Генезис права, его источники. В.А.Четвернин.Введение в курс общей теории права и государства. Введение в курс общей теории права и государства

• Название: Введение в курс общей теории права и государства
• Анкор: Генезис права, его источники
• Дата: 25.02.2022
• Размер: 1.27 Mb.
• Имя файла: В.А.Четвернин.Введение в курс общей теории права и государства.doc
• Тип: Учебное пособие; #373825
• страница: 14 из 31

4.3. Исторический ге­не­зис пра­ва и государства

Право и государство возникают как взаимосвязанные и единые в своей сущности формы свободы. Этот тезис раскрывается, в основном, в трех положе­ниях. Во-первых, правовая свобода как способ социального бытия достигается при переходе первобыт­ного общества к от­ноше­ниям собственности. Во-вторых, част­ное право складывается как регулятор отноше­ний об­мена, в ко­торые всту­пают отдельные свободные инди­виды – собствен­ники. В-третьих, публичное право формируется как со­вокуп­ность норм, обеспечивающих свободу человека в политическом сообществе.

По мере становления публичного права происходит полито­генез правового типа (формирование государственности). А именно: происходит замещение общинной потес­тарной власти властными институтами и отношениями право­вого типа. Формиру­ются публично-правовые сообщества (ός, civitas), в которых властные субъекты обязаны действовать в целях обеспечения права и выполнения общих дел субъектов права (граж­дан, подданных).

4.3.1. Правогенез и собственность

В системе регуляции пер­во­быт­ного об­ще­ст­ва не было ка­кого бы то ни бы­ло “раннего права”, которое впо­след­ствии транс­форми­ровалось в право цивилизованное. В этом об­ще­ст­ве че­ло­век не су­ще­ст­во­вал как ин­ди­вид (отдельный че­ловек, лич­ность), был “рас­тво­рен” в кол­лек­ти­ве, а сам кол­лек­тив сущест­вовал как часть природы, естественной среды обита­ния. Дей­ст­во­вали допра­во­вые ре­гу­ля­то­ры, поддержи­вав­шие ба­ланс в отношениях человече­ских популяций с приро­дой. Пер­вые соционорматив­ные сис­темы же­стко регламентиро­вали вза­имоотношения че­ловеческих общно­стей с природной средой обита­ния и отно­шения между коллекти­вами и внутри коллективов по поводу добычи и потребления ес­тест­венных продуктов²². Право же воз­никло тогда, когда человек стал соз­да­вать особый, отде­ленный от при­роды мир своего суще­ство­вания – цивилизованную культуру. Причем такую культуру, в которой чело­век мог быть свободным, относительно независимым и от при­роды, и от других представителей своего вида, рода, об­щины, коллек­тива. Возникновение права породило и соответствующий тип публич­ной политиче­ской власти – государство.

Пра­во и государство возникают постольку, поскольку есть свобод­ные ин­ди­ви­ды, и тогда, ко­гда сво­бод­ные становятся социально значимой группой. По­этому гово­рить об ис­то­ри­че­ском генезисе права можно лишь примени­тельно к ци­ви­ли­за­ции пер­со­но­цен­три­ст­ско­го ти­па.

Свободные как социально значимая группа воз­можны только в обще­стве, в ко­тором существует собст­венность (см. 2.2.2.). Следо­вательно, исторический гене­зис права обуслов­лен возникновением собст­вен­но­сти (частной соб­ственности). Собствен­ность же истори­чески воз­никает то­гда, когда избы­точ­ный продукт, производимый в обществе, при­сваива­ется от­дель­ными членами общества. Последнее воз­можно постольку, по­скольку отдельные члены общества самостоя­тельно используют сред­ства производства (в аграрном обще­стве – это земля).

Собственность есть необходимое условие и важнейший компонент свободы. Люди могут быть свободными (от дру­гих членов сообщества) лишь тогда, когда в обществе официально признаются и защи­щаются отношения соб­ственности. Собственность позволяет членам общества, присваивающим часть произво­димого в об­ществе продукта, быть относительно независимыми в удовлетворении по­требно­стей. Как свободные, они лишь формально не­зави­си­мы друг от друга. Фактиче­ски они нуждаются друг в друге, в соци­альных ролях и ка­че­ствах друг друга, в това­рах и услугах, ко­торые сами не про­из­водят, и по­этому вступают в отноше­ния обмена.

В процессе разложения первобытной общины реально сво­бодными, поначалу становятся лишь реальные соб­ственники. Далее происходит разделение сообщества на иму­щих и неиму­щих, попадающих в имущественную, а затем и личную зависи­мость от реальных собственников. Когда иму­щие стано­вятся социально значимой группой (в марксистской тер­миноло­гии – имущим, эксплуататорским классом), они кон­сти­туируют себя уже в качестве формально свободных, в каче­стве тех, кто имеет право быть собственником – в отличие от тех, кому те­перь это не дозволено. Они устанавливают такой поря­док, при котором остальным запрещено быть собственни­ками. В этом качестве они отделяют себя от иных социальных групп, прежде всего – рабов.

В отношениях свободного обмена сталкива­ются частные ин­тересы субъектов, признающих друг друга соб­ственниками об­мениваемых благ. Для регулирования этих кол­лизий тре­бу­ется новый со­ционормативный регулятор, новые со­циальные нормы. Эти нормы складываются в отно­шениях эквивалентного обмена, в которые вступают субъекты-собственники, признаю­щие друг друга равными (формально равными).

Таким образом, право возникает как социаль­ный регулятор, который упорядочивает взаимодействие свободных субъектов в отношениях эквивалентного социального об­мена. Это нормы, которые, во-первых, гарантируют свободу, формаль­ную неза­виси­мость чело­века в об­ществе и, во-вторых, при­знают равную сво­боду фор­мально не­зависимых друг от друга субъ­ек­тов.

4.3.2. Возникновение гражданской цивилизации

На рубеже II и I тысячелетий до Р.Х. возникли земледельче­ские общины, а затем и локально-цивилизационные общности (ан­тичные полисы), относящиеся к цивилиза­ции персоноцен­трист­ского типа (греко-римская гражданская цивилизация). Здесь главной ценностью, определявшей основные черты ци­вилиза­ции, стала свобода граждан полиса. Здесь сложились отношения собственности и нормативная форма свободного общения – право, образовалась институциональная форма сво­боды – по­лисное государство (города-республики).

Зарождение гражданской циви­лизации выглядит случайным в эпоху господ­ства общинных цивили­заций. Но у этой случай­ности есть объ­яснение. В ланд­шафтно-клима­тических условиях северного средиземноморья для соз­дания культурного ланд­шафта, обес­печивавшего сель­скохозяй­ствен­ное производство, не требова­лось проведения широкомасштабных ир­ригаци­онных работ. Здесь преобладало парцеллярное земледелие. Потребляе­мый продукт производился малыми производст­венными кол­лективами, раздробленными мелкими и мельчай­шими земле­дельческими хо­зяйствами²³. Именно это сделало воз­можным при­своение производимого продукта и собственность.

Присвоение производимого продукта происходит тогда и постольку, ко­гда и поскольку для получения этого про­ду­кта не требуются совме­стные усилия всех членов локаль­ного сообщества. Если достаточно усилий се­мейно-производствен­ного кол­лектива, то возникает ло­кально-цивили­за­ционная общ­ность, в которой эти коллек­тивы становятся соб­ственниками получае­мого продукта. В от­ноше­ниях обмена, в которые вступают эти коллек­тивы, в роли собст­венника обме­ниваемых благ вы­ступает глава кол­лектива (фигура типа pater familias). Так по­является фигура ин­дивиду­ального субъекта-собственника, основного субъекта права.

В гражданской цивилизации нет нужды в тотальной власти, кото­рая регла­ментиро­вала бы производство и об­менные связи. Субъектами экономической жизни здесь выступают свободные индивиды, которые дейст­вуют по правилам эквивалентного обмена и создают ор­ганы управ­ления, обеспечивающие соблюдение этих правил. Так фор­миру­ются право и государство.

В общинной цивилизации деспотическая власть необходима для организации крупных производственных коллективов в качестве социальной системы и для удовлетворения всего комплекса потребностей человека в рам­ках этой системы. Здесь публично-властные связи пронизывают всю систему, опосредствуют отношения обмена. Без этих властных связей система разрушится.

В гражданской же цивилизации взаимо­действуют свобод­ные субъекты, интегрированные в социальную систему преимущественно рыночными отношениями. В этом кон­тексте можно рассматривать право как социальный регу­лятор, кото­рый обеспечи­вает удовлетворение потребностей без обяза­тельного публично-властного опосредования. Здесь суще­ст­вуют связи (частноправовые отноше­ния), интегри­рующие сис­тему без непосредственного участия по­литической власти, дающие свободу выбора при удовлетворении потребностей.

Деспотиче­ская власть обеспечи­вает всеобщее внеэкономическое при­нуж­де­ние к труду и орга­низует необходимое разделение труда. Бла­го­даря этому, даже при низком развитии производитель­ных сил, про­изво­дится доста­точный продукт.

На ранней стадии гражданской цивилизации (в аграрном обще­стве) тоже используется внеэкономическое принуждение. Но это принуждение – в отноше­нии несвободных (рабов), составляющих лишь часть населения. Свобода одних обеспечива­ется несвобо­дой других. Ибо низкий уровень развития производительных сил в аграрном обществе не обеспечивает матери­альную базу для свободного существова­ния всех членов сооб­щества. Несвободные вовлекаются в общест­венное производ­ство силовым путем, и при этом они потребляют минимально необходимую долю производимого продукта. За счет этого другие суще­ствуют как свободные члены сообще­ства. Причем силовое принуждение рабов не является общим де­лом граждан и не может быть пуб­лично-властным принужде­нием (насилием “эксплуататор­ского государства” над “эксплуа­ти­руе­мыми массами”). Здесь несвободные являются объектом не публичной власти, а ча­ст­ной собственности и частной вла­сти. Иначе говоря, первона­чально в аграрном обществе свободу обеспечивает ин­ститут ча­стного рабовладения.

Свобода ис­ториче­ски возникает в процессе дифференциа­ции со­общества на свободных и несвободных, благодаря разде­лению на свободных и рабов и достигается постольку, по­скольку рабовладение укладывается в отно­шения частной соб­ственности. Точно так же в эпоху феодализма свобода од­них была воз­можной лишь благодаря частичной несвободе дру­гих.

Итак, гражданская цивилизация начина­ется как рабовла­дельче­ская цивилизация. Это не зна­чит, что право и государ­ство возникают из раз­деления на свободных и рабов – для регу­лирования отно­шений между свободными и несвободными. Использование рабской рабочей силы представляет собой неправовую форму отношений. Но первоначально эта неправовая форма служит условием существования право­вой свободы.

4.3.3. Правогенез и политогенез

Возникновение государственности не достаточно рассматри­вать как всего лишь переход сообщества к профессио­нальному управлению и объяснять такой пере­ход усложнением социальной системы. Свобода субъектов, действующих в со­циальной системе, означает, что некоторые про­цессы в этой системе, например в эко­номике, протекают как саморегулирующиеся процессы и не нуждаются в публично-властном опосредовании. Это делает систему более простой для управления, так как ог­раничивает сферу и функции управ­ленче­ской деятель­ности. Поэтому сам по себе рост такой сис­темы не влечет за собой необходимость постоянно действую­щего и, тем более, силового политического регуля­тора.

В условиях становления правовой свободы одновременно происходит политогенез правового типа. Было бы абсурдным предполагать, что правовая свобода возникает при силовом политическом господстве или что в условиях правовой свободы возникнет организация политической власти неправового, си­лового типа.

Как было сказано выше, любые общеобязательные социаль­ные нормы требуют авторитетных социальных институтов, которые обеспечивают нормативный порядок. Причем правовые нормы требуют властных инсти­тутов, подчи­ненных праву.

Необходимость поддерживать правовой порядок заставляет создавать постоянно действующие властные органы, призванные формулировать правовые нормы и обеспе­чивать их реализацию. Иначе говоря, правогенез порождает го­сударство. В правовом сообществе выделяется совокупность поддерживающих правопорядок властных субъектов, а их пол­номочия и функции определяются нормами права.

В зачаточном виде право может сущест­вовать и до образо­вания государства. Но истори­ческий процесс формирования права с необходи­мостью влечет за собой форми­рование госу­дарства – систему по­стоянно действующих властных ор­ганов, обеспечивающих правовую сво­боду и обладающих монопо­лией на принуждение к соблю­дению правовых норм.

Первоначально правовые нормы в ка­кой-то мере могут поддержи­ваться институтами родоплеменного сообщества. Но правогенез разрушает родоплеменные структуры.

Институты потестарной власти подчиняли человека интере­сам родоплеменного сообще­ства и тем самым интегрировали общину. С появлением собственности эгоистические частные ин­тересы разрушают це­лостность и жизнеспособность старого сообщества. Поэтому в прежнем своем качестве имеющиеся властные институты непригодны для обеспечения правового общения. Нужны властные инсти­туты, которые действовали бы в ин­тере­сах свободных субъек­тов-собственников. Пре­жде всего, должна измениться функция властной организа­ции сообщества. Функциональное изменение влечет за собой и струк­турные изменения в организации вла­сти, появление новых ор­ганов власти, изменение роли правите­лей и народного собра­ния и т.д.

Политогенез изменяет форму права (см. 7.4.). Если первона­чально нормы права закрепляются в форме обычая, то по мере формирования государственных институтов обычай не только санкционируется властным авторитетом, но и дополняется, а затем и вытесня­ется официальной формой выражения права. Причем сначала преобладает прецедентная официальная форма: суды и другие властные органы, разрешая конкретные споры о праве, форму­лируют нормы, которыми они пользуются в дальнейшей прак­тике. Законная же форма права преобладает уже в относительно развитых правовых систем, например, в классическом римском праве.

Итак, во-первых, в ходе политогенеза правового типа фор­мируются властные органы, встающие над родоплеменным со­обществом, обеспечивающие правовую сво­боду. Во-вторых, правовые нормы, связывающие субъек­тов права в гражданское сообщество типа ός, предпо­лагают форми­рова­ние центрального аппарата управления, ав­торитетно формулирующего правовые нормы и охраняющего правопорядок.

4.3.4. Механизм правообразования. Частное право и публичное право

В контексте генезиса права не­об­хо­ди­мо раз­ли­чать пра­вообразо­ва­ние и официаль­ное правотвор­чество. Первое – не­за­ви­си­мый от за­ко­но­да­те­ля, и в этом смысле объ­ек­тив­ный, про­цесс фор­ми­ро­ва­ния пра­ва. Правообразование происходит по мере ис­тори­че­ского про­гресса свободы и проявляется в виде новых форм свободного взаимодействия людей. Второе – соз­на­тель­но-во­ле­вая про­це­ду­ра фор­му­ли­ро­ва­ния пра­вовых норм в за­ко­нах и дру­гих офи­ци­аль­ных ак­тах²⁴.

Говоря об объективном процессе формирования права, не сле­ду­ет полагать, что это процесс чисто стихийный и что пра­вовые нормы воз­ни­кают по­ми­мо во­ли и соз­на­ния субъектов права. Пра­во­вые нор­мы вырабатываются пра­во­созна­нием, скла­ды­ва­ют­ся в сознательно-волевых от­но­ше­ни­ях ме­ж­ду сво­бод­ны­ми ин­ди­ви­да­ми, признаются сообществом субъектов права и фор­мули­руются властными субъектами, законодателями. Дру­ги­ми сло­ва­ми, не су­ще­ст­ву­ет ­ка­ко­го-то иде­аль­но­го объ­ек­тив­но­го пра­ва.

В ходе исторического процесса правообразования посте­пенно обособились две взаи­мосвязанные сферы правового об­щения – сфера ча­ст­ного права и сфера публичного права.

Нормы частного права – это нормы, регулирующие отно­шения частных лиц. Точнее, это нормы отношений обмена, сто­ро­нами которых являются свободные индивиды и другие част­ные лица, выступающие в этих от­ношениях как формально рав­ные и формально независимые друг от друга субъ­екты. В этих отношениях нет повеления и подчине­ния сторон. Государст­венные органы, если они участвуют в частнопра­вовых отноше­ниях, вы­сту­пают в этих от­ноше­ниях как субъекты частного права, т.е. не обла­дают здесь власт­ными полномочиями. Нормы частного права сначала складываются в отношениях частных лиц, а затем официально выражаются, формулируются как признан­ные, гарантирован­ные го­сударством образцы (модели) поведе­ния.

В случае нарушения нормы частного права лишь потерпев­шее частное лицо вправе заявить о совершении правонаруше­ния (деликта). Причем на ранней исторической стадии правоге­неза в случаях нарушения нормы частного права полномочия пресле­дования, принуждения и даже наказа­ния правонаруши­теля при­надлежали самому потерпевшему. Правомерность дей­ствий по­терпевшего в отношении правона­руши­теля санкцио­нировалась и контролировалась тем коллек­тивом субъектов права, к кото­рому принадлежали обе стороны.

По мере формирования государства (с возникновением су­дов и органов исполнительной власти, с утверждением государственной монополии на принуждение) реагирование на частноправовой деликт, юридическое преследование, принуждение и, тем более, наказание правонарушителя превратились в публично-правовую функцию. Однако и в исторически развитой право­вой ситуации правопорядок позволяет потерпевшему частному лицу самому потре­бовать от правонарушителя соблюдения нормы частного пра­ва, угрожая принуждением со стороны государства.

Нормы публичного права регу­лируют отношения, в кото­рых хотя бы од­ной стороной выступает публично-властный субъект (государство, государственный орган), осуществляющий вла­ст­ные пол­но­мочия. К публичному относятся конституционное, уго­лов­ное, административное, процессуальное право (см. 9.2.1.).

Публично-правовые нормы складываются или вырабатыва­ются в процессе осуществления государственной власти. При уста­новле­нии новых норм публичного права за­ко­но­датели или суды руководствуются тре­бованиями обес­печения правовой сво­боды, выраженными в обще­ственном пра­восозна­нии.

Нормы публичного права содержат предписания определен­ного поведения, обязательные для адресатов нормы. При нару­шении этих норм полномочия принудительного их осуществ­ления, преследования и наказания правонарушите­лей принад­лежат не потерпевшим от деликтов, а компетентным государст­венным орга­нам.

Но в начале правогенеза еще не было разделения частного и публичного права. Так, нормы, предшествовавшие современ­ным нормам уголовного права о пре­ступлениях против лично­сти и собст­венности, первоначально могли функционировать по той же схеме, что и нормы частного права: потерпевший или его род­ственники требовали компенса­ции или мстили преступ­нику, если он находился в их власти, причем мера воздаяния за преступление контролировалась кол­лективом субъектов права и его органами. Если же преступник был недосягаем для потер­певшего, то последний обращался за защитой к коллективу и его органам. Конечно, нормы, наказывающие за преступления против коллектива (против общественной безопасности и порядка), всегда применялись самим коллективом или его орга­нами.

По мере формирования государства применение санкций уголовного права превратилось в монополию компетентных государственных органов. Но у индивида как частного лица сохранилось право на самозащиту от преступных посягательств вплоть до причинения вреда посягающему лицу.

Нор­мы (новые нормы) ча­ст­но­го пра­ва даже в развитых пра­во­вых системах складываются, как правило, в форме обы­чая, а затем выражаются в официальной форме. Офици­альной форме пуб­личного права, особенно в истори­че­ски нераз­ви­тых культурах, тоже пред­шест­вуют публично­право­вые обы­чаи. Но по мере раз­вития законо­дательства и су­дебной прак­тики публичноправовой обычай ста­новится анахро­низмом; на­при­мер, сохранение в Великобритании некото­рых консти­ту­цион­ных норм в форме обычая – это один из архаиз­мов бри­танской пра­вовой системы. В сфере публич­ного права созна­тельно-воле­вая, твор­ческая роль законо­дателя (офи­циаль­ное правоустановление) иг­рает гораздо большую роль, не­жели в сфере част­ного права.

Правогенез начинается в сфере об­ме­на, в от­но­ше­ниях това­рообмена (об­ме­на со­ци­аль­ны­ми бла­га­ми). Об­мен мо­жет быть эк­ви­ва­лент­ным (рав­ное об­ме­ни­ва­ют на рав­ное) и про­из­воль­ным (например, тот, у ко­го боль­ше си­лы, на­вя­зы­ва­ет дру­го­му ус­ло­вия об­ме­на). Субъекты, участвующие в отноше­ниях сво­бод­ного об­мена, явля­ются собст­вен­ни­ками об­мени­вае­мых благ и при­знают друг друга таковыми. В от­но­ше­ни­ях сво­бодных субъектов-собст­вен­ников произвол не­при­ем­лем: либо тот, ко­му на­вя­зы­ва­ют не­вы­год­ные ус­ло­вия, не бу­дет уча­ст­во­вать в та­ком об­ме­не, либо прекра­тятся отно­шения собственно­сти²⁵. По­это­му нормаль­ные от­но­ше­ния об­ме­на ме­ж­ду сво­бод­ны­ми субъек­тами-соб­ст­вен­ни­ка­ми воз­мож­ны лишь как от­но­ше­ния эк­ви­ва­лент­но­го, спра­вед­ли­во­го об­ме­на, как от­но­ше­ния фор­маль­но­го ра­вен­ст­ва, до­го­вор­ные от­но­ше­ния. Это и есть пра­во­вые от­но­ше­ния, в ко­то­рых скла­ды­ва­ют­ся частнопра­во­вые нор­мы, ина­че – нор­мы эк­ви­ва­лент­но­го об­ме­на (купли-про­дажи, мены, займа, найма, да­рения, перевозки, хране­ния, по­ру­чи­тель­ства, брачно-семейные нормы и т.д.). Имеются в виду до­за­ко­нные пра­во­от­но­ше­ния, нор­мы ко­то­рых закрепля­ются в форме обы­чая, а за­тем официально признаются и форму­лиру­ются судьями и за­ко­но­да­те­лями.

Таким образом, во-пер­вых, частное пра­во формируется в от­ношениях сво­бод­но­го об­ме­на, или то­ва­ро­об­ме­на. Во-вто­рых, уча­ст­ни­ки этих от­но­ше­ни­й, то­ва­ро­вла­дель­цы вы­сту­па­ют как свободные субъекты, фор­маль­но равные и формально не­за­ви­си­мые друг от дру­га. В-треть­их, в от­но­ше­ни­ях сво­бод­но­го об­ме­на дос­ти­га­ет­ся эк­ви­ва­лент­ность об­ме­ни­вае­мых со­ци­аль­ных благ, или уравнивающая спра­вед­ли­вость²⁶.

Нормы частного права в какой-то мере могут соблюдаться без при­нуждения – например, в той мере, в которой субъекты от­ноше­ний обмена считают полезным придерживаться принципа экви­валентно­сти. Но между собствен­никами неизбежно существуют противоречия и кон­фликты. Для регулирования этих коллизий сообщество создает государ­ственные органы, задача кото­рых – обеспечение правовой сво­боды. В процессе фор­мирования и развития этих органов вы­рабатываются нормы публичного права, в соответствии с кото­рыми действуют эти органы.

Более подробно взаимосвязь частного права и публичного права можно объяснить следующим образом.

Для нормальных отношений об­мена необходимо публично-властное признание и обеспечение правовой свободы. Люди могут быть субъектами частного права (вла­деть, поль­зо­вать­ся и рас­по­ря­жать­ся об­ме­ни­вае­мы­ми со­ци­аль­ны­ми бла­га­ми), когда об­ла­дают не­об­хо­ди­мым для этого, гаран­тированным объе­мом (ко­ли­че­ст­вом) сво­бо­ды. Иначе говоря, они должны обла­дать ис­ход­ным пра­во­вым ста­ту­сом, который необхо­дим для самостоятельного уча­стия в пра­воот­ноше­ниях. Этот статус взаимно признается внутри круга правового общения и гарантируется властными органами. В исто­рически неразвитых правовых культурах этот статус отличает субъектов права, или полно­правных субъектов, от иных категорий населения.

Такой исходный пра­во­вой ста­тус проявляется в виде на­бора первичных прав. В усло­виях разделения на свобод­ных и несвободных, полноправных и неполноправных это права пол­но­прав­ных граждан или сослов­ные права-привилегии. Первоначально это права, составляющие лишь абсолютный минимум правовой свободы (см. 2.2.4.).

В основе первичных прав лежат притязания уча­ст­ни­ков об­ме­на на при­знание их пра­во­субъ­ект­но­сти. Эти притя­зания суть не произвольные желания, а при­тяза­ния на такую меру индивидуальной свободы, которая уже объ­ективно возможна в конкретной культуре. Они – ре­зультат субъективного осознания этой объективной возможно­сти.

С одной стороны, эти права, или правопритязания, вза­имно при­зна­ют­ся субъ­ектами обмена, ко­гда они за­клю­ча­ют­ до­го­во­ры и ус­та­нав­ли­ва­ют вза­им­ные пра­ва и обя­зан­но­сти. С другой стороны, эти права должны официально признаваться и защищаться институтами публич­ной вла­сти.

Последнее не означает, что древние законода­тели составляли “каталоги” основных прав и свобод или хотя бы формулировали эти права в отдельных законах. Официаль­ное провозглашение основных прав не является непременным условием их существования. Для того чтобы фундаментальные правовые при­тя­зания имели официально-властное призна­ние, выражение и защиту, не обязательно перечислять их в спе­циальном законе. Они гарантируются уже постольку, поскольку за­ко­ны и другие официальные акты за­щи­щают правовую сво­бо­ду. В этих актах принципы правовой свободы конкретизируются при­мени­тельно к раз­лич­ным со­циальным ситуациям, “развер­ты­ваются” в систему пра­вил по­веде­ния²⁷.

Как уже было сказано, в структуре публичного права различаются нормы консти­туционного, уго­лов­ного, административного и процессу­аль­ного права. Причем эта структура проявляется уже на ранней стадии правогенеза.

Ранние нормы конституционного права (как и все нормы права, они возникают в форме обычая) опре­деляют круг полноправных субъектов, способных вступать в отноше­ния обмена, участвовать в народном собрании (собрании пол­ноправных субъектов), занимать власт­ные должности, пользо­ваться судебной защитой и нести юри­дическую ответствен­ность. Для защиты нормальных отноше­ний обмена нужны нормы уголовного права, которые угрозой нака­зания охраняют жизнь и здоровье, свободу и личную не­прикос­новенность, имущество полноправных субъек­тов, а также иных субъектов права. Для пресечения пра­вонару­шений требуются полиция и нормы административного (поли­цейского) права, в соответст­вии с которыми действует по­лиция. Наконец, для разрешения споров о праве и наказания правона­рушителей нужны суды и нормы процессуального права, рег­ламентирующие судебную процедуру (см. 9.2.1.).

Такова логика объективного процесса правообразования.

Глава 5