Асламова190стр. Дарья Асламова Записки сумасшедшей журналистки
 Скачать 7.96 Mb.
|
|
– Но ведь новая жизнь – это и новая женщина. – И она появилась – певица Александра Николаевна Лукьянченко, все звали ее Шурочкой. Она была замужем за известным пианистом, очень интеллигентным мужчиной. Мы вместе Мотались по гастролям, и когда я в качестве конферансье объявлял ее выход, голос мой срывался и Дрожал. – Она была хороша? – Классическая добротная женщина. Она была… как целина! – Которую пахать и пахать, так, что ли? – Но как пахать! Вот таких ядреных легче доставать, в сексуальном смысле. У них все рядом. 1 – But a new life is also a new woman. – And she appeared – singer Alexandra Nikolaevna Lukyanchenko, everyone called her Shurochka. She was married to a famous pianist, a very intelligent man. We went on tour together, and when I, as an entertainer, announced her exit, my voice broke and trembled. – Was she good? – A classic good woman. She was... like virgin soil! – Which to plow and plow, is that it? – But how to plow! It's easier to get such vigorous ones, in a sexual sense. They have everything nearby. 1 – То есть как это? Куда доставать? – Это необъяснимо. Но вот "проволоку", то есть худую женщину, пронять в сексе труднее., Александре Николаевне я приглянулся. Она рассказывала, что как-то смотрела на меня в поезде, когда я спал на верхней полке, и думала: "Рыхлый мужик. Но если над ним поработать…" – И поработала? – Еще как! Она бросила своего мужа и переехала ко мне. Ушла – от трехкомнатной квартиры! Кооперативной! Ко мне, в крохотную комнатушку. Марк Бернес, который называл меня крестьянином, при встрече всегда удивленно спрашивал: "Крестьянин, ты как себе такую бабу оторвал?" "What do you mean?" Where to get it? – It's inexplicable. But the "wire", that is, a thin woman, is more difficult to penetrate in sex., Alexandra Nikolaevna liked me. She told me that she once looked at me on the train when I was sleeping on the top shelf, and thought: "A loose man. But if you work on it..." – And did you work on it? – Yes, indeed! She left her husband and moved in with me. She left – from a three-room apartment! Cooperative! To me, in a tiny room. Mark Bernes, who called me a peasant, always asked in surprise when he met me: "Peasant, how did you tear off such a woman for yourself?" – Говорят, она была вас намного старше? – На десять лет. – Может быть, у вас просто материнский комплекс? – Она, действительно, была мне не только любовницей и другом, но и матерью. Запретила мне пить на тридцать лет, строго за этим следила. Поставила себе цель, чтобы я стал народным артистом СССР. И когда это случилось, умерла со спокойной душой. – They say she was much older than you? – For ten years. – Maybe you just have a mother complex? – She really was not only my lover and friend, but also my mother. She forbade me to drink for thirty years, strictly followed it. She set a goal for me to become a People's Artist of the USSR. And when it happened, she died with a calm soul. – По-моему, она вас держала в ежовых рукавицах. – Держала, да, но только любовью. Она оставалась женщиной до последнего дня, строго следила за собой, каждое утро мыла лицо с мылом. Ведь я был моложе – это ее мобилизовало. Но у меня есть перед ней грех. Она просила похоронить ее по-христиански. Но обстоятельства так сложились, что мне нужно было уезжать работать, дочери ее были заняты, тело из морга выдавали только на четвертый день, а кремировать можно было уже поутру. И мы нарушили волю покойной, кремировали в один день с Риной Зеленой. Большой грех на мне. – In my opinion, she kept you in a tight grip. – I did, yes, but only with love. She remained a woman until the last day, strictly took care of herself, washed her face with soap every morning. After all, I was younger – it mobilized her. But I have a sin against her. She asked to be buried in a Christian way. But the circumstances were such that I had to leave to work, her daughters were busy, the body was given out of the morgue only on the fourth day, and it was possible to cremate in the morning. And we violated the will of the deceased, cremated on the same day with Rina Zelenaya. The big sin is on me. – Вы часто думаете о смерти? – Стараюсь не думать, но все равно – каждую ночь вижу, как я лежу в гробу, как у меня руки сложены. – Ваш третий брак в возрасте 68 лет – это скорее брак дружбы, чем секса? – Ира встретилась мне в трудную минуту, когда я приехал в Ялту в тяжелом душевном состоянии после смерти Шурочки. Эта встреча была моим спасательным кругом, и я его поймал. Сначала это был деловой брак – Ирочка моложе меня на 19 лет, очень энергичная, бывший комсомольский работник, она все мои дела прибрала к рукам. Потом пришли чувства. Конечно, не те, что были в молодости, но, учитывая мой возраст, скажу: "Да, чувства были". Мне хорошо с Ирой. Помните романс Шульженко (поет надтреснутым голосом, немного фальшивя: "Я это сделала рассудку вопреки, но я ничуть об этом не жалею". – Do you often think about death? – I try not to think, but still – every night I see myself lying in a coffin, how my hands are folded. – Is your third marriage at the age of 68 a marriage of friendship rather than sex? – Ira met me at a difficult moment when I arrived in Yalta in a difficult state of mind after Shurochka's death. This meeting was my lifeline, and I caught it. At first it was a business marriage – Irochka is 19 years younger than me, very energetic, a former Komsomol worker, she took over all my affairs. Then the feelings came. Of course, not the ones that were in my youth, but considering my age, I will say: "Yes, there were feelings." I feel good with Ira. Remember the romance of Shulzhenko (sings in a cracked voice, a little off-key: "I did it against my reason, but I don't regret it at all." В молодости цыганка нагадала мне по руке три брака. Я тогда был женат на Надин и жутко расстроился. "Сколько, – говорю, – тебе надо денег, чтобы ты мне нагадала одну жену "А сколько ни давай, – отвечает, – все равной тебя будет три жены". Так и случилось. – Случалось в вашей жизни, когда женщин" играла вами? – Нет. Это я играл и бросал. Был у меня тайный роман от второй жены в течение нескольким лет. – Кто была эта женщина? – Просто Женщина. – Актриса? When I was young, a gypsy woman told me three marriages on my hand. I was married to Nadine at the time and I was terribly upset. "How much," I say, "do you need money so that you can give me one wife," And no matter how much you give," he answers, "you will still have three wives." And so it happened. – Has it ever happened in your life when women"played you? — no. It was me who played and threw. I had a secret affair with my second wife for several years. – Who was this woman? – Just A Woman. "An actress?" – Я никогда не увлекался актрисами, они не* для меня. Слишком непостоянны – и с режиссерами, и с операторами романы крутят. Я люблю! цельных женщин. А с тайной моей подругой у* меня был просто секс. Не больше. – Этого мало для истории, длившейся несколько лет. – Конечно, ведь в перерывах надо о чем-то разговаривать, а мне с ней было скучно. Но мы мало виделись, я брал ее с собой в поездки на день-два. Она, конечно, не вулкан была в постели, но тянуло меня к ней сильно. – Секс для вас сейчас актуален? – Знаете, Даша, к сожалению, да. – Почему к сожалению? – I have never been interested in actresses, they are not * for me. They are too fickle – they have affairs with both directors and cameramen. I love! whole women. And with my secret girlfriend, I just had sex. No more. – This is not enough for a story that lasted several years. – Of course, because you have to talk about something during breaks, and I was bored with her. But we didn't see each other much, I took her with me on trips for a day or two. She, of course, was not a volcano in bed, but I was drawn to her strongly. – Is sex relevant to you now? – You know, Dasha, unfortunately, yes. – Why unfortunately? – Потому что желания с возрастом не угасают, становятся иногда даже сильнее, угасают 1 возможности. Теперь, если мне нравится женщина, я уже не выйду на нее. Если уж идти, так наверняка. Как на автомобилях пишут: "Не уверен – не обгоняй". Ведь когда идешь на охоту, 1 должен быть уверен, что попадешь, а у меня тот возраст, когда можно промахнуться. Мужчина в возрасте за 70 зависит от партнерши. В женщине должен быть вызов, а если есть вызов, будет и отклик. Это только в молодости женщина зависит от мужчины в сексе, в старости все наоборот. Из-за возрастной неуверенности мужчины уходят либо в политику (им парламент заменяет то, что когда-то им делали женщины в постели), либо в философию. Я ушел в философию. Один попутчик в поезде мне сказал: "Живите банальней". Это значит пришел с работы, навернул борща, выпил водки, пообщался с подругой жизни и в постель. Но кто ж так может? Мысли покоя не дадут. – Because desires do not fade with age, sometimes they become even stronger, 1 opportunity fades away. Now, if I like a woman, I won't go out to her anymore. If we have to go, so for sure. As they write on cars: "Not sure – do not overtake." After all, when you go hunting, you have to be sure that you will get there, and I have the age when you can miss. A man over the age of 70 depends on his partner. There must be a challenge in a woman, and if there is a challenge, there will be a response. It's only in youth that a woman depends on a man for sex, in old age it's the opposite. Because of age-related insecurity, men go either into politics (parliament replaces what women once did to them in bed), or into philosophy. I went into philosophy. One fellow passenger on the train told me: "Live more banal." This means I came home from work, got some borscht, drank vodka, talked to a friend of life and went to bed. But who can do that? Thoughts will not give you peace. – Чего вы боитесь? – Нищей старости, умереть в бедности. На меня сейчас навалилась большая чужая семья, Ирины дети и внуки, приемные дети от второй жены, моя собственная дочь. Фактически я живу на три семьи, обо всех надо думать. Когда я женился на Ире, думал, что мы будем вдвоем, а теперь все собрались под крыло. Ну ничего, надо выстоять. Мои новые родственники не нахальные, даешь – благодарят, не даешь – молчат. Но иногда я так страшусь бедности, что хочется деньги на черный день зашить не то что в трусы – под кожу. – И все-таки, несмотря на ваши страхи, вы счастливый человек? – Конечно. Сколько моих друзей и коллег в Могиле! Миронов, Папанов, Борисов, Леонов, Гайдай ушли один за другим. А я еще сижу с вами и говорю о сексе. И женщины смотрят на меня другими глазами. Значит, жив еще курилка! – Вы верите в Бога? – What are you afraid of? – Poor old age, die in poverty. A large foreign family is piling on me now, Irina's children and grandchildren, adopted children from my second wife, my own daughter. In fact, I live on three families, I have to think about all of them. When I married Ira, I thought that we would be together, and now everyone has gathered under the wing. Well, nothing, we have to stand up. My new relatives are not cheeky, if you give them, they thank you, if you don't give them, they are silent. But sometimes I'm so afraid of poverty that I want to sew up money for a rainy day, not just in my underpants – under my skin. – And yet, despite your fears, are you a happy person? - of course. How many of my friends and colleagues are in the Grave! Mironov, Papanov, Borisov, Leonov, Gaidai left one by one. And I'm still sitting with you and talking about sex. And women look at me with different eyes. So, the smoking room is still alive! – Do you believe in God? – Я вырос возле церкви и дружил с поповскими ребятами. Моя бабушка боялась вечером закрывать печи в церкви и всегда звала меня с собой: "Пойдем, Миня, со мной, я тебе дам папироску "Бокс". – Вы тогда уже курили? – Да, я курил с восьми лет мох и листья, как 1 все деревенские ребята. Родители нас ругали только за то, что мы в сараях смолили, – на деревне очень боялись пожаров. Помню, я как-то поил лошадь у пруда и курил самокрутку, и отец мне отвесил солидный подзатыльник. "Куришь, – сказал он, – кури в открытую, имей кисет, как взрослый, а от беспорядочного курения только поджоги". Так вот, когда я с бабушкой входил в церковь, у меня всегда холодела спина. – I grew up near the church and was friends with the priest's guys. My grandmother was afraid to close the stoves in the church in the evening and always called me with her: "Come, Minya, with me, I'll give you a cigarette "Box". – Were you already smoking then? – Yes, I've been smoking moss and leaves since I was eight years old, like all the village guys. Our parents scolded us only for the fact that we tarred in the sheds – they were very afraid of fires in the village. I remember once I was watering a horse by the pond and smoking a cigarette, and my father gave me a solid slap on the back of the head. "You smoke," he said, "smoke openly, have a tobacco pouch like an adult, and from indiscriminate smoking only arson." So, when I went to church with my grandmother, my back always felt cold. А сейчас церковь превратилась в театр, шоу, – я не верю тем женщинам, что бьются лбом о пол церкви, я не верю политикам, которые с важным видом отстаивают церковные службы. Это спектакль. И недорого стоит такая игра. Бог у каждого свой. Мой бог – судьба. Она подарила мне долголетие. Софокл говорил, что человек, пытаясь уйти от судьбы, идет прямо к ней. То есть ты думаешь, что ты уходишь, а на самом деле окольными путями попадаешь в ту самую, предназначенную только тебе точку. And now the church has turned into a theater, a show – I don't believe those women who beat their foreheads on the floor of the church, I don't believe politicians who defend church services with an important air. It's a performance. And such a game is inexpensive. Everyone has their own God. My God is fate. She gave me longevity. Sophocles said that a person, trying to escape from fate, goes straight to her. That is, you think that you are leaving, but in fact, in a roundabout way, you get to the very point intended only for you. Вопросы дрянной девчонки: Олегу Газманову Олег Газманов. Мужчина, делающий и могущий взять у жизни все возможное. Нравственно опрятная личность, не склонен к вранью. Манеры человека, решившего заставить мир считаться с собой. Глаза сердцеведа, мальчишеская улыбка и эластичное тело. Сложен, как лучше быть нельзя мужчине (из наблюдений в бане). С женщинами по натуре завоеватель, не любит, когда любовная инициатива исходит от слабого пола. Со мною был до глупости безгрешен. Находясь в возрасте 46 лет, переживает вторую молодость, с большим опытом в любви и наслаждении жизнью. Ему можно позавидовать: он в который раз начинает все сначала, сохранив пыл юности, но утратив ее беспомощность. Trashy girl's questions: To Oleg Gazmanov Oleg Gazmanov. A man who does and can take everything possible from life. Morally neat personality, not prone to lying. The manners of a man who has decided to make the world reckon with himself. The eyes of a heart specialist, a boyish smile and an elastic body. Complex, as it is impossible to be better for a man (from observations in the bath). With women, by nature a conqueror, does not like when the love initiative comes from the weaker sex. He was foolishly sinless with me. Being at the age of 46, he is experiencing a second youth, with a lot of experience in love and enjoying life. He can be envied: he once again starts all over again, retaining the ardor of youth, but losing its helplessness. – У тебя была бурная гастрольная жизнь, наверняка в каждом городе заводил романы. Как ты соблазнял женщин? – Система обольщения оттачивалась невероятно. Я человек влюбчивый, города менялись как перчатки – по три-четыре дня на город, то есть на роман. В юности было легче, я мог любую лапшу на уши вешать. Я представлялся, например, инженером трубопровода Уренгой – Ужгород. – А почему не музыкантом? – You had a stormy touring life, you probably had affairs in every city. How did you seduce women? – The seduction system has been honed incredibly. I am an amorous person, cities changed like gloves – for three or four days per city, that is, for a novel. In my youth it was easier, I could hang any noodles on my ears. I introduced myself, for example, as an engineer of the Urengoy–Uzhgorod pipeline. – Why not a musician? – Неинтересно раскручивать. Девушка после концерта размякла и уже твоя. Денег у нас тогда не было, поэтому лозунг молодых здоровых организмов, которые ездили на гастроли, был таков: "Чай без сахара – и в койку" или "Чай без Сахара" подножку – и на раскладушку". Это звучит пошло, но ты попробуй уговорить женщину без Денег. И потом, что такое пошлость? По сравнению со звездами, что светят наверху, все мы пошлые. – It's not interesting to unwind. The girl has softened up after the concert and is already yours. We didn't have any money at that time, so the slogan of young healthy organisms who went on tour was: "Tea without sugar – and to bed" or "Tea without Sugar" to the footboard – and to the cot." It sounds vulgar, but you try to persuade a woman without Money. And then, what is vulgarity? Compared to the stars that shine above, we are all vulgar. Красивая девушка, "снятая" в новом городе, придавала вес в компании друзей. Мы любили обсуждать, у кого что было, – "охотничьи" рассказы. В советское время возникали хронические трудности с проводом девушек в гостиницы. Врагов было много – швейцары, эти хозяева дверей, горничные (мы их звали "этажерки", потому что они сидели на этажах). "Этажерки" в некоторых гостиницах, где коридор был углом, специально ставили зеркала, чтобы видеть, что творится в любой точке. Милиция устраивала регулярный "шмон". Приходилось прятать полуголых девушек то на балконе, то в шкафу. Я придумал легкий способ провода девушек в номера. Мне хватало стакана воды. Способ прост: берешь стакан и плещешь воду в потолок. Потом звонишь "этажерке" и кричишь: |