Акадаем чтение????Воображаемые сообщества. Benedictandersonimaginedcommunities
 Скачать 7.04 Mb.
|
|
6. Официальный национализм и империализм 115 сти и этические стандарты последних. В те дни рожденный в Индии гражданский служащий [sic — сравните с нашими испано-американскими креолами практически отрезал себя от своего родительского общества, живя, двигаясь и вообще существуя в атмосфере, столь дорогой его коллегам-британ- цам. По уму и манерам он был таким же англичанином, как и любой англичанин Это было сего стороны немалой жертвой, ибо таким образом он полностью отчуждался от общества своего народа и социально и морально становился в нем парией. Он был таким же чужим народной земле как и поселившиеся в стране европейцы»23. Пожалуй, довольно о Маколее. Гораздо серьезнее было то, что такие чужаки в родной стране были, вдобавок к тому, еще и обречены — не менее фатально, чем американские креолы — находиться в иррациональном постоянном подчинении у английских матурранго. И дело непросто в том, что Палу, сколь бы он ни был англиизи- рован, были навсегда заказаны высшие посты в его стране. Для него было закрыто и движение за пределы ее периметра как горизонтальное (скажем, на Золотой Берег или в Гонконг, таки вертикальное (в метрополию. Он мог быть полностью отчужден от общества своего народа, но при этом был приговорен пожизненно нести службу среди этих людей. (Конкретный состав этих людей, разумеется, менялся по мере пространственного расширения британских владений на субконтиненте24.) Позднее мы еще обратимся к тому, как повлияли официальные национализмы на подъем азиатских и африканских национализмов X X в. Здесь для наших целей необходимо лишь подчеркнуть, что англиизация производила тысячи и тысячи Палов по всему миру. Это как ничто другое подчеркивает фундаментальное противоречие английского официального национализма, а именно, внутреннюю несовместимость империи и нации. Я намеренно говорю нации, потому что всегда есть соблазн объяснить этих Палов в терминах расизма. Никто в здравом уме не решился бы отрицать глубоко расистский характер английского империализма XIX в. Но ведь существовали свои Палы ив белых колониях Австралии, Новой Зеландии, Канаде и Южной Африке. Там тоже были Б. Андерсон. Воображаемые сообщества толпы английских и шотландских школьных наставников англиизация была также и культурной политикой. Как и перед Палом, передними был закрыт тот петляющий путь наверх, который был еще открыт в XVIII вперед шотландцами. Англиизированные австралийцы не служили нив Дублине, нив Манчестере, ни даже в Оттаве или Кейптауне. Еще очень долго они не могли статьи генерал-губернаторами в Канберре. Таковыми могли быть только английские англичане, те. члены пока еще наполовину скрытой английской нации. За три года до того, как Ост-Индская компания утратила свои индийские охотничьи угодья, коммодор Пер ри, прибыв со своими черными кораблями, окончательно снес стены, на протяжении долгого времени державшие Японию в ее добровольно изоляции. После 1854 г. самоуверенность и внутренняя легитимность Бакуфу (режима сёгуната Токугава) были быстро подорваны его очевидным бессилием перед проникновением Запада. Самураи среднего ранга, прежде всего из княжеств хан Са- цума и Тёсю, объединившиеся в небольшой отряд подло зунгом сонно дзёи» (почитание суверена, изгнание варваров, в 1868 г. в конце концов свергли этот режим. Среди причин их успеха было исключительно творческое усвоение — особенно начиная с 1860 г. — новой западной военной науки, систематизированной после 1815 г. прусскими и французскими штабными профессионалами. Благодаря этому им удалось эффективно использовать ультрасовременных ружей (по большей части сохранившихся еще со времен американской гражданской войны, которые они приобрели у одного английского торговца оружием. В применении ружей. люди Тёсю достигли такого мастерства, что старые леденящие кровь методы сечи и резни были против них совершенно бесполезны»27. Однако, едва оказавшись у власти, повстанцы, которых мы помним сегодня как олигархов Мэйдзи, обнаружили, что их воинская доблесть еще не гарантировала автоматически политической легитимности. Если тэнно императора) со свержением режима Бакуфу еще можно было быстро восстановить, то изгнать варваров было 6. Официальный национализм и империализм 117 не так-то просто. Геополитическая безопасность Японии оставалась такой же хрупкой, как и дог. Одним из основных средств, принятых для консолидации внутриполитической позиции олигархии, стал, таким образом, вариант официального национализма середины века, вполне сознательно скопированный по образцу Прус- сии-Германии Гогенцоллернов. В 1868—1871 гг. все остатки местных феодальных военных отрядов были распущены, и Токио получил централизованную монополию на применение средств насилия. В 1872 г. имперским Эдиктом было предписано введение всеобщей грамотности среди взрослого мужского населения. В 1873 г. Япония, задолго до Соединенного Королевства, ввела всеобщую воинскую повинность. Одновременно режим упразднил самурайское сословие как законодательно определенный и привилегированный класс, что стало важным шагом не только в (постепенном) предоставлении всем дарованиям возможности служить в офицерском корпусе, но и попыткой вписаться в доступную теперь модель нации граждан. Японское крестьянство было освобождено от подчинения феодальной системе княжеств и с этого времени стало напрямую эксплуатироваться государством и торгово-аграрными землевладельцами. В 1889 г. последовало принятие конституции на прусский манера со временем было введено всеобщее избирательное право для мужчин. В проведении этой организованной кампании сторонникам Мэйдзи помогали три полуслучайных удачных фактора. Первым была относительно высокая этнокультурная гомогенность японцев, ставшая результатом политики изоляции и внутреннего усмирения, проводимой на протяжении двух с половиной веков режимом Бакуфу. Хотя японский язык, на котором говорили на Кюсю, был почти совсем непонятен на Хонсю, и вербальная коммуникация оказывалась проблематичной даже для Эдо- Токио и Киото-Осаки, на всех островах долгое время существовала полукитаизированная идеографическая система чтения, благодаря которой развитие массовой грамотности через школы и печать протекало легко и без сопротивления. Во-вторых, уникальная древность импе Б. Андерсон. Воображаемые сообщества раторского дома (Япония — единственная страна, где монархия на протяжении всей ее письменно задокументированной истории была монополизирована одной династией) и его символичная японскость (сравните с Бурбонами и Габсбургами) существенно упрощали использование Императора в официально-националистических целях. В-третьих, проникновение варваров было внезапным, массивными достаточно угрожающим для большинства элементов политически-сознательного населения, благодаря чему они могли сплотиться вокруг программы самозащиты, понятой в новых национальных категориях. Стоит подчеркнуть, что эта возможность напрямую связана со временем западного проникновения, а именно ми годами XIX в, в противоположность м годам XVIII в. Ибо к этому времени в большей части Европы вот уже на протяжении полувека вступало в свои права национальное сообщество как в популярной, таки в официальной его версии. В результате, самозащита могла быть смоделирована в согласии и соответствии стем, чему суждено было стать позднее международными нормами». То, что эта рискованная игра себя окупила, несмотря на ужасающие страдания, причиненные крестьянству безжалостными фискальными поборами, необходимыми для оплаты военизированной программы индустриализации, несомненно, в какой-то степени было обусловлено однобокой ориентацией самих олигархов. Удачно придя к власти в эпоху, когда номерные счета в Цюрихе были в далеком будущем, которое даже во сне не могло пригрезиться, они были избавлены от искушения выводить извлекаемую прибыль за пределы Японии. Они, коим посчастливилось править в эпоху, когда военная технология развивалась еще относительно неспешно, имели возможность с помощью своей запоздалой программы вооружения превратить Японию к концу века в самостоятельную военную державу. Впечатляющие успехи, достигнутые японской армией, набранной на основе воинской повинности, в вооруженных действиях против Китая) и военно-морским флотом Японии в войне с Россией (1905), а также аннексия Тайваня (1895) 6. Официальный национализм и империализм 119 и Кореи (1910), сознательно пропагандируемые через школы и печать, были крайне полезны для создания общего впечатления, что консервативная олигархия является аутентичным представителем нации, членами которой японцы в своем воображении все более начинали себя мыслить. То, что этот национализм принял агрессивный империалистический характер даже вне правящих кругов Японии, лучше всего объяснить двумя факторами наследием ее продолжительной изоляции и могуществом официаль но-национальной модели. Маруяма проницательно замечает, что в Европе все национализмы выросли в контексте традиционного плюрализма взаимодействующих династических государств — или, как я сформулировал тоже самое выше, европейская универсальность латыни никогда не имела политического коррелята: «Национальное сознание в Европе, следовательно, с самого своего зарождения несло на себе печать осознания международного общества. Само собой предполагалось, что споры между суверенными государствами суть конфликты между независимыми членами этого международного общества. По этой самой причине война со времен Гроция занимала важное и систематическое место в международном праве»31. Многовековая изоляция Японии, в свою очередь, предполагала, что здесь 4осознание равноправия в международных делах полностью отсутствовало. Сторонники изгнания варваров смотрели на международные отношения со своих позиций в национальной иерархии, основанной на превосходстве вышестоящих над нижестоящими. А потому, когда исходные посылки национальной иерархии были горизонтально перенесены в международную сферу, международные проблемы оказались сведены к одной-единственной альтернативе покорять или быть покоренными. В отсутствие каких-либо высших нормативных стандартов, с которыми можно бы было соотнести международные отношения, политика силы неизбежно становится правилом, и вчерашняя осторожная оборонительность оборачивается сегодняшним неограниченным экспансионизмом»32. Во-вторых, основными моделями для японской олигархии были самонатурализирующиеся династии Евро Б, Андерсон, Воображаемые сообщества пы. Учитывая, что эти династии все больше и больше определяли себя в национальных категориях, расширяя в тоже время свою власть за пределами Европы, неудивительно, что эта модель должна была быть воспринята в имперском духе. Как показал раздел Африки на Берлинской конференции (1885), великими нациями были всемирные завоеватели. Но тогда вполне правдоподобно, что и Японии для того, чтобы ее признали великой, надо было превратить тэнно в Императора и пуститься в заморские авантюры, пусть даже она вступила в игру слишком поздно и ей еще предстояло многое наверстать. Мало что позволяет острее ощутить, как отразились эти остатки на сознании читающего населения, чем следующая формулировка радикал-националистического идеолога и революционера Кита Икки (1884—1937), содержащаяся в его влиятельной работе «Нихон кайдзо хоан тайкоь Очерк о реконструкции Японии, опубликованной в 1924 г.: 4Как классовая борьба внутри нации ведется ради исправления неравенства, таки война между нациями за правое дело призвана исправить существующие несправедливые различия. Британская империя — миллионер, владеющий богатствами по всему миру Россия — великий землевладелец, занимающий северную половину земного шара. Япония с ее разбросанной на окраине [sic] группой островов — страна пролетариата, иона имеет право объявить войну крупным монопольным державам. Социалисты Запада противоречат самим себе, когда признают право пролетариата на классовую борьбу у себя дома ив тоже время осуждают войну, ведущуюся пролетариатом между нациями, как милитаризм и агрессию. Если допустимо, чтобы рабочий класс объединился ради свержения несправедливой власти посредством кровопролития, то следует выразить безусловное одобрение и тому, чтобы Япония усовершенствовала свою армию и флот и вступила в войну за исправление несправедливых международных границ. От имени разумной социал-демо- кратии Япония предъявляет свои претензии на Австралию и Восточную Сибирь»34. Остается только добавить, что в процессе расширения империи после 1900 г. японизация в духе Маколея стала сознательно проводимой государственной политикой. В 6. Официальный национализм и империализм 121 период между двумя мировыми войнами в отношении корейцев тайваньцев и маньчжуров ас началом войны на Тихом океане в отношении бирманцев индонезийцев и филиппинцев осуществлялась политика для которой европейская модель была уже установившейся рабочей практикой. Итак же как это было в Британской империи японизированным корейцам тайваньцам или бирманцам были полностью перекрыты пути в метрополию. Они могли в совершенстве говорить и читать по-япон- ски» но ни при каких обстоятельствах не могли встать во главе префектуры на острове Хонсю и даже получить пост за пределами тех зон, в которых они родились. Теперь, когда мы рассмотрели три разных случая официального национализма, важно подчеркнуть, что на эту модель могли сознательно ориентироваться государства, не имевшие серьезных великодержавных претензий, до тех пор, пока оставались такими государствами, где правящие классы или лидирующие элементы чувствовали, что всемирное расползание национально-воображенных сообществ ставит их под угрозу. Вероятно, полезно будет сравнить два таких государства Сиам и Венгрию-в-со- ставе-Австро-Венгрии. Чулалонгкорн, современник Мэйдзи, правивший на протяжении долгого времени (1868— 1910), избрал для защиты своего королевства от западного экспансионизма стиль, заметно отличавшийся от стиля его японского коллеги. Зажатый между британскими Бирмой и Ма лайей и французским Индокитаем, он вместо того, чтобы попытаться создать серьезную военную машину, посвятил себя тонкой манипулятивной дипломатии. (Военное министерство было создано лишь в 1894 г) Навевая воспоминания о Европе XVIII в, его вооруженные силы в основном представляли собой разношерстные вооруженные отряды, состоявшие из вьетнамских, кхмерских, лаосских, малайских и китайских наемников и подданных. Почти ничего не делалось и для насаждения официального национализма через модернизированную систему образования. Фактически, обязательное начальное образование было введено лишь через десять с лишним лет Б. Андерсон. Воображаемые сообщества после его кончины, а первый в стране университет был учрежден лишь в 1917 г, на сорок лет позже основания Императорского университета в Токио. Несмотря на все это, Чулалонгкорн считал себя модернизатором. Однако основными образцами для него былине Соединенное Королевство и не Германия, а колониальные beamtenstaaten голландской Ост-Индии, британская Малайя и Радж. Следование этим моделям предполагало рационализацию и централизацию королевского правительственного аппарата, упразднение традиционных полуавтономных государств-сателлитов и оказание содействия экономическому развитию более или менее в русле колониальных принципов. Самым поразительным примером этого примером, странным образом предвосхитившим сегодняшнюю Саудовскую Аравию, — было активное поощрение им массовой иммиграции молодых одиноких иностранцев мужского пола с целью формирования дезориентированной, политически бесправной рабочей силы, необходимой для строительства портовых сооружений, железных дорог, рытья каналов и расширения коммерческого сельского хозяйства. Импорт гастарбайтеров совпадал с политикой, проводимой властями Батавии и Сингапура, и фактически был смоделирован по ее образцу. Итак же, как в случае нидерландской Ост-Индии и британской Малайи, огромная масса рабочих, импортируемых в XIX в, была из Юго-Восточного Китая. Поучительно, что Чулалонгкорну эта политикане принесла ни личных волнений, ни политических затруднений — также, как и тем колониальным правителям, которым он подражал. По сути, эта политика дала династическому государству недолгое ощущение благополучия, поскольку создала бессильный рабочий класс вне тайского общества, оставив само это общество в значительной степени «незатронутым». «Собирать осколки разбитой посуды пришлось его сыну и наследнику Вачиравуту (правившему в 1910— 1925 гг.), взявшему на этот раз за образец самонатурали- зирующихся монархов Европы. Несмотря на то — и благодаря тому, — что он получил образование в поздневик торианской Англии, он стал играть роль первого нацио- 6. Официальный национализм и империализм 123 налиста» своей страны. Объектом неприязни для этого национализма стало, между тем, не Соединенное Королевство, державшее под контролем 90 процентов сиамской торговли, и не Франция, незадолго до этого покинувшая Сиам, оставив за собой лишь расположенные к востоку от него сегменты старой империи им стали китайцы, которых еще совсем недавно беспечно импортировал в страну его отец. О стиле его антикитайской позиции говорят заглавия двух самых известных его памфлетов Евреи Востока (1914) и Палки в наших колесах (Отчего произошло это изменение Во-первых, свою роль, несомненно, сыграли драматические события, непосредственно предшествовавшие его коронации в ноябре 1910 г. и последовавшие за ней. В июне этого года пришлось прибегнуть к силам полиции для подавления всеобщей забастовки китайских торговцев (детей первых иммигрантов, устремленных вверх по социальной лестнице) и рабочих Бангкока, ознаменовавшей их посвящение в сиамскую политику. А в следующем году разношерстным набором групп, среди которых присутствовали и торговцы, была сметена Небесная монархия в Пекине. Таким образом, китайцы явились предвестниками популярного республиканства, всерьез угрожавшего династическому принципу. Во-вторых, как показывают слова евреи и Восток, этот англиизированный монарх перенял особые расизмы английского правящего класса. Однако, вдобавок к тому, Вачиравут был фактически и своего рода азиатским Бурбоном. В донациональную эпоху его предки охотно брали в жены и наложницы привлекательных китайских девушек, вследствие чего в его жилах, говоря языком Менделя, текло больше китайской крови, чем тайской39. Здесь мы имеем прекрасную иллюстрацию природы официального национализма упреждающей стратегии, принимаемой господствующими группами, когда над ними нависает угроза маргинализации или исключения из возникающего национально-воображенного сообщества. Не стоит и говорить, что Вачиравут привел в движение все политические рычаги официального национализма Б. Андерсон. Воображаемые сообщества обязательное начальное образование под опекой государства, государственную пропаганду, официальное переписывание истории, милитаризм — тут это было скорее показательное шоу, чем что-то реальное, — и бесконечную череду подтверждений идентичности династии и на ции40.) Развитие венгерского национализма в XIX в. показывает отпечаток официальной модели иным образом. Ранее мы уже говорили о том, каким яростным сопротивлением встретило латиноязычное мадьярское дворянство предпринятую Иосифом II в е годы XVIII в. попытку сделать немецкий язык единственным государственным языком империи. Более обеспеченные сегменты этого класса боялись в условиях централизованного, отлаженного управления под началом имперско-немец ких бюрократов потерять свои синекуры. Низшие эшелоны панически боялись того, что могут потерять освобождение от налогов и обязательной службы в армии, а также контроль над крепостными крестьянами и сельскими поместьями. Однако, наряду с защитой латыни, раздавались голоса, надо сказать, весьма оппортунистические, в защиту мадьярского языка, ибо в долгосрочной перспективе мадьярская администрация казалась единственной работоспособной альтернативой немецкой. Бела Грюнвальд поэтому поводу ехидно заметил, что те же самые графства, которые (выступая против указа императора) подчеркивали возможность делопроизводства на мадьярском языке, в 1811 г. — те. спустя двадцать семь лет — уже уверяли в невозможности этого. Еще два десятилетия спустя водном весьма националистически настроенном венгерском графстве говорили, что введение мадьярского языка поставило бы под угрозу нашу конституцию и все наши интересы. Мадьярское дворянство — класс, насчитывавший прит мерно 136 тыс. душ, монополизировавших землю и политические права в стране с населением около 11 млн. человек стало по-настоящему мадьяризироваться только в е годы XIX в, да и то лишь ради того, чтобы не оказаться на обочине истории |