Янчук_Введение_в_СП_2005. Учебное пособие для вузов. Мн. Асар, 2005. 800 с. Isbn 5736701460
 Скачать 9.82 Mb.
|
|
Предмет социальной психологии 15 психологической и социологической. В 1990-е годы более известной становится психоло- гическая социальная психология, фокусируемая на психологических процессах влияния социальных стимулов на индивида (включая экспериментальную методологию). Менее известной, но более глубокой является идущая от интеракционистских раз- работок Ч.Х. Кули (Cooley) и Дж.Г. Мида (Mead) социологическая социальная психология, фиксируемая на анализе взаимодействия общества и индивидов (включая наблюдение, опросы, интервью). Тэджфел (Tajfel), обсуждая проблему социального измерения, считает, что «соци- альная психология должна включать в качестве своих теоретических и исследовательских приоритетов прямую заинтересованность во взаимоотношениях между психологическим функционированием человека и широкомасштабными социальными процессами и собы- тиями, формирующими это функционирование и формируемыми им» (1981, с. 7). М. Дойч конкретизирует эти различия в следующей дифференциации четырех уровней анализа со- циально-психологического исследования: 1) интрапсихологический – фокусируется на механизмах, посредством которых люди организуют свое восприятие и оценку социально- го окружения; 2) интериндивидуальный и ситуационный уровни, охватывающие интерин- дивидуальные процессы в том виде, в котором они реализуются в данной ситуации; раз- личные позиции, занимаемые индивидом и принимаемые во внимание по отношению к ситуации; 3) социально-позиционный – охватывающий экстраситуационные различия в социальных позициях, таких, как принадлежность к различным группам и категориям членства участников; 4) идеологический – относящийся к системам представлений, репре- зентаций, оценок и норм, разделяемых субъектом в ситуации эксперимента (1986). М. Дойч утверждает, что американцы в своих исследованиях концентрируются в основном на первом и втором уровнях, в то время как европейцы – на третьем и четвертом. Однако, сегодня наметилось некоторое согласие между ними в определении предмета социальной психологии (А. Manstead, M. Hewstone, 1999, c. 588). В советской науке предметом социальной психологии было изучение закономерно- стей поведения и деятельности людей, обусловленных их включением в социальные груп- пы, и изучение психологических характеристик самих этих групп. В качестве основопола- гающего провозглашался принцип единства сознания и деятельности, в качестве метапод- хода – деятельностный подход; строгой методологической основы, как видим, не было. Наиболее оригинальной категорией, разработанной в рамках советской социальной психо- логии, стала категория «общение», в содержании которой есть действительно несколько продуктивных идей. Применительно к современной социальной психологии с большей или меньшей до- лей условности можно говорить об экспериментальной, когнитивистской, интеракциони- стской, психодинамической, экзистенциально-феноменологической, гендерной и социаль- но-конструктивистской идеях исследования. Какой-либо универсальной теории пока нет. Наличие огромного количества минитеорий приводит к фрагментации социально- психологических представлений и следовательно – к необходимости интегрирующего их теоретического основания. Одна из попыток такого рода представлена в рамках теории социальных репрезентаций С. Московичи (Moscovici); автор стремился разрешить одну из фундаментальных проблем социальной психологии – преодолеть разрыв психологии на уровне академическом и на уровне обыденного сознания. Предмет и исторические особенности становления социальной психологии 16 Проблема максимально возможного адаптирования исследовательского инструмен- тария к экзистенциальной феноменальности и пространственно-временной континуально- сти социального бытия личности и ее окружения активно обсуждается и сегодня. Стано- вится все более очевидной ограниченность возможностей лабораторного эксперимента, жестко структурированных опросных методик и наблюдения, ориентированных на коли- чественную констатацию данных, что приводит к обострению дискуссий о научной досто- верности в условиях специфического предмета, не подлежащего прямой операционализа- ции (количественному измерению) и верификации (пространственно-временному под- тверждению). Представленные сложности в определении предмета социальной психологии во многом связаны с ее привязанностью к социокультурному контексту. Не случайно здесь все заметнее интерес к изучению культуры, формированию культурной психологии, ана- лизу ее исторической подоплеки, что в конечном счете позволит прийти к более адекват- ному пониманию социальной сущности человека в его взаимодействии с окружающей средой. Области социально-психологических исследований Со сравнительных исследований культуры начинается социальная психология в ин- терпретации В. Вундта. Вундт считал, что психология должна изучать те интеллектуаль- ные продукты, которые создавались сообществом человеческих жизней и являются, таким образом, необъяснимыми в понятиях индивидуального сознания, так как предполагают взаимодействие множества людей. Основным социокультурными продуктами, порождае- мыми этим взаимодействием, являются язык, мифы, обычаи, содержание которых привле- кает особое психологическое внимание, формирует высшие мыслительные функции, т.е. знание. Другой областью исследовательских интересов, имеющей непосредственное отно- шение к проблематике социальной психологии, стали массовидные явления, изучаемые такими исследователями, как Г. Лебон, В. Макдауголл, В.М. Бехтерев и др. Именно в та- ких феноменах, как поведение толпы проявлялась качественно иная, по сравнению с инди- видуальной, феноменология духа. Явления деиндивидуализации человека толпы, эффекты ее поведения вызывали пристальный интерес психологов. Однако проблема описательно- сти все время соседствовала с проблемой научности, и в наблюдениях такого рода в ос- новном применялись субъективные интроспективные методы, как правило, несущие на себе отпечаток личности исследователя. Эта субъективность, как в вопросах интерпрета- ции, так и в методике доказательства, ставила под сомнение научный статус социальной психологии и стимулировала ученых к поиску новых решений. Учитывая сложившееся к тому времени доминирование позитивистской методологии в доказательстве научной объ- ективности, в социальной психологии резко активизировало ее применение. В широко известной работе Меде «Экспериментальная психология толпы» (1920) автор, применительно к анализу толпы, вводит понятие группы и, как считают многие ис- следователи, и с этого времени изучение группового поведения людей становится ведущей областью социально-психологических исследований. Области социально- психологических исследований 17 Большое влияние на развитие социальной психологии как экспериментальной науки оказал Г. Олпорт (Allport), рассматривавший ее как отрасль, занимающуюся изучением поведения индивидов в его стимулирующем влиянии на поведение других. Введение Ол- портом эксперимента в социальную психологию, наряду с установлением измеряемости аттитюдов (социальных установок), послужило основанием для признания ее научности. Категория «аттитюд» стала одной из ведущих в социально-психологическом иссле- довании. С ней связывались большие надежды в плане изучения природы социальной ак- тивности человека. Предполагалось, что знание об устойчивых отношениях человека к объектам окружающего мира может послужить фундаментом, во-первых, для понимания специфики его социального поведения, во-вторых, основанием для прогнозирования пове- дения – давняя мечта психологов. Первоначально эти ожидания в какой-то мере оправды- вались, но впоследствии встали проблемы, связанные с валидностью их измерений. В 1930-е годы, благодаря блестящим экспериментам М. Шерифа, в социальную психологию входят такие понятия, как социальное восприятие, нормативное поведение, групповое давление и др. К. Левин, изучая атмосферу в группе, вводит понятие групповой динамики, ставшее отправной точкой в экстенсивном исследовании малых групп. В последующие годы больше внимания стали уделять изучению социально позна- вательной активности, в рамках которой были разработаны теоретические подходы к из- менению аттитюдов, подчинению, взаимозависимости, социальному обмену, социальному сравнению и т.д. В 1950-е годы Ф. Хайдер (Heider) инициирует изучение атрибутирования, т.е. при- чинного объяснения поведения – направление, которое сохраняет свою значимость и сего- дня. В 1970-е годы возобновляется интерес к изучению социально-познавательной актив- ности, но уже под влиянием так называемой компьютерной метафоры и ассоциируемого с ней информациионо-процессуального подхода. Сегодня в социальной психологии произошел заметный переход от интраличност- ной и интерситуационной ориентации, характерной для этапа становления, к интерлично- стной и ситуационно-контекстуальной. Для первой наиболее характерны категории – атти- тюд, малая группа (в контексте стимула), различные ее характеристики, связанные с нею и т.п. Для второй – социальная репрезентация, социальное познание, социальное мышление, социальное взаимовлияние и т.п. Все эти категории объемны по содержанию, так как охва- тывают более широкий класс явлений социального бытия. В сфере прикладных исследований можно, с некоторыми оговорками, выделить следующую проблематику: 1) личности в контексте формирования и проявления ее соци- альной сущности (самость, социализация, социальный опыт, социальная идентичность и т.д.); 2) социального познания (социальное восприятие, объяснение, мышление и т.д.); 3) личности в ее взаимодействии с непосредственным социальным окружением (социальное влияние и взаимовлияние; воздействие и взаимодействие и т.д.); 4) взаимоотношений лич- ности с ее окружением (малая группа; групповое влияние; групповая динамика и т.д.); 5) личности в опосредованном социальном окружении (субкультура, общество и т.д.) и 6) массовидные явления (толпа, паника, мода и др.). К числу категорий, наделяемых само- стоятельным статусом, часто относят агрессивное, асоциальное, просоциальное поведение, предубеждения и т.п. Предмет и исторические особенности становления социальной психологии 18 Оценивая перспективы развития социальной психологии, можно с определенной долей уверенности можно сказать, что, наряду с приобретением все большего статуса са- мостоятельности, внутренней интеграции, сближения с обыденностью социального бытия, для нее характерны тенденции интеграции с пограничными областями знаний – антропо- логией, этнографией, социологией, культурологией и т.д. История развития социальной психологии Развитие социальной психологии за рубежом Традиционно история становления той или иной области знаний представляется как последовательная эволюция, предполагающая развитие их, уточнение, углубление. Однако применительно к социальной психологии такая логика вряд ли уместна, что обусловлено рядом обстоятельств. Прежде всего это связано с самим понятием социальная психология, которое, как пишет К. Грауманн, историк этой науки, сегодня используется по отношению к: 1) отрасли психологии, в рамках которой проведено большинство социально- психологических исследований и опубликовано большинство работ; 2) области исследо- ваний в (микро) социологии; 3) любой отрасли социальных наук, занимающихся изучени- ем индивида в обществе; 4) ко всем социальным психологиям, включая два основных их подразделения и ряд сфер специализаций, которые скорее ориентированы в будущее, не- жели прошлое и настоящее социальной психологии. Данное обстоятельство предполагает четкое определение предмета исторического анализа и его источниковедческой базы. Применительно к самому историческому анализу предмета можно говорить по крайней мере о двух тенденциях. Первая выражается в стремлении к объективному анали- зу первоисточников позитивистского толка и выстраиванию некого последовательного развития знания. Вторая, более продуктивная тенденция, предполагает привязку вопроса о развитии знания к социально-историческому контексту с целью формирования более глу- бокого понимания и объяснения тех или иных теоретических подходов и моделей без ка- кой бы то ни было предвзятости, осознавая, что на каждом исторически конкретном про- межутке существует свой пласт культуры, багаж обыденных и научных познаний, на ко- торые опирается исследователь и за рамки которых он может выйти разве что в абстрак- ции. Сложность данного вопроса связана еще и с тем, что существует как минимум две точки зрения на предмет социальной психологии. Некоторые ученые (Ross, 1908) считают, что социальной психологии надлежит сосредоточиться на социальном (структурном) кон- тексте. А. Пепитон (Pepitone), например, полагает, что коллективная социальная психоло- гия того типа, который представляет Росс, по большей части остается социологией, тогда как для психологии «единственной реальностью является человек» (1981, с. 974). Наконец, еще одна особенность рассматриваемой проблемы заключается в том, что можно говорить как минимум о двух развитых социально-психологических традициях – американской и европейской, различающихся в своем отношении к изучению социально- психологической феноменологии. В рамках отечественной традиции тоже наработано не- мало продуктивных идей, к сожалению, практически не известных за рубежом. Исторические особенности развития зарубежной социальной психологии 19 Американская социальная психология. Культура индивидуализма и прагматизма, свойственная американскому обществу, наглядно проявилась в научных направлениях Чикагской школы. По меткому замечанию Картрайта (Cartwright), создание социальной психологии как отдельной области эмпирического исследования может рассматриваться как бунт всего поколения против кабинетных методов социальной философии (1979, с. 83). Здесь, по оценке Ф. Олпорта, индивидуалистская концепция срослась с эксперименталь- ным бихевиористским подходом, а социальная психология стала «наукой, изучающей по- ведение индивида в тех областях, где это поведение стимулирует других людей или явля- ется реакцией на такое поведение» (1924, с. 12). Однако если «бихевиористские взгляды» были только способом постижения фактов, то экспериментальные методы дают урожай этих фактов. Сочетание индивидуалистского подхода, бихевиористских взглядов и экспе- риментального метода было необходимо, чтобы превратить социальную психологию в солидную научную дисциплину; в этом направлении она развивалась первые три-четыре десятилетия своего существования (Cartwright, c. 4). Следует отметить, что Олпорт во многом опирался на работы учеников Вундта. В этой связи Пепитон тоже говорит о «немецких корнях экспериментальной традиции в со- циальной психологии» (1981, с. 975). Свое заметное развитие после первой мировой войны в США, научный климат и прагматизм которых способствовал превращению социальной психологии в экспериментальную «науку о человеке» (Allport, 1924, c. 4). Погоня за ре- зультатами исследований позитивистского толка привела к превращению эксперимента в некую маниакальную идею, а в конечном счете – к изучению объектов вне их социального контекста. Отчасти это было связано с поиском универсальных решений всех проблем по- средством открытия законов человеческого поведения и принципов его стимулирования. Стимульно-реактивная модель применительно к социально-психологической проблемати- ке действительно была продуктивной в тогдашнем контексте культуры. Примером такого рода являются работы Д. Карнеги, детальнейшим образом прописывавшего, что именно надо делать в тех или иных обстоятельствах для достижения преследуемых целей. Осозна- ние же того, что любое решение должно привязываться к конкретной ситуации и что один и тот же стимул, в зависимости от обстоятельств, может приводить к диаметрально проти- воположным результатам, пришло несколько позже. Тем не менее такого рода литература, привела к явному росту популярности психологии как области знания. В 30-х годах мно- гие книги психологов бихевиористского толка входили в число бестселлеров. Надежды глобалистского толка тешили и самих психологов, создававших утопию построения со- вершенного социального общества. Более того, было и немало желающих реализовать та- кого рода государства на практике – Сталин, Гитлер, Муссолини, «радевшие» за благо че- ловека вообще и испытывавшие сложности в отношении человека конкретного; не вписы- вавшиеся в их модели люди рассматривались как артефакты со всеми негативными по- следствиями для последних. В 1930-40-х годах свои оптимистические надежды социальные психологи стали увязывать с категорией аттитюда, чему способствовал ряд обстоятельств: во-первых, атти- тюд измеряем, во-вторых, относится к характеристике внутреннего мира личности, опре- деляющей социальное поведение, в-третьих, обладает потенциалом прогностичности. Ап- риори предполагалось, что, зная аттитюды человека по отношению к объекту, можно про- гнозировать и его поведение по отношению к нему. В эти годы была разработана широкая Предмет и исторические особенности становления социальной психологии 20 палитра измерения аттитюдов (шкалы Lickert и Thurstone, семантический дифференциал Osgood и др.), и интерес к ним сохранялся достаточно долго, практически до осознания его низкой прогностичности, подтвержденной неудачной попыткой использования аттитюдов избирателей в качестве индикаторов выборной активности. Неудачи такого рода прогнозов привели к острой дискуссии в отношении аттитюдов как базовой категории социальной психологии. Спектр позиций распространялся от утверждений об искусственности самого понятия, на одном полюсе, до нахождения усилителей прогностического потенциала его измерений, на другом. Предлагалось много компромиссных решений, одним из которых стало выделение аттитюда на объект и на ситуацию М. Рокичем в контексте широко из- вестных экспериментов социолога Лапъера. Разочарование в аттитюде как базовой категории социальной психологии не отрази- лось на ее экспериментальной ориентации. Эксперимент и сегодня предпочитается боль- шинством социальных психологов полевому исследованию, а измерения – наблюдению. Это же стало критерием научных публикаций, более того, финансирование исследований, осуществляемое при согласовании с соответствующими профессиональными структурами психологов, в существенной степени зависит от исследовательской методологии. Большое влияние на развитие американской социальной психологии оказал К. Ле- вин (1890–1947), сформировавшийся в традициях немецкой гештальтпсихологии, идеи которой оказались весьма продуктивными: такие понятия, как гештальт, изморфизм, праг- нантность, перцептивная группировка и др. привнесли в проблематику восприятия и ин- терпретации человека человеком много новых аспектов. В своей книге «Принципы топологической психологии» Левин формулирует осно- вополагающую цель теоретической психологии, которая должна заключаться в «разработ- ке системы понятий, демонстрирующих все характеристики гештальта, в котором любая часть зависит от всех других составляющих его частей» (с. 2). Этим утверждением Левин относит теорию силового поля полностью в сферу гештальт-направления. Называя такой подход Аристотелевским, Левин, оценив прежнюю психологию как преднаучную, подверг критическому рассмотрению характерную для нее жесткую категоризацию, статистиче- ское определение закономерности, фенотипический подход и описательную методологию. В качестве альтернативы он предложил конструктивный метод, опирающийся на положе- ния о: 1) критериях закономерности, не зависимых от повторяемости; 2) приоритетной роли интерпретаций, основанных на взаимоотношениях событий по отношению к класси- фикационным; 3) определении феномена как существующего в континууме; 4) методоло- гии, утверждающей контролируемый эксперимент и количественные измерения. В отличие от предшествующих индивидуалистических подходов, Левин подчерки- вал неразрывность взаимосвязи личности с ее окружением. Наиболее наглядно он проде- монстрировал это в своей известной формуле B = ƒ(P, E), (где В – поведение, Е – окруже- ние, Р – личность), часто представляемой в модифицированном виде B = ƒ (P, S), где S – ситуация. В соответствии с этой формулой адекватная психология должна оперировать всей совокупностью сил, воздействующих на поведение человека, а не отдельными, вы- рванными из их общей совокупности, как укоренилось в психологической традиции. Это в большей мере общеметодологический, чем теоретический подход, потому что в данном случае внимание концентрируется на принципе взаимозависимости, превосходстве целого (ситуации или поля) над частным. Левин использовал здесь конструктивные, а не класси- Исторические особенности развития зарубежной социальной психологии 21 фикационные методы. Такая методология позволяла ему ставить эксперименты с группа- ми (как прототипами «силового поля»): работать с ними в ходе повседневной жизни с це- лью изменения группового поведения, морали, предубеждений, стиля руководства и т. д., т.е. использовать подход, именуемый изучением групповой динамики. В 1944 году Левин был назначен директором Исследовательского центра групповой динамики при Массачу- сетском технологическом институте. Определить понятие «групповая динамика» доста- точно сложно, но в целом оно ассоциируется с влиянием группы на индивида и индивида – на группу: группа изменяет восприятие и поведение индивида, а это, в свою очередь, при- водит к изменению восприятия и поведения группы. Исследование групповой динамики включает также изучение структуры групп по отношению к лидерству (демократическое – авторитарное) и эффективность структуры лидерства по отношению к различного рода задачам и ситуациями. Интересы Левина распространялись на широкий спектр групп (индустриальных, учебных, по интересам и т.д.) и социальных программ, которые давали ему возможность проверить данные психологической теории в обыденной жизни. Левин проводил свои наблюдения в четырех проблемных областях одновременно, связанных с исследованием: 1) возможностей повышения продуктивности деятельности групп и изучением причин остановки в росте эффективности и отклонения от поставлен- ных целей; 2) исследованием коммуникации и распространения слухов; 3) исследованием социальной перцепции, межличностных отношений, групп членства регулятивной функ- ции групп; 4) исследованием подготовки лидеров, которое привело к созданию в 1946 году Национальной лаборатории обучения и развития тренинговых, или Т-групп, которые предназначались для подготовки эффективных лидеров, открытых линий коммуникации, борьбы с предубеждениями и деструктивными аттитюдами. В последующем Т-группы получили широкое распространение в образовании, консультировании, производственной и клинической практике. После второй мировой войны в США в теоретических воззрениях, как отмечает Грауманн, произошел переход от бихевиористского к когнитивному и от широкого к олее узкому теоретическому рассмотрению, что было характерным не только для социальной, но и для общей психологии. Включение компьютера в культуру мышления, перспективы, связанные с ним, не могли не оказать влияния на социальную психологию. Господствую- щим в ней стал информационно-процессуальный подход с его представлением о человеке, как системе, перерабатывающей информационные ресурсы. Рамки экспериментализма позитивистского толка, с его ориентированностью на операционализацию и верификацию, обусловливали использование в качестве метода научного теоретизирования индуктивно- дедуктивный метод с его строгой ориентированностью на эмпирическое подтверждение любого гипотетического предположения. В рамках такого рода теоретизирования стано- вится невозможным выход за пределы проверяемых гипотез, что, в свою очередь, приво- дит к появлению большого числа минитеорий, направленных на описание локальных ас- пектов изучаемого явления. Хотя, как утверждает Грауманн, о бихевиористском подходе (заимствовавшем клю- чевые идеи из концепции И.П. Павлова) можно главным образом говорить как об амери- канской разработке), и считается, что переход к когнитивизму был вызван появлением в Америке гештальтпсихологии, все же популярность когнитивного подхода обусловлена Предмет и исторические особенности становления социальной психологии 22 компьютерной революцией в науке и культуре. Другое дело, что разработки гештальтпси- хологов оказались наиболее пригодными для такого поворота в психологическом позна- нии. В результате из социальной психологии начинает вымываться категория социального поведения, заменяясь когнитивным отображением, предшествующим поведению (плани- рующим), сопровождающим его (контролирующим) и возникающим вслед за ним (запо- минающим). Радужные перспективы, связанные с когнитивизмом в социальной психологии, со- провождались лавиной эмпирических исследований. Столь бурная активность стимулиро- валась тайной надеждой на свойственное экспериментализму стремление к установлению универсальных законов складирования, переработки и последующего воспроизведения информационных ресурсов, их последующей привязки к практике социального поведения людей. Однако, как это часто бывает, «гора родила мышь», что и привело к кризису в со- циальной психологии 1970-х годов, проявившемуся в осознании невозможности решения глобальной задачи – более глубокого понимания социальной активности – посредством информационно-процессуального подхода. Из минитеорий не синтезировались макротео- рии; все очевиднее становилась необходимость в новых идеях. Тем не менее, когнитивная революция привела к изменению статуса американской социальной психологии: она, как пишет Бершейд (Berscheid, 1992, с 531) «заняла почти центральное положение в современной психологической науке», хотя, на наш взгляд, та- кой вывод излишне оптимистичен, поскольку американская экспериментальная психоло- гия представляет собой в основном эмпирическое описание социально-психологических особенностей американских студентов, так как подавляющее количество данных было получено в результате исследования именно их. В конце 1950-х годов эта же проблема поднималась Ф. Хайдером в связи с игнори- рованием в качестве психологических фактов самоописаний исследуемых как субъектив- ных. Для возможности включения этих данных в качестве объектов социально- психологического анализа Хайдеру понадобилась разработка и конституирование весьма искусственной модели «человека как наивного ученого», в соответствии с которой в своих самоотчетах он представляет не только спонтанные результаты интроспекции, но и фор- мулирует гипотезы, проверяет их, т.е. проводит верификацию, отделяя случайное от не- случайного. Привлечение самоотчетов привело к появлению одной из самых продуктив- ных, связанных с феноменологией реальной жизни областей социальной психологии – атрибутирования. В 1970-е годы намечается своеобразный бунт социального конструктивизма, под- вергающего резкой критике объективистскую методологию эксперименталистской соци- альной психологии. Конструктивисты прямо ставят вопрос о социально-культурной де- терминированности отражения. Один из лидеров этого движения К. Герген (Gergen), под- черкивает, что для социальной психологии гораздо важнее проследить особенности фор- мирования культурных значений, нежели давать констатацию эмпирических фактов в их объективности. Используемая социальными конструктивистами метафора мира как текста, прочтение которого определяется аккумулированными в культуре значениями, обладает значительно большей перспективностью. Более того, наряду с движением радикальной психологии, подвергающей жесткой критике позитивизм эксперименталистской психоло- гии, конструктивисты возрождают идеи становления культурной социальной психологии. Исторические особенности развития зарубежной социальной психологии 23 Свой вклад в новые идеи ее развития привносят представители кросс-культурной и ген- дерной психологии, показывающие бесперспективность универсалистской модели рас- смотрения социально-психологической природы людей, не учитывающей уникальности (имики) каждой культуры и субкультуры, рассмотрения мужчин и женщин как обладаю- щих уникальными свойствами и качествами, не соизмеримыми по критериям универсаль- ного толка и применимыми к другим представителям животного мира (крысам, собакам и т.п.). Давая общую оценку роли американской социальной психологии в науке, нельзя не отметить, что именно благодаря своему прагматизму она завоевала себе место под солн- цем, привела, с одной стороны, к экстенсивному тиражированию своих стандартов, с дру- гой – к унификации социально-психологических представлений. В этом отношении евро- пейские традиции в социальной психологии, по нашему мнению, более глубоки и разно- сторонни. Социальная психология в Европе. Впитав в себя традиции таких выдающихся умов своего времени как В. Вундт, Э. Дюркгейм, К. Левин и др., европейская социальная психо- логия представляет собой поле оригинальных и глубоких идей, актуализация которых происходит и сегодня, хотя, как говорит Кох, «каким бы ни был исторический вклад Евро- пы в развитие психологической науки – английская постдарвинистская сравнительная психология, русские концепции школы Павлова, эмиграция гештальтпсихологии, разра- ботки Пиаже, «даже» феноменология и, конечно, неопозитивистская философия венского кружка – все это с энтузиазмом принималось, усваивалось и перерабатывалось в нечто американское, частично смешанное с местной ветвью бихевиоризма и насквозь индиви- дуалистическое» (1985, с. 25). Однако, по оценке Грауманна, «то, что позже окрестили «американизацией» евро- пейской (например, немецкой) психологии, на деле было весьма необходимой реконст- рукцией и интернационализацией социальной науки, проделанной с помощью американ- цев и принятой в Европе с благодарностью. И лишь к случаям, когда ею, проблемы и их решения принимались и усваивались без критического подхода, возможно применение термина «американизация»» (2001, с. 38). Правда в самой европейской психологии эта оценка не столь однозначна, хотя состояние социальной психологии в довоенной Европе было довольно плачевным по сравнению с США. В Великобритании этими проблемами занимался С. Бартлетт (Bartlett), в Германии –Мёде (Moede, 1920), заложивший основания экспериментальной психологии групп; Хелпах (Hellpach), основавший в 1921 году первый Институт социальной психологии и издавший первый систематизированный немецкий учебник по социальной психологии. Тем не мене, эти отдельные достижения не сопровож- дались попытками к развитию социальной психологии в рамках европейского научного сообщества. Такая же ситуация наблюдалась в Европе и после 1945 года, и хотя отдельные спе- циалисты и группы ученых занимались социально-психологическими исследованиями и преподавали в различных европейских университетах, они, по словам Граумана, «не знали о существовании коллег ... обмен информацией проходил в основном между отдельными научными центрами и Соединенными Штатами» (2001. с. 39). В 1966 г. была создана Европейская ассоциация экспериментальной социальной психологии (EAESP), которая вскоре стала ядром научного общества социальных психо- Предмет и исторические особенности становления социальной психологии 24 логов этой части света. Среди первых, кто занялся поиском путей самоопределения евро- пейской социальной психологии, были Тэджфел (Tajfel) и Московичи, которые пытались предложить ориентиры так называемого европейского пути, избегая наиболее уязвимых мест эмпирицизма и экспериментализма в социально-психологических исследованиях, связанных с неадекватностью позитивистской методологии по отношению к изучению социальной феноменологии. Проблема связи социальной психологии с реальной жизнью является наиболее актуальной в рамках теории социальных репрезентаций, разработанной С. Московичи и его последователями. В этом аспекте идеи европейских психологов явля- ются более продуктивными. Со своей стороны, Тэджфел и его ученики акцентировали внимание на социальных характеристиках индивидуального и группового поведения. Именно влияние переживания человеком своего бытия на поведение, их зависимость от ценностных ориентаций культу- ры и общества, в котором он живет, определяет контекст европейской линии в развитии социально-психологических исследований. Эту идею Московичи дополняет аргументом о том, что общество «содержит собственные структуры, которые не могут описываться в тех же понятиях, что и характеристики личностей» (1972, с. 54). Поэтому «социальная психо- логия может и должна прямо связывать свои теоретические и исследовательские разработ- ки со взаимоотношением между функционированием человеческой психики и крупно- масштабными социальными процессами и событиями, которые формируют это функцио- нирование и сами им формируются» (Tajfel, 1981, с. 7). Возможно, именно многообразие социальных и культурных характеристик евро- пейской жизни вызывало такую озабоченность социальным (т.е. культурным) контекстом социального поведения и его психологических исследований. Внимание к этому аспекту особенно заметно в работах Тэджфела, посвященных стереотипам, предрассудкам и меж- групповому поведению, а также в работах Московичи по социальному воздействию, груп- повым меньшинствам и социальным репрезентациям. В то же время налицо ситуация ра- зобщенности: многие центры социально-психологических исследований не интересуются проблемой европейской самобытности, а лишь «следуют на определенной дистанции и с опозданием за прихотливыми изменениями главной линии американской социальной пси- хологии» (Tajfel, 81, c. 6). Как следствие, их теории и исследования мало отличаются от таковых в любом научном психологическом центре Северной Америки. Но независимо от того, происходит ли полная смена ориентации европейской социальной психологии или только отчасти, как замечает в этой связи Джасперс, в «европеизации» социальной психо- логии есть и некоторые достижения: психологи стали активнее взаимодействовать (Jaspers, 1986, c, 12). Однако Шерер (Scherer), на основе анализа неформальной переписки между амери- канскими и европейскими коллегами и сравнения учебников, делает вывод о «постепенно увеличивающемся разрыве между европейской и североамериканское ветвями дисципли- ны» (1992, с. 184). По результатам его опроса, примерно 80 членов EAESP и ее американ- ского аналоги SESP, разделяют мнение о том, что американская социальная психология более индивидуалистична, этноцентрична, и ориентирована на лабораторный экспери- мент, чем европейская (1993, с. 549). Что же касается тематики исследований, то складыва- ется впечатление, что интересы европейцев преимущественно склоняются в сторону «межгрупповых отношений, социальной идентификации и социального влияния в ракурсе Исторические особенности развития зарубежной социальной психологии 25 групповых факторов» (1992, с. 184), в то время как социальное познание индивидов, разра- батываемое под сильным влиянием когнитивной традиции с ее акцентами на информаци- онно-процессуальный подход, являются «ключевым направлением развития» американ- ской социальной психологии (1992, с. 188). Шерер выдвигает в качестве объяснения их то обстоятельство, что в Северной Америке и Европе направления развития были обусловле- ны различиями в культурных ориентациях: в США – на личность и ее функционирование, в Европе – на социальные и культурные детерминанты познания и поведения (1993, с. 520). Этот вывод соответствует утверждению Й. Джасперса (Jaspars) о приближении века социальной психологии в Европе. «Мы двигаемся ... в сторону более углубленного изуче- ния социального поведения в соответствии с расширенным социальным контекстом – со всей очевидностью для того, чтобы теоретически обоснованно связать результаты своих исследований с реальными социальными событиями» (1980, с. 427). В целом европейская социальная психология с момента своего организационного оформления в 1960-х годах пытается адаптироваться к ситуации многообразия культурных оснований, не предпринимая попыток к гомогенизации типично европейского разнообра- зия подходов. Во многом этому способствует то обстоятельство, что сами основатели ее были эмигрантами из разных европейских культур и испытывали на себе «дружеские объ- ятия» американских коллег, всячески от них дистанцировались. Преимуществом и одно- временно уязвимостью европейских подходов к анализу социально-психологической фе- номенологии является включение в предмет исследований мета-теоретического уровня анализа познавательной активности и социального взаимодействия. Дебаты последних лет между представителями обоих направлений – индивидуальной познавательной активности и теории социальных репрезентаций – способствуют прояснению различий в оценках роли социальных контекстов в формировании индивидуальных знаний и действий. Европей- ские психологи более строго подходят к анализу понятий социальной идентичности и межгрупповых отношений в контексте использования языка и влияния его особенностей. К сожалению, приходится констатировать практически полную изолированность от этих процессов отечественных социальных психологов, только начинающих предприни- мать робкие попытки к установлению и развитию контактов с европейским социально- психологическим сообществом. Во многом повторяется ситуация довоенной Европы, с ее отдельными контактами, не сопровождающимися поддержкой каких-либо организацион- ных структур. Развитие отечественной социальной психологии История развития социальной психологии в рамках постсоветского пространства освещалась в многочисленных публикациях, но в основном, как отмечает Г.М. Андреева, в них речь шла о так называемой психологической социальной психологии, тогда как со- циологическая социальная психология оставалась как бы на заднем плане. Сегодня, когда обе ветви этого знания получили в нашей стране права гражданства, уместно обратиться к некоторым историческим этапам их взаимодействия (1997 , с. 6 ). Предмет и исторические особенности становления социальной психологии 26 О появлении социальной психологии в современном понимании ее предмета можно говорить только в советский период. До этого с некоторой натяжкой находим лишь от- дельные работы, например, труды В.М. Бехтерева. На ранних этапах своего становления социально-психологическая проблематика разрабатывалась преимущественно в некоторых разделах социологии в плане самых об- щих представлений о ее предмете, круге ее задач, понятийном аппарате. Специфика совет- ской социальной психологии во многом определялась идеологизацией ее проблем. Термин «коллективная (социальная) психология» был предложен М.М. Ковалев- ским (1910) в его работе «Социология»; это курс лекций, прочитанных ученым в Петер- бурге. Выясняя взаимоотношения социологии с другими науками, автор уделяет внимание ее связи с психологией, подробно анализируя концепцию Г. Тарда и именуя социологию психологией коллективной или групповой. При этом Ковалевский отмечает, что сам Тард предпочитает термин «социальная или коллективная психология». Полемизируя с ним по поводу отдельных положений его концепции, Ковалевский согласен с ним в общем опре- делении предмета и актуальности социально-психологического знания. Единственное средство познать психологию масс, как он считает, – это изучить всю совокупность их ве- рований, учреждений, нравов, обычаев и привычек, провести исследование народных ска- зок, былин, пословиц, поговорок, юридических формул, писаных и неписаных законов; именно этим длинным путем, а не прямым анализом душевных движений посетителей того или иного салона, будут положены прочные основания для изучения коллективной психологии. Во многом повторяя традицию психологии народов Вундта, обращающуюся к ана- лизу коллективного мифотворчества, российская социальная психология ориентирована, по мнению А. Копельмана, на изучение народного духа, проявляющегося в деятельности и переживаниях групп людей и коллективов (1908). Интересные идеи содержались в трудах Л.Н. Войтоловского, П.А. Сорокина и др. Самым же крупным явлением в этой области несомненно были фундаментальные работы В.М. Бехтерева: «Объективная психология» (1907) и «Внушение в общественной жизни» (1908). Если в первой речь шла преимущест- венно о предмете новой области науки (психологическая жизнь не только индивидов, но и «групп лиц» – толпы, общества, народов), то во второй – анализировался важнейший ме- ханизм воздействия – внушение, рассматриваемое не только на индивидуальном уровне. В обоих трудах были заложены идеи концепции «коллективной рефлексологии», намечено экспериментальное исследование отношений между личностью и коллективом, влияния общения на социальные процессы, зависимости развития личности от различных типов коллективов. В.М. Бехтереву принадлежит и заслуга прочтения курса лекций по социоло- гии, в котором были поставлены проблемы соотношения социологии и социальной психо- логии. В ходе дискуссии 1920-х годов, активное участие в которой принимали виднейшие российские философы, социологи и психологи (В.А. Артемов, В.М. Бехтерев, К.Н. Корни- лов, Г.И. Челпанов и др.), резко обозначилась тенденция к новой материалистической нау- ке, основанной на идеях марксистской философии. Но и здесь наметилась определенная поляризация мнений. Г.И. Челпанов, в частности, не возражая против «союза» марксизма с психологией, акцентировал внимание на необходимости разделить психологию на две час- ти: эмпирическую, в качестве естественнонаучной дисциплины, и социальную, базирую- Исторические особенности развития отечественной социальной психологии 27 щуюся на социокультурной традиции. Основания для такого разделения действительно существовали, и Челпанов, опираясь на труды Русского географического общества, видел их, в частности, в том, что в России уже давно сложились предпосылки для построения «коллективной психологии», или «социальной психологии». Другая сторона программы Челпанова была обусловлена его критическим подходом к переводу психологии на рельсы марксизма. Социальную психологию он признавал той частью психологии, которая обяза- на базироваться на принципах нового мировоззрения, в то время как эмпирическая психо- логия, оставаясь естественнонаучной дисциплиной, вообще не должна быть связана с ка- ким-либо философским обоснованием сущности человека, в том числе и с марксистским. В.М. Бехтерев выдвинул идею «коллективной рефлексологии», в предмет которой включаются поведение коллектива и личности в коллективе, условие возникновения соци- альных объединений, особенности их деятельности, взаимоотношения их членов. Такое понимание предмета представлялось преодолением субъективистской социальной психо- логии, поскольку все проблемы коллективов толковались как соотношение внешних влия- ний с двигательными и мимико-соматическими реакциями их членов. Социально- психологический подход следовало обеспечить единством принципов рефлексологии (ме- ханизмов единения людей в коллективы) и социологии (особенностей коллективов и их отношения с обществом). Предметом коллективной рефлексологии было, по определению, изучение возникновения, развития и деятельности собраний и сборищ, проявляющих свою соотносительную деятельность как целое благодаря взаимному общению входящих в них индивидов (Бехтерев, 1994, с. 100). Хотя это по существу есть предмет социальной психо- логии, сам Бехтерев настаивал на термине «коллективная рефлексология» вместо обычно употребляемого термина «общественная, или социальная психология» (там же, с. 23). В концепции В.М. Бехтерева содержалась весьма полезная идея: коллектив есть не- что целое, в котором возникают новые качества, возможные лишь при взаимодействии людей. Однако эти взаимодействия трактовались достаточно механистически: личность объявлялась продуктом общества, но в основу ее развития были положены биологические особенности и прежде всего социальные инстинкты; для объяснения социальных связей личности привлекались законы неорганического мира (тяготение, сохранение энергии и пр.), хотя сама идея биологической редукции подвергалась критике. В русле дискуссии 1920-х годов позиция Бехтерева противостояла Челпанову, в том числе и в вопросах суще- ствования социальной психологии как отдельного предмета. Однако четкого определения в ее концепциях не было. С одной стороны, она ото- ждествлялась с учением о социальной детерминации психических процессов; с другой – увязывалась с исследованием особого класса явлений, связанных с совместной деятельно- стью людей. В результате самостоятельного статуса социальная психология не получила, попытки построения ее как особой дисциплины прекратились на довольно длительный срок. Даже в относительно более «безопасной» в идеологическом плане области знания, какой была психология, особого прогресса не наблюдалось. Безусловно следует иметь в виду и общий контекст развития социальной психоло- гии в мире. После первой мировой войны эта область знаний переживала период бурного расцвета в США, приобретая вид развитой экспериментальной дисциплины, обладающей большим социально-значимым потенциалом. А поскольку она продолжала развиваться в Предмет и исторические особенности становления социальной психологии 28 немарксистской традиции, ряд советских ученых отождествлял ее с «реакционной» нау- кой. Таким образом о «самостоятельном» существовании этой дисциплины речи не было и в помине, но отдельными учеными разработки продолжались – в рамках философии (Г.В. Плеханов), педагогики (Макаренко, 1963), общей психологии (Л.С. Выготский). На- чав с идеи об историческом происхождении высших психических функций, Выготский, в частности, развивал мысль о культурно-исторической детерминации процесса их развития, их «интерпсихической функции» (1983, с. 145). Именно эти идеи стали популярными за рубежом в рамках конструктивитстски ориентированной социальной психологии. В начале 1960-х годов развернулась новая дискуссия о предмете социальной психо- логии и ее роли в советском обществе. Этому способствовали два обстоятельства: решение экономических, социальных и политических проблем требовало более пристального вни- мания с психологической стороны. Начавшаяся «оттепель» позволила снять клеймо «бур- жуазности» с социальной психологии; установились контакты с зарубежной наукой, спо- собствовавшие трансляции идей, существенно отличавшихся от представленных в отече- ственной традиции. Началось конструирование социальной психологии как относительно самостоятельной дисциплины. Стали создаваться социально-психологические лаборато- рии и центры при психологических учреждениях и даже непосредственно на производст- ве, и др. Взаимоотношения социальной психологии с марксизмом строились несколько по иной модели, чем в социологии: прямого идеологического диктата здесь не было, но кон- троль как таковой существовал. Оценка западных школ социальной психологии шла в русле критики ложной методологии. Обращение к текстам тех лет укрепляло в читателе идею о превосходстве советской социально-психологической школы, о недальновидности зарубежных авторов, хотя, познакомиться непосредственно с работами зарубежных авто- ров было довольно сложно. Психологическая теория деятельности, созданная на основе учения Л.С. Выготского о культурно-исторической детерминации психики и разработанная в трудах С.Л. Рубин- штейна, А.Н. Леонтьева, А.Р. Лурии, была, с некоторыми оговорками, принята большин- ством представителей психологической науки в СССР. Кардинальная идея этой теории заключается в том, что в ходе своей деятельности человек не только преобразует мир, но и как субъект деятельности развивает и себя как личность (Леонтьев, 1975). Социальная психология в этом контексте была «адаптирована» к основному предмету ее исследования – группе (Петровский, 1967). Содержание деятельности раскрывалось применительно к группе, а группа рассматривалась в роли субъекта, что позволяло изучать ее характеристи- ки как атрибуты субъекта деятельности, а отношения в ходе совместной деятельности как фактор интеграции группы. Наиболее полное выражение этот принцип получил в психо- логической теории коллектива, построенной на идее единообразия как высшей ценности (ценностно-ориентационное единство и т.п.). Сегодня такого рода единообразие вряд ли может ассоциироваться с положительными достижениями. Те же концепции, которые прикрываются знаменем деятельностного подхода, очень напоминают зарубежные, по- строенные на иных методологических основаниях. Продуктивность идей такого подхода к изучению социально-психологической фе- номенологии не столь очевидна: смещение акцентов на деятельность приводит к ущербу в Исторические особенности развития отечественной социальной психологии 29 социально-контекстуальном и личностном аспектах. Деятельность здесь выступает в каче- стве самоценности, хотя в реальности она тесно связана с ситуативным и личностным кон- текстами. Преломленная таким образом марксистская методология не отгораживала отечест- венную социальную психологию от мировой науки. Напротив, некоторые ее идеи оказа- лись весьма близкими современным поискам, особенно европейской социальной психоло- гии, подчеркивающей необходимость учета «социального контекста». Определенную роль в таком оформлении социальной психологии сыграла общекультурная традиция россий- ской мысли, задав большую, чем, например, американская, ориентацию на гуманитарный характер знания, или как минимум – на примирение сциентистских и гуманистических принципов (например, в наследии М.М. Бахтина). Правда, эта культурная традиция сего- дня более востребована зарубежными исследователями, чем своими собственными; в си- туации потери строгих ориентиров они бросились в другую крайность – адаптации запад- ных идей – к постсоветской действительности, забывая о том, что все оригинальное рож- дается только на родной почве со всеми ее особенностями. Итогом новой дискуссии о социальной психологии стало признание ее как «марги- нальной» дисциплины (Социальная психология: саморефлексия, 1995), стремящейся к ин- теграции с мировой социальной психологией. Однако реализация такой интеграции связа- на с рядом сложностей приобщения ее к уже сформировавшемуся понятийно- концептуальному аппарату; освобождения от сложившихся штампов мышления; умения донести накопленный опыт до социально-психологического сообщества развитых стран. Становление и развитие белорусской социальной психологии Белорусская социальная психология имеет относительно непродолжительную исто- рию. С той или иной степенью определенности о ней как о сформировавшейся области можно говорить лишь начиная с 1960-х годов. Тем не менее, ее становление имеет свою собственную предысторию, определившую своеобразие развития и современное состоя- ние. С определенной доле условности можно говорить о трех периодах ее развития: 1. Конституирования – до 1920-х гг. – характеризующийся усилиями по конституи- рованию социально-психологического знания как обладающего правом на само- стоятельный статус. 2. Подготовительный – с 1920-х гг. до середины 1960-х гг. – характеризующийся формированием методологических оснований и приоритетов в социально- психологических исследованиях. 3. Педагогический – с середины 1960-х по конец 1980-х – характеризующийся ис- следованием социально-психологической феноменологии в условиях педагоги- ческой деятельности. 4. Экстенсивный – с 1990-х гг. по настоящее время – характеризующийся расшире- нием областей социально-психологических исследований и самоопределением в методологии и приоритетах исследований в новых исторических условиях. Период конституирования социальной психологии пришелся на дореволюционные годы и осуществлялся в рамках Российской империи, роль Белоруссии в которой была весьма незначительна. Поэтому вполне обоснованно говорить о том, что для него были Предмет и исторические особенности становления социальной психологии 30 характерны те же особенности, что и для отечественной социальной психологии в целом, описанные в предыдущем разделе. Выделение данного периода как самостоятельного обу- словлено необходимостью рассмотрения особенностей исторической ситуации зарожде- ния социальной психологии, позволяющих понять последующую историю ее развития. К числу таких особенностей относятся поиск предмета исследования и конституирования как области знания, имеющей право для самостоятельного статуса существования. Поэто- му первые работы в области социальной психологии акцентировали внимание на тех явле- ниях и фактах, которые не могли быть объяснены другими, уже конституированными нау- ками, в частности психологией и социологией. Вот почему первые исследования концен- трируются на групповых процессах и явлениях. Второй особенностью является необходи- мость популяризации этого знания с целью его внедрения в общественное сознание, что обусловило акцентирование внимания на тех вопросах, которые были этим сознанием вос- требованы. Наконец, третьей особенностью является интернациональный характер соци- ально-психологического знания, проявляющийся в отсутствии в то время четко выражен- ных идеологических границ, свидетельством чему является перевод на русский язык прак- тически любых заслуживающих внимания авторов, вне зависимости от их методологиче- ской позиции. Это обстоятельство нашло свое выражение в том, что психологи того вре- мени свободно оперировали интернациональными первоисточниками, дискутируя в сво- бодном пространстве предметной и межпредметной областей. Примером чему являются первые работы Л.С. Выготского, отличительной особенностью которых была полемика без границ. Конечно следует заметить, что и само социально-психологическое знание было не столь масштабным, что не позволяло стать ему локализованным в рамках одной госу- дарственной системы. Революционный период 1920-х гг. не мог не сказаться на развитии социальной пси- хологии. Решение практических задач общественного устройства, характерное для конца 1910-х гг. начала 1920-х сменилось смещением акцентов на идеологию, что было обуслов- лено существованием в рамках враждебного окружения. Поэтому период относительного плюрализма в области методологии закончился и начался этап внедрения диалектико- материалистической методологии во все области научного знания. Такого рода внедрение осуществлялось через философию и педагогику, обеспечивающих трансляцию новой идеологии в сознании граждан. Именно под их влиянием и осуществлялся поиск исследо- вательских приоритетов и в социальной психологии в частности. В это время социальная психология как самостоятельная область знания делала только первые шаги в поиске сво- его предмета и места в системе не только психологического, но и социального знания в целом. Вполне естественно, что она, как включающая в свой предмет вопросы функцио- нирования социальных групп, не могла не оставаться без внимания идеологов господ- ствующего класса. Не обошли эти процессы и Белоруссию. Подтверждением чего является тот факт, что первые работы в области социальной психологии были связаны с методоло- гической проблематикой. В 1920-30-е годы методологические вопросы психологии актив- но разрабатывались Б.Э. Быховским, С.Я. Вольфсоном, В.Н. Ивановским, С.З. Канценбо- геном и др., принимавшими активное участие в широкой философской дискуссии, направ- ленной против господства механицизма и субъективизма в научном познании. Эта дискус- сия, проходившая в определенном историко-культурном контексте, привела к изменению методологических установок. Ярким примером чему является эволюция воззрений Б.Э. Исторические особенности развития отечественной социальной психологии 31 Быховского, исходно рассматривавшего учение З. Фрейда как диалектико- материалистическое, а впоследствии – как субъективистское и мистическое. Государст- венная идеология начинает себя защищать и эта защита в конечном счете приводит к пре- вращению социальной психологии из интернационального знания в национальное. Свиде- тельством чему является прекращение публикаций идеологически чуждых авторов после 1927-го года. Представленный исторический контекст делает понятным специфику последующе- го становления и развития белорусской социальной психологии, акцентирующей внима- ние в процессе своего становления на методологической и педагогической проблематике. Первый директор научно исследовательского института психологии и педагогики (1929) П.Я. Панкевич, под руководством которого в 1927 году были проведены выборочные ис- следования образа жизни, состояния нравственного сознания и быта студентов БГУ, извес- тен попыткой реализации диалектико-материалистического подхода в практику социаль- но-психологических исследований. П.Я. Панкевич обосновывал, что изучению должно подлежать поведение людей, в процессе которого выявляется истинная природа индивида. Можно отметить роль психотехнической лаборатории, возглавлявшейся С.М. Василев- ским, проводившей исследования уровней общежизненного и общекультурного развития различных возрастных, половых, национальных и социальных групп населения БССР. Оз- накомление с содержанием этих исследований и выводами создает представление об их идеологической направленности. Однако использование психотехниками и педологами объективных методов психологического исследования привели к расхождению результа- тов с идеологическими догматами, что и во многом и послужило предпосылкой известно- го постановления ЦК ВКП(б) 1936 года «О педологических извращениях в системе нар- компроса», по существу «прекратившего» «идеологически чуждые» психологические ис- следования, пропагандирующее существование неравенства между людьми. В этом аспек- те показателен пример знаменитых туркестанских экспериментов Л.С. Выготского и А.Р. Лурия, разительно отразившихся на всей их последующей судьбе. Показав особенности психического развития туркестанских дехкан, отличающиеся от европейцев эти исследо- ватели вынуждены были сменить области своих исследовательских интересов, а также места работы. Такого рода идеологический пресс не мог не сказаться на развитии социаль- ной психологии на долгие годы. Некоторая смена ситуации в послевоенные годы приводит к возобновлению интере- са к психологии. Именно в эти годы начинается становление белорусской психологиче- ской школы. Значительным шагом в создании которой стало в 1947 г. на филологическом факультете отделения логики, психологии и русского языка, просуществовавшего до 1955 г. Выпускники этого отделения (Р.И. Водейко, М.С Клевченя, А.Б. Широкова и др.), отли- чавшиеся высоким уровнем философской и общекультурной образованности, много сде- лали для популяризации психологического знания и через своих учеников во многом по- влияли на развитие белорусской социальной психологии. Отличительной особенностью перечисленных психологов является и их знакомство с современным международным психологическим знанием, популяризации которого они уделяли много внимания в своей педагогической деятельности, существенно расширяя горизонты студентов. На этапе становления белорусской психологической школы несомненно сказалось позитивное влияние таких известных педагогов как С.А. Умрейко, М.Я Мышко, Н.Е. Ла- Предмет и исторические особенности становления социальной психологии 32 кин и др., обладавших выдающимися организаторскими способностями, во многом опре- делившими рост популярности психологического знания в педагогической среде. Особо следует отметить С.А. Умрейко первого заведующего кафедрой психологии и педагогики БГУ, чьи заслуги в обретении высокого статуса психологии непереоценимы. Именно при его руководстве и непосредственном участии был инициирован настоящий психолого- педагогический диалог, способствовавший взаимообогащению и взаиморазвитию этих двух областей знания. И во многом благодаря этому влиянию белорусская социальная психология преимущественно развивалась в области изучения феноменов и процессов, связанных с педагогической деятельностью. Но собственно социально-психологические исследования, во многом определяю- щие белорусскую традицию, начинаются с работ доктора психологических наук Я.Л. Ко- ломинского по проблеме взаимоотношений между учениками в классе. Именно с его ис- следований и начинается третий, педагогический период развития белорусской социаль- ной психологии. С определенной долей условности можно говорить и о конкретной дате начала этого периода – 1968 год – доклад Я.Л. Коломинского на III съезде психологов СССР «Опыт социально-психологического изучения дошкольных групп». Им опублико- ван ряд фундаментальных работ (Психология личных взаимоотношений в детском кол- лективе; Психология взаимоотношений в малых группах, 1976; Психология детского кол- лектива. Система личных взаимоотношений, 1984; и др.), определивших на долгие годы приоритеты социально-психологических исследований. Следует отметить и несомненную заслугу Я.Л. Коломинского во внедрении «чуждого» зарубежного социометрического подхода. Именно эта исследовательская методология, значительно модернизированная и адаптированная к детским ученическим коллективам, и определила перспективы развития белорусской социальной психологии на продолжительную перспективу. Следует отметить и большую заслугу Я.Л. Коломинского в дело внедрения «идеологически чуждой» амери- канской исследовательской методологии в советскую социальную психологию, находив- шуюся под постоянным идеологическим контролем. Реализация социометрической мето- дологии и привела к обретению белорусской социальной психологией собственного уни- кального лица. Под руководством Я.Л. Коломинского проведены многочисленные и многоаспект- ные исследования различных детских ученических коллективов и реализованы многочис- ленные оригинальные идеи, оформившиеся в целую область социально-психологического знания – социальную педагогическую психологию (совместно с А.А. Реаном). Также изу- чались психология совместной деятельности и педагогического общения (А.А. Амельков, С.С. Харин), социально-психологические проблемы группы дошкольников (А.Н. Белоус, А.М. Счастная, Д.В. Финькевич). Другое направление – межличностное понимание в общении изучалось ученицей В.Н. Мясищева и Б.Г. Ананьева доктором психологических наук С.В. Кондратьевой, также создавшей свое направление в социальной психологии. Широкую известность получили ее работы по социальной перцепции и перцептивно-рефлекторной регуляции поведения субъекта познания. Ее учениками изучались возрастные, половые, профессиональные, ин- дивидуально-психологические особенности социально-перцептивной активности субъек- та. Как и для школы Я.Л. Коломинского для направления С.В. Кондратьевой также харак- терна ориентация на психолого-педагогическую проблематику. Исторические особенности развития отечественной социальной психологии 33 Наряду с дальнейшим развитием исследований по педагогической проблематике, характеризовавшихся появлением новых аспектов, в частности, социально- психологических факторов избирательности педагогического взаимодействия, психологи- ческой культуры и др. появляются исследования в новых, ранее не изучавшихся белорус- скими социальными психологами областях. С 1990-х годов начинается четвертый экстенсивный период развития белорусской социальной психологии. Во многом его своеобразие определяется новым историко- культурным контекстом перестроечных времен, характеризовавшимся обретением Бело- руссией статуса суверенного государства, остро поставившим вопрос о формировании собственной психологической идентичности, а так же резким возрастанием международ- ных контактов. Эти контакты, а также многочисленные переводы зарубежных социально- психологических работ создали предпосылки для переосмысления структуры, содержания и приоритетов социально-психологического знания. Появляется новая генерация социальных психологов, сформировавшихся в этом из- менившемся историко-культурном контексте, осознающая необходимость преодоления границ чисто педагогической направленности социальной психологии и знакомая с суще- ствованием мировой традиции, отличающейся значительно более широким спектром ис- следовательских направлений и методологий. Выход за заданные предшествующей исто- рией развития рамки оказался непростым, но обогащающим. Еще одной предпосылкой перехода к данному этапу явилась трагедия Чернобыль- ской катастрофы, стимулировавшая изучение ее социально-психологических последствий. Эта проблематика стала предметом исследований центра психолого-педагогических про- блем Чернобыля, возглавлявшегося доктором психологических наук Л.А. Пергаменщи- ком, занимающимся проблемой социально-психологической адаптации человека к кри- зисным событиям жизненного пути. Вместе с сотрудниками центра им был исследован широкий спектр аспектов этой проблемной области, еще требующий теоретического и эмпирического осмысления. Центром был проведен ряд международных конференций, позволивших войти в международное сообщество и ознакомиться с его достижениями в данной и пограничных областях исследований. Экстенсивный характер переживаемого сегодня периода развития белорусской со- циальной психологией выражается в том, что в ней, наряду с классическим педагогиче- ским направлением, начали развиваться и ранее не представленные направления: агрес- сивное поведение, организационная психология, социальная психология спортивного кол- лектива, кросс-культурные исследования и др. Исследования агрессивного поведения стали предметом научных интересов доктора психологических наук И.А. Фурманова, внесшего большой вклад в разработку проблема- тики детской, подростковой и юношеской агрессивности и ее коррекции. В его исследова- ниях рассмотрен широчайший круг вопросов, связанных с особенностями его социализа- ции, механизмов формирования нарушений поведения, диагностики, направлений психо- социальной помощи и др. Проблематика социально-психологических особенностей дошкольников в отли- чающемся от классического ракурсе начала изучаться доктором психологических наук Т.В. Сенько, исследовавшей базисную структуру межличностного взаимодействия в стар- шем дошкольном возрасте, а также взаимодействия ребенка со сверстниками и взрослыми. Предмет и исторические особенности становления социальной психологии 34 Проблематика социальной психологии личности и трудового коллектива являлась предметом исследований сектора психологии института социологии АН РБ, возглавляв- шегося доктором психологических наук В.И. Секуном с 1990 г. под его руководством был проведен комплекс прикладных социально-психологических исследований научных, учебных, производственных и армейских коллективов. Им же в сотрудничестве с В.А. Ян- чуком и коллегами из Сассекского университета (Великобритания) и университета Ваксхо (Швеция) были проведены первые масштабные кросс-культурные исследования социаль- но-психологических особенностей менеджеров предприятий в сравнении с 77 странами мира. Экстенсификация социально-психологических исследований и их интеграция в ми- ровую систему, характеризующуюся методологическим и парадигмальными многообра- зием и плюрализмом, поставила проблему самоопределения и выработки оснований диа- лога в условиях этого многоголосия, ставшую предметом исследований доктора психоло- гических наук В.А. Янчука. Он разработал интегративно-эклектический подход, идеи ко- торого представлены в данной книге. Интегративная эклектизация знания, строящаяся на идее взаимообогащения и взаиморазвития посредством равноправного диалога различаю- щихся подходов и точек зрения стимулировала, во-первых, интерес к альтернативным подходам и решениям и, во-вторых, появление ряда новых. Оценивая ситуацию сегодняшнего дня и ближайшую перспективу можно с опреде- ленной уверенностью говорить о том, что в белорусской социальной психологии начали появляться ростки многообразия, проявляющиеся в первых попытках реализации различ- ных исследовательских методологий: качественных, корсс-культурных, феноменологиче- ских и гендерных исследований, дискурсного, нарративного и герменевтического анализа, диалогических методологий и др. Она обещает получение новых и интересных результа- тов. Новая генерация социальных психологов уже формируется в новом плюралистиче- ском и многомерном контексте, способствующему углублению и расширению представ- лений о социально-психологической феноменологии. Знакомство с достижениями миро- вой социальной психологии соединяется с достоинствами культурно-исторического под- хода Л.С. Выготского, что создает хорошие основания для обретения ею своей новой идентичности и перспектив развития. |