Генезис права, его источники. В.А.Четвернин.Введение в курс общей теории права и государства. Введение в курс общей теории права и государства

• Название: Введение в курс общей теории права и государства
• Анкор: Генезис права, его источники
• Дата: 25.02.2022
• Размер: 1.27 Mb.
• Имя файла: В.А.Четвернин.Введение в курс общей теории права и государства.doc
• Тип: Учебное пособие; #373825
• страница: 5 из 31

1.4. Ме­то­до­ло­гия тео­рии пра­ва и государства

Свое­об­ра­зие ка­ж­дой нау­ки оп­ре­де­ля­ет­ся не толь­ко ее пред­ме­том, но и ее ме­то­до­ло­ги­ей, точ­нее – един­ст­вом пред­ме­та и ме­то­до­ло­гии. Один и тот же объект мож­но изу­чать раз­ны­ми ме­то­да­ми. Это зна­чит, что один и тот же объект мо­гут изу­чать раз­ные нау­ки, создавая при этом разные предметы.

Ме­то­д нау­ки – способ исследования объекта познания – вы­текает из ее предмета, т.е. зависит от того, какие свойства не­коего объекта изучает наука. В то же время методология как учение о методе, или выбор метода, определяется це­ля­ми, за­да­ча­ми иссле­дования. В этой роли методология задает рамки, в которых кон­струируется предмет науки – понятие, выражаю­щее сущностные свойства изучаемого объекта.

Ес­ли клас­си­фи­ци­ро­вать нау­ки о пра­ве и го­су­дар­ст­ве (юри­ди­ческие науки) с точ­ки зре­ния ме­то­до­ло­гии, то, пре­ж­де всего, сле­ду­ет раз­ли­чать нау­ки опи­са­тель­ные (при­клад­ные) и объ­яс­ни­тель­ные (тео­ре­ти­че­ские, прескриптивные). Пер­вые ре­ги­ст­ри­ру­ют, ана­ли­зи­ру­ют и сис­те­ма­ти­зи­ру­ют от­но­ся­щие­ся к опреде­лен­ному объекту фак­ты, со­бы­тия и яв­ле­ния. Они вос­при­ни­ма­ют фак­ты, или феномены, как дан­ные, не ну­ж­даю­щие­ся в объ­яс­не­нии их сущности. Они накапливают первичные знания об объекте.

Вто­рые вы­яс­ня­ют при­чин­но-след­ст­вен­ные свя­зи ме­ж­ду фак­та­ми, вы­яв­ля­ют за­ко­но­мер­но­сти, им­ма­нент­ные раз­ви­тию со­бы­тий или яв­ле­ний, объ­яс­ня­ют эти фак­ты как не­об­хо­ди­мые или слу­чай­ные, по­лез­ные или вред­ные, же­ла­тель­ные или не­же­ла­тель­ные с точ­ки зре­ния це­лей об­ще­ст­вен­но­го раз­ви­тия. Тем са­мым они устанавливают сущностные свойства изучаемого объ­екта и фор­мируют предмет юридической науки – общий или особенный. На ос­но­ве первичных данных об объекте тео­ре­ти­че­ские нау­ки соз­да­ют из кон­крет­но­го ма­те­риа­ла аб­ст­ракт­ные по­ня­тия о пра­ве и го­су­дар­ст­ве, а при­клад­ные нау­ки ис­поль­зу­ют, при­ме­ня­ют эти по­ня­тия для ана­ли­за новых кон­крет­ных дан­ных.

На­при­мер, наука уголовного права складывается из двух взаимодействующих частей – опи­са­тель­ной (при­клад­ной) и теоретической (прескриптивной). Прикладная нау­ка уго­лов­но­го пра­ва опи­сы­ва­ет, ана­ли­зи­ру­ет и сис­те­ма­ти­зи­ру­ет су­ще­ст­вую­щие нор­мы уго­лов­но­го за­ко­на и прак­ти­ку их при­ме­не­ния су­дом. Она не рас­смат­ри­ва­ет эти нор­мы с по­зи­ции зна­ния о том, ка­ки­ми долж­ны быть нор­мы уго­лов­но­го пра­ва (за­ко­на). Она ­при­ни­ма­ет их как дан­ные.

Тео­ретическая часть науки уго­лов­но­го пра­ва (от­рас­ле­вая те­о­ре­ти­че­ская нау­ка) объ­яс­ня­ет сущность и предназначение уго­лов­ного права. Она раз­ра­ба­ты­ва­ет по­ня­тия пре­сту­п­ле­ния и на­ка­за­ния, со­ста­ва пре­сту­п­ле­ния, ви­ны, необходимой обороны и мно­жество других понятий, сформулированных в общей части уго­ловного кодекса. Исходя из этих понятий, она моделирует уго­ловное законодательство, т.е. объ­яс­ня­ет и предписывает, ка­ки­ми долж­ны быть и ка­ки­ми не долж­ны быть нор­мы уго­лов­но­го зако­нодательства.

Да­лее, раз­ли­ча­ют­ся нау­ки эм­пи­ри­че­ские (ана­ли­ти­че­ские) и нор­ма­тив­ные (кри­ти­че­ские). Пер­вые вос­при­ни­ма­ют объект исследования как не­что дан­ное, зна­ние о ко­то­ром мож­но по­лу­чить ис­клю­чи­тель­но пу­тем опыт­но­го, чув­ст­вен­но­го по­зна­ния. В рам­ках чис­то эм­пи­ри­че­ской нау­ки не мо­жет быть по­став­лен во­прос о том, ка­ким дол­жен быть объект по­зна­ния в це­лом или от­дель­ные его свойства. Объект эм­пи­ри­че­ско­го по­зна­ния есть, а не дол­жен быть; не мо­жет быть эм­пи­ри­че­ско­го зна­ния о том, что долж­но быть. По­это­му эм­пи­ри­че­ские нау­ки ис­клю­ча­ют лю­бые оце­ноч­ные су­ж­де­ния, нор­ма­тив­но-кри­ти­че­ский под­ход к объекту иссле­дования.

Некоторые нау­ки мо­гут быть толь­ко эм­пи­ри­че­ски­ми. К ним отно­сится боль­шая часть ес­те­ст­вен­ных на­ук. На­при­мер, гео­гра­фия мо­жет быть толь­ко эм­пи­ри­че­ской нау­кой. Здесь не­воз­мож­ны цен­но­ст­но-кри­ти­че­ские су­ж­де­ния. Так, во­прос о том, хо­ро­шо или пло­хо то, что ре­ка Вол­га бе­рет свое на­ча­ло на Вал­дай­ской воз­вы­шен­но­сти, яв­ля­ет­ся про­сто бес­смыс­лен­ным.

Об­ще­ст­вен­ные нау­ки прин­ци­пи­аль­но от­ли­ча­ют­ся от ес­те­ст­вен­ных. Ес­те­ст­вен­ные нау­ки изучают объ­ек­ты, ко­то­рые су­ще­ст­ву­ют по­ми­мо во­ли и соз­на­ния лю­дей, т.е. та­кие, ко­то­рые не на­хо­дят­ся в рас­по­ря­же­нии по­знаю­ще­го субъ­ек­та. Ко­неч­но, кри­ти­че­ский под­ход к та­ким объек­там не­воз­мо­жен. Об­ще­ст­вен­ные же нау­ки име­ют де­ло с че­ло­ве­че­ским по­ве­де­ни­ем, с ре­зуль­та­та­ми об­ще­ст­вен­ной дея­тель­но­сти лю­дей, т.е. с та­ки­ми объ­ек­та­ми, ко­то­рые не яв­ля­ют­ся ре­зуль­та­том дей­ст­вия не­пре­одо­ли­мых сил. По­это­му воз­мо­жен не толь­ко эм­пи­ри­че­ский, но и нор­ма­тив­но-кри­ти­че­ский под­ход к об­ще­ст­вен­ным со­бы­ти­ям и яв­ле­ни­ям.

Нор­ма­тив­ные (кри­ти­че­ские) нау­ки ис­хо­дят из уже су­ще­ст­вую­ще­го зна­ния, или предзна­ния, об объекте и его сущностных свойствах. По­это­му они спо­соб­ны су­дить об эм­пи­ри­че­ских дан­ных с по­зи­ций зна­ния о том, ка­ким может быть эм­пи­ри­че­ски по­зна­вае­мый объ­ект или каким он дол­жен быть с точ­ки зре­ния нор­мы или идеа­ла. Как нор­ма­тив­ные, они об­ла­да­ют зна­ни­ем о нор­маль­ном и не­нор­маль­ном в объектах исследования. Как кри­ти­че­ские, они под­вер­га­ют фак­ты, от­но­ся­щие­ся к их пред­ме­ту, кри­ти­че­ской оцен­ке.

На­при­мер, пра­во­вые нор­мы мож­но рас­смат­ри­вать как не­кий объект, дан­ный исследователю в за­ко­нах. В та­ком слу­чае, эти нормы бу­дут объектом нау­ки законоведения, ко­то­рая по­лу­ча­ет свое зна­ние путем эм­пи­ри­че­ско­го исследования за­ко­нов. В рам­ках этой нау­ки не­воз­мож­но оце­ни­вать со­дер­жа­ние за­ко­нов как правовое или неправовое. По­это­му в рам­ках та­кого законоведе­ния по­ня­тия пра­ва и за­ко­на бу­дут то­ж­де­ст­вен­ны. Пред­ста­ви­те­ли такой науки полагают, что они изу­ча­ют пра­во “как оно есть”, но не “как оно долж­но быть”. В дей­ст­ви­тель­но­сти они изу­ча­ют за­ко­ны “как они есть”, по­сколь­ку из­на­чаль­но ог­ра­ни­чи­ва­ют свой пред­мет су­ж­де­ни­ем: пра­во да­но в за­ко­нах (веле­ниях вла­сти), и любые за­коны суть право.

Ес­ли же допустить, что законы содержат не только право, и рас­смат­ри­вать пра­во как нор­мы, ко­то­рые су­ще­ст­ву­ют незави­симо от их за­ко­нной формы, то в этом случае закон становится объек­том нормативной юридической науки. Последняя выраба­тывает теоретическое знание о праве и правовом законе и, с по­зи­ции этого зна­ния, она спо­соб­на оце­ни­вать со­дер­жа­ние за­ко­нов, раз­личать правовые и правонарушающие законы.

Су­ще­ст­ву­ет оши­боч­ное мне­ние, что эм­пи­ри­че­ские нау­ки – это нау­ки о су­щем, а нор­ма­тив­ные – о долж­ном, о нор­мах, о пра­ви­лах долж­но­го. За­ко­ны, официальные тек­сты – это су­щее, ко­то­рое мо­жет быть и пред­ме­том эм­пи­ри­че­ско­го за­ко­но­ве­де­ния, и объектом нор­ма­тив­но­го, оце­ноч­но­го под­хо­да. Точ­но так же нау­ка о нор­мах, пра­ви­лах долж­но­го мо­жет быть и нор­ма­тив­ной, и эм­пи­ри­че­ской.

Ес­ли нау­ка оце­ни­ва­ет нор­мы за­ко­на с по­зи­ций зна­ния о нор­мах пра­ва, то это нор­ма­тив­ная нау­ка о нор­мах. Ес­ли она вос­при­ни­ма­ет нор­мы за­ко­на как дан­ные, не под­ле­жа­щие оцен­ке с ка­кой-ли­бо вне­за­кон­ной по­зи­ции, то это эм­пи­ри­че­ская нау­ка о нор­мах. М.Ве­бер, рассуждая о методологии, подчерки­вал: “В тех слу­ча­ях, ко­гда не­что нор­ма­тив­но зна­чи­мое ста­но­вит­ся объ­ек­том эм­пи­ри­че­ско­го ис­сле­до­ва­ния, оно в ка­че­ст­ве объ­ек­та ли­ша­ет­ся сво­его нор­ма­тив­но­го ха­рак­те­ра”¹⁴.

Та­ким об­ра­зом, нор­ма­тив­ная нау­ка, раз­ли­чаю­щая пра­во и за­кон, об­ла­да­ет теоретическим зна­ни­ем о пра­ве и кри­ти­че­ски под­хо­дит к за­ко­ну с по­зи­ции это­го зна­ния.

Те­перь пе­рей­дем не­по­сред­ст­вен­но к тео­рии пра­ва и го­су­дар­ст­ва.

По­зи­ти­визм ори­ен­ти­ру­ет­ся ис­клю­чи­тель­но на ме­то­до­ло­гию ес­те­ст­вен­ных на­ук и по­ла­га­ет, что ис­тин­но на­уч­ная, или “чис­тая”, тео­рия мо­жет быть толь­ко эм­пи­ри­че­ской (ана­ли­ти­че­ской), свобод­ной от лю­бых цен­но­ст­ных су­ж­де­ний – идео­ло­ги­че­ских, мо­раль­ных, фи­ло­соф­ско-пра­во­вых и т.п. Но тео­рия – это объ­яс­ни­тельная нау­ка. Это зна­чит, что эм­пи­ри­че­ская тео­рия, по­ла­гаю­щая за­кон един­ст­вен­ным объектом, при­год­ным для научного по­зна­ния пра­ва, тем не менее, долж­на объ­яс­нить, по­че­му пра­во – это за­ко­ны. Ли­бо эмпирическая теория все же знает, почему именно законы и подобные властные предписания нужно считать пра­вом, ли­бо она гносеологически не­со­стоя­тель­на – под­ме­ня­ет теорети­ческое объяснение и выяснение специфики пра­ва выполнением приказа верховной власти, предписывающей считать правом ис­ключительно мнение законодателя. В послед­нем случае истинное знание о праве и властно-приказное мне­ние суть одно и то же¹⁵.

Сторонники позитивистской эм­пи­ри­че­ской тео­рии утверждают, что они при­дер­жи­ва­ют­ся некоего кон­вен­цио­наль­но­го по­ня­тия, со­гласно которому между правом и законом не проводится ника­кого раз­личия, а по­это­му они не ну­ж­да­ют­ся в ка­ком бы то ни было объ­яс­не­нии тождества пра­ва и за­ко­на.

Но по существу эм­пи­ри­че­ская тео­рия (точ­нее – теория, пре­тен­дую­щая на “чис­то­ту” эм­пи­ри­че­ской ме­то­до­ло­гии) про­сто от­ка­зы­ва­ет­ся объ­яс­нять свою ис­ход­ную по­зна­ва­тель­ную по­зи­цию. В то же время она неспособна объяснять пра­во­вые яв­ле­ния за пределами за­ко­нов, властных установлений (на­пример, неспособна объяснять исторический прогресс права, права че­ло­ве­ка). В этом от­но­ше­нии она яв­ля­ет­ся вуль­гар­ной, сво­дя­щей тео­рию до уров­ня при­клад­ной нау­ки о за­ко­не. А глав­ное – в сво­ем уп­ро­ще­нии объекта она от­ка­зы­ва­ет­ся от по­зна­ния сущ­но­сти пра­во­вых яв­ле­ний, а по­это­му не мо­жет раз­ли­чать за­коны пра­во­вые и про­из­воль­ные.

В дей­ст­ви­тель­но­сти тео­рия – как объ­яс­ни­тель­ная нау­ка – не мо­жет быть чис­то эм­пи­ри­че­ской или чис­то нор­ма­тив­ной. Тео­рия име­ну­ет­ся нор­ма­тив­ной не по­то­му, что она пре­тен­ду­ет на ис­клю­чи­тель­ность нор­ма­тив­но­го под­хо­да, а по­то­му что она за­щи­щае­т е­го на­уч­ную цен­ность. Тео­рия же, пре­тен­дую­щая на чис­то­ту эм­пи­ри­че­ско­го под­хо­да, фак­ти­че­ски вы­пол­ня­ет апо­ло­ге­ти­че­скую функ­цию по от­но­ше­нию к су­ще­ст­вую­щим за­ко­нам и выраженной в них воле властных субъектов. Од­но­вре­мен­но она за­ни­ма­ет не­га­тив­ную кри­ти­че­скую по­зи­цию к лю­бым до­за­ко­нным и вне­за­ко­нным пра­во­вым тре­бо­ва­ни­ям и в этом смыс­ле мо­жет быть на­зва­на кон­сер­ва­тив­но-нор­ма­тив­ной.

Лю­бая нор­ма­тив­ная теория, в ко­неч­ном счете, опи­ра­ет­ся на ре­зуль­та­ты эм­пи­ри­че­ско­го по­зна­ния. Нор­ма­тив­ная тео­рия пра­ва объ­яс­ня­ет, ка­ким долж­но быть со­дер­жа­ние пра­во­вых за­ко­нов. Зна­ние об этом она по­лу­ча­ет не чис­то спе­ку­ля­тив­ным, умо­зри­тель­ным пу­тем, а на ос­но­ве эм­пи­ри­че­ских дан­ных, по­лу­чен­ных ис­то­рической наукой и от­рас­ле­выми юри­ди­че­скими на­уками.

Либертарно-юридиче­ская нор­ма­тив­ная тео­рия в многообра­зии правовых (го­су­дар­ст­вен­но-пра­во­вых) яв­ле­ний усматривает проявление принципа формального равенства и рассматривает его как их сущностное свойство, как ос­нов­ное, за­ко­но­мер­ное, только им присущее и отличающее их других социальных явле­ний. Принцип формального равенства и разра­ботанный на его основе юридический понятийный аппарат да­ют нор­ма­тив­ные кри­те­рии для оцен­ки го­су­дар­ст­вен­ных и пра­во­вых яв­ле­ний, су­ще­ст­вую­щих в кон­крет­ных стра­нах и куль­ту­рах, в кон­крет­ные ис­то­ри­че­ские пе­рио­ды. А имен­но: не для оцен­ки этих яв­ле­ний как долж­ных или не долж­ных быть, а для их оценки как раз­ви­тых или не­раз­ви­тых с позиции эм­пи­ри­че­ско­го зна­ния о наи­бо­лее раз­ви­тых фор­мах пра­ва и го­су­дар­ст­вен­но­сти.

Та­ким об­ра­зом, нор­ма­тив­ная тео­рия – это не тео­рия долж­но­го пра­ва и го­су­дар­ст­ва, а тео­рия, оце­ни­вающая мно­го­об­ра­зные ис­то­ри­че­ские и куль­тур­ные проявления пра­ва и го­су­дар­ст­ва как бо­лее или ме­нее раз­ви­тые. При­чем, по ме­ре ис­то­ри­че­ско­го про­грес­са но­вое эм­пи­ри­че­ское зна­ние кор­рек­ти­ру­ет, со­вер­шен­ст­ву­ет, обо­га­ща­ет со­дер­жа­ние нор­ма­тив­ных кри­те­ри­ев, ибо оно по­рожда­ет но­вые пред­став­ле­ния о наи­бо­лее раз­ви­тых, про­грессивных феноме­нах права и го­су­дар­ст­ва.

Ис­то­ри­че­ский про­гресс пра­ва и го­су­дар­ст­вен­но­сти вы­ра­жа­ет ис­то­ри­че­ский про­гресс сво­бо­ды, бес­ко­неч­ный про­цесс. Ибо сво­бо­да – это аб­со­лют­ная цен­ность че­ло­ве­че­ско­го об­ще­ст­ва, и в сво­ей аб­со­лют­но­сти она пред­став­ля­ет не­дос­ти­жи­мый иде­ал, к ко­то­ро­му мож­но лишь бес­ко­неч­но при­бли­жать­ся.

Итак, нор­ма­тив­ная тео­рия вы­пол­ня­ет объ­яс­ни­тель­ную и оценоч­ную функ­ции, во-первых, в от­но­ше­нии за­ко­на как вла­ст­но-по­ли­ти­че­ской фор­мы, ко­то­рая мо­жет быть на­пол­не­на и пра­во­вым, и не­пра­во­вым со­дер­жа­ни­ем; во-вторых, в от­но­ше­нии пра­ва как со­ци­аль­но-ис­то­ри­че­ски обу­слов­лен­но­го яв­ле­ния, в от­но­ше­нии всех су­ще­ст­во­вав­ших и су­ще­ст­вую­щих правовых куль­тур и форм го­су­дар­ст­вен­но-пра­во­во­го об­ще­ния. Она по­зво­ля­ет не толь­ко про­ти­во­пос­тав­лять пра­вовое и ­пра­во­нарушаю­щее за­конодательство, но и раз­ли­чать раз­ви­тые и не­раз­ви­тые го­су­дар­ст­вен­но-пра­во­вые сис­те­мы.

В опи­са­нии сво­его пред­ме­та на уров­не аб­ст­рак­ций либер­тарно-юридическая нор­ма­тив­ная тео­рия, ру­ко­во­дству­ясь за­ко­на­ми диа­лек­ти­ки, опе­ри­ру­ет про­ти­во­по­лож­но­стя­ми, пар­ны­ми ка­те­го­рия­ми, на­пример: сво­бо­да и власть, пра­во и про­из­вол, пра­во и при­ви­ле­гии, го­су­дар­ст­вен­ность и то­та­ли­та­ризм, пра­во­вое го­су­дар­ст­во и по­ли­цей­ское, ли­бе­ра­лизм и эта­тизм, де­мо­кра­тия и ав­то­ри­та­ризм и т.д.

Глава 2