1. Проблема дворцового переворота в России 1801г
 Скачать 0.53 Mb.
|
|
6. Поиск новых основ гос и общественного устройства и способов их реализации Воспитанный в либеральном духе швейцарцем Лагарпом, Александр I взошёл в 1801 году на российский престол с намерением осуществить всеобъемлющие либеральные преобразования государственно-политического устройства Российской империи. В этих начинаниях его поддерживала и значительная часть дворянской верхушки. Ввиду ряда причин, включая необходимость сосредоточения на противостоянии Наполеону и внешней политике, к середине правления Александра реформы были постепенно свёрнуты, а их основной идеолог М. М. Сперанский был отставлен от государственной службы. В целом, преобразования Александра I носили косметический характер и не привели к существенной перестройке империи. Прошло ещё полвека, прежде чем Александр II реализовал действительно масштабные либеральные преобразования — т. н. великие реформы. Император окружил себя молодыми людьми, призванными помогать ему в преобразовательных работах. То были бывшие члены великокняжеского кружка: граф П. А. Строганов, граф В. П. Кочубей, князь А. Чарторыйский и Н. Н. Новосильцев. Эти люди составили так называемый «Негласный комитет», собиравшийся в течение 1801—1803 годов в укромной комнате императора и вместе с ним вырабатывавший план необходимых преобразований. Задачей этого комитета было помогать императору «в систематической работе над реформою бесформенного здания управления империей». Положено было предварительно изучить настоящее положение империи, потом преобразовать отдельные части администрации и эти отдельные реформы завершить «уложением, установленным на основании истинного народного духа». «Негласный комитет», функционировавший до 9 ноября 1803 года, за два с половиной года рассмотрел вопросы осуществления сенатской и министерской реформы, деятельности «Непременного совета», крестьянский вопрос, коронационные проекты 1801 года, «Всемилостивейшую жалованную грамоту» и ряд внешнеполитических мероприятий. Реформы начались с центрального управления. Собиравшийся по личному усмотрению императрицы Екатерины Совет при высочайшем дворе 30 марта (11 апреля) 1801 года был заменён постоянным учреждением, получившим название «Непременного совета», для рассмотрения и обсуждения государственных дел и постановлений. Он состоял из 12 высших сановников без разделения на департаменты. По проекту М. М. Сперанского «Введение к уложению государственных законов» с 1 января 1810 года Непременный совет был преобразован в Государственный совет. Он состоял из Общего собрания и четырёх департаментов — законов, военного, гражданских и духовных дел, государственной экономии (позже временно существовал и 5-й — по делам царства Польского). Для организации деятельности Государственного совета была создана Государственная канцелярия, и её государственным секретарём был назначен Сперанский. При Государственном совете учреждались Комиссия составления законов и Комиссия прошений. Председателем Государственного совета являлся Александр I или один из членов совета по назначению императора. В состав Государственного совета входили все министры, а также лица из высших сановников, назначаемые императором. Государственный совет не издавал законы, а служил совещательным органом при разработке законов. Его задача — централизовать законодательное дело, обеспечить единообразие юридических норм, не допускать противоречий в законах. 8 февраля 1802 года был подписан именной указ «О правах и обязанностях Сената», который определил как саму организацию Сената, так и его отношение к другим высшим учреждениям. Сенат объявлялся верховным органом в империи, сосредотачивающим в себе высшую административную, судебную и контролирующую власти. Ему предоставлялось право делать представления по поводу издаваемых указов, если они противоречили другим законам. В силу целого ряда условий эти вновь дарованные Сенату права не могли сколько-нибудь поднять его значение. По составу своему Сенат остался собранием далеко не первых чиновников империи. Непосредственных сношений Сената с верховною властью не было создано, и это предопределило характер отношений Сената к Государственному совету, министрам и Комитету министров. Изменениям подвергся и Святейший Синод, членами которого были высшие духовные иерархи — митрополиты и архиереи, но во главе Синода стоял гражданский чиновник в звании обер-прокурора. При Александре I представители высшего духовенства уже не собирались, а вызывались на заседания Синода по выбору обер-прокурора, права которого были значительно расширены. С 1803 по 1824 год должность обер-прокурора исполнял ближайшее доверенное лицо императора — князь А. Н. Голицын, который с 1816 года занимал также должность министра народного просвещения. Манифестом «Об учреждении министерств» от 8 сентября 1802 года провозглашалась министерская реформа. Поначалу создавалось восемь министерств, заменявших петровские коллегии, ликвидированные Екатериной II и восстановленные Павлом I: иностранных дел, военных сухопутных сил, морских сил, внутренних дел, финансов, юстиции, коммерции, народного просвещения. Дела теперь решались единолично министром, отчётным перед императором. Каждый министр имел заместителя (товарища министра) и канцелярию. Министерства подразделялись на департаменты, возглавляемые директорами; департаменты — на отделения во главе с начальниками отделений; отделения — на столы во главе со столоначальниками. Для совместного обсуждения дел учреждался Комитет министров. На втором этапе реформы 12 июля 1810 года был утверждён подготовленный М. М. Сперанским манифест «О разделении государственных дел на особые управления», 25 июня 1811 года — «Общее учреждение министерств». Этот манифест разделял все государственные дела «в порядке исполнительном» на пять главных частей: внешние сношения, которые находились в ведении министерства иностранных дел; устройство внешней безопасности, которое поручалось военному и морскому министерствам; государственная экономия, которой ведали министерства внутренних дел, просвещения, финансов, Государственный казначей, Главное управление ревизии государственных счетов, Главное управление путей сообщения; устройство суда гражданского и уголовного, которое поручалось министерству юстиции; устройство внутренней безопасности, вошедшее в компетенцию министерства полиции. Манифестом провозглашалось создание новых центральных органов государственного управления — министерства полиции и Главного управления духовных дел разных исповеданий[2]. Число министерств и приравненных к ним Главных управлений, таким образом, достигло двенадцати. Началось составление единого государственного бюджета. В конце 1808 года Александр I, не удовлетворённый результатами деятельности Негласного комитета, поручил Михаилу Сперанскому, талантливому выходцу из низов, разработать план государственного преобразования России. В октябре 1809 года проект под названием «Введение к уложению государственных законов» был представлен императору. Его цель состояла в том, чтобы модернизировать и европеизировать государственное управление, путём введения буржуазных норм и форм «в целях укрепления самодержавия и сохранения сословного строя». Сперанский предполагал разделить население России на три сословия: дворянство имеет гражданские и политические права; «среднее состояние» имеет гражданские права (право на движимую и недвижимую собственность, свободу занятий и передвижений, выступать от своего имени в суде) — купцы, мещане, государственные крестьяне. «народ рабочий» имеет общие гражданские права (гражданская свобода личности): это помещичьи крестьяне, рабочие и домашние слуги. Проектом Сперанского впервые в России предполагалось реализовать разделение властей на законодательную (Государственный совет, губернские, окружные, волостные думы), исполнительную (министерства и учреждения губернские, окружные, волостные) и судебную (Сенат, губернские и окружные суды). Выборы в представительный орган предполагались четырёхступенные с избирательным имущественным цензом для избирателей. Доступ к выборам должны были получить землевладельцы (помещики) и верхи городской буржуазии. При императоре создаётся представительный орган — Государственный совет, или дума. При этом император сохраняет всю полноту власти: сессии император мог прервать и даже распустить, назначив новые выборы. Госдума рассматривалась как представительный орган при императоре. Императору же принадлежало право назначения министров и сенаторов. Проект Сперанского встретил упорное противодействие сенаторов, министров и других высших сановников, и Александр I не решился его реализовать. Правда, Государственный совет (в урезанном виде) был всё-таки учреждён по плану Сперанского 1 января 1810 года. В течение последующих двух лет (12 июля 1810 года и 25 июня 1811 года) были преобразованы министерства (см. выше). К началу 1811 года был подготовлен проект преобразования Сената, а в июне он был внесён на рассмотрение в Государственный совет. Было предложено преобразовать Сенат в два учреждения: Сенат правительствующий сосредотачивал в себе правительственные дела и комитет министров — министров с их товарищами и начальниками особых (главных) частей управления. Сенат судебный распадался на четыре местных отделения в соответствии с главными судебными округами империи: в Петербурге, Москве, Киеве и Казани. Особенностью судебного Сената была двойственность его состава: одни сенаторы назначались от короны, другие выбирались дворянством. Государственный совет новый проект представительства резко раскритиковал, хотя большинство проголосовало «за». К тому времени и сам Сперанский разочаровался в проекте и советовал его не принимать. Таким образом, из трёх отраслей высшего управления — законодательной, исполнительной и судебной — были преобразованы только две; третьей (то есть судебной) реформа не коснулась. Что касается губернского управления, то для этой сферы не было разработано даже проекта реформ. Не желая уступать Наполеону репутацию либерального деспота, Александр I на Боргоском сейме 1809 года утвердил широкую автономию Великого княжества Финляндского с сохранением конституционного закона 1772 года и представительного органа — сейма. В ноябре 1815 года Александр I даровал конституцию Царству Польскому. В 1818 году Александр I поручил министру юстиции Новосильцеву подготовить Государственную уставную грамоту для России. Разработчики грамоты взяли за основу польскую конституцию. Проект предусматривал разделение судебной и исполнительной власти, а также создание двухпалатного парламента — Государственного сейма, состоящего из Сената и Посольской избы. Впервые в русской истории провозглашались свобода печати и неприкосновенность личности. Ознакомившись с проектом, Александр, встревоженный революционной волной 1820-21 гг. в Греции, Италии и Испании, положил его под сукно. За первые десять лет пребывания на троне Александр вполне вошёл во вкус самодержавного правления и охладел к преобразованиям. Ему казалось, что стоит «расшевелить» общество, как России будут обеспечены революционные волнения, подобные тем, что периодически вспыхивали в Европе. Охранительные взгляды императора подпитывались внушениями консерваторов, которые объединились перед лицом грядущих реформ. Так, Н. М. Карамзин в аналитической записке 1811 года увещевал императора: После нашествия французов на Россию императором и вовсе овладевают религиозно-мистические настроения. Он сводит знакомство с баронессой Криденер, считавшей всякий земной прогресс иллюзорным, и с Юнг-Штиллингом, автором сочинений с характерными названиями «Сцены из царства духов», «Теория познания духов», «Приключения по смерти», где Французскую революцию олицетворяет «зверь из бездны», а трёхцветная французская кокарда трактуется как «знамение зверя». В 1812 году Сперанский потерял расположение императора, и на систематическом реформировании абсолютистской империи был поставлен крест. В целом, преобразования Александра, постоянно колебавшегося между консервативно-реакционным (Аракчеев) и либерально-реформаторским (Сперанский) лагерями, носили непоследовательный, межеумочный и поверхностный характер, затронув главным образом верхушку государственного управления и наименование отдельных ведомств. Существенных изменений в социально-экономическое и политическое устройство страны они не внесли. Пробуксовывание старых и свёртывание новых реформ вызывало разочарование прогрессивной части русского общества, вдохнувшей во время заграничных походов 1813-15 гг. свободный воздух Европы. Офицеры выплёскивали своё недовольство на тайных собраниях, строя проекты более радикальных преобразований. Так родилось движение декабристов. 7. Крестьянский вопрос во внутренней политике АлександраI. Сложнее всего было подступить к крестьянской реформе, предполагавшей поэтапную отмену крепостного права. Ещё при вступлении на престол Александр I торжественно заявил, что отныне прекращается раздача казённых крестьян. Указом от 12 декабря 1801 года предоставлено право покупки земли купцами, мещанами, государственными и удельными крестьянами вне городов (помещичьи крестьяне получат это право лишь в 1848 году и только на имя помещика). «Указ о вольных хлебопашцах» от 20 февраля 1803 года предполагал принципиальную возможность освобождения крестьян с землей за выкуп (с согласия помещика). Проблему крестьянской зависимости он не решил: за всё время действия указа на его основании было освобождено от крепостной зависимости около 1,5 % крепостных крестьян. Наибольшее возмущение у прогрессивной части общества вызывала распродажа крестьян в отрыве от земли, приводившая к разлучению семей. Соответствующие объявления печатались во всех газетах. Азиатские негоцианты могли купить крестьянина на Макарьевской ярмарке и увезти его на Восток, где он до конца дней жил на положении обычного раба. Намерение Александра запретить продажу крестьян без земли разбилось о сопротивление консерваторов. Настойчивость была чужда характеру молодого императора, и он уступил, запретив лишь публикацию объявлений о продаже людей. Указ от 10 марта 1809 года отменил право помещиков ссылать своих крестьян в Сибирь за маловажные проступки. Подтверждалось правило: если крестьянин единожды получил свободу, то он не мог быть вновь укреплён за помещиком. Получали свободу выходец из плена или из-за границы, а также взятый по рекрутскому набору. Помещику предписывалось кормить крестьян в голодные годы. С дозволения помещика крестьяне могли торговать, брать векселя, заниматься подрядами. Правда, право помещиков ссылать крестьян в Сибирь было восстановлено уже в 1816 году. Последующие действия правительства перечеркнули эти благородные начинания. За 1810—1811 годы в связи с тяжёлым финансовым положением казны было продано частным лицам свыше 10 000 казённых крестьян. В ноябре 1815 года российским крестьянам запрещено «отыскивать вольность». В 1823 году вышел указ, подтверждающий право потомственных дворян владеть крепостными крестьянами. В 1818 году Александр I тайно поручил адмиралу Мордвинову, графам Аракчееву и Гурьеву разработать проекты отмены крепостного права. Проект Мордвинова: крестьяне получают личную свободу, но без земли, которая вся полностью остаётся за помещиками. размер выкупа зависит от возраста крестьянина: 9—10 лет — 100 руб.; 30—40 лет — 2 тыс.; 40—50 лет — … Проект Аракчеева: освобождение крестьян провести под руководством правительства — выкупать постепенно крестьян с землёй (две десятины на душу) по соглашению с помещиками по ценам данной местности. Проект Гурьева: медленный выкуп крестьянской земли у помещиков в достаточном размере; программа была рассчитана на 60 лет, то есть до 1880 года. Крестьянская реформа была «обкатана» на примере Прибалтики, где крестьянский вопрос осложнялся национальным: остзейское дворянство состояло сплошь из немцев. В 1804-05 гг. за прибалтийскими крестьянами было признано право на наследственное владение их земельными участками, а для безземельных крестьян-батраков и дворовых людей был установлен минимум обязательного вознаграждения. В 1816-19 гг. прошёл второй этап реформы: крестьяне-прибалты освобождались от личной крепостной зависимости под условием сохранения за дворянством собственности на землю. Подробнее есть в леции 8.М.М. Сперанский: планы его преобразований. В своем «плане», в главе «О разуме государственного уложения» Сперанский подробно разбирает вопрос о благовременности введения правильного государственного устройства России. Заметив при этом, что в то время как на Западе конституции были устраиваемы «отрывками» и после жестоких государственных переворотов, российская конституция будет обязана своим существованием благодетельной мысли верховной власти, от которой зависит, следовательно, выбрать время ее введения и дать ей самые правильные формы, он обращается к оценке «благовременности» момента и пускается в довольно пространные историко-политические изыскания, причем все существовавшие в мире политические системы сводит к трем главным: к республике, феодальной монархии и деспотии. История западноевропейских государств со времени крестовых походов представляет, по мнению Сперанского, историю борьбы, в результате которой феодальная форма уступает все более и более республиканской. Что касается России, то Сперанский считает, что Россия вышла уже из чисто феодальных форм, так как раздробленная власть уже соединена в руках одного лица, причем были уже попытки ввести конституцию,– при вступлении на престол Анны Иоанновны и при Екатерине II. Признавая эти попытки «неблаговременными», Сперанский, вопреки высказанному в 1803 г, взгляду, полагает, что коренная государственная реформа в современный ему момент осуществима. Наличность крепостного права его уже не смущает, так как он находит, что конституционное устройство может существовать и при отсутствии равноправия в стране. Поэтому и свои планы он строит на такой же системе различия сословных прав, причем даже отличительной чертой дворянского сословия признает право владения населенными имениями, так что крепостное право в его плане для ближайшего будущего является как бы одним из существенных элементов преобразованного строя. Политические права он дает только тем гражданам, которые имеют имущество; таким образом, в основу проектируемого государственного устройства он кладет цензовую систему. Важными мероприятиями, подготовившими Россию к конституции, Сперанский считает разрешение лицам всех свободных сословий покупать землю, учреждение сословия свободных хлебопашцев, издание Лифляндского положения о крестьянах и учреждение министерств с ответственностью (хотя сам он еще в 1803 г. отлично понимал, как вы видели, всю цену этой ответственности). Важнее признание Сперанским значения общественного настроения. Симптомами того, что момент для реформы созрел, он признает падение в обществе уважения к чинам, орденам и вообще ко внешним признакам власти, упадок нравственного престижа власти, рост духа критики действий правительства. Он указывает на невозможность при таких условиях частных исправлений существующей системы, в особенности в области финансового управления, и приходит к выводу, что наступило время переменить старый порядок вещей. Эти соображения Сперанского, несомненно одобренные самим Александром, драгоценны для нас: они свидетельствуют, насколько правительство сознавало, что развились элементы, стремившиеся к участию в государственном управлении. Обращаясь к рассмотрению выхода из создавшегося положения, Сперанский указывает два выхода: один неискренний, фиктивный выход, другой искренний, радикальный. Первый выход состоит в том, чтобы облечь права самодержавные во внешнюю форму законности, оставив, в сущности, их в прежней силе; второй выход заключается в таком устройстве, «чтобы не внешними только формами покрыть самодержавие, но ограничить его внутренней и существенной силой установлений и учредить державную власть на законе не словами, но самим делом». Сперанский решительно указывает, что при самом приступе к преобразованиям нужно избрать определенно тот или другой выход. Для реформы фиктивной могут служить учреждения, которые, представляя видимость свободной законодательной власти, на самом деле находились бы под влиянием и в совершенной зависимости от власти самодержавной. В то же время власть исполнительная должна быть так учреждена, «чтобы она по выражению закона состояла в ответственности, но и по разуму его была бы совершенно независима». А власти судной следует дать (при таком устройстве) все преимущества видимой свободы, но связать ее на самом деле такими учреждениями, чтобы она в существе своем всегда состояла в зависимости от власти самодержавной. Как на пример такого фиктивно-конституционного устройства Сперанский указывает на строй наполеоновской Франции. Если, наоборот, предположено будет принять вторую альтернативу, то картина государственного устройства должна будет получиться совершенно иная: во-первых, законодательные учреждения должны быть тогда так устроены, чтобы они, хотя и не могли бы проводить своих предположений без утверждения державной власти, но чтобы в то же время суждения их были свободны и выражали бы собой действительное мнение народа; во-вторых, ведомство судебное должно быть так образовано, чтобы в бытии своем оно зависело от свободного выбора, и один только надзор за исполнением формы судебной принадлежал бы правительству; в-третьих, власть исполнительная должна быть поставлена в ответственность перед властью законодательной. «Сравнивая сии две системы между собой, – поясняет Сперанский, – нет сомнения, что первая из них имеет только вид закона, а другая – самое существо его; первая – под предлогом единства державной власти – вводит совершенное самовластие, а другая – ищет в самом деле ограничить его и умерить...» Вопрос, таким образом, был поставлен так прямо и ясно, что Александру прегражден был путь ко всяким мечтательным неопределенностям и приходилось серьезно выбирать одно из двух, причем первая система была заранее опорочена. Александр выбрал второй выход. Сперанский развил соответственный план государственного устройства, и Александр, после двухмесячного почти ежедневного обсуждения этого плана со Сперанским, осенью 1809 г. повелел начать приведение его в действие. План этот состоял в следующем: согласно существовавшему административному делению страны, основными территориальными единицами признавались губернии, разделенные на уезды, в свою очередь разделенные на волости. В каждой волости проектировались волостные думы, в состав которых входили бы выборные от казенных крестьян (от 500 один) и все личные земельные собственники. Состав этих дум обновлялся бы раз в три года. Главнейшие предметы ведомства волостной думы должны были состоять: 1) в выборе членов волостного правления, которое, согласно плану, заведовало бы местным земским хозяйством, 2) в контроле над волостными приходами и расходами, 3) в выборе депутатов в окружную (уездную) думу, 4) в представлениях окружной думе о волостных нуждах. Окружная дума должна была состоять из депутатов, избранных волостными думами; компетенция ее была соответствующей компетенции волостных дум, но касалась дел уезда; она выбирала депутатов в губернскую думу, окружной совет и окружной суд. Губернская дума предполагалась с аналогичной компетенцией, а затем в Петербурге уже ежегодно должна была собираться Государственная дума, образуемая из депутатов всех губернских дум. Впрочем, заседания этой Государственной думы, согласно проекту Сперанского, могли быть отсрочены верховной властью на год; роспуск же ее мог последовать не иначе как после выбора состава депутатов следующей Думы. Председательствовать в Государственной думе должен был государственный канцлер, т. е. лицо назначаемое; работа должна была производиться по комиссиям. Право законодательной инициативы принадлежало бы только верховной власти, за исключением представлений о государственных нуждах, об ответственности должностных лиц и о распоряжениях, нарушающих коренные государственные законы. Сенат должен был превратиться в высшее судилище и состоять из избираемых пожизненно губернскими думами лиц, которые утверждались бы верховной властью. Сверх Государственной думы план предполагал учредить Государственный совет, состоящий из высших государственных сановников по избранию самого монарха; но Государственный совет по плану Сперанского должен был быть не второй законодательной палатой, как теперь, а совещательным учреждением при монархе, которое рассматривало бы все новые предположения министров и предполагаемые финансовые мероприятия до их внесения в Государственную думу. Таков был в общих чертах план Сперанского, одобренный Александром в принципе. Несомненно, в плане этом было много несовершенств, из которых некоторые видны уже из самого его изложения, другие же заключались в недостаточно точном определении закона и административного распоряжения, в недостаточно ясном установлении порядка ответственности министерств и т. д. Но мы не будем здесь останавливаться на этих несовершенствах, так как план этот не был осуществлен. Признав его удовлетворительность и полезность, Александр решил, однако, вводить его по частям, тем более что не было и готового постатейного законопроекта. На первый раз решено было опубликовать новое учреждение министерств и Государственного совета в качестве совещательного учреждения при монархе. Государственный совет при этом не получил, конечно, – впредь до реализации всего плана, – того подготовительного характера, какой ему был придан в плане Сперанского; он был разделен на четыре департамента – департамент гражданских и духовных дел, департамент законов, департамент военный и департамент государственной экономии. При каждом департаменте была учреждена должность статс-секретаря. Сперанский был назначен государственным секретарем, причем в его руках кроме дел, входивших в общее собрание Совета, соединились все нити государственных преобразований и всей тогдашней законодательной деятельности. Проект учреждения Государственного совета до его опубликования был показан некоторым влиятельным сановникам – Завадовскому, Лопухину, Кочубею и др., без посвящения их, однако, в тайну всего задуманного преобразования. Все эти сановники отнеслись к нему вполне одобрительно, не имея понятия о том значении, какое должен был иметь Государственный совет по плану Сперанского. Указы Сперанского о придворных званиях и производстве в чины Между тем, несмотря на все старания Сперанского занять уединенное положение вне всяких партий, против него образовалось уже тогда в чиновничьем, дворянском и придворном кругах чрезвычайно враждебное отношение. Оно особенно обострилось ввиду двух указов – 3 апреля и 6 августа 1809 г., которые приписывались прямому влиянию Сперанского. Первый указ предписал, чтобы все лица, носившие придворные звания, избрали себе какую-либо службу. После этого закона все придворные звания, которые до тех пор считались должностями, стали лишь почетными отличиями и не сообщали уже никаких служебных прав. Второй указ, в видах улучшения служебного персонала, требовал, чтобы чины коллежского асессора и статского советника давались лишь по выдержании определенного экзамена или по предъявлении университетского диплома. Оба эти указа вызвали негодование в придворной и чиновничьей среде против Сперанского; начались всякие подкопы и интриги, при помощи которых в конце концов врагам Сперанского и удалось свалить этого замечательного государственного человека, после того как он навлек на себя всеобщее неудовольствие в тогдашнем дворянском обществе не по его вине неудавшеюся попыткой упорядочения государственных финансов, доведенных почти до полного крушения постоянным ростом расходов и выпусками бумажных денег в связи с результатами континентальной системы. Я уже говорил, что после Тильзитского мира в 1808 г. доходы казны равнялись 111 млн. руб. ассигнациями, что составляло на серебро около 50 млн. руб., расходы же достигали 248 млн. руб. ассигнациями. Дефицит был покрыт новым выпуском ассигнаций, причем курс их в этом году был ниже 50 коп. за рубль, а в летние месяцы падал даже ниже 40 коп. В следующем, 1809 г. он уже в среднем за год не превышал 40 коп., а к концу года спустился до 35 коп. Доходы в этом году равнялись 195 млн. руб. ассигнациями (менее 80 млн. руб. на серебро), а расходы– 278 млн. руб. ассигнациями (около 114 млн. руб. серебром). Дефицит опять был покрыт новым выпуском ассигнаций, но они лежали уже без обращения: рынок отказывался принимать такое количество ассигнаций. К концу 1810 г. курс их спустился ниже 20 коп. за рубль серебра. Банкротство страны приближалось. В этом тяжелом положении Александр еще в 1809 г. обратился к тому же Сперанскому и по этому трудному и грозному вопросу. Я упомянул только что о значении сужения рынка и сокращения торгового оборота для падения курса бумажных денег. Сужение это обусловливалось, как я уже говорил, континентальной системой, прекратившей вывоз льна и пеньки в Англию, составлявший тогда около половины всего нашего отпуска товаров за границу. Вместе с тем существовавший тогда таможенный тариф был весьма неблагоприятен для развития нашей крупной промышленности, так как вследствие незначительности таможенной пошлины на иностранные фабрикаты русские фабрики не могли конкурировать с иностранными. К тому же благодаря превышению ввоза над вывозом баланс оказывался очень неблагоприятным для России: платить нам приходилось за ввозимые предметы звонкой монетой, между тем получали мы из-за границы звонкой монеты, благодаря относительной ничтожности нашего вывоза, очень мало. Таким образом, ход этих торговых операций в результате вызывал большую утечку звонкой монеты за границу, вследствие чего в стране оставались одни ассигнации, которые все более и более обесценивались. Кроме того, русский двор платил большие субсидии прусскому двору. Наконец, в эти же годы мы вели целых четыре войны: была у нас, как я уже говорил, многолетняя война с Персией (с 1804 по 1813 г.); война с Турцией, то фактически замиравшая, то возобновлявшаяся, в общем продолжалась целых 6 лет (с 1806 до 1812г.); затем была война со Швецией, кончившаяся завоеванием Финляндии (1808–1809 гг.); наконец, будучи в союзе с Наполеоном, мы должны были принять участие в 1809 г. в войне с Австрией. Хотя мы сделали это против своей воли и война была, собственно, бескровная: войска наши уклонялись, по указанию свыше, от встречи с австрийцами, – но денег и эта война потребовала довольно много. Эти причины – невыгодность торгового баланса и необходимость содержания на звонкую монету армий за границей – и обусловливали тяжелое положение казны, так как население уплачивало налоги ассигнациями, а заграничные расходы оплачивались металлическими деньгами. Номинально наш бюджет постоянно возрастал в эти годы, но фактически он неуклонно падал. Например, расходы на содержание двора составляли в 1803 г. 8600 тыс. руб., или, в переводе на серебро, 7800 тыс. руб.; в 1810 г. расходы на двор были равны 14 500 тыс. руб. на ассигнации, но это составляло только 4200 тыс. руб. на серебро; таким образом, действительное количество средств, которые получал в свое распоряжение двор, уменьшилось за эти годы на 45%. Вот данные относительно бюджета Министерства народного просвещения (выраженные в млн. руб.): 1804 – 2,8 млн. руб. ассигнациями – 2,3 млн. руб. серебром 1809 – 3,6 млн. руб. ассигнациями – 1,114 млн. руб. серебром 1810 – 2,5 млн. руб. ассигнациями – 0,727 млн. руб. серебром. Таким образом, бюджет Министерства народного просвещения за шесть лет, в сущности, уменьшился почти в четыре раза. При таком положении вещей нельзя было, конечно, и думать об открытии новых школ – и старые еле продолжали существовать, и то только благодаря тому, что жалованье учителям выплачивалось ассигнациями, как и всем чиновникам, но судите же, каково было их положение, когда все предметы вздорожали в цене в четыре раза, а некоторые (колониальные товары) еще гораздо сильнее. Таким образом, государственное хозяйство быстрыми шагами приближалось к краху, и в стране росли общая тревога и недовольство. При таких условиях Сперанский, который уже в это время закончил свой план общего государственного преобразования, получил повеление государя заняться этим делом. Сперанский давно уже и сам обратил внимание на положение финансов и с большим вниманием отнесся к плану финансовых реформ, представленному ему профессором Балугианским, служившим под его начальством в комиссии законов. Он принялся очень усердно за изучение нового для него дела при помощи молодых ученых Балугианского и Якоба (харьковского профессора), незадолго перед тем приглашенных из-за границы. Вскоре ими была составлена обстоятельная записка о положении государственного хозяйства и необходимых улучшениях, которую он подверг сперва обсуждению частного совещания всех тогдашних государственных людей, сколько-нибудь осведомленных в финансах. Это были граф Северин Осипович Потоцкий, адмирал Мордвинов, Кочубей, государственный контролер Кампфенгаузен и ближайший сотрудник Сперанского – Балугианский. К 1 января 1810 г. – к открытию Государственного совета – Сперанский уже представил Александру полный план финансового преобразования. Сущность плана заключалась в изыскании мер к приведению государственных доходов в соответствие с расходами. План начинался с указания на то, что у государства не оказывается средств на удовлетворение элементарных нужд, потому что фактически доходы казны уменьшились вследствие падения курса бумажных денег, от чего зависела также и дороговизна товаров на рынке. Признавая, что первая причина падения курса заключается в непомерных выпусках ассигнаций, Сперанский предложил прежде всего прекратить дальнейшие выпуски ассигнаций, а выпущенные ранее признать государственным долгом и принять меры к постепенному погашению этого долга при помощи выкупа ассигнаций для их уничтожения. Для получения необходимых для этого средств Сперанский предложил принять следующие меры: 1) для уменьшения дефицита сокращение текущих расходов, даже самых полезных, например, на нужды народного образования, на проведение новых путей сообщения и т. д.; 2) он предложил ввести новый налог, который обращался бы специально на погашение государственного долга, и образовать для этой цели специальную комиссию погашения государственных долгов с отдельными, независимыми от государственного казначейства средствами; 3) сделать внутренний заем под залог государственных имуществ. Часть государственных имуществ Сперанский предложил даже пустить в продажу. Предполагалось, что этот заем, как срочный и обеспеченный определенным имуществом, не мог сыграть роли ассигнационного займа. Но так как всех этих мер все же было бы недостаточно, тем более что войны с Турцией и с Персией продолжались, Сперанский предложил установить еще особый налог по 50 коп. с души на помещичьи и удельные имения на один только год. Вообще дефициты, по плану Сперанского, должны были покрываться по возможности процентными прибавками к существующим налогам, чтобы население могло тотчас же покрывать эти дефициты, не вынуждая расплачиваться за них будущие поколения. Для улучшения условий кредита и для упорядочения хозяйства Сперанский предложил ввести упорядоченную отчетность и гласность в ведение государственного хозяйства. Этой реформе, однако, суждено было серьезно осуществиться только в 60-х годах. Понимая, что падение курса бумажного рубля поддерживается в особенности невыгодным торговым балансом, Сперанский, энергично поддержанный в этом вопросе Мордвиновым, который был председателем департамента государственной экономии, предложил пересмотреть таможенный тариф и доказывал, что условия, принятые в Тильзите относительно континентальной системы, надо толковать в ограничительном смысле, поясняя, что ведь Наполеон эти условия предлагал для разорения Англии, а не России; между тем они разоряют не Англию, а Россию. Ввиду этого в 1810 г., по предложению Сперанского и Мордвинова, было установлено, что все русские гавани открываются для всех судов под нейтральным флагом, чьи бы товары они ни привозили. С другой стороны, новым таможенным тарифом 1810г. был запрещен ввоз разных предметов роскоши, а на другие предметы иностранной фабричной промышленности были наложены высокие таможенные пошлины; этот тариф должен был уменьшить ввоз фабрикатов, тогда как открытие гаваней тотчас же повело к возобновлению вывоза русского сырья и некоторых изделий (льняных и пеньковых тканей) в Англию, которая не замедлила прислать за этими товарами свои суда под тенерифским флагом. Оба эти обстоятельства повлияли весьма благоприятно на установление выгодного для России торгового баланса. И если бы план Сперанского был осуществлен полностью, курс бумажного рубля несомненно повысился бы. К сожалению, в 1810 г. еще было выпущено на 43 млн. руб. новых ассигнаций. Хотя выпуск этот состоялся на основании старого повеления, однако он в корне подрывал все меры и в особенности доверие публики, а курс бумажных денег продолжал падать; в 1811 г. он за целый год не поднимался выше 23 коп., по отдельным же месяцам падал ниже 20 коп. Но таможенный тариф 1809 г. сыграл огромную роль в экономической жизни страны: можно сказать, что он спас Россию от конечного разорения. Тем не менее меры, которые были приняты Государственным советом, не только не заслужили Сперанскому благодарности современников, но даже усилили ту ненависть, которую питали к нему широкие слои дворянства и чиновничества. Что касается публики, то из финансовых планов Сперанского она сделала весьма неутешительные для себя выводы. Ей стало ясно: 1) что финансы наши пришли в плохое положение, 2) что казна вовлечена в значительные внутренние долги (для многих это было новостью, так как почти никто не понимал раньше, что выпуск ассигнаций есть своего рода внутренний заем) и 3) что на покрытие расходов в 1810 г. недостает обыкновенных средств, почему предстоят новые налоги и займы. Этот последний вывод был самый неприятный, так как положение плательщиков налогов, в особенности помещиков, было и без того весьма незавидное. Это недовольство нелепым образом обращалось не на тех, кто причинил расстройство финансов, а на того, кто честно открыл обществу глаза на существующее положение дел, ничего не утаивая. Новые налоги особенно раздражали, потому что они приходились в тяжелое время, когда страна и без того была разорена; дворянство же особенно негодовало за налог на дворянские имения. Раздражение еще более усилилось, когда оказалось, что, несмотря на новые тяготы, ассигнации продолжали падать. Налог, предназначенный на погашение долга, употреблялся на текущие нужды государства, чрезвычайно усилившиеся ввиду ожидавшейся уже войны с Наполеоном, так что общество имело как будто бы основание сказать, что Государственный совет или автор плана Государственного совета его попросту обманул. Таким образом, план Сперанского на самом деле не был осуществлен. За неисполнение плана Сперанского, попавшего в руки плохого министра финансов Гурьева, обвиняли, как я уже сказал, самого же Сперанского; раздавались даже голоса, утверждавшие, что он нарочно придумал свой финансовый план, чтобы раздражить оппозицию, что он находился в преступных сношениях с Наполеоном. И Александр не выдержал натиска врагов Сперанского. Он считал необходимым тогда усиливать повышенное патриотическое настроение, как бы это настроение ни выражалось, так как отразить Наполеона он надеялся лишь в том случае, если война будет иметь народный характер; он не видел возможности вступать в объяснения и решил пожертвовать лучшим своим сотрудником ярости привилегированной толпы. В марте 1812 г. Сперанский был отставлен и даже выслан в Нижний Новгород, а затем, по новому доносу, – в Пермь, хотя Александр не мог сомневаться в том, что за Сперанским никакой серьезной вины не было и быть не могло. Вся его фактическая вина заключалась в том, что он через одного чиновника получал копии всех важнейших секретных бумаг из министерства иностранных дел, которые он мог бы, конечно, по своему положению, получать и испросив на то официальное разрешение. |