Главная страница
Навигация по странице:

  • Население и уровень жизни

  • Исследования и открытия

  • камерон краткая история. 5 Моим внукам Лукасу, Марго Лиль, Киле, Грэхему Зэйн


    Скачать 12.31 Mb.
    Название5 Моим внукам Лукасу, Марго Лиль, Киле, Грэхему Зэйн
    Анкоркамерон краткая история.doc
    Дата24.04.2017
    Размер12.31 Mb.
    Формат файлаdoc
    Имя файлакамерон краткая история.doc
    ТипДокументы
    #4628
    страница9 из 44
    1   ...   5   6   7   8   9   10   11   12   ...   44
    Глава 5

    ВТОРАЯ ВОЛНА ДЕМОГРАФИЧЕСКОГО РОСТА В ЕВРОПЕ

    120 Около середины XV в., после столетия демографического за­стоя, численность европейского населения начала опять расти. Ни время начала роста, ни его скорость не были одинаковы по всей Европе, но к началу XVI в. демографический рост повсеместно стал фактом. Он продолжался весь XVI в., и, возможно, даже ус­корился в его последние десятилетия. Однако в начале XVII в. этот рост был остановлен голодом, эпидемиями и войнами, осо­бенно Тридцатилетней войной, которая привела к катастрофичес­ким жертвам среди населения Центральной Европы. К середине XVII в., за исключением некоторых регионов, особенно Голландии, рост численности населения в Европе прекратился, а кое-где она даже сократилась.

    120 Эти даты — примерно середина XV и се­редина XVII вв. — являются хронологическими границами второй логистической кривой динамики населения Европы. В эти рамки укладываются и другие важнейшие изменения, некоторые из кото­рых (хотя и не все) были непосредственно связаны с демографи­ческими феноменами. В середине XVII в. европейская и мировая экономики принципиально отличались от того, какими они были в XV в.

    120 Наиболее существенным отличием было расширение географи­ческого горизонта.

    120 Период демографического роста почти полнос­тью совпадает с великой эрой морских исследований и открытий, которые привели к установлению морских путей между Европой и Азией, и, что имело еще большие последствия для мировой ис­тории, к завоеванию и заселению европейцами Западного полуша­рия. Эти события, в свою очередь, дали Европе новые ресурсы, как фактические, так и потенциальные, и способствовали (вместе с другими факторами) значительным институциональным измене­ниям в европейской экономике, в особенности тем из них, кото­рые были связаны с ролью государства.

    Еще одним отличием были значительные сдвиги в расположе­нии главных центров деловой активности в Европе. В XV в. севе­роитальянские города сохраняли экономическое лидерство, кото­рое принадлежало им на протяжении всех Средних веков. Однако открытия португальцев лишили их монополии в торговле прянос­тями.

    120 Серия войн, сопровождавшаяся вторжением и оккупацией Италии иностранными армиями, нанесла дополнительный удар по

    121 их торговым и финансовым операциям.

    121 Упадок Италии не был резким или внезапным, поскольку итальянцы имели значительные резервы капиталов и предпринимательских талантов, а также крепкие экономические институты, что позволило им продержать­ся еще несколько поколений. В любом случае, упадок Италии был скорее относительным, чем абсолютным, ввиду бурного роста европейской торговли. Тем не менее, к середине XVII в. Италия отошла на второй план европейской экономики, где она и остава­лась вплоть до XX в.

    Испания и Португалия приобрели славу ведущих экономичес­ких держав Европы. Лиссабон заменил Венецию в роли главного транзитного порта в торговле специями, а испанские Габсбурги, чьи финансы существенно укрепил приток золота и серебра из их аме­риканских колоний, стали наиболее могущественными монархами Европы. Однако богатства, притекающие из их колониальных им­перий, распределялись в этих странах неравномерно. В результате государственной политики, которая будет описана и проанализиро­вана в этой главе, эти государства использовали свои ресурсы не­производительным образом и воспрепятствовали развитию силь­ных и динамичных экономических институтов. Хотя обе страны со­хранили свои огромные заморские империи соответственно до XIX и XX вв., к середине XVII в. они уже в полной мере переживали экономический, политический и военный упадок.

    Центральная, Восточная и Северная Европа не участвовали сколько-нибудь заметно в коммерческом процветании XVII в. Не­мецкая Ганза преуспевала в XV в., но затем также пришла в упа­док. Хотя главные причины ее упадка не зависели от великих гео­графических открытий, последние, возможно, ускорили ее закат ввиду возросшей экономической мощи голландских и английских городов. Южная Германия и Швейцария, которые в XV в. приоб­рели значительное экономическое влияние, некоторое время сохра­няли свое положение. Однако ввиду того, что через их территорию более не проходили важные торговые пути, а выход к морю у них отсутствовал, они стали отодвигаться на вторые роли вместе с ос­тальной Центральной и Восточной Европой. Вся Центральная Ев­ропа вскоре была потрясена религиозными и династическими вой­нами, которые подорвали ее экономический потенциал.

    Максимальный выигрыш от географических открытий получил регион, прилегающий к Северному морю и Ла-Маншу: Нидерлан­ды, Англия и северная Франция. Этот регион, имевший свобод­ный выход в Атлантику и лежащий на полпути между Северной и Южной Европой, добился процветания в эру океанской торгов­ли. Однако в течение XVI в. Франция также была вовлечена в династические и религиозные войны, как гражданские, так и меж­дународные, и ее правительство по большей части придержива­лось политики, неблагоприятной для развития промышленности, торговли и сельского хозяйства.

    121 В связи с этим Франция получи-

    122 ла меньший выигрыш от географических открытий, чем Нидер­ланды и Англия.

    122 Англия ко времени великих географических открытий лишь недавно избавилась от статуса отсталого сырьевого региона, пре­вратившись в страну с развивающейся промышленностью. Ее сельское хозяйство стало также в большей степени ориентировать­ся на рынок. Война Алой и Белой розы сопровождалась больши­ми жертвами среди дворянства, но городские средние классы и крестьяне практически не пострадали от нее. Упадок знатного дворянства содействовал росту влияния мелкого дворянства — джентри. Новая династия Тюдоров, которая взошла на трон в 1485 г., во многом зависела от поддержки джентри и взамен предоставляла ему привилегии. Когда Генрих VIII разорвал с римской церковью и провел секуляризацию монастырских земель, выигрыш, который получило от этого шага джентри, уступал лишь выигрышу самого короля. Эта акция также способствовала развитию земельного рынка и рыночной ориентации сельского хо­зяйства.

    Фландрия, к тому времени уже ставшая наиболее экономичес­ки развитым регионом Европы, медленно преодолевала последст­вия великой депрессии конца Средних веков. Брюгге постепенно утрачивал свою роль главного порта транзитной торговли с Южной Европой, а в первой половине XVI в. важнейшим цент­ром европейской торговли стал Антверпен. В результате династи­ческого альянса все семнадцать провинций Нидерландов, от Люк­сембурга и Артуа на юге до Фрисландии и Гронингена на севере, попали в начале XVI в. под власть испанской короны. Благодаря этому они оказались в чрезвычайно выгодном положении для того, чтобы воспользоваться широкими возможностями торговли, открывшимися в Испанской империи. Однако в 1568 г. Нидерлан­ды восстали против испанского владычества. Испании удалось по­давить восстание в южных провинциях (на территории современ­ной Бельгии), но семь северных провинций получили независи­мость в качестве Объединенных провинций, или Голландской рес­публики. С экономической точки зрения это событие привело к относительному упадку южных провинций, отчасти потому, что испанское правительство предприняло многочисленные и жесткие карательные меры, а отчасти из-за того, что голландцы, которые контролировали устье Шельды, блокировали доступ кораблей к Антверпену. Торговля сместилась к северу, и в XVII в. Амстердам превратился в огромный торговый и финансовый центр.

    Технологические изменения в навигации и судостроении имели ключевое значение для успеха морских исследований и открытий. Использование пороха и изобретение европейцами огнестрельного оружия было не менее важно для успеха заокеанских завоеваний. Одновременно совершенствовались техника металлургии и некото­рые другие промышленные процессы. Однако в целом этот пери­од не был выдающимся в отношении технологического прогресса.

    122

    123 В частности, в сфере сельскохозяйственной технологии не произо­шло ни одного крупного прорыва, сравнимого по значению с вве­дением трехполья и тяжелого колесного плуга, хотя имело место множество менее значительных улучшений, связанных с совер­шенствованием севооборота, введением ряда новых культур и т.д.
    123 Население и уровень жизни

    В середине XV в. совокупное население Европы составляло около 45 — 50 млн человек, т.е. около 2/з от максимальной чис­ленности населения, достигнутой в период, предшествующий Ве­ликой чуме. К середине XVII в., и с этим согласно большинство ученых, население составляло примерно 100 млн. В 1600 г. оно должно было быть по крайней мере таким же, если не большим, с учетом стагнации численности населения и его возможного упад­ка, характерного для первой половины XVII в. Что явилось при­чиной этого роста, а затем новой стагнации и упадка?

    Единственной очевидной причины возобновления роста чис­ленности населения не существовало. Число жертв чумы и других эпидемических заболеваний постепенно сокращалось, вероятно, в результате повышения естественного иммунитета или экологичес­ких изменений, повлиявших на переносчиков болезни. Возможно, немного улучшился климат. Рост реальной заработной платы в XV в., ставший результатом благоприятных сдвигов в соотноше­нии численности населения и наличных земельных площадей вследствие предшествующего снижения численности населения, по-видимому, способствовал более раннему вступлению в брак и, следовательно, более высокому уровню рождаемости. Как бы то ни было, численность населения Европы начала расти, и этот рост продолжался на протяжении всего XVI в., даже после того, как первоначальные благоприятные условия изменились.

    Рост численности населения в XVI в., хотя и был повсемест­ным, не был равномерным. Ввиду различий в исходной плотности населения и в темпах его роста, к концу XVI в. плотность населе­ния в разных регионах Европы очень сильно варьировала. Италия с ее «зрелой» экономикой и Нидерланды с динамично развиваю­щейся экономикой имели самую большую плотность населения — 40 или более человек на 1 км2, хотя в некоторых регионах, таких как Ломбардия и провинция Голландия, этот показатель достигал 100 человек и более на 1 км2. (Для сравнения скажем, что плот­ность населения в современной Италии составляет около 190 че­ловек на 1 км2, в Нидерландах — около 350, а плотность населе­ния Западной Европы в целом составляет около 125 человек на 1 км2.) Франция, с населением приблизительно 18 млн человек, имела плотность примерно в 34 человека на 1 км2.

    123 Население Англии и Уэльса, составлявшее 4 или 5 млн человек, имело не-124-сколько меньшую плотность.

    124 В других регионах население было еще более редким: 28 человек на 1 км2 в Германии, 17 — в Испа­нии и Португалии, 14 — в Восточной Европе (за исключением России), и лишь 1,5 — 2 — в России и в скандинавских странах.

    124 Как указывалось в главе 3, эти цифры свидетельствуют, что плотность населения была тесно связана с производительностью сельского хозяйства. Схожие различия имелись внутри стран. На­пример, Вюртемберг, один из наиболее развитых сельскохозяйст­венных регионов Германии, имел плотность населения 44 человека на 1 км2. Южная Англия была гораздо плотнее населена, чем Уэльс или север страны, а северная Франция и приморские регио­ны Прованса и Лангедока — плотнее, чем гористый Центральный массив с его бедными почвами. Редкость населения плато Арагона и Кастилии находилась в резком контрасте с густонаселенными долинами Андалузии и Валенсии, как и районы Апеннин и Альп в Италии с долиной реки По и Кампанией. Тем не менее, приме­нительно к концу XVI в. можно говорить о перенаселенности даже в горных и неплодородных регионах. Доказательством тому служат потоки мигрантов из этих регионов в более населенные, но экономически более процветающие долины и равнины. Однако сами долины и равнины были также перенаселены. В некоторых регионах наблюдалось дробление земельных участков, по мере того как все больше и больше людей пытались получить элемен­тарные средства к существованию обработкой земли. В других ре­гионах избыточное население покидало сельскую местность, добровольно или по необходимости. Английская литература эпохи Елизаветы I содержит многочисленные упоминания о «здоровых нищих» на дорогах и городских улицах, чья бедность часто тол­кала их на преступления. В случае с Испанией и Португалией их колониальные империи давали выход растущему населению — на деле даже раздавались жалобы на нехватку рабочей силы, — а в Северной Европе приобретение колоний пропагандировалось как мера, способная решить проблему избытка населения. Однако для Европы в целом заокеанская миграция в XVI —XVII вв. была крайне незначительной. Большая часть миграционных потоков ог­раничивалась границами одной страны или даже одной местности.

    Одним из последствий этой миграции было то, что городское население росло более быстрыми темпами, чем общая численность населения. Население Севильи и Лондона утроилось в период между 1500 и 1600 гг. (примерно до 150 тыс. человек в обоих слу­чаях), население Неаполя удвоилось (примерно до 250 тыс.). На­селение Парижа, уже являвшегося самым крупным городом Евро­пы и имевшего более 200 тыс. жителей, также увеличилось при­мерно до четверти миллиона. Амстердам вырос примерно с 10 тыс. в конце XV в. до более 100 тыс. человек в начале XVII в. (Все эти цифры приблизительны.)

    124 Хотя рост доли городского на­селения также был повсеместным, он был более выражен в Север­ной Европе, чем в Средиземноморской, для которой был уже ха-125-рактерен более высокий уровень урбанизации в начале рассматри­ваемого периода.

    125 К концу XVI в. около одной трети населения Фландрии и почти половина населения Голландии жило в городах.

    125 В некоторых случаях рост городского населения может слу­жить индикатором экономического развития, но в XVI в. это не обязательно было так. В это время города были скорее торговыми и административными, чем промышленными центрами. Многие промышленные производства, такие как текстильная промышлен­ность и металлургия, были сконцентрированы в сельской местнос­ти. Ремесленники, работавшие в городах, обычно были организо­ваны в цехи, вступление в которые требовало прохождения дли­тельного периода ученичества, а также было обставлено другими ограничениями. Сельские мигранты редко обладали мастерством или способностями, необходимыми для занятия городскими про­фессиями. В городах они пополняли ряды люмпен-пролетариа­та — массы временных неквалифицированных рабочих, часто не востребованных на рынке труда, которые дополняли свои мизер­ные заработки попрошайничеством и мелким воровством. Условия жизни в перенаселенных, грязных трущобах создавали опасность для всего населения города, способствуя распространению эпиде­мических заболеваний.

    Тяжелое положение и городских, и сельских бедняков усугуб­лялось длительным падением реальной заработной платы. Из-за того, что численность населения росла быстрее, чем производи­тельность в сельском хозяйстве, цены на продукты питания, осо­бенно хлеб, росли быстрее, чем денежная заработная плата, а произошедшая в Европе «революция цен» (см. соответствующий раздел далее в этой главе) еще более усугубила ситуацию. К концу XVI в. давление избыточного населения на ресурсы достиг­ло предела, и в первой половине XVII в. серия неурожаев, новые эпидемии бубонной чумы и других болезней, а также интенсифи­кация военных конфликтов привели к остановке роста численнос­ти населения. В некоторых регионах Европы, особенно в Испа­нии, Германии и Польше, численность населения фактически па­дала в течение некоторого периода XVII в. или даже на протяже­нии всего столетиям .
    Исследования и открытия

    125 Нет причины полагать, что существовала прямая связь между демографическим ростом в Европе и морскими открытиями, кото­рые привели к установлению прямых торговых путей между Ев­ропой и Азией и к завоеванию и заселению Нового Света. Рост численности населения уже происходил до того, как были сдела­ны значительные открытия.

    125 Объем торговли с регионами вне Ев­ропы в XVI —XVII вв. был небольшой в сравнении с торговлей

    126 между европейскими странами, а импорт продуктов питания (за исключением специй) был незначителен. Тем не менее, открытия значительно повлияли на ход экономических изменений в Европе.

    126 Заметный технологический прогресс в кораблестроении и изго­товлении навигационных инструментов был отмечен уже в конце Средних веков. Трех-, четырех-, и пятимачтовые корабли с ком­бинацией квадратных и треугольных парусов, способные ходить против ветра, заменили весельные галеры со вспомогательными парусами, доминировавшие в средневековой торговле. Судовой руль заменил рулевое весло. Все вместе эти изменения обеспечили большую маневренность, контроль над направлением движения и возможность обходиться без гребцов. Корабли стали больше, прочнее и грузоподъемнее, что сделало возможными более дли­тельные путешествия. Магнитный компас, возможно, позаимство­ванный у китайцев через арабов, значительно облегчил навига­цию. Развитие картографии привело к значительному усовершен­ствованию морских и сухопутных карт.

    Итальянцы являлись лидерами в искусстве навигации и еще долго сохраняли это лидерство, о чем говорят имена Колумба, Ка­бота, Веспуччи, Веррацано и других. Еще в 1291 г. генуэзская экспедиция на галерах вышла к западному побережью Африки в попытке достичь Индии по морю (правда, с тех пор этой экспеди­ции никто больше не видел). Но итальянцы были консервативны в отношении устройства кораблей, и лидерство скоро перешло к народам, имевшим выход к океану — особенно фламандцам, гол­ландцам и португальцам. Португальцы перехватили инициативу во всех аспектах мореходного искусства — в устройстве кораб­лей, навигации и морских путешествиях (рис. 5.1). Проница­тельность и энергия одного человека, принца Генриха (Энрико) Мореплавателя, были ключевой причиной огромного прогресса географических знаний и открытий, сделанных европейцами в XV в.

    Принц Генрих (1393 — 1460 гг.), младший сын короля Порту­галии, посвятил себя организации исследований африканского по­бережья, конечной целью которых являлся выход в Индийский океан. В своем замке на полуострове Сагриш (южное побережье Португалии) он основал своего рода исследовательский институт, к работе в котором он привлек астрономов, географов, картогра­фов и навигаторов всех национальностей. С 1418 г. и до самой смерти он почти ежегодно отправлял экспедиции. Тщательно и терпеливо его моряки наносили на карту берега и течения, откры­вали и колонизировали острова Атлантики и устанавливали торго­вые связи с местными африканскими вождями. Принц Генрих не дожил до осуществления мечты своей жизни.

    126 К году его смерти португальцы продвинулись лишь немного южнее мыса Зеленый, но научная и исследовательская работа, проведенная под его пат­ронажем, заложила основу для последующих открытий.

    126


    1   ...   5   6   7   8   9   10   11   12   ...   44


    написать администратору сайта