Драч Г.В. - Культурология. - Р-на-Дону, 2002. Учебное пособие для студентов высших учебных заведений Ростов нД Феникс, 2002. 608 с
 Скачать 6.31 Mb.
|
|
второе — проверка, третье — изучение. Познавательной опорой постоянно следящей, «паноптической» власти являются науки о человеке. Они оформляются в XIX в., чтобы систематизировать дисциплинарные практики и направить их в новые области. На долю человекознания выпадает специфическая задача составления «досье» на человека. Можно упрекнуть Фуко в преувеличении внешних, социально-политических факторов развития науки, но нельзя отрицать, что исторический момент возникновения нового знания о человеке описан им точно. Новое время не получило от феодализма «Ньютона бесконечно малых» , способного вписаться в порядок индустриального общества, не получило оно и способов фиксации его полезных характеристик. Человек традиционного общества зачастую не знает даже даты своего рождения, не говоря уже о росте, весе и других параметрах. Чтобы получить вышколенного работника и законопослушного гражданина, «стыковать» его с другими наподобие хорошо действующей машины, необходимо расписать его на характеристики, составить на него анкету. Человекознание принимается за составление такой анкеты. Демография разделяет индивидов по возрасту, полу, семейному положению, антропология измеряет его тело, социология * Цит. соч. С. 227. 537 описывает место в обществе, на долю психологии достаются интимные и тонкие пункты. Науки умножаются в соответствии с размахом корректировки и надзора. Появляются задания на выявления специальных навыков, делинквентности, общительности, конфликтности и т.д. Досье на человека пухнет, а вместе с ним — социально-антропологическое знание. Четвертый, заключительный, раздел книги — «Тюрьма» — показывает власть в показательно отдаленном от других общественных систем, концентрированном виде. Тюрьма объединяет признаки всех современных учреждений: казарма, но без увольнений, школа, но без снисхождения, фабрика, но без квалификации. Тюрьма — подлинная лаборатория власти-знания, а всякая лаборатория сообщает реальности искусственность и условность. В местах заключения человек изолируется от связей по горизонтали, которые не поддаются контролю. Взамен подчеркивается вертикальное, собственно властное отношение. 248 Культурология: Учебное пособие для студентов высших учебных заведений — Ростов н/Д: «Феникс», 2002. — 608 с. Янко Слава (Библиотека Fort/Da ) || slavaaa@yandex.ru || http://yanko.lib.ru || 249 Труд не имеет экономического характера, он также подчинен дисциплинарной задаче. Главное в тюрьме — принудительная нормализация. Пребывание в исправительном заведении рассматривается не как месть за злодеяние, а как интенсивная корректировка личности и поведения заключенного. В таком качестве тюрьма до нового времени неизвестна. При феодализме заключение довольно редко, является родом пытки или ареста. В Европе тюрьмы повсеместно появляются с начала XIX в., знаменуя победу дисциплины над ритуальным наказанием. Социальная функция тюремного заключения, по мнению Фуко, состоит не в сокращении преступности, а в переводе беззакония в делинквентство. Отбывший срок наказания редко оказывается идеальным гражданином, но, как правило, удается снизить ранг его опасности. Отныне он находится на учете в полицейской картотеке. Социальному знанию, обслуживающему пенитенциарную систему, поручено разрабатывать курс корректировки, ставить диагнозы социальной адаптированности индивида. Сращенность власти и знания достигает высокой степени. Решения суда в немалой степени зависят от мнения экспертов. В то же вре- мя власть начинает функционировать как нормативная. Непомерный аппетит судей диагносцировать, уточнять, отличать правильное от неправильного, адаптировать, по мнению Фуко, санкционирован тем, что общество дает повсеместные примеры осуществления нормативной функции. «Судьи нормальности» везде: профессор-судья, врач-судья, 538 педагог-судья — каждый на своем месте имеет право выносить вердикт о норме знаний, здоровья, поведения, способностей, умений. Специальная прерогатива исправлять человека дает тюремному работнику возможность сконцентрировать на заключенном все приемы нормативизирующего воздействия. Не случайно, последняя глава книги — о карцере, этой тюрьме в тюрьме. Здесь власть максимально выявляет свою суть и свой объект: дрессируемое тело, лишенное таких оболочек, как душа, индивидуальность, личность. При своем возникновении одиночная система заключения заимствовала опыт госпитальной медицины, и психиатрии. В свою очередь, она немало дала для изучения изолированного индивида, подсказала «темы для дискурса, который сам по себе — элемент этой стратегии...». В приведенных заключительных строках книги звучит критический пафос. Автор руководил общественной «Группой информации о тюрьмах». Фуко обещает продолжить изучение нормализующих практик власти- знания. Обещание было отчасти выполнено в незаконченном труде «История сексуальности». 249 Культурология: Учебное пособие для студентов высших учебных заведений — Ростов н/Д: «Феникс», 2002. — 608 с. Янко Слава (Библиотека Fort/Da ) || slavaaa@yandex.ru || http://yanko.lib.ru || 250 4.5. РОБЕРТ БЁРТОН Анатомия меланхолии * (пер. и реферирование В. А. Шкуратова) Для того чтобы проанализировать всю эту книгу, нужны сотни и тысячи страниц. «Анатомия меланхолии» громадна по объему. В ней собраны основные знания о человеке, которыми европейская наука располагала в начале XVII в. Полное название книги: «Анатомия меланхолии. Что она есть со всеми разновидностями, причинами, симптомами, показаниями и несколькими способами лечения В трех разделах, каждый по нескольку секций, нумераций и подсекций. Философски, медицински, исторически открытая и подразделенная ». Книга вышла в свет в Англии в 1621 г. на английском языке с большим количеством латинских цитат, делавших ее фактически двуязычной. Автор, Роберт Бёртон (1577—1640), взял себе громкий псевдоним Демокрит Младший. Он окончил Оксфордский университет, был священником. Трактат имел немалый успех. Влияние Бёртона отмечают в творчестве Дж. Мильтона, Дж. Свифта, Л. Стерна. Но сводить книгу только к литературе нельзя. «Анатомия меланхолии» — научное произведение о человеке и медицинское наставление. Эрудиция, наблюдение, размышление, художественное описание соединяются здесь, как и в «Опытах» М. Монтеня и Ф. Бэкона. Одним словом — это эссеистика, изобретение Ренессанса. Оно позволяет изучать человека, не отказываясь от художественной формы и моральных сентенций. Назидательности у Бёртона больше, чем у его знаменитых предшественников, а интеллектуального новаторства — меньше. В книге нет опережающих эпоху идей, это во всех отношениях — документ * Burton R. The Anatomy of Melancholy. New York, Tudor Publisching Company, 1948. 1036 p. 540 своего времени. Лучше всего Бёртону удалось выразить всеобщую неуверенность в будущем и возможностях человека, сменившую оптимизм высокого Ренессанса. Общественный пессимизм олицетворяется фигурой меланхолии. Но меланхолия — не просто аллегория человеческой слабости, изобра- жаемая художниками и поэтами. Это — заболевание, которое лечит врач. Проповедь, диагноз, картина нравов, чередуясь, создают рассказ о превратностях плоти и души. Анатомо- физиологические описания и психологические зарисовки подкрепляют сетования на ненадежность человека, но пессимизм моралиста и мыслителя только усиливает в авторе решимость наставлять и целить. Литературные достоинства сделали произведение Р. Бёртона явлением английской прозы, сплав сурового действенного гуманизма и большой учености обеспечил место в развитии психологии, психиатрии, психотерапии. Выборочное изложение текста вместе с выдержками из «Анатомии меланхолии » и комментариями к ним позволят читателю составить представление о главных темах этого оригинального культурного памятника эпохи позднего Возрождения. А. Происхождение, природа, определение меланхолии Трактат начинается определением общих причин меланхолии, коренящихся в природе человека. Мелан- холия возникает от слабости души и тела. В той или иной степени она присуща всем людям. Даже такие мудрецы, как Зенон, Катон, Сократ, страдали ею. Превратности жизни и смерть — наказание человеческому роду за грехопадение их прародителей Адама и Евы. Рожденный женщиной одержим постоянными тревогами, а душевное спокойствие и телесное здоровье для него — только преходящие мгновенья. Все в мире, этом божественном творении, ополчается против грешника, чтобы наказать за измену Творцу и подвергнуть испытанию. Небеса угрожают кометами, воздух — метеорами, молниями, ветрами, природные первоэлементы образуют непрочный и болезненный состав тела, дьявол проникает в плоть и совращает душу. Правильно сказал мудрец, что человеку лучше не родиться на свет, а родившись — поскорее умереть. Враждебность мироздания к человеку, непостоянство судьбы — вот общие, «инструментальные» причины меланхолии. 541 «Мы не таковые, как ангелы, небесные силы, и небесные тела — Солнце и Луна, чтобы окончить наш путь без всех этих нападений, кои с таким постоянством продолжаются уж многие века, — но игралище немощей, бедствий, расточаемое, швыряемое и носимое вверх и вниз, влекомое каждым дуновением, часто осаждаемое и тревожимое каждой мелкой оказией, и так во всем, нам подобающем. И тот, кто этого не ведает иль не укреплен, чтобы выносить, негож для жизни в этом мире (как некоторые оплакивают наше время): он не знает, что условие сего всё соответственностью и болью соединяет и ставит одно за другим в кольцо» * «Нет создания столь жалкого, как человек, столь неотступно докучаемого в горестях тела, в горестях ума, в горестях сердца, в горестях спящим, в горестях наяву, в горестях, куда ни ступнёт. ...Нет создания с жизнью столь хрупкой, столь полной страха, столь безумной, столь яростной ; только человек зачумлен завистью, досадой, печалью, алчностью, гордыней, суеверием» ** , Некоторые называют меланхолией всякое волнение ума и тела, страдание, переживание, плохое настроение. Но указанные состояния — это только отдельные проявления меланхолии и 250 Культурология: Учебное пособие для студентов высших учебных заведений — Ростов н/Д: «Феникс», 2002. — 608 с. Янко Слава (Библиотека Fort/Da ) || slavaaa@yandex.ru || http://yanko.lib.ru || 251 предрасположенности к ней, неизбежные в земной юдоли. Уныние, окутавшее эпоху (меланхолия в широком значении слова), задает книге ее горестный морально-художественный рефрен: кто не безумен в наше время? Меланхолия в более специальном, медицинском понимании — это особая болезнь, которая появляется, когда меланхолические состояния усиливаются, учащаются и переходят в постоянный недуг. Выступая моралистом и врачевателем одновременно, Бёртон должен учитывать два подхода к психическим расстройствам, имевшие хождение с древности до нового времени: во-первых, душевное заболевание трактовалось как бесноватость, бесоодержимость; во-вторых, — как порча мозга, резиденции высшей части души. В традиции, идущей от Гиппократа, меланхолия представляет собой отравление мозга черной желчью, одним из гуморов (жидкостей) тела. Отсюда происходит и название болезни. Некоторые врачи Ренессанса следовали только медицинской * Цит. соч. С. 126. ** Там же. С. 236—237. 542 версии меланхолии, Бёртон принимает обе. Это делает его замысел чрезвычайно обширным, энциклопедическим. Чтобы охватить всю симптоматику меланхолии классификацией и объяснением, автор прибегает к аристотелевой логике. Установить причины универсального недуга трудно. • • «Те, кому от рождения угрожают Луна, Сатурн и Меркурий; • В те, кто живут в чрезвычайном или чрезвычайно жарком климатах; • • те, кто рождены от меланхоличных родителей; • • те, кто подвержены этим шести ненатуральным причинам, черны или сильно сангвинической комплекции, кто имеют маленькие головы, кто имеют горячее сердце, влажный мозг, горячую печень, излишний живот, долго хворали; • • кто одиноки по натуре, великие охотники до размышления, ведут жизнь без движения — • — те наиболее подвержены меланхолии» * . Пестрый набор предрасположенностей укладывается в общие, частные, конкретные, непосредственные причины, которые по содержанию делятся на супранатуральные и натуральные. Схоластические дистинкции Бёртона покажутся современному читателю запутанными, да и сам автор иногда выражает сомнения в способности человеческого ума докопаться до сути каждого случая. Первоначально следует установить, идет ли болезнь от супранатуральной причинности или следует естественным курсом. Супранатуральная причинность идет от Бога и ангелов или (по разрешению Бога) от дьявола и его служебных духов. Это разные случаи: с Богом нельзя бороться, дьяволу и его присным следует давать отпор. Творец наказывает за грехи и устанавливает справедливость, он создал Человека и покарал его за отступничество. В этом смысле Бог есть самая общая причина происходящего с чело веком, а меланхолия концентрирует в себе признаки «экзистенциальной» (как сказал бы современный философ) ситуации человека, последствия первородного греха. Но Бог действует в конкретных случаях. Так, он поражает безумием за гордость и безнравственность. Медицина здесь отступает и оставляет место молитве. * Цит. соч. С. 150. 543 Бог использует как инструменты своей непонятной для человека воли и природные факторы. Природная причинность имеет собственные законы, доступные уму человека. Сфера естественных факторов заболевания определена Бёртоном чрезвычайно широко. Он относит к ней такие физические явления, которые современное мышление исключает из причинно-следственной цепи заболеваний. Таково, например, воздействие звезд, планет и комет. Астрологическая причинность в эпоху Возрождения принималась вполне серьезно. Знаменитый Парацельс утверждал, что без знания звезд врач не сможет вылечить и больного зуба. Что касается меланхолии, то, по мнению «астрологической партии» в медицине, это — болезнь звезд, помешательство Сатурна — планеты печальной и загадочной. Бёртон вводит влияние звезд в свой перечень причин, но в могуществе светил сомневается: «они определяют склонность, но не принуждают; не будучи необходимыми вообще, они ведут, но не побуждают; и мягко склоняют, так что мудрый человек может сопротивляться им, мудрый человек будет управлять своими звездами; они управляют нами, но Бог управляет ими» * Впрочем, сказанное относится только к мудрым людям: «Хочешь знать, как звезды воздействуют на нас? Я говорю: воздействуют, но только склоняют, и столь мягко, что если мы будем следовать дорогой разума, они не будут иметь силы над нами; но если мы будем следовать за нашей собственной натурой и руководствоваться ощущениями, они столь много сделают с нами, как с грубой скотиной, и мы будем не лучше» ** Итак, звезды относятся к натуральной внешней причинности болезни; но причинности слабой. Кроме того, не вполне ясно, как они действуют. Небеса — инструмент Бога, великая книга, а звезды — буквы, коими написано много чудесных вещей, но дано ли нам эту книгу прочесть? Можно сказать, что для 251 Культурология: Учебное пособие для студентов высших учебных заведений — Ростов н/Д: «Феникс», 2002. — 608 с. Янко Слава (Библиотека Fort/Da ) || slavaaa@yandex.ru || http://yanko.lib.ru || 252 Бёртона, как и для современного исследователя, существует сфера недовыясненных закономерностей или таких, на которые его компетенция не распространяется. Есть еще одно обстоятельство, которое усиливает скепсис английского гуманиста. Это — астрономические открытия XVI—XVII вв. Звезды, оказывается, очень далеки от нас, миров бесконечное множество. Так ли уж важна для мироздания * Цит. соч. С. 179. ** Там же. 544 маленькая Земля, чтобы непрерывно заниматься ее обитателями? Бёртон уже оставил птолемееву, геоцентрическую картину Вселенной, он — человек эпохи Коперника и Галилея. Бесконечность мироздания побуждает его заняться более насущными и близкими к человеку вещами. Среди натуральных причин надо выделять климат, питание, образ жизни и, разумеется, внутреннюю, физиологическую причинность. Бёртон еще не знает, как внутренние (телесные) факторы связаны с внешними. Он принадлежит к «гуморальной партии» целителей меланхолии. Воздействие черной желчи для него — главный общий натуральный фактор болезни. Но эту естественную причину следует связать со сверхъестественной. В круговорот телесных соков вклинивается участие близких к человеку духов. Логическая разработка супранатуральной причинности вызывает к жизни медицинскую демонологию. Б. Медицинская демонология Р. Бёртона Страницы, трактующие «демоническую составляющую» медицинской причинности, характеризуют ре- нессансную науку, но также имеют самостоятельный культурологический интерес. Ученая демонология XV — XVII вв. несет на себе неистребимый инквизиторский налет. В то же время она свидетельствует об интересе книжного гуманизма к народным верованиям, данные о которых берутся из вторых рук, из свидетельства древних и средневековых авторов. Миф и магия были давно усвоены и переработаны письменной культурой. Они питали образами и сюжетами литературу, давали материал для ученого чернокнижия. К началу нового времени продукция мифомагической фантазии является объектом для классификаций и объяснений с точки зрения аристотелевской логики и физики, других имевшихся у эпохи познавательных средств. Магические действия включаются в причинно-следственную картину мира и, со скрупулезностью, присущей схоластическому уму, в список вредоносных влияний. Отметив авторов, не веривших в духов и волшебство, Бёртон приводит внушительный список сторонников общепринятой точки зрения: Платон, Плотин, Порфирий, Ямвлих, Прокл — только среди крупнейших авторитетов античности. О природе, повадках, свойствах духов — много противоречивых суждений. |