Философия. Философия_ответы. Билеты для кандидатского экзамена по истории и философии науки в группе Хмелевской
 Скачать 2.28 Mb.
|
|
(на фоне которого движутся струны)? Далее, в рамках такого подхода пространство теряет свою атрибутивность, всеобщность, ведь пространство может возникнуть только там, где есть когерентный набор струн. Вполне логично предположить, что струны могут быть когерентны локально. Отсюда следует дале- ко идущий вывод: в этом случае можно говорить о существовании локальных пространств в более широкой «области реальности», в которой пространства нет! Это должно порождать новую космологическую онтологию локального существования в пространстве. Наконец, космические струны, становясь когерентными, также должны создавать новый вид (тип) пространства! В этом случае феноменологическая струнная ткань пространства, «сшита» космологическими «нитями»-струнами. Можно выдвинуть предположение о том, что различные типы когерентности, которые могут проявлять струны, могут порождать различные типы пространств. Закономерен вопрос о том, чем именно, и прежде всего, чем именно концептуально отличаются все эти возможные типы пространств? Вполне вероят- но, что могут существовать пространства различной природы, причём различной не только в геометрическом плане, но и в онтологическом. Фактически это означает, что объект- 156 ность порождает пространство. Ещё раз подчеркнем, что это — далеко идущий не только физико-теоретический, но и философский вывод. С одной стороны он тесно коррелиру- ет с реляционной концепцией пространства, с другой — имеет существенную специфику, поскольку пространство образуют не все объекты реальности (как в реляционном под- ходе), а только объекты планковского масштаба или, может быть, первичные элементы реальности, которые в данном случае представлены струнами. Несколько конкретизируя принцип онтологического плюрализма, можно предложить ещё и принцип онтологического пространственного плюрализма. Кроме того, важный философский вывод состоит в том, что пространства (и, по-видимому, время) создаются! Создаются в больших количествах и разной природы. Правда, хорошо, что пока всё ещё естественным образом. . . О природе когерентности струн. Важно также ответить на непростой вопрос о том, что заставляет огромное количество струн начать колебаться в одной фазе и стать когерентны- ми? С одной стороны эта сила (или причина) должна быть тотальной, чтобы действовать во всём пространстве существующей сегодня Вселенной, с другой — она должна быть локальна (квантована), чтобы воздействовать на каждую струну. По существу, это должна быть либо некая метасила (метапричина), определяющая (по существу, создающая) всё пространство всего мироздания и в этом случае вряд ли имеет силу принцип близкодействия. В качестве гипотезы можно предположить, что здесь могут функционировать кванто- вые корреляции, которые были обнаружены при анализе ЭПР-парадокса и многочисленных белловских экспериментов. В качестве такой силы или причины можно также рассматри- вать, например, существующее в ТСС дилатонное поле, которое «определяет общую силу всех взаимодействий» (Г.Венециано). Привёденные слова Г.Венециано, если их понимать буквально, должны требовать существования многих взаимодействий, что, в свою очередь, должно означать ситуацию далекую от единой теории. С другой стороны, если дилатонное поле определяет силу всех взаимодействий, то у этого поля просматривается определённая функция, связанная с единством всех сил. А это означает, что на планковском масштабе, где и происходит объединение всех сил, это поле должно играть центральную, фундамен- тальную роль. По-видимому, наличие такого поля на планковском масштабе, а также его природу ещё требуется выяснять. Дело в том, что любое квантованное поле состоит из квантов этого поля, которые являются элементарным частицами. Но элементарные части- цы (кванты соответствующих полей) являются модами колебаний струн. Отсюда следует, что любое поле, в том числе дилатонное, не является фундаментальным физическим объ- ектом. Им в рамках ТСС остаются только струны. Интересно, что «Величину дилатона можно истолковать как размер дополнительного пространственного измерения — 11-го по счету» (Г.Венециано). Это — несомненно, инте- ресный результат теории. Если вывод теоретиков верен, то ещё предстоит выяснить более глубокую природу такого физического отождествления: поля и одного из измерений про- странства. Этот результат можно выразить в виде нового принципа эквивалентности: вели- чина физического поля эквивалентна измерению пространства. Но, как нетрудно видеть, и здесь остается много вопросов. Любое поле эквивалентно любому измерению? Если нет, то какова более конкретная формулировка эквивалентности? Имеет ли какую-то физическую содержательную выделенность именно 11-е измерения пространства? Не скрыто ли за такой эквивалентностью чего-то большего, какого-то нового физического содержания? И т.д. Онтология свернутых размерностей. В статье, которую Калуца отправил Эйнштейну в 1919 г., он высказал удивительное предположение. Калуца утверждал, что пространствен- ная структура Вселенной может содержать больше измерений, чем три известных нам из жизненного опыта. Мотивом для столь радикальной гипотезы было то, что она позволяла построить элегантный и мощный аппарат, объединяющий общую теорию относительности Эйнштейна и теорию электромагнитного поля Максвелла в единую и однородную концепту- 157 альную систему. Но как это предложение может согласовываться с тем очевидным фактом, что мы видим в точности три пространственных измерения? Ответ, который в неявной фор- ме содержится в работе Калуцы, и который позднее был выражен в явном виде и уточнен шведским математиком Оскаром Клейном в 1926 г., состоит в том, что структура про- странства нашей Вселенной может содержать как протяженные, так и свёрнутые измере- ния. Это значит, что в нашей Вселенной есть измерения, которые являются просторными, протяжёнными и легко доступными для наблюдения. Однако Вселенная может содержать и дополнительные пространственные измерения, которые туго скручены в ничтожно ма- лой области — столь малой, что она не может быть обнаружена даже с помощью самого современного экспериментального оборудования. Возможно, причина 3-мерности пространства может заключаться в том, что трёхмерен сам наблюдатель. Если бы он был другой пространственно-геометрической природы, напри- мер, был бы пространственно 4-мерным, то, возможно, он бы воспринимал окружающее его пространство также 4-мерным. Эту гипотезу можно рассматривать как своеобразное рас- ширение антропного принципа: пространство таково (а именно 3-мерно) именно потому, что 3-мерен существующий в нём человек. Дополнительные пространственные измерения теории струн не могут быть свёрнуты произвольным образом: уравнения, следующие из теории струн, существенно ограничива- ет геометрическую форму, которую они могут принимать. В 1984 г. Филипп Канделас из университета штата Техас в г. Остине, Гари Горовиц и Эндрю Строминджер из универси- тета штата Калифорния в г. Санта-Барбара, а также Эдвард Виттен показали, что этим условиям удовлетворяет один конкретный класс шестимерных геометрических объектов. Они носят название пространств Калаби — Яу (или многообразий Калаби — Яу), в честь двух математиков, Эудженио Калаби из университета штата Пенсильвания и Шин-Туна Яу из Гарвардского университета, исследования которых в близкой области, выполненные ещё до появления теории струн, сыграли центральную роль в понимании этих пространств. Математическое описание пространств Калаби — Яу является довольно сложным и изощ- ренным. В каждой точке нашего привычного трёхмерного пространства согласно теории струн имеется шесть доселе неведомых измерений, тесно свёрнутых в одну из этих доволь- но причудливых форм. Эти измерения представляют собой неотъемлемую и вездесущую часть структуры пространства, они присутствуют повсюду. Например, если вы опишете рукой широкую дугу, ваша рука будет двигаться не только в трёх развёрнутых измерени- ях, но и в этих свернутых. Конечно, поскольку эти свернутые измерения столь малы, ваша рука в своем движении пересечет их бесчисленное количество раз, снова и снова возвра- щаясь к исходной точке. Размеры этих измерений настолько малы, что в них не слишком много места для перемещения таких огромных объектов, как ваша рука, и все они «раз- мазываются»: закончив движение руки, вы остаётесь в полном неведении о путешествии, которое она совершила сквозь свёрнутые измерения Калаби—Яу. 3 Хмелевская По материалам Агапова Д. 158 3.1 Наука как деятельность, система знаний и социальный инсти- тут. Проблема демаркации науки и ненауки. Критерии науч- ности и их функции: демаркационная, регулятивная. Идеалы научности. Ссылки: Раз , Два , Три Наука может быть определена как рационально-предметная деятельность сознания. Ее цель — построение мысленных моделей предметов и их оценка на основе внешнего опыта. Источником рационального знания может быть только мышление — либо в форме постро- ения эмпирических моделей чувственного опыта, либо в форме конструирования теорети- ческих объектов. Науку можно рассматривать как: 1) наука как специфический тип знания; 2) наука как особый вид деятельности; 3) наука как особый социальный институт. 3.1.1 Наука как специфический тип знания. Науку как специфический тип знания исследуют логика и методология науки. Главной проблемой здесь является выявление тех признаков, которые необходимы для различения научного знания и различных форм вненаучного знания (обыденное знание, искусство, ре- лигия, экзистенциальные переживания и т.д.). Критерии научного знания: предметность, однозначность, определенность, точность, системность, логическая доказательность, про- веряемость, теоретическая и/или эмпирическая обоснованность, инструментальная полез- ность (практическая применимость). 3.1.2 Наука как познавательная деятельность. Наука — это когнитивная, познавательная деятельность. Любая деятельность — это целе- направленная, процессуальная, структурированная активность. Структура любой деятель- ности состоит из трёх основных элементов: цель, предмет, средства деятельности. В случае научной деятельности цель — получение нового научного знания, предмет — имеющаяся эмпирическая и теоретическая информация, релевантная подлежащей разрешению научной проблеме, средства — имеющиеся в распоряжении исследователя методы анализа и комму- никации, способствующие решению заявленной проблемы. Известны три основные модели изображения процесса научного познания: 1. эмпиризм; 2. теоретизм; 3. проблематизм. Согласно эмпиризму, научное познание начинается с фиксации эмпирических данных о конкретном предмете научного исследования, выдвижение на их основе возможных эмпи- рических гипотез — обобщений, отбор наиболее доказанной из них на основе её лучшего соответствия имеющимся фактам. Теоретизм, считающий исходным пунктом научной деятельности некую общую идею, рожденную в недрах научного мышления (детерминизм, индетерминизм, дискретность, непрерывность, определённость, неопределённость, порядок, хаос, инвариантность, измен- чивость и т.д.). Модель проблематизма, наиболее чётко сформулированная К. Поппером: наука — это специфический способ решения когнитивных проблем, составляющих исходный пункт науч- ной деятельности. Научная проблема — это существенный эмпирический или теоретический 159 вопрос, формулируемый в имеющемся языке науки, ответ на который требует получения новой, как правило, неочевидной эмпирической и/или теоретической информации. Цикли- ческая схема научной деятельности Поппера выглядит так: научная деятельность заклю- чается в движении от менее общей и глубокой проблемы к более общей и более глубокой и т.д. Вечно неудовлетворённое любопытство — главная движущая сила науки. Современная научная деятельность не сводится, однако, к чисто познавательной. Она является существенным аспектом инновационной деятельности. Научные инновации явля- ются первичным и основным звеном современной наукоемкой экономики. 3.1.3 Наука как особый социальный институт Функционирование научного сообщества, эффективное регулирование взаимоотношений между его членами, а также между наукой, обществом и государством осуществляется с помощью специфической системы внутренних ценностей, присущих данной социальной структуре научно-технической политики общества и государства, а также соответствующей системы законодательных норм. Внутренние ценности науки: универсализм, беспристраст- ность, отсутствие личной выгоды и т.д. Одно из важнейших открытий в области исследования науки как социального института: наука не представляет собой какую-то единую, монолитную систему, а представляет собой скорее гранулированную конкурентную среду, состоящую из множества мелких и средних по размеру научных сообществ, интересы которых часто не только не совпадают, но и иногда противоречат друг другу. Современная наука — это сложная сеть взаимодействующих друг с другом коллективов, организаций и учреждений. Все они связаны как между собой, так и с другими мощными подсистемами общества и государства (экономикой, образованием, политикой, культурой и др.) 3.1.4 Проблема демаркации науки и ненауки. Проблема демаркации — проблема нахождения критериев, которые позволили бы отделить науку, научное знание от ненауки, от псевдонауки, от идеологии, от религии, от философии. Впервые чётко зафиксировали эту проблему и попытались её решить нео-позитивисты. При этом они исходили из того, что эмпирическая проверяемость — один из важнейших и почти общепринятых критериев науки. Во многих ситуациях этот критерий позволяет в первом приближении отделить научные суждения от спекулятивных конструкций, псевдонаучных учений и шарлатанских апел- ляций к таинственным силам природы. Однако он начинает давать сбои в более тонких случаях. Например, когда мы имеем дело с ненаблюдаемыми объектами науки (например, электрон, атом, кварк и т.п.). В камере Вильсона мы видим не движение электрона, а то явление, которое путем теоретического истолкования осмысливаем как его траекторию. Принцип верифицируемости. Логические позитивисты предложили в качестве критерия науки верифицируемость (подтверждаемость). Но они пошли ещё дальше и объявили верифицируемость не только критерием демаркации, но и критерием осмысленности: только верифицируемые предложе- ния имеют смысл, неверифицируемые предложения бессмысленны. Религия и философия оказались за пределами науки. Однако математика, тоже не удовлетворявшая критерию, была отнесена к науке, так как она является инструментом для преобразования эмпириче- ских данных. Логические позитивисты ввели следующую классификацию предложений: 160 1. научные — которые могут быть истинны или ложны; истинность логико-математических предложений устанавливается конвенциально (по договорённости), а физических — опытным путём; 2. антинаучные — подобные по внешним характеристикам научным (например, «Це- зарь — это четырёхугольное число», «Окружность спит красным»); 3. вненаучные — составленные из псевдопонятий, то есть понятий, которые ничему ре- альному, конкретному не соответствуют (таковы, например, понятия философии: «вещь в себе» (Кант), «мировой дух» (Гегель)). Но Поппер сказал что это херня — этот критерий не только уничтожал философию, но отсекал и наиболее плодотворную часть самой науки. Её научные термины и предложения, относящиеся к идеализированным или просто к чувственно невоспринимаемым объектам, с точки зрения этого критерия оказывались бессмысленными. Оставшаяся часть лишалась своих законов. Принцип фальсифицируемости. Карл Поппер предложил в качестве критерия науки фальсифицируемость: для любой теории, претендующей на статус науки, должно существовать множество потенциальных опровергающих фактов. Частного недостаточно для подтверждения общего, но достаточно для его опровержения. Нельзя выделить истину в научном знании, говорит Поппер, но постоянно выявляя и отбрасывая ложь, можно приблизиться к истине. Это оправдывает наше стремление к по- знанию и ограничивает скептицизм. В дальнейшем И. Лакатос и другие представители философии науки показали, что даже и ложность наших убеждений мы не можем уста- новить с несомненностью. Так из методологии была устранена и вторая фундаментальная идея. Это открыло путь к полному скептицизму и анархизму. Поппер: учёный не должен иметь психологическую установку искать подтверждения — если искать, то они обязательно найдутся. Фальсифицируемость более близка духу нау- ки, нежели верифицируемость: наука динамична, величина информативности и степень вероятности гипотезы находятся в обратной зависимости; нужны теории с наибольшим ко- личеством потенциальных фальсификаторов. Бор: ваша теория — сумасшедшая, но недо- статочно сумасшедшая, чтобы быть истинной. Теорию можно назвать научной, когда она опровергнута, то есть ретроспективно. Таким образом, научность заключается в способности опровергаться опытом. Чтобы ответить на вопрос о том, научна или ненаучна некоторая система утверждений, надо по- пытаться опровергнуть её; если это удастся, то данная система несомненно научна. Ну, а если, несмотря на все усилия, никак не удается опровергнуть некоторую систему утвержде- ний? Тогда, говорит Поппер, вполне правомерно усомниться в её научности. Может быть, это псевдонаучная, метафизическая система. Принцип фальсифицируемости в качестве критерия науки столкнулся с проблемами. Во-первых, этот принцип широк для проведения демаркации науки и ненауки. Во-вторых, по замечанию учеников Поппера (Лакатос, Планк, Фейерабенд), в истории науки всегда с самого начала имелись противоречивые факты, но учёный, встречая контрпример, не отказывался от своей гипотезы, то есть вёл себя, согласно Попперу, как неучёный. Крутой поворот в подходе к изучению науки совершил американский историк физики Томас Кун в своей работе «Структура научных революций», которая появилась в 1962 году. Наука или, точнее, нормальная наука, согласно Куну, — это сообщество ученых, объединён- ных достаточно жесткой программой, которую Кун называет парадигмой и которая цели- ком определяет, с его точки зрения, деятельность каждого ученого. Именно парадигма как 161 |