Историография любви. ИСТОРИОГРАФИЯ ЛЮБВИ. Любовь значение слова Этимологияпроисхождение
 Скачать 0.57 Mb.
|
3) История любви. Любовь в "тёмное время. Любовь в философии. Любовь в религии. Любовь в театральном исскустве 5. Любовь в литературе/живописи/скульптуре/музыке/кино/в массе ЗНАЧЕНИЕ СЛОВА «ЛЮБОВЬ» Будем говорить о любви. Но вначале стоит разобраться с самим словом, и стем, какое значение мы в него вкладываем. Посмотрим, что на этот счёт написано в Википедии: •Любо́вь - чувство, свойственное человеку, глубокая привязанность и устремлённость к другому человеку или объекту, чувство глубокой симпатии. •Любо́вь - христианская добродетель любовь без основания, причины, корысти, способная покрыть любые недостатки, проступки, преступления. •Любо́вь — женское русское личное имя старославянского происхождения. •Любовь» — галера (военное судно) Балтийского флота Российской империи, одна из галер типа Святой Пётр», участник Северной войны. •«Любовь» — название 15 фильмов. •Любовь» — десятый номерной альбом российской рок-группы ДДТ, записанный в США весной 1996 года. Мы будем разбираться и разбирать первое значение этого слова, а именно - связанное с чувствами. Получается, что любовь - это чувство глубокой симпатии. На этом и будут основываться все последующие строки. ЭТИМОЛОГИЯ СЛОВА Форма именительного падежа любовь — относительно поздний вариант. Более ранний, пришедший еще из праславянского языка, звучал как любы, с ударением на последнем слоге. [л' у бы Да не исѧкнеть любы твоꙗ» (да не иссякнет любовь твоя) © Чудеса святого Николая Чудотворца», IX в. Судя по памятникам письменности, в древнерусском языке слово любы имело следующие значения любовь, привязанность, пристрастие, приверженность к чему-либо’, страсть, вожделение, мир, согласие. Многими исследователями признается заимствование из старославянского языка. (Фёдор Иванович Буслаев "Древнерусская литература и православное искусство Виктор Виноградов "История слов" Сергей Иванович Ожегов "Этимологический словарь русского языка, Дмитрий Николаевич Ушаков "Краткое введение в науку о языке" Образовано от глагола любити. свекры (свекровь, кры (кровь, букы (буква, мъркы (морковь) и др. В именительном падеже единственного числа они имели окончание -ы. Это окончание исторически восходит к индоевропейскому долгому гласному ū - звуку (восстановленные слова и звуки записываются латинскими буквами, таков лингвистический законы любы В индоевропейскую эпоху этот звук [ū] был конечным гласным основы некоторых слови, вероятно, являлся суффиксом. В косвенных падежах к основе присоединялись окончания, состоящие из других гласных звуков. Передними распадался, превращаясь в сочетание краткого звука [ŭ] и особого неслогового [u̯], отчасти похожего на в. Это тот же звук в, только необразованный лабио-дентально-велярно, а исключительно лабио-дентально-глаттально. Очень сложная терминология, знаю. Что же это всё означает Сейчас разберёмся. Придётся сделать большое отступление, и пояснить. Звукообразование согласных звуков разнится по месту, показывающему, в какой области ротовой полости воздушная струя встречает препятствие. Существует 5 групп, классифицирующих эти самые места. У каждой из них свои подгруппы: •Лабиальная (Губная. Билабиальная (губно-губная) - звук образуется между верхней и нижней губой. Лабио-велярная (губно-задненёбная) - звуки, производимые одновременно мембраной, верхней и нижней губой. Лабио-альвеолярная - звки, производимые одновременно в альвеолах и верхней и нижней губой. ( альвеола - это зубная лунка, углубление в челюсти, в котором находится корень зуба ) 4. Лабио-дентальная (губно-зубная) - образование звука меж нижней губой и верхними резцами. •Корональная 1. Дентальная (зубная) - извлечение звук кончиком или тыльной стороной языка и задней частью верхних резцов. Интердентальная (внутризубная) - извлечение кончиком языка, расположенным между верхними и нижними резцами. Ретрофлексная - звуки, образованные при помощи поднятия кончика языка к задней части альвеол. Альвеолярная - звуки, образованные передней частью языка и альвеолами. •Дорсальная 1. Палатальная (нёбная) - звук создаётся передней частью тыльной стороны языка и твёрдого нёба. 2. Велярная (задненёбная) - издание звука задней частью языка и нёбной занавеской. Увулярная - образование задней частью языка и увулой (нёбным язычком - это тот грушевидный отросток у нас в горле, который напоминает боксёрскую грушу Радикалы. Фарингальная (глоточная) - звукоизвлечение соприкосновением основания языка и глоточной стенкой. •Глоттальная (голосовая) - непосредственное закрытие самой голосовой щели. И вот наш звук [u̯], это та же в, только постарайтесь произнести в без соприкосновения языка с нёбом - это и есть звук [u̯], образованный лабио-дентально-глаттально. Ну и впоследствии в праславянском языке краткий [ŭ] еще укоротился и перешел в ослабленный, редуцированный гласный [ŏ] (ъ, а неслоговой [u̯] окончательно превратился в в > [ъв] ljubūi > ljubŭu̯i > любъви Отсюда форма именительного падежа любы, но родительного — любъве, дательного любъви, винительного — любъвь, творительного — любъвию (или любъвью) и т. д. Уже в древнерусский период начался процесс вытеснения формы любы формой любъвь, изначально присущей только винительному падежу. Тем самым язык стремился привести падежные формы к единообразию. Со временем слово любы исчезло. И вообще отданного типа склонения почти ничего не осталось. Правда, в некоторых дальних северо-восточных говорах всё ещё употребляется слово свекры (т.е. свекровь такой вот привет из древнерусского:) Итак, звук в в слове любовь появлялся при склонении всех слов с древней основой на *-ū, самых разных по значению. Восходит к неслоговому звуку [u̯] на стыке основы и окончания. А что можно сказать о происхождении корня люб-? Русское любовь, любить древнерусское и старославянское любы немецкое английское love; древнеанглийское lufu любовь готское liufs милый, любимый’; латинское libīdō влечение, страстное желание lubet, libet угодно, хочется’; древнеиндийское lúbhyati желает lōbhas желание, жажда и др. — все эти слова родственны этимологически. Они восходят к общему праиндоевропейскому корню, предположительно восстановленному как leubh- со значением любить, желать’. В конце разбора этимологической части вопроса, сделаю небольшое отступление от основной темы. Русское слово любой в значении всякий, какой угодно, по всей видимости, произошло от любый любимый. Изменение значений тут могло быть, как мне виднеется, следущим: ‘любимый,нравящийся’→‘предпочитаемый при выборе → представленный на выбор ‘всякий’. ЛЮБОВЬ ВТ МНОЕ ВРЕМЯ В эпоху мифотворчества любовь играла важную роль в жизнедеятельности рода человеческого, порождая порядок и гармонию всего Космоса, творя мир из хаоса, хотя осознавалась первобытным человеком на уровне образного сознания. Миф рассматривает природу и человека в виде нерасчлененного целого, а индивида представляет растворенным в первобытном коллективе. Человек ощущает непосредственно свою связь совсем Космосом, объединяясь с ним как единое целое. Среди иерархии ценностей человека в то время главное место занимает идея непрерывного рождения и обновления мира. Человек есть микрокосм и воплощает закономерности Космоса. Соединение неба и земли, мужского и женского, в результате которого происходило непрерывное рождение и обновление природы, было тем космическим процессом, в котором человек участвует, ноне играет ведущей роли. Противопоставление мужского и женского переносилось на всю Вселенную. Ритуал священного брака, сопровождаемый массовым совокуплением, расматривался как соединение всех плодоносящих сил природы и отмечался ежегодно как праздник, причём, производительный акт не имел самостоятельной ценности и не выделялся среди других праздничных действий. Сакральный брак рассматривался как соединение полярных сил, как стремление к единению и целостности мира космического и мира человеческого. Оппозицию «мужское-женское» и взаимодействие внутри данного отношения можно рассматривать как модель Космоса и своеобразную мифологическую парадигму мировоззрения. ЛЮБОВЬ В АНТИЧНОЙ ФИЛОСОФИИ Если предыдущий подраздел был скромен и даже смехотворен своим объёмом, то это уже является основательным трудом, так как вся философия начиная с древнегреческой и ранневосточной в наших руках. Первое, первейшее и основополагающее упоминание философской, моральной и этико-эстетической части любви было в труде Платона "Пир" ( 385 до н.э Пир - это диалог Платона, посвященный проблеме любви. Название происходит от места, где происходил диалога именно на пиру у драматурга Агафона. Диалог делится на 9 частей: 1)Начало ( расскажу начало, для понимания произведения ): Аполлодор и его друг. По дороге из дома в город Аполлодор встречается со своим знакомым — Главконом, который просит рассказать ему о том пире у Агафона, где были Сократ, Алкивиад и другие, и узнать, что же это за речи там велись о любви. Аполлодор оговаривается, что сам он не присутствовал на этом пире, поскольку он состоялся уже много лет назад. Но он услышало нём из уст некоего Аристодема, и эти слова подтвердил Аполлодору и сам Сократ. Итак, однажды Аристодем увидел Сократа, умытого ив сандалиях, что стем редко случалось, который направлялся на ужин к Агафону. И Сократ предлагает ему явиться на этот пир без приглашения. По дороге Сократ, предаваясь своим мыслям, всё время отставал. А когда Аристодем дошёл до дома Агафона, Сократ уже пропал у него из виду. Аристодема приглашают за стол и интересуются, почему он не привёл с собой Сократа, на что Аристодем смущённо отвечает, что Сократ с ним пришёл, ноне понятно куда девался. Слуга Агафона замечает Сократа в сенях соседнего дома, и его попытки пригласить гостя на ужин тщетны. На время Сократа оставляют в покое, ожидая, по совету Аристодема, что Сократ скоро явится сам. В середине ужина приходит Сократи обрадованный Агафон предлагает ему присесть рядом с собой, чтобы ему досталась доля той мудрости, которая осенила философа в сенях. Сократ на это замечает Хорошо было бы, Агафон, если бы мудрость имела свойство перетекать, как только мы прикоснемся друг к другу, из того, кто полон ею, к тому, кто пуст, как перетекает вода по шерстяной нитке из полного сосуда в пустой». «После того как Сократ возлёг и все поужинали, они совершили возлияние, спели хвалу богу, исполнили всё, что полагается, и приступили к вину. Вместе собравшиеся решили пить вино лишь ради своего удовольствия, а не для опьянения. И врач Эриксимах предлагает посвятить эту встречу кое-какой беседе — каждый присутствующий должен сказать как можно лучше похвальное слово Эроту», такому могучему и великому богу любви. И первую речь он торжественно поверяет товарищу Федру, поскольку неоднократно, говорит Эриксимах, Федр был возмущён тем фактом, что ни один из поэтов не написал даже похвального слова этому божеству. И Аполлодор соглашается передать нам наиболее достойные памяти пассажи из речей пирующих: 2)Речь Федра 3)Речь Павсания 4)Речь Эриксимаха 5)Речь Аристофана 6)Речь Агафона 7)Ошеломительное вступление в разговор Сократа 8)Речь Алкивиада с признанием в половой любви к Сократу итак же у его гению) Заключительная сцена (также приведу её из самого труда) (Стр 223. ) тут ввалились в дом гуляки, стало шумно, кто-то ушёл домой. Аристодем же заснул, проснувшись, обнаружил Сократа, Аристофана и Агафона, которые вели беседу и пили вино из большой чаши. Однако вскоре уснул Аристофан, а вслед за ним Агафон. Сократ же встали ушла Аристодем последовал за ним. Придя в Ликей и умывшись, Сократ провёл остальную часть дня обычным образом, а к вечеру отправился домой отдохнуть». И так, в этом основном для темы любви в истории труде было выведено в дискурсах форм любви: 1)Эрос ( от древнегреческого " Ἔρως " - Эрос, он же Эрот - древнегреческий бог любви, он же Купидон ) - олицетворяет идею страсти и влечения. Древние греки считали Эрос опасными пугающим, так как он подразумевал потерю контроля в результате проявления инстинкта размножения. Эрос — сильная и страстная форма любви, вызывающая романтические и сексуальные чувства. Но кроме приятных переживаний, Эрос способен привести к импульсивным поступками разбитому сердцу. Эрос — это первый и самый яркий огонь, который быстро сгорает. Он требует, чтобы его пламя раздувалось благодаря другим, более глубоким видам любви, поскольку страсть сосредоточена лишь вокруг эгоистических аспектов влечения и физического удовольствия, катализатором чего выступает физическое тело. 2)Фили́я (от древнегреческого φιλία - "любовь"/"дружба") - Древние греки считали, что Филия обладает более высокой ценностью в сравнении с Эросом, потому что является любовью между равными. Платон считал, что физическое влечение не является необходимой частью любви, следовательно, использование слова платоническая означает без физического влечения. Филия относится к типу любви, возникающей среди друзей, которые пережили вместе трудные времена. Филия - беспристрастная добродетельная любовь, свободная от физического влечения. Филия связана с чувством товарищества и лояльности между друзьями, в также жертвенностью во имя командного духа. И это древнегреческое слово φιλία до сих пор имеет месте в русском языке, в виде приставки фило-, к примеру : философия - с древнегреческого слова φιλοσοφία, где - любовь, σοφία - мудрость. Любовь к мудрости, любомудрие. 3)Сторге (στοργή). По своему значению Сторге напоминает предыдущий вид любви, потому что в своей основе не имеет физического влечения, однако в первую очередь подразумевает отношения, обусловленные семейными и родственными узами. Сторге — это естественная форма привязанности, которая возникает со стороны родителей по отношению к своим детям, а также со стороны детей в адрес их родителей. Иногда Сторге относят к виду любви, возникающей среди взрослых людей, которые являются друзьями детства. Следует отметить, что такая любовь иногда становится серьезным препятствием на жизненном пути человека, когда семья или близкие друзья не поддерживают сделанный им выбор. 4)Людус (ludus - игра. Греки рассматривали Людус как игривую форму любви, возникающую, например, между молодыми любовниками. Людус — это чувство, возникающее на ранней стадии влюбленности, которому сопутствует флирт, замирание сердца, игривое поведение и чувство эйфории. Игривость в любви является важным ингредиентом, который часто теряется в долгосрочных отношениях. Тем не менее, игривость — один из секретов, позволяющий сохранить юношескую непосредственность любви в живой, захватывающей и увлекательной форме. 5)Мания ( с древнегреческого μανία - страсть безумие влечение Мания является открытой дверью в храм одержимости и проявляется в результате возникновения дисбаланса между Эросом и Людусом. Для тех, кто испытывает манию, любовь становится средством спасения самих себя, подкрепления чувства собственной значимости, что является следствием заниженной самооценки. Такой человек хочет любить и быть любимым, чтобы ощущать себя целостной и гармоничной личностью. Из-за этого он может стать навязчивыми ревнивыми любовником, чувствуя, будто он отчаянно нуждается в своем партнере. Мания проявляется особенно ярко, когда объект любви не отвечает взаимностью либо его ответные чувства неравнозначны. 6)Прагма ( πράγμα - дело, действие»). Это когда чувства не столь уж глубоки, но элементы теплоты и надежности имеют место. Это любовь по расчету. Не брак по расчету (в таком браке любви может и не быть, а любовь по расчету. Такая любовь легко поддается рассудочному контролю. Как видно из самого названия, любовь – прагматичная. С элементами выгоды (далеко не всегда обязательно – материальной. Может устраивать общение с этим человеком, его личные качества, сексуальные достоинства итак далее. Это может быть даже любовь в обмен на любовь того, кого любишь. Это тоже ведь расчет. Любовь с умом. С большим умом, нежели чувством. 7)Филатия (φιλατια - самость, собственность. Греки понимали, что для того, чтобы полюбить других, человек должен сначала полюбить себя. Этот вид любви к себе не является нездоровым тщеславием и самонадеянностью, эгоизмом и эгоцентризмом, нарциссизмом и самовлюблённостью, которая сосредоточена на собственном эго. Филатия — это любовь к себе в здоровой форме. Вы не можете поделиться тем, чего у вас нет. Если вы не любите себя, вы не можете полюбить никого другого. Единственный способ по-настоящему быть счастливым — это найти безусловную любовь к себе. 8)Агапе (ἀγάπη). Самый высокий и совершенный вид любви — это Агапе, иными словами, бескорыстная и безусловная любовь. Агапе — не сентиментальное излияние, которое часто воспринимается в нашем обществе в качестве любви. Также Агапе не имеет никакого отношения к обусловленному физическим влечением виду любви, часто встречающемуся в современной культуре. Агапе — это то, что некоторые называют духовной любовью. Это безусловная любовь, больше нас самих, безграничное сострадание, бесконечное сочувствие. У буддистов даже есть соответствующее понятие — «метта», те. всеобщая любящая доброта. Это чистейшая форма любви, свободная от желаний и ожиданий, существующая независимо от достоинств и недостатков других. Становление понятия эрос в античной философии непосредственно осуществляется на основе этого образного представления о космичности производительного акта как акта обновления и воскресения всей природы и человеко-мира в целом и объясняет характерный для античного сознания синкретизм образа и понятия. Этап космического единения с природой не настаивал на любви духовной не столько в силу ее отсутствия, сколько в силу отсутствия философствования как такового. Греческая традиция выступила в роли преемницы мифологической картины мира, сохранив отдельные ее стороны в своем восприятии любви. Особенностью этого восприятия было отсутствие полового разделения в любви и фактическое признание однополой любви непросто как факта, но как высокой и наиболее одухотворенной формы любви. Данная особенность может рассматриваться как с психоэтической стороны (те. как своего рода отклонение, таки со стороны онтологической. Особенности мировоззрения древнего грека создавали ситуацию, когда однополая любовь не дефинициировалась как греховная, что можно связать с отсутствием монотеистической религии, делавшей возможной такое понимание она соответствовала морально-этическим устоям древнего грека. С другой стороны, любовь однополая не означала исключительно (или в главной степени) сексуальной привязанности, важнейшим аспектом такой любви был аспект духовный. При этом любовь выступала в данном случае как стимулирующий фактор добродетели, бесстрашия, стремления к избеганию позора если бы возможно было образовать из влюбленных государство или войско, они управляли бы им наилучшим образом, избегая всего постыдного ( Платон "Пир, Речь Эриксимаха), Благочестие и добродетель как в древней Греции, таки в последующем, определялись преимущественно как мужские качества, и платоновский Пир (используемый мною как произведение, дающее наиболее полное представление о философском понимании любви в античной Греции) рассматривает любовь также как атрибут в основном мужского характера, не исключая женщин из рассмотрения вопроса (в качестве примера указана Алкестида, дочь Пелия), но отдавая им второстепенную, телесную роль с почти полным отсутствием права на духовность (несмотря на это, однако, зачатие понимается Платоном как проявление бессмертного начала в изначально смертном существе Согласно Аристотелю же, целью любви является дружба, а не чувственное влечение, филия, упомянутая выше Аристотель предложил так определить понятие любви Любить значит желать кому-нибудь того, что считаешь благом, ради него, а не ради самого себя, и стараться по мере сил доставлять ему эти блага. ( Аристотель "Риторика. Книга 2. Глава 5" Говоря о телесном и духовном в античном понимании любви, следует отметить, что несмотря на то, что дух еще не превалировал над телом, имела место тенденция к их разделению. Платон говорит о двух Эротах» ( Эрот/Эрос - древнегреческий бог любви, из которых один – низменный, представляющий ту любовь, которой любят люди ничтожные другой Эрот представляет качественно отличную категорию любви, связанной с культом Афродиты небесной, которая причастна только к мужскому началу, но никак не к женскому ( Платон "Сочинения" ). Эти положения заставляют вспомнить близкую к ним по духу теорию Платона о двух конях – белом и черном, которые символизируют, соответственно, высокое и низкое начало и которые должны управляться разумом. Сократ в диалоге Платона представляет Эрота как любящее начало, а саму любовь как стремление к благу. Это означает одновременно и стремление к целостности, в частности, избавление от недостатков путем осознания и переживания достоинств любимого человека. Иными словами, любовь может быть понята как проекция на себя. Качества любимого человека проецируются на любящего, становясь в нем качествами уже не отдельно взятого человека, а качествами бытия, сбывшегося в человеке. До осознания этих качеств (до вступления в любовь, соответственно, для человека они не существовали как качества мира, так как не имели конкретно выраженного наполнения. Рождение чего бы тони было (художественного произведения, тех или иных дел, ребенка и т.д.) есть результат любви, того, что каждый человек беременен «как телесно, таки духовно. Таким образом, в любви заключена воля к бессмертию, выраженная как неосознанно (в рождении детей, таки осознанно (в создании тех или иных произведений искусства. Платону в его концепции Эроса понадобился Абсолют как царство вечных ценностей добра, красоты и истины, чтобы объяснить неудержимое стремление Эроса помочь людям попасть в это царство. Стремление к добру как идеалу высшего совершенства в платоновском учении говорит об изначально присущем нравственном смысле понимания любви в философии. Аристотель, описывая преимущества любви, выделяет в ней дружественный эле-мент, рассматривая дружбу как цель любви, ибо существует нечто, соединяющее людей, именно любовь как духовное общение друг с другом ( Аристотель "Метафизика. Книга восьмая" ). Это нечто, или любовь, приравнивается к истинному Я, которое дает истинную свободу, знание свободы, как своей сущности, как своей цели, что даёт понимание истинной природы любви. Таким образом, в античности любовь выступает космической силой, телесный и духовный аспект любви тесно связаны как друг с другом, таки с космосом любовь и космос представлены в неком тождестве. Духовная любовь понимается античными греками прежде всего как связь мужчин, объединенных высоким уровнем разумности, т.к. только разумному доступно понимание этой второй категории любви, ее духовной наполненности. Разумной любви противопоставляется любовь-потребность, ассоциируемая с низостью и пошлостью первого Эрота»: низок же тот пошлый поклонник, который любит тело больше, чем душу (Аристотель "Метафизика. Книга восьмая" ). В тоже время противопоставление души и тела как такового отсутствует, так как здоровая душа понимается как почти непременный атрибут здорового тела даже низменный Эрот может быть безвреден, если в низменном есть умеренность иона сочетается с разумностью. Более того, два этих различных начала диалектически сосуществуют друг с другом. ФИЛОСОФИЯ ЛЮБВИ В СРЕДНЕВЕКОВЬЕ Так как большая часть истории любви в средневековье связано с религией, её я подробнее рассмотрю в следующей главе. Сейчас же акцентирую внимание на позднем средневековье веках в Европе возникает новое отношение к любви и понимание этого чувства. Его родиной стала Франция, а если точнее, область на юго-востоке этой страны – Прованс. Здесь южная знать, более чуткая к веяниям времени, чем северное дворянство, под влиянием искусства античности, воззрений арабского Востока и Испании, а также набирающей силу ереси катаров, создает новый идеал отношений между полами. Он возникает на основе расцвета культа Девы Марии, пронизанного верой в то, что мать Христа искупила грех Евы, а также переосмысления образа Марии Магдалины, личность которой наделяется аристократическими чертами.Одновременно начинается реабилитация человеческого тела. Еще папа Григорий Великий называл его омерзительным одеянием души, а король Людовик Святой говорил Когда человек умирает, он излечивается от проказы, каковой является его тело [Ле Гофф Ж. "Цивилизация средневекового Запада" стр 330]. Но то, что принижалось аскетическим христианством, прославлялось воинственным рыцарством, гордившимся сильными и красивыми телами своих героев и героинь. В это время, совпавшее с эпохой крестовых походов, улучшилось положение знатных женщин в Европе, особенно на юге Франции ив Италии. Жены графов, баронов и рыцарей, годами воевавших в Святой земле, на время отсутствия мужей становились хозяйками их замков. Менестрели, трубадуры и миннезингеры, странствовавшие по дорогами зарабатывавшие на жизнь сказаниями и песнями, не могли не учитывать запросы тех, от кого зависели их награда, угощение и защита. Даже если не связывать переход от героических поэм, в которых женщины играют малозаметную роль, к куртуазным романам, где они поднимаются на недосягаемую высоту, исключительно с желанием поэтов угодить знатным дамам, нельзя отрицать важную роль женщин в появлении новой литературы. Вполне возможно, чтоизнаменитая Элеонора Аквитанская была той Дамой, которой посвятил свои кансоны Бертран де Борн, и достоверно известно, что роман Кретьенаде Труат«Рыцарь телеги, или Ланселот»ибыл инспирирован графиней Марии Шампанской. Как бы тони было, именно в песнях трубадуров и куртуазных романах миру был явлен романтический идеал рыцарской любви. В соответствии с этим идеалом, рыцарь провозглашается слугой Прекрасной дамы, влюбленность в нее становится для него обязанностью, а умение слагать стихи в ее честь – одной из семи добродетелей. Любовь рыцаря должна быть верной, способной преодолевать трудные испытания, встречные соблазны и долгую разлуку. В идеале она имела платонический характер наградой за служение была улыбка возлюбленной или возможность коснуться края ее платья, а высшей радостью поцелуй, которым она удостаивала рыцаря, хотя даже в рыцарских романах влюбленные нередко находят счастье в обладании друг другом. Возвышенное отношение к Даме сердца в какой-то мере переносилось и на других женщин, которым рыцарь должен был предлагать свои услуги, оказывать покровительство, защищать от любой напасти. Однако такие обязательства налагались на рыцаря в его отношениях с дамами своего сословия аристократками и дворянками, в то время как с мещанками и крестьянками он мог не церемониться. В куртуазной, галантной любви, которая предписывалась рыцарю, нельзя не обнаружить игровое начало. Неслучайно в рыцарской среде были так популярны турниры и суды, где влюбленные доказывали подлинность своего чувства, проходя через различные состязания, в которых нередко участвовали и женщины, и разбор их поведения в соответствии с правилами науки любви. Игровой элемент вносил приятное разнообразие в жизнь сословия, в котором помолвки и браки заключались не на небесах, а по воле родителей. Для идеала любви, – пишет Й. Хёйзинга, прекрасного вымысла о верности, жертвенности не было места в трезвых материальных соображениях, касавшихся брака, в особенности брака аристократического. Этот идеал можно было переживать лишь в образах волшебной, одухотворенной игры. Турнир предлагал игру в романтическую любовь в ее героической форме. Пастораль облекала любовь в форму идиллии [Хёйзинга Й. "Осень Средневековья. Исследование форм жизненного уклада и форм мышления в и XV веках во Франции и Нидерландах, глава шестая, стр При переходе от идеала к реальности оказывалось, что любовные чувства между мужчинами и женщинами не воспринимались в рыцарской среде как нравственное основание или необходимое условие заключения брака. Поэтому не следует удивляться, что среди множества инвектив в адрес рыцарей со стороны современников – разбой на дорогах, нарушение клятв, несоблюдение правил на поединках, жестокое обращение с пленными и т.д., – нередко встречается обвинение в том, что они поколачивали своих жен. Практика домашнего рукоприкладства была столь широко распространена, что ее не считали нужным скрывать даже авторы героических поэм. Так в Песни о Нибелунгах» идеальный рыцарь Зигфрид совершенно уверен в том, что обязанность мужчины – укоротить супруге язык не в меру длинный, а его жена Кримхильда без осуждения мужа признается, что ее «разгневанный супруг безжалостно побил (862, 1-2; 894, 4). Как же мог сочетаться культ Прекрасной дамы с избиением своей жены В этом не было противоречия, так как Прекрасная дама и жена рыцаря были двумя разными женщинами. Известно, что Прекрасной дамой, как правило, становилась женщина, занимавшая в обществе более высокое положение, чем влюбленный в нее рыцарь, нередко жена его сеньора. Истории, в которых рыцарь влюбляется в жену собственного господина, отвечающую ему взаимностью, были очень популярны в рыцарской литературе. Так можно вспомнить знаменитые любовные треугольники, которые образовали Тристан, Изольда и король Марк, или Ланселот, Гвиневра и король Артур. Хотя симпатии рассказчика и слушателей неизменно былина стороне влюбленных, к изменам своих жен рыцари относились крайне неодобрительно, подвергая их жестоким казням. При этом общественное мнение не возбраняло мужчинам иметь любовные связи на стороне. Поэтому трудно не согласиться с оценкой английской исследовательницы М. Гривс, которая определила роль мужчины-рыцаря в отношениях между полами, как слуга в любви, господин в браке Конечно, правы те ученые, которые констатируют как очевидность, что куртуазная любовь была антиматримониальна» [Ле Гофф Ж. "Цивилизация средневекового Запада" стр 328], что она являлась силой, не скрепляющей брака его разрушающей. Но она же создала первый идеал романтической любви в истории, окрашенный в яркие цвета бурных эмоций. От любовных страстей рыцари в романах бледнели, дышали так бурно, что лопались звенья их кольчуги, лишались ума, а их возлюбленные – худели, уходили в монастырь или прощались с жизнью. При всей условности идеала рыцарской любви, оторванного от реальной жизни, он имел большое значение для воспитания личности. На смену эротической культуры античности с ее культом любви к красивым юношам, пришла эротическая культура высокого средневековья с культом любви к прекрасной женщине. И это было достижение поистине исторического масштаба! Телесной и душевной, моральной и эстетической сторон любовного чувства предполагает наличие свободного времени. Тяжелые условия существования, утомительный физический труд, патриархальность отношений оставляют мало возможностей для постижения науки страсти нежной. Положение крестьян еще более отягощалось их крепостной зависимостью от дворян, которые, по словам русского ученого Серафима Серафимовича Шашкова смотрели на брак простонародья, как на случку лошадей и собак, полезную для них произведением на свет потомства [ С.С Шашков "История русской женщины от эпохи древних славян до второй половины XIX века" стр 92.]. В Европе феодалы пользовались правом первой ночи, позволявшим им проводить брачную ночь с невестой зависимого крестьянина или получить от него брачный выкуп. В России помещики не имели «законной» власти над новобрачной, но полное бесправие крепостных делало крестьянок, по сути, беззащитными перед домогательствами их хозяев. И иногда, прошу прощения за выражение - буквально секс-рабынями. В брачные отношения крестьяне вступали по воле их родителей, исходивших преимущественно из хозяйственных соображений, причем часто практиковались ранние браки, когда молодые, будучи еще подростками, небыли готовы к совместной жизни ни физически, ни духовно. Отношения между полами отличались грубостью, мужья часто били своих жен, что было укоренено в качестве обычая. Супружеские измены осуждались (особенно измена жены мужу, нов больших семьях их главы нередко принуждали своих младших снох к сожительству, что в России получило название снохачество, широкое распространение которого отмечали И.С. Тургенев, Н.С. Лесков, В. Д. Набоков. В крестьянском мире, для которого семья была ячейкой общины, а брак – орудием деторождения,было мало простора для развития любовного чувства. Суть брачно-семейной жизни виделась членам сельской общины, прежде всего, в исполнении долга передней, и лишь потом в обретении любви (стерпится – слюбится»). Но признание того, что долг перед общиной ставился выше любовной страсти, не означает, что крестьяне были неспособны к индивидуальной любви. Вывод Н.М. Карамзина – И крестьянки любить умеют из его повести Бедная Лиза в свое время поразил дворянскую Россию своей жизненной правдой. Крестьянство внесло в историю любви высокое чувство долга, сознание ответственности за судьбу супруга и детей, в чем была особая заслуга женщин из этой среды. А борьба крестьян за отмену права первой ночи, которая велась в европейских странах, стала одним из импульсов к формированию чувства достоинства у третьего сословия». Таким образом, средневековье вошло в историю любви как эпоха становления этого чувства как гармонии половой страсти и духовного союза, за которым признается большое воспитательное значение для личности мужчин и женщин. Однако любовь в это время еще не воспринималась никак нравственная основа, никак необходимое условие брака. Более того, религиозная экзальтация, присущая средневековому обществу, выражалась в появлении не только рыцарских романов, где женщина прославлялась как Прекрасная дама, но и трактатов наподобие Молота ведьм, в которых она обличалась в качестве носительницы ереси и колдовства и служанки дьявола. ЛЮБОВЬ В ЭПОХУ ВОЗРОЖДЕНИЯ И ПРОСВЕЩЕНИЯ В эпоху Возрождения любовь, естественно, вернулась к человеку и тесно увязывалась с познанием. С этих позиций о ней писали многие мыслители Ренессанса, в том числе, конечно же, и Леонардо да Винчи. Причем обычно они концентрировали внимание не на всеобщности любви, а на ее выборочности, те. на любви к конкретному субъекту, достойному любви. Само же достоинство выявляется путем познания субъекта любви. Леонардо да Винчи пишет Вещь, будучи познана, пребывает с интеллектом нашим»[Бердяев НА. "Самопознание Но такое состояние наступает только тогда, когда познающий и познаваемый равны друг другу. Поэтому многие влюбляются и берут себе в жены похожих на себя и часто дети, рождающиеся от них, похожи на своих родителей (Василев.К "Любовь. Тема совместимости, «соразмерности» любящих, поднятая еще древними греками, затем Фомой Аквинским, а также Леонардо, является решающей при формировании семьи, о чем речь впереди. Джордано Бруно, отвергая принцип нерационального порыва, рассматривал любовь как огненную страсть, вдохновляющую человека на познание природы. Для него любовь — это такая космическая сила, которая делает человека непобедимым. В таком же космическом ключе о любви рассуждал немецкий мыслитель Яков Бёме, который, соединяя ее с разумом, восхвалял разумную любовь. С рационалистических позиций к любви относился Рене Декарт. В трактате Страсти души (1649) он утверждал Любовь есть волнение души, вызванное движением "духов, которое побуждает душу добровольно соединиться с предметами, которые кажутся ей близкими. Хотя в его определении фигурирует дух, носам он поясняет, что этот дух есть состояние тела и суждений, те. чисто человеческое явление. Ноу Декарта интересно другое он разграничивает простую привязанность, дружбу и благоговение. Он пишет Мне кажется, что с большим основанием можно различать любовь, связанную с уважением, питаемым к тому, кого любят, и любовь к самому себе. Если, например, уважают предмет своей любви меньше, чем самого себя, ток нему чувствуют только простую привязанность, если же уважают наравне с собой, то это называется дружбой, а если его уважают больше самого себя, то такая страсть может быть названа благоговением ( Рене Декарт "Страсти Души"). Этот абзац дает возможность определить границу между любовью и другими формами расположения, те. фактически это — критерий любви. Если целью любви, в конечном счете, является жизнь, то ее критерием готовность человека отдать жизнь за объект своей любви. Именно это имел ввиду Декарт, о чем свидетельствуют другие его строки Пример этого часто подавали те, которые шли на явную смерть, защищая своего государя или свой города иногда и частных лиц, которым они были преданны». Отсюда следует, что объектом любви может быть родина, человек, идея. На готовности отдать жизнь проверяется утверждение я люблю того-то или то-то. Если кто-то говорит, что любит собаку или кошку или что-нибудь в этом роде, достаточно задать вопрос готов литы умереть за них, чтобы выяснить истинную суть такой фразы. Таким образом, критерием любви является готовность пожертвовать своей жизнью! Бенедикт Спиноза в своем Кратком трактате о боге, человеке и его счастье» подчеркивает, что любовь возникает из познания некой вещи, и чем более эта вещь прекрасна, тем больше и наша любовь. Иначе любовь есть соединение с объектом, который наш разум считает прекрасными добрыми мы разумеем наше соединение, посредством которого любовь и любимое становятся одними тем же и составляют вместе одно целое. Но соединяться можно стремя типами предметов преходящие предметы, модусы и бог, или истина. Соединение с преходящими вещами почести, богатство, сладострастие и т. дне имеющих никакой сущности, делает любящих несчастными. Соединение с модусами также мало что дает, поскольку последние зависят от богат. е. истины. И только через соединение с богом/истиной человек приобретает подлинную, те. истинную любовь, так как истинная любовь всегда вытекает из познания, что вещь прекрасна и хороша». Таким образом, Спиноза фактически выразил, только другими словами, идею, что истина и красота — это одно и тоже, именно поэтому оно и есть единое целое — любовь. В другой своей работе, Этике, он обращает внимание на аффекты любви, которые являются нечем иным, как удовольствием и радостью, сопровождаемые идеей внешней причины. То есть они не возникают сами по себе в душе человека, необходим внешний источник, или причина. Эта позиция расходится с представлениями некоторых философов, полагающих, что чувство любви заложено в человеке от природы. Спиноза выразил еще одну важную идею, которая звучит так: «Кто воображает, что предмет его любви получил удовольствие или неудовольствие, тот и сам также будет чувствовать удовольствие или неудовольствие, и каждый из этих аффектов будет в любящем тем больше или меньше, чем больше или меньше он в любимом предмете. Эта теорема сопрягается с моим принципом взаимогарантированной любви (ВГЛ), принцип, расходящийся с концепцией возможности односторонней любви (в системе субъект-субъект). Наконец, Спиноза в другой теореме доказывает побеждающую силу любви над ненавистью. Он пишет: «Ненависть, совершенно побеждаемая любовью, переходит в любовь, и эта любовь будет вследствие этого сильнее, чем если бы ненависть ей вовсе не предшествовала. Хотя сама идея близка к библейскому варианту (люби врага своего, но Спиноза раскрывает ее через динамику борьбы между ненавистью и любовью, в которой последняя оказывается победителем. Другой гений XVII в. Готфрид Вильгельм Лейбниц, рассматривая любовь как стремление человека к совершенству, упор делал на ее эмоциональную сторону. Водном из писем Мальбраншу он писал Любовь есть склонность находить удовольствие в благе, совершенстве, счастье другого человека, или (что тоже самое) склонность соединять благо другого с нашим собственным благом. Упорна удовольствии (что доставляет наслаждение, есть добро само по себе) является косвенным осуждением библейской трактовки любви как суровой необходимости. Важно подчеркнуть, что приведенное определение любви сам Лейбниц извлек из своей же работы Дипломатический кодекс международного права. Это означает, что любовь из сферы морали и этических норм стала переходить в сферу правовую, требующую осмысления ее общественной значимости. В таком контексте любовь уже более подробно рассматривалась философами XVIII и XIX вв. Естественно, тему любви не могли обойти и англо-французские философы эпохи Просвещения. Хотя напрямую с богом они и не порывают (нередко из соображений безопасности, однако основное внимание они обращают на взаимоотношения между людьми, возвеличивая то, что богословы обычно осуждали и осуждают. Так, Томас Гоббс, повторив известное под любовью человека к человеку мы всегда понимаем стремление к обладанию или доброжелательность, далее уже по-иному оценивает «вожделение». По его мнению, оно есть не только чувственное удовлетворение, но заключает в себе удовольствие духовное. Сладострастие, которое есть также любовь, столь же естественно, как и голод. Возвеличивает они понятие эроса, которое «может быть определено не иначе как словом потребность. Ибо любовь есть представление человека о его потребности в лице, к которому его влечет. Здесь ему надо было показать для раннекапиталистической Англии, что эрос не является чем-то низменным, а вытекает из естественных потребностей человека. Контекст понятен, но потребность все-таки еще нелюбовь. Потребность как биологический инстинкт в соединении с другим полом присуща и животным, ноу них отсутствует эрос, который действительно имеет отношение к любви, а любовь — это уже сфера человека. Французские философы XVIII в. большее внимание обращали на социальную значимость любви. Клод Адриан Гельвеций, например, утверждал Первой страстью для гражданина должна быть любовь к законами общественному благу. Его логика, естественно, отличается от моей, изложенной выше. Он исходил из того, что если бы восторжествовала чрезмерная любовь к родным вообще, к ближним, то это породило бы условия для ограбления чужих или даже общественной казны, что в целом нарушало бы устои государства. Поэтому сыновья любовь или вообще узы, связывающие детей с отцом и отца с детьми, должны быть подчинены у человека «любви к отечеству (там же. Эта любовь должна быть узаконена, поскольку она, по его мнению, не вытекает из самой природы. Если бы любовь вообще (а не только к отечеству) была естественна и обладала как бы врожденным началом, тоне было бы необходимости нив библейских заповедях, ни вообще в законах. Он столь же критично относится к описаниям различного рода любви, полагая, что «сюжет их всегда один и тот же соединение мужчин и женщин. Свой негативизм к такового типа любви он обосновывает и тем, что у занятого народа любви придают мало значения…У праздного народа любовь становится делом, она более постоянна». Очевидно, что он имел ввиду чисто сексуальные отношения, а нелюбовь в подлинном смысле. Сексоблудие было главной забавой, делом дворян эпохи Людовиков XV и что стало одной из причин их полной деградации, против чего выступал Гельвеций и его сомысленники. Ситуация и реакция на нее очень напоминает период развала Римской империи, когда правящий класс ублажал себя сексуальными оргиями. Хочу подчеркнуть когда в обществе любовь отождествляют с сексом, в перспективе следует ждать разложения и распада государства. Еще более прямо как только любовь превращается в секс, сексистам наступает конец. ЛЮБОВЬ В НОВОЕ ВРЕМЯ В отличие от Франции XVIII века в Германии того же периода, наоборот, любовь прославлялась не только представителями движения Буря и натиск (Гете, Шиллер), но даже таким сухим философом, как Иммануил Кант. В трактате Метафизика нравов он писал Любовь есть дело ощущения, а не воления», любовь удовольствие, страсть. Половое влечение — это также любовь, величайшее чувственное наслаждение. Но это одна сторона любви. Кант не был бы Кантом, если бы этими ограничился. Он, естественно, переводит ее в область этики. Однако любовь мы понимаем здесь не как чувство (не эстетически, те. не как удовольствие от совершенства других людей, и не как любовь-симпатию (ведь со стороны других не может налагаться обязанность питать чувства любовь должна мыслиться как максима благоволения (практическая, имеющая своим следствием благодеяние…». Благодеяние он понимает так цели ближнего должны быть моими целями, а не превращать ближнего в средство достижения моих целей. Эта идея любовь как цель или любовь как средство в последующем (в XX и XXI вв.) будет широко обсуждаться в англо-американской философии. Нов еще большей степени ее будет волновать другая идея Канта. В своих рассуждениях о любви Кант опасался слишком тесного слияния между любимыми, когда происходит беззаветная самоотдача в любви. Такого типа любовь (равно как и дружба, по мнению Канта, угрожает независимости влюбленных как личностей. Они как бы растворяются во всеобщем. Отсюда возникает проблема степени единства, или степени автономности влюбленных, как выражаются современные англо-американские философы. Именно за такого типа опасения со стороны Канта они высоко и оценивают немецкого агностика, замалчивая его позицию в отношении брака. Дело в том, что Кант с большим подозрением относился к половым отношениям между мужчиной и женщиной, полагая, что они подводят человека к опасной черте, за которой — животное. Но поскольку половой любви не избежать, то облагородить данное явление возможно только через единственный способ социальный контракт, воплощенный в браке. Он пишет Брак — это соглашение между двумя лицами на предоставление друг другу равного права Тем самым обнаруживаются причины того, почему возможно сексуальное соглашение без деградации личности или нарушения морального закона. Брак есть единственное условие, при котором может быть реализована сексуальность. Таким образом, брак для Канта был не столько естественной ступенью в истории человеческого развития (как социально-политическое явление, сколько способом окультуривания, очеловечения сексуальных потребностей людей. Поскольку сам он в браке не состоял, прожив долгую жизнь холостяком, то можно предположить, исходя из его концепции, что он таки не испытал это животное чувство под названием половая любовь». Эту же идею, однако в более категоричной форме, отстаивал Иоганн Готлиб Фихте. Прежде всего Фихте исходил из того, что целью природы является продолжение человеческого рода. До осознания этой природной цели два различных пола в своем единении просто удовлетворяли естественные половые влечения. С обретением сознания и разума в процесс продолжения рода включилась и любовь. Любовь — это самая интимная точка соединения природы и разума, это единственное звено, где природа вторгается в разум, она, стало быть, есть превосходнейшее среди всего природного. Таким образом, любовь — это познанная разумом природа человека. У женщины любовь — естественное влечение, воплощенное в принесение себя в жертву другому. У мужчины же первоначальна нелюбовь, а половое влечение, любовь же для него это приобретенное, производное, развитое лишь благодаря связи с любящей женщиной (там же. То есть у женщины любовь — врожденное начало, у мужчины — приобретенное. Далее Фихте утверждает В простом понятии любви содержится понятие брака». Поэтому если женщина отдается мужчине из любви, то отсюда с моральной необходимостью возникает брак. Но столь же нравственно, что мужчина принимает отдачу себе женщины только на условиях, на которых она сама может отдаваться, т. е. на условиях любви. Такая тесная увязка брака и любви приводит Фихте к еще более решительному утверждению, что удовлетворение полового влечения позволительно только в браке, а вне его означало бы для женщины полное уничтожение ее нравственности, для мужчины же — соучастие в этом преступлении и использование животной склонности (там же) — утверждение, с ненавистью отвергаемое практикой любовников и любовниц, проституток и сутенеров всех времени народов. И еще один важный вывод Фихте: Абсолютное предназначение каждого индивидуума обоих полов вступить в брак. Физический человек, также как и человек моральный, — это не есть мужчина или женщина, но есть их единство » (там же. Такая максима вытекает из онтологического понимания Фихте Я и «Не-Я» — двух противоположностей, на которые поначалу разделяется мировая духовная сила, чтобы впоследствии вновь воссоединиться с самой собою. Кстати сказать, с позиции онтологизации о любви писали Фридрих Шеллинг. Меня же более всего интересует Гегель. Георг Вильгельм Гегель уже в самых ранних своих работах, точнее фрагментах («Любовь и религия, Любовь) усматривал в противоречиях любви субъекта и объекта потенцию бессмертия. Причем, как и категория силы, любовь обладает аналогичным свойством экспансии, господства. Господство же это достигается путем разрешения противоречия между желаниями и действительностью, которое ведет к слиянию субъекта и объекта в неком едином, называющемся любовью. По мере разработки Гегелем понятийного аппарата любовь начинает у него жить по законам диалектики, ив таком качестве мы встречаемся с ней в серии лекций, прочитанной им в Иене. В практически не цитируемой работе «Иенская реальная философия, во втором разделе Гегель анализирует понятия интеллекта и воли. Последнее (воля) через ряд ступеней развития побуждение, знание подступает к познанию «предмета», который до этого находился в раздвоенном состоянии крайних предметов (или «терминов»), те. как нечто пассивное, для-себя-сущее. Но их взаимное движение друг к другу благодаря побуждению трансформирует эти нечто в бытие-для-другого, иначе говоря, другой знает себя во мне. Такое познание Гегель называет любовью Это — когда каждый крайний термин наполняется Я, итак непосредственно есть в другом. То есть произошло слияние двух Я. Это, — пишет Гегель, — стихия нравственности, но еще не сама нравственность (там же. Побуждение только объединяют два Я, но это еще недостаточно для предметной или удовлетворенной любви. Необходимо движение для порождения третьего, и оно, движение вступает в силу (не может не вступить из-за противоречий между каждым Я-для-другого). Далее я хочу привести цитату, от которой склонный к философии читатель получит истинное наслаждение. Гегель рассуждает: Удовлетворенная любовь сначала становится предметной для себя таким образом, что это третье есть иное, нежели сами крайние (термины, или же любовь есть инобытие, непосредственная вещность, в которой любовь познает себя не непосредственно, а существует ради другого (подобно тому, как орудие не содержит деятельности в себе самом или оба познают свою взаимную любовь через взаимное услужение, посредством третьего, которое есть вещь. Это есть средство, именно средство любви; подобно тому, как орудие есть сохраняющийся труд, таки это третье тоже есть нечто всеобщее это длящаяся, сохраняющаяся возможность ее существования. Для несклонного к философии читателя поясняю. Гегель анализирует движение понятия любви через другие понятия (иное, инобытие, предмет, вещь, те. рефлексии, а не их сущности. Здесь ему надо было показать, что любовь, чтобы сохраниться как целое, должна поначалу раздвоиться на крайние термины, те. два Я, бытие между которыми должно быть заполнено третьим, иным, вещью. Именно эта вещь воплощает в себе всеобщее, те. дает возможность сохранения двух Я через третье. Если слово третье заменить словом ребенок, то сразу же станет ясной и бытийная сторона любви. То есть любовь из абстракции становится предметной, вещной. Ниже Гегель пишет: «Сама любовь не есть еще предмет. Но Я любви выходит из нее, отталкивает самого себя и становится для себя предметом. Единство обоих характеров есть только любовь, но еще не знает себя как любовь. Как таковую она знает себя в ребенке. В нем любящие созерцают любовь это их самосознательное единство, как таковое». Но и это не все. Есть продолжение. Любовь как всеобщее через опредмеченную любовь становится единичным в ребенке. Ее завершенность как всеобщее фиксируется в смерти родителей. Единичное возобладало над всеобщим. Любовь, таким образом, прошла цикл развития через начало (побуждение, соединившее два Я), середину (третье) и конец — снятие любви (гибель двух Я. Но этот цикл бесконечный, поскольку два Я воплотились в третьем, которое начинает новое движение, в новых Я, в новых самостях, которые Гегель рассматривает как самодвижущиеся понятия. Что отличает Гегеля от всех предыдущих философов Прежде всего отсутствие интереса к проявлениям любви, ему важна была ее суть, которая возникает как одно из звеньев раскрытия понятия воли. Вместе стем любовь сама превращается в развивающееся понятие, внутреннее содержание которого через крайние термины» (каждый из которых сам по себе противоречив Я- для-себя бытие и Я-бытие-во-вне) ведет к единству в форме всеобщего. Саморазвитие любви носит поступательный характер (это длящаяся, сохраняющаяся возможность ее существования, завершая себя в предмете (ребенке, те. любовь неизбежно обязана порождать жизнь. Самое важное возникновение любви обязано познанию. Это вытекает уже из того, что хотя любовь раскрывает себя в рамках понятия воли, но самой воле предшествует понятие интеллекта, те. знание. Это означает, что воля есть порождение знания, следовательно, любое ее проявление, в том числе ив форме любви, тоже есть знание. Из этого следует неспособные познавать, неспособны и любить. Этим умозаключением отсекаются все басни о любви животных, не говоря уже о более низких ступенях органического мира. И, само собой разумеется, неорганического мира. Наконец, в его рассуждениях о любви мы не обнаружим никаких ссылок на богов, на всяческие чудеса и прочую чертовщину. Одно из самых важных отличий Гегеля от большинства философов (предшествующих и последующих) — это увязка любви с семьей (Фихте, как мы помним, любовь увязывал с браком, а не семьей, что не одно и тоже. Он пишет Семья заключена в этих моментах 1) любви как любви естественной, рождения детей, 2)) самосознательной любви, сознательного ощущения и умонастроения и их языка, совместного труда и приобретения, взаимных услуги забот, 4) воспитания. Ничто отдельное нельзя сделать целой (исключительной) целью Место действия любви — семья. Об этом будет сказано в следующей главе. Чего не хватает в рассуждениях Гегеля? Можно было бы сказать историчности. Но он не ставил такую задачу он разбирал это понятие с чисто философских позиций. Самое главное он не указал движущие силы любви. Почему «побуждение» объединяет два Я Если брать философию Гегеля в целом, то у него, конечно, ответ есть — абсолютный дух, трансформируясь, в том числе через субъективный дух, проявляющийся в интеллекте и воле, добирается до стадии, на которой рождается и любовь. В конце этой главы я попытаюсь показать, что можно обойтись и без духов. Артур Шопенгауэр свой взгляд на любовь изложил в главе Метафизика половой любви своего главного труда Мир как воля и представление. Дополнения. Весьма низко оценив всех своих предшественников в исследовании темы любви (в том числе Платона, Спинозу и Канта, он выстраивает концепцию, вытекающую из его общей теории — Мировой воли, в соответствии с которой она на определенной ступени воплощается вволю к жизни человека, в конечном счете обращенную на продолжение человеческого рода. Рассмотрим, как это происходит. Прежде всего всяческая влюбленность имеет свои корни исключительно в половом инстинкте, который несет физическое наслаждение. Причем, по его мнению, в делах любви не имеет значения, каким путем достигается это наслаждение путем взаимности, подкупа подарками или грубой силой (изнасилование) и т. д. Главное, чтобы было обладание. Важна цель — создание следующего поколения». Таким образом, половой инстинкт, направленный на благо рода, движет человеком, хотя человек может воображать, что он находит лишь высшую степень собственного наслаждения. Таким способом выражается воля к жизни. Она объективирует себя в том ребенке, которого могут произвести на свет оба партнера Шопенгауэр обосновывает половую любовь только инстинктом, те. неосознанным влечением, или волей к жизни, следующим набором факторов (мотивов. Главный: мужчина — непостоянен, женщина — постоянна. Причина ради рода мужчина может с легкостью произвести на свет больше ста детей в год, если к его услугам будет столько же женщин наоборот, женщина, сколько бы мужчин она ни знала, может произвести на свет только одного ребенка в год (не упоминая о рождении двойни)». Далее Шопенгауэр перечисляет условия, предъявляемые мужчинами женщинам, чтобы было здоровое потомство возраст, здоровье, телосложение (не забыли про зубы, достаточная полнота тела. Красоту лица он поставил на последнее место, при этом оговорив важность костных частей лица должен быть красивый нос (короткий вздернутый портит все, маленький рот, образованный маленькими челюстями. А уходящий назад, как бы отрезанный подбородок особенно противен, поскольку «выдающийся вперед подбородок есть характерный признак исключительно человеческого рода. Требования женщин к мужчинам менее детализируются, тем не менее выделяются две группы факторов первый — возраст от 30 до 35 лет, те. зрелый мужчина с уже сложившимися физическими качествами и моральной ответственностью за потомство; второй — психические свойства, среди которых в особенности пленяет женщину сила воли, решительность и мужество, а также, пожалуй, благородство и доброта Любопытно, но по мнению Шопенгауэра, ограниченность (мужчин. — А.Б.) не вредит успеху у женщин. Наоборот, выдающиеся способности или даже гениальность воспринимаются ими как отклонение от нормы. Если женщина утверждает, что ее пленил ум мужчины, это нелепая и смешливая выдумка или же аномалия эксцентричного существа». Этот перечень относится к абсолютным мотивам половой любви, те. как бык мотивам, неконтролируемым сознанием. Есть еще мотивы относительные, связанные с конкретными индивидуумами, в основе которых лежит принцип взаимодополняемости. В таких случаях каждый чувствует любовь к тому, чего лишен сам. Опять же в конечном счете для того, чтобы восстановить существующий уже с изъяном родовой тип, исправить те уклонения от него, какие тяготеют наличности выбирающего. И когда такие цели рода не осуществляются, влюбленные, которые служили ему орудиями, тоже погибают, например, в «Ромео и Джульетте, «Танкреде», «Дон Карлосе», в «Валленштейне», Мессианской невесте и т. д. С другой стороны, «воля рода настолько могущественнее воли индивида, что человек, нередко, будучи уже выдающимся умом, соединяется с чудовищем в образе супруги. Амур, видимо, слеп. Такая трактовка объясняет сколько Сократов нашло своих Ксантипп». Таким образом, у Шопенгауэра суть любви — род, в котором концентрируется «бесконечная жизнь, интересы рода выше интересов индивидуума. В этой связи брак по любви менее предпочтителен, чем брак по расчету, поскольку в первом случае упор делается на настоящее поколение, во втором — на благо поколений грядущих. Итак, согласно Шопенгауэру, основой влечения, влюбленности между мужчиной и женщиной является половой инстинкт, или половая любовь, что для него одно и то же. Ее цель — продолжение рода Как ни странно, но Шопенгауэр прав суть полового инстинкта как биологического проявления природы в органическом мире — продолжение рода (вида. Явление взаимоотношений филогенеза и онтогенеза. Другое дело, что к любви это не имеет отношения. Он сам пишет, что аналогичное чувство испытывают и животные. Но вряд лик ним применим термин половая любовь. Там тоже инстинкт, и тоже бессознательный, который вызван Мировой волей, если под последней понимать природу, законы органического мира. Даже человек очень долго подчинялся этим законам, продолжая свой родне обременяя себя любовью. Шопенгауэр, как многие и дои после него, размышляло любви без исторического контекста. В этом его главная ошибка. К тому же он, в отличие от Гегеля, не выделял понятия семьи и брака, и соответственно, значение любви в рамках данных понятий. Любовь — это явление сознания, причем уже достаточно развитого, а Мировая воля (равно как и Мировой духу Шеллинга) за пределами человеческого существования лишена сознания. Воля к жизни — прекрасная идея, но только в том случае, когда воля направляется мыслью, благодаря которой она и возможна. Тем не менее, идея, что любовь есть реализация продолжения рода, ведущая к бессмертию человечества (через родили вид, весьма плодотворна, особенно на фоне ее отрицания в половой любви «индивидуума», которому, дескать, нет дела до рода. Ну и конечно же Ницше, обойти любую философскую тему без него - преступление против совести. Её я раскрою подробнее остальных, так-как она более всеобъемлюща и влиятельна на построение общественного мнения 19-20 веков. Тема любви в творчестве Ф. Ницше прозвучала для его современников революционно, в резком контрасте с доминировавшими в то время этическими взглядами. Однако ив наше, уже отдалённое от той эпохи время, испытавшее на себе влияние экзистенциализма и философского постмодерна, ницшеанское осмысление любви всё ещё остаётся парадоксальными диалектически сложным. В своём учении Ницше выступает с вызывающими антитезами евангельскую любовь к ближнему он заменяет любовью к дальнему, альтруизм – любовью к себе, а само понятие любви он тесно сплетает с ненавистью и войной. Ницшеанская категория любви становится предметом особой смысловой расшифровки, требуя от толкователя определенной трансформации мышления, а также ценностной сонастроенности с философскими притязаниями Ницше. В статье используются методы философско-антропологического анализа, герменевтический подход к работе с текстами, приёмы компаративистики. Я постараюсь исследовать смыслы ницшеанского понимания любви в контексте человеческой природы, раскрыть вопросы аксиологии любви, рассмотреть её отношения с понятием ненависти прямо в письме. Революционный переворот, совершенный Фридрихом Ницше в морали, затронул проблемы фундаментальных этических основ человека – добра и зла, любви и ненависти. Данные категории подверглись смысловым метаморфозами получили парадоксальное звучание, обретя, вместе стем, больший объём и глубину, новую ценностную наполненность. Через ревизию понятия любви Ницше не только «переоценивает ценности, но и переосмысливает сам феномен человека. Ницшеанское учение до известной степени явилось реакцией на господствующую в то время мораль – христианскую. Поэтому, начиная разговор о ницшеанской концепции любви,я прежде коснусь религиозной, евангельской трактовки самой этой категории Как писал Ницше, Самое сильное понятие в христианской религии, возвышающее ее над остальными религиями, выражено одним словом любовь. В этом слове есть столько многозначительного, возбуждающего и вызывающего воспоминания и надежду, что даже самый низший интеллект и самое холодное сердце чувствуют обаяние этого слова Ф. Ницше "Странники его тень" стр 126]. Христианство является религией любви. В своё время оно привнесло новые каноны в толкование этой категории, переосмыслившие античность любовь стала ценностью, святыней, духовным началом. Она утратила черты телесности, страстности и приобрела черты добродетели – любви к ближнему. В религиозном смысле она является проекцией любви к богу, и это измерение придаёт ей характер идеальности. Она воспевает сострадание и милосердие, самоотречение и терпимость, прощение и альтруизм. Всё это претендует быть универсальным благом, сообщать человеческому, греховному импульс высшей благодати. Об этом я ещё скажу в следующей главе о религии. Философско-антропологическая рефлексия этой любви ставит перед нами закономерный вопрос о соприродности этого чувства человеку, естественности для него. Этот вопрос есть часть более фундаментальной проблемы – доброго и «злого» начал в человеческой природе, что соответствует двум различным традициям её толкования. Как писал русский религиозный мыслитель С.Л. Франк, в основу этики любви к ближнему положена первая из этих двух традиций полагание изначальной доброты, милосердности человека. Это есть моральная система, основанная на инстинкте сострадания Франк С.Л. "Фридрих Ницше и этика любви к дальнему" Казалось бы, сам инстинкт сострадания - правомерная идея о человеке, хотя термин «инстинкт», конечно, взят здесь в весьма условном значении. Идея социальных «инстинктов» берёт историческое начало ещё от аристотелевского «zώον политическое животное. В более современной, научно-психологической манере мы бы говорили скорее о некоей социальной предзаданности: потребностях в аффилиации, приобщении к группам, установлении связей. Здесь можно было бы говорить и о присущей человеку эмпатии – способности сопереживать, понимать чужие чувства. Однако при всей правомерности этих постулатов, было бы наивным полагать, что человеческая просоциальность сама по себе тождественна доброте и состраданию. Действительность, увы, опровергает примат этих свойств над иными социально-антропологическими факторами. Любовь к ближнему, милосердие и альтруизм, как показывает история, в действительности оказываются тонкой прослойкой над внушительным массивом эгоистизма, корыстолюбия, вражды и ненависти. Встречающиеся в жизни образцы добродетельности становятся скорее редкими исключениями, подтверждающими массовое правило. Поддерживаемый обществом пиетет вокруг них, обычаи их канонизации – лишь дополнительное свидетельство их дистанцированности от истины человеческих устремлений. Иначе бы феномен массового почитания идеалов не имел столь резкого контраста с реальной, ничтожно малой долей истинно добродетельных мотивов, движущих людьми в построении межличностных и общественных отношений. Так можем ли мы полагаться на просветительские идеи о природной доброте человека, которого «испортила» |