Фойницкий И.Я. Курс уголовного права. Часть особенная Посягатель. Фойницкий И. Я. Под ред., с предисл. А. А. Жижиленко 7е изд
 Скачать 4.43 Mb.
|
|
Глава V. Наказуемая недобросовестность в отношениях по имуществу*(178) _ 104. Недобросовестность по имуществу; общее понятие в историческом развитии. Недобросовестность в смысл гражданского права (dolus malus) есть понятие весьма широкое, обнимающее 1) всякое злонамеренное действие во вред третьего лица (in fraudem alterius), будет ли то контрагент или посторонний, при заключении, передаче или уступке, отсрочки или исполнении договора, я равно при единоличных по имуществу распоряжениях, и 2) соглашение или распоряжение по имуществу, учиненное вопреки закону, явно или посредством вымышленного акта, выдаваемого за действительный. Недобросовестность первого рода, как ограниченная сферою частных интересов, может быть названа частною, недобросовестность второго рода - публичною. В древнейшие периоды правовой жизни, всякая недобросовестность вызывала денежные штрафы в пользу потерпевшего или государства и имела личные последствия. Даже простое неисполнение договоров обеспечивалось личностью должника, понуждавшегося к исполнению гражданской обязанности правежем, отдачею в работы или даже в рабство кредитору, потом личным задержанием. Мало-помалу такое личное обеспечение гражданских отношений сменяется вещным, объективным, и вырабатываются меры, при помощи которых становится излишним огражденю договороц путем личной ответственности. Эта смена субъективной гарантии объективною составляет, по глубоко верному замечанию Иеринга*(179), общий закон в истории развития гражданско-правовых отношений. Более надежная имущественная охрана постепенно заступает и вытесняет охрану путем личной ответственности, гражданское право постепенно освобождается от момента уголовно-юридического. Но едва ли правильны дальнейшие положения знаменитого цивилиста, утверждающего, что закон истории права состоит вообще в смене; субъективного объективным, в устранении уголовной ответственности мерами гражданско-правовыми. Действительно, в сфере окрепших гражданских отношений момент личный постепенно сменяется моментом объективным; но эта смена далеко не всегда означает полное устранение первого, или очень часто лишь отделение его от второго: происходит не упразднение одного института на счет другого, а лишь дифференцирование, разделение их, причем разделяются и их области. От широкого понятия dolus malus отделяются более тесные, образующие постепенно самостоятельные уголовно-юридические понятия имущественного обмана, присвоения чужого имущества, банкротства и т. д.; по отношению к ним личная ответственность не только не упраздняется, но получает дальнейшее развитие. С другой стороны, осложнение и усовершенствование экономической жизни делает недостаточными выработавшиеся ранее объективные меры гражданского права и до появления новых (так как экономическая жизнь быстрее и подвижнее правовой), оказывается необходимым обращаться к мерам личного обеспечения даже там, где они раньше не применялись, а затем, когда происходит новый процесс дифференцирования, не только в области гражданской, но и уголовной, оказываются новые понятия, ранее несуществовавшие; примеры их представляют неизвестные прежнему праву понятия злоупотребления доверием, эксплуатации слабостью и страстями, наказуемого неисполнения договоров ко вреду общегосударственному и т. под. Прекрасна мечта о полном вытеснении личной ответственности мерами объективными для охраны имущества; но действительность показывает, что это - не более как мечта, свидетельствуя вместе с тем о прямом соотношении между развитием экономической жизни и расширением области наказуемой охраны имущества. Итак, широкое гражданско-правовое понятие dolus manus дифференцировалось; причем некоторые случаи его вошли в сферу уголовного права, образовав наказуемую недобросовестность по имуществу.. Но это понятие, как общее, неизвестно и современному уголовному праву; ни один уголовный кодекс не установляет состава и наказуемости деяния, которое бы ему отвечало*(180). Законодательства положительный предусматривают лишь отдельные случаи, которые могут быть подведены под него; их состав по необходимости представляется весьма подвижными, обусловливаясь развитием как экономического оборота, так и мер объективной его охраны. При настоящем положении законодательств, случаи эти могут быть сведены в следующие группы: 1) злоупотребление доверием (Untreu); 2) наказуемое пользование доверчивостью, слабостью, неопытностью и страстями лица для причинения ему вреда по имуществу; 3) наказуемые сделки по имуществу; 4) наказуемое неисполнение и уклонение от исполнения имущественных обязательств, в частности банкротство и неосторожная несостоятельность; и 5) деяния, наказуемые в видах предупреждения и устранения опасности неисполнения или уклонения от исполнения обязательств по имуществу. _ 105. I. Злоупотребление доверием. Общее понятие в историческом его развитии. Злоупотребление доверием есть понятие сравнительно новое, означающее противозаконное умышленное причинение имущественного вреда лицом, которое обязано было ограждать данные имущественные интересы и пещись о них, посредством таких распоряжений чужим имуществом, которые входили в сферу обязанностей виновного, но по содержание своему составляли измену лежавшему на нем долгу, причем такое причинение вреда может быть корыстным и некорыстным. Элементы, из которых образовалось современное понятие злоупотребления доверием, заключались уже в римском праве, хотя только в зародыше. Ему были известны: 1) присвоение кассирами вверенного им или собранного ими по службе казенного имущества; из этого понятия образовалось присвоение вверенного имущества, и 2) преступная потачка обвинителя обвиняемому по уголовному процессу. С течением времени значительно расширилось, обняв всякое со стороны представителя перед судом интересов третьих лиц благоприятствование интересам противной стороны в ущерб своему клиенту. Феодализм выработал особый понятию об обязанности личной верности (Treue) и измене такой обязанности (Treubruch, treason), которая могла быть или посагательством публичных, направляющимся против главы государства (Hochverrath, high treason), или посягательством частным, нарушающим частно-гражданские отношения (Privat-Verrath). Так образовалось чрезвычайно широкое и крайне формальное понятие верности, содержанием которого могли быть всякого рода блага, подобно столь же широкому праву на истину, одно время лежавшему в основании наказуемых обманов. Решительное ограничение его произведено французским кодексом 1810 г., который сообщает злоупотреблению доверием значение имущественного посягательства, обнимая этим понятием: 1) выманивание у малолетних имущества или обязательства по имуществу, пользуясь их слабостью или страстями (art. 406); 2) злоупотребление вверенною виновному бланковою подписью (art. 407); 3) присвоение вверенного чужого имущества (art. 408), и 4) похищение документа или иного предмета, представленного самим виновным по гражданскому процессу (art. 409). Эти правила дополняются весьма широкими постановлениями о должностных похищении и присвоении чужого имущества (art. 169-173), о банкротстве (art. 402-404) и неисполнении подрядчиками и поставщиками на армию заключенных ими договоров (art. 430-433). Но отсюда видно уже, что французское право, ограничив злоупотребление доверием имущественною областью, лишало его с присвоением вверенного и с употреблением во зло чужой доверчивости. Новейшая доктрина, приняв ограничение злоупотребление доверием имущественною сферою, вместе с тем стремится отделить это понятие от родственного ему понятия присвоения чужого вверенного имущества. Так, законодательства германской семьи предусматривают неверность, означающую злоупотребление полномочием ко вреду вверенных имущественный, интересов со стороны поверенного и некоторых иных лиц, с ним сравниваемых, из ряда которых выделяются лица, служащие в акционерных обществах, в силу общеопасности их деятельности; отдельно от этого понятия неверности стоят банкротство и некоторые случаи наказуемого неисполнения гражданских договоров. Нашему законодательству стало известно общее понятие злоупотребления доверием только со времени угол. улож. 1903 г. (ст. 578). Тем не менее и действующее законодательство предусматривает ряд деяний, этим понятием обнимаемых; таковы: 1) неверность поверенных, опекунов, попечителей и должностных лиц, состоящая в злоупотреблении данным им по договору или по закону полномочием ко вреду вверенных им имущественных интересов (ст. 1709, 1710, 1598, 353, 498 и др. улож.); 2) неверности служащих в государственных и кредитных установлениях, а также в общественных и частных банках к ущербу для того установления, в котором служат (1155 улож.), и 3) неверности приказчиков по торговле ко вреду своих хозяев (1187, 1188 улож.). Но постановления эти разбросаны по разным местам нашего кодекса. Угол. улож. 1903 г. подле присвоения имущества создает общее понятие злоупотребления доверием, которое обнимает злоупотребление полномочием, полученным по договору доверенности, но опеке, по закону или по службе государственной, общественной или в учрежденных установленным порядком акционерных обществах или банках, или благотворительных установлениях во вред имущественным интересам, о которых по деятельности своей виновный обязан был иметь попечение. Необходимо, чтобы вред последовал. Деяние это помещено в одной главе с присвоением чужого имущества (ст. 577, 578-580), и по тяжести распадается на простое и тяжкое. Простое злоупотребление доверием наказуемо как простое воровство, тюрьмою с 3 мес. минимумом, следовательно без права перехода к аресту даже при признании смягчающих обстоятельств. Субъектом его может быть всякий, обязанный иметь попечение и чужих имуществ или имущественном интересе, по доверенности или по иному законному полномочию, за исключением лиц, выделенных к квалифицированному злоупотреблению доверием. Та же оговорка относится и к предмету злоупотребления доверием. Со стороны субъективной требуется знание и желание причинить вред; желание извлечь выгоду для себя или других может отсутствовать. Со стороны внешней, действие виновного должно состоять в таких мероприятиях, которые входят в область полномочий виновного по чужому имуществу, но составляют превратное употребление такого полномочия. Мероприятия эти могут быть положительные или отрицательные, напр. пропуск судебного срока поверенным. Для наказуемости требуется, наличность имущественного вреда, при отсутствии которого имеется лишь ненаказуемое покушение. Квалифицируется злоупотребление доверием: 1) по объекту, если размер причиненного вреда превышает пятьсот руб.; здесь закон назначает исправительный дом; 2) по субъекту: а) если злоупотребление доверием учинено опекуном во вред опекаемому; наказание тоже (2 ст. 577); б) если злоупотребление доверием учинено служащим на службе государственной общественной, или состоящим на службе в основанных с разрешения правительства благотворительном или кредитном установлении, общества взаимного страхования, товариществе на паях или акционерном обществе (ст. 578); основание квалификации - то, что таким установлениям вверяются суммы многих лиц, и имущества неопределенного числа ставятся деятельностью служащих в опасное положение; наказание - исправительный дом без минимума, а если от деяния, по значительности вреда, принесли важный ущерб казне, или упадок дел кредитного установления, или разорение многих лиц, то наказание доходит до каторги. Присоединением момента общеопасности вызывается здесь и расширение уголовного запрета на деяния, выходящие за пределы состава злоупотребления доверием, и установление особых видов кредитного злоупотребления доверием. Ими обнимаются действия некоторых служащих, противные букве или духу устава и наказуемый хотя бы они были учинены во исполнение постановлений соответствующих установлений товарищества или общества. Наличность имущественного вреда здесь доказывать не требуется, хотя именно огромность такого вреда законодатель и имел в виду. Субъектами такого особого злоупотребления доверием могут быть, не всякий служащий, а лишь, с одной стороны (ст. 579), заведывающий или распоряжающийся делами в основанных с разрешения правительства кредитном установлении, обществе взаимного страхования или акционерном обществе, и с другой (ст. 580) - те же лица с присоединением учредителя акционерного общества и служащего в земском, городском или ином установлении, распоряжающегося выпуском облигаций или иных ценных бумаг. В отношении первых наказуемы тюрьмою, а если последствием деяния было приостановление платежей соответствующим установлением, товариществом, или обществом, или объявление их несостоятельными, то исправительный дом без минимума: 1) обращение имущества таких установлений, товарищества или общества на операции, недозволенные уставом их; 2) обращение капиталов, полученных от правительства на нужды предприятия, несогласно с назначением их; 3) обращение капиталов, полученных от правительства, не только не согласно с назначением их, но и вообще не на нужды предприятия. Со стороны вторых облагаются исправительным домом без минимума: 1) сообщение правительству, при испрошении разрешения на открытие акционерного общества, заведомо ложных сведений об учреждаемом предприятии, если такое сообщение могло причинить вред акционерам; 2) помещение заведомо ложных сведений о состоянии дел или счетов установления, товарищества или общества в публикации, отчете, балансе или торговой книге; 3) в представлении заведомо неверного расчета по исчислению или по выдачи дивиденда; 4) выпуски облигаций или закладных листов, необеспеченных согласно уставу или предписанным для того правилам, или в выпуске вкладных билетов без принятия соответствующего вклада; и 5) в выпуске облигаций или иных ценных бумаг в сумме, превышающей данное разрешение. Как замечено, все эти деяния наказуемы, хотя бы они были учинены во исполнение постановлений соответствующих установлений, товарищества или общества. Изложенные постановления надо еще пополнить относящемся к кредитным установлениям правилами более или мнение формального свойства, помещенными в гл. 16 угол. улож. 1903 г., о надзоре за промыслами и торговлею (ст. 322-325, 330, 331 и др.). Точно также объединено понятие злоупотребления доверием (недобросовестности) в финл. улож., которое имеет в виду злоупотребление полномочием во вред тому, о чьих делах обязан был иметь попечение виновный, со стороны опекуна, управителя имуществом какого-нибудь учреждения, общества или товарищества, или доверенного в конкурсе лица или конкурсного попечителя или иного уполномоченного, а также поверенного по делу (_ 307 и 308). _ 106. Современная доктрина. в современном его значении, злоупотребление доверием есть умышленное причинение вреда чужому имущественному интересу, охрана которого принадлежала виновному в силу особой лежавшей на нем обязанности по имуществу и посредством превратного пользования правами, из такой обязанности вытекавшими. Субъектом злоупотребления доверием, поэтому, может быть не всякое лицо. Норма, лежащая в основаны этого понят, имеет не общий, а частный характер; она обращается лишь к некоторым лицам, находящимся в особых отношениях к чужому имуществу. Определение этих отношений составляет предмет заботливого внимания современных законодательств. Прототипом их представляются отношения по доверенности, которые уже римское право ограждало уголовною санкциею. Здесь нарушаемая виновным обязанность вытекает из добровольного соглашения его с потерпевшим, независимо от того, возложена ли на него эта обязанность по управлению имуществом, по ведению судебных дел, по производству торговых (1187 улож.) и иных имущественных операций. Но, кроме добровольного соглашения, и иные основания могут установлять аналогичные отношения к чужому имуществу; таковы, с одной стороны, отношения должностного лица к вверенным ограждению его чужим имущественным интересам (казенным или частных лиц), по закону или по особому поручению начальства, и с другой - отношение опекунов к вверенному ограждению их имуществу опекаемых. Эта три группы лиц - доверенные, должностная лица и опекуны - ранее всего становятся возможными субъектами злоупотребления доверием. Затем круг их дополняется еще двумя категориями. Во-первых, по мере того, как публичные функции начинают возлагаться на лиц частных, не занимающих должностного положения, возможным субъектом злоупотребления доверием становятся такие частные лица, которым по особому распоряжению публичной власти поручено (хотя и временно) ограждать чужие имущественные интересы (напр. у нас кураторы, ценовщики, браковщики и т. под.). Во-вторых, чрезвычайная важность для развивающегося экономического оборота некоторых видов частно-имущественной деятельности побуждает законодателя приравнять службу в соответствующих частных установлениях к службе государственной, распространив на служащих в них начала, которые установлены для лиц должностных; таковы именно служащие в акционерных установлениях, товариществах, ссудных кассах или банках, которых еще не предусматривал даже первоначальный текст германского уголовного кодекса о злоупотреблении доверием, но которых вынуждены были подвести под него позднейшие новеллы 1876 и 1884 гг. Русское действующее законодательство из лиц последней категории предусматривает только служащих в банках, сравнивая их с должностными лицами (1154 ул.); угол. уложение 1903 г. помимо того предусатривает служащих в разрешенных правительством установлениях благотворительном, банковом, страховом и акционерном, но создает из деяний их тяжкое з. доверием (ст. 578). Так как злоупотребление доверием предполагает специального виновника, то участие в нем лиц посторонних не может подлежать уголовной ответственности. Предмет злоупотребления доверием составляет правовой имущественный интерес, подлежавши попечению виновного. Отсюда: 1) нарушение благ неимущественных не составляет злоупотребления доверием; таково напр. со стороны опекуна злоупотребление воспитательными обязанностями по отношению к опекаемому: 2) предметом злоупотребления доверием является не чужое имущество, как физическая вещь, а вообще имущественный интерес; хотя, конечно, в результата злоупотребления доверием, направляющегося против имущественного интереса потерпевшего, на сторон его оказывается имущественный вред, который, в конце концов, может выражаться в сокращения сферы его обладания определенными имуществами, движимыми или недвижимыми, наличными или долговыми; 3) интерес этот должен быть не только имущественным, но также правовым, т.е. пользующимся юридическою охраною государства. Постановлениями о з. д. не ограждаются противозаконные интересы; 4) нарушение виновным чужого имущественного интереса причиняет потерпевшему имущественный вред. Последний означает всякое ухудшение имущественной сферы потерпевшего, обнимая как ущерб в имуществе (damnum emergens), так и имущественные убытки (lucrum cessans). Безразлично, произошел ли такой вред в виду распоряжений виновного по чужому движимому или недвижимому имуществу, или по правам и обязательствам на имущество. Наличность вреда есть необходимое условие з. д. и по угол. уложению 1903 г.; наконец, 5) з. д. должно нарушать тот именно чужой имущественный интерес, забота о котором лежала на виновном в силу принятой им на себя или законно возложенной на него обязанности. Если этого тождества нет, не может быть речи и о злоупотреблении доверием; напр. если от действий виновного потерепло не то лицо, забота об охране интересов которого на нем лежала |