Асламова190стр. Дарья Асламова Записки сумасшедшей журналистки

• Название: Дарья Асламова Записки сумасшедшей журналистки
• Дата: 08.11.2022
• Размер: 7.96 Mb.
• Имя файла: Асламова190стр.doc
• Тип: Документы; #776521
• страница: 26 из 44

Гостиничный ресторан по утрам напоминает женский клуб. Дамы, уставшие после бурной ночи, обсуждают подробности своих приключений и заработки. Первые дуновения враждебности и соперничества уже улеглись, и женщины, повинуясь безошибочному сестринскому инстинкту единения, даже выказывают подобие сотрудничества. Ирина даже жаловалась, что девицы иногда звонят ей в номер и предлагают на пару подзаработать. Вообще случайным туристам живется неспокойно среди всего этого весело) безобразия.
The hotel restaurant in the morning resembles a women's club. Ladies, tired after a stormy night, discuss the details of their adventures and earnings. The first whiffs of hostility and rivalry have already subsided, and the women, obeying the unmistakable sisterly instinct of unity, even show a semblance of cooperation. Irina even complained that the girls sometimes call her in the room and offer to earn extra money for a couple. In general, casual tourists live restlessly among all this fun) ugliness.

Дни и ночи напролет в моей комете надрывается телефон. Даже в пять часов утра можно снять трубку и услышать стандартную фразу: "Я жду тебя в комнате номер такой-то". В предыдущий заезд нелегко пришлось семейной паре. В любое время суток к ним ломились распаленные мужчины, крича через дверь: "Мужик, ты совсем обнаглел. Сколько можно! Как будто ты один на этаже". Девицы, обильно дарящие свою любовь за деньги, сильно разнятся красотой, умом и воспитанием. Есть дамы с интеллектом инфузорий, мозгом величиной с горошину, этакие богини сточных канав и мусорных куч. Самый дешевый человеческий материал.
All day and all night long my comet phone is ringing. Even at five o'clock in the morning, you can pick up the phone and hear the standard phrase: "I'm waiting for you in room number so-and-so." In the previous race, it was not easy for a married couple. At any time of the day, angry men were breaking into them, shouting through the door: "Man, you're completely arrogant. As much as possible! It's like you're alone on the floor." Girls who abundantly give their love for money differ greatly in beauty, intelligence and upbringing. There are ladies with the intelligence of infusoria, a brain the size of a pea, a kind of goddess of gutters and garbage heaps. The cheapest human material.
Некоторых из них на заработки отправили любовники или даже мужья. Одна дама такого сорта по имени Люда шокирует весь отель. С виду – это образец сельской девушки, свежей, как воздух полей, которая пьет исключительно парное молоко и спит на сене. Чудится, что лучи деревенского солнца еще сияют в ее глазах. У нее чувствительная нежная кожа со всеми оттенками розового и молочного и простодушный вид. Но когда она открывает рот, то сразу возникает мысль, что лучше бы она этого Не Делала.
Some of them were sent to work by lovers or even husbands. One lady of this sort named Luda shocks the whole hotel. In appearance, this is a sample of a rural girl, fresh as the air of the fields, who drinks only fresh milk and sleeps on the hay. It seems that the rays of the village sun are still shining in her eyes. She has sensitive delicate skin with all shades of pink and milky and a simple-minded look. But when she opens her mouth, the thought immediately arises that it would be better if she didn't do it.

В самолете Люда, выжрав бутылку водки, облилась горячим кофе и получила сильный ожог, Результате которого весь ее живот покрылся страшными язвами, и у нее хватило ума позагорать после этого под палящим солнцем.

На много и охотно показывает всем свои жуткие раны, задирая ситцевое платьишко, и жалуется, 0 ее работа накрылась. Чтобы утешиться, Люда целыми днями пьет водку, виски, джин и прочие напитки из мини-бара, напрочь опустошая его за сутки. В промежутках между двумя рюмками она звонит любимому мужу в Москву и по часу треплется с ним за жизнь, жалуясь на отсутствие клиентов. Отель выставил ей сногсшибательный счет за переговоры и выпивку, а денег у нее нет. Она имела наглость пойти к своим товаркам и с придурковатой улыбкой заявить, что им придется раскошеливаться: "Не оставите же вы меня гнить тут в долговой тюрьме".
On the plane, Luda, having consumed a bottle of vodka, poured hot coffee over herself and received a severe burn, as a result of which her entire stomach was covered with terrible ulcers, and she had the sense to sunbathe after that under the scorching sun.

She shows her terrible wounds to everyone a lot and willingly, lifting up her calico dress, and complains that her work is covered. To console herself, Luda drinks vodka, whiskey, gin and other drinks from the mini-bar all day long, completely emptying it in a day. In the intervals between two glasses, she calls her beloved husband in Moscow and talks to him for an hour for life, complaining about the lack of customers. The hotel has billed her an eye-popping bill for negotiations and drinks, and she has no money. She had the audacity to go to her friends and say with a silly smile that they would have to fork out: "You won't leave me to rot here in a debtors' prison."

Помимо таких дурех есть женщины, ушибленные жизнью, приехавшие из далеких провинциальных городов подзаработать ради детей. Таких матерей-одиночек, иногда даже с двумя детьми, можно понять. Судьба словно нарочно складывается так, чтобы толкнуть их на скользкую дорожку. Многие жаловались мне на проблемы с безопасностью и жадность клиентов. Часть девиц вынуждены собирать чемоданы, поскольку им не удалось даже оплатить путевку, что называется, съездили порожняком. Остаются самые гладкие, сладкие бабы, полногрудые и тугобедрые. Или женщины оригинального сложения.
In addition to such fools, there are women, bruised by life, who came from distant provincial cities to earn extra money for the sake of children. Such single mothers, sometimes even with two children, can be understood. Fate seems to be deliberately shaping up so as to push them onto a slippery slope. Many have complained to me about security issues and customer greed. Some of the girls are forced to pack their suitcases, because they could not even pay for a ticket, as they say, they went empty. There remain the smoothest, sweetest women, buxom and tight-hipped. Or women of original build.

Меня совершенно очаровала одна пышнотелая дама с хорошо отточенным язычком по имени Гуля, бывшая учительница русского языка. Несмотря на свои невероятные размеры, а может, благодаря им, она пользуется бешеным Успехом. По вечерам Гуля, не смущаясь, надевает трещащее по швам, обтягивающее бархатно* платье. Пуговицы едва сходятся на ее могучей бюсте, между ними проглядывает белая кожа Она начесывает свои вытравленные перекисью "ледяной белизны волосы и спускается в гостиничный бар, садится за центральный столик и заказывает себе несколько порций виски. Она пьет стакан за стаканом и с царственным видом рассматривает арабов, у которых разве что слюна не течет. Наконец она намечает жертву, особо потрясенную ее прелестями, подзывает официанта, хлопая в пухлые, как оладьи, ладоши, и говорит нечто вроде:
I was completely charmed by one buxom lady with a well-honed tongue named Gulya, a former teacher of the Russian language. Despite its incredible size, or maybe because of them, it enjoys a frenzied success. In the evenings, Gulya, without embarrassment, puts on a bursting at the seams, tight velvet dress. Buttons barely converge on her mighty bust, white skin peeks through between them, She combs her hair etched with peroxide of "icy whiteness" and goes down to the hotel bar, sits down at the central table and orders herself several whiskies. She drinks glass after glass and looks at the Arabs with a regal air, who do not even salivate. Finally, she outlines the victim, especially shocked by her charms, calls the waiter, clapping her hands as plump as pancakes, and says something like:

"Голубчик, отнесите все мои счета вон за тот столик". Польщенная жертва вскакивает и благодарит ее низким поклоном, дрожа от возбуждения. В таких случаях сердобольная Гуля замечает: "Чего не сделаешь ради хорошего человека".У Гули есть постоянный обожатель, живущий в соседнем Катаре. Каждый раз, когда Гуля совершает вояж в Бахрейн, он садится в самолет, чтобы провести несколько дней со своей экстравагантной возлюбленной. Вся его многочисленная родня хором уговаривает его не делать из себя посмешище, отец рвет на себе волосы, проклиная тот день, когда таинственная белокожая ведьма положила глаз на его мальчика. Гуля столько рассказывала мне о своем поклоннике, что мне не терпелось посмотреть, что за чудо она подцепила. Вчера я увидела ее утром в ресторане За завтраком, всю томную и размягченную. Ее пышные формы рвали тонкую ткань летнего платья С нежной улыбкой счастья она сказала: – Сейчас придут мои кисточки. Почему кисточки, Гуля? У него, как у всех катарцев, на шапочке длинный шнурок с кисточкой. Сейчас увидишь.
"My dear fellow, take all my bills to that table over there." The flattered victim jumps up and thanks her with a low bow, trembling with excitement. In such cases, a compassionate Ghoul remarks: "What you won't do for a good person."Guli has a regular admirer living in neighboring Qatar. Every time Gulya makes a trip to Bahrain, he gets on a plane to spend a few days with his extravagant lover. All his numerous relatives in chorus persuade him not to make a mockery of himself, his father tears his hair, cursing the day when a mysterious white-skinned witch laid eyes on his boy. Gulya told me so much about her admirer that I couldn't wait to see what kind of miracle she had picked up. Yesterday I saw her in the morning at a restaurant For breakfast, all languid and softened. Her curvy forms tore the thin fabric of a summer dress With a gentle smile of happiness, she said: – My tassels will come now. Why brushes, Gulya? He, like all Qataris, has a long cap on his head

А вот и он, – добавила она, делая театральный жест.

В этот момент в зал ресторана медленно вплыл "он", изумительно похожий на гигантского колобка, весь колыхаясь как желе при каждом шаге и тряся кисточками. В нем по меньшей мере могли уместиться две Гули. Его колоссальные размеры потрясли мое воображение. Несмотря на непомерную толщину, у катарца оказалось приятное, даже красивое лицо и обаятельная улыбка. Они с Гулей могли смело претендовать на титул идеальной пары. "Ну как, хорош?" – спросила Гуля, налегая на стол всей тяжестью своей чувственной груди. "Не то слово", – совершенно искренне ответила я.
And here he is," she added, making a theatrical gesture.

At that moment, "he" slowly floated into the restaurant hall, looking amazingly like a giant bun, all swaying like jelly with every step and shaking his tassels. At least two Ghouls could fit in it. Its colossal size shocked my imagination. Despite the excessive thickness, the Qatari turned out to have a pleasant, even beautiful face and a charming smile. He and Ghoul could safely claim the title of the perfect couple. "Well, is it good?" Gulya asked, leaning on the table with all the weight of her sensual chest. "That's not the word," I replied quite sincerely.
Сегодня утром вся наша компания, состоящая из женщин порядочных и не очень, загорала на пляже одного частного клуба. Одетые в разной степени откровенности купальники блестящие от масла женские тела грелись на солнце, точно ящерицы. Смежив веки, я рассеянно слушала неумолчную болтовню соседок на фоне ленивого шуршания гальки. Их язычки, звонившие целыми часами, неустанно перемывали косточки окружающим. "Смотри-ка", – услышала я вдруг сквозь смех. Я приподнялась на локте и увидела Гулю, несущуюся по волнам на водных лыжах, пышнозадую нимфу, раскрасневшуюся от зноя. Солнце высвечивало многочисленные складки ее лоснящейся кожи, и, казалось, еще чуть-чуть -и из них вытопится жир. "Вот женщина, начисто лишенная комплексов", – с завистью подумала я.
This morning our whole company, consisting of decent and not very decent women, was sunbathing on the beach of a private club. Women's swimsuits, dressed in varying degrees of frankness, glistening with oil, basked in the sun like lizards. Closing my eyelids, I absentmindedly listened to the incessant chatter of the neighbors against the background of the lazy rustling of pebbles. Their tongues, ringing for hours, tirelessly washed the bones of others. "Look," I suddenly heard through laughter. I raised myself on my elbow and saw Gulya rushing through the waves on water skis, a buxom nymph, flushed from the heat. The sun shone on the numerous folds of her glossy skin, and it seemed that just a little more - and the fat would melt out of them. "Here is a woman completely devoid of complexes," I thought with envy.

Днем нашу веселую компанию – Иру, Галю,

Вику и меня пригласили через переводчика Али покататься на моторной лодке. Мы на скорую руку пообедали в отеле и, даже не переодевшись, помчались в яхт-клуб. Я еще чувствовала щекотку песка на позолоченной солнцем коже, когда ступила на борт нашей лодки. "Познакомьтесь с гостеприимным хозяином, – сказал Али, указывая на высокого молодого мужчину, стоящего на носу. – Его зовут Мухамед". "Дура, ты просто дура, – ругалась я про себя, пока ко мне приближался мужчина моей мечты. – Неужели трудно было хотя бы расчесать волосы и чуть подкраситься? А теперь стой тут, растрепанная, как мегера, с обгоревшим носом да еще в длинной юбке, которая ластится к телу от ветра и не дает показать ноги".
In the afternoon, our cheerful company – Ira, Galya,

Vika and I were invited through Ali's translator to go on a motor boat. We had a quick lunch at the hotel and, without even changing, rushed to the yacht club. I could still feel the tickle of sand on my sun-gilded skin when I stepped aboard our boat. "Meet the hospitable host," Ali said, pointing to a tall young man standing on the bow. "His name is Mohamed." "You're a fool, you're just a fool," I swore to myself as the man of my dreams approached me. – Was it really difficult to at least comb your hair and make up a little? And now stand here, disheveled like a vixen, with a burnt nose and even in a long skirt that caresses the body from the wind and does not let you show your legs."

Внешне я спокойно улыбалась, а внутри у меня все дрожало и пело. Я во все глаза рассматривала красавца Мухамеда, его волосы цвета маслины, могучие плиты грудных мускулов, великолепный торс, зубы, которые явно не нуждаются в услугах дантиста, щедро показанные в ослепительной улыбке. Он не был похож на араба, скорее на европейца, к крови которого примешалось южное солнце. Я безошибочно определила его возраст – 34 года, мой любимый возраст у мужчин, пора их полного физического и Духовного расцвета.
Outwardly I was smiling calmly, but inside I was trembling and singing. I stared at the handsome Muhammad with all my eyes, his olive-colored hair, mighty slabs of pectoral muscles, a magnificent torso, teeth that clearly do not need the services of a dentist, generously shown in a dazzling smile. He didn't look like an Arab, more like a European whose blood was mixed with the southern sun. I accurately determined his age – 34 years old, my favorite age for men, it's time for their full physical and Spiritual flourishing.

Лодка оторвалась от причала и помчалась в Море, прыгая по волнам. При резких поворотах Мы только успевали взвизгивать, когда нас окатывало водой. Мухамед вел моторку на отличной скорости, крепко упираясь длинными мощными ногами в мокрый пол и широко расставив их для Устойчивости. Мы все четверо, женщины разных возрастов и темпераментов, одинаково млели глядя на него. Через час мы приплыли на островок с поэтическим названием "Остров птичьего дерьма". Поскольку я с идиотским упрямством настаивала на том, чтобы нас высадили именно на необитаемом острове, то в точности получила то, что хотела, – крохотный пустынный клочок земли, весь засранный чайками.
The boat broke away from the pier and rushed into the Sea, jumping on the waves. At sharp turns, We only had time to squeal when we were doused with water. Mukhamed drove the motorboat at excellent speed, firmly resting his long powerful legs on the wet floor and spreading them wide for Stability. All four of us, women of different ages and temperaments, were equally thrilled looking at him. An hour later we sailed to an island with the poetic name "The Island of bird shit". Since I insisted with idiotic stubbornness that we should be landed on a desert island, I got exactly what I wanted – a tiny deserted piece of land, all littered with seagulls.

Я с радостью скинула свои пестрые ситцевые тряпки, чтобы продемонстрировать Мухамеду свою фигурку. Я не отходила от него ни на шаг и несла полный вздор на скверном английском языке, чувствуя, как постепенно разогреваюсь на медленном огне желания. Он держался спокойно и с достоинством, как истинный джентльмен, мило шутил и снисходительно слушал мою болтовню. "Ничего, дружок, – думала я. – Мне бы только раскрутить тебя на свидание, а там я в полном вечернем блеске очарую тебя". Никогда я с такой силой не ощущала укусы половой страсти.
I gladly threw off my colorful cotton rags to show my figure to Muhammad. I didn't leave his side a single step and talked complete nonsense in bad English, feeling myself gradually warming up on the slow fire of desire. He behaved calmly and with dignity, like a true gentleman, joked sweetly and listened condescendingly to my chatter. "Nothing, my friend," I thought. "I'd just like to get you on a date, and then I'll charm you in full evening splendor." I have never felt the bites of sexual passion with such force.

Мы поели арбузов, купленных еще в городе, и отправились на соседний цивилизованный остров, где даже был ресторан на берегу. Там мы заказали себе кучу свежепойманных раков и вина и с наслаждением принялись за смачный процесс выковыривания солоновато-сладкой, пахнушей морем, упоительно-сочной мякоти. Винно-красное солнце уже садилось в море, лодки задремали у пирса. Две ослепительные блондинки, типичные красотки из журнала "Плейбой", отдыхающие на пляже, помахали Мухамеду рукой и что-то весело прокричали ему, как старому знакомому.
We ate watermelons, bought back in the city, and went to a neighboring civilized island, where there was even a restaurant on the shore. There we ordered a bunch of freshly caught crayfish and wine and with pleasure began the savory process of picking out the salty-sweet, sea-scented, deliciously juicy pulp. The wine-red sun was already setting in the sea, the boats dozed off at the pier. Two dazzling blondes, typical beauties from Playboy magazine, relaxing on the beach, waved to Muhammad and shouted something cheerfully to him, as to an old acquaintance.