фрейд. А.Фрейд Психоанализ детских неврозов и детская сексуальность. Детская сексуальность и психоанализ детских неврозов
 Скачать 2.19 Mb.
|
|
Глава 4 Патологическое детское развитие 165 ких влияний, а также часто бывают сопутствующими явлениями нормальных процессов развития. Сколько бы определенная фаза развития ни ставила перед ребенком чрезмерных требований, могут встречаться симптомооб-разные явления, которые - предполагая разумное окружение — опять исчезают, как только осуществится приспособление к новой ступени или будет пройден ее пик. Сколько бы мы ни исследовали, даже такие мгновенные нарушения нелегко понять: они соответствуют предостережениям о уязвимости ребенка; они исчезают часто лишь внешне, т.е. они могут возникнуть путем новых нарушений на следующей ступени; они также оставляют после себя шрамы, которые могут с\ужить исходными пункта- . ми бо\ее позднего симптомного образования. Однако в конечном счете верно, что в детской жизни даже явно серьезные симптомы могут вновь исчезнуть. Фобические избегания, навязчиво невротическая осторожность, нарушения сна и питания нередко отвергаются ребенком, едва только родители обращаются в клинику, просто напросто, если лежащие в их основе фантазии вызывают меньше страха, чем мешающие диагностические исследования. По тем же самым причинам вскоре после начала или во время воздействия изменяется или исчезает симптоматология. Симптоматологическое улучшение означает в итоге для ребенка еще меньше, чем для взрослых. 2. Похоже обстоит дело с субъективным страданием. Взрослые решаются пойти лечиться, если происходящее от болезни душевное страдание превосходит выносимые размеры. Иначе у детей, где фактор страдания сам по себе мало говорит о наличии или тяжести психического нарушения. За исключением состояний страха, которые тяжело переносятся ребенком, они меньше, чем взрослые страдают от своих симптомов. Например, фобические и навязчиво невротические меры, служащие уклонению от страха и неудовольствия, желанны ребенку, и соответствующие им ограничения нормальной жизни больше мешают взросло^ му окружению, чем самому пациенту Нарушение питания и отказ от пищи, нарушения сна, припадки бешенства и т п. с позиции ребенка оправданы и только в глазах матери являются мешающими явлениями. Ребенок страдает от них только, пока окружающий мир препятствует ему проявлять их во всей полноте, и рассматривает затем вмешательство взрослых, а не сам симптом в качестве источника страданий. Даже постыдные симптомы как ночное недержание 166 А. Фрейд мочи и кала часто рассматриваются самим ребенком как несущественные. Невротические задержки часто ведут к отводу всего либидо от вызывающей страх деятельности и тем самым к ограничению интересов Я, которое скрывает утрату активности и стремления к выгоде. Тяжелее всего пораженные, аутистичные или психотичные или душевно отсталые дети меньше всего чувствуют свое нарушенное состояние; и тем сильнее страдают родители. По другим основаниям также нельзя определить тяжесть психического нарушения. Дети гораздо меньше страдают от своей психопатологии, чем от генетически обусловленных обстоятельств, т.е. от отказов, требований и трудностей приспособления, которые вызваны зависимостью от объективного мира и незрелостью их психического аппарата. В раннем детстве в качестве источников страха и неприятностей действуют неспособность удовлетворить собственные телесные потребности и инстинктивные желания, страхи разлучения, неминуемые разочарования в нереальных ожиданиях; на следующей (эдипальной) фазе это ревность, соперничество и страхи кастрации. Даже самые нормальные дети не долго "счастливы", и не редкость слезы, гнев, ярость. Чем лучше развивается ребенок, тем сильнее аффективно отвечает он на проявления повседневной жизни. Мы не ожидаем также ,что дети естественным образом овладевают своими эмоциями, поддаются их влиянию, осознают их, смиряются с обстоятельствами, подобно взрослым. Напротив, там, где мы находим такую уступчивость, мы подозреваем, что с ребенком что-то не в порядке, и предполагаем органическое повреждение или задержанное развитие Я, или чрезмерную пассивность в инстинктивной жизни. Маленькие дети, без протеста расстающиеся с родителями, вероятно (по внутренним или внешним причинам) либидонозно недостаточно с ними связаны. Дети, которые не рассматривают потерю любви как помеху, могут находиться на пути аути-ческого развития. Где не действуют чувства стыда, отсутствует также развитие СВЕРХ-Я: болезненные внутренние конфликты являются платой, которую каждый индивид должен заплатить за высшее развитие своей личности. Как ни парадоксально звучит: субъективное страдание присутствует у каждого нормального ребенка и само по себе не может служить основанием для патологического развития. 3. Точно так же и третий, решающих для взрослых, фактор нарушения достижений в детской практике обманчив. Как Глава 4. Патологическое детское развитие 167 показано выше, достижения в детском возрасте непостоянны, а изменяются от ступени к ступени, от генетического направления к генетическому направлению, ото дня ко дню, иногда от часа к часу (вследствие временных регрессий). Нельзя найти твердых пунктов для оценки, где колебания между прогрессом и регрессом свойственны нормальной жизни. Даже там, где очень долго задерживаются ухудшения функции и внешнее окружение озабочено, диагностически рискованно характеризовать ребенка на таком основании как "задержанного" или как "отставшего". Мы также не знаем, какое детское достижение заслуживает названия "жизненноважного". Игры, учение, свободная деятельность фантазии, тепло объектных отношений, способность к приспособлению — все являются важными для ребенка, однако по значению их нельзя сравнивать с такими фундаментальными понятиями, как "способность любить" и "работоспособность". Я возвращаюсь к более ранней гипотезе (1945), когда я утверждаю, что только одна способность в детской жизни заслуживает этого положения, а именно, способность нормально развиваться, проходить предписанные по плану ступени, формировать все стороны личности и выполнять соответствующим образом требования внешнего мира. До тех пор, пока эти процессы проходят более или менее без помех, мы можем не опасаться за всплывающие симптомы. Как только развитие застревает, ребенок нуждается в лечении. Процессы развития как диагностические критерии Диагностические категории, в основе которых лежат иные, чем генетикопсихологические точки зрения, очевидно являются недостаточными для этого нового понимания детских нарушений. Только тогда, когда диагност освободится от них, он сможет отвлечь свое внимание от симптоматологии и исследовать вместо этого, какие генетические ступени достиг его пациент в связи с ОНО, Я и СВЕРХ-Я, как далеко продвинулась структурация личности, т.е. обособление этих внутренних инстанций друг от друга и формирование их связей друг с другом; проходит ли психическое явление еще при господстве первичного процесса и принципа удовольствия или уже при вторичном процессе и принципе реальности; соответствует ли развитие ребенка в целом его возрасту, или он "созревает раньше" либо "отстает" и в каком отношении; как далеко уже зат- 168 А.Фрейд ронула патология процессы развития или угрожает затронуть; имеет ли место в развитии регресс и когда, в каком объеме и до каких пунктов фиксации. Лишь исследование такого рода делает возможным связать друг с другом нормальные процессы развития, отклонения от них и нарушения психического здоровья, а также осветить влияние важных факторов на психопатологию детства. Рассогласования между развитием ОНО и Я Нашим ожиданиям соответствует, что патологические следствия оказываются там, где различные части личности развиваются с различной скоростью. Самый известный клинический пример этого рода состоит в этиологии навязчивого невроза, где Я и СВЕРХ-Я в своем формировании опережают продвижения в инстинктивной жизни. Вследствие этого, высокие моральные и эстетические требования совпадают с относительно примитивными инстинктивными побуждениями и фантазиями и вызывают конфликты, которые побуждают Я к своей навязчивой конфликтной деятельности. (См. у З.Фрейда: "Я не знаю, покажется ли очень рискованным, если я'... выскажу предположение, что временное опережение развитием Я развития либидо должно привести к предрасположению к навязчивому неврозу" (собр. соч., VIII, 451).) Подобный результат может быть также следствием более поздней регрессии, как будет показано далее. Противоположную возможность, а именно замедление развития инстанции Я при нормальном или преждевременном инстинктивном развитии, сегодня можно встретить не менее часто или даже чаще. У таких "аутических" и пограничных детей далеко недостаточно развиты ни объектные отношения, ни функции СВЕРХ-Я, чтобы держать под контролем первичные и агрессивные побуждения. На анально-садистической стадии вследствие этого отсутствует способность нейтрализовать либидо и агрессию и создавать важные для характера реакционные образования и сублимации; на фаллической стадии отсутствуют вклады со стороны Я в организацию эдипальных объектных отношений; в пубертатности Я приходит к сексуальной зрелости без соответствующей возможности формировать эмоциональные образования, которые соответствуют генитальной стадии. Глава 4. Патологическое детское развитие 169 Другими словами: преждевременное развитие Я ведет к внутренним конфликтам и тем самым к неврозам; преждевременное инстинктивное развитие — к дефектному и инстинктивному образованию характера (Михаэлс, 1955). Рассогласования между генетическими линиями Рассогласования между генетическими линиями лежат (как показано выше) в пределах нормы и являются лишь тогда исходным пунктом для нарушений, когда они превосходят ожидаемые пределы. Там, где происходят последние, родители и учителя чувствуют себя одинаково беспомощными. Такие дети невыносимы как члены семьи; мешают в школьном классе; ищут ссор в детских играх; они не подходят ни в каком обществе, вызывают возмущение везде, где они бывают, и сами, как правило, несчастны и недовольны. В клиническом исследовании они также не подходят ни под одну из .обычных диагностических категорий, и их аномальность будет понята, лишь если мы будем рассматривать ее с точки зрения генетических линий. Мы поняли далее, что достигнутые на различных линиях ступени не находятся ни в каком отношении друг с другом. Высокое умственное развитие сочетается не только с плохими результатами в интеллектуальной области, но и с самым низким положением на пути к эмоциональной зрелости, к телесной самостоятельности, в социальных отношениях со старшими товарищами. Такие рассогласования ведут к искусно рационализированному инстинктивному поведению, к разросшейся жизни фантазий, неудачам в воспитании опрятности, короче, к смешанной трудноразличимой по своей этиологии симптоматологии. В описательных диагнозах подобные случаи обычно квалифицируются как "предпсихотичные" или как "пограничные". В других случаях встречается рассогласование между линией от игры к работе, на которой задерживается ребенок, и линией к эмоциональной зрелости, социальному приспособлению и телесной самостоятельности, на которой продвижение соответствует возрасту. Дети этого рода поступают на клиническое исследование из-за их неудач в учебе, которые нельзя объяснить ни их умственным развитием, ни их пока еще адекватным школьным поведением. Исследовать нужно здесь именно там, где на специфической линии развития нет ожидаемых соответствий меж- 170 А. Фрейд ду ОНО и Я, исследовать нужно есть ли дефект: в переходе от принципа удовольствия к принципу реальности; или в недостаточном овладении и модификации прегени-тальных стремлений; или в запоздавшем смещении удовольствия от деятельности по решению задач; имеется ли регресс во всех или только отдельных направлениях, и т.д. В описательном диагнозе такие случаи встречаются как "интеллектуальные нарушения" (чего нет) или "недостаточная концентрация" (что отвечает лишь внешней форме явления). Патогенные регрессии Регрессии (как показано в главе III) являются безвредными или даже желательными, пока они как явления преходящи, т.е. пока достигнутый прежде уровень развития спонтанно может быть вновь достигнут. Они действуют патогенно, если их следствия продолжаются и причиненное ими повреждение вызывает новообразование внутри личности. Регрессии обоих видов могут появиться во всех частях психического аппарата. Там, где регрессия начинается в Я и СВЕРХ-Я и сводит достижения обоих на более низкий уровень, состояние инстинктивных производных косвенно повреждается. Повреждения в Я и СВЕРХ-Я имеют последствия для овладения инстинктами, повреждают защитную возможность и вызывают прорывы со стороны ОНО в организацию Я, которые ведут к инстинктивности, эмоциональным излияниям и иррациональному поведению, а также изменяют до неузнаваемости картину характера ребенка. Причины этого падения личности, которые раскрьшаются при исследовании, — это обьгчно переживания, с преодолением которых не справилось Я и которые поэтому осуществились в фантазии: страх разлучения, тяжелые отказы со стороны объекта любви, разочарования в объекте, которые приводят к распаду идентификаций (Джекобсон, 1946) и т.д. Вторая возможность в том, что регрессия начинается со стороны ОНО, и что инстанции Я противостоят непосредственным примитивным инстинктивным производным, с которыми им приходится каким-либо образом заново сталкиваться. Такое столкновение может состоять в том, что инстинктивная регрессия вызывает после себя регрессии Я и СВЕРХ-Я, т.е. что Я снижает свои требования, чтобы ос- Глава 4. Патологическое детское развитие 171 таться в согласии с инстинктом. В этом случае внутреннее равновесие остается сохранным и последствия инстинктивной регрессии оправданы по отношению к Я. Однако цена за новообразование — это снижение личности в целом по направлению к инфантилизму, к диссоциальности и к инстинктивности. Насколько далеко заходит патологическое нарушение, зависит от того, как сильны возвратные движения в инстинкте и Я, до какого пункта фиксации доходят последние, какие из достижений Я остаются сохранными и на каком генетическом уровне весь внутренний гкреворот вновь приходит в равновесие. Столкновение между Я и деградированным инстинктом может принимать также обратные, лучше известные нам из анализа, формы. У детей, чье Я и СВЕРХ-Я раньше времени достигает высокого развития, образуется так называемая вторичная автономия достижений Я (Гартман, 1950), т.е. степень независимости от инстинктивной жизни, которая дает им возможность отторгнуть от себя инстинктивные регрессии как враждебные Я. Вместо того, чтобы следовать за вновь всплывшими прегенитальными и агрессивными импульсами и допускать соответствующим им фантазии в сознание, эти дети развивают страх, укрепляют свою инстинктивную защиту и находят себе убежище, когда последнее не удается, в компромиссе между инстинктом и Я. Здесь мы видим перед собой доверенные нам внутренние конфликты, которые ведут к симп-томообразованию. На этой основе возникают инфантильные неврозы, такие как истерический страх, фобии, Pavor Noctumus, навязчивые симптомы, церемониалы, задержки и характерные неврозы. Хорошие примеры различия между оправданным-и и враждебными по отношению к Я последствиями инстинктивной регрессии мы находим в клинической работе с мальчиками, которые вследствие страха кастрации деградировали с фаллической (эдипальной) на анально-садис-тическую ступень. Мальчики первого рода, у которых Я и СВЕРХ-Я втянуты в обратное движение, в поведении становятся неопрятнее и агрессивнее, чем прежде; либо завистнее, чем прежде, от своих матерей (т.е. менее самостоятельнь1ми); либо пассивнее и немужественнее. Короче, они без внутреннего противоречия еще раз развивают наклонности и свойства, которые принадлежат к прегенитальной сексуальности и агрессивности рассматриваемого пункта фиксации. 172 А Фрейд У детей второго рода, у которых Я вполне достаточно, чтобы защищаться от последствий инстинктивной регрессии при помощи страха и чувства вины, специфическое патологическое следствие зависит от того, против какого инстинктивного элемента сильнее всего протестует их Я. Там, где одинаково энергично инстанциями Я отражаются анальность, садизм и пассивность, симптоматология распространена дальше всего. Там, где осуждение Я направлено только против неаккуратности, возникает чрезмерная опрятность, навязчивое умывание и т.д.; там, где прежде всего отражаются агрессия и садизм, следствием являются подавление достижений и неспособность к соревнованию; где больше всего опасаются за пассивно-феминистические стремления, возникает повышенный страх кастрации или некомпенсированная агрессивная мужественность. Во всех случаях последствия — невротические, т.е. невротические симптомы или характеры. Из аналитического опыта, особенно на взрослых, здесь нужно отметить, что при неврозах Я в конце концов также подлежит разнообразным регрессиям и что в особенности навязчиво-невротические защитные формы (отречение, магическое мышление, ничегонеделание) сводят функцию Я на более низкий уровень. Этот вид регрессии Я является, однако, не причиной нарушения, а его следствием; снижение здесь относится также только к достижениям Я, а не к требованиям СВЕРХ-Я, которые остаются ненарушенными. Напротив, невротическое Я делает все возможные усилия, чтобы воздать должное СВЕРХ-Я. Значение конфликтов и страха для диагноза В ходе нормального развития каждый индивид проходят ряд фаз, которые следует от причинного единства личности к ее композиции из различньк инстанций (ОНО, Я, СВЕРХ-Я, структура личности). Прежде всего подразделяется недифференцированная до этого психическая масса на ОНО и Я, т.е. на две области действия, для которых характерна! различные цели, намерения и методы функционирования. За этим первым разделением следует вторая "стадия в Я", т.е. подразделение инстанции на собственно Я и на вышестоящее над ним СВЕРХ-Я и идеал Я, которые по отношению к Я вьшолняют критическую и руководящую функцию. Насколько далеко зашел ребенок по этому пути или остался на нем позади, можно установить в исследовании при Глава 4. Патологическое детское развитие 173 помощи двояко проявляющихся явлений, а именно, по особой форме его конфликтов и сопряженных с ними страхов. Мы различаем в детстве три вида конфликтов: внешний, глубоко осознанный и внутренний. Внешние конфликты Внешние конфликты, которые разыгрываются между целостной личностью ребенка и объектным миром, возникают всегда, когда окружающий мир мешающе вторгается в побуждения желаний ребенка и откладывает, ограничивает или запрещает их осуществление. Такие действия окружающего мира непреодолимы, пока сам ребенок неспособен овладеть своими инстинктивными побуждениями, т.е. пока его Я еще совпадает с ОНО и между ними не установлены никакие барьеры. Внешние конфликты являются отличительной чертой детства, т.е. времени незрелости; где они остаются и в более позднее время или регрессивно возрождаются, мы характеризуем индивида в этом отношении как "инфантильного". — Есть страхи различных видов, сопряженные с этой формой конфликта и выдающие его существование, отличающиеся по возрасту и уровню развития ребенка; общим для них является то, что источники находятся во внешнем мире. Их временная стадийная последовательность приблизительно следующая: страх гибели при утрате материнской заботы (страх разлучения, страх утраты объекта. во время биологического единства матери и ребенка); страх утраты любви (после установления постоянного любовного отношения к объекту); страх перед критикой и наказанием (во время анально-садистической фазы, на которой ребенок проецирует свою собственную агрессию на родителей, что увеличивает страх перед ними); страх кастрации (на фаллически-эдипальной фазе). Второй вид конфликтов, глубоко осознанные, наступает после того, как ребенок посредством идентификации с родителями сделает их требования своими собственными, и после того, как родительский авторитет по большей части будет перенят СВЕРХ-Я. Немногим отличаются от прежнего конфликты по вопросам исполнения желаний или отказов. Однако столкновения и рассогласования разыгрываются здесь уже не внешне между ребенком и его объектом, а в его внутренней жизни, между психическими инстанциями, где на долю Я выпадает раз- 174 А Фрейд решение спора между инстинктивным желанием и требованием СВЕРХ-Я, т.е. чувство вины. До тех пор, пока ощущается чувство вины, исследующий аналитик не сомневается, что упомянутый ребенок создал ступени в Я, т.е. достиг СВЕРХ-Я. Главная отличительная черта третьей формы конфликтов, внутренней, состоит в том, что внешний мир не играет для нее никакой роли, ни прямой, как во внешнем конфликте, ни косвенной, как в осознанном. Внутренние конфликты этого рода возникают вследствие генетически обусловленных отношений между ОНО и Я и различия их организаций. Инстинктивные производные и аффекты противоположного рода, такие, как любовь и ненависть, активность и пассивность, мужественность и женственность, сосуществуют, не враждуя друг с другом, до тех пор, пока ОНО и первичный процесс владеют психическим аппаратом. Они становятся непереносимыми друг для друга и приводят к конфликту, как только созревает Я и пытается при помощи синтетической функции включить в свою организацию такие сопротивляющиеся содержания. Даже там, где содержание ОНО качественно не сопротивляется, усиливаясь лишь количественно, оно воспринимается Я как угроза и создает внутренний конфликт. Здесь возникают страхи особого рода и особым образом угрожают психическому равновесию индивида. Но в отличие от страха перед внешним миром или чувства вины они происходят в глубине и выдают свое присутствие обычно лишь в ходе аналитического лечения, а не во время диагностического обследования. Вышеизложенное подразделение конфликтов и страхов на три различных класса (внешний, осознанный, внутренний) оказывает диагносту существенную помощь, пока речь идет о классификации конфликтно обусловленных детских нарушений и оценке их силы. Здесь также следует искать объяснения, почему некоторые случаи могут быть влечены на основе изменений во внешних условиях жизни (случаи первого рода, где на конфликты патогенно влияет внешний мир); почему другие внутренние, т.е. требующие аналитической помощи, случаи доступны, однако, этим изменениям без труда (случаи второго рода с осознанными конфликтами как причиной болезни); и почему еще одни долго длящиеся аналитические усилия необходимо требуют особенно сложного |