Греция. Зачет Вопрос 1
 Скачать 295.98 Kb.
|
|
КАЛЛИМАХ Творческая работоспособность и продуктивность Каллимаха поразительны. Еще в Византии знали около 800 его произведений. До нашего времени уцелела лишь небольшая их часть. Лучше всего до нас дошли гимны и эпиграммы. Остальные сочинения Каллимаха известны во фрагментах: это или краткие цитаты в трудах позднейших риторов и грамматиков, или фрагменты, которые с конца прошлого века по настоящее время встречаются в многочисленных папирусных находках. Большую ценность представляет папирусный текст так называемых "Диегез", дающих пересказ как сохранившихся, так и не дошедших до нас произведений Каллимаха. Хронология сочинений Каллимаха до сих пор окончательно не выяснена. Лишь в немногих случаях произведения Каллимаха имеют предположительную датировку. Поэтому нарисовать полную картину творческого пути Каллимаха в настоящее время едва ли возможно. 2. Произведения Каллимаха. Художественно-эстетические принципы александрийской поэзии, и Каллимаха в том числе, базируются на следующих фундаментальных принципах, определяющих ее феномен. Все поэты александрийской школы связаны с литературными традициями. Специфика александрийцев в том, что их собственному творчеству предшествовало глубокое воспитание и образование на образцах старой классической литературы. Но теперь, в эпоху эллинизма, меняется самый характер традиционализма. Впервые литература становится предметом научной критики, научного анализа. Достижения новой науки, возникшей среди александрийских поэтов,- филологии во многом объясняют как общую направленность поэтики авторов этой школы, так и многие конкретные вопросы: подражательность в литературном творчестве, особое внимание и любовь к слову, увлеченность чисто теоретическими и методологическими вопросами. В частности, александрийцы расширили и углубили разработку метода по сбору и комментированию источниковедческого материала. В этом направлении Каллимах прославился своими знаменитыми "Таблицами". Его "Таблицы" состояли из 120 книг. Этот каталог Александрийской библиотеки является первой библиографией в истории литературы. Помимо перечня произведений по различным литературным жанрам, помимо биографических справок об авторах Каллимах решает вопросы о подлинности или подложности того или иного сочинения, о хронологической последовательности произведений, о стихометрических данных (сколько в каждом сочинении частей, глав, строчек или стихов) и др. Значение этой историко-литературной энциклопедии трудно переоценить, она явилась основой для исследований как александрийских филологов, так и всех последующих. Отличительная черта эллинистической литературы по сравнению с предшествующим периодом в том, что человек как индивидуальность, с его внутренним миром личных интересов и вкусов, вне его связей общественных и политических становится объектом художественного изображения. Отказ от старых гомеровских и гесиодовских мифологических циклов, ориентация на редкие варианты мифов, местные легенды и сказания, обращение скорее к "бытовой" мифологии, чем к традиционной "героической", интерес к человеку как таковому, его чувствам и переживаниям - все это постепенно выработало предметно-бытовую, вещественно-зрительную манеру изображения сцен мирной повседневной жизни, столь характерную для александрийских поэтов. Показателен в этом отношении небольшой написанный гекзаметром эпиллий Каллимаха "Г екал а". Каллимах берет мифологический сюжет - сказания о подвигах Тесея. Но описывается не героическая борьба с марафонским быком, а вполне будничная - ночлег Тесея на пути к Марафонской долине у старушки Гекалы. Гекала радушно принимает Тесея, предлагает скромное угощение и заботливо готовит ночлег. На прощание она обещает с возвращением Тесея принести в жертву Зевсу быка. Тесей с победой возвращается, ведя за собой страшное чудовище, но находит старушку уже мертвой. Тесей хоронит Гекалу и сам совершает жертвоприношение Зевсу. Так Каллимах объясняет своим эпиллием ежегодный праздник в Аттике в честь Зевса - Гекалесии. Очевидно, основным произведением поэта был сборник "Причины" в 4 книгах. Каково было содержание отдельных книг, установить точно нельзя. Известно лишь, что первая книга начиналась с пролога, напоминавшего вступление к "Теогонии" Гесиода. Как и Гесиод, Каллимах рассказывает о сновидении на Геликоне, во времена которого Музы вступили с ним в беседу. Из других отрывков "Причин" наиболее известны элегии об Аконтии и Кидиппе и о локоне Береники. История об Аконтии и Кидиппе - традиционный рассказ о любви двух молодых людей, случайно встретившихся на празднике в честь Аполлона. Аконтии подбрасывает Кидиппе яблоко, на котором он вырезал надпись: "КлянусьАртемидой, что я стану женой Аконтия". Кидиппа читает надпись вслух и, таким образом, невольно оказывается связанной клятвой. После нескольких перипетий, когда отец Кидиппы хотел отдать ее замуж за другого, а девушка всякий раз перед свадьбой заболевала, Аконтий и Кидиппа становятся мужем и женой. В основу элегии "Локон Береники" Каллимах взял реальное событие. Царь Птолемей III после свадьбы отправляется в военный поход. Его супруга Береника в день прощания обрезала косу и возложила ее в храм Ареса, но наутро коса исчезла. Придворный астроном объявил царице, что ночью на небе появилось новое созвездие - боги приняли жертву и перенесли косу на небо. Сохранились фрагменты еще одного, не дошедшего до нас целиком произведения Каллимаха - "Ямбы". Помимо мифологической основы, обязательной почти для всех произведений Каллимаха, в "Ямбах", как и в "Гекале", весьма заметно тяготение поэта к фольклору, подражание оборотам народной речи. Наиболее известный отрывок из "Ямбов" - "Спор лавра и маслины". Лавр и маслина спорят друг с другом, кто из них важнее. Лавр кичится почетом и славой своей изящной зелени, а маслина заявляет о пользе своих плодов. Искусно Каллимах вводит здесь традиционный миф о споре Афины с Посейдоном за обладание Аттикой. Посейдон подарил жителям Аттики коня, а Афина - маслину. Жители Аттики предпочли маслину. Так спор был решен в пользу Афины, и она стала покровительницей города Афин и всей Аттики. Примером высокого литературного мастерства, изящества, поэтической отточенности Каллимаха может служить сборник его эпиграмм, дошедших до нас в небольшом числе, который поэт, вероятно, писал на протяжении всей жизни. Чаще эпиграммы Каллимаха имеют посвятительный характер, традиционный для этого жанра. Например, киренской царице, ставшей женой Птолемея III, Каллимах посвящает следующую эпиграмму: Четверо стало харит, ибо к трем сопричислена прежним Новая; миррой еще каплет она и сейчас. То - Вереника, всех прочих своих превзошедшая блеском И без которой теперь сами хариты ничто. (Блуменау.) В лаконичной форме эпиграммы Каллимах иной раз как бы походя выражает свои литературные взгляды: Не выношу я поэмы киклической, скучно дорогой Той мне идти, где снует в разные стороны люд; Ласк, расточаемых всем, избегаю я, брезгаю воду Пить из колодца: претит общедоступное мне. (Блуменау.) 3. Гимны Каллимаха. Их стилистические и жанровые особенности. В отличие от других сочинений Каллимаха, которые мы знаем по фрагментам, гимны дошли до нас в единой рукописи XI-XII вв. и представляют собой целый цикл произведений одного жанра. Навряд ли Каллимах издавал все свои гимны вместе и именно в том порядке, в каком они сохранились до нас. Очевидно, значительно позже переписчики и издатели установили следующую последовательность гимнов, исходя из их содержания: первый гимн "К Зевсу" - он же и наиболее ранний хронологически, затем идут два гимна - "К Аполлону" и "К Артемиде"; гимн в честь острова Делоса, основного места почитания этих богов,- "К Делосу"; и, наконец, гимны "На омовение Паллады" и "К Деметре". Вопросы хронологии и локализации - наиболее сложные. Давно уже установлено, что гимны Каллимаха не имеют никакого отношения к религии, к культовым празднествам. Одни гимны написаны по чисто политическим мотивам - "К Зевсу", "К Аполлону", "К Делосу", другие носят светский, литературный характер - "К Артемиде", "На омовение Паллады", "К Деметре". Анализ гимнов Каллимаха имеет первостепенное значение для выяснения художественно-эстетических принципов поэта. Именно на примере целого цикла произведений, очень разных, но объединенных одним жанром, можно не только проследить эволюцию художественной формы жанра гимна у Каллимаха, но и представить художественно-эстетические взгляды поэта в виде определенной системы. Гимническая традиция в греческой литературе огромна и прослеживается на протяжении всей античности. В одной рукописи с гимнами Каллимаха до нас дошли так называемые гомеровские гимны, гимны Псевдо-Орфея, Прокла. Собрание гомеровских гимнов начинается пятью большими эпическими гимнами, которые навряд ли имеют прямое отношение к автору "Илиады" и "Одиссеи", но которые датируются большинством исследователей VII-VI вв. до н.э. Эти эпические гимны, как теперь установлено, были несомненным прототипом, образцом для гимнов Каллимаха. Каллимах строит свои гимны на твердом фундаменте мифологической традиции. При этом, как справедливо пишет немецкий исследователь Г. Гертер, Каллимах "идет по пути Гомера так не по-гомеровски, как только это возможно". Творческая оригинальность Каллимаха в том, что поэт, в совершенстве овладев поэтической техникой старого ионийского эпоса, как бы изнутри выявил несостоятельность традиционной мифологии. Поэт ведет повествование в двух плоскостях: религиозно-мифологической, соответствующей жестким рамкам литературного канона жанра гимна, и реально исторической, когда вопреки гимнической традиции Каллимах широко вводит реальный, исторический материал. Отсюда двойственность поэтической структуры гимнов, определяющая специфику поэтической образности и поэтического языка Каллимаха. Тщательность отделки первого гимна "К Зевсу" позволяет предположить, что этот гимн - нечто вроде официальной кантаты, в которой есть тонкая лесть, рассчитанная на умение образованного правителя и читателя читать между строк. Вместе с тем Каллимах не выходит за рамки условных канонов жанра гимна. В гимне есть обращение и посвящение Зевсу, излагается традиционный миф о рождении Зевса. Поэт не забывает ни одной традиционной мифологической детали, подробности, сопровождающие необыкновенное рождение: здесь и многочисленные нимфы, помогающие Рее при родах, и коза Амальфия, и пчела Панакрида, и Куреты. Но очень скоро становится ясно, что содержание гимна отнюдь не только мифологическое: к 60-му стиху изложение традиционной легенды заканчивается, а с 65-го стиха поэт переходит к восхвалению Зевса земного - Птолемея. Резко меняются стиль и тон гимна. Если в первой половине гимна иронически-насмешливый, отчетливо бытовой, "сниженный" тон рассказа, который подчеркивается конкретностью, предметностью, реальными примерами повествования (здесь и насмешливое сомнение по поводу места рождения Зевса, и ироническая этимология "Пупковой" долины, и придумывание несуществующих города и долины), то во второй половине гимна - афористичность, дидактизм в гесиодов-ском духе. Тон рассказа становится серьезным, возвышенно-торжественным: ...тому подтверждение - Наш государь: намного других владык превзошел он! К вечеру он завершает деянье, что утром задумал, К вечеру - подвиг великий, а прочее - только подумав! (86-88, Аверинцев.) Таким образом, в первом гимне налицо внутренняя противоречивость, смешение двух планов: традиционно-мифологического и реально-исторического, желание сделать реальность мифом (Птолемей - Зевс), но мифом нового, неэпического плана, а традиционный миф с высоты александрийского просвещения скептицизма дать почти в бытовом, прозаическом аспекте. Второй гимн - "К Аполлону" - весь как бы распадается на небольшие эпизоды, которые играют роль этиологии названий или функций бога и, как в калейдоскопе, составляют пеструю ткань содержания гимнов. Поэт не останавливается ни на истории рождения бога, ни на истории основания храма в его честь, ни вообще на каком-нибудь отдельном, законченном эпизоде. В данном случае Аполлон интересен с точки зрения проявления своей божественной сущности, с точки зрения своих функций. Поэтому Каллимах говорит об Аполлоне-стревержце, об Аполлоне - покровителе поэзии, пения, музыки, об Аполлоне - боге предсказаний и оракулов, обАполлоне - исцелителе, покровителе врачей. Но из всех функций Аполлона более подробно Каллимах останавливается на двух - пастушеской и строительной. Первая - наименее известная в эллинистической литературе, и именно поэтому она заинтересовала поэта. Вторая - строительная функция Аполлона - есть основная тема гимна. Каллимах - киренец, поэтому он особенно чувствителен к отношениям между Киреной и Птолемеями. Отношения же эти складывались довольно сложно. Достаточно сказать, что Птолемей I совершил три военных похода на Кирену, и второй произошел в результате восстания киренян против Птолемея. Вместе с тем из литературных источников мы знаем, что во время власти Фиброна над Киреной многие ее жители бежали под покровительство Птолемея, и третье вторжение ставило своей целью возвращение эмигрантов на родину. Поэтому понятным становится обращение Каллимаха к столь древней истории - истории основания Кирены и покровительстваАполлона. Как полагают многие исследователи, Аполлон и Птолемей здесь идентифицируются. Помимо того, что Каллимах, как и все александрийские поэты, намеренно выбирает мифы наименее известные и популярные, весь мифологический фон гимнов оказывается чрезвычайно усложненным и перегруженным древнейшими деталями и подробностями. Так, в первом гимне, стараясь подчеркнуть необычайную давность происходящих событий, Каллимах дает удивительный пейзаж безводной Аркадии (I, 19-28), когда здесь не текли еще древнейшие из рек. Рассказ о Делосе поэт начинает от самых истоков - как нимфа Астерия, скрываясь от преследований Зевса, бросилась в море и превратилась в скалу (IV, 35-40). Для поэта, живущего традициями древнего эпоса, естественнее сказать "апиданы" вместо "критяне" (I, 41), "кекропиды" вместо "афиняне" (IV, 315), "пелазгиды" вместо "аргивянки" (V, 4), "потомки ликаонской медведицы" вместо "аркадцы" (I, 41), "кельтский Арес" вместо "войны с кельтами" (IV, 173) и т.д. Специфика гимнов Каллимаха также в том, что оба плана повествования - религиозно-мифологический и реально-исторический - поэтически переосмысливаются. Эпическая мифология, поданная в традиционном скульптурно-зрительном стиле античного мироощущения, подвергается свойственной эллинизму рационализации, традиционные религиозно-мифологические образы получают сниженное, упрощенное звучание. Третий гимн "К Артемиде" начинается знаменитой сценой - Артемида-девочка сидит на коленях у Зевса и просит у него спут-ниц-Океанид и охотничье снаряжение. Далее Каллимах последовательно вводит эпизоды, рассказывающие о приобретении богиней лука и стрел, охотничьих собак, ланей для упряжки, пылающего факела, перечисляются любимые богиней города, горы, заливы, храмы, нимфы-подруги и т. д. Каждая тема превращается у Калли-маха в увлекательный, живой рассказ. Например, для того чтобы получить лук, Артемида с нимфами отправляется в кузницу Гефеста (III, 49-86). В это время в кузнице киклопы ковали чашу для лошадей Посейдона. Когда они ударяли по наковальне, такой шум раздавался, что, казалось, "кричала" вся Италия и все соседние острова. Настолько страшны были одноглазые киклопы, что спутницы Артемиды не могли без дрожи смотреть на них. Лишь Артемида не боялась киклопов; еще в первое знакомство с ними, когда ей было всего три года, она вырвала на груди Бронтея клок волос. Следующий визит богиня нанесла "бородачу" - Пану (III, 87-97), который в это время резал мясо меналийской рыси, чтобы накормить своих собак. Пан подарил богине охотничьих собак-всех чистокровных гончих, двух полукровок и семь собак киносурских. В таком же идиллически-очеловеченном, упрощенном тоне Каллимах передает все эпизоды гимна. "Одушевленным", как бы очеловеченным оказывается у Каллимаха и весь предметный фон гимнов. Стилистическая упрощенность мифологических эпизодов гимнов оказывается все более очевидной на фоне сложного сюжетного построения, на фоне сложного переплетения мифологического и реального планов повествования, когда автор демонстрирует глубокую, изысканную эрудицию, с одной стороны, и иронию, сарказм - с другой. У Каллимаха знаменитый, воспетый в веках остров Делос, родина Аполлона,- "морская метла" (IV, 225), гора священной Пар-фении - "сосец острова" (IV, 48), мифологический Геликонский лес - "грива" (IV, 81). Традиционные образы мифологии получают у Каллимаха зачастую иронический подтекст. Так, Геракла поэт называет "тиринфской наковальней" (III, 146), Посейдона - "псевдоотцом" (IV, 98), Зевса - "жрецом" (I, 66). Геру Каллимах иронически именует "теща" (III, 149), говорит о ней, что она "рычала, как осел" (IV, 56) и т. д. Таким образом, анализ стилистических жанровых особенностей гимнов Каллимах подтверждает, что гимническая традиция, сохранившая в основном традиционный эпический канон, переосмыслена Каллимахом с позиции утонченного художественного видения, свойственного эллинистической поэзии. Влияние Каллимаха на александрийскую школу поэзии, на эллинистически-римскую риторику и литературу, ведущая роль в разработке литературы "малых форм" общеизвестны. Уже древними считалось, что имя Каллимаха почти так же популярно, как имя Гомера. Наследие Каллимаха, связанное с основными принципами поэтики александризма, обладает творческими импульсами такой силы, что они действуют далеко за пределами его эпохи. Исследователи находят следы влияния Каллимаха не только в творчестве Катулла, Проперция, Овидия, Луцилия, но даже и у поэтов нового времени - Ронсара, Шелли, Т. Элиота. (см. тетрадь) Вопрос № 28. «Дафнис и Хлоя» Лонга как буколический роман. «Дафнис и Хлоя» Лонга — одно из самых законченных художественных произведений позднегреческой литературы. Оно стоит одиноко среди софистических любовных романов, так как автор перенес место действия в буколическую обстановку. Оторванная от жизни любовь греческих романистов получает у Лонга оправдание в условной атмосфере буколики, где пастушеские божества приходят в трудные моменты на помощь героям. Буколика осложнена при этом мотивами «новой» комедии. И Дафнис и Хлоя в свое время были подкинуты родителями и выросли в среде пастухов. Поскольку действие вынесено за пределы «официального общества», любовь не имеет у Лонга того отвлеченно-бесплотного характера, который обычно присущ чувствам добродетельных героев, в особенности героинь греческого романа. Дафнис и Хлоя — подростки, почти дети; полюбив друг друга, они должны еще пройти незнакомую им «науку любви», и последовательные этапы этого процесса, начиная от первого пробуждения неясных весенних томлений, составляют содержание романа, вместо привычных злоключений странствия. Рост и осознание любовного желания развертываются параллельно жизни природы, по сменяющимся временам года. Похищение, плен, кораблекрушение, все эти обязательные приключения сохранены и у Лонга, но поданы как мимолетные опасности, возникающие благодаря вторжению в пастушескую сферу чуждых ей горожан. В описаниях сельского пейзажа и быта «Дафнис и Хлоя» перекликаются с такими произведениями софистической прозы, как «крестъянские письма» Алкифрона (стр. 248), а нарядный, «горгианский» стиль романа, прекрасно гармонирующий с его содержанием, воспроизводит певучесть эллинистической буколики. Заканчивается роман, конечно, тем, что оба героя «узнаны» своими богатыми родителями и справляют свадьбу; тем не менее Лонг отнюдь не рисует безмятежной «пастушеской» идиллии и ярко изображает, например, зависимость судьбы и самой жизни рабов от господского произвола. В западноевропейской литературе, начиная с конца XV века, роман Лонга вызывал огромный интерес, как прообраз «пасторальных романов». Отношение Лонга к религии вполне серьёзное: вера в существование богов и пиетет к культу у него подлинные. Задача автора – прославить древнего мирового бога Эрота. Эрот Лонга управляет Вселенной и является источником жизни. Буколический характер романа основан на представлении о мировом Эроте. Сходство Дафниса и Хлои с пасторальными образами чисто внешнее. Дафнис и Хлоя – нравственно идеальные люди. Город у Лонга – синоним зла. Горожане – носители отрицательных, противных природе качеств. Село же стилизовано в утопические тона. Сельских жителей отличает простота, непосредственность, естественность чувств, продиктованных природой. Совершенным, по мысли Лонга, может быть только близкий к природе, естественный человек. Природа, по Лонгу – животворящая сила. Сюжет греческого любовно-авантюрного романа строился по определённой схеме. Главные герои – юноша и девушка брачного возраста. Их происхождение таинственно. Герои наделены исключительной красотой и целомудренностью. Они неожиданно встречаются друг с другом, как правило, на празднике и вспыхивают внезапной и непреодолимой страстью друг к другу. Брак между ними не может состояться сразу. Влюблённые вновь и вновь теряют и находят друг друга. Наконец, герои находят своих родных, и роман кончается благополучным соединением влюблённых в браке. В романе Лонга существуют значительные отклонения от схемы. Так, в романе не одна, а две основные линии: приключения юной пары и их душевные переживания. Более того, приключения не играют в романе главной роли, а вводятся лишь для того, чтобы выявить отношение героев друг к другу и их переживания. Внешние события как бы вторгаются в историю любви. Язык Лонга является сочетанием архаических и современных ему приёмов психологического повествования. С одной стороны, Лонг использует старый способ вставок в повествование сказок и мифов; с другой – формы разговорной речи, диалоги и монологи. ! Написан во 2-3 вв. Очень близок по стилю к Феокриту. Основные герои—пастух и пастушка. Оба не знают своих родителей, трудятся на лоне природы. В романе говорится о их борьбе с несправедливыми городскими юношами, о ревности и счастливой любви. Главные герои обрисованы несколько сентиментально, они наивны, но симпатичны своим трудолюбием, искренностью и любовью к природе. Они как настоящие рабы боятся гнева своего хозяина и ждут, даст ли тот согласие на их свадьбу. Даже найдя своих богатых и знатных родителей они не остались в городе, а так и жили в деревне. Рубеж II – I вв до нэ. история возникновения жанра сложна и противоречива: помесь эпоса и эллинистической историографии + влияние востока. Оно стоит одиноко среди софистических любовных романов, так как автор перенес место действия в буколическую обстановку. Оторванная от жизни любовь греческих романистов получает у Лонга оправдание в условной атмосфере буколики, где пастушеские божества приходят в трудные моменты на помощь героям. Похищение, плен, кораблекрушение, все эти обязательные приключения сохранены и у Лонга, но поданы как мимолетные опасности, возникающие благодаря вторжению в пастушескую сферу чуждых ей горожан. Греческий роман. («Дафнис и Хлоя» Лонга «Эфиопики Гелиодора»). Как жанр древнегреческой литературы роман оформился в конце II - нач. I вв. до н.э. Изучение романа следует начать с уяснения вопросов терминологического характера. В то время как для основных родов литературы - эпоса, лирики, драмы - используются возникшие еще в древности греческие термины и определения, роман - единственный из всех жанров древнегреческой литературы - имеет не греческое, а средневековое наименование. Во II в. н. э. жанр романа достигает такой степени развития, что появляются попытки пародировать некоторые жанровые издержки и даже возникают “самопародии”.Особое место среди греческих романистов занимает Лонг, роман которого “Дафнис и Хлоя” снискал наибольшую славу в мировой литературе. Дата написания этого произведения точно не установлена, в последних научных исследованиях ее приближают ко II веку нашей эры. Нет никаких сведений об авторе романа, самое имя которого также вызывает противоречивые толкования. Главной темой повествования является изображение любовных переживаний воспитанных пастухами и ведущих пастушеский образ жизни юноши и девушки, которым покровительствуют пастушеские божества. Обращает на себя внимание близость сюжетных мотивов романа Лонга к новой комедии, в которой мотив “подброшенного и найденного ребенка” играет важную роль. У Лонга этот мотив осложнен введением двоих подброшенных детей, мальчика, вскормленного козой и воспитанного козопасом Ламоном, а два года спустя пастух овец Дриас обнаруживает в гроте нимф девочку, вскармливаемую овцой. Как свидетельствуют оставленные при детях приметные знаки, оба они были подброшены богатыми родителями. В ходе развития действия будет выявлено благородное происхождение молодых людей, воспитанных приемными родителями. Главные симпатии автора на стороне людей сельского труда, которых он противопоставляет богатым бездельникам из города. Не играют решительной роли у Лонга и традиционные для романа вообще фигуры нежелательных претендентов на любовь героя или героини. |