Узнаём о другом предмете
 Скачать 6.01 Mb.
|
|
8. Язык как система систем. Язык и другие знаковые системы. 8.1. Язык как система систем. Язык как общая система включает в себя все многообразие языковых элементов: конкретные единицы и всевозможные их комбинации, типы, разряды и т. д. Разные объединения языковых единиц, связанные общностью определенных признаков, входят в общую систему языка как ее частные системы (или подсистемы). Система каждого языка «обнимает множество частных систем, в разной степени между собой связанных». Это находит выражение в использовании таких терминов, как: «система звуков» или «звуковая система»; «система фонем» или «фонологическая система»; «система гласных (звуков, фонем)»; «система вокализма» или «вокалическая система»; «система согласных», «система консонантизма» или «консонантная система»; «система мягких согласных»; «лексическая система»; «терминологическая система» или «терминосистема»; «фразеологическая система»; «словообразовательная система» или «система словообразования»; «грамматическая система»; «морфологическая система»; «система частей речи»; «система имени существительного»; «система глагола» или «глагольная система», «система глагольных форм»; «система склонения»; «система спряжения»; «система падежей (падежных форм, падежных окончаний)»; «система видов (времен, залогов, наклонений)»; «система совершенного вида» и др. Наиболее крупные из таких частных систем (подсистем) принято называть уровнями языка (или языковыми уровнями), реже — ярусами. Однако общепринятого понимания языкового уровня (яруса) в современном языкознании нет. Обычно языковыми уровнями называют определенные совокупности единиц языка, относительно близких друг к другу в каком-либо отношении. Определение понятия языкового уровня в терминологических словарях, как правило, носит общий, абстрактный характер. Ср., например: «Уровни языка — подсистемы (ярусы) языка, устанавливаемые в процессе исследования языка на разных этапах его анализа». В специальной литературе объяснение понятия языкового уровня так или иначе конкретизируется. Некоторые языковеды предлагают выделять уровни языка «соответственно основным единицам языковой системы», хотя при этом неясно, какие именно единицы следует считать основными. Другие лингвисты при выделении языковых уровней принимают во внимание наличие специфических единиц языка, отсутствующих в других уровнях. Однако, как представляется, наличие специфических единиц языка обязательно для каждого языкового уровня при любом из предлагаемых делений языковой системы на уровни, при выделении любого количества уровней. Поэтому данный признак не может служить основанием для строгого и однозначного разграничения уровней языка, определения границ между ними. Иногда возможность выделения тех или иных языковых уровней ставится в зависимость от наименования языковых единиц: «Уровнем языка называется та часть его системы, которая имеет соответствующую одноименную единицу» [Степанов, с. 218]. В связи с этим можно заметить, что соответствующую одноименную единицу имеет любая часть языковой системы, иначе — любая частная система, подсистема, любое объединение языковых единиц, называемое системой, в том числе и такие, как, например, система окончаний, система гласных, слоговая (силлабическая) система и др. В соответствии с предлагаемым определением уровня языка подобные части языковой системы следовало бы рассматривать как отдельные уровни, однако к языковым уровням их, кажется, никто никогда и не относил. Совершенно очевидно, что названия языковых единиц в выделении уровней языка принципиального значения не имеют. Более приемлемыми представляются определения уровня (яруса) языка, опирающиеся на сходство языковых единиц отдельных уровней. Ср.: «Ярус языка — совокупность однотипных единиц и категорий языка» «уровни языка — некоторые “части” языка; подсистемы общей системы языка... каждая из которых характеризуется совокупностью относительно однородных единиц и набором правил, регулирующих их использование и группировку в различные классы и подклассы». См. к примеру, “этажерку” Реформатского.
Таким образом системы отдельных языковых уровней (ярусов) при взаимодействии друг с другом образуют общую систему данного языка, отсюда следует, что язык – это система систем. 8.2. Язык и другие знаковые системы. Главная задача лингвосемиотики — сравнение языка с другими системами знаков, в результате которого мы и должны обнаружить его своеобразие (специфику, уникальность). Поскольку язык представляет собою особое физическое, биотическое, психическое и культурное образование, для выявления особого положения языка среди других систем знаков мы должны сравнить его с последними на четырех уровнях – физическом, биологическом, психологическом и культурологическом. При этом следует помнить, что мы будем делать это сравнение, имея в виду устную, исторически первичную форму существования нашего языка, а не письменную (графическую), производную от первой. На физическом уровне мы обнаруживаем разные виды знаковых систем.
Так, слепые пользуются азбукой Луи Брайля, считывая тексты, составленные на ней, со специальных книг с помощью пальцев. Они читают, так сказать, пальцами. Языковые знаки воспроизводятся с помощью органов произношения и органов слуха. Наиболее распространёнными являются зрительные системы знаков. Это и ручная азбука у глухонемых, и дорожные знаки, и знаки отличий по званиям у военных, и жестово-мимические знаки, которые делятся на интернациональные (рукопожатие, улыбка и т.п.) и национальные (например, вращательное движение указательного пальца около носа у французов означает «нализался»). К зрительным знаковым системам принадлежит и язык в его письменной форме, однако любой язык пользуется особой графикой. В своей устной форме язык принадлежит к слуховым системам знаков. К ним относятся и другие системы знаков. Так, гамадрилы пользуются знаком опасности «о-о-у», знаком тревоги «ок-ок-ок», знаком расположения «мля-мля-мля». Однако язык отличается отдругих систем знаков и на уровне вокально-слуховых их видов. На данном уровне он отличается от них своею членораздельностью, под которой следует понимать, что любой язык оформляет слова, имеющиеся в нём, с помощью чётко очерченного и ограниченного числа звуков. Язык отличается от других систем знаков и на биологическом уровне. Мало того, что его функционирование связано с тремя органами — артикуляции, слуха и головного мозга, — но в течение гоминизации эти органы приобрели свою специфику по сравнению с подобными органами у животных. Так, у высших приматов органы артикуляции не приспособлены для произнесения слов, хотя их умственные способности достаточно высоки, чтобы пользоваться зрительными знаками в весьма развитой форме. Вот какую любопытную информацию мы читаем по этому поводу в книге Герхарда Фоллмера «Эволюционная теория познания: врождённые струк- туры познания в контексте биологии, психологии, лингвистики, философии и теории науки» (М., 1998. С. 102): «Совершенно удивительных результатов достигла шимпанзе Сара у супружеской пары Примак в 1972 г. Примерно 130 слов символизировались посредством пластиковых кусочков, которые ни в цвете, ни в форме не соответствовали ни представляемым предметам (Мэри, банан, тарелка), ни представляемым свойствам (красный, круглый, различный). Сара образует и понимает новые предложения, отвечает на вопросы, осуществляя при этом переход от объекта к символу. На вопрос о цвете яблока, она отвечает правильно “красное”, хотя ни одного яблока нет поблизости и сам пластиковый значок для яблока не является красным». Как видим, высшие приматы способны к знаковому обучению: они способны осваивать зрительные знаки, но почему они не могут овладеть звуковыми знаками? Почему их не могут научить говорить на человеческом языке? Этому препятствуют особенности их артикуляционного аппарата. Он не приспособлен для произнесения человеческих слов. Самое же яркое отличие языка от других систем знаков на биологическом уровне состоит в асимметрии человеческого мозга. Она состоит в следующем: правое полушарие у правшей специализировано как наглядно-образное, а левое — как вербальное (языковое). У левшей — наоборот. Образно говоря, одно из полушарий показывает немое кино, а другое его озвучивает. Асимметрия мозга — результат долгой эволюции человека. На психологическом уровне своеобразие языка по сравнению с другими системами знаков обусловлено его наибольшей сложностью. Вот почему психические механизмы речевой деятельности являются более сложными, чем соответственные механизмы любой другой знаковой деятельности. Так, речевая деятельность говорящего осуществляется в три периода —
Первый из них заключается в моделировании предмета речи в сознании говорящего без помощи языка, второй — в оформлении этого предмета речи с помощью внутренней речи, которая не направлена на слушающего, и третий — в его оформлении с помощью внешней речи, адресованной получателю речи. На культурологическом уровне, наконец, специфика языка в сравнении с другими системами знаков состоит в его универсальности — в том смысле, что он используется во всех сферах культуры, тогда как другие знаки имеют узкую область применения. Например, математическая символика используется только в математике, химическая — в химии и т.д. Язык — тот цемент, который связывает воедино всю культуру говорящего на нём народа. Без языка процесс очеловечивания был бы невозможен. 9. Предыстория начертательного письма: предметное письмо, кипу, вампум и др. Основное средство общения людей — звуковой язык. Но существуют и дополнительные, вспомогательные средства общения. К ним относятся, например, письмо (разные его типы и виды), различные системы знаков специального назначения: дорожные знаки, знаки морской сигнализации и др. Важнейшим из дополнительных средств общения является письмо, которое наиболее полно и точно отражает звуковой язык. По образному выражению М. В. Панова, «письмо — одежда устной речи. Оно передает, “изображает” устную речь». Письмо, как и звуковой язык, обслуживает самые разнообразные сферы жизни и деятельности людей и, таким образом, в значительной мере приближается к звуковому языку как основному средству общения людей. Письмо принципиально отличается от звукового языка, оно «является по отношению к языку чем-то внешним, не относится, так сказать, к его существу» [Щерба, 1957, с. 157]. Главное внешнее различие между звуковым языком и письмом состоит в том, что звуковой язык воспринимается на слух, а письмо, так или иначе отражающее звуковой язык, — зрительно. Письмо определяется: как система начертательных, или графических, знаков, используемых для передачи речи (информации, речевой информации) на расстоянии или для закрепления ее во времени; как «средство коммуникации между людьми в тех случаях, когда непосредственное общение для них почему-то невозможно, т. е. практически когда они разделены пространством (географически) или временем (хронологически)»; как «дополнительное к звуковой речи средство общения при помощи системы графических знаков, позволяющее фиксировать речь для передачи ее на расстояние, для сохранения ее произведений во времени и т. п.». Письменную форму языка изучает грамматалогия. Грамматалогия (графика) — наука о письменности, под которой понимается одна из форм фиксации языка с помощью графических знаков. Она входит в лингвотехнику, где изучаются и другие способы технической передачи словесности (например, с помощью радио, магнитофона и т.д. У письменности есть своя предыстория, на основе которой она и возникла. Речь идёт о двух формах предписьменности —
В первом случае мы имеем дело с передачей информации с помощью тех или иных предметов, а во втором — с помощью рисунков. Предметная предписьменность (мнемонические знаки). По свидетельству древнегреческого историка Геродота (V век до н.э.), в 514 году могущественный персидский (древнеиранский) царь Дарий I предпринял военный поход против скифов, который приобрёл затяжной характер. Скифы направили Дарию послание, которое обычно и приводят в качестве яркого примера предметной предписьменности. Это послание состояло из следующих предметов — птицы, мыши, лягушки и пяти стрел. Перебрав несколько вариантов расшифровки этого послания, царские жрецы пришли к такой её версии: «Если вы, персы, как птицы, не улетите в небо, или, как мыши, не зароетесь в землю, или, как лягушка, не скроетесь в болоте, то будете поражены нашими стрелами». Дарий не внял этим предупреждениям и потерпел в дальнейшем поражение от скифов. Предметным «письмом» широко пользовались индейцы. Так, ирокезы (инки, древние перуанцы) использовали вампумы — шнуры с нанизанными на них раковинами. Количество раковин, их расположение и цвет были значимы (например, белый цвет обозначал мир, а фиолетовый — войну). С помощью вампумов они передавали необходимые сообщения своим собратьям. Индейцы (северо-американские) пользовались также кипу — узелковым «письмом». Место ракушек в нём заняли узелки. Пиктографическая предписьменность (пиктограмма – образное письмо). Этот вид предписьменности иначе называют картинописью, поскольку сообщение, пиктографически оформленное, представляет собою миникартину, рисунок. Примеры пиктографии нам оставили всё те же индейцы. В своё время они направили президенту США пиктографическое письмо, изображающее журавля, трёх куниц, медведя, морского человека и морского кота, соединённых линиями. Президент правильно понял это послание. Он прочитал: «Племена Журавля, Трёх Куниц, Медведя, Морского Человека и Морского Кота поручили в едином порыве сердец (для этого все изображенные фигуры и были соединены линиями) главе племени Журавля обратиться с просьбой к президенту разрешить им переселиться в область озёр». Как видим, пиктографическое «письмо» (своеобразное “ребусописание”)— не самый лучший способ передачи информации. Как и предметная предписьменность, оно чревато многозначностью. Тем не менее предписьменность, как указывают археологи, появилась в самой седой древности, т.е. задолго до IV— III тысячелетий до н.э., когда появилась настоящая письменность. С одной стороны "образные письмена" неотличимы иногда от бесцельных рисунков, выводимых на скалах, стенах пещер, заборах, на классных столах и т. п., или от изображений и узоров, воспроизводимых на разных предметах в целях украшения; с другой стороны, они переходят в настоящие идеографические, а затем фонетические письмена, о чем свидетельствует анализ египетских, древних китайских и некоторых других иероглифов. Всего чаще и дольше сохраняются подобные "писаницы" на камне, на скалах (см. Петроглифы); Андрэ собрал массу примеров из Африки (вади Мокаттеб на Синае, вади Телиссаре в Феццане, в Алжире, Кордофане, стране Сомали, Трансваале), Сев. и Южн. Америки, Австралии, Азии и Европы. Известны исписанные концентрическими кругами и крестами скалы в Нортумберланде (Англия), изображения на скальдах в Швеции, Ирландии, на Онежском оз., "писаницы" (изображения зверей, людей и пр.) по Енисею, Тоболу и т. д., "оленные камни" в Монголии и т. п. Наиболее изучены подобные изображения у североамериканских индейцев; Mallery посвятил им обширные трактаты со множеством рисунков. Он начинает с объяснения сравнительно недавних изображений, смысл которых еще понятен старикам, и переходит затем к аналогичным изображениям более древних времен. Почти все эти изображения представляют реальные предметы; символы и эмблемы встречаются очень редко. Многие из них напоминают о важных для отдельных племен событиях (войнах, договорах, голодовках, обилии дичи в известный год, смерти известного вождя, переселении и т. п.); некоторые связаны с мифами и религиозными обрядами, другие увековечивают посещения мест отдельными личностями. Манера изображения (людей, зверей и т. п.) почти одинакова у всех индейцев, равно как и обычные обозначения смерти (напр., от раны на войне), союза, принадлежности к известному клану или роду, происхождения одного лица от другого и т. д. 10. Основные этапы и формы развития начертательного письма. Считается, что письменностьпоявилась у шумеров, создавших клинописное письмо, шесть или пять тысячелетий назад. Письменность прошла через ряд этапов в своём развитии —
| ||||||||||||||||
