Внешняя политика
 Скачать 0.6 Mb.
|
Изменился лимир?Действительно, бывают периоды, события, меняющие мир. В 21 столетии пандемия – второе, после теракта 9.11.2001 (которому в 2021 г. исполняется двадцать лет, что вызывает у некоторых экспертов опасения попыток реванша со стороны террористов) событие планетарного масштаба. Уже 3 апреля 2020 г. в «Уолл-стрит джорнэл» Генри Киссинджер опубликовал статью «Пандемия коронавируса изменит мировой порядок навсегда»71. Однако эмпирика 2020 г. свидетельствует, скорее, не об изменении мирового порядка, но пока о качественном ускорении и синергетическом взаимоусилении наметившихся в 2010-х годах процессов, что подчеркивалось в прогнозе ИМЭМО-2020. Большинство экспертов отмечают в качестве набравших к 2021 году значительное ускорение, причем именно под влиянием коронакризиса, трех мировых явлений/процессов: деглобализации; ре-национализации, роста национализма и роли национальных государств, вынесших на себе основную тяжесть борьбы с пандемией; усиления позиций Китая. К процессам того же порядка относятся геополитизация и геоэкономизация международных отношений. Последняя особенно отчетливо прослеживается в подходах к России Германии. В их отношениях, окончательно перешедших на более низкий уровень на фоне инцидента с А. Навальным, разделились два параллельных курса – один, связанный с политикой, другой – с «Северным потоком-2», который Германия продолжает отстаивать, несмотря на давление и санкции США. Как проявление геоэкономизации можно рассматривать и появившуюся к началу 2021 г. политику отдельных государств, включая Россию, по взаимодействию/конкуренции и продвижению вакцин против COVID19. Новыми, прогнозируемыми, но ожидавшимися значительно позднее, оказались сдвиги, которые принесла с собой в жизнь планеты принудительнаяускоренная цифровизация, изменившая социальную и экономическую ткань человеческого бытия.  71 https://www.wsj.com/articles/the-coronavirus-pandemic-will-forever-alter-the-world-order-11585953005 Однако при этом, все эти явления и процессы, которые можно условно обозначить как «новую нормальность», ускоренно развиваются в мировом контексте, где вовсе не теряют своих позиций факторы традиционного, часто фундаменталистского характера, то есть в мире «старой нормальности» или реальности. «Новый мировой порядок или нет, но некоторые вещи просто не меняются» (Иан Бреммер, президент и основатель Eurasia Group). Часть экспертов (CIDOB, Испания) ставят вопрос по-иному. Является ли возврат к (старой «до К») нормальности возможным или даже желательным? И называют 2021 «годом выбора» (2021: A Year of Choices)  https://www.cidob.org/en/publications/publication_series/notes_internacionals/243/the_world_in_2 021_ten_issues_that_will_shape_the_international_agenda Возникающая дихотомия,длительность которой прогнозировать сложно, в ближайшей перспективе, т.е. в 2021 г., но, если пандемия затянется, то и в более отдаленном горизонте, будетсоставлять суть и одновременновызовиугрозумировойполитике. Наиболее очевидным примером такой двойственной реальности в 2021 г., с высокой вероятностью, будет регион Ближнего Востока и Северной Африки. Наметившиеся к концу 2020 г. неординарные, ранее немыслимые, обусловленные соображениями национальной безопасности и регионального баланса прагматические подвижки (в отношениях Израиля с арабскими государствами, даже с Саудовской Аравии), то есть «новая нормальность» с высокой вероятностью может столкнуться с препятствиями в виде традиционных этно- конфессиональных конфликтов и противоречий. Новая, порожденная борьбой с пандемией нормальность в Европейском Союзе, предпринимающем, хоть и запаздывая, беспрецедентные консолидированные действия по спасению стран-членов и помощи им в преодолении кризиса, сталкивается с партикулярными интересами властей Польши и Венгрии. Что грозит единству европейской интеграции и ее базовым ценностям и принципам. Значительно сложнее конфигурации амбиций и интересов, соответствующих вызовам будущего мирового порядка, и существующих базовых интересов разного порядка, как национальных, так и субрегиональных в Тихоокеанской Азии. И все это – не упоминая столкновения между новыми вызовами глобального порядка и политикой экстремального национального эгоизма Соединенных Штатов при Д. Трампе. И хотя пик болезненного раздвоения, как надеются мировые элиты и большинство аналитиков, пройден, и при администрации Дж. Байдена дихотомия интересов и видений США и их ключевых партнеров (ЕС, Япония) почти исчезнет, внутриполитические дисбалансы в самой Америке, причем особенно в 2021 г., не дают безусловных оснований прогнозировать именно такой позитивный сценарий. Также темой года-К, переходящей в 2021 г., стало столкновение, коснувшаяся каждого дихотомия обеспечения безопасности и прав человека. Возникавший в период обострения пандемии дисбаланс в сторону обеспечения безопасности (строгих карантинных норм) и контроля вызывал общественный протест, беспорядки, обвинения властей и опасения, что режим «большого брата» будет сохраняться и после кризиса. В той же парадигме пандемия, а точнее борьба с ней, актуализировала возникшую во второй половине 2010-х годов дискуссию о кризисе либеральной демократии. Потребуются исследования и глубокий объективный анализ, но к 2021 году складывается картина, свидетельствующая о большей эффективности управления в экстремальных условиях автократических режимов – прежде всего в Китае, в Сингапуре. Сам посыл в условиях транзита мироустройства на всех уровнях, от национального до глобального, содержит в себе серьезный вызов мировому демократическому сообществу. Так, 2020 год продемонстрировал сложности и высокие риски дестабилизации ситуации, возникающие при осуществлении в кризисной ситуации базовых демократических процедур – выборов. От Украины до Соединенных Штатов, не исключая и Россию. Можно предположить, что протестные настроения в мире, сопровождающиеся ростом экстремизма, национализма, расизма, антисемитизма, что отмечалось нами в прогнозах, начиная со второй половины 2010-х гг., и проявилось в волнениях и инцидентах «года-К», в 2021 г. усилятся. Что обусловлено резким углублением неравенства, как социального внутри стран, так и между развитыми и развивающимися экономиками, ростом безработицы и числа прекариатов, усугубленными пандемией и мерами по борьбе с ней настроениями фрустрации, депрессии, страха и, в частности, психическими социально деструктивными осложнениями самой малоизученной болезни. С высокой вероятностью, по мере преодоления коронакризиса или уже в ходе борьбы с ним на первый план мировой повестки дня вновь выйдут известные острые, но отложенные в связи с пандемией, проблемы: климатическая, экологическая и продовольственная, усиленные новыми неотложными задачами в области здравоохранения; урегулирование конфликтов, контроль над вооружениями, соглашение по ядерной программе Ирана; коррекция глобального управления в ключевых сферах взаимодействия – торгово- экономической, безопасности. Наконец, ключевое место в повестке дня 2021 года будут занимать поиски modus vivendi в отношениях США-Китай, что будет непосредственно влиять на решение всех перечисленных выше проблем. В 2021 г. сохранит актуальность тезис Прогноза-2020 о том, что на глобальном уровне у России, как страны с положительным экологическим рейтингом, есть серьезный потенциал выступить в качестве одного из лидеров решения климатических проблем и предпринять усилия к консолидации ответственных сил на экологической платформе. Помимо Франции, Германии, Китая активно заниматься этой повесткой при новой администрации, вероятно, начнут Соединенные Штаты. В 2021 г. получат некоторое развитие сдвиги, причем долгосрочного характера, в энергетической сфере, особенно остро проявившиеся в период кризиса. Что имеет критически важное значение для российской экономики, внешней и внешнеэкономической политики. Однако фаза роста на выходе мировой экономики из кризиса дает России некоторый временной лаг. Можно также предположить, что в 2021 г. на фоне кризиса системы контроля над вооружениями, снижения уровня стратегической стабильности и роста конфликтогенности большую роль в международных отношениях, прежде всего на локальном, региональном, но также глобальном уровне, будет играть фактор силы. Весьма вероятно, особенно учитывая более кооперативистский подход новой администрации США, некоторое укрепление роли НАТО, что может стать серьезным дополнительным раздражителем в отношениях России с Западом. В опубликованном в конце 2020 г. докладе «НАТО 2030: единство в новой эре», являющемся частью инициативы Генсека альянса Й. Столтенберга «НАТО 2030», среди угроз и приоритетов НАТО в первую очередь упоминается агрессивная политика России. Альянсу рекомендуется продолжать придерживаться формулы «предметный диалог, сильное сдерживание». На этом фоне глобальном фоне в 2021 г. с высокой вероятностью можно предполагать обострение региональных и субрегиональных конфликтов, их частичный или эпизодический переход из замороженной стадии в горячую – на Ближнем Востоке, в Закавказье, на Юго- Востоке Украины. Таков будет международный контекст российской внешней политики в 2021 году. |