают, а взамен повсеместно распространяется позитивное принуждение, действующее «микрофизически», в каждой клетке человеческого отношения, в каждом движении окультуренного тела. Дисциплина проникает в психофизиологию и пересоздает ткань культуры на позитивных и утилитарных началах. «Человеческое тело входит в машину власти, которая его изыскивает, расчленяет и воссоздает» * . Можно упрекнуть Фуко в отождествлении культуры и власти. Не показывает он и противовесов экспансии дисциплины в обществе, а таких, безусловно, немало. Но следует помнить, что перед нами не общая антропологическая доктрина, а работа с более частной, хотя и весьма обширной задачей: показать определенный механизм социализации. Дисциплинарное первоотношение множественно прорастает по всей массе культуры, порождая такие несходные, на первый взгляд, институты, как регулярная армия, школа, больница, мануфактура, тюрьма. Дисциплина проникает в индивида столь глубоко, что становится правилом его жизни, основой личности; человек становится «Ньютоном бесконечно малых», скрупулезно учитывающим каждое свое действие. «Мелочное наблюдение за деталью и в то же время принятие в политический расчет всех этих мелочей для контроля и использования людей нарастают в классический век, неся с собой весь ансамбль техник, корпус приемов и знаний, описаний, рецептов и данных. Несомненно, из этих пустяков рождается человек современного гуманизма» ** , — с иронией пишет Фуко. Следующие страницы посвящены приемам дисциплинарного контроля за человеком. Политическая технология нового времени, как ее описывает Фуко, пользуется пространственно-временным кодированием индивидов и групп, законами объединения элементов в композиции. Приемы контроля разбиты по уровням. * Цит. соч. С. 139. ** Там же. С. 143. 530 Первый называется клеточным, поскольку здесь индивид прикрепляется к своему физическому и социальному месту. В отличие от стратификации предыдущих эпох, человек нового времени помещен в поле абстрактных, количественных определений. «Искусство разделения» тасует индивидов по рабочим местам, функциям, позициям. Неконтролированные распределения человеческого материала ликвидируются. Человек заключен и локализован в интерьере казармы, мастерской, школьного класса, тюремной камеры, больничной палаты. «Речь идет о том, чтобы установить присутствие, знать, где и как находить индивидов, налаживать одни коммуникации и прерывать другие, уметь в любой момент надзирать за поведением каждого, оценивать, одобрять, измерять качества или достоинства. Дисциплина организует аналитическое пространство» * Клетки-позиции для надзираемых составляются в «живую таблицу». Последняя подобна натуральным таксономиям зоологов и ботаников. Дисциплина действует как орудие познания. Второй уровень дисциплинарного контроля имеет объектом организм и основан на кодировании его активности. Тело определяется во времени посредством ритма и режима деятельности. Новая технология использует и старое монастырское наследие регламентирования жизненного цикла, но проявляет большую изобретательность. Власть педантично внедряется в биомеханику, как это видно на примере воинских уставов и строевой муштры. В XVIII в. маршировка очень усложняется и доходит до искусства шагистики; движения разбиты на элементы, направление, амплитуда, длительность перемещений строго определены. Действия 245 Культурология: Учебное пособие для студентов высших учебных заведений — Ростов н/Д: «Феникс», 2002. — 608 с. Янко Слава (Библиотека Fort/Da ) || slavaaa@yandex.ru || http://yanko.lib.ru || 246 соподчиняются в последовательности чрезвычайно искусственного и принудительного характера. «Время внедряется в тело и вместе с ним — мелочный контроль власти» ** . Кодирование действия во времени обосновывается принципом полезности. Ни одно движение не должно быть напрасным. Вымуштрованное тело — это хорошо налаженная машина, каждый жест уже не стихиен, а находится в «операторном контексте» человеческого устройства. Телом тем легче управлять, чем плотнее оно стыковано с инструментом, оружием и другими предметами. Эти вещи — * Цит. соч. С. 145. ** Там же. С. 154. 531 детали организованного интерьера. Скользя по плоскости соприкосновения человека и объекта, «швартуя» первого ко второму, власть получает опору в искусственной среде нового времени. Ошибочно видеть в новоевропейской дисциплине самоцельное стеснение органики. Такой подход характерен для традиционной культуры: время, принадлежащее Богу или господину, нельзя тратить для собственных забот и услаждений. В новое же время органические потенции человека интенсивно используются. Интенсификация и рационализация труда составляют только проявления общего действия культуры. В частности, социально-статусные и организмические атрибуты социальности также оформляются с помощью дисциплинарно-дискурсивных практик. Фуко показывает весьма специфическое и одновременно универсальное место дисциплины в технической цивилизации. «Хотя дисциплинарный контроль активности находится среди прочих теоретических разработок натуральной машины тела, он начинает открывать весьма специфические процессы; поведение и его условия склонны мало-помалу заменяться простой физикой движений. Тело, принуждаемое быть послуш- ным вплоть до мельчайших его операций, противопоставляется условиям, свойственным функционированию организма, и выявляет их» * . Иными словами, власть «денатурализует» органику и переводит ее в более простое и доступное для использования качество, но также социально индивидуализирует ее. Третий уровень дисциплинарного контроля — «исторический». Поведение расчленяется на соподчиненные последовательности. Человек должен не просто что-то сделать, а совершить ряд операций, объединенных в эволюционно-генетические линии. Последние имеют начало и конечную цель, в них происходит накопление результатов и «прогрессивное» развитие. Действие приобретает характер свершения, индивидуализируется посредством своей истории. Указанный ракурс анализа открывает возможность для рассуждений о структуре мотивации и психологическом строении деятельности. Но Фуко чужд психологизм. Ему важно показать, что «историзм» действия — в интересах власти, и он предшествует историзму как идеологии и мировоззрению. * Цит. соч. С. 158. 532 «Макро- и микрофизика власти изобретает, разумеется, не историю (потребность в ней появится не скоро), но интеграцию временного, целостного, протяженного, кумулятивного измерения посредством контроля и практики доминирования. Эволюционистский историзм в том виде, в котором возник и как подспудно существует и сейчас, есть основание считать, лежит в способе функционирования власти. Так же, как, несо- мненно, «история-воспоминание» хроник, генеалогий, подвигов, царствований и актов долгое время лежала в другой модальности власти. Вместе с новыми техниками подчинения привычная «динамика эволюции» заменяет «династийную» историю торжественных событий» * «Исторические» последовательности поведения позволяют развивать цикл упражнений, удерживать действие в схеме развития. В этих временных последовательностях возникает историческая индивидуальность (l'individualite-genese), которая является таким же порождением власти, как и «клеточная», и «организмическая» индивидуальности. Дисциплинарная форма упражнения, воспитывающая продуктивное тело, появилась в новое время. Ей предшествуют ритуально-религиозные циклы упражнений, которые, собственно, не являются дисциплинарными. Четвертый уровень контроля — комбинаторный. Он соединяет силы. Самый наглядный пример — армия, составленная из подразделений, батальонов, полков. Композиция элементов создает новое качество и обеспечивает наращивание совокупной мощи за счет организации. Здесь дисциплина держится на тактике, т.е. искусстве комбинации. Берутся уже готовые результаты: локализованные тела, запрограммированные активности, сформированные установки. Чтобы скомбинироваться с другими, индивид должен выполнить несколько условий: точно перемещаться в организованном пространстве, своевременно включаться в процесс общей деятельности, точно исполнять приказы при перегруппировках. Сформированность этих навыков означает действие дисциплинарного контроля при управлении групповой динамикой. От уровня контроля Фуко переходит к его средствам. Глава «Средства хорошей дрессуры» состоит из подразделов: «Иерархический надзор », «Нормализующая санкция», «Изучение». Надзор постоянно совершенствуется. Система мануфактурного контроля иная, чем на фабрике. Там — принимают продукцию, здесь — управляют производством. Управление * Цит. соч. С. 163. 246 Культурология: Учебное пособие для студентов высших учебных заведений — Ростов н/Д: «Феникс», 2002. — 608 с. Янко Слава (Библиотека Fort/Da ) || slavaaa@yandex.ru || http://yanko.lib.ru || 247 533 является частью производственного процесса. Цитируя К. Маркса, Фуко уточняет: «Надзор становится решающей экономической операцией в той степени, в какой он — одновременно внутренняя часть производственного аппарата и специфическое передаточное звено дисциплинарной власти» * Надзирают не только на предприятии. В школе надзор становится частью обучения. В помощь учителю из учеников назначаются «офицеры», «интенданты», наблюдатели. Могущество государства теперь определяется тем, насколько оно все видит и знает. Создается всеохватывающая, анонимная сеть осведомителей. Система надзора работает, как машина. Но контроль, разумеется, не сводится только к наблюдению. Доминантой власти остается наказание. Действуя в новом, дисциплинарном режиме, наказание, прежде всего, нормализует, т.е. ликвидирует отклонения и сбои в работе общественных институтов, приобретает характер санкции. Нормализующая санкция постоянна (непрерывные микро-порицания за опоздания, промедления, небрежность). Она коррективна. Находится в паре с поощрением. Она точечна, измерительна, как журнал со школьными оценками. Дисциплинарное наказание не предусматривает искупления или репрессии в точном значении слова и сводится к пяти операциям: а) определению места отдельного поступка в ансамбле коллективного поведения; б) дифференциации индивидов по их функциональным качествам; в) количественным и качественным оценкам индивидов, их поступков; г) установлению уровня должной конформности; д) отделению нормального от ненормального. Нормализующее наказание действует в толще социальной ткани и воспринимается как естественное проявление человеческого общежития. Более явно власть проявляет себя в осмотре (examen). Французское «examen» имеет и другое значение, тождественное русскому «экзамен». В осмотре-испытании власть объективирует себя для индивида, показывая, что тот находится под ее надзором. Экзамены вводят испытуемого в мир документации, описывая его по определенным правилам. Жизнь оказывается * Цит. соч . С. 177. 534 материалом для делопроизводства. В архиве, понимаемом Фуко широко, как синоним письменной организации, кипит работа по кодифицированию и формализации индивида. Хранилище документов состоит из «дел». В них учет жизни государственных служащих, преступников, сумасшедших ведется, как раньше хроники королей. Перечень санкций, поощрений, мер, примененных к герою административного сюжета, перемежается с научными характеристиками его личности и организма. Наличие познавательного момента в административной письменности позволяет автору обратиться к генеалогии познания («гуманитарные науки возникают из архива»), к научности как ключевому признаку дисциплины. Дисциплина смещает политическую ось индивидуализации. При феодализме социально-политическая индивидуальность была привилегией высших сословий. Она создавалась потомственными правами, генеалогиями, ритуалами. «Наследственная индивидуальность» феодализма — «восходящая», «дис- циплинарная индивидуальность» — «нисходящая». Сказанное означает инверсию интересов и усилий власти. При феодализме о низах вспоминают лишь тогда, когда игнорировать их уже невозможно. В случае «нисходящей индивидуальности» власть занята преимущественно «низами»: ребенком больше, чем взрослым, сумасшедшим — больше, чем нормальным, преступником — больше, чем законопослушным. Не каждому человеку доведется попасть в «ненормальные» или правонарушители. Но каждый проходит через школьное обучение, медицинские процедуры, служебные санкции и поощрения, т.е. подпадает иод нормализующие воздействия власти. Это — дисциплинарная подоплека прогресса индивидуальности в новое время. Власть идет рука об руку с наукой. Последняя открывает момент аномальности в каждом человеке. Открытие бессознательного, невротических тревог и фантазмов, комплексов, заложенных детством, вводит нормализующее воздействие в само понятие научно-гуманитарного метода. То, что называется индивидуальностью, создается совместным движением обоих рычагов власти-знания. Формулировка, завершающая главу о дисциплине, повторяет структуралистское кредо Фуко: «Индивид, без сомнения, является фиктивным атомом, «идеологическим» представлением общества, но он также есть реальность, фабрикуемая той специфической технологией власти, которая называется дисциплиной » * . * Цит. соч. С. 195. 535 Последняя глава третьей части озаглавлена «Паноптизм». В проекте английского мыслителя Дж. Бентама, названном паноптиконом, Фуко увидел идеальную модель власти нового времени. Слово «паноптизм» можно перевести как всезаметность, всеподнадзорность. «Паноптизм — это всеобщий принцип новой «политической анатомии», объект, цель которой — не отношение суверенитета, но дисциплинарные связи» * . Трудно найти специальный общественный институт, который поддерживает дисциплину. Ведь дисциплина 247 Культурология: Учебное пособие для студентов высших учебных заведений — Ростов н/Д: «Феникс», 2002. — 608 с. Янко Слава (Библиотека Fort/Da ) || slavaaa@yandex.ru || http://yanko.lib.ru || 248 — это универсальная технология власти, она везде: в семье, школе, на фабрике, в больнице. Этим новое время отличается от средневековья, когда власть преимущественно запретительна и действует как бы отдельными анклавами. Теперь власть накрепко связана с позитивным, продуктивным началом и поэтому воздерживается от демонстративного насилия. Полиция, которая имеет наиболее явные дисциплинарные функции, отличается от старой королевской полиции тем, что большую часть работы проделывает незаметно. Чем меньше о ней вспоминают — тем лучше. «Дисциплина не может идентифицироваться ни с определенным институтом, ни с определенным аппаратом; она является типом власти, модальностью ее распространения посредством ансамбля инструментов, техник, приемов, уровня применения, целей; она — «физика» или «анатомия» власти, технология. Она использует или специализированные институты (исправительные тюрьмы и дома в XIX в.), или заведения с определенным назначением (воспитательные дома, больницы), или уже существующие инстанции, которые нашли средства усилить или реорганизовать свои внутренние механизмы власти... или инструменты, произведенные самой дисциплиной» ** Проникая в экономику, государственное управление, воспитание и другие сферы, дисциплина вытесняет оттуда старую технологию власти по причине своей универсальности, эффективности, дешевизны. Выступая в роли «мягкого», гуманного воздействия, дисциплина устраняет расточительные повадки старого режима в обращении с «человеческим материалом». Таким образом удается включить массы людей в производство и гражданские отношения буржуазного общества. В главе о паноптизме Фуко развивает свои весьма нестандартные идеи о происхождении науки нового времени. Они * Цит. соч. С. 210. ** Там же. С. 217. 536 идут вразрез со стереотипными и упрощенными суждениями о борьбе прогрессивного знания с церковным мракобесием и фанатизмом. Что касается естествознания, утверждает Фуко, то оно как раз многим обязано инквизиции. Закрытый церковный суд, каким бы жестоким он ни был, больше опирался на доказательства, чем архаические процедуры Божьего суда. «Великое эмпирическое знание, несомненно, имело свою модель в инквизиции — этом необъятном открытии, которое наша недавняя кротость помещает в тени нашей памяти» * Шокирующее заявление Фуко не голословно. «Inquisitio» по-латыни означает исследование, a inquisitor rerum naturae — исследователь мира природы. Едва ли где-нибудь за пределами судебного застенка вопросно-ответная логика в средние века внедрялась столь часто и настойчиво. Сопровождалась она острыми процедурами на теле, но ведь и естественнонаучный эксперимент препарирует природу без всяких гуманистических переживаний. Гуманизм пришел только вместе с мягким, дисциплинарным порядком подчинения. Вернемся немного назад, к средству контроля, называемому экзаменом. Первое его значение — осмотр, |