Асламова190стр. Дарья Асламова Записки сумасшедшей журналистки
 Скачать 7.96 Mb.
|
|
Извинившись, он немедленно оставил нашу компанию и присоединился к девицам, отчего у меня сразу заныло сердце. Чтобы утешиться, я заказала себе виски и медленно потягивала его, ломая в себе темные, жестокие желания. Вполуха я слушала то, что мне рассказывал Али про Мухамеда, что отец его – шейх, богатый, как золотая россыпь, близкий родственник эмира, мать – шведка, мальчик воспитывался в Англии. Родители вскоре развелись, и вот плод их союза – полуараб, полускандинав, мужчина с такой экзотической внешностью – ведет свободный и беззаботный образ жизни. Apologizing, he immediately left our company and joined the girls, which immediately made my heart ache. To console myself, I ordered a whiskey and sipped it slowly, breaking dark, cruel desires in myself. I listened with half an ear to what Ali told me about Muhammad, that his father was a sheikh, rich as a gold mine, a close relative of the emir, his mother was Swedish, the boy was brought up in England. The parents soon divorced, and here is the fruit of their union – half Arab, half Scandinavian, a man with such an exotic appearance – leads a free and carefree lifestyle. Когда Мухамед вновь присоединился к нам, я уже была пьяна и решительно пошла в атаку. Моя самая сильная сторона – это разговоры. Я как Шехерезада могу ублажать мужчин сказками часами. Мысленно проклиная свою беспомощность в английском, мешавшую мне развернуться в полную силу, я, однако, затеяла какой-то сложный разговор о России. Мухамед заявил, что никогда не поедет в Москву, – его пугает тамошняя нестабильная жизнь. "Да ты просто трус, как все западные мужчины! – воскликнула я. – Твоя жизнь расписана до самой старости – деньги, респектабельный брак, положение в обществе, путешествия в цивилизованные страны. When Mohammed rejoined us, I was already drunk and resolutely went on the attack. My greatest strength is talking. Like Scheherazade, I can please men with fairy tales for hours. Mentally cursing my helplessness in English, which prevented me from turning around in full force, I, however, started some complicated conversation about Russia. Mukhamed declared that he would never go to Moscow – he was afraid of the unstable life there. "You're just a coward, like all Western men! I exclaimed. – Your life is painted until your old age – money, a respectable marriage, position in society, travel to civilized countries. Можно сдохнуть со скуки! В России ты никогда не знаешь, что готовит тебе грядущий день, в этом есть прелесть неожиданности и острота ощущений. Меня тошнит от вашей предсказуемости, от стремления запланировать все на свете, даже любовь. Вы просто роботы". Наконец-то я нащупала его слабую струнку – страсть к спорам и житеиской философии. Он завелся с пол-оборота, искупая своей горячностью прежний холодов Мы погрузились в темпераментный диалог, забыв о присутствующих. "Что, твои блондинки таких разговоров с тобой не ведут?!" – мстительно подумала я. You can die of boredom! In Russia, you never know what the coming day has in store for you, there is the charm of surprise and the sharpness of sensations. I am sick of your predictability, of the desire to plan everything in the world, even love. You're just robots." Finally, I found his weak string - a passion for arguments and everyday philosophy. He wound up with half a turn, redeeming the former cold with his ardor, We plunged into a temperamental dialogue, forgetting about those present. "What, your blondes don't have such conversations with you?!" I thought vindictively. Вечер уже плавно опустился на море, когда мы собрались в обратный путь, оставив на столе горы клешней и пустых рачьих панцирей. Муха-мед предложил мне самой повести моторку до яхт-клуба. Я в восторге согласилась. Мы неслись на скорости больше ста километров, взрезая пенившиеся волны, ветер бил нам в лицо. Я наслаждалась прыжками чудесной лодки, ее летучей стремительной грацией. Когда до берега, сиявшего вечерними огнями, было уже рукой подать, Мухамед указал мне на странные каменные столбы, высившиеся в море, и принялся что-то объяснять, пытаясь перекричать шум ветра. The evening had already smoothly descended on the sea when we got ready to return, leaving mountains of claws and empty crustacean shells on the table. The fly-honey suggested that I take the motorboat to the yacht club myself. I enthusiastically agreed. We were rushing at a speed of more than a hundred kilometers, cutting through the foaming waves, the wind was hitting us in the face. I enjoyed the jumps of the wonderful boat, its flying swift grace. When it was already close to the shore, shining with evening lights, Mohammed pointed out to me the strange stone pillars that towered in the sea, and began to explain something, trying to shout over the noise of the wind. Я на всякий случай покивала головой в знак согласия и сделала роскошный вираж, пытаясь объехать один из столбов. За моей спиной раздался дикий визг наших дам. У Мухамеда оказались железные нервы и великолепная реакция, он стремительно перехватил у меня руль и каким-то чудом вырулил на прежнюю позицию. От резкого переворота меня кинуло к Мухамеду, несколько секунд я ощущала упругость его тела и горячую судорогу удовольствия внизу моего живота. Just in case, I nodded my head in agreement and made a luxurious turn, trying to go around one of the pillars. Behind me, there was a wild squeal of our ladies. Mohammed had iron nerves and a great reaction, he quickly grabbed the steering wheel from me and somehow miraculously taxied back to his previous position. From the abrupt coup, I was thrown to Muhammad, for several seconds I felt the elasticity of his body and a hot spasm of pleasure in the bottom of my stomach. Я оглянулась и увидела, что у наших дам совершенно белые лица, а у арабов бледность выразилась в странной синеве смуглых щек. Выяснилось, что я должна была ехать прямехонько между столбов и не пытаться их объезжать, иначе бы мы на полной скорости вылетели на мель I looked around and saw that our ladies had completely white faces, and the Arabs' pallor was expressed in the strange blue of their swarthy cheeks. It turned out that I had to drive straight between the pillars and not try to go around them, otherwise we would have run aground at full speed Мухамед остался спокоен, но руль мне больше не доверял. На берегу мы сели в джип Мухамеда, поскольку он вызвался довезти нас до гостиницы. Л кусала губы от злости, видя, что предмет моих вожделений от меня ускользает, а я не нахожу предлога для встречи. Наконец у самого отеля Мухамед спросил, что я делаю нынче вечером. Я вспыхнула от удовольствия и небрежно ответила, что ничем особенным не занята, мысленно отметая запланированное свидание с Алексом. Тогда, если я не против, он приглашает меня на дискотеку или в ресторан. Еще как не против! Мы условились на девять часов, и я помчалась в свой номер наводить красоту. Mohamed remained calm, but he no longer trusted me with the steering wheel. On the shore, we got into Mohamed's jeep, as he volunteered to take us to the hotel. L bit her lips in anger, seeing that the object of my desires was slipping away from me, and I couldn't find an excuse to meet. Finally, at the hotel itself, Mohammed asked what I was doing that evening. I blushed with pleasure and casually replied that I wasn't doing anything special, mentally dismissing the planned date with Alex. Then, if I don't mind, he invites me to a disco or a restaurant. Still not against it! We agreed on nine o'clock, and I rushed to my room to restore beauty. В этот вечер я экипировалась на славу. Ровно в девять я спустилась в холл, блистая коротким до дерзости желтым платьем оттенка золотистой луковой шелухи. По глазам Мухамеда было ясно, что мои усилия, потраченные на собственную внешность, увенчались успехом. Сам он был одет по-европейски. Вообще бахрейнцам удается находить золотую середину между традициями и западными взглядами на жизнь. Мужчины, которые вечером обычно носят легкие европейские Рубашки и брюки, на официальные встречи и Приемы часто надевают традиционное платье. This evening I was well equipped. At nine o'clock sharp, I went down to the hall, resplendent in a short, audaciously yellow dress the shade of golden onion husks. It was clear from Mohammed's eyes that my efforts spent on my own appearance had been crowned with success. He himself was dressed in European style. In general, Bahrainis manage to find a middle ground between traditions and Western views on life. Men who usually wear light European shirts and trousers in the evening often wear a traditional dress to official meetings and receptions. А женщины, так поразившие меня на свадьбе откровенностью вечерних платьев, на улицах ходят Окутанными с ног до головы в черный шелк, точно бабочки в коконе. Европейские наряды Предназначены для больших праздников, их покупают, как правило, на один раз, чтобы вызвать зависть подружек, – потому в магазинах столько веской теме мне мешала сосредоточиться близость Мухамеда, которую я так остро ощущала "Господи, хоть бы он дотронулся до меня", мысленно молила я. Внезапно его рука обвила мою талию. В этом жесте таилась тысяча обещаний, и я вся стала мягкая, тряпочная, без костей. "Нам пора идти", – заявил Мухамед хозяину. "Это твоя девушка?" – спросил его шейх, когда мы стали прощаться. "Нет, – с сожалением ответил Мухамед, – но надеюсь, что она ею будет". Я принужденно засмеялась, опустив глаза. And the women who so impressed me at the wedding with the frankness of evening dresses, walk on the streets Wrapped from head to toe in black silk, like butterflies in a cocoon. European outfits are designed for big holidays, they are bought, as a rule, for one time to arouse the envy of girlfriends, because in stores so much weighty topic prevented me from concentrating on the proximity of Muhammad, which I felt so acutely "Lord, if only he would touch me," I mentally prayed. Suddenly, his arm wrapped around my waist. There were a thousand promises hidden in this gesture, and I became soft, rag-like, boneless. "It's time for us to go," Mohamed told the host. "Is this your girlfriend?" – the sheikh asked him when we began to say goodbye. "No," Muhammad replied regretfully, "but I hope she will be." I forced a laugh, lowering my eyes. Покинув шейха, мы отправились в прелестный маленький ресторанчик, где, как назло, оказалось полно родственников Мухамеда. В этой крошечной стране невозможно спрятаться. Мы забились в угол, за уютный столик с хрустящей белой скатертью и свечами. Но и там нас преследовали буравчики взглядов, тем более что я была единственной женщиной в ресторане. От любви я потеряла аппетит и, пожалуй, первый раз в жизни отказалась от еды. От волнения я пила фантастические смеси – ром, водку, коньяк. Мухамед уговорил меня попробовать чудесный коктейль под названием "Скользкий сосок" – волшебное сочетание ликеров с лимонным соком и водкой. Мой визави взял меня за руку и принялся осторожно перебирать мои пальцы Я замерла, как девочка на первом свидании, не в силах стряхнуть любовного оцепенения. Что за прелесть эти встречи – никогда не знаешь, куда тебя унесет! Мы поцеловались так безыскусно, как будто оба еще не потеряли невинность. Это был очень длинный поцелуй, состоящий из множества мелких, голубиной нежности поцелуев а вся исходила соком, чувствуя, как у меня намокают трусики от грубого зова природы. After leaving the sheikh, we went to a lovely little restaurant, which, as luck would have it, turned out to be full of Muhammad's relatives. It is impossible to hide in this tiny country. We huddled in a corner, at a cozy table with a crisp white tablecloth and candles. But even there we were chased by gimlets of glances, especially since I was the only woman in the restaurant. From love, I lost my appetite and, perhaps, for the first time in my life, refused to eat. Out of excitement, I drank fantastic mixtures – rum, vodka, cognac. Mohammed persuaded me to try a wonderful cocktail called "Slippery Nipple" – a magical combination of liqueurs with lemon juice and vodka. My vis-a-vis took my hand and began gently fingering my fingers. I froze like a girl on a first date, unable to shake off the love stupor. What a charm these meetings are – you never know where you will be taken! We kissed so artlessly, as if we had not yet lost our innocence. It was a very long kiss, consisting of many small, pigeon-like Уже на улице нас бросило друг к другу, и тут в его объятиях я испытала сокрушительный оргазм. Мой Бог, я кончила, словно девственница, от одной близости алчущей мужской плоти! Последний раз со мной такое было в шестнадцать лет, когда мужчина первый раз в моей жизни залез рукой в мои трусики и приласкал невинную розу между ног. Тогда я подумала, что умираю, и если это смерть, то она несказанно приятна и легка. Нечто подобное я испытала сегодня, спустя девять лет. Совершенно обессиленная, я поникла в мужских руках, изогнувшись, точно стебелек. Already on the street we were thrown to each other, and then in his arms I experienced a crushing orgasm. My God, I came like a virgin from the mere proximity of hungry male flesh! The last time this happened to me was at the age of sixteen, when a man for the first time in my life reached into my panties and caressed an innocent rose between my legs. Then I thought that I was dying, and if this is death, then it is incredibly pleasant and easy. I experienced something similar today, nine years later. Completely exhausted, I drooped in the man's arms, bent like a stalk. Мухамед целовал мое пушистое от пудры лицо, и совсем близко я видела его ошалелые глаза. Он становился нетерпелив, но я ценю вкус отложенного наслаждения. Куда интереснее предвкушение любви, чем ее осуществление. Секс – это жестокая арена правды, где поэтическая мечта терпит поражение. "Отвези меня в отель", – попросила я Мухамеда, освобождаясь из его объятий. Он оказался джентльменом даже во хмелю вожделения. Обуздав свое большое тело, сотрясаемое дрожью, он взял меня за руку и повел к машине. Всю дорогу до гостиницы я молчала, подавленная вкрадчивыми чарами восточной ночи. Мы простились без лишних слов, Договорившись о завтрашнем свидании. Mohammed was kissing my face, fluffy with powder, and very close I could see his dazed eyes. He was getting impatient, but I appreciate the taste of delayed enjoyment. The anticipation of love is much more interesting than its realization. Sex is a cruel arena of truth, where the poetic dream fails. "Take me to the hotel," I asked Mohamed, freeing myself from his embrace. He turned out to be a gentleman even in the intoxication of lust. Having restrained his big body, shaking with trembling, he took me by the hand and led me to the car. I was silent all the way to the hotel, overwhelmed by the insinuating charms of the eastern night. We said goodbye without further ado, having agreed on a date tomorrow. В моем номере стоял адский холод от кондиционера. Я быстренько смыла косметику, улыбаясь своему отражению в зеркале. Зазвонил телефон. Сняв трубку, я услышала голос совершенно пьяного Алекса. Размягченный алкоголем, он на время отложил все наши ссоры. – Мне не спится, – пожаловался он. – Хочешь, я помурлыкаю тебе в трубку, и ты сладко уснешь? – Давай, – радостно согласился он. My room was infernally cold from the air conditioner. I quickly washed off my makeup, smiling at my reflection in the mirror. The phone rang. Picking up the phone, I heard the voice of a completely drunk Alex. Softened by alcohol, he postponed all our quarrels for a while. "I can't sleep," he complained. – Do you want me to purr into your phone and you'll fall asleep sweetly? –Come on,– he agreed happily. Я заурчала, словно котенок, которому чешут за ушком, потом требовательно замяукала, как голодная кошка, и снова перешла на вкрадчивое мурлыканье. Алекс часто дышал в трубку. "Ну чем не секс по телефону, – с внутренней усмешкой подумала я. – А ведь от его комнаты до моей не больше десяти шагов. Люди – престранные создания, им куда интереснее сама игра, чем ее результат". 22 мая. Меня разбудил телефонный звонок. I purred like a kitten being scratched behind the ear, then mewed insistently like a hungry cat, and switched back to insinuating purring. Alex was breathing rapidly into the phone. "Well, what's not phone sex," I thought with an inner grin. "But it's not more than ten steps from his room to mine. People are strange creatures, they are much more interested in the game itself than its result." May 22. I was woken up by a phone call. – Леди, – услышала я в трубке низкий мужской голос, – я видел вас вчера ночью в холле в изумительном желтом платье. Это было похоже на сказку, я не мог уснуть, едва дотерпел до утра, чтобы позвонить вам. – Который час? – прервала я эти излияния. – Шесть часов утра. "Lady," I heard a deep male voice on the phone, "I saw you in the lobby last night in an amazing yellow dress. It was like a fairy tale, I couldn't sleep, barely waited until the morning to call you. – What time is it? – I interrupted these outpourings. – Six o'clock in the morning. – Черт бы вас побрал! – прорычала я и швырнула трубку. "Это что-то новенькое в любовной практике нашей гостиницы, – подумала я. – Обычно разговор исчерпывающе краток – сумма за визит и номер комнаты, куда надо прийти". Я закрыла глаза, чтобы снова попытаться уснуть, но внезапный приступ тошноты погнал меня в ванную. Там меня вырвало каким-то зеленым мутным веществом. Дрожа от слабости, я опустилась на пол и попыталась справиться Записки сумасшедшей журналистки 197 с тошнотой. Меня мутило от кислого зловония рвоты, в глазах двоилось, и я недоумевала, что же могло вызвать такое болезненное состояние. "Не надо было вчера мешать крепкие напитки, – решила я. – Причина проста". "Damn you! I growled and slammed the phone down. "This is something new in the love practice of our hotel," I thought. – Usually the conversation is exhaustively brief – the amount for the visit and the number of the room where you need to come." I closed my eyes to try to sleep again, but a sudden attack of nausea drove me to the bathroom. There I vomited some kind of green cloudy substance. Trembling with weakness, I sank to the floor and tried to cope with the Notes of the crazy journalist 197 with nausea. I was sickened by the sour stench of vomiting, my eyes were double, and I wondered what could have caused such a painful condition. "I shouldn't have mixed strong drinks yesterday," I decided. "The reason is simple." |