Генезис права, его источники. В.А.Четвернин.Введение в курс общей теории права и государства. Введение в курс общей теории права и государства

• Название: Введение в курс общей теории права и государства
• Анкор: Генезис права, его источники
• Дата: 25.02.2022
• Размер: 1.27 Mb.
• Имя файла: В.А.Четвернин.Введение в курс общей теории права и государства.doc
• Тип: Учебное пособие; #373825
• страница: 17 из 31

ПРАВОВАЯ КУЛЬТУРА

6.1. Правовой и неправовой типы культуры

6.1.1. Многозначность термина “правовая культура”

Выражение “правовая культура” используется в юриспруден­ции в нескольких значениях.

Во-первых, правовая культура рассматривается как особый тип культуры. Имеется в виду культура как искусственный, создавае­мый людьми мир, противостоящий естественному состоянию человека и природной среде обитания. Правовая (государственно-правовая) культура, или культура правового типа, – это такой тип культуры (социокультуры), при кото­ром достигается и для которого характерна правовая сво­бода.

В этом смысле различаются правовой и неправовой типы мировой куль­туры. Различение обозначенных таким образом типов культуры, по существу, тождественно различению двух типов цивилизации (цивилизация – это культура обществ с производящей экономикой, принципиально развитая в сравне­нии с примитивной культурой первобытного общества). С точки зрения юриспруденции, правовая культура характеризует цивили­зации персоноцентристского (гражданского) типа, а цивилизации системоцентристского (общинного) типа следует рассматривать как неправовой тип куль­туры.

В каждой цивилизации можно выделить централь­ный принцип ее социальной организа­ции. В западной циви­лизации таковым является право, но этого нельзя ска­зать о других цивилизациях. Государственно-правовая действительность и правовая мысль развивались на почве западной культуры, а не китайской, индийской, японской или африканских культур. Это произошло не из-за того, что право означает какое-либо пре­восходство в области духовных или интеллектуальных дости­жений, или из-за некоего культурного превосходства Запада, но потому, что право и его институты играли центральную роль в специфической исторической действительности Запада, в то время как в других культурах эта роль принадлежала дру­гим принципам¹.

Во-вторых, термином “правовая культура” обозначаются от­дельные культуры прошлого и современности (в отдельных ци­вилизациях, локальных цивилизационных общностях), различае­мые в рамках правового типа культуры. В этом смысле право­вая культура формируется отдельным народом (особенная правовая культура) или несколькими народами, близкими по своей культуре (общая правовая культура).

В этом контексте можно, например, различать правовые культуры древности, средневековья и Нового времени или го­ворить о разви­тых и неразвитых правовых культурах. Так, рим­ское право во времена кодификации Юстиниана свидетельст­вует о развитой для того времени правовой культуре – осо­бенно в сравнении с эпохой XXII таб­лиц или в сравне­нии с неразвитой в правовом отношении культурой германцев, захвативших Западную Римскую империю. Но, с сего­дняшней точки зрения, правовая культура Древнего Рима отно­сится к исторически не­развитым правовым культурам.

Сравнение современных правовых культур показывает раз­ный уровень их развитости, разную степень развития правовой свободы у разных народов. С одной стороны, заметны правовые культуры, определяющие международные стандарты прав человека (запад­ноевропейская, североамериканская правовые культуры). С другой стороны, есть правовые культуры, в которых ценность правовой свободы принижена. Современная российская право­вая культура (и культура большинства посттоталитар­ных стран), во многих отношениях является отсталой и нераз­витой в сравнении с западноевропейской правовой культу­рой.

В-третьих, речь идет уже не о культуре и ее разновидностях, а о праве – о сходстве и различиях национальных правовых систем, об особенностях права в разных странах. При этом вы­ражение “правовая культура” использу­ется как характеристика нацио­нальной правовой сис­темы или нескольких национальных правовых систем, имеющих сходные черты.

В этом контексте предпочтительно использовать термин не “правовая культура”, а “правовая семья”, хотя в этом вопросе нет устоявшейся терминологии. В этом значении можно гово­рить о континентальной ев­ропейской правовой семье (куль­туре) или о семье (культуре) общего права, имея в виду общие черты правовых систем в соответствующих странах.

В третьем значении правовая куль­тура включает в себя: 1) особенности правовых норм и институтов, дей­ствующих в од­ной или нескольких странах; 2) особенности правосознания, правовой идео­логии и правовой психологии, юридического мышления в стране (странах); 3) уро­вень развитости юридиче­ской науки, особенно­сти правовой доктрины и разрабатывае­мых ею правовых понятий; 4) характерные для национальной правовой системы (правовой семьи) источники права; 5) осо­бенности юри­дической прак­тики, способы правоустановления и реализа­ции права, особенно­сти юридической техники.

В-четвертых, этим термином обозначается то, что иначе можно назвать правовая культурностью. Это мера приобщенности людей к существующей правовой культуре, уровень их правовой развитости и просвещенности, юридической образованности. Этот уровень можно характеризовать, например, как высокую или низкую правовую культуру индивида или соци­альной группы.

6.1.2. Типы культуры и доминирующие типы личности

Социокультура есть устойчивая система духовного производства. В сфере социокультуры человечество производит духовные ценности, духовные стандарты, нормы общественной жизни и социально-политической организации. Право и государство произво­дятся такой социокультурой, в которой вырабатываются стандарты свобод­ного бытия человека. Правовой тип культуры означает особую раз­новидность социокультуры и важнейшую составную часть персоноцентристской социокультуры.

Система ценностей современной правовой культуры выра­жена в идеологии естественных и неотчуждаемых прав и сво­бод человека и гражданина. Приоритеты этой сис­темы определены в следующем суждении: человек, его права и свободы – высшая ценность.

Историческое развитие правовой культуры порождает такой доминирующий тип личности (социально-этический и социально-психологический феномен), для которого высшей ценностью является свобода. Это правовой тип личности, или индивид.

Поскольку сво­бода в сообществе возможна лишь как равная сво­бода каждого (равная – в пределах определенного круга сво­бодных), то для правового типа личности характерна ментальная ус­тановка на уважение свободы других, подчинение своей свободы общей норме. Правовой менталитет заставляет человека, осознающего свою свободу в рамках некоего сообщества (территориальной общины, группы, сословия, общества, государства), видеть в других членах сообщества субъектов, равных ему в свободе.

Человек, сформировавшийся как личность в условиях пра­вовой культуры, относящийся к правовому типу личности, це­нит нормативный порядок свободы (и властные институты, обеспечивающие этот порядок). Он готов защищать свою сво­боду от произвольного вмешательства частных лиц или пуб­лично-властных субъектов, но в то же время он готов ограни­чивать свою свободу по общим для всех правилам. Ибо свобода возможна лишь тогда, когда каждый, осуществляя свои права, не нарушает такие же права других.

В развитой правовой культуре законопослушность не озна­чает конформизм. Человек, достаточно осознающий свои права, обычно не смиряется с нарушением его прав властными субъектами и отстаивает права всеми закон­ными средствами, что влечет за собой негативные последствия для должностных лиц государства, нарушающих права. По­этому в условиях развитой правовой культуры, во-первых, вы­работаны институты и процедуры, позволяющие эффективно защищать нарушаемые права, а, во-вторых, для должностных лиц государства, даже для рядовых полицейских, характерна относительно высокая правовая культурность.

В правовой культуре собственность (частная собственность) имеет столь же высокий ценностный статус, как и любые другие аспекты правовой свободы (личная свобода, политическая и т.д.). Частная собственность является необхо­димым условием правовой свободы в целом и составляет экономиче­скую основу, на которой формируется правовой тип личности. Поэтому в либеральных конституциях XIX в. частная собствен­ность провозглашалась священной и неприкосновенной. В развитой правовой культуре сфера отношений собственности образует неполитическое гражданское общество, отделенное от политической сферы, государства.

Институциональным выражением развитой правовой культуры служат либеральная демократия и право­вое государство. Только в этих государственно-правовых фор­мах достигается и максимально реализуется политическая сво­бода, а государственный аппарат, контролируемый избирате­лями, действительно занимается общими делами граждан.

Атрибутом правового типа личности является правосозна­ние. Феномен правосознания в собственном смысле существует только в правовой культуре. В неправовых культурах сущест­вует не правосознание, а иное общественное сознание (мораль­ное, религиозное, потестарное и т.д.), для которого характерен правовой нигилизм.

В цивилизациях системоцентристского типа преобладают неправовые способы социальной регуляции, прежде всего – силовой способ. В этом смысле общую культуру системоцентристских цивилизаций следует определять как непра­вовой тип культуры. Эта культура порождает соответствующий доминирующий тип личности.

Для неправовой культуры характерны коллективизм, безусловное подчинение приказам (непременное условие коллективизма) и ограничение личной инициативы, ниве­лирование отдельных индивидов, уравнительность, со­лидар­ность, высокая мобилизационная способность населения, особенно в кризисной ситуации. Неправовой тип личности от­вергает ценность свободы в пользу общинности, коллекти­визма, тотальной властной организации общественной жизни, которая дает ощущение стабильности бытия.

Неправовому типу личности присуща рабская покорность в ответ на деспотическое насилие или угрозу его применения. Дес­потизм и сервилизм (раболепство, прислужничество, раб­ская угодливость) – это два про­явления одной и той же сущно­сти: человек, не знающий свободы, не уважаю­щий достоинство личности в самом себе, радостно демонстри­рующий свою пре­данность хозяину (во­ждю, хану, царю, генеральному сек­ре­тарю, баши, президенту или иному “первому лицу”), в то же время стремится унизить человеческое достоинство и даже уничтожить, растоптать лич­ность того, кто окажется в его вла­сти, особенно если тот мнит себя свободным.

Собственность (частная собственность) в неправовой куль­туре имеет низкий ценностный статус. Ибо, во-первых, воз­можность индивидуального присвоения порождает противоре­чия интересов индивида и коллектива, разрушает общинный строй. Во-вторых, и это вытекает из первого обстоятельства, здесь собственность – в той мере, в которой она допускается легально или полулегально – не гарантирована даже для пред­ставителей высших, элитных групп².

Общая культура России – традиционная и современная – за­нимает срединное положение между культурами Европы и Азии, Запада и Востока. Соответственно, ее нельзя однозначно характеризовать как культуру правового или неправового типа³.

С одной стороны, за тысячелетнюю историю России был всего лишь полувековой период (от шестидесятых годов XIX в. до 1917 года), когда не было социальной несвободы. Поэтому для российской культуры характерен кол­лективизм в самых разнообразных исторических формах: об­щины, артели, колхоза, трудового коллектива предприятия, коммунистической партии, тоталитарно организованного со­ветского народа и т.д. В современной России сохраняются не­высокий ценностный статус частной собственности, негативное отношение большинства к индиви­дуализму. Посткоммунистическая российская культура демон­стрирует такие явления неправового типа культуры как покор­ность перед власть имущими, сервилизм, унижение человеческого достоинства, слабое осознание прав личности, декларированных в конституции и законах (Россия – “страна рабов, страна господ”). В российском массовом созна­нии свобода традиционно понимается как воля – анархия, от­сутствие внешних ограничений, “озорничество”, но не как правовая свобода, не как формально равная возможность выбора в рамках общих для всех правил.

Что касается российской государственности, то здесь никогда не было даже подобия либеральной демократии. Для российской политической культуры характерны авторитаризм и патернализм. В рос­сийском массовом сознании государство (аппарат государст­венной власти) закономерно воспринимается как нечто отде­ленное, отчужденное от “остального народа”, от “общества”. Сохраняется и вера в “доброго царя”, способного защитить на­род от произвола “злых бояр”.

С другой стороны, в истории России были периоды, когда страна в своем развитии поворачивалась в сторону правовой культуры, после которых, однако, всегда наступала антиправовая ре­акция.

В этом отношении российская история в ХХ в. особенно трагична. Демократическая революция 1917 г. произошла во время тяжелейшей войны, а поэтому любые демократические правовые преобразования в этот момент были обречены на провал. Для сохранения политического порядка в условиях войны, для выхода революционной страны из войны с наи­меньшими потерями была нужна диктатура. И такую диктатуру закономерно установили не разрозненные демократически ори­ентированные элиты, а политическая сила, отвергающая правовую свободу, наиболее последовательная в осуществлении диктатуры – большевики. Они сумели использовать коллективистское на­чало российской культуры, доведя его до крайней, гипертрофи­рованной формы, превратили все общество в огромный деспо­тически организованный коллектив – жесткую тоталитарную систему, функ­ционирующую на основе коммунистической идеологии. Сталин воспитал людей, не имевших даже представлений о свободе (“народ, не сознающий своего рабства”). Поэтому и сегодня коммунизм с его преступлениями против человечества не оценивается большинством населения страны как однозначно негативное явление.

В период посттоталитарного развития в России произошел качественный переход от принципиально неправовой культурно-политической ситуации к принципиально правовой, от системы, которая в принципе отрицала правовую свободу, к системе, которая в принципе допускает правовую свободу. Но, несмотря на этот переход, правовой тип личности отнюдь не стал и не мог стать доминирующим. (Моисей водил свой народ по пустыне сорок лет, пока не произошла необходимая смена поколений и люди, духовно сформировавшиеся в условиях несвободы, не перестали доминировать). Неразвитость российской правовой культуры объективно сдерживает процесс формирования в стране демократического правового государства.