Гловели г. Д. История экономических учений

• Название: Гловели г. Д. История экономических учений
• Анкор: 1_Gloveli_G_D_Istoria_ekonomichesky_ucheny_U.doc
• Дата: 31.12.2017
• Размер: 4.2 Mb.
• Имя файла: 1_Gloveli_G_D_Istoria_ekonomichesky_ucheny_U.doc
• Тип: Документы; #13552
• страница: 3 из 47

1.2. Осевое время

Возникновение мировых держав. С освоением железа — металла плуга и боевого меча — на обширном географическом пространстве от афроевропейского Средиземноморья до «срединного царства» в бассейнах крупнейших азиатских рек Янцзы и Хуанхэ — наступила новая эпоха.

Возникло множество конфликтующих друг с другом «точек роста» государственности (от финикийских и греческих полисов до мелких китайских княжеств). Из их числа выделилось несколько центров, давших начало крупным державам-империям. Наиболее устойчивые — Римская и Китайская — сложились на разных концах Евразии к началу II в. до н.э. Менее прочными, но более обширными были мировые Персидская и Македонская державы, оставившие после себя практику использования золотых монет как средств обращения и мировых денег.

Империи насильственно объединяли на более или менее длительный период под единой властью территории с разными типами естественных богатств, а также накладывали руку на дальнюю торговлю, что позволяло за счёт властного присвоения и перераспределения (дань, пошлины) редких ресурсов и избыточных продуктов увеличить масштабы и разнообразие производства и обмена.

Мировые державы, так сказать, в грубой материальной (военно-политической) форме устанавливали рамки единой человеческой истории, осуществляя выход за пределы локальных цивилизаций. Но в соприкосновении с этим процессом происходило становление универсальности в культурной традиции: возникли духовные движения, сформировавшие основы мировых религий и всех разновидностей философского постижения действительности.

Духовный прорыв. В эту «Осевую эпоху» (в современном летоисчислении — примерно между 800 и 200 гг. до н.э.) пришли — чтобы навсегда остаться — «последние вопросы» о смысле человеческого существования. В разгаре кровавой борьбы за могущество и богатство, военных распрей и стремительной текучести вещей в торговых сделках человек в качестве отдельного индивидуума открыл ограниченность и хрупкость своего бытия. Но он открыл и истоки, позволяющие ему возвыситься над миром и над самим собой. Отсюда — обострённое самосознание и этический пафос, борьба за единого Бога против демонов и борьба против неистинных образов Бога.

К. Ясперс отмечал, что великие культуры «осевого времени» возникли в отдалении друг от друга. Таким образом, «посредством мировой истории Бог как бы предостерегает от притязаний на исключительность»¹. Но при этом установились рамки исторической значимости народов Запада и Востока. Дальнейшее развитие цивилизации определили те, кто совершил прорыв в Осевое время (китайцы, индийцы, иранцы, иудеи и эллины), и те, кто оказался впоследствии в орбите его духовного излучения (от германцев и славян до японцев и малайцев).

Духовный прорыв Осевого времени воплотился в греческой философии, поэзии и драматургии; пророчествах Ветхого Завета; проповеди Заратустры в Иране, учениях аскетов Индии и странствующих мыслителей Китая. Были заданы рамки осмыслению действительности, в том числе и экономической. Структурирование мировой истории Осевым временем завершилось созданием могущественных империй Востока и Запада. Их духовную жизнь определяло культивирование наследства Осевого времени: конфуцианства и соперничавших с ним школ — в Китае, веданты и буддизма — в Индии, эллинистической образованности — в Европе и на Ближнем Востоке.

1.3. Экономические аспекты китайской государственной мудрости:

конфуцианство и легизм

Китай: преемственность традиций. Ранние стадии развития двух крупнейших стран современного мира — Китая и Индии — часто объединяют с древними царствами Египта и Междуречья как великие цивилизации речных долин. Однако египетская и вавилонская цивилизации остались в далёком прошлом, над пластами которого происходило коренное перерождение государственности и культур под воздействием персидской и эллинистической державности, а затем мировых религий — христианства и ислама. Тогда как народы Китая и Индии участием в прорыве Осевого времени протянули «мост» к современности, на которую продолжают оказывать влияние созданные тогда великие учения.

Китайская Народная Республика (КНР) привлекла всеобщее внимание во второй половине ХХ в. и начале XXI в. сначала грандиозными, отмеченными десятками миллионов человеческих жертв, экспериментами по созданию «коммунистического общества», а затем впечатляющим экономическим ростом и экспансией на мировые рынки с дешёвыми товарами, помеченными клеймом «made in Chine». Эти два столь разных образа современного Китая символизируют два государственных деятеля — «великий кормчий китайской революции» Мао Цзэдун (1893 — 1976) и «архитектор китайских реформ» Дэн Сяопин (1906 — 1997). И через политику обоих на судьбы Китая, направляемого коммунистической партией, оказало властное воздействие наследие двух крупнейших школ китайской мысли Осевого времени — конфуцианства (от европеизированного варианта имени мудреца Кун-фу-цзы) и легизма (европейская калька китайского фа цзя — «школа писаного закона»).

Истоки обеих школ восходят к периоду раздоров, охвативших древнее земледельческое государство Чжоу. Его жители противопоставляли себя соседям-«варварам», а правители считались сыновьями всевидящего Неба.

Конфуцианский путь: дао и сяо. Династия Чжоу постепенно утратила контроль за мелкими царствами, военные столкновения между которыми повлекли падение авторитета Неба и массовое обеднение населения. Из территориальных сельских общин, обрабатывавших часть земель в пользу государства, выделилась прослойка богатых поселян, настолько утеснявших бедняков, что у тех, по летописному выражению, «не оставалось земли, чтоб воткнуть шило».

«Учитель Кун» — Конфуций (ок. 551 — 479 до н.э.) — был выходцем из знатной, но захудалой семьи. Он вёл жизнь скромного чиновника и наставника узкого круга молодых людей, которых воспитывал как образцовых «благородных мужей», способных вести «маленьких людей» по пути истины и справедливости — дао. Учение о дао выдвигало на первый план не волю Неба, которое почему-то молчит, хотя порядок в Поднебесной давно утрачен, а человека, ответственного за свои поступки. «Не путь делает великим человека, но человек может сделать путь великим». При этом дао — путь «срединный», избегающий крайностей как в индивидуальных поступках, так и в государственном устройстве. «Стыдно быть богатым и знатным, когда в государстве нет дао, стыдно быть бедным и убогим, когда в государстве есть дао».

Считая себя «колоколом», избранным Небом для того, чтобы вывести Поднебесную к дао, Конфуций предлагал выстраивать должный порядок в государстве на основе сяо — сыновней почтительности детей к родителям, семей к старшим в общине, должностных лиц к начальникам, подданных к правительству, народа к мудрости предков. Отсюда — почитание государя и чиновников как «отца» и «старших братьев» простолюдинов, уважение к традициям, соблюдение церемоний. Наставлять и контролировать народ Конфуций рекомендовал посредством убеждения, умеренности в государственных расходах и заботы о более равномерном распределении богатства в стране.

Конфуцианские добродетели. Хотя Конфуций подчеркивал, что в обучении нет различий по родовитости и богатству, предпочтение отдавалось таким же выходцам из небогатой знати, как сам учитель. Образование рассматривалось как основа формирования «благородного мужа» с пятью добродетелями, определяющими способности к управлению: человечностью (подразумевает самоусовершенствование); ответственностью за принятые обязательства; строгостью в ритуалах; преданностью; любомудрием, основанным на «поиске в древности».

Меньшинство «благородных мужей» резко противопоставлялось простонародью, которое надлежит заставить следовать за властями подобно траве, которая наклоняется, куда дует ветер.

Конфуций умер, когда раздробленность Поднебесной перешла в форму непримиримой борьбы семи сильнейших «сражающихся царств», правители которых искали новые источники опоры в сплочении вокруг себя преданных людей из незнатных семей, вознаграждаемых рисовым жалованьем за военную и чиновную службу. В этот период конфуцианство получило развитие в учениях Мэн-цзы и Сюнь-цзы, однако нашло и противников в лице Мо-цзы и легистов.

Система общинно-чиновничьего государства. Мэн-цзы (372 — 289 до н.э.) довёл учение Конфуция о «благородных мужах» как советниках государя до обоснования права сановников отнять у недостойных правителей «мандат Неба» — лишить власти, изгнать и даже убить. Одновременно Мэн-цзы сформулировал «всеобщий закон Поднебесной» -деление на тех, кто занят умственным трудом и управляет, и тех, кто занят физическим трудом («напрягает мускулы») и содержит управляющих, — и дал схему хозяйственной основы общинно-чиновничьего государства, получившую название «колодезных полей». Предлагалось размежевание общинного поля на 9 равновеликих квадратов (один — в центре, 8 — по краям»), из которых внутренний подлежал совместной обработке восьмёркой семей с передачей урожая в пользу государства, а остальные участки каждая семья возделывала для себя. (Межевые границы формировали рисунок, сходный с иероглифом «колодец»).

Сюнь-цзы (ок. 313 — 238 до н.э.) высказал идею о расширении доступа к образованию и отбора для чиновничьей службы из возможно большего круга людей посредством жёстких экзаменов на знание древней мудрости.

Опору на чиновничество предполагали и учения, нападавшие на конфуцианство и отвергавшие во имя равенства противоположность между умственным и физическим трудом. Мо-цзы (470 — 381 до н.э.) настаивал на запрете излишеств, вызванных почитанием традиций, — дорогостоящих церемоний и музыкальных обрядов. Но одновременно предлагал не скупиться на «жирные оклады» чиновникам, проявившим недюжинные способности. Умелые и решительные чиновники, по его мнению, могут, опираясь на систему поощрения и наказания, сформировать общество «всеобщей любви», в котором не будет место войнам.

Мо-цзы создал специальную организацию для воплощения своих идей в каком-нибудь царстве, но так и не дождался благоволения кого-либо из правителей. Однако его идеи позднее были подхвачены бунтарскими уравнительными движениями.

Легизм: сила писаного закона. Задачи укрепления государственности в эпоху «сражающихся царств» и неудовлетворённость конфуцианским начётничеством привели к появлению писателей и деятелей, известных как школа «законников». В историографии их принято называть легистами (латинская калька китайского «фа цзя»). Эта школа гораздо более конкретно, чем конфуцианство, освещала проблемы государственного управления и народного хозяйства, отдавая явное предпочтение земледелию («стволу» государства) перед городскими занятиями («ветками», среди которых бывает много лишних).

Легисты обосновывали активность правителей в принятии новых писаных законов как основы регулирования всей народной жизни. Эта идея была приписана легендарному Гуань-цзы, именем которого назван обширный свод сочинений, создававшийся на протяжении нескольких веков. Трактат «Гуань-цзы» указывал на товарные цены как на показатель порядка и беспорядка в состоянии хозяйства и рекомендовал систему мер по «уравновешиванию» избытков и нехваток в потреблении подданных. Сосредоточение в руках государя обширных зернохранилищ должно было позволить регулировать цены, скупая зерно в урожайные годы и пуская его в оборот в неурожайные. Забота об обеспечении зерном была провозглашена главным делом государя, «путём управления страной».

Самым решительным сторонником управления на основе новых, писаных по воле государя законов, и прежде всего — законов о наказаниях, выступил Шан Ян (390—338 до н.э.), получивший в своё распоряжение область Шан в царстве Цинь. Шан Ян ставил перед государством цель добиваться от жителей устремлённости к Единому — наступательной войне и заготовке зерна для неё. Он категорически отвергал конфуцианское почитание традиций как помеху этой цели. «Нужна не любовь, а наказания»; страна, в которой на каждые 5 наказаний приходится 5 наград, обречена на гибель, а страна, где на каждые 9 наказаний приходится 1 награда, добьётся владычества в Поднебесной. За жестокое претворение в жизнь своих идей Шан Ян поплатился головой. Однако он был не одинок в призывах к государственной власти, основанной на силе писаного закона и предпочтении наказаний. В следующем веке плодовитый автор Хань Фэй (ок. 288 — 233 до н.э.) систематизировал легизм, а царство Цинь выдвинуло объединителя Поднебесной жестокого Цинь Ши Хуан-ди, который расправился с конфуцианцами и принял учение Шан Яна в качестве идейной основы своей власти.

«Обрубать ветки, укреплять ствол». Шан Ян первым в истории Китая закрепил частное владение землёй, прекратив практику внутриобщинных переделов земли и раздробив сами общины на пятидворья, связанные круговой порукой в том, что касалось подушного налога зерном, воинской повинности и взаимослежки.

В противоположность конфуцианской заботе о более равномерном распределении богатства Шан Ян считал полезным имущественное расслоение земледельцев с формированием зажиточного слоя сельских хозяев, способных прикупать земельные владения. А разорявшуюся бедноту следовало направлять на освоение пустующих земель.

Если конфуцианство поощряло многолюдство как результат «согласия» в государстве-«семье», то Шан Ян поставил вопрос о разумном соотношении между численностью населения и объёмом располагаемого продовольствия, зависящим от площади сельскохозяйственных земель и создания государственных зерновых резервов. Необходимым условием могущественного государства являются 13 видов подсчёта от общего числа едоков до структуры домашнего скота.

Заслуги в поставках зерна государству наряду с боевыми заслугами Шан Ян сделал основой для рангов знатности и чиновной лестницы (всего более 20 рангов) и установил систему продаж рангов. Одновременно Шан Ян стремился ограничить развитие городских ремесёл и торговли — посредством государственной собственности на недра и водоёмы и высоких проездных пошлин на заставах, чтобы торговцы терпели убытки и возвращались к земледелию.

Взаимопроникновение легизма и конфуцианства. Объединившая Поднебесную династия Цинь была вскоре сметена народным восстанием, но единое государство сохранилось. Наименование новой династии — Хань — стало самоназванием китайцев, а конфуцианство — государственным культом, однако новые властители восприняли и существенные элементы легизма.

Самым впечатляющим в истории династии Хань было правление У-ди (156—87 до н.э.), приобретателя новых территорий на западе и востоке, зачинателя международной торговли шёлком. У-ди, с одной стороны, создал национальную сеть школ для обучения конфуцианству и учредил систему экзаменационного отбора на должности. С другой стороны, он практиковал жестокие наказания (казни, оскопление) для своих чиновников и подданных, и, вопреки, мнению конфуцианских учёных, принял новый закон (120 до н.э.) о сосредоточении исключительно в руках государства распоряжения металлами и солью (государственная монополия на соляные копи, добычу железа и литьё, включая монетное). Тем самым был воплощён принцип «Гуань-цзы» об «управлении горами и морями». Вместо того, чтобы увеличивать подушевой и поимущественные (на строения и скот) налоги, были введены надбавки к ценам на соль и железные изделия и выдача денежных займов для закупок продовольствия в случаях его удорожания.

Последствия государственной монополии были неоднозначны, и вскоре после смерти У-ди в Китае развернулась первая в истории «экономическая дискуссия» — «спор о соли и железе» (81 до н.э.). Группа из 60 конфуцианцев выступила за разгосударствление соляных промыслов и металлургии, указывая на рост цен, ухудшение качества железных изделий и обогащение чиновников. Однако Сан Хун-ян, выходец из мелких торговцев и советник покойного У-ди, отстоял политику правительства.

Китайский мандаринат. Создание системы правительственного регулирования хозяйства, опирающейся на обширный слой чиновников, отбираемых посредством экзаменов, способствовало устойчивому воспроизведению структур китайской государственности на протяжении веков, несмотря на вторжения кочевников, вспышки народных восстаний, смены династий и принятие проникшего из Индии буддизма в качестве государственной религии. «Спор о соли и железе», спустя более чем 1000 лет (в XI в.), отдался «эхом» в деятельности реформатора Вана Ань-ши и её критике историком Сыма Гуаном.

Хотя Ван Ань-ши был высокоучёным конфуцианцем, он провёл несколько «новых законов», нацеленных на ослабление двойного угнетения китайских земледельцев — правительством (зерновой налог) и ростовщиками. Один закон заменил поставки в столицу зерна из отдалённых районов, связанные с большими расходами, — размещением зерна в государственных хранилищах на местах для продажи по низким ценам. Другой закон предусматривал весеннюю выдачу государством займов под «зелёные побеги» (будущий урожай) на условиях гораздо более мягких, чем сельские ростовщики. Наконец, Ван Ань-ши намеревался преобразовать налогообложение с учётом количества и качества обрабатываемой земли и пошёл на установление фиксированных цен.

Противник реформ Сыма Гуан утверждал, что они приведут к обогащению чиновничества, и сравнивал Вана Ань-ши с Саном Хун-яном, «обманувшим» У-Ди. Реформы были свёрнуты.

Своеобразный отпечаток, наложенный на китайскую цивилизацию конфуцианской практикой экзаменационного отбора чиновников, по-разному оценивается в мировом обществознании. В европейские языки китайское слово «гуань» (сановник) вошло в португальском переводе «мандарин» (то ли от сходства цветного шарика на головном уборе чиновника с оранжевым фруктом, то ли от санскритского «мандрин» — «командир»). Понятие привилегированного класса учёных-сановников на пожизненной службе у государства — «мандаринат» — приобрело международный негативный смысл². Но порядок доступа к чинам наиболее способных лиц из разных слоёв, выдержавших экзамены, получил и другую характеристику — «меритократия» (от лат. «меритус» — достойный, и греч. «кратос»— власть). Такой порядок противопоставляется строю обособленных сословий, истоки которого обнаружены³ в мифах народов индоевропейской языковой семьи (китайцы к ней не относятся). В учениях трёх великих культур осевого времени — индийской, иранской и греческой — мы находим разновидности индоевропейскоготрёхчастного разграничения и сословного закрепления деятельности на жреческую, воинскую и хозяйственную.