диплом. на доработке Магистерский диплом Апсатаров Ш.Р.. Внутреннее убеждение судьи в процессе доказывания 56 Глава

• Название: Внутреннее убеждение судьи в процессе доказывания 56 Глава
• Анкор: диплом
• Дата: 09.10.2022
• Размер: 0.5 Mb.
• Имя файла: на доработке Магистерский диплом Апсатаров Ш.Р..doc
• Тип: Документы; #723679
• страница: 7 из 9

3.1. Гарантии независимости судей в уголовном процессе

Статья 1 Конституции Российской Федерации гласит, что Россия является правовым государством, одним из принципов которого является разделение властей, согласно которому государственная власть должна осуществляться тремя независимыми ветвями власти: законодательной. , исполнительная и судебная.

Положение о судебной системе как независимой и независимой от других ветвей власти развито в главе 7 Конституции, в которой говорится, что правосудие в Российской Федерации осуществляется только судом в рамках конституционного, гражданского, арбитражного, административного и уголовного судопроизводства ( часть 2 статьи 118 Конституции).

В дореволюционной России известный государственный деятель М.М. Сперанский (1772-1839) посвятил свои работы принципам разделения властей, составил план преобразования государства, в котором проанализировал триаду, состоящую из законодательная, исполнительная и судебная власть. По мнению М.М. Сперанского, «невозможно создать правительство на законе, если суверенная власть разрабатывает закон и исполняет его».

Впервые в истории российского права законодательные нормы о разделении властей появились в основных положениях судебной системы, принятой в 1862 г. Но на практике эти нормы в эпоху самодержавия регулировали лишь техническое разделение властей. функции власти, не затрагивая сущности правоотношений в системе государственной власти.

В период советской истории суды не могли быть независимыми и независимыми, поскольку при господстве идеологии партийно-номенклатурной системы судебная власть полностью подчинялась правилам «телефонного права», приказам партийного руководства. а не к закону.

Только в постперестроечный период, с принятием в 1992 году Закона РСФСР «О статусе судей в Российской Федерации», постепенно начала формироваться новая идеология независимости и независимости судебной власти от законодательной и исполнительной власти. окончательно закреплен на конституционном уровне в Конституции Российской Федерации, принятой всенародным голосованием 12 декабря 1993 г. Но, как показал опыт функционирования органов власти после принятия Конституции Российской Федерации, три ветви власти, формально призванные к уравновешиванию, на практике не всегда добивались такого результата.

По мнению исследователей, исполнительная власть неизменно доминировала в отношениях между различными ветвями власти. Как отмечает Н.Г. Стеничкин, с принятием поправок в Конституцию РФ в 2020 году «полномочия президента и законодательной ветви власти по влиянию на судебную систему значительно расширились».

Особенно это проявилось в п. «Л» ч. 2 ст. 102 Конституции, которая впервые на конституционном уровне решает вопрос о досрочном прекращении полномочий судей, в том числе по клеветническим причинам. Выделены категории судей, в отношении которых Президент может инициировать эту процедуру. Устанавливается порядок разрешения полномочий судьи по представлению Президента Советом Федерации. Это означает усиление не только исполнительной, но и законодательной ветви власти по отношению к судебной.

До внесения поправки в конституцию полномочия судей могли быть разрешены в соответствии со ст. 14 Закона РФ «О положении судей в Российской Федерации». Дисциплинарное правонарушение было рассмотрено квалификационной коллегией судей, решение которой может быть обжаловано в суде или более высокой квалификационной коллегией судей.

Судьи Конституционного Суда Российской Федерации могут быть привлечены к дисциплинарной ответственности на основании Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации».

В прежнем законодательстве особый правовой статус судьи и особый порядок его привлечения к ответственности с участием органов судебного самоуправления в какой-то мере гарантировали неприкосновенность судьи, не позволяли исполнительной и законодательной власти вмешиваться в процедуру приостановления или лишения статуса. Новый порядок сужает границы неприкосновенности, которая, по мнению Н.Г. Стеничкина, могут быть связаны риски нарушения конституционного баланса ветвей власти.

Нововведения Основного закона в отличие от действующего законодательства потребуют не только внесения соответствующих поправок в Закон «О статусе судей», но и переосмысления всей концепции разделения властей, независимости и независимости судей. судебной власти, в том числе гарантии неприкосновенности судьи в период его полномочий ... Бевзенко Р.С. придерживается аналогичной позиции, отмечая расплывчатость новых формулировок оснований для лишения статуса судьи, которые теперь не содержат исчерпывающего список таких причин, но допускаются формулировки, допускающие широкое и произвольное толкование: лишение статуса судьи возможно «в случае совершения ими деяния, порочащего честь и достоинство судьи, а также в других случаях, предусмотренных законом. федеральный конституционный закон, удостоверяющий невозможность исполнения судьей своих полномочий »(пункт« ф.3 »статьи 83 Конституции Российской Федерации ).

Профессор В. И. Головченко считает, что расплывчатая формулировка «по другим делам» не способствует соблюдению принципа независимости судебной власти и позволит исполнительной власти использовать правовую неопределенность для оказания давления на судей.

В п. 6 ст. 14.1 Закона Российской Федерации «О статусе судей» формулировка «В иных случаях, предусмотренных федеральными конституционными законами» сохранена. Эта формулировка сохраняется и в Федеральном конституционном законе «О Конституционном Суде Российской Федерации» (статья 18).

Это означает, что остаются все условия для снижения независимости судебной власти. Механизм досрочного прекращения полномочий судей Конституционного Суда Российской Федерации существенно упрощен по сравнению с действующим законодательством.

В настоящее время Совет Федерации по предложению Президента Российской Федерации, а не самого Конституционного Суда (и вне его участия в какой-либо форме) прекращает полномочия конституционных судей, в том числе Председателя Конституционного Суда и его членов. порок.

При расплывчатой ​​формулировке причин прекращения полномочий и с учетом российских реалий это может привести к принятию исполнительной властью произвольных решений.

Фактически судьи оказываются беззащитными и подверженными политическому влиянию. Как отмечает профессор В.А.Кряжков, реформа привела к снижению способности Конституционного Суда Российской Федерации уравновешивать законодательную и исполнительную власть и эффективно защищать основные права и свободы граждан.

Процедурные правила организации отправления правосудия по гражданским делам направлены не только на поддержание правовой процедуры принятия решений, но и на обеспечение эффективного правосудия, установление которого возможно в условиях абсолютной независимости судебной системы.

Категория процессуальных и правовых гарантий независимости судей является наиболее многофункциональной, поскольку предназначена для регулирования конституционного статуса судьи при непосредственном осуществлении судебной власти.

Этому вопросу в настоящее время посвящена лишь небольшая часть исследований принципа независимости судей, что, на наш взгляд, может быть связано с случайным характером законодательных положений, содержащих такие процессуальные гарантии, с учетом отсутствия прямые отношения и явное выражение содержания этих правил в гражданском праве.

Среди определенных процессуально-правовых гарантий рассматриваемого принципа правовед В.Е. Левченко⁴¹ выделяет:

- собственно процессуальную форму осуществления правосудия по гражданским делам (п. 1 ч. 1 ст. 9 Закона «О статусе судей»;

- тайну совещания судей;

- порядок голосования судей при вынесении решения по делу.

Основополагающей категорией процессуальных отраслей права в целом является понятие процессуальной формы.

Теоретик права Х.А. Кучкаров⁴² выделяет характерные черты гражданской процессуальной формы, которые заключаются в законодательно установленной процедуре рассмотрения и разрешения гражданских дел, праве лиц на судебную защиту в рамках гражданского процесса, наличии процессуальных прав и обязанностей участвующих в деле лиц и доказательственном механизме.

Из вышеизложенного можно сделать вывод, что гражданская процессуальная форма регулирует посредством норм гражданского процессуального права деятельность суда и других лиц, участвующих в деле, в целях эффективной и последовательной защиты прав и законных интересов. Исследователь Д.Е. Зайков⁴³ обращает внимание на существенную разницу между гражданским процессом и деятельностью судов общей юрисдикции, которая заключается в том, что если гражданский процесс является специфической процессуальной формой осуществления правосудия по делам, отнесенным к компетенции соответствующего суда, то деятельность судов общей юрисдикции, охватывает не только процессуальную составляющую, но организационную, кадровую, финансово-экономическую, представительскую и иные виды деятельности.

Пункт 1 ч. 1 ст. 9 Закона «О статуте судей» устанавливает доминирующее положение явления процедуры отправления правосудия в иерархии гарантий принципа независимости судей. Однако эта последовательность презентаций была критически пересмотрена.

Судья Л.В. Шеломанова⁴⁴ не считает такой выбор законодателя оправданным, так как процедура отправления правосудия не является гарантией первостепенной важности. Также автор уточняет, что процессуальные нормы об организации отправления правосудия по гражданским, уголовным, административным и иным спорам не имеют основной целью обеспечение именно независимости судьи.

Мы не согласны с Л.В. Шеломанова, мы поддерживаем законодателя в ч. 1 ст. 9 последовательности закона «О статусе судей». На наш взгляд, основная процессуальная форма отправления правосудия в судах общей юрисдикции является неотъемлемой гарантией реализации принципов гражданского судопроизводства, поскольку именно наличие стабильного механизма определяет функционирование и применимость принципов. фундаментальные теоретики.

В частности, принцип судебной независимости не нашел бы отражения в гражданской практике в отсутствие эффективной процедуры, обеспечивающей его применимость.

Следовательно, гражданская процессуальная форма является существенным элементом принципа независимости судей, связующим звеном всех мер предосторожности, предусмотренных федеральным законом. Кроме того, процессуальная форма служит основным источником других процессуальных и правовых гарантий независимости судебной власти, поскольку они действуют только в контексте государственных правовых процедур.

Следующим гарантом независимости судей, являющейся неотъемлемой частью процессуальной формы ведения гражданского судопроизводства, стала секретность совещательной комнаты.

В силу ст. 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее – Конвенция)⁴⁵ нарушение тайны совещательной комнаты лишает заинтересованных лиц права на справедливое и публичное разбирательство дела независимым и беспристрастным судом, созданным на основании закона.

Выполнение требований о принятии решения в совещательной комнате при соблюдении тайны является одной из гарантии реализации принципа независимости судей при осуществлении правосудия и подчинении их только Конституции РФ и федеральному закону. Согласно мнению судьи Конституционного суда Г.А. Гаджиева к Определению от 17.01.2012 № 174-О-О⁴⁶ (далее – Определение КС РФ № 174-О-О), тайна судебного разбирательства представляет собой процессуальный режим защиты конфиденциальной информации о деятельности, которая протекает в процессе судебного разбирательства на завершающей стадии – при принятии решения и голосовании в коллегиальном составе суда.

Согласно ст. Статья 192 ГПК РФ, решение суда выносится в совещательной комнате. Такая палата предполагает, что в ней могут находиться только судьи, которые рассматривают дела, или судьи, принадлежащие к суду, рассматривающему дело, то есть присутствие других лиц запрещено (ч. 2 ст. 194 ГК РФ). Порядок Российской Федерации). С стм Часть 3. Статьей 194 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации установлено, что судьи не могут выражать свое мнение во время собраний.

Кроме того, судьи, не согласные с принятым решением, не вправе каким-либо образом разглашать тайну судебного заседания (ч. 4 ст. 194 ГПК РФ).

Нарушение этого правила требует безоговорочной отмены решения суда первой инстанции в соответствии со статьей 7 части 4 статьи. Статья 330 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации.

Когда суд перемещается в совещательную комнату, указанную в статье 1. Статья 199 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации гласит, что решение суда принимается сразу после рассмотрения дела. В этом случае часть приговора к исполнению должна быть объявлена ​​судом в том же заседании, в котором закончилось дело.

Следовательно, решение по делу не может быть оглашено на следующий день, потому что предпосылкой такой возможности является удаление судьи из совещательной комнаты.

Подобная ситуация была рассмотрена в судебной практике^47,48,49 как нарушение установленного правила тайны совещания судей и принципа непрерывности судебного разбирательства, что свидетельствует об отсутствии правосудия по данному делу в суде первой инстанции. Однако действующее законодательство не предусматривает временных критериев принятия судьями решений в совещательной комнате.

Осуществление судом права прерывать отдых в конце рабочего дня и в рабочие дни, а также осуществление судом процессуальных полномочий в других случаях судебного разбирательства не являются единственными необходимыми доказательствами нарушения им правил⁵⁰.

Кроме того, следует придерживаться позиции суда, то есть судьи имеют право использовать свой кабинет в суде в качестве конференц-зала.

Таким образом, секретность совета директоров направлена ​​на устранение влияния вне судебной системы с целью побудить к незаконным решениям по делу.

Этот приказ является неотъемлемой частью принципа независимости судей, без которого невозможно установить справедливое правосудие.

Следующая процедура и правовая гарантия независимости судебной системы не вызывает сомнений у большинства теоретиков права и практикующих юристов, и это процедура голосования судей по гражданским делам.

Состав суда регулируется ст. 7, 14 ГПК РФ, устанавливающие, что коллегиальное рассмотрение дел обязательно для судей первой инстанции при наступлении обстоятельств, предусмотренных ст. 10, 15 Федерального конституционного закона от 23.06.1999 г. 1-ФКЗ «О военных судах Российской Федерации»⁵¹, п. 6 ст. 31 Федерального закона от 12.06.2002 № 67-ФЗ «Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации»⁵², для судов апелляционной инстанции за исключением случаев, предусмотренных ч. 3 ст. и ч. 1 ст. 335.1 ГПК РФ, для судов кассационной и надзорной инстанций.

Статья 15 ГПК РФ регулирует механизм голосования судей коллегиального состава, который предусматривает разрешение возникающих вопросов большинством голосов с последним голосом председательствующего.

Ни один из судей при коллегиальном рассмотрении дела не может отказаться от голосования, однако в случае несогласия с мнением большинства судья имеет право изложить свое особое мнение.

Установленная федеральным законодательством процедура принятия решений по гражданским делам, как верно подчеркнул Конституционный Суд РФ⁵³, является необходимой гарантией вынесения законного и обоснованного решения. Коллегиальный состав суда сводит к минимуму возможность принятия несправедливых и незаконных судебных актов, что обеспечивает полноту, полноту и многомерность рассмотрения и разрешения дел.

Принцип большинства при принятии решения позволяет преодолеть все возможные противоречия во мнениях судей, причем механизм таких противоречий иной, что усложняет судебные процедуры. По мнению исследователя О.В. Макаровой⁵⁴, гарантиями объективности и беспристрастности коллегиального состава судей и правильности принимаемых ими решений являются законодательно установленные запрет на воздержание от голосования, обязанность председательствующего голосовать последним, процедуры обжалования судебных постановлений в вышестоящих судах.

Вышеупомянутые три системы являются наиболее важными процессуальными гарантиями принципа независимости судей в гражданском процессе, и их правила имеют уникальную применимую практику, поэтому они не вызовут много споров в юридическом мире. Однако объем процессуальных и правовых гарантий независимости судей не ограничивается судебно-процессуальной формой гражданских дел (пункт 1 статьи 9 Закона о обязанностях судей), что является секретом. Обсуждение судей и процедуры голосования судей при рассмотрении дел.

Следующий набор процессуальных гарантий включает определение особого мнения судьи, отвод судьи и внесудебные апелляции.

Исследование группы особенно интересно из-за неоднозначности устоявшейся практики и различных взглядов ведущих юристов на функциональное содержание таких гарантий.

В связи с этим перед нами стоит задача изучить практические и теоретические положения этих процессуальных систем, уточнить их роль в регулировании независимости судей и всесторонне проанализировать различные нормативные положения для формирования единого понимания этих систем. Процессуальная гарантия принципа независимости судей.

3.2 Проблемы правового регулирования и пути их решения


Одной из основополагающих мер, направленных на исключение субъективности, предубежденности судейского состава, сформированного для рассмотрения конкретного гражданского дела, является законодательно установленная процедура отвода судьи.

Как отмечал Конституционный Суд РФ в Постановлении от 05.02.2007 № 2-П⁵⁵ (далее – Постановление КС РФ № 2-П), данный процессуальный институт направлен на цели утверждения фундаментальных начал российского права, изложенных в Конституции РФ (ст.ст. 46, 120, 123), а также закрепления норм международного права Конвенции (ст. 6), где лицам гарантируется право на судебную защиту независимым и беспристрастным судом, обеспеченную всей совокупностью гражданско-процессуальных средств.

Однако анализ доктринальных изысканий и материалов судебной практики свидетельствует о том, что анализируемый институт недостаточно разработан наукой гражданского процессуального права.

Практикующие юристы Ю.В. Тай, Т.Ф. Арабова и В. Ле Бурдон в своих трудах⁵⁶ указывают на малое количество диссертационных и полное отсутствие монографических исследований на эту тему, что могло стать последствием пассивного поведения лиц, участвующих в деле, то есть их нежелания использовать право на заявление отвода. Также правоведы⁵⁷ подчеркивают наличие «болезненного восприятия» этого механизма российской судебной системой. Скорее всего, под «болезненным восприятием» авторы понимают те практические препятствия в обеспечении процессуальной независимости судейского аппарата, которые умаляют значение анализируемого феномена.

Институт судейского отвода подвергался многочисленной критике теоретиков права и правоприменителей ввиду нарушения общеизвестного постулата римского права «Nemo debet esse judex in propria causa» (никто не может быть судьей в собственном деле). Судья Верховного Суда РФ В.В. Момотов⁵⁸ делает акцент на неотъемлимости данной максимы как важного составного элемента принципа независимости судей.

Действительно, настоящий ГПК РФ устанавливает процедуру рассмотрения вопроса об отводе при единоличном разрешении гражданского дела тем же судьей, которому отвод заявлен. По этой причине данная легальная конструкция гражданского судопроизводства была неоднократным предметом обжалования в Конституционном Суде РФ, однако ни одна из таких жалоб удовлетворена не была (например, Постановление КС РФ № 2-П, Определение от 08.02.2007 № 325-О-О (далее – Определение КС РФ № 325-О-О)⁵⁹).

В этой связи правовед С.П. Степкин⁶⁰ справедливо подчеркивает преимущества арбитражного законодательства, так как оно располагает более рациональным способом разрешения таких отводов, а именно: п. 2 ст. 25 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации (далее – АПК РФ)⁶¹ предусматривает, что заявления в отношении судьи, рассматривающего дело единолично, или нескольких судей, всего состава суда рассматриваются вышестоящими должностными лицами – председателем суда, его заместителем или председателем состава.

Данной позиции придерживается и председатель Конституционного Суда РФ В.Д. Зорькин⁶², который признал, что рассматриваемый принцип общего права более полно реализован именно в арбитражном процессе.

Тем не менее, стоит подчеркнуть, что в соответствии с Федеральным законом от 28.11.2018 № 451-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» (далее – ФЗ № 451-ФЗ)⁶³, предусмотренная АПК РФ процедура по п. 2 ст. 25 будет упразднена путем приведения к тождеству с п. 2 ст. 20 ГПК РФ.

Однако часть ученых, например, А.И. Панченко⁶⁴, не считает, что предусмотренная спорная процедура отвода судьи при единоличном рассмотрении гражданского дела может стать угрозой беспристрастности и объективности судебного процесса.

Он считает, что гарантия соблюдения права человека на справедливое судебное разбирательство заключается в вынесении разумного решения с подробным изложением причин и указанием на отсутствие обстоятельств, вызывающих сомнения в беспристрастности правосудия при рассмотрении конкретного дела.

Кроме того, в поддержку этой точки зрения было указано, что существует механизм пересмотра судебных решений, вынесенных вышестоящими судами. Этот механизм, среди прочего, использует качество состава суда как основу для отмены судебных решений.

Например, согласно статье 4.1. Статья 330 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации гласит, что Апелляционный суд обязан отменить решение суда первой инстанции в любом случае, если факты свидетельствуют о незаконности судебного разбирательства дела. Кроме того, если Верховный апелляционный суд определит, что есть сомнения в беспристрастности судей по конкретному делу, решение может быть отменено полностью или частично и перенесено на новое судебное разбирательство с участием других судей (параграф 2). Российской Федерации ч. 1 ст. 390 Кодекса).

Еще один способ убедиться в объективности системы отвода судей - проанализировать аргументы сторон отвода.

Как верно указывает ученый Д.В. Белоусов⁶⁵, отвод судьи является принудительной превентивной мерой исключительно при наличии обязательных трех условий, закрепленных в ст. 20 ГПК РФ: во-первых, факт заявления отвода по предусмотренным законом основаниям; во-вторых, рассмотрение такого заявления с заслушиванием мнений отводимых лиц и лиц, участвующих в деле; в-третьих, вынесение определения суда с соответствующим решением.

Следовательно, будь то в индивидуальных судебных процессах или в коллегиальных судебных процессах по гражданским делам, неотъемлемой частью механизма уклонения судьи является изучение мнений и аргументов оспариваемого и оспариваемого лица, что позволяет обеспечить равные процессуальные возможности и справедливые решения.

Следует отметить, что отказ судьи дать такое объяснение не нарушает требований процессуального закона.

Однако система отвода по-прежнему актуальна как процессуальная гарантия принципа независимости судей в гражданском процессе. Доктрина разработала несколько методов устранения этого законодательного недостатка.

Согласно первому методу, изложенному профессором М.А. Фокиной⁶⁶, следует качественно унифицировать нормы ГПК РФ и АПК РФ, поскольку это позволит установить единообразный порядок рассмотрения вопроса отвода судьи. Данная теория основана в большей степени на Определении КС РФ № 325-О-О, где Конституционный Суд РФ утвердил, что законодатель имеет право изменить нормы процессуального законодательства для целей их стандартизации.

Тем не менее, в данной связи заслуживают внимания исследования юрисконсульта А.А. Михайловой, которая отметила, что вступивший в силу 15.09.2015 Кодекс административного судопроизводства Российской Федерации⁶⁷ в п. 2 ст. 35 повторяет положения п. 2 ст. 20 ГПК РФ, а не пп. 2-3 ст. 25 АПК РФ. Данное заимствование может быть объяснено требованиями соблюдения принципа процессуальной экономии, поскольку предложенный гражданским процессуальным законодательством способ разрешения заявлений об отводе более быстрый и позволяет избежать необоснованного затягивания процесса.

По мнению ученых, тенденция Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации и Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации в части стандартизации и унификации приведет к сохранению модели гражданского судопроизводства Российской Федерации. Отвод судей и утрата целесообразности арбитражного законодательства.

Разработан в 2015 г. исследователем А.А. Версия Михайловой нашла подтверждение в Федеральном законе № 451-ФЗ, что означает унификацию процессуального законодательства за счет отмены исключительного механизма допроса судей в арбитражном процессе. Указанный федеральный закон вступает в силу со дня начала апелляционной деятельности, и апелляционный суд общей юрисдикции определяется в соответствии со статьей 3. Статья 7 Федерального конституционного закона от 29 июля 2018 г. № 1-ФКЗ «О внесении изменений в Федеральный конституционный закон» о судебной системе Российской Федерации », а также отдельные федеральные конституционные законы и общие законы, касающиеся создания Апелляционный суд общей юрисдикции Верховного суда»⁶⁸.

Второй способ обеспечения надлежащей беспристрастности судей во время разрешения вопросов отвода сформулирован правоведами Е.Ю. Есевой⁶⁹ и Ю. Литовцевой⁷⁰, которые предлагают создать квалифицированный орган, обладающий специальной компетенцией по рассмотрению заявлений судейских отводов. В трудах этих ученых уточняется, что проектируемое учреждение в целях исключения субъективности не может состоять из должностных лиц суда, рассматривающего конкретное дело, поскольку представители одного судебного аппарата объединены «общими корпоративными интересами, что не позволит им объективно рассматривать заявления на своих коллег»⁷¹.

Несмотря на видимые положительные стороны данного способа разрешения сложившейся правовой коллизии, у него есть свои противники. В частности, исследователь И.П. Грешников⁷² полагает, что создание максимально независимого коллегиального органа по формированию законного состава суда приведет к упразднению уже существующих механизмов обеспечения принципа судейской независимости в гражданском процессе ввиду практической невозможности оперативного формирования непредвзятой коллегии незаинтересованных судей и отсутствия необходимого бюджетного финансирования.

Принимая по внимание недостатки и преимущества изложенных выше методов реформации гражданского процессуального законодательства, стоит обратиться к наиболее компромиссному варианту, ставшим результатом исследований таких правоведов, как А.А. Михайлова⁷³, С.П. Степкин⁷⁴. По их мнению, заявление об отводе судьи должно рассматриваться тремя судьями данного суда, что существенно сокращает сроки разрешения возникшей ситуации и не предполагает серьезных заимствований бюджетных средств.

Однако, на наш взгляд, основной недостаток этого подхода заключается в следующем: судьи, участвующие в споре, и судьи, необходимые для рассмотрения оспариваемых требований, находятся в равных рабочих условиях и обычно подчиняются одному и тому же начальнику в структуре управления. Не будет полностью исключить сомнения в объективности и справедливости принимаемых решений.

Казалось бы, недоверие к судьям можно устранить, установив альтернативную модель поведения судей в апелляциях. В первом случае, когда судья считает доводы заявителя разумными и законными, он добровольно принимает и принимает решение об отклонении без делегирования полномочий на рассмотрение поданного заявления. Во втором случае, когда судья считает, что нет оснований для его дисквалификации, он должен направить оспариваемое заявление своему старшему должностному лицу суда - председателю суда, вице-президенту или судебному округу и приостановить разбирательство. дело. Дело до вынесения соответствующего решения.

Преимущества предлагаемой нами реформы Гражданско-процессуального закона заключаются в некоторых положительных эффектах: во-первых, нет противоречия в возможности удовлетворить требования судей «на месте» без привлечения высокопоставленных должностных лиц и увеличения нагрузки на высших должностных лиц. 19 Гражданский процессуальный закон Российской Федерации регулирует процедуры самоубийства; во-вторых, неучастие в апелляционных процедурах вышестоящих судебных органов значительно сократит время рассмотрения обращений; в-третьих, этот способ разрешения конфликта интересов судей имеет наименьшую стоит и не требует больших бюджетных средств.

На основании результатов анализа теоретических и практических гипотез можно сделать вывод, что система уклонения от судебного разбирательства в гражданском процессе является одной из неотъемлемых гарантий принципа независимости судьи, гарантирующего законность правосудия. Следовательно, это справедливое судебное разбирательство. Однако из-за нечеткости процедуры рассмотрения заявления об отводе юридическая дисциплина анализируемого процессуального механизма вызвала споры в юридическом сообществе. Чтобы устранить недоверие к судебной системе и разработать систему ухода от судей в рамках принципа независимости судебных процедур, необходимо провести ряд современных законодательных реформ в ответ на противоречивые правовые нормы.

В настоящее время процессуальная защита независимости судей является наиболее спорным вопросом в юридической литературе, поскольку существующая система процессуальной защиты судей известна своей нестабильностью и непоследовательностью. Также интересен правовой феномен судей, придерживающихся разных мнений, что подвергается критике со стороны практикующих юристов и теоретиков права.

Согласно пункту 2 статьи 2, возражения в рамках гражданского судопроизводства. Статья 15 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации - это мнение судьи, которое отличается от мнения большинства судебных органов в решении, вынесенном по делу. Кроме того, возражение обязательно должно быть приобщено к материалам дела, но оно не будет оглашено при оглашении окончательного решения по делу. Данная норма была введена Федеральным законом от 21.10.2013 № 272-ФЗ «О внесении изменений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации и Гражданский процессуальный кодекс Российской Федерации в части установления порядка ознакомления с особым мнением судьи»⁷⁵ после принятия Определения КС РФ № 174-О-О. Данный судебный акт, несмотря на свою категоричность, привел к значительным изменениям уголовного и гражданского процессов путем акцентирования внимания на том, что принцип независимости судей во многом зависит от того, насколько открыта и прозрачна судебная система, и, как следствие, от того, насколько доступна информация об особом мнении судьи по делу. Как справедливо заметил профессор М.С. Алябышев⁷⁶, особое мнение судей потенциально может влиять на самые разные области юридической деятельности – «от аргументации стороны в судебном деле до реформирования законодательства».

Тем не менее, несмотря на безусловную значимость выражения точки зрения, отличающейся от мнения остального состава судей, ее форма остается неопределенной. Немаловажным препятствием обеспечения независимости судей является наличие правового конфликта между институтом особого мнения судьи и принципом тайны совещания судей, который изложен в ч. 4 ст. 194 ГПК РФ. Как указывает правовед Р.А. Ахмеров⁷⁷, наличие особого мнения судьи раскрывает совещательные судейские дискуссии, поскольку конкретно указывает на судью, не согласного с мнением большинства. Данная точка зрения не имеет достаточной правовой обоснованности, поскольку игнорирует тот факт, что судейский состав изначально известен: как следствие, любое судебное решение нарушает принцип тайны совещания судей, поскольку указывает на конкретный судейский состав, принимающий решение по делу. Таким образом, ограничения свободы судьи при подготовке особого мнения, предусмотренные ч. 4 ст. 194 ГПК РФ, видятся достаточными и рациональными.

Следует отметить неустойчивость института особого мнения судьи в вопросе определения момента составления такого мнения в письменной форме. Исходя из толкования ч. 1 ст. 193 ГПК РФ, исследователь М.С. Алябышев⁷⁸ делает вывод, что особое мнение должно быть написано и приобщено к материалам дела до объявления решения, поскольку, объявляя решение, председательствующий должен объявить и о наличии особого мнения судьи, а также разъяснить лицам, участвующим в деле, о праве и сроках ознакомления с ним. Однако ч. 4 ст. 194 ГПК РФ предусматривает, что судье, не согласному с мнением большинства, предоставляется пять дней со дня принятия решения для составления такого документа.

Следовательно, такие законодательные положения не могут сосуществовать, потому что у сторон нет возможности ознакомиться с письменными документами, которых не существует.

Кроме того, судья вправе не выражать свои возражения письменно, что очевидно из характера его полномочий. Таким образом, согласно принципу равноправия судей, логическим решением существующей проблемы является отмена дополнительного срока для письменного выражения возражений и утверждение необходимости письменного изложения возражений судьей. Одновременно с судом. Полное решение.

Несомненно, принцип судебной независимости является одним из основных принципов гражданского процессуального права. Однако, как показывает анализ нормативных правовых норм и теоретические исследования, система различных мнений судей является наиболее нестабильной процессуальной гарантией этого принципа. Этот вывод подтверждается анализом и материалами судебной практики^79,80,81, а именно достаточно редкое использование института особого мнения судьи в судах общей юрисдикции.

В ходе анализа представленных особых мнений нами выявлено, что все они указывали на несогласие судьи с мнением остальных членов судейского состава касательно установления фактических обстоятельств дела, достаточного доказательственного значения материалов дела, их формальной и событийной достоверности. Как следствие, только в единичных случаях происходит дальнейшее оспаривание судебных актов на основе особого мнения судьи, поскольку оно имеет своей целью пересмотр оценки явлений действительности, которые образуют фактическую основу применения права.

В данной связи стоит обратить внимание на институт особого мнения судьи в конституционном судопроизводстве, где он получил большее развитие (согласно открытой базе данных⁸², с 1992 года по 2017 года судьями Конституционного Суда РФ было создано 360 особых мнений). Причины такого разного восприятия данного института в гражданском и конституционном процессах связаны с их сущностными различиями.

Статья 76 Федерального конституционного закона от 21.07.1994 № 1-ФКЗ «О Конституционном Суде Российской Федерации» (далее – ФКЗ «О КС РФ»)⁸³ направлена на регулирование анализируемого феномена. При изучении нормативных положений указанной статьи становится очевидным несовершенство гражданского процессуального законодательства в этой сфере, поскольку ст. 76 ФКЗ «О КС РФ» устанавливает императивное правило о публикации особого мнения судьи, аналога которого в ГПК РФ нет. Как полагает исследователь Е.В. Дриго⁸⁴, закрепление данной нормы позволяет говорить об обеспечении демократического ведения судебного процесса и независимости судейского аппарата, что выступает основой принципа транспарентности судопроизводства.

Более того, повышенные требования транспарентности применимы к деятельности Конституционного Суда РФ, так как он является носителем ответственности по поддержанию законного порядка в Российской Федерации, «судом права, в котором лучшие юристы призваны самостоятельно задавать стандарт правовых решений, эталонных по своему качеству»⁸⁵. Таким образом, широкое опубликование и особых мнений Конституционного Суда РФ позволяет узнать о взглядах и позициях судей, о происходящих дискуссиях, о сложностях в выработке общего решения.

Еще одной особенностью института особого мнения судьи в конституционном судопроизводстве является его содержание: в отличие от гражданского процесса, особое мнении судьи Конституционного Суда РФ характеризует иной уровень понимания права, а не спор относительно фактической стороны дела. Согласно трудам изыскателя Г.З. Джавакяна⁸⁶, Конституционный Суд РФ находится в широких рамках толкования Конституции РФ, при которых право на особое мнение является важнейшим механизмом ограничения произвола судейского аппарата, поскольку игнорирование альтернативных решений способно ухудшить качество принимаемых судебных актов.

Подводя итог, бесспорным фактом является то, что важность специальных постановлений судей в гражданском процессе снижается из-за неэффективного надзора за ними. Чтобы система анализа действительно отражала независимость судей, чтобы выразить инструменты для осознанного рассмотрения и решения конкретных дел, а также для повышения авторитета судебной системы, необходимо провести некоторые реформы в современном законодательстве. . Необходимо отменить дополнительные условия, предусмотренные п. 4 ст. Статью 194 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, чтобы выразить возражения и обеспечить письменное изложение возражений судьи и вынесение разумного судебного решения. Следовательно, законы ст не сбалансированы. Статьи 193–194 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, поскольку часть 2 статьи 2 предусматривает дополнительный срок для формирования возражения суда. Статья 199 ГПК РФ, означающая, что срок подготовки обоснованного судебного решения может быть отложен не более чем на пять дней с момента окончания судебного разбирательства (в данном случае это является достаточным основанием для отсрочка) необходимо будет оформить в письменной форме для подготовки особого мнения судьи). Именно эти меры обеспечат качественную процессуальную независимость судей.

«Закон о статусе судей» является базовым нормативным актом, регулирующим деятельность судебных органов в Российской Федерации. Обычно это статья 4 (4). Статья 1 закона отражает необходимость судебной независимости как одного из основных принципов осуществления судебной власти. Он был разработан в статье 1.1. Статья 9 Закона о статусе судей содержит перечень гарантий независимости судей и способствует его реализации в другом федеральном законодательстве.

В качестве первого гаранта реализации принципа независимости судебной системы анализируемое поведение устанавливает судебные процедуры, а закон устанавливает, что вмешательство запрещено под угрозой ответственности.

Поскольку этот принцип является универсальным и междисциплинарным, он был консолидирован и распространен в контексте конституции, гражданских, административных, уголовных и арбитражных процедур. Например, ст. 29 ФКЗ «О Конституционном Суде Российской Федерации», ст. 8 Гражданский процессуальный кодекс Российской Федерации, статья 8. Статья 5 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации дублирует и частично объединяет статью 5. Статьи 1 и 9 Закона о статусе судей.

Верховный Суд РФ в Кассационном определении от 23.10.2012 № 82-О12-34⁸⁷ конкретизировал, что вмешательство в судебную деятельность означает незаконное воздействие на суд с целью воспрепятствования его законной деятельности и предполагает вторжение в деятельность суда по осуществлению правосудия и создание препятствий к принятию судьей законного справедливого решения. Примерами таких вмешательств, исходя из анализа судебной практики, могут являться: угроза свидетелям⁸⁸, уничтожение, подмена и хищение доказательств⁸⁹, затягивание процессуальных сроков⁹⁰, предоставление в суд процессуальных документов от имени другого лица и без его согласия, препятствование проведению судебно-психиатрической экспертизы⁹¹.

Статья 10 Закона «О статусе судей» и п. 4 ст. 8 ГПК РФ детально регламентируют запрет вмешательства в судебную деятельность, который выступает одной из гарантий принципа независимости судей⁹². Основной угрозой независимости судебного процесса по смыслу Закона «О статусе судей» являются внепроцессуальные обращения, которые представляют собой направленные судье по делу, председателю суда, его заместителю, председателю судебного состава или председателю судебной коллегии:

- не предусмотренные российским законодательством обращения в любой форме, поступившие от лиц, не участвующих в деле;

- обращения лиц, участвующих в деле, оформленные в не предусмотренной российским процессуальным законодательством форме. Таким образом, мы пришли к выводам ученого О.В. Николайченко⁹³, который так же выделил две группы лиц, действия которых влекут за собой отрицательные процессуальные последствия в виде ограничения свободы воли судей в принятии решения по делу.

Тем не менее, данное разграничение подвергается критике как теоретиков права, так и правоприменителей.

Профессор А.В. Юдин⁹⁴ полагает, что адресант обращения не является ключевым фактором для института внепроцессуальных обращений, поскольку: во-первых, выделенные группы лиц объединены общим намерением – повлиять на исход конкретного дела; во-вторых, данная классификация игнорирует важнейшую категорию гражданского процессуального права – фактическую и юридическую заинтересованность; в-третьих, законодатель не детализирует содержание понятия «участник гражданского процесса», которым он оперирует в ст. 10 Закона «О статусе судей».

Следующим препятствием в реализации указанного нормативного правового положения является необоснованно ограниченный перечень адресатов внепроцессуального обращения.

Как справедливо подчеркивает ученый Т.С. Этина⁹⁵, норма о невмешательстве в судейскую деятельность оставила без внимания лиц, наделенных действительной процессуальной властью – должностных лиц и судей апелляционной, кассационной и надзорной инстанций. Так как такие лица имеют правомочия по отмене постановлений судов нижестоящих инстанций, способны оказать реальное воздействие на разрешение гражданско-правового спора, несут ответственность за поддержание беспристрастного и независимого статуса судейского аппарата, их упоминание в ст. 10 Закона «О статусе судей» становится необходимым.

Так же многие исследователи указывают на неоднозначность формирования второй группы внепроцессуальных обращений, которые поступают от лиц, участвующих в деле, и оформлены в не предусмотренной российским процессуальным законодательством форме.

Профессор А.В. Юдин⁹⁶ настаивает на той точке зрения, что отсутствие конкретной формы обращения или ошибка в его оформлении не может свидетельствовать о неправомерных намерениях участника процесса и желании воспрепятствовать справедливому правосудию.

Действительно, на наш взгляд, недопустимо ограничивать процессуальную деятельность человека из-за незнания им правильной формы обращения или малейшего отклонения от установленных норм.

Однако в этой связи необходимо дать серьезное объяснение: апелляция участника судебного разбирательства в процессуальной форме, предусмотренной законом, не должна исключать квалификации апелляционной жалобы как внепроцессуальной.

Затем мы приходим к выводу о сущности этого вида вмешательства в деятельность суда и его существенном значении: внесудебная апелляция - это апелляция, полученная судьей или судебным должностным лицом от любого лица и в любой форме в судебном порядке. конкретное дело, содержание которого свидетельствует о намерении повлиять на волю судьи с целью воспрепятствовать его законной деятельности и вынести справедливое решение. Следовательно, непроцессуальное обращение как угроза независимости и беспристрастности судьи становится таковым не из-за нарушения правил регистрации, а из-за самого его объекта.

Следует помнить, что ст. 10 Закона «О должности судьи» предусматривает прямой запрет любого внесудебного обжалования, а также указывает на наличие юридической ответственности в случае вмешательства в деятельность судьи. Как и теоретик права О.В. Николайченко, правовые последствия направления непроцессуального обжалования в современном законодательстве «моделируются через отрицание наступления определенного правового результата»⁹⁷. Это отрицание выражается в нескольких аспектах.

Во-первых, согласно ч. 4 ст. 8 ГПК РФ сведения о внесудебных средствах правовой защиты не являются основанием для проведения процессуальных действий или принятия процессуальных решений по гражданским делам. Отсюда следует, что, независимо от содержания такой апелляции, она не наделяет судебную власть правом вынести отрицательное решение в отношении адресата и не умаляет его процессуальных прав, то есть не становится основанием для действий суда.

Во-вторых, согласно ч. 3 ст. 16 ГПК РФ информация о дополнительных процессуальных средствах правовой защиты также не является основанием для отвода судьи, получившего такую ​​жалобу.

Эта норма, на наш взгляд, обязана своим происхождением противоречивым толкованиям гражданского процессуального законодательства различными субъектами: для утверждения института запрета внесудебных апелляций как гаранта незаинтересованности, беспристрастности и объективности судьи. , законодатель исключает возможность его снятия после получения данного обращения.

В-третьих, в силу ч. 4 ст. 8 ГПК РФ непроцессуальное обращение подлежит опубликованию на официальном сайте суда в информационно-телекоммуникационной сети Интернет, но не обязательному извещению лиц, участвующих в деле, в судебном порядке.
Заключение
Общие принципы российского права, особенно принципы гражданского процессуального права, являются объективными индикаторами развития правовой системы, и их потребности и уровни практического применения в настоящее время возрастают, что свидетельствует о необходимости изучения основных правовых порядков. незаменим для обеспечения организации судопроизводства в Российской Федерации.Один из руководящих принципов - принцип независимости судей. Однако его современный конституционный статус в гражданском праве из-за хаоса и фрагментации системы процессуальных гарантий становится предметом споров в правовой сфере.

Из-за непоследовательности нормативных правовых актов мы заметили, что, хотя правосудие является профессиональной характеристикой личности судьи, разные процессуальные категории, такие как «независимость судьи» и «справедливость судьи», имеют тенденцию к сближению. , Это необходимый инструмент для поддержания принципа судебной независимости ...

Российское законодательство также предусматривает другие виды гарантий независимости судебной власти, которые обычно делятся на социально-экономические, политические, организационные, правовые и процессуальные, а также правовые гарантии.

Анализируя различные меры по защите принципа независимости судей, мы можем сделать выводы о функциональном содержании системы, предусмотренной законодателями для поддержания статуса судей. Фактически, комбинированное применение иерархических временных мер создает безопасную среду для справедливого и законного принятия решений по делу, свободную от внешнего вмешательства. Однако система процессуальных гарантий независимости судей является важным регулятором конституционного статуса судей при осуществлении должностных полномочий и является наиболее уязвимым элементом анализируемой концепции.

По своему характеру процессуальные и правовые гарантии независимости судей в гражданском процессе делятся на устойчивые превентивные меры (форма судебных процедур, конфиденциальность совещаний судей и процедуры голосования судей по месту нахождения дела). . ) Он отвечает требованиям автономии и эффективности, а также бессрочным превентивным мерам (отвод судей, опровержение мнения судей, запрет внесудебных апелляций), подвергается критике со стороны юристов и адвокатов. Правоохранительные органы. Из-за неоднозначности сложившейся практики и разногласий ведущих юристов отрасли по поводу функционального содержания этих гарантий вторая группа гарантий более заслуживает изучения.

Что касается процедуры отзыва судей в одном судебном заседании по гражданским делам, то законодательством предусмотрена базовая система отзыва судей в гражданском процессе, что создает угрозу справедливости и объективности судебных процедур. В целях устранения недоверия к судебной власти рекомендуется установить в ст. Статья 20 Гражданско-процессуального закона Российской Федерации представляет собой нормативную правовую норму, согласно которой судья самостоятельно принимает решение об отказе, получив собственное возражение и соглашается с вышеуказанными доводами, а в случае несогласия принимает решение. передан высшему должностному лицу суда. Эта альтернативная процедура может не только получить должное развитие в гражданском судопроизводстве, но также получить должное развитие в процессе арбитража, так что можно продолжить политику процессуального и законодательного единообразия.

На основе анализа теоретических и практических гипотез различных мнений судей по гражданским спорам можно сделать вывод о недостаточной законодательной дисциплине с точки зрения требований к срокам ее публикации. .Будьте подготовлены и ознакомьтесь с его последовательностью. Прошли некоторые реформы, ч. 4 ст. Статья 194 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации отменяет дополнительный срок для выражения несогласия и устанавливает нормы для подготовки одновременно с обоснованными судебными решениями. Это развитие в области современного анализа законодательства позволит гарантировать процессуальную независимость судей с точки зрения качества.

Кроме того, в процессе исследования острая необходимость изменения положений о внесении внесудебных апелляций сталкивается со следующими проблемами: 1) Правовая природа феномена «внесудебных апелляций» в моей стране такова. определенный. Статья 2. Статья 10 закона «О статусе судей» объясняет цель обжалования - повлиять на волю суда, чтобы воспрепятствовать его законной деятельности и вынести справедливые решения; 2) увеличить количество претендентов, связанных с количеством официальных полномочий членов судебной власти. в апелляционных и апелляционных делах Перечень; 3) В случае нарушения закона, запрещающего непроцессуальное управление апелляциями, применяются меры административной ответственности. Действующие процессуальные нормы несовершенны, что может ненадлежащим образом повлиять на деятельность суда, тем самым нарушая принцип независимости судей в гражданском процессе.

На основании исследований следует сделать вывод, что без гарантии значимости универсальных принципов организационной справедливости невозможно гарантировать нормальное функционирование динамического механизма гражданского судопроизводства. Это означает, что эффективное правовое регулирование основного принципа независимости судей в гражданском процессе является одной из актуальных задач современных законодателей.