Узнаём о другом предмете
 Скачать 6.01 Mb.
|
|
Общественно-историческим формациям соответствуют социально-исторические типы языковых ситуаций, или социально-исторические типы («социальные типы» — по В. И Кодухову) языков. Под социально-историческим типом языка можно понимать типичное языковое состояние или типичную языковую ситуацию, складывающуюся в обществе в зависимости от переживаемой им стадии (эпохи) общественно-исторического развития —
Лингвистическое содержание языкового состояния, или социально-исторического типа языка, составляет: 1) ведущая форма существования языка, ее характер, наличие или отсутствие письменности, степень развития словесных форм культуры; 2) соотношение ведущей формы и других форм существования языка; 3) основные тенденции в развитии языка как отражение тенденций развития общества (процессы дифференциации, интеграции); 4) взаимодействие между языками (родственными, неродственными) и актуальными для данного исторического этапа формами их существования; 5) удельный вес и соотношение стихийного и сознательного в развитии языка, языковая политика. 1. Основной формой существования языка в родоплеменную эпоху является бесписьменный язык (диалект). Каждый род или каждое племя имеет свой язык (диалект). Языки родственных племен сходны между собой как генетически тождественные. Их принято называть диалектами (племенными диалектами). Безусловно, в отдельных местах связь между близкородственными диалектами могла продолжаться и привести даже к выработке в новых общественно-исторических условиях общего языка — койне (как это было, например, в Древней Греции). И все же, видимо, следует признать, что из двух исторических тенденций — дифференциации и интеграции языков — в эпоху родоплеменного строя ведущей была дифференциация. Следовательно, можно полагать, что основным состоянием (социально-историческим типом) языка в эпоху первобытнообщинного строя была совокупность родственных племенных диалектов, которые, не будучи объединенными в одно целое, продолжали развиваться, порождая все новые и новые языковые образования (диалекты, языки). О сколько-либо сознательном отношении людей к языку (диалекту) в рассматриваемый период и воздействии на него говорить трудно, хотя отрицать, что представители племени или союза родственных племен (а союзы чаще всего объединяли родственные племена!) осознавали общность своего языка и противопоставляли его другим, непохожим на него, тоже нет оснований. Как особенность человеческого коллектива язык был замечен очень рано, о чем свидетельствуют древние мифы и легенды о происхождении языков и различий между языками. 2. На смену бесклассовой первобытнообщинной формации пришла классовая организация общества, что совпало с образованием государств. Совместная жизнь разных племен в пределах одного государства приводила к стиранию племенных диалектов и выработке более единообразного средства общения (нередко к появлению общеразговорного койне на базе ведущей, политически главенствующей территории или военно-политического и экономического центра, вроде Афин для Аттики и Рима для покоренных им италийских народов Апеннинского полуострова). В государстве складывается новая форма этнической общности — народность. Если в народность входила значительная доля родственных племен и незначительная часть чужих племен, вовлеченных в общую государственную жизнь, то при продолжительном существовании единого централизованного государства в нем утверждался один язык (имеющий локальные расхождения), который усваивало и покоренное меньшинство (через стадию двуязычия, языка-пиджина или другие формы контактирования языков). Если государственно-административное объединение включало несколько разноязычных этносов, то язык одного из них оказывался общим для всех остальных, и они усваивали его в качестве второго языка (например, арамейский язык в странах Ближнего Востока, народная латынь в провинциях римского мирового владычества. Особенно заметна в этот период роль письменных языков: арамейского, древнеперсидского, греческого, латинского). Итак, в эпоху рабовладельческого строя в связи с возникновением государств и военно-административных объединений (типа восточных деспотий, греческих и римских империй) племенные диалекты, бывшие ранее единственной формой существования языка, уступают место целому комплексу средств общения:
Возникает и получает распространение письменный язык (в государственной, культовой жизни, науке и литературе). Социально-историческому типу языка этого периода свойственны различные виды диглоссии и билингвизма. 3. Эпоха феодализма в одних странах следует после рабовладельческой формации, в других может наступать непосредственно в результате разложения первобытнообщинного строя. В последнем случае феодальная государственность выступает как объединительный фактор, перекрывающий ранее существовавшие узы племенного родства. Феодальной социальной общности — народности — соответствует свой социалыю-исторический тип языка. Его конкретный вид зависит от стадии феодализма, в частности от степени объединённости или разобщенности частей феодального государства. Объединительные тенденции выражались в экономической, административно-политической, культурной и религиозной общности, а также в общности языковой. Язык народности эпохи феодализма представляет собой континуум (непрерывность) территориальных диалектов, обладающих сходством в основных звеньях грамматического и звукового строя, а также словаря. Структурное сходство всех диалектов обусловлено общностью их происхождения (чаще всего они — своеобразное продолжение племенных диалектов), а также едиными процессами, протекающими в них в результате междиалектного контактирования. Сходство диалектов, осознаваемое их носителями, позволяет говорить о языке народности как об особом языковом состоянии или об особом социально-историческом типе. В целом период феодализма характеризовался одновременным действием процессов дифференциации и интеграции (конвергенции) с некоторым преобладанием, особенно в моменты наибольшей разобщенности княжеств, дифференциации. Однако дифференциация этой поры не всегда приводила к утрате диалектами их первоначального единства, т. е. к образованию самостоятельных языков. 4. Уже народность как форма социальной общности людей содержит в себе зачатки того комплекса признаков (общность территории, экономики, духовного склада, языка), развитие и стабилизация которых в условиях новых производственно-капиталистических отношений приводит к появлению нации и превращению языка народности в язык нации. Единство языка для нации — одно из условий капиталистического уровня ее социально-экономического развития. «...Единство языка и беспрепятственное развитие есть одно из важнейших условий действительно свободного и широкого, соответствующего современному капитализму, торгового оборота, свободной и широкой группировки населения по всем отдельным классам, наконец — условие тесной связи рынка со всяким и каждым хозяином или хозяйчиком, продавцом и покупателем». Стремление к единству языка находит свое воплощение в выработке нового социально-исторического его типа — языка национального, который при сходстве с языком народности отличается от него набором форм существования языка, а главное — качественно новым содержанием и объемом их общественных функций. Национальный язык имеет высшую форму — литературный язык, причем как в письменной, так и в устно-разговорной разновидностях. Литературная норма противопоставлена всем другим формам ненормированной речи — народно-разговорной, интердиалектам (койне), просторечию, диалектам, которые в совокупности составляют «сниженный» пласт национального языка. По сравнению с литературным языком народности литературный язык национального периода обслуживает более широкий социальный состав носителей, он понятен всем слоям общества на всей территории страны и в этом смысле является общенародным. Иной характер, чем в эпоху народности, имеют и другие компоненты языка нации. Совершенно новым является просторечие, практически отсутствовавшее в донациопальный период (под просторечием XVII — XVIII веков в истории русского языка понимается некнижиый, «природный» язык, функционировавший в устной форме и частично проникавший в некоторые стили письменной речи), значительно расширили сферу и среду использования социальные диалекты (причем некоторые их типы появились лишь в национальный период, например групповые жаргоны, отдельные разновидности арго), иным, социально маркированным содержанием (как речь необразованного крестьянства) наполняются традиционные местные диалекты, к тому же начинающие терять свои наиболее отличительные черты. Своеобразие исходного материала и путей «возвышения» языка народности до национального языка обусловливает неповторимость каждого из национальных языков в отношении набора его компонентов, их коммуникативной силы, характера взаимодействия, социально-функционального и функционально-стилевого распределения. Так, в состав русского национального языка входит просторечие — категория, не имеющая структурного и функционального аналога во многих других, в частности европейских, языках. 23. Проблема эволюции языка. Синхронический и диахронический подход к изучению языка. Лингвистическая гносеология — тот раздел языкознания, где описывается не сам язык, а способы (подходы, методы) его познания. Основу научно-отраслевой структуры лингвистической гносеологии составляют четыре дихотомии: 1. Специальный подход — сравнительный. 2. Синхронический подход — диахронический. 3. Семасиологический подход — ономасиологический. 4. Структурный подход — функциональный. В начале ХХ в. страстным пропагандистом разграничения синхронического и диахронического подходов к изучению языка стал Фердинанд де Соссюр (1857—1913). При первом из этих подходов в качестве предмета исследования принимается язык, взятый в тот или иной (например, современный) период его развития, а при другом — прослеживается его история. Так, грамматики современного русского языка являются синхроническими, а исторические грамматики — диахроническими. В старые времена синхронические грамматики называли описательными, а диахронические — историческими. Важность разграничения данных типов исследований не подлежит сомнению. Приведу лишь один пример. Есть ли суффикс в слове «пир»? С синхронической точки зрения — нет, а с диахронической — есть, поскольку в истории нашего языка это слово осознавалось как родственное с «пить». Таким образом, языковая может исследоваться не только в синхронном, но и в диахроническом аспекте. Это относится как к языковой системе в целом, так и к отдельным ее частям, элементам, единицам всех без исключения ее уровней, изучаемым в разных разделах языкознания. В современном языковедении синхрония и диахрония рассматриваются как явления соотносительные, хотя и принципиально различные. Соотносительность данных явлений состоит в том, что и синхрония, и диахрония представляют собой определенные формы временноґго существования одних и тех же языковых явлений, «отдельных компонентов языковой коммуникации и их параметров». Различие между ними проявляется в том, что они представляют собой разные системы измерения, когда «в одной из этих систем измерения мы устанавливаем отношения между существующими элементами... В другой системе измерения, сравнивая одну непосредственную данность с другой, мы устанавливаем отношения преемственности или отношения замещения». Языковая диахрония понимается, в основном, однозначно. Она определяется как «историческая последовательность языковых явлений»; как «путь во времени, который преодолевает каждый элемент языка как часть языковой системы»; как «процесс закономерной замены предшествующего структурного состояния языковых единиц (категорий и т. д.) последующим их состоянием». Все определения языковой диахронии по их содержанию можно свести к одному: диахрония — это процесс изменения языковой системы, ее историческое развитие в результате замены одного состояния другим. Под синхронией в языке традиционно понимается состояние языковой системы или отдельных ее элементов в определенный момент развития языка. Она определяется, например, как «состояние языка в данный момент как готовой системы взаимосвязанных и взаимообусловленных элементов: лексических, грамматических и фонетических, которые обладают ценностью, или значимостью... независимо от их происхождения, а только в силу соотношений между собой внутри целого — системы» [Реформатский]. При этом понятие момента в процессе языкового развития в разных источниках объясняется по-разному. Одни лингвисты при определении синхронного состояния языка под моментом в языковом развитии понимают миг, мгновение, математическую точку во времени, или «ось одновременности, касающуюся отношений между существующими вещами, откуда исключено всякое вмешательство времени» [Соссюр]. Другие же имеют в виду известный промежуток времени, определенную эпоху, «какой-либо исторический период», «исторический этап в развитии языка». При таком объяснении синхронного состояния языка утрачивается принципиальное различие между синхронией и диахронией, поскольку изменения в языковой системе, касающиеся тех или иных ее единиц, возможны и неизбежно происходят в любую эпоху, в любой исторический период, на любом историческом этапе языкового развития. В последние десятилетия некоторые лингвисты пытаются уточнить традиционное понимание языковой синхронии. Синхронное состояние языка определяется, например, как «кусок объективной действительности, срез, выбранный из общего потока развития языка (истории) на основании ряда определенных признаков, в частности по отсутствию изменений» или как «такая протяженность, такое “состояние” [языка], которое характеризуется отсутствием изменений или может быть описано вне изменений». Понятия синхронии и диахронии (и соответствующие термины) используются не только по отношению к языковой системе, но и по отношению к науке о языке, к соответствующим разделам языкознания. Различаются, например, синхронная (или описательная) и диахроническая (или историческая) фонетика, синхронная и диахроническая лексикология, синхронное и диахроническое словообразование (или дериватология), синхронная и диахроническая грамматика, а также синхронное и диахроническое языкознание в целом. Различие между синхронным и диахроническим описанием языка «едва ли возможно провести в шкале абсолютного времени. Тем не менее описание должно быть без колебаний признано синхронным, если при всех своих “отступлениях” оно ставит в центре своего внимания языковую статику... И наоборот, диахронический характер описания не будет нарушен, если при сосредоточении внимания на языковых изменениях в поле зрения исследователя попадут те или иные элементы статики». Иногда высказываются возражения против полисемичного использования терминов «синхрония» и «диахрония» — по отношению к языку и по отношению к его изучению. Предлагается терминологически дифференцировать соответствующие явления в языке и в учении о нем. Некоторые лингвисты считают целесообразным использовать данные термины только по отношению к «реальным формам существования» языка, формам временного существования языковых явлений, а по отношению к их исследованию рекомендуют использовать, например, термины «синхронный анализ» и «диахронический анализ». Но есть и другое мнение: терминами «синхрония» и «диахрония» предлагается называть известные науке о языке исследовательские подходы, т. е. аспекты исследования, а для обозначения определенных состояний языка использовать иные термины, например «функционирование» и «развитие». В то же время рассматриваемые термины нередко употребляются в разных значениях — для обозначения различных состояний языка и определенных аспектов его изучения. 24. Социальные общности и типы языков. Языки живые и мёртвые. Каждая из языковых функций реализуется в человеческом обществе. Вот почему чрезвычайно важными в науке о языке оказываются проблемы, связанные с языком и обществом. Любой язык — продукт общественной культуросозидательной деятельности целого народа (этноса, нации, племени.). Взаимоотношения социума и языка можно также классифицировать в виде четырёх языковых ситуаций:
Многоязычие — использование тем или иным народом нескольких языков. Так, в СССР большинство народов пользовалось несколькими языками. Например, абхазы, кроме родного, говорили на грузинском и русском, а гагаузы — говорили на родном, молдавском и русском языках. Однако большинство советских народов были двуязычны: кроме родного, они знали ещё и язык межнационального общения — русский. Подобная ситуация теперь и в современной России, где русский язык узаконен как государственный язык, т.е. язык, использующийся во всём нашем государстве как межнациональный. Билингвизм — наиболее распространенная форма многоязычия. Канадцы знают английский и французский, образованные индийцы — хинди и английский, многие представители Америки, Африки и Австралии, кроме родного, знают языки своих бывших колонизаторов.
|