Асламова190стр. Дарья Асламова Записки сумасшедшей журналистки

• Название: Дарья Асламова Записки сумасшедшей журналистки
• Дата: 08.11.2022
• Размер: 7.96 Mb.
• Имя файла: Асламова190стр.doc
• Тип: Документы; #776521
• страница: 1 из 44

Дарья Асламова

Записки сумасшедшей журналистки

Посвящается Жанне Агалаковой – моей любимой подруге и крестной матери моей дочери Сони.
Вместо предисловия

Самая опасная вещь на свете – это книги. Скажи мне, что ты читал в детстве, и я скажу тебе, кем ты станешь. Взрослым следовало бы это знать. Мои родители относились к выбору книг весьма беспечно. Когда меня спрашивали, кем я хочу стать, я, глядя на взрослых честными глазами, отвечала: секретарем райкома, космонавтом, учительницей и т. д. Но в душе я твердо знала, что буду куртизанкой./Это роскошное слово я вычитала в третьем классе у Бальзака. Я хорошо усвоила, чем отличается куртизанка от банальной проститутки: тем же. Чем вор – от пирата. Воры тащат по мелочам, пираты крадут миллионы чистым золотом. Кур-тгряни pRyr мужг-уме ергша на клочки и разоряют их до нитки, проститутки отдают свое тело за гроши.

The most dangerous thing in the world is books. Tell me what you read as a child, and I will tell you who you will become. Adults should know that. My parents were very careless about the choice of books. When they asked me who I wanted to become, I, looking at adults with honest eyes, answered: a secretary of the district committee, an astronaut, a teacher, etc. But in my heart I firmly knew that I would be a courtesan./I learned this magnificent word in the third grade from Balzac. I have learned well how a courtesan differs from a banal prostitute: the same. Than a thief – from a pirate. Thieves steal small things, pirates steal millions in pure gold. Kur-tgrani pRyr muzhg-ume ergsha to shreds and ruin them to the skin, prostitutes give their body for pennies.
Книги – самые пышные воспоминания моего детства. Горячее чтиво пробудило во мне болезненную чувствительность и обостренное воображение. Проглотив великое множество французских романов, я поняла, что мое призвание – любовь. Я грезила наяву. Вся разгораясь в безрассудных мечтах, я представляла, как надену доверчивых мужчин на вертел своей красоты и буду томить их в соку любовных мучений. Я признавала только разврат хорошего тона – с шампанским. мехами и бриллиантами. Зеркало разрушало все мои мечты. Беспощадное стекло отражало скелетно-худую, длинную девочку (я постоянно сутулилась, чтобы казаться ниже), голенастую, нескладную, с неопределенными, спутанными чертами лица и полным отсутствием груди. В школе мальчики дразнили меня "плоскодонкой".
Books are the most magnificent memories of my childhood. The hot reading awakened in me a morbid sensitivity and a sharpened imagination. After swallowing a great many French novels, I realized that my vocation is love. I was daydreaming. All inflamed in reckless dreams, I imagined how I would put trusting men on the spit of my beauty and torment them in the juice of love torments. I recognized only the debauchery of good manners –with champagne. furs and diamonds. The mirror destroyed all my dreams. The merciless glass reflected a skeletally thin, long girl (I was constantly stooping to appear shorter), stocky, ungainly, with vague, confused facial features and a complete lack of breasts. At school, the boys used to tease me with a "punt."
Популярностью у них пользовались большегрудые, задастые девицы с курносыми носиками и губками бантиком. Но моя сила была в моей_ самоуверенности. Жизнь – бездонный мешок, полный разных сладостей, и я все их попробую! Как я мечтала вырваться из своего тесного провинциального мирка, где опасности встречаются только в газетах! До чего бездарны здесь люди, когда дело касается искусства жить. Я не хотела всю жизнь просидеть в зале ожидания и в 16 лет, закончив школу, собрала чемоданы. Пора покорять Москву. Во мне проснулся инстинкт великих переселений – неведомая сила, которая внезапно срывает с места людей и птиц. Мы отправились втроем – три девочки, почти подростки, еще без истории, с полными карманами прекраснейших надежд. В самолете одну из моих подруг все время тошнило – за восемь часов полета она заблевала все бумажные пакеты.
Big-breasted, perky girls with snub-nosed noses and lips with a bow were popular with them. But my strength was in my self-confidence. Life is a bottomless bag full of different sweets, and I will try them all! How I dreamed of escaping from my small provincial world, where dangers are found only in newspapers! How incompetent people are here when it comes to the art of living. I didn't want to spend my whole life in the waiting room, and at the age of 16, after graduating from school, I packed my bags. It's time to conquer Moscow. The instinct of great migrations has awakened in me – an unknown force that suddenly tears people and birds from their places. The three of us went – three girls, almost teenagers, still without a story, with pockets full of the most beautiful hopes. On the plane, one of my friends was sick all the time – she threw up all the paper bags during the eight-hour flight.
Чем больше ее рвало, тем больше я хотела есть. У меня проснулся зверский, невероятный аппетит, и я умяла не только свой обед, но и порции подруг. В конце полета от кислого зловония рвоты затошнило весь самолет, только я чувствовала себя прекрасно. Именно тогда я поняла, что в какую бы кучу дерьма я ни села, я всегда буду заливаться соловьем, – такие, как я, с одинаковой готовностью нюхают розу и навоз. Москва дала мне первые уроки любви. Поцелуи стали моим любимым видом спорта. В первый же вечер, когда я поселилась в общежитии университета на правах абитуриентки, меня подмял под себя мужчина (мне тогда казалось, страшно взрослый – двадцати трех лет). Я прекрасно помню, как я выгибалась в его руках, как он ловил мои губы, как целовал в закинутое лицо. Он не тронул моей невинности, зато подарил мне чудесное ощущение собственной желанности. Я вышла от него новой, женственной походкой, и весь мир лежал у моих ног.
The more she vomited, the more I wanted to eat. I woke up with a brutal, incredible appetite, and I ate not only my lunch, but also portions of my friends. At the end of the flight, the sour stench of vomiting made the whole plane sick, only I felt fine. It was then that I realized that no matter what pile of shit I sat in, I would always sing like a nightingale– people like me sniff roses and manure with equal readiness. Moscow gave me the first lessons of love. Kissing has become my favorite sport. On the very first evening, when I settled in the university dormitory as an entrant, I was crushed by a man (it seemed to me then that he was terribly adult – twenty-three years old). I remember perfectly how I arched in his arms, how he caught my lips, how he kissed my upturned face. He didn't touch my innocence, but he gave me a wonderful feeling of his own desirability. I left him with a new, feminine gait, and the whole world lay at my feet.

Во вторую ночь меня попытался трахнуть другой мужчина, прямо на кухне общежития, на невымытом столе для разделки мяса. До сих пор помню гнилостный запах остатков пищи на кафеле и алкогольное дыхание моего неудачливого насильника (я благополучно от него сбежала). Все это было не слишком красиво, но я вдруг выяснила, что нравлюсь мужчинам. Этакая симпатичная и острая девица, прекрасная своей неопытностью. Смесь девственницы и шлюхи. В движениях у меня появилось что-то вольное а в голосе интимные, воркующие нотки.
On the second night, another man tried to fuck me, right in the dorm kitchen, on an unwashed meat cutting table. I still remember the putrid smell of leftover food on the tile and the alcoholic breath of my unsuccessful rapist (I escaped from him safely). It wasn't very pretty, but I suddenly found out that men like me. A kind of cute and sharp girl, beautiful for her inexperience. A mixture of a virgin and a whore. There was something free in my movements and intimate, cooing notes in my voice.
Я стала щедро красить губы в чудовищный морковный цвет, а глаза обводить черными треугольниками. На моих щеках свекольными пятнами цвели искусственные румяна, а в ушах болтались синие пластмассовые звезды (они казались мне верхом красоты и изящества). Неведение было моим лучшим другом, я отличалась младенческой храбростью и слишком многого не знала, чтобы чего- _ либо бояться. Я, как ребенок, лезла во все мышеловки, съедала сыр и ни разу не прищемила себе хвост.
I began to paint my lips generously in a monstrous carrot color, and to circle my eyes with black triangles. Artificial blush bloomed on my cheeks like beetroot spots, and blue plastic stars dangled in my ears (they seemed to me the height of beauty and grace). Ignorance was my best friend, I was distinguished by infantile courage and did not know too much to be afraid of anything. I, like a child, climbed into all the mousetraps, ate cheese and never pinched my tail.
Меня, словно комету, сопровождал хвост поклонников. Я входила в любые двери и с ходу заявляла: "Меня зовут Даша, мне 16 лет, я девственница". Всем знакомым мужчинам я признавалась в любви со слезами на глазах и придыханием в голосе. Этим простачкам страшно льстила первая влюбленность чистой девочки, пока однажды меня не разоблачили. Мужики выловили меня в коридоре общежития, заперли в комнате и устроили форменный допрос, кого же из них я в точности люблю. Я лепетала что-то несуразное и переминалась с ноги на ногу. Мне пообещали задрать юбку и вылупить за вранье, потом сжалились и отпустили.
Like a comet, I was accompanied by a tail of fans. I entered any door and immediately declared: "My name is Dasha, I'm 16 years old, I'm a virgin." To all the men I knew, I confessed my love with tears in my eyes and a breathy voice. These simpletons were terribly flattered by the first love of a pure girl, until one day I was exposed. The guys caught me in the hallway of the hostel, locked me in a room and arranged a formal interrogation, which one of them I love exactly. I babbled something incongruous and shifted from one foot to the other. They promised to lift up my skirt and beat me for lying, then took pity and let me go.
Жизнь становилась все веселее. На втором курсе я успешно потеряла свою невинность – мужчина раздавил меня, как гроздь винограда, и, перебродив в его любви, я стала вином. Амурные истории следовали одна за другой. Бог мой, сколько мужчин отпили из моей чаши! Это была почти целомудренная чувственность, лишенная пошлости, очищенная ясной правдивостью Юного удовольствия. Передо мной была цель: мужская плоть, блаженная, тайная близость, когда мужчина навеки уносит тебя в себе. Со своей кошачьей моралью я легко шла по жизни. Помню, какой шок случился у моей мамы, когда я прилетела в свой родной город Хабаровск после третьего курса.
Life became more and more fun. In my second year, I successfully lost my innocence - a man crushed me like a bunch of grapes, and, fermented in his love, I became wine. Amorous stories followed one after another. My God, how many men have drunk from my cup! It was an almost chaste sensuality, devoid of vulgarity, purified by the clear truthfulness of youthful pleasure. I had a goal in front of me: male flesh, blissful, secret intimacy, when a man takes you forever in himself. With my feline morality, I easily walked through life. I remember what a shock my mother had when I flew to my hometown of Khabarovsk after my third year.
Она увидела меня, идущую от самолета, в длинной цветастой рубашке с разрезами до пупа (юбку я просто забыла надеть). На мне были черные чулки, и подвязки открывались во всей красе при каждом вздохе легкого летнего ветерка. Какой-то случайный попутчик покорно тащил мои чемоданы. Я шла, поводя бедрами, и мужчины делали стойку, глядя мне вслед. "Блядушка", – грустно резюмировала моя мама. В какой-то исторический момент я сообразила, сколько выгод приносит быстротечное плотское очарование. член думать не умеет. Хватит ходить в драных юбчонках и курить болгарские сигареты.
She saw me walking from the plane, wearing a long colorful shirt with slits to the navel (I just forgot to put on a skirt). I wore black stockings, and my garters opened in all their glory with every breath of the light summer breeze. Some random fellow traveler meekly dragged my suitcases. I walked, moving my hips, and the men did a stance, looking after me. "Bitch," my mother summed up sadly. At some historical moment, I realized how many benefits fleeting carnal charm brings. the member does not know how to think. Stop wearing tattered skirts and smoking Bulgarian cigarettes.
Я медленно стервенела, выискивая у мужчин слабые места. Та легкость, с которой я распоряжалась собственным телом, избавила меня от материальных забот. В одном чудесном фильме старая графиня, переспавшая в молодости со всеми самыми богатыми и знаменитыми мужчинами, учит молоденькую девочку: "Ты просто пройди мимо витрины с драгоценностями, повернись к своему попутчику и, указывая пальчиком на бриллиантовое ожерелье, скажи невинным тоном: "Какая прелесть!" И все: ожерелье твое". На бриллианты я, конечно, не замахивалась, но гардероб мой существенно обновился.
I slowly became stubborn, looking for weaknesses in men. The ease with which I disposed of my own body saved me from material concerns. In one wonderful film, the old countess, who slept with all the richest and most famous men in her youth, teaches a young girl: "You just walk past the jewelry store, turn to your fellow traveler and, pointing your finger at a diamond necklace, say in an innocent tone:" How lovely "And that's it: your necklace." Of course, I didn’t aim at diamonds, but my wardrobe has been significantly updated.
В свободное от мужчин время я занималась журналистикой. Через пару месяцев мне осточертело быть репортером светской хроники в "Комсомольской правде" – вечно ходить на бесконечные презентации и писать тусовочные репортажи. Надо было сделать что-то решительное, чем-то резко проявить себя. И я мысленно увидела картинку: длинноногая бесстрашная девочка в короткой юбке на войне, в окопах, среди жгучих кавказских мужчин, немеющих от ее очарования, любовь на пороге смерти, поцелуи под пение пуль. Романтика, черт побери! Я стояла на границе неведомой страны под названием "Авантюризм". Чтобы получить визу, пришлось заполнить декларацию: профессия – девочка-женщина, особые приметы – дерзость и безоглядность, цель поездки – слава и мужчины. И я пустилась на поиски военных приключений.
In my free time from men, I was engaged in journalism. After a couple of months, I was fed up with being a gossip reporter at Komsomolskaya Pravda - forever going to endless presentations and writing party reports. It was necessary to do something decisive, something to express oneself sharply. And in my mind I saw a picture: a long-legged fearless girl in a short skirt in the war, in the trenches, among burning Caucasian men, numb from her charm, love on the verge of death, kisses to the singing of bullets. Romance, damn it! I stood on the border of an unknown country called "Adventurism". To get a visa, I had to fill out a declaration: profession - a girl-woman, special signs - impudence and recklessness, the purpose of the trip - glory and men. And I set off in search of military adventures.
Кто такие авантюристы? Это люди ярко индивидуалистического склада умеющие извлекать пользу из любых обстоятельств. Когда меня изнасиловали в плену в Нагорном Карабахе, я лишь подивилась внезапному изгибу судьбы. Какая чудесная история сама плывет ко мне в руки! Настоящий боевик со всеми атрибутами: красотка журналистка, захваченная в плен коварными злодеями, засада на дороге, перестрелки, счастливое освобождение и убийство всех врагов. Грех не использовать такую ситуацию. Испытав восхитительное чувство ужаса, я тут же села писать репортаж. Меня всегда удивляли женщины, рыдающие после изнасилования месяцами и бегущие на прием к психиатру. Что случилось, то случилось. Надо перешагнуть через неприятность и идти дальше.
Who are adventurers? These are people of a brightly individualistic warehouse who know how to benefit from any circumstances. When I was raped in captivity in Nagorno-Karabakh, I only marveled at the sudden twist of fate. What a wonderful story floats into my hands! A real action movie with all the attributes: a beautiful journalist captured by insidious villains, an ambush on the road, skirmishes, a happy release and the killing of all enemies. It's a sin not to take advantage of this situation. Having experienced a delightful feeling of horror, I immediately sat down to write a report. I have always been amazed by women crying for months after being raped and running to see a psychiatrist. What happened, happened. You have to get over the trouble and move on.
Объездив все "горячие точки", я заскучала. Требовалось новое острое блюдо. А почему бы не стать первой в стране сексуальной скандалисткой? Достаточно припомнить своих знаменитых любовников, раздеть их и выставить на потеху публике. Подавив последние вздохи совести, я села писать. И вскоре шедевр под названием "Записки дрянной девчонки" потряс страну. Газета с вышеупомянутой статьей в один день стала библиографической редкостью, а я проснулась знаменитой.

После этого старательного посева ветра надо было ожидать бурю. И она не замедлила грянуть. Какими только эпитетами не награждали меня добропорядочные женщины! "Развратная девка", "шлюха", "проститутка", "тварь". Угомонитесь, блюстители нравственности, я просто дрянная девчонка.
Having traveled all the "hot spots", I got bored. A new spicy dish was needed. Why not become the country's first sex brawler? It is enough to remember your famous lovers, undress them and expose them to the amusement of the public. Suppressing the last breaths of conscience, I sat down to write. And soon a masterpiece called "Notes of a Mean Girl" shook the country. The newspaper with the above article in one day became a bibliographic rarity, and I woke up famous.

After this diligent sowing of the wind, a storm was to be expected. And she was not slow to strike. With what only epithets respectable women did not reward me! "Slutty girl", "whore", "prostitute", "creature". Calm down, guardians of morality, I'm just a mean girl.
Все ожидали, что замужество наденет на меня смирительную рубашку. Как бы не так! Я туго натягивала невидимую цепь и только искала случая с нее сорваться. А случаи подворачивались каждый день. Я отправлялась покорять экзотические страны. Руанда, Камбоджа, воюющая Югославия, Таиланд, Йемен, Бахрейн – и всюду мужчины, мужчины, мужчины. Блондины и брюнеты, молодые и старые, красавцы и не очень. Всю жизнь отдают они мне лучшие куски, и я им за это благодарна. Однажды я спросила своего очередного любовника: "Почему, собственно, в меня влюбляются мужчины? Ведь я отнюдь не Мерилин Монро". Он ответил: "Ты не красавица и не уродина, не кандидат наук и не глупышка, ты просто Женщина – такая, какой тебя создал Бог". А другой мой приятель обычно говорит: "Любят не за что-то, любят вопреки". Теперь я писательница, автор двух книг и мать маленькой девочки, живой розы по имени Соня. Пора бы угомониться, но во мне по-прежнему живет алчная кошка, любящая точить когти об мужчин. Михаил Жванецкий как-то зло пошутил на мой счет:
Everyone expected marriage to put me in a straitjacket. No matter how! I pulled the invisible chain tight and only looked for an opportunity to break it. And the cases turned up every day. I went to conquer exotic countries. Rwanda, Cambodia, belligerent Yugoslavia, Thailand, Yemen, Bahrain - and everywhere men, men, men. Blondes and brunettes, young and old, handsome and not so. All my life they give me the best pieces, and I am grateful to them for this. Once I asked my next lover: "Why, in fact, do men fall in love with me? After all, I'm by no means Marilyn Monroe." He replied: "You are not beautiful and not ugly, not a candidate of sciences and not a silly woman, you are just a Woman - the way God created you." And another friend of mine usually says: "They love not for something, they love in spite of." Now I am a writer, the author of two books and the mother of a little girl, a living rose named Sonya. It's time to calm down, but a greedy cat still lives in me, loving to sharpen its claws on men. Mikhail Zhvanetsky somehow joked evilly about me:
"Дарья, после "Записок дрянной девчонки" последуют "Заметки отвратительной старухи" и "Записки мерзкой покойницы". Ну что ж, было бы неплохо. Об одном я жалею: когда я отправлюсь на тот свет, мне уже не удастся вернуться, чтобы написать об этом последнем путешествии свой лучший репортаж.
"Daria, after the "Notes of a Mean Girl" there will follow "Notes of a Disgusting Old Woman" and "Notes of a Nasty Dead Woman". about this last trip his best reportage.