Шнарх. 18Предупреждение в некоторых главах данной
 Скачать 4.08 Mb.
|
|
ОМ-ответ 2013 http://olegmatv.livejournal.com/tag/ОМ-ответ 422 Это важно знать, если вы хотите, чтобы ваш брак ощущался как бодрящая инвестиция в дело достижения ваших личных целей, а не как отупляющее обязательство, которое в текущий момент вас ограничивает и приводит к лишениям. Ограничения могут создавать временную стабильность в неблагополучных браках – но они также создают разногласия, сексуальное отстранение, низкое сексуальное желание и обыкновенный брачный садизм. Даже те пары, которые изначально согласились на моногамию в виде пакта взаимной депривации, по мере прохождения через процесс дифференциации обнаруживают, что их обязательства превращаются в обещания самим себе. Они не тратят времени на отслеживание альтернативных вариантов, и принимают тот путь, по которому их жизнь шла ранее и продолжает идти теперь. Они перестают рассматривать привлекательных людей, которые им встречаются, как «тех, на ком я мог бы жениться / за кого я могла бы выйти замуж». Когда вы и ваш супруг заняты исследованием своего сексуального потенциала, утешаться по поводу непройденных путей и неотведанных людей гораздо легче. Самотрансценденция и саморастворение Ранее я уже упоминал идеи Кена Уилбера о том, что я называю «дифференциацией как движением в четырех направлениях» – но до сих пор мы обсуждали только три из них: самосохранение (самоуправление), самоадаптация (общность) и самотрансценденция (духовность). Теперь мы можем рассмотреть и четвертое измерение: саморастворение. Растворение брака и личной идентичности в том виде, как мы их знаем, происходит параллельно с ростом и самотрансценденцией. На самом деле мы достигли той самой точки из предыдущей главы, где мы увидели, как один путь в цикл роста приводит к «прекращению» (речь идет о концентрических циклах комфорта и роста на Рисунке 3, стр. 388). Себастьян Мур утверждает, что желание на основе полноты, по сути, представляет собой «желание смерти»: жизненные кризисы, такие как любовь, смена веры или тяжелая утрата, представляют собой болезненное и вводящее в замешательство требование, чтобы то «я», желание которого привело к этому событию, умерло. Пограничные переживания происходят вследствие столкновения с пределами того, чего вы можете достичь, оставаясь той личностью, которой вы являетесь в данный момент. Ради исполнения собственных желаний вам придется измениться таким образом, чтобы это стало возможным. Это означает, что малое «я» умирает в тот момент, когда рождается более полное и более уникальное «я». Мы в самом позитивном смысле желаем смерти нашей самости. Мы можем рассмотреть этот парадокс и с другой точки зрения: по ходу всего повествования в этой книге (и особенно в Главе 12) мы исследовали потребность держаться за себя. Но если держаться за себя и становиться более дифференцированным, то это в конце концов приведет к потере того «я», за которое вы держались. Мои клиенты начинают оплакивать кончину своего «старого я», происходящую в процессе рождения нового «я». (И это ничем не отличается от их страха/осознания того, что их рост приведет к завершению терапии). Это смерть, рождающая жизнь, но часто это событие все равно горестно. Русский перевод © 2013 Олег Матвеев olegmatv@gmail.com Все права сохранены ОМ-ответ 2013 http://olegmatv.livejournal.com/tag/ОМ-ответ 423 Они говорят о том, что не знают, кто они теперь – хотя точнее было бы сказать, что они не знают, кем они теперь становятся. Парадокс в том, что они еще никогда не находились в такой ясности касательно того, кто они есть. Этот процесс умирания «прежнего я» и рождения «нового, большего я» и показывает то, как самотрансценденция и саморастворение идут параллельно друг другу. Эрих Янч исследовал последствия этого в глобальных масштабах. В книге «Самоорганизующаяся Вселенная» 160 он предположил, что эволюция представляет собой самореализацию через самотрансценденцию. Кен Уилбер в этом месте поставил акцент на духовности, сказав: «Дух вовсе не выстраивает природу вокруг нас – он выражает эту природу посредством нас». Саморастворение – это такая же полноправная часть этого процесса, как и самотрансценденция. В этом скрывается один важный момент, который иногда довольно трудно уловить: многие люди, которые стремятся к самотрансценденции, не хотят ни от чего отказываться, и хотят, чтобы этот путь был безопасен и четко картирован. Однако наша неготовность отказаться от того, что перестало быть актуальным (т.е. саморастворение) блокирует возможность самотрансценденции. И как только вы осознаёте себя, как это сделал Уилбер, проявлением Духа, стремящегося к собственному осуществлению, ваш отказ расти становится не просто личным вашим недостатком, а барьером на пути Духа. Именно в этом месте и возникает то, что Себастьян Мур называет «грехом». Грех заключается не в несдержанности в желаниях, а в нашем отказе желать и расти, в отказе поверить в себя и готовности жить не на максимуме потенциала. Грех – это наше «нежелание хотеть». Мур говорит, что решение проблемы греха лежит не в самоотрицании, а в позволении себе желать более полно. Это поначалу может показаться возмутительным – потому что множество людей ассоциируют религию с отказом или отвержением приятных составляющих жизни. Но, как указывает Лама Еше, тибетский мастер буддийской тантры, религия часто становится разновидностью подавления, вместо того, чтобы быть методом трансценденции наших ограничений 161 . Вместо того, чтобы стараться всеми силами избегать удовольствий и желания, тантра работает с энергией, порождаемой нашими желаниями, считая ее неотъемлемым ресурсом для духовного просветления. Та же самая точка зрения выражена в Талмуде в словах раввина третьего века Арики, который сказал, что мы будем держать отчет перед Богом за все хорошие вещи, которые видели наши глаза, но которыми мы отказались наслаждаться. Нетрудно понять, почему мы грешим таким образом (не стремимся к реализации собственного потенциала): самотрансценденция преисполнена разрывами – и саморастворением. Уилбер отмечает, что природа движется вперед внезапными скачками и глубокими преобразованиями, а не удобно рассчитанными порциями 162 . Он демонстрирует доказательства из множества областей науки, 160 E. Jantsch (1980). The Self-Organizing Universe. Pergamon. 161 Lama Thubten Yeshe (Jonathan Landaw, Ed.). Introduction to Tantra: A Vision of Totality (1987). Boston: Wisdom Publications. 162 Ibid. p. 43. Русский перевод © 2013 Олег Матвеев olegmatv@gmail.com Все права сохранены ОМ-ответ 2013 http://olegmatv.livejournal.com/tag/ОМ-ответ 424 которые иллюстрируют, что динамические системы не развиваются гладко и непрерывно с течением времени, а скорее прогрессируют довольно внезапными скачками и всплесками. Становление никогда не бывает безопасным или спокойным, особенно если мы зависим от отраженного ощущения себя. Мы не можем попросить остановиться, когда нам становится страшно или дискомфортно, потому что мы растем с помощью выхода в неизвестное, включая Великую Неизвестность. Горизонты самотрансценденции Чествование такого достижения, как долгосрочный брак, требует взвешенной точки зрения. Независимо от того, насколько успешной будет наша самотрансценденция, есть определенные вещи, за пределы которых мы, вероятно, никогда не сможем выйти. Одна из них – это наше экзистенциальная отделённость от тех, кого мы любим. Другая – это смерть нашего партнера. (Однако и тут дифференциация остается критически важным моментом для того, чтобы справиться с этим). В книге «Отрицание смерти», опубликованной около сорока лет назад и получившей Пулитцеровскую премию, Эрнест Беккер горько пишет об ограничениях природы человека и самотрансценденции. Он критикует «психотерапевтов-религионеров», которые утверждают ...что жизненная сила может волшебным образом появляться из природы, преодолевать ограничения тела, которое она использует как сосуд, и разрушать оковы человеческого характера. Они утверждают, что человек в том виде, каков он есть сейчас, может представлять собой просто средство для проявления чего-то совершенно нового, средство, которое может быть отброшено этой некой новой формой человеческой жизни. Многие ведущие фигуры современнной философии впадают в подобную мистику, некую «эсхатологию имманентности», в которой внутренняя природа должна извергнуться в виде некоего нового существа 163 Беккер говорит, что мы продолжаем пытаться сделать мир чем-то таким, чем он не является, посредством подтверждения гротескового представления о нем и освящения «правильного» состояния человека. Проблема, по его предположениям, заключается в том, что мы не принимаем жизнь достаточно серьезно. Он пишет: Полагаю, что принимать жизнь всерьез означает что-то типа следующего: что бы не делал человек на этой планете, это должно делаться в проживании истинного ужаса творения, гротеска, урчания паники, скрывающейся под всем. Иначе это будет ложью. Все, что достигается, должно достигаться на основе субъективных энергий существа, без омертвления, с полным выражением страсти, видения, боли, страха и горя... И мы 163 Ernest Becker (1973). The Denial of Death. (pp. 196–7). New York: Free Press/Macmillan. В число этих «ведущих фигур» Беккер включал Карла Юнга и Эриха Фромма. Русский перевод © 2013 Олег Матвеев olegmatv@gmail.com Все права сохранены ОМ-ответ 2013 http://olegmatv.livejournal.com/tag/ОМ-ответ 425 знаем, что неким особо важным образом [игнорирование] этого подрывает нашу борьбу, опустошая нас, мешая нам усвоить максимальный объем опыта... Беккер понимал, как героизм движет чем-то глубинным в наших душах. Когда мы отрицаем реальность жизни, мы удешевляем и тривиализируем героизм и невоспетые триумфы тех пар, истории которых мы прочитали в этой книге. Идеализирование природы человека уничтожает смысл нашей борьбы за саморазвитие. И то же самое делает травматическая модель жизни и рассматривание взрослых как «раненых детей», которые доминируют в нашем обществе. Поддержание сбалансированной точки зрения похоже на бег по лезвию бритвы. Находясь на острове своей собственной реальности, я могу созерцать панораму взаимосвязей в природе. Я ощущаю наши жизни как часть большего процесса, ощущаю жизненно важные связи для нашей планетарной экосистемы и эволюции человека. Я наблюдаю за тем, как мы занимаем свое место в потоке поколений жизни, присоединяясь к бесчисленным любовникам, которые сформировали способность нашего вида к близости и желанию на основе полноты. Я осознаю, что наша жизнь является периферией гораздо большей реальности, и тем не менее является интегральной ее частью. Как на рисунке М. К. Эшера «Рисующие руки», где две руки рисуют друг друга, мы создаем нашу реальность, а она создает нас. Я – часть мира, пытающегося понять себя. Принимая экзистенциальный факт того, что мы все живем в разных реальностях, я становлюсь единым целым со всеми, кто живет подобной судьбой. Я больше не одинок в своем одиночестве. Я одно целое с Существованием, выраженным через мое собственное существование. Но бег по лезвию бритвы – это болезненно и трудно. Уилбер утверждает, что в конце концов мы выходим за пределы нашего экзистенциального одиночества. Эрнест Беккер и психолог Кларк Мустакас утверждают, что этого с нами не происходит. В данный момент моего личного развития я обнаруживаю, что обе позиции излагают истину: в конце концов, каждому из нас предстоит схватка с непреложной отделенностью каждого человеческого существа. Одиночество – это базовое условие нашего существования. Это часть понимания и признания близости и, при правильном применении, это углубляет и расширяет нашу человечность. Мустакас пишет: Любить – значит быть одиноким. Каждая любовь разрушается болезнями, разлукой или смертью. Изящность природы любви, то уникальное качество или измерение, которое она обретает на наивысшем своем пике, находится под угрозой изменения и уничтожения, и того факта, что любимый не всегда чувствует, знает или понимает любимого. В отсутствие любимого, в отшельничестве и одиночестве, появляется новое «я», в уединенном мышлении. Одиночество ускоряет любовь и приводит ее к новым восприятиям и чувствам, новым переживаниям взаимной глубины и красоты 164 Мустакас говорит о том, что мы валим в одну кучу экзистенциальное одиночество и тревожность по поводу одиночества. Тревожность по поводу 164 Moustakas’ Loneliness, p. 101 (Prentice-Hall, 1961). Русский перевод © 2013 Олег Матвеев olegmatv@gmail.com Все права сохранены ОМ-ответ 2013 http://olegmatv.livejournal.com/tag/ОМ-ответ 426 одиночества – это наш обыкновенный, но совершенно ненужный страх остаться одному, наше отчуждение от самих себя. Он проявляется в распространенных в обществе темах «никогда не быть одиноким», и в том, что мы называем «страхом покинутости». Экзистенциальное одиночество – это неотъемлемая часть человеческого бытия. Мы можем стереть тревожность одиночества и облегчить экзистенциальное одиночество, став более дифференцированными, но фундаментальное одиночество человеческого бытия невозможно преодолеть окончательно (если только вы не достигнете глубинного уровня просветления). Мы не можем «нанести поражение» экзистенциальной отделённости – мы просто можем рассматривать ее так, как она того заслуживает – как часть большего целого. То, что Эрнест Беккер обозначил термином «героизм», Мустакас называет «смелостью и надеждой»: Отделяет человека от других людей не одиночество, а ужас одиночества и постоянные усилия избежать его. Нам нужно научиться заботиться о своем собственном одиночестве и страданиях, и одиночестве и страданиях других людей, ибо внутри этой боли и отчуждения и одиночества можно обнаружить смелость, надежду и то, что в жизни считается храбрым, приятным и истинным. Служба одиночеству – это путь к самоиндентификации, любви и вере в это чудо жизни 165 Как принятие, так и отрицание нашей отделённости может мотивировать нас стремиться к другим – но только принятие способствует браку. Стремление к любви и близости ради отрицания реальности неизбежно приводит к разочарованию. Когда психолог Эрих Фромм сказал, что близость – это тот способ, которым мы убегаем из «тюрьмы нашей отделенности», он предполагал скорее принятие экзистенциального одиночества, чем его отрицание 166 Любовь – не для изнеженных сердец Я надеюсь однажды выйти за рамки своей текущей точки зрения, но в данный момент я полагаю, что никакого количества самотрансценденции не будет достаточно для того, чтобы преодолеть рамки смерти. Любовь к своему супругу, как и желание на основе полноты – это акт целостности. Как и все акты целостности, он связан с уязвимостью: в этом случае, что произойдет, если вы достигнете успеха? Вы ведь и правда можете получить прекрасный брак, которого, как вам казалось, вам так хотелось, и из-за отсутствия которого вы ощущали лишенность и вину. Но, как говорится в одном древнем китайском проклятии, будь осторожен с тем, о чем молишься. Часто мы просто не готовы заплатить цену за успех. 165 Ibid., p. 103. 166 Ibid. Русский перевод © 2013 Олег Матвеев olegmatv@gmail.com Все права сохранены ОМ-ответ 2013 http://olegmatv.livejournal.com/tag/ОМ-ответ 427 Счастье в браке требует смелости, гибкости и веры. Мы часто думаем, что счастливым быть легче, чем несчастным, но если это так – с учетом нашей склонности выбирать более легкие пути – почему же тогда не так много людей идет именно этим путем? Счастье не наполняет пустоту, что остается после того, как вы наконец убираете все свои заморочки и разрешаете все свои разногласия. Это только половина процесса. Вам все еще нужно будет держаться за себя. Вам придется поддерживать себя, проживая жизненные трагедии и не впуская их вовнутрь себя. Чудесный брак не делает жизнь легкой или безболезненной. Он просто делает работу более приятной, а боль – более осмысленной. Чудесные отношения неизбежно становятся источником боли. Драматург Оскар Уайльд утверждал, что в жизни есть две трагедии: одна – это нереализованные желания сердца, а другая – реализованные. Уайльд считал, что последнее даже хуже, потому что это всегда приводит к разочарованию. Фантастический брак уничтожает фантазию об «обладании всем сразу». Даже любимейший и тактичнейший партнер временами будет вас глубоко разочаровывать. Но есть и еще более важный вопрос: еще более страшная боль лежит в будущем, если этот партнер вас не разочарует ни разу. Труднее всего пережить не эти ужасные прагматичные или «плохие» браки – сердце разбивают действительно хорошие браки. Обладание фундаментально прекрасным браком означает, что вы уязвимы – вы можете многое потерять. Конечным результатом обладания любимым и желанным долговременным партнером является горе, которое мало кто из нас готов пережить. Одному из вас придется хоронить любимого и незаменимого друга. Многие из нас скорее предпочтут жить с партнером, который является «болью в заднице», чем рисковать собственным сердечными болями. «Боль в заднице» проще меньше любить, и потеря не будет такой ужасной, когда он / она умрёт. Самый большой вопрос с доверием в браке стоит не в отношении доверия к партнеру. Вопрос этот касается того, можете или нет вы на самом деле доверять сами себе. Чем лучше ваш партнер, тем лучше должна быть ваша способность утешать и успокаивать себя. Любить партнера больше, чем позволяет ваша способность к самоутешению – небезопасно, особенно если вы постоянно нуждаетесь в том, чтобы он «был рядом с вами». Ваш партнер не сможет быть рядом, держать вас за руку и утешать, когда он умрет. Вы пройдете через это все в одиночестве. Повышающаяся уязвимость, которая происходит от растущей важности вашего партнера, делает страстный брак устрашающим. Многие из нас знают, что себе не стоит доверять в ситуациях огромного риска. Любовь – это не для слабых, не для тех, кого нужно тщательно оберегать, не для изнеженных сердец. Именно поэтому ее так мало в мире. Любовь требует твердости характера в столкновении со множеством трудностей. Если бы наше общество могло вынести более реалистичный взгляд на брак, мы бы не вкладывали столько пафоса в советах людям любить и желать друг друга. На своих семинарах я часто обсуждаю то, как многие супруги рассчитывают обмануть систему: они надеются, что умрут первыми. И это не обязательно является обыкновенным брачным садизмом – это то, что я ранее уже отмечал: они |