Два рода счастья. Два рода счастья_Все. Вебер Г. Два рода счастья Системнофеноменологическая психотерапия Берта Хеллингера
 Скачать 1.73 Mb.
|
|
г) Отделение от родителей и свое собственное Если ребенок предъявляет родителям «иск»: вы дали мне, во-первых, слишком мало, а во-вторых, не то, что нужно, и вы еще очень много мне должны, то он не может брать у своих родителей и не может от них отделиться. Ведь иначе его претензии потеряют силу, принятие их погасит. Такие претензии принизывают ребенка к родителям, но он не получает ничего. Таким образом, он оказывается очень тесно связан с родителями, но при этом ни у него нет родителей, ни у родителей нет ребенка. Так что принятие имеет совершенно особый эффект — оно разделяет. Принимать означает: я принимаю то, что ты мне подарил; это много и этого достаточно, остальное я сделаю сам, .1 теперь я оставляю вас в покое. То есть я принимаю то, что я подучил, и, несмотря на то, что я ухожу тогда от родителей, у меня есть родители, а у родителей есть я. Но у каждого человека есть также что-то свое, что дано только ему, что он должен принять и развить независимо от родителей. Но это не что-то, идущее вразрез с полученным от родителей, а то, что придает этому еще большую завершенность. Как-то тут был врач, возрастом около сорока лет, уже давно живущий в браке, так вот он задал такой вопрос: «Как быть, если мои родители вмешиваются абсолютно во все?». На что я ответил: «Да, твои родители вправе во все вмешиваться, а ты имеешь право делать то, что кажется правильным тебе». д) Поиск самореализации и просветления Ребенок, который отказывается принимать родителей, чувствует себя неполным, он не в ладу с самим собой. Он пытается компенсировать эту недостаточность, и тогда его стремление к самореализации и просветлению — зачастую всего лишь поиск еще не принятого отца или еще не принятой матери. Так называемый кризис среднего возраста тоже часто проходит, если человеку удается принять то, что идет от отвергавшегося до сих пор родителя. е) Забота о пожилых родителях Дети испытывают огромное облегчение, если родители показывают, что они у них тоже что-то берут. Это не отменяет принципиальной важности принятия родителей. Так же как принятие, которое делает возможным прощание, не освобождает ребенка от обязанности давать, например, путем передачи полученного дальше. Прежде всего это не освобождает ребенка от заботы о родителях, когда они в беде или когда они состарятся. Последнее очень важно для расставания: родители могут отпустить ребенка, если ребенок заверит их в том, что, если он им понадобится, они всегда могут на него рассчитывать. Многие люди опасаются, что когда родители станут старыми, все это обрушится на них. Дело в том, что детям кажется, что они должны заботиться о родителях так, как те того потребуют. Тогда их опасения не напрасны. Им следует сказать родителям: «Мы будем заботиться о вас так, как надо». А это нечто совершенно иное. Если дети решают поступать именно так, они чувствуют себя хорошо и свободно. За этим стоит следующая динамика: ребенок не может воспринимать своих родителей такими, как они есть. Когда дети видят своих родителей, то, за редким исключением, они чувствуют себя пяти-семилетними детьми, вне зависимости от того, сколько им на самом деле. В свою очередь, родители видят своих детей всегда пяти-семилетними и испытывают соответствующие чувства. Единственным исключением была одна психиатр из Гамбурга, милая женщина, которая говорила: «Мы г моей дочерью находимся на одном уровне». За кофе она постоянно говорила о «своей мушке», пока кто-то не спросил ее, мо же это. На что она ответила: «Моя дочь». Это единственное исключение, которое мне встретилось. Так что ребенку, который имеет дело с состарившимся отцом или матерью, нужно очень постараться, чтобы заставить с собой считаться и реагировать не как ребенок, а как взрослый человек, который делает то, что правильно. Для этого необходимо изменить сознание. Но то, что правильно, обычно выполнимо. Пример: Недавно тут была женщина, специалист по налогам, у которой было два крупных бюро в Гамбурге и во Франкфурте. Когда она была здесь, она сказала, что ей нужно позвонить маме. Ее мать лежала в больнице во Франкфурте, и она непременно хотела, чтобы дочь о ней позаботилась. Но та никак не могла, потому что была полностью загружена работой. Я сказал: «Сначала мать, это главное. Ты позаботишься о ней, а потом займешься делами». Она со мной не согласилась, тогда я сказал: «Дай «осесть» в себе той мысли, что это имеет приоритет. Ты и сама прекрасно знаешь, что это важно». Она дала ному «осесть», и как только это произошло, на следующий день ей кто-то позвонил и сказал, что одна очень хорошая сиделка из Франкфурта ищет работу, и хотя ее услуги несколько дороговаты, зато она очень старательная. Недостатка в деньгах женщина не испытывала. Это стало решением. 8. Особые темы и области в отношениях между родителями и детьми а) Замалчивание подлинного происхождения ребенка Йозеф: Меня интересует, почему родители скрывают, если ребенок рожден вне брака или от другого отца. Я не понимаю причины. Б. X.: В обществе существует тенденция негативного отношения к происшествиям подобного рода, и люди боятся об этом говорить. Если просто посмотреть на такие процессы, как мы поступаем здесь, выяснится, что всех их участников все устраивает так, как есть. Из грехов часто получается что-то хорошее, а это плохо для моралистов. Подобные вещи не выскажешь перед тем, кто критикует и смотрит, а правда ли это. Потому хорошо и уместно иметь немного сочувствия по отношению к таким родителям. б) Внебрачный ребенок, который не знал своих братьев Томас: Я — внебрачный ребенок, рос с мамой. Пять лет назад я разыскал своего отца. Эту часть я теперь знаю. Но я не знаком с сыновьями моего отца, а он не решается рассказать им о моем существовании. Б. X.: Месяц назад я проводил курс, на котором присутствовала женщина, находившаяся в точно такой же ситуации. Она тоже родилась вне брака. Ее отец женат, у него есть еще сыновья. Он тоже не решался показать дочь сыновьям. Тогда я сказал, что ей следует разыскать сыновей, представиться им как сестра и все. Потом она позвонила мне и рассказала, что была на каком-то празднике, и там неподалеку от нее оказался ее отец и сводные братья. В конце праздника в какой-то момент там вдруг не осталось никого, кроме нее, отца и братьев, и им сразу удалось поговорить. (Обращаясь к Томасу) Я бы их разыскал. Правда, есть опасность, что тогда ты потеряешь профессию пастыря. Томас: Почему? Б. X.: Нередко мотивацией для поисков Бога является то, что у человека нет отца, и он его ищет, и когда он его находит, поиски Бога прекращаются. Это ведь началось еще с Иисуса, у которого тоже не было отца, во всяком случае такого, о котором мы что-то знаем. Путь Сын старого просил отца: «Прежде чем ты уйдешь, отец, дай мне благословенье!» Старик промолвил: «Пусть моим благословением будет, что я в начале пути познания провожу тебя немного». На следующее утро они отправились в дорогу и, выйдя из долины узкой, на гору поднялись. Клонился день к закату, когда достигли они вершины, но вся земля теперь лежала, куда ни глянь, до горизонта, в лучах света. Солнце зашло, и вместе с ним угасло яркое великолепье; настала ночь. Но в наступившей темноте сияли звезды. Однажды тут был мужчина, который рассказал следующее: «Наш старший сын был зачат до брака, и теперь он начинает вычислять, когда да что». Мужчина хотел знать, что ему ответить, если сын будет его расспрашивать. Я посоветовал ему ответить так: «Дольше мы не выдержали». Мужчина рассмеялся. Да, это честно. в) С кем остаются дети после развода? Вопрос, с кем должны остаться дети после развода, решается очень просто: дети должны остаться с тем из родителей, кто больше уважает в них другого родителя. В большинстве случаев отец больше уважает в детях мать, чем жена — мужа. Это опытные данные (Б. X., улыбаясь), но жена может заслужить, чтобы дети остались с ней. Клаус: По каким признакам можно определить, кто из родителей больше уважает в детях другого? Б. X.: Это видно сразу, да они и сами это знают. Если ты задашь родителям такой вопрос, тебе нужно просто на них посмотреть, и ты сразу увидишь, кто это. Клаус: Но ведь может быть и так, что они уважают друг Фуга в равной степени? Б. X.: Ну и возражение! Если в равной, то никакого развода нет. Людвиг: Равноценны ли фразы: «Детей получает тот, кто больше уважает в детях партнера» и «Кто покидает партнерство, не должен «вознаграждаться» детьми»? Б. X.: В такой резкой форме я бы под этим не подписался. Но часто бывает просто уже слишком, когда один оставляет другого с носом, в потом еще и забирает у него детей. Обычно это тот, кто не уважает другого. Но это разные точки зрения, тут есть масса исключений. Поэтому важно внимательно смотреть. В двух фразах всего многообразия не передашь. Итак, родители решают вопрос, с кем остаются дети, а также вступать ли им в новый брак. Если, например, разведенный мужчина, дети которого живут с ним, собирается снова жениться и спрашивает детей, жениться ему или нет, то это плохо. Детей это совершенно не касается. Он поступает так, как считает нужным, а дети должны это принять. В таких случаях детей не спрашивают. Но они не обязаны любить новых партнеров своих родителей. Петра: Но ведь в суде задают такие вопросы. Б. X.: Знаю, но это не играет никакой роли. Я говорю здесь о психологии. Если родители решат это между собой, это избавит детей от необходимости выбирать между родителями. Потом, у многих существует представление, что, если суд отдает детей кому-то из родителей, то дети принадлежат только ему, что он отбирает их у другого родителя. Он не может этого сделать. Дети просто у него живут. Он не может отобрать детей у другого. Дети всегда принадлежат обоим родителям, и договариваться нужно так, чтобы дети знали, что оба родителя остаются их родителями, даже если они больше не пара. г) Почетное или опасное усыновление (удочерение) Если ребенка по каким-либо причинам не могут растить его родные родители и ему нужны другие родители, то приемных родителей следует в первую очередь искать среди бабушек и дедушек. Это самый первый круг поиска. Если они возьмут ребенка, с ними ему будет хорошо. И вернуться к родителям будет проще, если ситуация вдруг изменится. Если же родители родителей не могут взять ребенка или их уже нет в живых, то и дальше поиск ведется среди дядей и тетей. Они идут следующими. И только, если не находится никого из членов семьи, можно начать поиск приемных родителей или опекунов. Это тоже задача, над которой стоит потрудиться. Тогда опекуны смогут быть уверены, что они на правильном месте, что они замещают щи ребенка родителей. Они выполняют важную задачу, но как заместители занимают второе место. Сначала идут настоящие родители, какими бы они ни были. Если этот порядок соблюдается, то приемный ребенок может уважать приемных родителей и принимать то, что он от них получает. Если же приемные родители занимают место настоящих и выступают в качестве «лучших» родителей, то ребенок часто демонстрирует солидарность с обесцененными родными родителями и сердится на приемных. Если родители отдают ребенка им усыновление без необходимости, ребенок сердится на них, и по праву. И если приемные родители становятся на место настоящих родителей, то вся эта злость достается им. Если же ими всего лишь заместители, то эти чувства будут направлены на родных родителей, а добрые — на приемных. Так что приемным родителям так тоже гораздо легче. Но если пара усыновляет ребенка ради самих себя, а не ради ребенка, то есть, если они, так сказать, отбирают ребенка у родителей, потому что хотят, чтобы он у них был, то в качестве искупления будет принесено в жертву что-то равноценное: или собственный ребенок, или отношения с партнером. Это своего рода компенсация за похищение ребенка. Все это имеет самые плохие последствия. Иногда, в случаях незаконного усыновления другого ребенка, совершает самоубийство собственный ребенок, а иногда дело парадоксальным образом доходит и до абортов. Пример: Одного из членов группы, который разошелся с женой и лил отдельно, волновал вопрос о месте приемного ребенка. В расстановке ребенок стоял между приемными родителями. Тогда и спросил: «Кто был инициатором усыновления?» Он ответил: На самом деле моя жена». На что я заметил: «Да, и ради этого она пожертвовала мужем». У мальчика, который стоял между ними, подкосились ноги. Он сказал, что хочет встать на колени. Я сказал: «Встань». Он встал на колени, а позади него стояла его родная мать. Я сказал: «Теперь повернись к своей маме». Она подошла к нему, и это было решение. Затем я поставил приемных родителей рядом, так, чтобы они сзади смотрели, как сын стоит на коленях перед своей матерью, и они снова были парой. При усыновлении детей очень важны четкие различия в выборе слов, то есть приемный ребенок должен по-разному называть своих родных и приемных родителей: к примеру, «отец и мать» и «папа и мама». Приемные родители тоже не должны говорить «мой сын» или «моя дочь». Они могут говорить, например, так: «Это ребенок, о котором мы заботимся и для которого замещаем родителей». Это обладает совершенно иным качеством. Но однозначного и общего решения тут нет. Кроме того, лучше, чтобы ребенок сохранял свою изначальную фамилию. Тогда сразу понятно, что он усыновлен. Биргит: А как быть, если дети хотят носить ту же фамилию, что и приемные родители или отчим? Б. X.: Я бы не стал обманываться насчет таких пожеланий. Дети видят, чего хотят их приемные родители. Приемным родителям нужно выяснить, что хорошо для ребенка, тогда и ребенок этого захочет. А в случае с отчимом дело обстоит следующим образом: если мать уважает своего первого мужа, то такой проблемы вообще не возникает, то же самое относится и к мачехам. Инге: Если при вступлении в брак у одного из партнеров уже есть ребенок, который живет с ним, то хорошо ли, чтобы новый родитель усыновил этого ребенка? Б. X.: Нет, это плохо, потому что тогда ребенок вынужден отречься от родного отца или матери. Я принципиально не советую этого делать. Пример: Некоторое время назад мне позвонила из Базеля одна женщина, которая была в полном отчаянии. Ее приемный отец лежал при смерти, а они были словно в клинче. Она рассказала, что мать развелась с ее отцом и потом снова вышла замуж. Новый муж матери ее удочерил. Я сказал, что она может по собственной инициативе аннулировать удочерение. Она изумилась, поблагодарила и положила трубку. Через какое-то время она перезвонила, и сказала, что так и поступила. Ситуация моментально изменилась: она смогла поддержать отчима перед смертью. Он умер, и она чувствует себя сейчас хорошо. Было совершенно ясно, что она привела что-то в порядок и теперь с попа занимала свое место. Это очень плохо для ребенка, когда ему приходится отрекаться от своих родителей. Йозеф: В автокатастрофе погибли родители и бабушки и дедушки двух детей, а дяди и тети готовы взять только по одному ребенку. Что здесь важнее: чтобы дети остались в семье, но были разлучены, или чтобы они жили вместе в приемной семье? Б. X.: Очень трудно сказать. Но если родственники готовы шить только по одному ребенку, то у меня скорее возникает идея, что они не заботятся о ребенке по-настоящему. Иначе они были бы готовы взять их вместе. Мне представляется, что скорее им будет лучше в приемной семье, где они смогут жить вместе. Я сделал еще одно наблюдение, а именно, что ребенок, который был взят под опеку или усыновлен, сам испытывает потребность брать и опекать других детей. Тогда эти дети попадают в хорошие руки. В качестве компенсации они передают дальше то, что получили, и зачастую у них это очень хорошо получается. Смотри на детей! Томас рассказывает случай: Одна супружеская пара из моих краев не могла иметь детей, и поэтому они неоднократно ездили в Колумбию, чтобы за большие деньги «достать» себе ребенка. Не успел ребенок появиться в их доме, как муж сошел с ума и на три месяца попал в лечебницу. И не успел он выписаться, как они привезли второю ребенка. По мне, то, что там происходит, просто ужасно. Б. X.: Ах, да кто знает! Посмотри на детей и скажи себе: они обязательно пробьются. Томас: Но у меня есть еще вопрос, мои друзья... Б. X. (перебивая): Нет, нет, нет! Что я сказал? Томас: Дети обязательно пробьются. Б. X.: До этого я сказал кое-что еще. (Пауза.) Ты должен смотреть на детей. А ты на кою смотришь? Томас: Да, верно, на родителей. Б. X.: Они не заслуживают лучшего, они знают, что делают. Поразительно, чего только не бывает. Однажды много-много лет назад, думаю, лет восемнадцать, я проводил организационный тренинг, так вот на нем присутствовал один человек по имени Петер. Когда ему было два года, у его матери случился приступ шизофрении, и она треснула его о стену. Тут появился отец и сразу же отвез жену и сына к врачу. С ребенком не случилось ничего страшного. Вероятно, кости были еще достаточно мягкими. Потом родители вместе с врачом исчезли в кабинете. Мальчик остался в приемной один. Вдруг дверь открылась, в приемную заглянул врач и посмотрел на него, и этот взгляд запомнился ему навсегда. В нем читалось: «Ты справишься». Это был якорь, за который он держался всю жизнь. Видишь, врач поступил правильно, он посмотрел на ребенка. Бедный племянник и хорошая возможность Марта: Моего племянника, сына моего брата, усыновил его отчим. Теперь он носит фамилию отчима, и новая семья полностью прервала все контакты с моим братом и нашей семьей. Меня интересует, могу ли я что-нибудь сделать для мальчика. Б. X.: Если ты думаешь о том, что ты можешь для него сделать, значит, в твоем сердце живет любовь к нему. Если ты дашь этому чувству подействовать и одновременно воздержишься от каких-либо действий и подождешь, пока представится хороший случай, то уже сейчас это будет действовать на пользу твоему племяннику. Но могут пройти годы, прежде чем появится возможность сделать то, что нужно. Преимущество детских деревень-SOS В прошлом году я проводил курс для мам из детских де-ревень-8О5. Этот курс доставил мне огромное удовольствие. Они были так внимательны! Они считают, что лучшее для ребенка — это его собственная семья, на втором месте идет приемная семья и только как последний вариант замены — детская деревня. На это я сказал им: «Нет, сначала идет настоящая семья, потом — детская деревня и очень далеко позади приемная семьи». Таких коллизий, таких переплетений, которые мы часто наблюдаем в приемных семьях, в детских деревнях не бывает. Мамы из детских деревень не претендуют на то, чтобы быть настоящими матерями. Каждая из них знает, что она — всего лишь мама из детской деревни. Эти дети вырастают очень жизнестойкими, но для этого им очень много приходится делать самим. Карл: На мой взгляд, проблема в том, что в некоторых детских деревнях нельзя говорить о родных семьях детей. Б. X.: Нет, я как раз считаю, что это хорошо. Иначе они не смогут стать семьей. То есть об этом не надо говорить в семье, но с каждым ребенком по отдельности о его родителях и родной семье говорить можно. Карл: Я не имел в виду, что это должно обсуждаться в суррогатных семьях, я говорю о том, что ребенок в принципе имеет право знать что-то о своем происхождении, что он должен иметь право и возможность иметь связь с собственными корнями. Б. X.: Да, плохо, если ребенок не имеет на это права, но в той деревне, которую я знаю, было не так. Там у меня был еще один прекрасный опыт: одна из мам рассказала, что одну девочку навестила ее родная мать. Девочке было десять или двенадцать лет, и мать снова захотела общаться со своим ребенком и пригласила ее через выходные приезжать к ней. Мама из детской деревни чувствовала себя отодвинутой на задний план. Тогда мы расставили эту ситуацию: родная мать, мама из детской деревни и ребенок. Сердце разрывалось смотреть, как ребенок метался, пытаясь найти свое место. В конце концов, она встала несколько ближе к маме из детской деревни, и это было абсолютно адекватно. А мамы из детской деревни смогли на этом примере по-настоящему ощутить свое значение и достоинство. ...Как разбойник свои талеры! (Подробное описание случая) Герхард был участником шестидневного семинара. Он женат, и поскольку они с женой не могут иметь детей, они взяли под опеку десятимесячного малыша, которого собирались затем усыновить. Гемограмма семьи Герхарда:  ДБО - двоюродная бабушка со стороны отца Р - ребенок ООР - отец отца ребенка ЖГ - жена Герхарда МОР - мать отца ребенка 1 - первый ребенок, сын Герхарда 2 - второй ребенок, сын Герхарда ПР - приемный ребенок ММ - мать матери ОМ - отец матери РМР - родная мать ребенка ОМР - отец матери ребенка ММР - мать матери ребенка РОР - родной отец ребенка Мы проведем эту неделю рядом с Герхардом. На второй день Герхард: Мои мысли заняты моими родителями. Они приехали с нами, чтобы ухаживать за моим маленьким сыном. С одной стороны, я считаю, что это прекрасно и здорово, и вообще мне кажется, что, в общем и целом, у нас с родителями нормальные отношения, но в то же время я чувствую, что раздражен. Думаю, это связано с тем, что я хочу, чтобы они признали, что я все делаю правильно. Б. X.: Нет, нет, нет! Как раз наоборот. Это ты отказываешься признать, что они добровольно делают для тебя что-то большое, хотя и не обязаны. Если ты это признаешь, ты успокоишься. Не родителям нужно признавать детей, а как раз наоборот. На четвертый день утром Герхард: Я чувствую себя очень странно, мне плохо, грустно, я раздражен. Сегодня с утра я думал: тут есть другой мужчина, который еще важнее, чем ты, я имею в виду своего отца. Ведь мои родители приехали с нами, чтобы ухаживать за ребенком. Б. X.: Да, я чувствую себя его маленьким заместителем. Так я себя чувствую, так я себя и веду. Согласен, Герхард? Герхард: Да, и я бы хотел сделать расстановку моей семьи. Б. X.: Да, сегодня я непременно ее сделаю. Но сначала я хочу продолжить круг, иначе это слишком затянется. На четвертый день позже Расстановка нынешней системы Герхарда Сначала Герхард хочет расставить только самого себя, свою жену и ребенка. Но Хеллингер велит ему выбрать также заместителей для родных родителей мальчика и его четырех бабушек и дедушек. Мы узнаём, что матерью мальчика является женщина 21 года, что она забеременела в период выпускных экзаменов и держала свою беременность в тайне. Ее родители не знали о рождении ребенка. За четыре недели до родов она обратилась к социальной работнице, которая, в свою очередь, была знакома с Герхардом и его женой. Герхард и его жена знают ребенка с самого рождения, и вскоре после рождения они забрали его к себе. Отец ребенка — итальянец, который в отделе социального обеспечения признал свое отцовство. Его родители живут неподалеку. Герхард часто оправдывается. Например, говорит о том, что его жена знакома с врачом, который принимал роды, и тот сказал, что знает семью матери и очень хорошо себе представляет, почему она ничего не рассказала родителям. Получив информацию о родителях родителей, Хеллингер говорит: «Итак, это усыновление обречено на провал». Б. X. (после того, как система была расставлена, обращаясь к родной матери): Как ты себя чувствуешь? Родная мать (нерешительно): Не могу понять. Мне совершенно непонятно, почему нет ребенка. Б. X.: Кто был инициатором того, чтобы отдать ребенка на усыновление? Расстановка нынешней системы Герхарда:  Герхард: Она сама. Совсем незадолго до родов она пошла к социальной работнице. Мне показалось, что она просто чувствовала себя беспомощной. Родной отец: Сзади (родители) у меня ощущение очень сильной связи с семьей. В этом направлении (к родной матери) чувств немного, зато много к ребенку. Дед со стороны отца: У меня есть контакт с женой и сыном, все остальное достаточно незначительно. Бабушка со стороны отца: У меня тоже есть контакт с мужем и сыном, в остальном - почти ничего. Дед со стороны матери: Я кажусь себе довольно могущественным, в том числе и по отношению к ней (жене). Я чувствую некое притязание тут (показывает на ребенка), не на нее (дочь), а через нее на ребенка. Бабушка со стороны матери: Тут то же самое (в направлении мужа), я чувствую себя абсолютно подчиненной, но и принадлежность свою я тоже чувствую. Я ясно вижу ребенка, дочь не так важна, ребенок намного важнее. Родная мать: Это совпадает с моим восприятием: связь идет через меня, прямо к ребенку. Б. X. (ставит ребенка перед родными родителями, движение 1; обращается к ребенку): А ты как? Ребенок: Здесь я чувствую себя очень комфортно (перед родителями). Вначале было хуже (перед приемными родителями). Вначале у меня было ощущение, что они смотрят на меня так, будто я что-то натворил. Приемная мать: Здесь впереди мне горячо, думаю, мне нужно отойти назад. Я вижу других, и для меня это нормально. Тут ничего не происходит (по отношению к мужу). Заместитель Герхарда: С одной стороны, когда я смотрю на этого ребенка, я чувствую сильную печаль, с другой стороны, у меня такое ощущение, что ребенок не дает мне подойти к жене. Б. X. (Герхарду): Он (мальчик) парентифицирован. У тебя к нему какая-то просьба. На самом деле эта просьба относится к кому-то другому, может быть, к твоим родителям. Ребенок здесь используется, а это невероятно плохо для ребенка и для ваших отношений. Его место здесь (родная мать с облегчением смеется). (Обращаясь к деду по отцовской линии.) Ну, Бенно, ты ведь совершенно растроган. Дед со стороны отца: Действительно, так и есть. Просто невозможно отобрать ребенка у такого мощного клана. Бабушка со стороны матери: Меня это теперь тоже успокаивает. Б. X.: Каждый из них может сделать это лучше, чем вы оба. Так, это мы расставили. Тут есть одна проблема. И теперь от тебя зависит, что ты будешь с этим делать. Позже мы расставим твою родную семью, согласен, Герхард? (После того, как участники сели на свои места.) Б. X.: Какие-нибудь дополнения по поводу расстановки Герхарда? Биргит: А в принципе усыновление может быть успешным? Б. X.: Да, конечно, во всех тех случаях, где это действительно необходимо. Если на родителей рассчитывать не приходится, например, они умерли или еще по каким-то причинам. Тогда это очень хорошо, это большая задача и великая честь. Но когда приемные родители, так сказать, «лезут вперед» в качестве лучших родителей, хотя есть и настоящие родители, и целый клан, то ничего не выходит. Ну а если уж усыновление, то, в первую очередь, речь идет все-таки о бабушках и дедушках. Герхард: Но мы этих людей даже никогда не видели. Б. X.: Вот именно, вам нужно как-нибудь показать им ребенка, как-нибудь заехать и показать. Герхард: Так, но ведь родители ребенка решили о нем молчать? Б. X.: Этого они решить не могут, и по немецкому законодательству в том числе. У ребенка, во-первых, есть право знать, кто его родители и кто его бабушки и дедушки. А, во-вторых, он имеет право с ними познакомиться. Впрочем, это был прекрасный образ священного числа семь: ребенок, двое родителей и четверо бабушек и дедушек, тут всю мощь можно было почувствовать. Семь — число полноты. Герхард, еще вопросы есть? Герхард: Конечно, я понимаю, что ребенок имеет право знать своих родителей. Я думаю, так и будет, потом ребенок узнает, кто его родители, чтобы он мог, если захочет, установить с ними контакт. Б. X.: Герхард, ты же умный человек и во всех отношениях очень чуткий. Но тут ты переплетен, ты сам этого не замечаешь, а потому здесь ты недееспособен. Одно уже то, что ты говоришь о ребенке «мой сын», показывает, что ты совершенно ушел от реальности. Ты сказал это на полном серьезе. Это переплетение. Ты не отдаешь себе в этом отчета, тут действуют другие силы. Этим я только хочу тебе сказать, что твое знание здесь ничем не поможет. Решение находится на другом уровне. Сара задает вопрос по поводу комментариев после расстановок и спрашивает, могут ли они помешать. Б. X.: Стоит сделать на шаг больше, чем необходимо, и все, что было достигнуто, оказывается под вопросом. Стоит мне сказать человеку больше, чем для него необходимо, и все, что было достигнуто, оказывается под вопросом. Это очень опасная интервенция. Особенно она опасна тогда, когда я, не подумав, делюсь своими ассоциациями, например: «А еще мне пришло в голову...». Теперь он вынужден заниматься мной, вместо того чтобы оставаться с собой. Я, так сказать, отбираю у него накопленную энергию и перетягиваю ее на себя. Это своего рода эмоциональное воровство. Но бывают и важные сообщения после расстановок, идущие из собственного опыта, вот они помогают. Но тогда в них нет никаких интерпретаций. Приведу пример: Ребенок входит в сад. Он удивляется всему, что растет, прислушивается к пению птиц в кустах. Потом приходит мать и говорит: «Это прекрасно». Теперь, вместо того, чтобы удивляться и слушать, ребенку приходится слушать слова, и связь с ним, что есть, подменяется чьей-то оценкой. Вмешательство разрушает непосредственное восприятие. Это оказывает плохое взаимодействие. Правило тут очень простое: когда тебе приходит какая-то мысль, посмотри на человека и проверь: если я ее выскажу, это станет для него подарком? Даст ли силу, укрепит или помешает? Сообразуясь с этим, я могу действовать. Так что здесь нет шсрдых правил, но каждый должен делать это ответственно и согласно своему восприятию. Герхард сидел после расстановки несколько озадаченный. Тут нельзя его трогать, иначе ему придется устанавливать контакт с кем-то другим. Другое дело, если ему действительно нужна помощь. На четвертый день после перерыва на обед Расстановка родительской системы Герхарда. В нее входят родители Герхарда, брат (старше Герхарда на пять лет) и он сам. Исходная расстановка родной семьи Герхарда:  После расстановки первого образа: Отец: Я чувствую сильную связь со старшим сыном, меньшую с Герхардом и почти никакой с женой. Вот так. Мать: Я не чувствую почти никакой связи, у меня мало контакта с мужем, больше со старшим сыном и недостаточно с младшим. Брат: Мне комфортнее всего с матерью, с отцом связь сильная, но почти даже слишком сильная, а брата почти нет. Заместитель Герхарда: Много тоски, хочется поближе туда, к маме. Б. X. (ставит мать слева от отца, движение 1): Что изменилось? Брат: Мне так лучше, но я бы хотел отойти подальше. Б. X.: Да, давай. (Брат делает шаг назад.) Заместитель Герхарда: Я бы теперь тоже ушел, тут была грусть. Они (родители) теперь нашли друг друга, но где же мое место? (Отклоняется наружу.) Я падаю влево (к брату, но там ему тоже нехорошо). Б. X.: Когда в расстановке возникает такая ситуация, можно предположить, что в семье отца или матери есть некая нерешенная проблема. Герхард: Очень рано умерла мать моей мамы, маме тогда было семь лет. Была эпидемия. Б. X. (меняет позиции родителей и ставит между матерью и Герхардом бабушку по материнской линии. Мать выражает желание, чтобы она стояла вплотную за ней): Что изменилось теперь? Заместитель Герхарда: Да, теперь я спокойно могу ее оставить, но я бы хотел поменяться местами с братом. Отец: У меня сразу возникает связь с Герхардом. Б. X. (ставит сыновей напротив родителей, а бабушку между Герхардом и матерью): Тут Герхард больше не «выпадает». Это идентификация с матерью твоей мамы, и в этом причина твоей заботы о детях. Ты играешь со своим приемным ребенком, это то, что бабушка хотела делать с твоей мамой. (Обращаясь к матери) Как тебе сейчас? Мать: Хорошо. Отец: Что-то не так в отношениях с женой. Мать: Я сейчас не обратила на это внимания, это правда, тут ничего нет. Б. X. (Герхарду): Для тебя так нормально? Заместитель Герхарда: Да, но я бы хотел, чтобы родители были ближе друг к другу. Б. X.: Возможно, тут есть что-то еще. А что было с отцом \ твоей мамы, после того как умерла его жена? Герхард: Он больше не женился, у них вместе с сестрой и братом был свой хутор. Б. X.: Тогда мы включим сюда дедушку (ставит деда слева от I бабушки). А кто после смерти бабушки заботился о маме? Герхард: Двоюродная бабушка, она была единственной женщиной в доме. Б. X. (ставит двоюродную бабушку между дедушкой и мамой; показывает на двоюродную бабушку, бабушку и дедушку): Я думаю, это та группа, к которой надо относиться с большим уважением. Брат: Меня теперь сбивает с толку то, что мама все еще настолько там, что она опирается на них. Б. X.: Ты должен смотреть на это как на процесс, там нужно мне кое-что наверстать, и кое-что должно получить признание, тогда, возможно, она сможет вести себя по-другому (ставит мать к двоюродной бабушке и родителям напротив отца). Отец: Теперь в отношениях с женой появилась какая-то ясность. Это больше соответствует истине, это не было отношениями. Теперь дистанция больше, и для меня так правильнее. Б. X.: Да, это правильно, она не может выйти из рокового сообщества. Мать: Так у меня больше связи с мужем, теперь он может паже подойти поближе. Сейчас он немножко слишком далеко. Разрешающий образ расстановки родительской семьи Герхарда:  Герхард: Можно мне кое-что сказать? Мой отец слишком мало ценит семью моей матери. Б. X. (Герхарду): Встань-ка теперь на свое место сам, Герхард! (Герхард встает на свое место.) Б. X. (Герхарду): Если ты отдать должное этой стороне (стороне матери), тебе не понадобится усыновлять ребенка. Тогда тебе не придется отдавать им дань таким образом. Ты будешь свободен передавать это дальше по-другому. Тебе это понятно? Герхард: Да. И я бы хотел сказать, что тогда я, может быть, все-таки смогу усыновить ребенка по своим причинам, если я буду делать это не для них. Б. X.: Нет, нет, не делай этого. Заботься о детях по-другому, это нормально, я ведь тоже так делаю (всеобщее веселье). Во время круга на пятый день Герхард: Мне по-прежнему грустно, я бы так хотел, чтобы у тебя нашлось волшебное заклинание. Б. X.: Для тебя? У меня его нет. А если бы я тебе его дал, что бы тогда произошло? Герхард: Не знаю. Я так растерян (начинает плакать). Я так люблю этого ребенка. Б. X. (смотрит на него серьезно): Как раз нет, ты любишь его, как разбойник свои талеры. (Пауза.) Это волшебное заклинание. Герхард: В последние дни... Б. X. (перебивает его): Нет, нет, это ничего не даст... Как звучит волшебное заклинание? Герхард: Как разбойник свои талеры... Б. X.: Что? Герхард: ...я люблю ребенка. Б. X.: Вот именно (пауза, продолжительное молчание). Герхард: Ты сказал, мы «вылезли вперед». Это не выходит у меня из головы. У меня есть возражения. Б. X.: Вы сделали это хитро, чтобы ответственность за это лежала не на вас. Но это ничего не меняет. Герхард: Что меня волнует, так это проблема с бабушками и дедушками. Б. X.: Да, это доступ. Ты можешь, по крайней мере, показать им внука, вот это будет любовь! Герхард: Через пару лет я хорошо могу себе это представить. Б. X.: Нет, нет, когда они совсем маленькие, они самые очаровательные и больше всего трогают сердце. Существует один критерий качества любви: любовь сильна, как смерть (продолжительное молчание). Это было доброе слово. На пятый день позже Герхард: Я больше не включен по-настоящему, я как-то снаружи. Ночью я даже отчасти злился на тебя, па себя и на жизнь. Б. X.: Это бои при отступлении. Когда битва проиграна, врагу оказывают еще немного сопротивления (улыбается с любовью). Герхард: Когда ты рассказывал про кривую картину, я сказал себе: ведь можно было и мебель подпилить... (все смеются). Б. X.: В Америке есть такой парк развлечений, где входишь в дом, а там все криво и косо, так что просто невозможно ориентироваться, тогда это будет нечто подобное. Герхард: Да, мне пока не очень ясно, что я буду делать с тем, что было вчера. Б. X.: Разумеется, тебе все совершенно ясно. Герхард: Я отнесусь к этому очень серьезно, но думаю, тут есть масса фактов, которые тоже нужно учитывать. Б. X.: Нет, единственное, что сейчас еще важно, это подождать, пока у тебя появятся силы, чтобы поступить правильно. А это нечто иное. У тебя мало сил, чтобы действовать прямо сейчас. Ты должен дать этому подействовать, пока не интегрируешь это полностью. А потом, конечно, прибавятся и другие факты, и тогда ты сразу увидишь, что правильно. Это чуточку отличается от того, что я сказал, но ненамного. Герхард: Последняя фраза, которую ты мне сказал, та, про любовь, это была хорошая фраза. Б. X.: Да, это действует тогда, когда держишь это в поле зрения... На шестой день Герхард: Мне снова лучше. Надеюсь, найдется такой путь, чтобы мы тоже играли еще какую-то роль. Б. X.: Да, если вы отвезете ребенка туда, где его место, вы сыграете очень большую роль. Вы исправите несправедливость, и ребенок всю жизнь будет вам благодарен. Тогда у вашей люб-пи есть цель, и вы сможете снова отойти. Любовь остается, но она должна зайти так далеко, чтобы вы не наводили потом справок. Тогда это останется позади. Когда доброе дело сделано, оно может остаться позади. «Когда дела увенчаются блестящим успехом, то лучше всего удалиться». Вот и все. Герхард: Это трудно, очень трудно. Б. X.: Да, и должно быть трудно, иначе это ничего не стоит. Но твое лицо замечательно преобразилось, прояснилось и похорошело. Мне тоже достаточно того, что я все так разъяснил. Щадящее отношение было бы медвежьей услугой. Герхард: Думаю, меня еще кое-что ждет. Б. X.: Да, целая жизнь. Герхард: Я хотел бы высказать еще одну мысль, которую вся эта история отодвинула на задний план. Ты что-то говорил о шкале основного настроения, так вот я сейчас в минусе. Думаю, это во многом связано со скорбью моей мамы о ее матери. Но сейчас я могу оставить все как есть. Б. X.: Мама мамы может стоять за тобой как добрая сила. Не стоит это ограничивать. Часто бывает очень полезно, чтобы за мужчиной стояла материнская сила, например, женщина, у которой была тяжелая судьба. Это оказывает хорошее влияние. |