контрольная. Янка Рам Моя младшая жена (СИ)
 Скачать 2.52 Mb.
|
Глава 12 – Дичь (Тимур)Просыпаюсь от ощущения затёкшей спины. Отвык спать на твёрдом. На улице рассвет. Подтягиваю одну из подушек, медленно поворачиваюсь набок, чтобы её пальцы не соскользнули с моей ладони. Накрываю их второй рукой. Ляйсан… Одеяло соскользнуло, оголяя точёное плечо и ключицу. Идеально гладкая персиковая кожа как бархат… манит прикасаться! Хочется незаметно стянуть одеяло ещё ниже. Не потому, что мне так уж хочется полюбоваться голой женщиной, нет. Этого у меня достаточно. Просто она такая красивая, юная, чистая… что мне хочется получить её образ целиком. И скорее даже не в эротическом смысле, а в эстетическом. Но я же не подросток, чтобы позволять себе такие шалости. Да и Ляся не обычная девчонка, чтобы залепить за такое пощёчину и забыть. Напугалась вчера… Поправляю упавшую на лицо прядь волос. Девочка… И вместо того, чтобы стягивать, я, наоборот, натягиваю одеяло чуть выше, закрывая плечо. Ложусь опять на спину. Кому‑то достанется потом настоящий бесценный подарок. Мне ревниво от этой мысли. А с какой стати? Что ей теперь, монашкой умереть из‑за этого брака? Нет, конечно. Когда‑нибудь потом, когда она освоится в моём мире… Морщусь от неприятной мысли, что кто‑то будет прикасаться к ней, считать своей, лишит невинности… Рано ей ещё это всё! И вообще, как можно такую девочку отдать левому мужику? О чём думали её родители? А если бы это оказался не я? Это же полный звездец! Она как бабочка. Смахнул пыльцу прикосновением – и всё… убита. Но, несмотря на отсутствие всяких похабных помыслов в отношении Ляси, моё тело, поддаваясь утренней физиологии и реагируя на её запах и уязвимость, начинает сходить с ума. Мышцы тянет… Бросаю на неё ещё один взгляд. Невозможно не реагировать!! Я же не робот. Мучительно морщусь, пытаясь отвлечься. Можно спуститься вниз к Алле и расслабиться. Но Алла после парочки Самбук, выпитых на ночь для успокоения нервов после очередного нашего скандала насчёт Ляси, будет спать до обеда. Она и так‑то не встаёт раньше десяти. И мне вдруг становится неприятна эта её леность. И я не хочу возвращаться в нашу кровать. Даже за тем, чтобы скинуть напряжение. Опять зависаю взглядом на Ляйсан. Одну вольность я себе всё‑таки позволю. Она мне снилась и извела, требуя воплощения. Прикасаюсь губами к маленькой тёплой ладошке и оставляю поцелуй. Ну хочется мне так! Будильник на Лясином телефоне коротко пиликает. Резко закрываю глаза, притворяясь спящим. Зачем? Сначала не понимаю и сам. А потом доходит – не хочется её смущать. Отворачиваюсь в сторону, позволяя ей спокойно выскользнуть из‑под одеяла. Бесшумно сбегает в ванную. Слышу звук льющейся воды… Завтра воскресенье, и приедет Маруся. Как ей объяснить статус Ляйсан, я не знаю. Но Ляся – это надолго. Надо знакомить… Неожиданно меня вырубает… Просыпаюсь уже от своего будильника. Распахиваю глаза, оглядываясь. В комнате тишина… – Лясь?.. Поднимаюсь, разминая мышцы. А где она? Дверь в комнату открыта. Внутренности вдруг обрушиваются вниз от мысли, что сбежала! Её сумка, лежащая на полу возле кровати, пуста. О… нет‑нет‑нет!!! Мне же конец! Чёрт! Едва не навернувшись, слетаю с лестницы вниз. – Ляйсан! Испуганно выглядывает из кухни, замирая в дверях. Выдыхая, сажусь на нижнюю ступеньку. Твою мать… взбодрило! Провожу рукой по волосам. – Ты зачем ушла?.. – Простите… – покаянно опускает взгляд. – Завтрак хотела приготовить. Нельзя? – Можно. Забудь… Подумал, что ты ушла совсем. – Куда? – с недоумением смотрит на меня. – От меня, – пожимаю плечами. – Как это?.. Вот! Лучше бы тебе этого и не знать. Разглядываю её. Уже собранная. Широкие брюки в пол. Сверху такая же длинная туника с рукавами до середины кисти. Стильно и красиво, хоть и непривычно Меня смущает только шарф, под который спрятана коса. Жарко же… Сверху фартук. – Завтрак? Кивает. Моя ты прелесть! В животе требовательно урчит. – Готов? – Десять минут ещё. – Отлично. Сбегаю в душ, надеваю рубашку с коротким рукавом и брюки. В джинсах такую барышню сопровождать как‑то не фен‑шуй. Возвращаюсь. Стол накрыт. На двоих. – Правильно сделала? – опасливо смотрит на меня. – Очень правильно! Что это? С любопытством разрезаю вязкую массу. Снизу мягкие, пропитанные ею поджаристые гренки. – Отец так любит на завтрак. Зелень, сыр… Не знала, что приготовить, – смущённо. – Очень вкусно! – накручиваю на гренку тянущийся сыр. – Мм… – Какой чай подавать? – А ты какой любишь? – Не нашла здесь такого, – опускает взгляд. – Улун буду пить. Сливочный. Тоже вкусно. Какой Вам заварить? – Я сам сделаю нам чай. Кушай. Завариваю улун. – Скинь мне сообщением список всего, что тебе нужно. Что я смогу купить сам, без тебя. Остальное купим завтра. Я дочь повезу в торговый центр и тебя прихвачу. Познакомлю вас. – Спасибо. – Мы не опаздываем? – смотрю на часы. – Я не знаю… – Лясь, а тебе обязательно платок носить? Неуверенно касается края ткани. – Хиджаб? Нет. Наверное, необязательно. Как муж скажет. – Сними… пожалуйста. Если тебя это не слишком смущает, конечно. Посомневавшись, снимает, закусывая губу. В глаза тут же бросаются крупные «трёхэтажные» золотые серьги с камнями, оттягивающие её мочки. – Ого… – Что? – неуверенно прикрывает ладошкой горло. – Чёрт. Это, наверное, небезопасно – с лямом в каждом ухе ходить… Пальчики с горла смещаются на ушко. – Плохо? Одну её точно нигде не оставить! Надо как‑то убедить её сменить их на более лаконичные. – Короче, я тебя сейчас отвезу. За час до того, как освободишься, скинешь мне сообщение. Я заберу. – Теперь ещё и водитель? – скептически доносится из‑за спины. – Доброе утро, – тихо рычу я, выпивая одним глотком чай. Алла проходит, оценивающе рассматривая стол. Ляся молча составляет тарелки в посудомойку, снимает фактук. – А мне почему ничего не заказал? – А я не заказывал. Самообслуживание. – Доброе утро! – с излишним энтузиазмом в голосе. – Прошу прощения за вчерашнее недоразумение. Ещё один… Ренат в трусах с голым торсом. Чашка из руки Ляси летит на пол и раскалывается. Она резко отворачивается. – Оденься! – опять начинает разносить меня от раздражения. – И не разгуливай по дому в трусах. Пора клеить следующую дозу никотина, пока не поубивал их. Что‑то утомляют меня в последнее время мои домашние. – Оу… простите, прекрасная юная жена моего брата. Не хотел Вас смутить. – Ну ты козёл! – фыркает на него Алла. – Я просто называю вещи своими именами. – Лясь, опаздываем. Не хочу, чтобы она слушала их тёрки! Ляйсан забирает со стула небольшую сумочку от нетбука. И, не поднимая глаз, становится за моей спиной. Потому что ей наверняка неприятно идти мимо раздетого Рената, стоящего в проходе. – Ренат. – Что? – Мой дом – мои правила. С этого дня никто не ходит обнажённым. Ясно выразился? – перевожу взгляд на Аллу. Она в футболке, не скрывающей даже трусы. – И тебя касается. Прикройся. Фыркнув, выходит из кухни, показательно виляя задницей. Беру Ляйсан за руку. Останавливаемся перед Ренатом. – С дороги. Отступает в сторону, капитулирующе поднимая руки. Вцепившись в меня пальчиками, Ляся идёт за мной. Открываю дверь, усаживая её на переднее сиденье. Едем по побережью, чтобы объехать пробки. Ляся с тоской в глазах смотрит на море. Вижу её лицо в прозрачном отражении бокового окна. – Любишь море? Их дом стоит прямо на береговой полосе. – Люблю… – Умеешь плавать? – Нет… Мы не купаемся в море. Отец не позволяет. Смотрит в сторону своего дома. – Можно только ногами походить. Вечером, когда пляж пустой. – Мы это исправим, обещаю. Мне очень хочется подарить ей, как ребёнку, каких‑то эмоций. Она такая отзывчивая и благодарная на каждую мелочь, что я начинаю чувствовать наркоманскую зависимость от её редкой, едва уловимой, но очень искренней радости или облегчения. И я хочу ещё и ещё. И побольше, да! – О, нет… – опускает глаза. – Я не смогу. – Глупости, – улыбаюсь я. Молча едем дальше. Напряжение начинает нарастать. – Ляйсан, можно я спрошу у тебя нечто… наверное, личное? – Муж может спрашивать всё. – Хорошо. Долго формулирую свою мысль‑ощущение. Останавливаюсь на парковке университета. – Я не могу понять. Почему твой отец настоял на нашем браке? Для него эта гостиница – ничто. Как можно отдать дочь незнакомому мужчине? Я просто сам отец, и я не понимаю. Расстроенно сводит брови. – Гостиница – ничто. И я – ничто. – Зачем ты так говоришь? – Это правда. В Вашем доме меня просто «нет». А в его доме я «позор». Её губы дрожат. – А почему это ты «позор»? – сводит меня. Закрывает лицо руками. – У нас так… У вас по‑другому. Поэтому и отдали Вам. Что у вас это неважно – касался кто‑то или нет. – Тебя кто‑то касался? Виновато кивает. – Насильно?.. – Я сама виновата. – Я не это спросил. – Не знаю. – Так, – тру виски. Мне хочется кого‑нибудь убить. Многих. – Расскажи. – Сейчас? – жалобно смотрит на меня. – Да. – Женщины слабые… глупые… И я такая. – Просто расскажи, без покаяний. – Мне понравился русский парень. А я ещё пару дней назад была невестой другого. И так вышло, что… – Ты переспала с ним? Задохнувшись, возмущённо распахивает глаза. – Нет! – Ну… – Он позвал в кино. В кино нельзя… Но… я… не поехала сразу домой, как велел брат. А вышла на несколько минут увидеть его. Этого парня. А он… он… меня поцеловал при всех. Люди увидели… – опускает взгляд. – Ты этого хотела? Отрицательно качает головой. – И что дальше? – Всё… Отец сказал – больше не дочь. Ехать служанкой к его родственникам на родину. – Из‑за поцелуя? – скептически поднимаю бровь. – Неважно, что. Допустила уединение, касание, поцелуй – значит, что угодно могло быть. Грязная, распутная… Обратного не докажешь. Позор семье. – Дичь. И что, за эту ерунду просто продали как вещь? – Лучше так… – отводит глаза. – Лучше, чем что? – Чем замуж за… того. – Всё – дичь! – оскаливаюсь я. – И то, и это. Короче. Вот это всё забудь. И извини за «тебя нет». Я был не в себе. Ты есть! Ты никакой не «позор». И я позабочусь, чтобы у тебя всё было хорошо. Открываю ей дверь. – До вечера. С сомнением касаясь шеи, смотрит на крыльцо университета. Слежу за её взглядом. Там пара парней и несколько девушек. Один замирает на полуслове, и улыбка застывает на его лице. Смотрит на неё. На меня. И снова на неё. Весёлый взгляд тяжелеет. – Какие‑то проблемы, Лясь? – Нет! – испуганно. «Поправляет» отсутствующий хиджаб. Опустив взгляд, идёт ко входу. – Лясь! – срывается этот парень вслед за ней. – Подожди! Ты её поцеловал, скотина?.. Колючий и тяжёлый ком ревности встаёт в горле. Не сглатывается! А почему я бешусь? Ну влюбился пацан, поцеловал… Его‑то реакция гораздо понятнее для меня, чем реакция Алихана. Ляйсан, не оборачиваясь, заходит внутрь здания, унося мою расслабленность. Он забегает за ней. Ну трындец! |