Фойницкий И.Я. Курс уголовного права. Часть особенная Посягатель. Фойницкий И. Я. Под ред., с предисл. А. А. Жижиленко 7е изд

• Название: Фойницкий И. Я. Под ред., с предисл. А. А. Жижиленко 7е изд
• Дата: 22.06.2022
• Размер: 4.43 Mb.
• Имя файла: Фойницкий И.Я. Курс уголовного права. Часть особенная Посягатель.rtf
• Тип: Документы; #609999
• страница: 21 из 31

*(160) и угол. ул. 1903 г., которое в этих между прочим видах расширяет заголовок 30 главы (ст. 552). Наконец, финлянд. улож. повреждения документов, равно как и другие посягательства на них (кроме подлога), относит к группе недобросовестных наказуемых корыстных деяний (_ 310); но если деяние направлено против документа, хранящегося в общественном учреждении, то оно рассматривается в числе преступлений против общественного порядка (_ 123); 2) относительно документов повреждающая деятельность может определяться не только разрушительными мотивами злобы, мести и т. под., характеризующими повреждение имущества, но также стяжательными мотивами корысти, свойственными похищению, эту сторону вопроса законодатель должен принять во внимание, и в виду ее повреждение документов с корыстною целью оказывается необходимым сблизить с похищением, что замечается и в нашем действующем праве (2 ч. 1622 улож.) и на что еще более обратило внимание угол. уложение 1903 г. (ст. 552, 581, 589, 591)*(161). Замечание, сделанное о документах, относится и к иным внешним знакам удостоверения имущественных или иных правовых отношений, каковы: граничные и межевые знаки (306, 1605 ул.), печати или иные знаки, наложенные по распоряжению правительства (304, 305 улож.), знаки предостерегательные (307); повреждение их действующее законодательство выделяет из повреждения имущества и относит большинство случаев этого рода к посягательствам против порядка управления. Угол. улож. 1903 г.. держится иного. направления. Аd г. Кроме движимости, повреждение имущества может направляться и на всякое недвижимое имущество; причем отделимый от почвы принадлежности последнего должны быть рассматриваемы как имущество движимое (1876 n 252, Кербеля). Безразлично, находилось ли повреждаемое имущество во владении виновного, или нет; нарушение чужого владения, предпринятое для выполнения разрушительной деятельности, само по себе не превращает последнее в похищение или завладение чужим имуществом *(162), хотя, конечно, если к этому нарушению присоединилось какое-либо иное посягательство, напр. насилие против личности, то применяются правила о совокупности.

Наконец, повреждаемое имущество должно быть чужое для виновного; это условие при повреждении имущества имеет тоже значение, как и при похищении его (_ 55). Собственное имущество хозяин или действующий по уполномочию его может разрушать, истреблять и вообще повреждать, не подвергаясь за то никаким наказаниям: qui suo utitur, nemini facit injuriam.

Но в этом же правиле лежат и ограничения его, обусловливающие частью гражданскую, частью даже уголовную ответственность за повреждение собственного имущества, подобно тому, как правило о ненаказуемости похищения собственного имущества ограничивается постановлениями, установляющими ответственность хозяина за нарушение им иных прав такою деятельностью. В самом деле, осуществление хозяином своего права на имущество, выразившееся в повреждении его, может нарушать имущественные права третьих лиц на то же имущество, напр. нанимателя, пожизненного владельца, или ставить их в опасность. Поскольку в деянии заключается такое нарушение или его опасность, оно представляется неправомерным, но не как повреждение имущества, на что хозяин властен, а как нарушение чужих прав, вытекающих из найма, из пожизненного владения и т. под. Здесь нарушение своего права является средством нарушения чужого права и, как таковое, не может избегать ответственности. Обыкновенно здесь достаточна ответственность гражданская, наступающая лишь при наличности имущественного вреда и соразмеряемая с ним. Но есть случаи этого рода весьма тяжкие, которыми ставятся в опасность интересы не только частные, но и общественные. Это имеет место, когда для повреждения имущества человек прибегает к помощи разрушительных сил природы - огня, напора воды, взрыва газов, заразительной болезни, над которыми он властен только в начале, в самый момент приложения их, но которые затем при данных условиях получают неудержимое развитие, становясь могучими стихийными силами, остановить действие которых человек уже не в состоянии и которые представляют собою опасность частью для имущества третьих лиц, частью даже для их здоровья и самой жизни. В виду такого свойства их, закон может потребовать от граждан особо бережного обращения с этими силами и возложить ответственность за применение их, опасное для имущества или жизни прочих лиц, хотя бы применение это в первоначальном своем моменте направлялось только на собственное имущество. И чем важнее блага, который ставятся при этом в опасность, тем шире объем ответственности, тем тяжелее размеры ее.

В этом смысле говорят, что предметом общеопасного повреждения может быть не только чужое, но и собственное имущество виновного. Однако, как видно из вышеизложенного, в утверждении этом заключается неточность. За хозяином сохраняется абсолютная власть распоряжения собственным имуществом, доходящая до власти истребления и повреждения его даже общеопасными способами: он может безнаказанно бросить в воду или в огонь свою рухлядь, сжечь свой уединенно стоящий сарай или скирду хлеба, или даже любые свои здания и иные сооружения. Но он обязан соблюдать при этом меры предосторожности, вызываемые природою повреждающих средств, к которым он обращается, и несет ответственность за последствия своей деятельности. Он, даже, несет ответственность за вред и создаваемую им опасность вреда для имущества или личных благ третьих лиц, когда он обращается к таким общеопасным силам, хотя бы средством для того было применение им этих сил к своему собственному имуществу. Так:

А. зажигает свой товар в лавке, нанимаемой им в чужом строении; он ненаказуем за поджог товара, но наказуем за поджог чужого строения;

Б. зажигает свой сарай, находящийся в необитаемом хуторе по соседству с чужими необитаемыми зданиями и при таких условиях, что пожар мог на них распространиться; В. наказуем, но не за поджог своего сарая, а за опасность, созданную для чужих имуществ.

В. поджигает свой обитаемый дом, населенный жильцами и находящийся в ряду других городских построек; он наказуем, но не за повреждение собственного имущества, как такового, а, за опасность, созданную для имущественных и личных благ третьих лиц.

Подобно этому, Г. поджигает необитаемый сарай Д., находящийся в близком соседстве с обитателями дома Е. и при таких условиях, что пожар мог распространиться и действительно распространился на обитаемый дом К. Г. наказуем, но только за поджог сарая Д. (за что он не был бы наказуем, если б сарай принадлежал ему и пожар его не представлял опасности для чужих зданий), но также за поджог обитаемого здания Е.

Во всех этих случаях мы имеем дело с так называемым поджогом или повреждением посредствующим, т.е. направляющимся на предмет безразличный или легче охраняемый, как на средство повреждения иного более огражденного предмета при нарушении иных более важных благ. К созданию особого правила о таком посредствующем повреждении (составляющего собственно praesumptio doli) законодательства вынуждаются тем лишь, что на практике иногда трудно доказать умысел виновного на нарушение более важного блага, и необходимостью оградить его в виду выбираемых деятелем общеопасных средств.

Таково одно, в действительности лишь мнимое, изъятие из правила о ненаказуемости повреждения собственного имущества. Тот же характер носит и другое изъятие, существующее для случая повреждения собственности застрахованного от такого повреждения имущества, с целью, путем обмана страхового установления, получить страховую сумму (1196, 1238, 1612 улож.). Очевидно, что и здесь наказание полагается не за повреждение собственного имущества, а за попытку этим путем похитить имущество страхового установления, так что деяние это составляет собственно приготовление к мошенничеству, возведенное специальным правилом закона на степень самостоятельного проступка (см. выше, стр. 260 и сл.).

_ 96. Действие повреждения имущества со стороны внутренней должно быть умышленным и лишь в некоторых исключительных случаях, здесь наказуема неосторожность; со стороны внешней оно обнимает всякую противозаконную деятельность, причиняющую разрушение или порчу конкретной вещи как имущества, с полным уничтожением ее или уменьшением ее имущественной годности.

Умышленность на общем основании означает знание и желание виновным как учиняемого, так и последствий его. Кроме прямого умысла здесь наказуем и непрямой - допущение последствий преступной деятельности, потому что требование определенной цели не входить в общий состав повреждения имущества. Обыкновенно деяния эти вызываются мотивами разрушительными, мести и злобы, которые ограничиваются определенною личностью, намеченною виновным, и потому вероятность рецидива здесь несравненно меньше, чем при похищении имущества, которое имеет своею отправною точкою не данную личность, а безразлично кому принадлежащее имущество: этим обусловливается крупное социальное различие между повреждением и похищением имущества. Однако, повреждение имущества, оставаясь таковым, может руководиться и мотивами корысти (напр. поджог по подкупу).

Неосторожность наказуема только при общеопасном повреждены, в виду того, что при обращена к таким стихийным силам, дальнейшее управление которыми не зависит от деятеля, со стороны его закон требует особую осмотрительность. Причем законодательная конструкция неосторожности здесь носит двояки характера: или 1) закон устанавливает специальные правила осмотрительности, обязательной при обращении с такими силами, назначая наказания (след. как за полицейский проступок) за несоблюдение их совершенно независимо от происшедших последствий; такова система французского законодательства; или же 2) закон довольствуется общим правилом, предусматривающим под угрозою наказаний причинение известных последствий неосторожною деятельностью, независимо от того, противоречила ли такая деятельность специальным правилам осмотрительности, или нет; этой системы, знающей общее понятие неосторожного повреждения, придерживается германское законодательство. Наше действующее право по этому предмету в одних случаях склоняется к системе французской (88-96 уст. о нак., 620 улож.), в других к системе германской (1080-1, 2 ч. 1085 улож.); тоже замечается в финл. уложении.

Повреждение имущества должно быть противозаконным и, притом, заведомо противозаконным. Устранение противозаконности в объективном, или даже хотя бы только в субъективном отношении, имеет здесь то же значение, как и при похищении.

Со стороны внешней, для повреждения имущества пригодна всякая деятельность, которою причиняется разрушение или порча данной вещи как имущества, т.е. уничтожается или уменьшается вещь как имущество. Древний римский закон Аквилия требовал воздействия на вещь собственными телесными силами виновного (corpore suo); но это требование устарело: повредить имущество можно и при помощи посторонних сил, даже через посредство третьих лиц. Необходимо лишь, чтобы, вследствие приложения или направления виновным тех или иных сил, уменьшилась имущественная годность предмета, было подорвано или ослаблено то назначение, которому служила вещь как имущество. Повреждающая деятельность может быть в высшей степени разнообразна, что зависит от свойства повреждаемой вещи и имущественного назначения ее. Обыкновенно для повреждения вещи требуется разделение ее составных частей (напр. разбита стеклянного сосуда, разрушение здания), но иногда вещь повреждается от примеси в нее посторонних веществ (напр. дегтя в мед). В одних случаях для повреждения требуется изменение самого существа вещи, в других достаточно изменение формы ее или даже условий ее существования (напр. бросание кольца в море, выпуск птицы из клетки). Может случиться, что, вследствие произведенных виновным в вещи изменений, образовалась новая вещь, даже большей стоимости (напр. на чужом полотне знаменитый живописец нарисовал картину), но прежняя (полотно), измененная такою деятельностью, в смысле уголовно-юридическом является поврежденною. Если деятельность виновного направлена против имущества составного, напр. здания, то необходимо повреждение его в целом (разрушение) или в таких существенных частях, без которых оно, как целое, перестает удовлетворять своему назначению; повреждение несущественных принадлежностей его (окна, двери) составляет лишь повреждение части, а не всего составного имущества. Повреждение имущества собирательного (лес, стадо, библиотека, склад) требует истребления или порчи значительной части предметов, такое имущество составляющих, в противном же случае может быть речь лишь о повреждении отдельных таких предметов (дерева, животного, книги).

Повреждение имущества по интенсивности своей может иметь множество степеней. Высшую степень его составляет полное уничтожение имущественной годности вещи - бросание золотого кольца в море, выпуск газа из его вместилища, сожжение вещи, вылита масла из бочки на землю, разорвание платья. За нею идут, постепенно ослабевая, низкие степени, но, наконец, деятельность человека достигает степени столь слабой, столь безразличной для юридического порядка, что подводить ее под понятие наказуемого повреждения представляется юридически невозможным>; таковы напр: загнутие листов в книге, взятой для чтения; сделание на ней отметок карандашом; чрезмерное утомление нанятой лошади и т. под. Чрезвычайно важно найти демаркационную черту, отделяющую такое превышение права пользования имуществом, которое может вызвать лишь гражданские последствия, от наказуемого повреждения имущества. Она может быть указана в признаке, способна ли вещь продолжать служить своему имущественному назначению без поправки или починки (по отношению к животным - без лечения) или нет, причем поврежденною в смысле юридическом вещь может быть почитаема лишь при отрицательном решении этого вопроса, так как в противном случае нет осязательного вреда.

Значительный спор в доктрине и практике вызывают случаи, когда вещь,не претерпевая никакого изменения в своем телесном существе, изъемлется виновным из имущественного оборота и таким образом перестает удовлетворять своему имущественному назначению, напр. виновный выпускает дикого зверя из клетки зверинца на волю, выпускает из клетки певчую птицу, бросает в море драгоценный предмет, выпускает газ из аэростата. Одно мнение отрицает за этими случаями значение повреждения имущества, вследствие отсутствия изменений в самой вещи, и утверждает, что для подведения их под это понятие необходима в законе особая о том оговорка, которую действительно делают кодексы голландский и венгерский. Но представители этого мнения упускают из виду, что повреждение имущества наказуемо как умаление имущественной годности вещей, которое в приведенных случаях достигает своего высшего выражения; что и в прочих случаях для наличности повреждения далеко не всегда требуется изменение физического существа вещи (напр. выливание на улицу масла из бочки есть несомненное повреждение); что, притом, в отношении экономическом во всех приведенных случаях природа вещей существенно изменяется, так как они превращаются деятельностью виновного из предметов частной собственности в предметы безхозяйные и теряют всякую ценность, выходя из гражданского оборота. Поэтому гораздо правильнее путем обыкновенной интерпретации подводить такие случаи под общее понятие повреждения чужого имущества и признать, что внесение в закон особого о том правила не требуется.

Для обозначения повреждающей имущество деятельности, законодательство наше употребляет различный выражения, а именно: "повреждение чужого имущества" (152 уст. о нак.), "убой или изувечение чужих животных" (153 уст.), "повреждение или загромождение железной дороги" 1081 улож.), повреждение шлюзов и плотин" (1087 улож.), "причинение вреда судну", "потопление судна" (1088 ул.). "зажигательство", "поджог" (1606-1613 ул.), "истребление огнем" (1614, 1615 ул.), "истребление или повреждение взрывом" (1616 ул.), "потопление" (1617-1620, ул.), "разрушение или повреждение" (1621), "сообщение заразительной болезни скоту" (1623), "истребление" (1624), "истребление и повреждение" (1622) и т. д. Все эти описательные выражения, имеющие тот недостаток, что при множестве их нарушается единство конструкции деяний рассматриваемой группы угол. улож. 1903 г. заменяет одним общим выражением "повреждение имущества", которое означает как полное, так и частичное лишение предмета его имущественной годности. Взамен его предлагали сохранить как общее название "истребление имущества", замечая, что повреждение есть лишь частичная порча вещи, не обнимающая полного уничтожения ее; однако, замечание это неточно, потому что в мире физическом, к области которого должны принадлежать все имущества, могущие быть предметом повреждения, ни одна вещь не уничтожается, материя не пропадает, а лишь трансформируется. Гораздо правильнее поэтому поступает угол. улож. 1903 г., сохраняя и для этой высшей степени название повреждения.

Совершившимся повреждение имущества становится с момента наступления такого изменения в вещи, в виду которого она без починки не может более служить своему прежнему имущественному назначению, а наказуемое покушение начинается с момента приложения виновным избранных им сил к данной вещи в видах достижения такого результата. Современные кодексы запада оставляют без наказания покушение на более легкие виды повреждения. Наше законодательство этого правила еще не содержит, а в некоторых случаях общеопасного повреждения наказывает и приготовление (1611 ул.); но положение о ненаказуемости покушения на более легкие виды повреждения принято в у г. ул. 1903 г. и в финлянд. Улож. (_ 267). В видах поощрения виновного к добровольному прекращению повреждающей деятельности, некоторые кодексы значительно понижают или даже устраняют наказуемость, если такое прекращение коренилось в раскаянии виновного (thatige Reue); правило это вводится для случаев общеопасного повреждения, где особенно важно призвать к действию все стимулы, способные положить пределы разрушительной деятельности стихийных сил. Слабый намек на него содержится и в нашем законодательстве по отношению к поджогу (1610 улож.); в уг. ул. 1903 г. (ст. 569) и в финл. улож. (_ 282) это обстоятельство принимается во внимание при неосторожном общеопасном повреждении.

_ 97. Виды повреждения имущества. Повреждение имущества распадается на простое, тяжкое и общеопасное. Простое и тяжкое повреждение, за исключением случаев, выделенных законодательством нашим из посягательств имущественных, преследуются в частном порядке (примеч. к ст. 1625 улож.).

Простым по законодательству нашему почитается лишь умышленное повреждение чужого движимого имущества, не сопровождавшееся особо предусмотренными законом обстоятельствами. Оно наказывается незначительным денежным взысканием (152 уст. о нак.). По финл. улож. назначается за него денежное взыскание или тюрьма, но в случае незначительности повреждения судье предоставляется право по своему усмотриние) ограничиться присуждением виновного к возмещению причиненного вреда (_ 285).

Уголовное уложение 1908 г. простым признает повреждение чужого имущества стоимостью не свыше 500 р., назначая за него арест не свыше одного месяца или денежную пеню не свыше ста руб. и ограничивая наказание денежною пенею не свыше 25 р. (без параллельного ареста) для повреждения легкого. Такое легкое повреждение имеет место как тогда, во-1-х если повреждено имущество маловажное, незначительное по ценности, так во-2-х и тогда, если объем самого повреждения незначителен, вследствие чего и нанесенный имуществу вред или ущерб ничтожен. В случаях же, когда ущерб превышает 500 р., закон назначает арест не свыше 8 мес. или денежную пеню не свыше 800 р. Вред или ущерб в имущества следует отличать от убытков (ст. 547). Общего понятия простого повреждения вещей, наказываемого независимо от их имущественного значения, угол. улож. не знает; ему известны лишь отдельные случаи такого повреждения; но любопытно, что в ряду их на первом месте отмечен случай легкого повреждения, именно засаривания реки, канала, источника или колодца бросанием в них веществ, от которых не может последовать порчи воды; здесь положена денежная пеня не свыше 25 р. (ст. 548).

Законодательная конструкция тяжкого повреждения, имеющего своим предметом имущества, нуждающиеся в высшей охране или учиненного при увеличивающих вину обстоятельствах, зависит от того, насколько широки или тесны размеры наказуемости, установляемые за повреждение простое. При размерах широких, дозволяющих суду применить достаточно строгое наказание за более важные случаи простого повреждения, представляется излишним предусматривать в законе случаи тяжкого повреждения с такою дробностью, как при системе противоположной, когда полагаемые за простое повреждение размеры наказаний чересчур незначительны. Так, германское законодательство, следующее первой системе и полагающее за простое повреждение тюрьму до 2 лет или денежную пеню до 1000 марок, относит к тяжкому лишь немногие случаи повреждения, характеризуемые единственно важностью предмета (предметы религиозного почитания, могилы, публичные памятники, хранящееся в публичных музеях или выставленные публично предметы науки, искусства и промышленности; строения, корабли, мосты, плотины, дороги и иные строительные сооружения); еще проще конструкция голландского кодекса, который, следуя той же системе, по предмету выделяет к тяжкому лишь повреждение сооружений телеграфных и железнодорожных. Наоборот, кодексы семьи французской, относящее простое повреждение к contraventios и полагающее за него наказание весьма мягкое, установляют чрезвычайно сложную конструкцию тяжкого повреждения, обставленную многочисленными условиями, а именно: свойством поврежденного предмета, местом действия (в огражденном хозяином помещении), временем его (ночь), способом деятельности: насилие над личностью, взлом), числом виновных, особенностью мотивов деятельности (вражда к должностному лицу), важностью последствий деяния для благ личных (сопровождавшееся смертью, тяжким телесным повреждением).

Наше законодательство, установляя чрезвычайно тесные пределы наказуемости для простого повреждения, вынуждено было при конструкции тяжкого повреждения прибегнуть к той же дробности; вдобавок, постановления о тяжком повреждении не сведены к одному месту, а разбросаны по разным отделам, в виду особенностей предмета, или деятельности и обстановки ее.

По личности виновного, законодательство наше выделяет из простого к тяжкому повреждение, учиненное должностным лицом (353 ул.), сидельцем (1189, 1192 ул.), корабельщиком (1221, 1242 ул.), штурманом, (1254 ул.), проводником или лоцманом (1088, 1255), корабельным служителем (1257), ремесленником (1364), рабочим сельским или фабричным (153 уст. о п.).

По предмету, оно особо предусматривает: в уставе о наказаниях засаривание в Закавказье водовместилищ для орошения, повреждения употребляемых туземцами в Закавказье приспособлений для орошения и ограждения от наводнений (521 уст.); порчу тротуаров, мостков, мостовых дорог и шоссе, или находящихся на них перил, канав, столбов, дерев и т. под. (70 уст.); повреждение на дорогах мостов, плотин, гатей (72 уст.); повреждение бечевников (81 уст.); повреждение водяных путей (86 уст.); неосторожное повреждение принадлежностей телеграфов или телефонов (101 уст.); повреждение в садах дерев и иных насаждений (145 уст.): убой или изувечение чужих домашних животных (153 уст.), предполагая, что деятельность виновного направляется на отдельные особи и не определяется целью присвоения; повреждение сельским рабочим принадлежащих нанимателю сложных пашен (153-1 уст.); повреждение рабочим находящихся на фабрике или заводе сложных и ценных орудий производства, особенно если последствием была остановка работ на фабрике (153 2 уст.); в уложении о наказаниях, в ряду преступлений имущественных: истребление и повреждение чужих письменных документов имущественного свойства, причем закон различает, учинено ли деяние в видах получения противозаконной имущественной выгоды или нет (1622 ул.); умышленное разрушение или повреждение, как имущества составного (_ 95), чужих строения, корабля, судна, леса, сада, огорода и т. под., средствами вообще опасными, но с особою оговоркою для случаев, когда таким путем виновный намеревался поставить кого-либо в опасность или лишить жизни (1621 ул.), оговоркою излишнею, потому что такое намерение может существовать и при разрушении собственного строения или сооружения. В прочих местах уложения особо предусматриваются: истребление и повреждение крестов или священных христианских изображений, не только тогда, когда они были поставлены на публичном месте и когда деяние учинено с намерением оказать неуважение к христнской вере, и наказание значительно понижается если учинено деяние по неразумию или пьянству (217 ул.); повреждение могил, причем различаются разрытие их и наружное повреждение, а к позднему приравнивается истребление и повреждение надгробных памятников (.234, 235 ул.); повреждение, искажение или истребление портретов, бюстов или иных изображений царствующего государя, когда они выставлены в присутственном или публичном месте, причем в деянии этом, относящемся к оскорблению Величества, закон при установлении наказуемости различает, было ли оно учинено с прямым намерением возбудить неуважение к особе монарха, или же умышленно без такого намерения, или, наконец, по неразумию, невежеству или опьянению (246 ул.); поругание или искажение (публичных гербов, надписей или памятников, поставленных по почину или с разрешения правительства, если это было учинено с намерением оказать неуважение власти (277, 278 ул.); повреждение документов оффициальных или находящихся при делах присутственных мест (276, 303 ул.); повреждение предостерегательных, граничных и межевых знаков (306, 307 ул.); повреждение гидротехнических сооружений (1087 ул.); повреждение телеграфа в какой-либо из принадлежностей оного (1139-1146 ул.).

По внутренней стороне деятельности, закон от всех случаев тяжкого повреждения требует умышленности: отсюда изъемлются, однако, повреждение св. изображений (217 уг.) и изображений Государя (246 ул.), наказуемо также учинение деяния по невежеству, неразумию и опьянению, в повреждение телеграфа и телефона (ст. 101 уст.), где наказуема и неосторожность. Цели деятельности при конструкции тяжкого повреждения придается большое значение; всего более это заметно в постановлениях о повреждении телеграфа и телефона.

По обстановке деятельности, закон обращает внимание на место и время ее, на то, учинена ли она в присутствии многих лиц, наконец, на последствия ее как для имущественных, так и для личных благ третьих лиц.

Наказания за эти различные виды повреждения в высшей степени разнообразны, от денежных взысканий до каторги (217, 246 ул.).

Угол. уложение 1903 г., назначив за простое повреждение наказание более широкое чем действующее право, могло упростить систему тяжкого повреждения. Тем не менее, она остается еще весьма сложною, ибо максимум наказуемости простого повреждения (арест на 1 месяц или 100 р. ден. пени) не достаточно высок для очень многих случаев повреждения. Поэтому, за выделением всего общеопасного повреждения к области квалифицированного, в область тяжкого отнесены повреждения, которые признано необходимым обложить арестом или денежною пенею на сроки или в размерах свыше положенных за простое повреждено (ст. 549), или тюрьмою (ст. 550, 551, 554, 556, 557), или тюрьмою параллельно с исправительным домом (ст. 552, 553), или же одним исправительным домом, однако без минимума, так что за судом по ст. 53 остается право перейти к тюрьме (ст. 555, ч. 2 ст. 556, ч. 2 ст. 557). Тяжкими, может быть как повреждение чужого имущества, так и повреждение вещей, охраняемых уголовным законом безотносительно к их имущественному значению. Первый вид тяжкого повреждения, где положены арест или денежная пеня в возвышенных размерах, обнимает: чужой фруктовый сад, виноградник или посев (3 с г. 549); водяной или сухопутный путь сообщения общего пользования; сооружение или предмет, служащий для общего пользования и составляющие государственное или общественное достояние (1 ст. 549); знак граничный, межевой, заявочный или разведочный; знак, выставленный при производстве правительственных или разрешенных правительством изысканиях по устройству путей сообщения или для государственной съемки местности (2 ст. 547). Тюрьма назначена за повреждения: а) по свойству поврежденного: чужих необитаемого здания или судна (7 ст. 550); могилы или надгробного памятника, без цели поругания умершего (ст.. 554); публичного памятника, поставленного с разрешения правительства (1 ст. 550); предмета наук или искусств, принадлежащего императорскому дворцу, публичным библиотеки, музею или иному государственному или общественному хранилищу (2 ст. 550); сооружения, служащего или приспособленного для обороны страны (3 ст. 550); государственного или общественного склада предметов продовольствия; склада воинских припасов, снарядов или иных воинских вещей (4 ст. 550); гидротехнического сооружения значительной ценности, служащего средством сообщения, орошения или предупреждения от наводнения (5 ст. 550); предостерегательного знака, поставленного заведомо для ограждения личной безопасности (6 ст. 550); б) по свойству и последствиям деятельности: водопроводного. газопроводного, нефтепроводного или электропроводного снаряда, служащего для общего пользования, или снаряда, приводящего в движение чужие завод или фабрику, если повреждение причинило остановку действия снаряда или грозило личной безопасности или целости имущества (ст. 551); служащего для частного пользования телеграфа или телефона значительной стоимости, если повреждение причинило остановку их действия; при повреждении телеграфа или телефона, служащего для общего или правительственного пользования, значительность стоимости не требуется, а преследование цели остановить правительственное сообщение повышает наказание до исправительного дома (ст. 556); служащего для общего пользования водного пути, шлюза, водоспуска, плотины, моста или иного сооружения для переправы, судоходства или предупреждения, если повреждение причинило наводнение или остановку в сообщениях (ст. 557); здесь значительность стоимости (5 ст. 550) не требуется, причинение же опасности для жизни человека повышает наказание до исправительного дома; наконец в) сюда же угол. ул. относит некоторые случаи общеопасного повреждения скота, рыбы и виноградной лозы (п. 8-10 ст. 550). Тюрьма параллельно с исправительным доном назначены за повреждение: документов и корреспонденции (ст. 552, см. _ 95, стр. 318 при>. 2); церкви или христианского молитвенного дома, без цели оскорбления святыни (1 ст. 553); принадлежащего христианской церкви предмета, почитаемого священным, при условии нахождения предмета в церкви, часовни или молитвенном доме и отсутствие цели оскорбления святыни (2 ст. 553); поставленных в публичном месте св. креста или св. иконы, также при отсутствии означенной цели (8 ст. 553). Наконец, наиболее тяжкий вид обнимает случаи, обложенные исправительным домом; сюда принадлежат повреждение: чужих обитаемых здания или судна, или таких необитаемых здания, судна или помещения, где в то время находился заведомо для виновного человек, жизнь коего от сего повреждения подвергалась опасности (1 ст. 555); чужих копи, рудника или нефтяного источника (2 ст. 555); чужих пожарного или спасательного снаряда, с целью противодействия тушению пожара или спасанию погибающих (3 ст. 555); чужих снаряда или сооружения, заведомо для виновного служащих для ограждения личной безопасности работающих на заводе, фабрике, горном промысле, или же при строительных или земляных работах (4 ст. 555). Наличности какого-нибудь последствия в этих случаях ее требуется и кроме оконченной деятельности закон наказывает покушение. Наконец, для довершение характеристики тяжкого повреждения по угол. уложению 1903г. отмечено: 1. что занесен тяжкий вид его, нормально караемый арестом или пенею в возвышенных размерах, наказание понижается до денежной пени в 50 р., если повреждение признано маловажным (ч. 2 ст. 549); 2. что закон ни разу не назначает при тяжком повреждении тюрьмы или исправительного дома с минимумом, акт, что суду принадлежит право от этих наказаний, в общих пределах ст. 53 уг. улож., перейти к следующему по тяжести. Финляндское уложение 1894 г. признает тяжким повреждением разрушение недвижимого памятника древности, общественных монументов, книг, рукописей, научных предметов, произведений искусства и ручного труда, хранящихся в публичной коллекции, общественных насаждений, чего-либо поставленного для общей пользы или украшения на публичном месте или в общественном здании, надгробного памятника (_ 284) и возвышают еще более наказание в случае повреждения дома, судна, телеграфа, телефона, железной дороги, дороги, улицы, моста, шлюза, плотины или иного подобного сооружения, если это деяние не представляет из себя общеопасного повреждения (_ 283).

_ 98. Общеопасное повреждение имущества обнимает те случаи, в которых для достижения преступного результата деятель прибегает к средствам, легко поддающимся управлению в первоначальном моменте их приложения, но затем быстро разрастающимся в разрушительные стихийные силы, могущие представить собою опасность для неопределенного множества имущественных или даже личных благ человечества. Кто приближается к тем грозным силам, зная свойство их, тот должен нести ответственность за все последствия их приложения. Этого требуют общественный интерес и соображения справедливости.

Силы эти в высшей степени разнообразны; огонь, напор воды, взрывчатые вещества, паровой двигатель, заразная болезнь животных или растений, даже наэлектризованное состояние толпы, утратившей возможность разумного руководительства, - все это и многое другое может стать грозным орудием широкого разрушения. В виду опасности таких средств деятельности, законодательства установляют при обращении к ним некоторые особые правила, задача которых состоять в надлежащем ограждении общества; здесь наказуема не только деятельность умышленная, но и неосторожная; здесь момент совершения нередко более приближается к началу деятельности, чем при других видах повреждения имущества; здесь создается особое понятие посредствующего повреждения, рассчитанное на установление ответственности виновного не только за ближайшие, но и за отдаленные последствия его деятельности, сообразно распространимости объема разрушения тех сил, к которым он обратился как к своим орудиям. Все это, в связи с тем обстоятельством, что такие силы могут быть направлены не только против имущественных, но также и против иных благ человечества, дало мысль сперва германской доктрине, затем и кодексам германской семьи, создать из случаев обращения к таким силам совершенно самостоятельную рубрику преступных деяний, отличаемую от повреждения имущества и получившую название "общеопасных преступлений". Эта рубрика упоминается в особом месте кодекса и в нее входят нарушения самых разнообразных благ, каковы поджог, потопление, взрывы, сообщение заразных болезней, продажа и распределение вредных для здоровья людей припасов и т. п., так что их связывает в одно целое лишь формальный признак общеопасность деятельности. Подобная же рубрика создается в финляндском уложении, которое посвящает особую главу (34-ую) преступлениям против общественной безопасности, куда относятся поджог (_ 262-265), взрыв (_ 266), потопление (_ 269), повреждение железной дороги (_ 270), порча паровых машин, котлов, рудников, водопроводов и т. п. (_ 271), телефонов и телеграфов (_ 273), причинение кораблекрушения (274), повреждение маяков и береговых знаков (275), отравление водохранилищ, съетных припасов и напитков (_ 276), распространение между людьми повальной болезни (277) и падежа между домашними животными (279), отравление корма и пойла для скота (_ 280), неисполнение обязательств, по подряду о доставке припасов для войска и флота во время войны или продовольствия, неурожая и иного подобного несчастия (_ 281).

Однако, для самостоятельного существования такой формальной рубрики нет достаточных научных оснований. Признак общеопасности представляется в высшей степени неопределенным: какому числу благ должно угрожать деяние, и нужна ли для признания его общеопасным наличность опасности для благ многих лиц, или достаточна опасность для благ одного лица? Другими словами, каков должен быть вероятный объем опасности? Общего ответа на этот вопрос для всех общеопастных преступлений не имеется, а по отношению к отдельным случаям одни кодексы (германский, венгерский и финляндский) берут решение этой задачи на себя, указывая признаки, которые не могут быть переносимы на прочие случаи; другие же кодексы (нидерландский) предоставляют решение вопроса о наличности или отсутствии общеопасности в данном деянии усмотрению суда, не давая для того в законе никаких указаний. Прием последних наиболее логичен, потому что действительно общеопасность деятельности условливается обстановкою каждого данного случая; но он вводит чрезмерный произвол суда, ставя его на место твердого правила, указать которое закон обязан, но не в силах этого сделать. Там же, где эти признаки указывает сам закон, общая рубрика общеопасных деяний оказывается совершенно излишнею, потому что создание ее не прибавляет ничего для систематического толкования постановлений, ею обнимаемых; напротив, законодательства ее вводятся, тщательно предостерегают практику, чтобы она при толковании отдельных статей этой главы руководилась их точным смыслом, не пополняя его общим понятием общеопасности. Вместе с тем, создание этой рубрики стоит в противоречии с руководящими началами уголовного законодательства, ибо: 1) ныне есть преступления запрещаются и наказываются не как нарушения того или иного отдельного интереса, а потому именно, что законодатель признает их опасными для всего общества; поэтому к рубрике общеопасных следовало бы, строго говоря, отнести все наказуемые деяния; и 2) если бы даже можно было условиться о более конкретном понимании признака общеопасности, то создание на основами его особой рубрики преступных деяний стояло бы в противоречии с современным приемом распределения преступлений по предмету посягательства, и в этой группе пришлось бы соединить нарушения благ самых разнообразных, что действительно и замечается в кодексах, вводящих у себя эту рубрику. Она есть шаг назад в законодательной систематике, напоминая собою безсодержательные рубрики лживых поступков и насилия, от которых современные кодексы уже отказались.

В виду всего изложенного, несомненного предпочтения заслуживает русско-французская система, принимаемая уголовным уложением 1903 года. Она не знает особой рубрики общеопасных преступлений, но все деяния, относимые сюда системой германско-голландской, размещает по соответствующим отделам кодекса сообразно предмету посягательства. Затруднения, указанные против такого преступления германскою доктриною, на самом деле оказываются призрачными.

Нужно прежде всего помнить, что при этой системе общеопасное повреждение имущества наказуемо как посягательство имущественное. Признаки опасности деяния определяет сам законодатель, указывая предмета деяния и средства, избираемые деятелем. Состав общеопасного повреждения имеется налицо, если деяние направлялось на указанный законом предмет при помощи предусмотренных им средств. Произошла ли от этого действительно опасность для тех или иных благ,- безразлично; суд отвечает лишь на вопрос, выполнен ли определенный состав преступления. Утвердительное решение этого вопроса может осложняться придатками объективным или субъективным; к нарушению предусмотренного законом блага присоединяется нарушение другого блага или желание нарушить его (напр. к поджогу необитаемого сарая - распространение или опасность распространения огня на стоящий в близком соседстве обитаемый дом; к потоплению рудника - знание, что в нем находились люди, и желание лишить их жизни). В виде общего правила, ответственность за такое присоединяющееся нарушение установляется по правилам о совокупности преступных деяний. Но очень часто полный состав такого присоединяющегося нарушения на практике не может быть с точностью установления (напр. нельзя доказать умысла на поджог соседнего обитаемого здания, или на лишение жизни людей), а между тем законодатель, в виду избираемого виновным опасного средства деятельности, находит несправедливым освободит его вполне от ответственности за такое нарушение: тогда он присоединяет его к нарушению главному, как его отягчающее обстоятельство. Этим путем образуется постановление о так называемом посредствующем общеопасном повреждении (стр. 321), в силу которого на виновного в повреждении общеопасными способами одного предмета возлагается ответственность за повреждение или опасность повреждения другого более важного, на который перенеслось или могло перенестись разрушительное действие стихийной силы, им избранной (напр. 2 ч. 1609 ул.), хотя здесь ответственность несколько слабее той, которая установлена за непосредственное умышленное повреждение такого более важного предмета. Это, конечно, остаток законодательных презумпций умысла, но практическая выгода такого приема состоит в том, что при нем нет нужды особо доказывать умысел на учинение присоединившегося нарушения; если же умысел этот установлен, то восстановляется сила общего правила и применяется положение о совокупности преступных деяний.

По отношению к предмету посягательства, при общеопасных повреждениях остается в силе общее правило, по которому наказуемо лишь повреждение чужого имущества. Если, однако, собственное имущество было посредствующим объектом для сообщения разрушительного действия избранной виновным силы чужому имуществу или чужим личным благам, то, в виду особого свойства такой силы, он подлежит ответственности, но, как справедливо замечает сенат (1880 n 10, Синядьева), "не за истребление собственного имущества, а за то нарушение права других лиц или общественной безопасности, которое повлекло за собою подобное действие. Такое положение специально указывается в нашем законодательстве относительно поджога собственных строений обитаемого или находившегося по близости с чужими строениями, или когда пожар сообщился последним (1612 ч. 2, ул.), независимо как от того, были ли строения застрахованы или не застрахованы (1872 n 658, Михайлова), так и того, сам ли собственник поджог имущество, или действовал через третьих лиц (1880, n 10, Синядьева). Но правило это само собою подразумевается и при иных подобных случаях общеопасного повреждения чужого имущества посредством повреждения собственного, напр. если подожжен свой участок леса и этим путем истреблен огнем соседний чужой участок (1618 ул.), или подожжен свой товар в лавке, находившейся в чужом дом,под условием, чтобы повреждение чужого совершилось или умысел на повреждение его этим именно путем быль установлен. Только при неустановленности умысла повредить чужое имущество путем повреждения своего или при отсутствии самого повреждения чужого имущества нет места уголовной за него ответственности без специального правила закона о посредствующем повреждении (напр. А. поджог свой склад дров, находившийся по близости чужого, но на последний огонь не распространился и умысла истребить его со стороны А. не установлено; при этой обстановке А. неможет подлежать ответственности по ст. 1614).

Но хотя общеопасность не может быть признаком классификации преступных деяний, она представляется весьма важным признаком самого состава их, условливающим применение к ним возвышенных наказаний.

Общеопасность означаешь такое свойство деяния, в силу которого последнее, помимо непосредственного вреда, им причиняемого, заключает в себе опасность или фактическую возможность причинения дальнейшего, посредственного вреда для иных благ, и притом или того же лица, против которого деяние непосредственно направлялось, или даже иных лиц. И чем шире объем благ, подвергающихся опасности, чем важнее самые эти блага, тем тяжелее представляются преступное деяние и вина лица, к нему обращающегося. Имея своим непосредственным предметом конкретную вещь, деяние через посредство ее может представить опасность или для многих иных, столь же или более важных благ имущественных, или даже и для благ личных - здоровья и самой жизни человеческой. В последних случаях к посягательству на имущество, в нем заключающемуся, присоединяется момент посягательства на личность, значительно его отягчающий и сообщающий деянию двойственную природу. Отсюда открывается, насколько важно в каждом отдельном случае установить наличность или отсутствие такой общеопасности. Она условливается: а. средством, избранным для преступной деятельности; б. предметом, к которому это средство прилагается; в. отношением этого предмета к другим, которым через посредство его может угрожать опасностью выбранное средство, напр. близостью поджигаемого имущества к обитаемому зданию, нахождением в нем людей; г. обстановкою самой деятельности в разнообразных отношениях месте, времени, состояния погоды и т. под. в важнейших видах общеопасного повреждения наказуемы как умышленная, так и неосторожная деятельность (_ 100); кроме того, для некоторый, случаев его создается указанное выше правило о посредствующем повреждении, призванное в известной мере составлять praesumptio legis умысла. Совершившимся общеопасное повреждение должно, по общему правилу, признаваться с момента уменьшения имущественного назначения повреждаемого имущества, а начало покушения - с момента приложения к повреждаемому предмету общеопасных сил. Но в этом отношении как наше законодательство, так и иностранные, знают изъятия, с которыми мы встретимся ниже. Согласно примечанию к ст. 1625 улож., где виды огнеопасного повреждения, которые предусмотрены в разделе XII уложения, подлежать частному преслндованию, когда, говорит закон, "от того никто не подвергался опасности, т.е. когда деяние не представляло личной опасности". Сенат ограничивает это правило статьями 1616-1624 ул., и ни в каком случае не допускает применения его к повреждению огнем (1875/72, Васильева и др.); это ограничение несогласно с точным смыслом закона, который несомненно обнимает и простое повреждение чужого имущества огнем, предусмотренное ст. 1615 (ин. мн. 1875/498, Филатова). Виды общеопасного повреждения, известные нашему законодательству, суть: 1) общеопасное повреждение животных и растений; 2) зажигательство или поджог; 3) повреждение имущества взрывом: 4) потопление и приравниваемое к нему засыпание рудников; 5) повреждение железной дороги или подвижного состава. в деяниях первой группы опасность, вследствие употребленного виновным средства повреждения, распространяется только на другие имущества, против которых деятельность его непосредственно не направлялась. Во всех остальных группах опасности подвергаются не только имущественным, но, и главным образом, блага личные - здоровье и самая жизнь.

_ 99. К общеопасному повреждению животных наше право относит:

1. истребление рыбы в чужих или общественных прудах и реках посредством отравления воды ядовитыми или сильнодействующими веществами (1624 ч. 1 улож.). Деяние должно представлять опасность порчи значительного количества рыбы, почему закон и требует бросание указываемых им веществ в обширные водовместилища; отравление рыбы в комнатном аквариуме, в садке, сюда не подойдет. Оно должно быть умышленным, причем остается повреждением и при корыстном намерении