яс. 1 вопрос Социальные воззрения Платона. Общество и государство в трудах Платона Государство и Законы
 Скачать 0.49 Mb.
|
|
Билет 21 21 вопрос Расово-антропологическое направление Расово-антропологическая школа сформировалась в условиях роста популярности учения Дарвина о борьбе за существование и естественном отборе, господства биологического подхода в социологии. РАСОВО-АНТРОПОЛОГИЧЕСКАЯ ШКОЛА - разновидность биологического направления в социологии второй половины 19- начала 20 в. Основателем школы является французский социолог Ж. Гобино. Основным трудом Гобино, в котором были заложены теоретические направления Р.-А.Ш. явилась книга "О неравенстве человеческих рас" (1853-1955). В этой работе Гобино сделал попытку обосновать необходимость существования господствующей в обществе элиты и выдвинул теорию, согласно которой неравенство, связанное с расовыми различиями и вытекающая из него борьба рас являются главной движущей силой развития народов и общества. По мнению Гобино, наиболее способной к культурному развитию является белая раса, и особенно ее германская ветвь, что и определяет ее ведущую роль по отношению к другим расам. Гобино отмечал, что, стремясь к расширению своего влияния, белая раса постепенно смешивается с представителями других рас, а это оказывает негативное влияние на ее способности и культуру. Гобино вошел в историю науки как ученый, выдвинувший первую расистскую концепцию. Другими известными представителями Р.-А. Ш. являются Ж. Лапуж (Франция), X. Чемберлен и Ф. Гальтон (Великобритания), Л. Вольтман и О. Аммон (Германия) и др. Чемберлен в своих работах призывал к возрождению "арийского духа" и явился одним из главных предшественников идеологии немецкого фашизма. Основными положениями расово-антропологического направления являются следующие: а) социальное поведение людей целиком обусловливается их биологической наследственностью; б) социальная жизнь выступает следствием и результатом расовых и антропологических факто- ров; в) расы не равны между собой, что определяет не только социальное, но и культурное неравенство между группами людей; г) смешения рас вредны для обществ в целом и для отдельных людей в особенности. Лишь господство белой расы, по словам Гобино , и при этом достижение «чистоты» такого доминирования за счет запретов на смешение рас, обеспечивает устойчивое развитие общества; считал французский социальный философ и социолог. Белая раса является уникальной, в силу того, что гармонически соединяет в cебе данные от природы ее представителям ум, силу и красоту. Расово-антропологическое направление, бывшее популярным в социологии во Второй половине XIX — начале XX в., является разновидностью натурализма. Наиболее известные представители этого направления – Ж. Гобино, Ш Летурно, Ж. Ляпуж (Франция), X. Чемберлен (Англия), О. Аммон (Германия). Суть этого направления — в опреде-лении влияния биологической природы человека, его расовых черт и генотипа на жизнь общества. Основными положениями расовоантропологического направления являются следующие: а) социальное поведение людей целиком обусловливается их биологической наследственностью; б) социальная жизнь выступает следствием и результатом расовых и антропологических факторов; в) расы не равны между собой, что определяет не только социальное, но и культурное неравенство между группами людей; г) смешения рас вредны для обществ в целом и для отдельных людей в особенности. Гобино. В своей четырехтомной работе "Опыт о неравенстве человеческих рас" (1853,1855) Гобино (1816—1882) стремился объяснить ход общественно-исторических изменений на основе действия расово-биологического фактора как главного и определяющего этот процесс. Лишь господство белой расы, и при этом достижение "чистоты" такого доминирования за счет запретов на смешение рас, обеспечивает устойчивое развитие общества, считал французский социальный философ и социолог. Белая раса является уникальной в силу того, что гармонически соединяет в себе данные от природы ее представителям ум, силу и красоту. Правда, следует отметить, что белая раса, по мнению Гобино, неоднородна, поскольку включает в себя три вариации людей, которые ведут себя по-разному по отношению к желтой и черной расам. Это "семиты", "хамиты" и "яфетиды". Лишь последние оказались, с точки зрения исторического процесса, наиболее "стойкими" и не смешивались с желтой и черной расами. "Семиты" и "хамиты" не сумели сохранить свою расовую чистоту. Отсюда Гобино сделал вывод, что человечество все свои надежды должно связывать только с "семейством арийцев", происходящим от "яфетидов". Именно ему присущи высокая активность, созидательная энергия, подлинное бесстрашие и творческий гений. Что касается двух других рас — желтой и черной, то их доминирование не может принести обществу желаемого результата в силу изначально присущих каждой из них черт ограниченности и недостаточности. Так, желтая раса "страдает" утилитаризмом, ее представителям по природе не присуща героика поступков и высокие достижения в деятельности. Говоря о черной расе, Гобино считает, что негры, ее представляющие, опять же по своей биологической, физиологической и психической природе, неспособны к рациональному самоконтролю, а стало быть, к длительным, осмысленным целенаправленным действиям. Следует отметить, что эти откровенно расистские идеи, связанные с попыткой доказать превосходство одной расы над другими, оказались базовыми для фашизма и нацизма. Если учесть к тому же, что для их обоснования Гобино прибе- гал к чудовищному искажению фактов реальной истории, допуская самый настоящий исторический произвол, стано- вится понятным, почему его теория была подвергнута резкой и беспощадной критике, как только она появилась. Чемберлен. Основная работа Чемберлена, принесшая ему скандальную известность, — «Основы XIX века (англ.)» вышла в Мюнхене в1899 г. Поставив перед собой задачу раскрыть основы, на которых покоился XIX век, Чемберлен писал, что европейская культура явилась результатом слияния пяти компонентов: искусства, литературы и философии Древней Греции; юридической системы и формы государственного управления Древнего Рима; христианства в его протестантском варианте; возрождающегося созидательного тевтонского духа; и отталкивающе-разрушительного влияния евреев и иудаизма в целом. В I томе своей книги Чемберлен рассматривает события до 1200 г., наследие античного мира. С эллинизмом наступил небывалый расцвет человеческого интеллекта, — пишет Чемберлен. — Греки творили всюду — в языке, религии, политике, философии, науке, истории, географии. Вершиной этого созидательного духа стал Гомер. Но в наследии эллинов оказались и темные стороны: жестокие недальновидные демократии, отсутствие высокой политики, устаревшая мораль и упадок религии. Мир в долгу перед римлянами, избавившими его от семитско-арабского порабощения и позволившими «индотевтонской Европе стать бьющимся сердцем и мыслящим мозгом всего человечества». Греция, в отличие от Рима, по мнению Чемберлена, тяготела к Азии. Несмотря на двухтысяче -летнее наследие, Рим не сумел противостоять распаду на своей огромной территории. Он сместил центр притяжения цивилизации в сторону Запада, неосознанно завершая акт мировой значимости. Но Рим оставил после себя невероятную мешанину различных типов и рас. Среди этого хаоса народов оказались и евреи — единственная раса, которой удалось сохранить чистоту крови. Силой же, противостоящей крошечной, но влиятельной еврейской нации, история избрала арийцев. Во II томе Чемберлен анализирует возрождение нового германского мира и борьбу за мировое господство. В этой борьбе участвуют, по мнению Чемберлена, три религиозных идеала: Восток (эллины), Север (арийцы) и Рим. На севере бывшей Римской империи арийцам удалось создать новую культуру, которая «несомненно является величайшим из всего, что было достигнуто человечеством до настоящего времени». Евреи сделались наследниками римского расового хаоса; арийская же раса оказалась в ответе за духовное спасение человечества. Все достижения науки, промышленности, политэкономии и искусства стимулировались и двигались вперед арийцами. Через всю книгу Чемберлена проходят красной нитью две основные темы: арийцы — как творцы и носители цивилизации, и евреи — как негативная расовая сила, разрушительный и вырождающийся фактор истории. Чемберлен рассматривал арийцев как единственную опору мирового развития. Евреи же заслуживали приговора, но не с позиций ненависти или подозрительности, а с позиций недосягаемых высот арийского превосходства. Чемберлен называет рождение Христа наиболее важной датой в истории человечества. Но для всех должно быть очевидным, писал он, что Христос не был евреем, в нём не было ни капли еврейской крови, а называвшие его евреем были просто невежественными или лицемерными людьми. Чемберлен осуществил фактический синтез существовавших в течении пангерманизма антисемитских школ с главенствующей позицией расизма. Уильям Ширер в книге «Взлёт и падение Третьего рейха» подчёркивал влияние Чемберлена на идеологию нацистов и лично Розенберга и Гитлера. 51 вопрос. Анализ исторического процесса в трудах субъективной школы. Учение о роли личности в историческом процессе. П.Л. Лавров, Н.К. Михайловский. Субъективное направление возникло в конце 60-х годов XIX в. и просуществовало до Октябрьской революции, подвергнувшись значительной эволюции. Субъективная школа была представлена такими именами, как С. Южаков, Н. Кареев. В ней обнаруживаются несколько поколений последователей: Н. Рейнгардт, В. Чернов, Н. Русаков, Е. Колосов, М. Менский, Э. Энгельгардт, П. Мокиевский, А. Красносельский и другие. Но ведущие теоретики субъективной школы Петр Лаврович Лавров и Николай Константинович Михайловский -- а субъективизм (субъективный метод) был наиболее популярным направлением русской социологической мысли -- включали психологию в анализ и объяснение исторических и социальных процессов, которые происходили в мире. Впервые основополагающие идей субъективной социологии были сформулированы П.Л. Лавровым в “Исторических письмах” (1870). «Субъективная социология была своеобразным ответом: на волнующий в конце 60-х - начале 70-х годов демократически настроенных людей вопрос о том, что необходимо; сделать, чтобы изменять «народную долю». Разработка учения об обществе в целом, выявление закономерностей и направленности его развития находились в центре внимания субъективной социологии. Уделялось внимание и разработке теории общественного прогресса. Петр Лаврович Лавров (1828--1900) -- философ, историк, литературный критик и известный революционный деятель. После окончания артиллерийской академии некоторое время был преподавателем в военных учебных заведениях. Основные социологические работы, написанные Лавровым,-- “Исторические письма” (1870), “Формула прогресса Михайловского” (1870), “Социологи--позитивисты” (1872), “Знание и революции” (1874), “Кому принадлежит будущее” (1874), “Введение в историю мысли” (1874), “О методе в социологии” (1874), “Государственный элемент в будущем обществе” (1876), “Противники истории” (1800), “Теория и практика прогресса” (1881), “Социальная революция и задачи нравственности” (1884), “Задачи понимания истории” (1898), “Опыты истории мысли Нового времени” (1894, 1 т.) и “Важнейшие моменты в истории мысли” (1903). П. Лавров пришёл к этическому субъективизму, отталкиваясь от мысли о целеполагающей активности личности как субъекта истории. «…Пора бы людям мыслящим, писал Лавров, усвоить себе одну очень простую вещь: что различие важного и неважного, благодетельного и вредного, хорошего и дурного, есть различия, существующие лишь для человека, а вовсе чужды природе и вещам самим в себе…» Субъективный метод напрямую связан с теоретическим обоснованием прогресса. Сущность прогресса «всё-таки лежит в субъективном взгляде мыслителя на то, что лучше или хуже для человека или человечества». Исходя из этого, Лавров конструировал свою формулу прогресса: развитие личности в физическом, умственном и нравственном отношении, воплощении в общественных формах истины и справедливости вот краткая формула, обнимающая, как мне кажется, всё, что можно считать прогрессом. Этико-субъективный подход тем не менее не представлял из себя чисто субъективного построения, а был своего рода парадигмальной моделью освоения действительности. Субъективный метод как научная доктрина проистекал из теоретической посылки о социально-активной функции личности в истории и на этой основе трансформировался в целостно учение о прогрессе как нравственном императиве истории. Говоря о цене прогресса, Лавров обращал внимание на то, что в истории часто упоминают о героях, гениальных личностях, забывая о тех условиях, при которых они действовали и при которых человечество было «осчастливлено» их появлением. «Для того, чтобы эта маленькая группа могла образоваться, замечал Лавров, необходимо было, чтобы среди большинства, борющегося ежечасно за своё существование, оказалось меньшинство, обеспеченное от самых тяжких забот жизни». Лавров считал, что психика членов общественного организма, их сознание, теории, укореняющиеся в их мышлении, - всё это заставляет их действовать, и это составляет главную черту общества в его отличии от организма. История как процесс жизни человечества произошла из стремлений избавиться от того, что человек сознавал как страдание и из стремления приобрести то, что человек сознавал как наслаждение. И далее Лавров говорит: «Какие процессы имеют преимущественное влияние на генезис событий? Человеческие потребности и влечения». Из понимания непосредственного влияния потребностей и влечений человека на генезис событий следовал, во-первых, субъективизм Лаврова, т.е. понимание хода событий не как объективно-необходимого, но как должного, определяющегося формулируемыми заранее ценностными приоритетами. Во-вторых, Лавров вводил в своё понимание истории проблему «нравственности», понимаемой им как научно обоснованную систему ценностей, иерархии наслаждений: «Настало иное время, время светской цивилизации, когда люди теории и люди практического дела устранили, насколько могли, из всех сфер мысли и жизни элемент религии и признали, что … единственная нравственность …, есть та, которая опирается лишь на естественные потребности, на логическую критику и на рациональные убеждения человека». Таким образом, роль науки заключается не только в познании объективных законов, но и в создании научно обоснованного нравственного идеала, в соответствии с которым должна измениться действительность. Противоречия между личностью и обществом порождаются или отсутствием у личности чувства собственного достоинства и идеи справедливости, т.е. идеи равноправности всех людей на всестороннее развитие, или несправедливым, безнравственным устройством общества. В первом случае общество обязано развивать личность, во втором личность нравственно обязана перестроить общество на принципах «общественной солидарности и справедливости». В общем контексте рассуждений Лаврова о национальностях просматривается доминирующая мысль: национальности это «доисторическое начало», т.е. скорее продукт природы, нежели истории. Национальность не есть, по сути, орган прогресса, не является сама по себе представителем прогрессивной идеи, хотя и может стать таковой. В соответствии с универсальным критерием прогресса Лавров признавал два права: во-первых, «прогрессивная национальность имеет право на подавление сепаратистских стремлений менее прогрессивных и связанных с нею исторически государственным договором».( При этом Лавров полагал, что второе право это абстрактное право, которое никогда не применялось на практике, так как прогрессивной национальности не приходится бороться с сепаратизмом всего населения, а лишь с одним классом жителей. Отношение к общечеловеческому прогрессу стало для Лаврова критерием патриотизма. «Прогресс, писал Лавров, есть не безличный прогресс. Кто-нибудь должен быть его органом. Какая-нибудь национальность должна прежде других и может лучше, полнее других стать представителем прогресса в данную эпоху». Рациональный патриотизм заключается в стремлении сделать свою национальность самым влиятельным деятелем общественного прогресса, в наименьшей мере стирая её характеристические черты. Настоящий, или рациональный, патриотизм, по Лаврову, это одна из черт «критически мыслящей личности», и этот патриотизм заключается в «осмыслении естественных требований своей нации критическим пониманием требований общечеловеческого прогресса». Здесь также необходимо сказать о месте любви в этом процессе в процессе становления самой нравственной личности. «Настоящая идеализация любви возможна лишь с того времени, когда женщина вызывает к себе уважение, во имя того же самого идеала нравственного достоинства, который поставлен и для мужчины. Тогда союз любви представляется свободным обоюдным выбором двух существ, взаимно привлечённых физиологически и сближающихся, потому что каждый уважает вдругом человеческое достоинство в его всестороннем проявлении». По Лаврову, прогресс заключается именно в развитии личности, составляющей не результат истории, а её исходный пункт: «критически мыслящая личность» вырабатывает нравственный идеал и активно претворяет его в жизнь, благодаря чему осуществляется прогресс. Но Лавров особо подчёркивал в своих социологических изысканиях важность исследования взаимоотношения личности и общества. «Истинная общественная теория требует не подчинения общественного интереса личному и не поглощения личности обществом, а слития общественных и частных интересов. Общественность становится реализированием личных целей в общественной жизни, но они и не могут быть реализованы в какой-либо другой среде». Личность, ощущая себя самостоятельной, самодостаточной, дистанцированной от общества, воспринимает всё остальное как враждебное себе, чуждое её эгоистическим притязанием. Но личность совершенствуется, развивается, мыслит, и на этом этапе эгоистическое развитие, а точнее развитие эгоистической личности требует, по Лаврову, расширения личностного пространства. Ей тесно в рамках своей определённости. Этот процесс многоступенчатая смена различных состояний личности, Лавров называет самоотвержением. «Сначала чужое существо нам дорого как дополнение нашего благосостояния, нашего достоинства; мы готовы принести жертвы для его сохранения, потому что оно нам нужно. Вследствие творческого процесса идеализации, мы признаём, что нам нужно лишь то, что имеет самостоятельное достоинство. Чем существо нам дороже, тем самостоятельное достоинство растёт в глазах наших. Мало-помалу оно подчиняет себе, в нашем сознании, все наши понятия о нашем личном наслаждении. Подчиняясь ему, мы невольно стараемся оправдаться перед собственным достоинством. Тогда творчество развёртывает перед нами идеал самоотвержения». В этом акте эгоистическая личность не считает себя униженной, признав высшим то, что действительно выше её, и это «чужое высшее» подчиняет её волю. Самоуничижение, самоотрицание делается добродетелью, долгом, заслугой. Таким образом, самоотвержение есть желание подчиниться тому, кого мы считаем выше себя, начало, добровольно подчиняющее эгоистическую личность другой (действительной или вымышленной). Это чувство Лавров считает тождественным с любовью, выделяя из этого последнего органическую привязанность. В этом акте ранее обособленная личность выходит из своего эгоистического Я и Я другого человека, расширяя пространство своей духовной ограниченности. Анализируя соотношение инстинкта борьбы за существование и чувства солидарности на различных этапах развития природных (животных) сообществ и человеческого общества, Лавров подчёркивал большое значение инстинктивной солидарности как оружия в борьбе за существование и за «наслаждение», или усовершенствование человеческой жизни. Для «наслаждения» человек готов был рисковать своим существованием, готов был и жертвовать им. Для высших наслаждений он был готов отречься от низших. А среди человеческих наслаждений наивысшим, по мнению Лаврова, является прочувствованная солидарность любви. И в борьбе человеческих групп за существование та группа, члены которой были связаны самой прочной привязанностью, наиболее страстно прочувствованной солидарностью, имела значительное преимущество перед группами, где не было никакой связи, и перед теми, которых связывала только привычка и предание. Любовь, связующая личности в группы была исторической силой для поддержания существования. Развитие должно подчиняться закону прогресса, который есть «приближение исторических фактов к реальному или идеальному лучшему, нами сознанному». Сущее имеет для Лаврова ценность относительную, должное же в своём идеале ценность безусловную. Отношения между сторонами этого противоречия конфликтные, взрывоопасные, но это обуславливается скорее обстоятельствами, чем необходимостью. «Спасение человеческих обществ от застоя именно в том, что в них есть всегда первые. Они мешают другим остановиться на той или другой ступени общественного развития…» Насильственная революция «фактически в историческом процессе оказывается большею частью несравненно более обыкновенным орудием общественного прогресса, чем радикальная реформа в законодательстве мирным путём». Главную причину такого исхода Лавров видит в недостатке «умственного и нравственного развития в господствующих и руководящих личностях и группах», который «и ведёт обыкновенно в подобных случаях к неизбежному кровавому столкновению. Здесь виден тот революционный радикализм, который был присущ Лаврову. Но отнюдь не все его товарищи по науке разделяли такую точку зрения. |