Гловели г. Д. История экономических учений
 Скачать 4.2 Mb.
|
ГЛАВА 14. СТАНОВЛЕНИЕ КОНЦЕПЦИИ ДЛИННОВОЛНОВОЙЭКОНОМИЧЕСКОЙ ДИНАМИКИ14. 1. Состояние теории циклов и кризисов к началу ХХ в. и вклад в неёМ. Туган-БарановскогоПроблема закономерности экономических кризисов. Явление кризисов перепроизводства, сотрясавших экономику Англии, а затем и других стран по мере развертывания в них индустриализации, как было отмечено ранее, вызвало раскол классической школы в политэкономии. Рикардо и Сэй отрицали возможность общего перепроизводства товаров, объясняя нарушения равновесия между спросом и предложением внезапными замешательствами, вызванными экзогенными (внешними) причинами (особенно войнами). Сисмонди, который ввёл понятие «торговый кризис», и Мальтус указали на эндогенную (внутреннюю) причину: несоответствие между неограниченным расширением производства, диктуемым капиталистическим накоплением и узостью платёжеспособного спроса масс; как следствие — недопотребление. При всём антагонизме отношения Сисмонди и Мальтуса к страданиям трудовых классов, взгляды обоих на меры по устранению кризисов приняли ретроградный характер: отрицание технического прогресса (Сисмонди) или апологетика сословного паразитизма (Мальтус). «Денежная школа» английских политэкономов 1830 — 40-х гг., считая причиной торговых кризисов кредитно-банковскую спекуляцию, полагала, что регулирование выпуска банкнот бумажных денег Центральным Банком позволит смягчить или предотвратить «торговые кризисы». Однако кризис 1847 г. показал тщетность этих ожиданий. Этот кризис дал основание радикальному выводу «Коммунистического Манифеста» К. Маркса и Ф. Энгельса о том, что история капиталистической промышленности и торговли превратилась в историю «возмущения» колоссально развившихся производительных сил против тех отношений собственности, которые являются условием существования и господства буржуазии. Неизбежное несоответствие между производством и потреблением должно быть устранено разрывом капиталистической «оболочки» обобществлённых средств производства. Во время следующего торгового кризиса, ставшего первым общемировым (1857 — 1858), Маркс и Энгельс всерьёз рассчитывали, что вот теперь-то подогретый нуждой пролетариат нанесёт решающий удар. Эти ожидания также не оправдались, но как раз тогда Маркс вплотную занялся своим трактатом «Капитал», нацеленным на обоснование закономерности кризисов перепроизводства и их всё более разрушительного характера, ведущего к гибели капиталистической системы. Возникновение понятия «экономический цикл». Пока Маркс и Энгельс «диагностировали» капиталистическую систему на предмет её «готовности» к крушению, проявляемой в виде кризисов, «буржуазная» политическая экономия постепенно вырабатывала представление о циклических колебаниях, составной частью которых являются кризисы. Экономист «денежной школы» С. Дж. Лойд (лорд Оверстоун) охарактеризовал «вращение торговли» как цикл «спокойствие — улучшение — возрастающее доверие — процветание — возбуждение — чрезмерное расширение — потрясение — угнетённость — застой — бедствие — спокойствие». Дж. Ст. Милль, оставаясь в целом на позициях закона Сэя, отметил «почти периодическое повторение» торговых кризисов и в «Основаниях политической экономии» (1848) противопоставил два состояния рынка — «спокойное» и «спекулятивное». Периодичность кризисов как проявление эндогенных фазовых колебаний капиталистической экономики была впервые показана в книге французского статистика Клемента Жюгляра (1819 — 1905) «О торговых кризисах и об их периодическом повторении во Франции, в Англии и в Соединенных Штатах» (1862). Жюгляр представил, во-первых, экономический цикл как чередование трёх фаз, которые всегда следуют одна за другой в одном и том же порядке: процветание — кризис — ликвидация; во-вторых, статистические индикаторы цикла, изменяющиеся совместно: банковские резервы, процентные ставки, коммерческие ссуды и товарные цены. Главное значение в развертывании торговых кризисов Жюгляр придавал банковскому кредиту, указывая на изменение нормы процента и количества банкнот в обращении во взаимосвязи с движением цен на различных фазах цикла. На основании экскурса в глубь истории торговых кризисов Жюгляр сделал вывод о 5—9 летних промежутках в колебаниях указанных индикаторов, но не установил их корреляции с объёмами производства продукции. Первые попытки объяснения периодичности кризисов. Превращение экономических кризисов в явление мирового масштаба в середине XIX в. совпало с открытием астрономами 10-11-летней периодичности количества пятен на Солнце. Швейцарский астроном Р. Вольф установил коэффициент количества солнечных пятен (число Вольфа) и связь их цикличности с колебаниями геомагнитной активности. Английский экономист У. C. Джевонс, занимавшийся в начале своей научной деятельности метеорологией в Австралии, выдвинул гипотезу, что торговые кризисы связаны с периодическим изменением погоды, затрагивающим все части света и возникающим, вероятно, вследствие усиленных волн тепла, получаемых от Солнца в среднем через каждые десять с лишним лет. Они влияют на температуру, что вызывает колебания урожайности, влекущие колебания и в других сферах хозяйства. Вычисляя среднюю продолжительность промежутков между кризисами в Англии, Джевонс получил показатель (10,466), очень близкий к периодичности появления пятен на солнце (10,45). Концепция «земного эха солнечных бурь» (по выражению российского биофизика-историка А. Л. Чижевского) стала впоследствии, уже в ХХ в., довольно популярной, но у экономистов и при жизни Джевонса, и позднее вызывала скорее ироническое отношение. В противоположность Джевонсу К. Маркс и Ф. Энгельс искали не экзогенное, а эндогенное объяснение периодичности кризисов, и искали его не в сфере обращения, как Жюгляр, а в сфере крупной промышленности. В книге «Анти-Дюринг» (1878) Энгельс связал кризисы с выходом наружу такой стороны главного противоречия капитализма между общественным характером производства и частнособственническим присвоением, как «противоположность между организацией производства на отдельных фабриках и анархией производства во всём обществе». Анархия производства — причина разобщённости и диспропорциональности развития разных отраслей. Во 2-м томе «Капитала», опубликованном Энгельсом в 1884 г., Маркс подчёркивал, что «одним из элементов общей анархии» является перепроизводство основного капитала. Несоответствие между условиями непосредственного производства прибавочной ценности и условиями её реализации проявляется в стихийном характере обновления машин и оборудования, к которому принуждает стремление к максимизации прибыли. Технически ещё пригодные элементы основного капитала становятся ненужными, свёртывание их производства приводит к закрытию предприятий и росту безработицы. Феномен «великой депрессии». Мировой экономический кризис 1873 г., начавшийся в Австрии и Германии и впервые затронувший Россию, был сильнее всех предыдущих и перешёл в падение цен на главные предметы мировой торговли в продолжение более 20 лет (1874 — 1895). Снижались процентные ставки, и обилие свободных капиталов искало, но не находило применения, поскольку потребление оставалось в жёстких границах, не обеспечивавших достаточного спроса на промышленные изделия. Предпринимательские прибыли падали; сокращение производства предопределяло высокую безработицу. Наиболее бросались в глаза два проявления затянувшейся депрессии, названной «великой»: 1) хронический промышленный застой в Англии, утратившей своё мировое индустриальное лидерство, и 2) разорение европейских фермеров вследствие импорта дешёвого заокеанского продовольствия (зерна, мяса). В России эту «великую депрессию», которую, чтобы не смешивать её с другой, более поздней «великой депрессией» (1929 — 1933), можно назвать «великой дефляцией», проанализировал А. И. Чупров в работе «О характере и причинах современного промышленного кризиса в Западной Европе» (1889). Прежние кризисы Чупров объяснял временными нарушениями равновесия между производством и потреблением вследствие кредитной и биржевой спекуляции. Но наблюдаемый «хронический застой» он выводил из совокупности технических усовершенствований, обусловивших снижение цен:
Но «на почве современного экономического строя, где каждому отдельному предпринимателю принадлежит полная свобода действий», огромное уменьшение затрат труда на производство и перевозку главнейших товаров влечёт избыточное производство и сжатие потребления. Это и стало, по мнению Чупрова, основной причиной длительного «угнетённого состояния промышленности», которое усугубляется вследствие потрясений, вызванных «сцеплением» научно-технического прогресса и разнузданной спекуляции (термины Чупрова) — как это происходило в железнодорожном строительстве и кораблестроении. Однако Чупров не развил свои выводы в общую теорию циклов и кризисов. Этот шаг был сделан Туган-Барановским. Туган-Барановский и поворотный пункт в развитии теории экономического цикла. Магистерская диссертация М. И. Туган-Барановского «Периодические промышленные кризисы в Англии» (1894), после перевода её доработанных изданий на немецкий (1901) и французский (1913) языки получила общеевропейскую известность. Фундаментом теории циклов и кризисов Туган-Барановский считал свою теорию рынка, построенную на критике «закона Сэя», с одной стороны, теории недопотребления Сисмонди и Мальтуса — с другой. Свою теорию рынка Туган-Барановский разрабатывал в полемике с «капиталистическим пессимизмом» народников, взяв за отправной пункт марксистскую теорию воспроизводства, хотя впоследствии склонен был более подчёркивать свои расхождения с Марксом, особенно в том, что касается закона тенденции нормы прибыли к понижению и предсказаний «крушения капиталистического строя». Особенности исследования Туган-Барановского, позволившие сделать прорыв в экономической науке:
Материальная основа периодических колебаний. Историко-статистический анализ выявил наибольшую синхронность совпадений с фазами цикла — процветанием (рост цен) и депрессией (снижение цен) — для изменений цен на железо. Туган-Барановский объяснил это тем, что железо является основным конструкционным материалом орудий производства, спрос на который увеличивается в период процветания и сокращается в период депрессии. Усиление спроса на железо связано с прибавлением основного капитала — строительством железных дорог, зданий и прочих сооружений, обновлением машин и оборудования. Спекуляцию недвижимостью, которую Г. Джордж считал причиной кризисов, Туган-Барановский рассматривал как симптом цикла, побочный продукт расширения основного капитала. Поскольку отрасли взаимозависимы, производство элементов основного капитала создаёт спрос на другие товары — как производственного, так и потребительского (для занятых рабочих) назначения. Растут цены на железо, уголь, черепицу, пиломатериалы и т.д. Но когда производство элементов основного капитала достигает некоторого на данный момент предела насыщения, спрос на используемые материалы сокращается или вовсе прекращается. Однако производители машин, оборудования, сырья и материалов не в состоянии изъять свой капитал из своих предприятий и вынуждены продолжать производство. Производительная способность общества отрывается от возможностей потребления. Вследствие зависимости всех отраслей промышленности друг от друга частичное перепроизводство, связанное с капитальными благами, выливается во всеобщее перепроизводство. Цены падают, наступает кризис. Инвестиционная теория цикла. Неравномерность, скачкообразный характер роста и обновления основного капитала Туган-Барановский, вслед за Марксом и Энгельсом, выводил из анархии капиталистического общественного производства, которая предопределяет диспропорциональность в размещении капитала между различными отраслями. Но Туган-Барановский предложил принципиально новую трактовку эндогенного механизма накопления капитала, основанную на разграничении накопления ссудного капитала и реального производительного капитала. В развитом капиталистическом хозяйстве банки служат резервуарами, в которых накапливается ссудный капитал, не связанный ещё с какой-либо отраслью промышленности. В отличие от реального производительного капитала, ссудный капитал может накапливаться не только при расширении, но и при сокращении производства — за счёт фиксированных доходов, не зависящих, либо мало зависящих ( в отличие от прибыли предпринимателей и заработной платы рабочих) от общего движения национального дохода: как, например, доходы от недвижимости и уплачиваемые по облигациям государственных займов. При низких ценах покупательная способность групп населения с фиксированным доходом увеличивается, и они часто бывают в состоянии увеличить в такое время и свои текущие сбережения. Таким образом, ссудный денежный капитал накапливается непрерывно и относительно равномерно. Но накапливающийся ссудный капитал ищет более доходных вложений, и когда он обнаруживает их в перевоплощении в форму основного капитала в промышленности, вследствие взаимозависимости отраслей промышленности и одновременно капиталистической анархии производства начинается лавинообразный процесс инвестирования несвязанного капитала в производство средств производства и предметов потребления. Расширение производства, начавшееся в одном направлении, имеет тенденцию охватить всю экономику. Промышленность находит себе новые рынки, созданные самим расширением производства, вызванным расходованием ссудных капиталов, праздно лежавших раньше в банках. Предприниматели торопятся использовать благоприятную ситуацию; каждый стремится получить для своего предприятия возможно больше капитала, а владельцы ссудного капитала расширяют кредит на возможно более выгодных условиях; цены идут вверх с увеличением спроса на капитальные блага, и ставка процента также повышается. В фазу процветания инвестиции превышают текущие сбережения. Но резервы ссудного капитала не безграничны, и процветание сопровождается их постепенным исчерпанием. Через несколько лет запас бездействующей покупательной силы истощается и останавливается процесс создания нового основного капитала. Наступает депрессия, которой предшествует финансовый кризис. Цены и процентные ставки падают, развёртывается спекуляция на денежном рынке, которую Дж. Ст. Милль считал причиной кризисов. Но, по мнению Туган-Барановского, она является следствием промышленного кризиса, после которого, как показало историко-статистическое исследование, происходит увеличение банковских резервов и сберегательных вкладов частных лиц. Сбережения превышают инвестиции. Это означает начало нового накопления ссудных денежных капиталов, которые лишь со временем найдут новые формы перевоплощения в производительный капитал. Значение теории Туган-Барановского. Концепция Туган-Барановского, установив связь между относительно устойчивыми размерами сбережений и колеблющимися размерами инвестиций, «отворила» теории экономического цикла дверь в ХХ век, положив начало расширению теории экономических кризисов до теории капиталистической конъюнктуры. Несмотря на значительные пробелы, указанные уже современниками Туган-Барановского, его концепция стала истоком двух новых течений в мировой экономической мысли. Одно из них вылилось в конечном счёте в кейнсианскую макроэкономическую теорию, другое — в направление длинноволновой экономической динамики, созданное учеником Туган-Барановского Кондратьевым. 14. 2. Н. Кондратьев: понятия экономической динамики и конъюнктуры Н. Кондратьев — ученик Туган-Барановского. Николай Дмитриевич Кондратьев (1892 — 1938), выходец из многодетной семьи сельского гравёра-кустаря из Костромской губернии и выпускник Петербургского университета (1915), был даровитейшим учеником М. И. Туган-Барановского, чью память почтил впоследствии творческим портретом. В руководимом Туган-Барановским студенческом Экономическом семинарии, где обсуждалась, в частности, концепция Л. Уорда, Кондратьев ещё первокурсником сделал доклад «Телеологические элементы в политической экономии». В отличие от своего учителя Кондратьев никогда не симпатизировал марксизму; смолоду окунувшись в политическую деятельность, он примкнул к правому крылу партии эсеров; в 1917 году был активным деятелем межпартийной Лиги аграрных реформ, товарищем (замом) министра земледелия в последнем составе Временного правительства. Враждебность коммунистическому Октябрьскому перевороту Кондратьев после перехода большевиков к НЭПу в 1921 г. сменил на лояльную научную и экспертную деятельность при Советской власти, возглавив Конъюнктурный институт (с 1923 — при Наркомате финансов) и управление экономики и планирования сельского хозяйства Наркомзема. В дебаты о методах народнохозяйственного планирования Кондратьев внёс уордовское противопоставление «генетического» и «телеологического», став одним из главных теоретиков «генетического» подхода. Участие во многих злободневных комиссиях обоих наркоматов и Госплана Кондратьев сочетал с теоретико-методологической разработкой проблем экономической конъюнктуры, начатой в книге «Мировое хозяйство и его конъюнктуры во время и после войны» (1922), где впервые выдвинул гипотезу о существовании больших циклов конъюнктуры. Развёртывая обоснование концепции, Кондратьев, с одной стороны, специально уточнил смысл категорий экономической статики, динамики и конъюнктуры; с другой стороны, распространил на более длительный промежуток времени (порядка 50 лет), две ключевые идеи теории цикла Туган-Барановского, ранее взятые на вооружение германской «юной» исторической школой: о скачкообразном переходе накапливающегося ссудного капитала в масштабные инвестиции и об обновлении капитальных благ как материальной основе периодических колебаний. Разграничение понятий экономической статики, динамики и конъюнктуры. В докладе-статье «К вопросу о понятиях экономической статики, динамики и конъюнктуры» (1924) Кондратьев отметил, что классическая политэкономия, несмотря на элементы динамической теории (учение Мальтуса — Рикардо о влиянии роста народонаселения на распределение доходов), осталась в целом статичной и после того, как Дж. Ст. Милль противопоставил статику и динамику. Ещё более наглядно статический характер построения теории выявился в школах маржинализма. Историческая школа, выдвигая на первый план проблемы экономической динамики, не могла дать её теорию, замкнувшись в сферу описательного изучения развития хозяйственной жизни. Лишь в начале ХХ в. Зомбарт выдвинул принципиальную для теории экономической динамики категорию конъюнктуры (нем. Konjunktur — «сочетание обстоятельств»). Понятие конъюнктуры, введённое в экономическую терминологию ещё Ф. Лассалем (1863), было подхвачено Зомбартом (1904), когда он солидаризовался с Туган-Барановским в предположении о тенденции к сглаживанию, а не усугублению внутренних противоречий капитализма, порождающих кризисы. Зомбарт заявил, что не кризисы, а конъюнктура как форма движения капиталистического хозяйства, которая выражается в смене состояний экспансии и упадка, должна быть предметом теории. Он определил конъюнктуру как «общее положение рыночных отношений в каждый данный момент, поскольку эти отношения определяющим образом влияют на судьбу отдельного хозяйства, слагающуюся в результате взаимодействия внутренних и внешних причин». Кондратьев, считая такое определение недостаточным, исходил из того, что конъюнктура — видовое понятие по отношению к родовому понятию экономической динамики. Динамика в противоположность статике рассматривает хозяйственные явления как процесс изменения экономических элементов и их соотношений, с присущими ему закономерностями. В динамических процессах можно выделить изменения, с одной стороны, количественные и качественные; с другой стороны, — эволюционные (иначе необратимые) и волнообразные (обратимые), при которых явление, находясь в данный момент в данном состоянии и затем меняя его, может рано или поздно вновь вернуться к исходному состоянию (изменения цен, процента, уровня безработицы и т.д.). Экономическая конъюнктура — это колебательное изменение совокупности экономических элементов, в котором проявляются обратимые волнообразные динамические процессы. Связь предпринимательства с конъюнктурой. Для Кондратьева понятие конъюнктуры подразумевает народное хозяйство, построенное на началах рыночного обмена с системой товарных цен «в качестве центрального узла, связывающего между собой хозяйственные единицы», и с чередованием более или менее благоприятных периодов для предпринимательства. Зомбарт распространил на теорию конъюнктуры свою концепцию «капиталистического духа» с двумя его сторонами — спекулятивно-стяжательской и калькуляторско-организационной. Период подъёма — это период «популяризации капиталистического духа», когда основной чертой хозяйственных начинаний является порыв, экспансия; осуществляются рискованные затеи; стяжательский азарт охватывает через посредство механизма биржевой спекуляции не только предпринимателей, но и прочих обывателей, включая рабочих. Эта фаза приучает публику к установкам и требованиям капиталистического хозяйства. Периоды спада являются периодами внутреннего усовершенствования капиталистической системы, когда надо умело калькулировать, ломать голову над техническими и организационными нововведениями. В застойные периоды руководство хозяйственной жизнью переходит от «завоевателей» к «организаторам»; но одновременно «производится смотр предпринимателям и предприятиям: только сильные выживают». Блага конъюнктурного подъема. Зомбарт выделил в структуре основного капитала «неорганические блага длительного пользования» — железные дороги, энергосиловое оборудование, доходные дома, транспортные средства — которые задают тон конъюнктурному подъёму. Для расширения их производства требуется расширение «вторичных благ конъюнктурного подъема» — машин и конструкционных материалов. Расширение производства благ обоих типов приводит к созданию предприятий, преимущественно крупных размеров. В такие предприятия больше и легче притекает денежный капитал. Возрастает количество привлекаемого сырья и вспомогательных материалов; развиваются средства сообщения. Наконец, быстро увеличивается число наемных рабочих. Однако импульсивное расширение производства наталкивается на диспропорции, главной из которой Зомбарт считал диспропорциональность между размерами производства в отраслях, опирающихся на неорганическую основу, и в отраслях, перерабатывающих аграрные продукты и отстающих в темпах роста. Эта диспропорциональность «покрывается» другой: между изобилием основного капитала и недостатком денежного. Беспрерывный рост оборотов обгоняет возможности кредитования; оно достигает предела, за которым для большого числа предприятий оказывается невозможным платить по своим обязательствам — начинается попятное движение в цепи спроса. Наличие долгосрочных тенденций конъюнктуры. Наряду с Зомбартом ведущим исследователем конъюнктуры, выдвинутым «юной» исторической школой, был профессор Боннского университета Артур Шпитгоф (1973 — 1957). Он также придавал решающее значение в циклических колебаниях диспропорциональности в отраслевом развитии, которую заслоняет движение средств между рынком капиталов и денежным рынком. И тоже полагал, что со временем «упорядочивание» капиталистического производства позволит умерить промышленные катастрофы, смягчить переходы от процветания к депрессии. Шпитгоф предложил понятие «ведра капиталообразования», расширяющегося вследствие новых изобретений и новых рынков (например, в отсталых странах). В периоды процветания «ведро» заполняется инвестициями в новые элементы основного капитала, однако затем происходит перенасыщение, и так как спрос на капитальные блага и на материалы, служащие для производства товаров длительного пользования, неэластичен, происходит перепроизводство промышленного оборудования. Шпитгоф обращал особое внимание на ожидания прибылей от капиталовложений, ориентиром для которых является норма процента, и в соответствии с эмпиризмом исторической школы обобщил материалы о движении процентной ставки за много лет. Он обнаружил существование двух типов длительных периодов экономической динамики, охватывающих несколько циклов: один характеризуется общей повышательной тенденцией, другой — общей понижательной тенденцией. Шпитгоф эмпирически датировал периоды с понижательной тенденцией — 1822 — 1843 гг. и 1874 — 1894 гг., а периоды с повышательной тенденцией — 1843 — 1874 гг. и 1894-1913 гг., установив, таким образом, две волны: 1822 — 1874 гг. и 1874 — 1913 гг. Однако Шпитгоф не предпринял попытки какого-либо теоретического объяснения этой тенденции. Такую теорию, или гипотезу больших циклов конъюнктуры постарался обосновать Н. Д. Кондратьев, учитывая не только работы М. И. Туган-Барановского и «юной» исторической школы, но появившиеся в начале ХХ в. исследования по циклам экономистов из Франции, Швеции, Англии, США. 14.3. Н. Кондратьев: теория больших циклов конъюнктурыХронология больших циклов. Кондратьев вынес свою гипотезу больших циклов конъюнктуры на публичное обсуждение в 1925 г.; его доклад под заглавием «Длинные волны конъюнктуры» вскоре был опубликован на немецком языке в «Архиве социальной науки и социалполитики» (1926). Кондратьев вёл отсчёт длинных волн с начала «века пара и чугуна» (1780-е гг.), опираясь на имеющуюся за 120—140 лет статистику. Она охватывала изменения как в ценностных (товарные цены, норма процента, ставки заработной платы, внешнеторговый оборот), так и в натуральных (потребление угля, производство металла, посевы хлопка) показателях по четырём индустриальным странам-лидерам: Англии, США, Германии и Франции. Анализ временных статистических рядов позволил Кондратьеву предположить существование длинных волн конъюнктуры протяженностью примерно 45—60 лет, охватывающих по нескольку 7—11-летних экономических циклов, фиксируемых периодическими промышленными кризисами. Признав особенную трудность точного определения моментов переломов в развитии больших циклов, Кондратьев выделил до периода 1-й мировой войны два полных больших цикла и повышательную фазу третьего с 5—7-летними поворотными интервалами: 1) рубеж 1780/90-х гг. — 1810/17 — повышательная фаза; 1810/17 — 1844/51 — понижательная фаза; 2) 1844/51 — 1870/75 — повышательная фаза; 1870/75 — 1890/96 — понижательная фаза; 3) 1890/96 — 1914/20 — повышательная фаза. Обращает на себя внимание то, что поворотные интервалы были годами судьбоносных экономических и политических изменений в масштабах Европы и всего мира. Интервал 1810/17 гг. обозначил превращение Англии в «фабрику мира», а европейской «большой политики» — в «подмороженное» равновесие «великих держав» (разгром послереволюционной империи и реставрация монархии во Франции). Интервал 1844/51 гг. включил революции 1848 — 1849 гг. («весна народов») в континентальной Европе, сломавшие это равновесие, и полное торжество манчестерства в Англии (отмена хлебных законов и Навигационного акта). Интервал 1870/75 гг. обозначил появление новой великой экономической и политической державы в Европе — Германской империи (1871); а также начало общемирового распространения золотого стандарта (1871, рейхсмарка) и «великой дефляции» (после мощного кризиса 1873 г.). Интервал 1890-96 гг. охватил события, свидетельствующие о торжестве североамериканского Большого Бизнеса (выход США на первое место в мире по объёму промышленного производства); о всемирной экспансии финансового капитала (банкротство крупнейшего британского частного банка Бэрингов после краха железнодорожного грюндерства в Аргентине, 1890); об успехе военно-промышленной модернизации Японии (военная победа над Китаем, 1894 — 1895); о втягивании России в сеть мирового капиталистического хозяйства (голод 1891 г. и распространение марксизма). Четыре эмпирические правильности. Установив на основе статистики примерную хронологию больших циклов, Кондратьев указал на 4 «эмпирические правильности», в которых проявляются как колебания, так и общий тренд поступательного развития мирового капиталистического хозяйства:
Под значительными изменениями в общемировых условиях хозяйственной жизни, определяющими «лицо» большого цикла, Кондратьев понимал базисные нововведения, изменения в условиях денежного обращения, усиление роли новых стран в мировой хозяйственной жизни. 1-й большой цикл был отмечен машинной утилизацией энергии пара и созданием британской крупной индустрии; 2-й — бурным ростом железнодорожного транспорта и пароходства; 3-й — техническим переворотом, связанным с широким применением электричества. 1-й большой цикл был связан с первым значительным шагом к выступлению США на мировом рынке (хлопок для текстильной индустрии), 2-й — с новым усилением роли США (дешёвое экспортное зерно); 3-й — с активным вовлечением других заокеанских «стран молодой капиталистической культуры» (Канада, Австралия, Аргентина). Добавим к этому переход европейского промышленного лидерства к Германии и вмешательство вестернизированной промышленности Японии на азиатские рынки. В 1-й большой цикл Европа была охвачена войнами республиканской и наполеоновской Франции против коалиции старых монархий (от битвы при Вальми до битвы при Ватерлоо, 1792 — 1815). Во время 2-го цикла Крымская война (1853 — 1856) Англии, Франции и Турции против России повернула ход её истории и поспособствовала делу объединения Италии; военные победы Пруссии (1864 — 1870) над Данией, Австрией и Францией создали германский «Второй рейх»; экономический рост Севера и Запада США спровоцировал гражданскую войну против рабовладельческого Юга (1861 — 1865), а вместе с «опиумными войнами» США, Англии и Франции против Китая (1856 — 1860) — ликвидацию изоляционистского режима сёгуната в Японии (1854 — 1868). Завершилось британское завоевание Индии и был сооружён Суэцкий канал. 3-й цикл был отмечен кульминацией «нового» империализма : совместная расправа западных великих держав, России и Японии над «боксёрским» Китаем (1900); войны англо-бурская (за алмазно-золотой юг Африки), американо-испанская (за Филиппины и Кубу) и русско-японская (за Маньчжурию); захваты (Триполитания) и конфузы (Эфиопия) итальянцев в Африке; конфликт трансконтинентальных железнодорожных проектов и военно-морских амбиций Германии и Англии; взрыв «пороховой бочки» Европы на Балканах. Три уровня равновесия в экономике и категория основных капитальных благ. Чтобы объяснить эмпирические правильности как проявления долгосрочной динамики конъюнктур, Кондратьев предположил, что волнообразные колебания капиталистического хозяйства представляют собой процессы то нарастающих, то ослабевающих отклонений от равновесия капиталистической системы на 3 уровнях. 1-й уровень — равновесие между спросом и предложением в краткосрочном периоде, для которого английский статистик Дж. Китчин в начале 1920-х гг. выявил наличие малых (около 3 1/ 2 лет) циклов. 2-й уровень — равновесие между рыночными ценами и ценами производства, нарушения которого проявляется в периодических промышленных кризисах. Отклонения в долгосрочном периоде цен равновесия спроса — предложения от уровня цен производства благоприятны для одних отраслей, где производство будет расширяться, и неблагоприятны для других, где оно будет сокращаться. Новое равновесие будет выражать изменение размеров производства в разных отраслях и обновление основного капитала, но с опорой на ту же массу основных капитальных благ, которые Кондратьев противопоставил машинам и оборудованию, обновляемым через 7-11 лет. Это «обычный», или «среднесрочный» экономический цикл. 3-й уровень — равновесие в ещё более длительном периоде на базе обновленных основных капитальных благ, равновесие в распределении изменившегося запаса основных капитальных благ. К основным капитальным благам (в отличие от основного капитала — машин и оборудования), Кондратьев отнёс производственные постройки, мелиоративные сооружения, транспортную инфраструктуру, затраты на подготовку квалифицированной рабочей силы. Срок функционирования этих благ исчисляется десятилетиями, а смена и расширение фонда этих благ идут не плавно, а толчками, выражением чего и являются большие циклы конъюнктуры. Обновление основных капитальных благ требует крупных и длительных капиталов, возможных только при определённых предпосылках:
Экзогенный или эндогенный механизм больших циклов? Появлению концепции больших циклов конъюнктуры предшествовало оживление интереса учёных разных специальностей к проблеме влияния цикличности солнечной активности — через колебания метеоусловий и урожаев — на политические и экономические процессы. В России астроном и метеоролог Д. О. Святский (1917) и физиолог В. М. Бехтерев (1921) рискнули предположить связь 11-летней между периодичностью пятнообразовательной деятельности Солнца и земными социально-политическими потрясениями; на подробное обоснование этой идеи решился археолог и биофизик А. Л. Чижевский в книге «Физические факторы исторического процесса» (1924). Ещё раньше (1907) климатолог М. А. Боголепов обнаружил примерно 33-летнюю периодичность голодовок и набегов кочевников в исторической жизни Европейской России. Вероятность существования 33-летних циклов констатировал на статистике урожайности и выпадения осадков американский экономист Г. Р. Мур, с которым Кондратьев встречался в 1923 г. во время своей командировки в США. Но сам Мур сосредоточился на концепции 8-летней периодичности «обычных» экономических циклов, которые пытался увязать с астрономическими факторами и …был подвергнут осмеянию в США, также как и Чижевский в СССР. Сторонниками объяснения длительных волн экономической динамики внешними, экзогенными факторами были К. Каутский и Л. Троцкий. Первый указывал на колебания в добыче золота как привходящий источник колебаний товарных цен, второй (специально критикуя Кондратьева) — на воздействие случайных обстоятельств политического характера. Но Кондратьев решился объяснить и колебания в добыче золота, и политические потрясения, исходя из своей модели эндогенного механизма длинных волн. Он считал правомерным допустить, что открытия новых россыпей и усовершенствования технологии добычи золота носят производный характер от усиления интенсивности потребности в золоте ближе к концу большого цикла, когда покупательная способность золота вследствие снижения товарных цен возрастает, а несвязанный капитал исчерпывается. Что касается войн и социальных потрясений, то их преобладание на повышательных фазах больших циклов можно объяснить обострением вследствие ускорившегося роста производительных сил борьбы за новые рынки и источники сырья и конфликтов новых капиталистических сил с отсталыми экономическими и правовыми укладами. Резонанс концепции больших циклов. Гипотеза Кондратьева не получила признания у современников, хотя ей было уделено почётное место в обзоре российской экономической мысли, написанном профессором В. Я. Железновым для первого международного проекта «Экономическая наука современности» (4 тома энциклопедии, вышедшей на немецком языке в Вене, 1927), а главный доклад был переведён и на английский язык (1935). Но в СССР и во время открытой дискуссии (контрдокладчик Д. И. Опарин), и в других материалах концепция Кондратьева была подвергнута критике как с аналитических, так и с идеологических позиций. Одни оппоненты (в их числе В. А. Базаров) указывали на недостатки эмпирико-статистического и теоретического обоснования больших циклов. Другие, в ожидании скорого «краха» капиталистической системы, стали обвинять Кондратьева в её апологетике. Эти обвинения приняли «окончательный» характер после осуждения Кондратьева по «делу ТКП», «разгрома» И. Сталиным «теории равновесия» и начала новой «великой депрессии» на Западе, воспринятой в СССР, конечно, не как подтверждение кондратьевской эмпирической правильности о большей остроте и глубине спадов на понижательных фазах длинных волн, а как симптом близкого крушения капитализма. «Буржуазный апологет» Кондратьев был заключен в Суздальский политизолятор и позднее расстрелян. Через год после его смерти Й. А. Шумпетер стал первым и надолго единственным западным экономистом, принявшим концепцию больших циклов конъюнктуры и предложившим назвать их «волнами (циклами) Кондратьева». Соответственно, «циклами Китчина» Шумпетер назвал малые (3—4-летние колебания), а «обычные», или среднесрочные, — «циклами Жюгляра». Но книга Шумпетера «Деловые циклы», интегрировавшая гипотезу «длинных волн» в его инновационную концепцию предпринимательства, не имела успеха и осталась в небрежении в наступившие «кейнсианские десятилетия». Лишь глубокий макроэкономический кризис на Западе в 1970-е гг. возродил интерес к концепции Шумпетера, а вместе с тем — и к «длинным волнам» Кондратьева. Развернувшиеся дискуссии, однако, остались в целом вне господствующего русла западной экономической теории отношение, отношение которой к теории больших циклов конъюнктуры остаётся скептическим. Гораздо большую популярность концепция длинных волн Кондратьева снискала в междисциплинарных исследованиях историков и политологов, особенно в рамках основанного французом Ф.Броделем и американцем И. Валлерстайном направления «мир-системного анализа». Разработка наследия Кондратьева. Н. Д. Кондратьев, как и экономисты организационно-производственной школы, был посмертно реабилитирован в 1987 г., после чего его имя стало почти культовым для истории российской экономической мысли. Были учреждены золотая и серебряная академические медали имени Кондратьева, фонд и институт его имени, организовано проведение регулярных Кондратьевских конференций и чтений. Среди направлений актуализации наследия Кондратьева российскими экономистами можно выделить:
Дискуссии о длинноволновой экономической динамике продолжаются. РЕКОМЕНДУЕМАЯ ЛИТЕРАТУРА
|