Основы конституционного строя. И. И. Пляхимович основы конституционного строя теория института минск
 Скачать 1.01 Mb.
|
|
1.2. Основы конституционного строя в современной белорусской и российской конституционно-правовой науке Новый этап в исследовании основ общественного строя начинается с принципиальными изменениями конституционно-правового регулирования после распада СССР. В Беларуси и других постсоветских государствах были приняты конституции, отказавшиеся от прежних подходов к закреплению устоев общества. Ни один из принятых в е гг. основных законов не сохранил термина основы общественного строя. Первые разделы белорусской, российской и ряда иных конституций стали называться Основами конституционного строя. Содержание этих разделов в корне изменилось. В науке стал преимущественно употребляться термин основы конституционного строя, но некоторые ученые используют прежнее обозначение – основы общественного строя. В Беларуси нет специальной научной литературы по основам конституционного строя. Что касается учебных изданий, в которых затрагивается данная тематика, то некоторые ихних характеризуются фактологическим изложением конституционного материала без его теоретического анализа другие же ориентируются в трактовке основ конституционного строя на взгляды российских авторов. Раскрытию содержания раздела Ι Основного Закона Республики Беларусь служат труды ГА. Василевича Правовые основы взаимоотношений личности, общества и государства (комментарий к статьям Конституции Республики Беларусь)» и Конституция Республики Беларусь научно- практический комментарий. Однако автор указанных работ не преследовал цели исследовать общетеоретические вопросы конституционного строя и его основ. Довольно популярной темой изучения белорусских ученых является закрепленный в Конституции правовой, демократический и социальный характер Республики Беларусь. Соответствующие нормы содержатся в разделе Ι Конституции. Такой проблематике 31 посвящают свои труды А.А. Головко, С.Г. Дробязко, А.Г. Тиковенко, В.Г. Тихиня и другие авторы. Тем не менее основы конституционного строя не исследуются комплексно, как единая структурная часть отрасли конституционного права. Недостаточная разработанность тематики основ конституционного строя объясняется, среди прочего, относительной неопределенностью стратегического курса развития общества, отсутствием четкой модели желаемого общественного строя и его правового оформления. Однако нормы Конституции Республики Беларусь об основах конституционного строя являются или, по крайней мере, должны являться действующим правом. Научное осмысление данных норм будет служить их реализации, установлению адекватных связей между основами конституционного строя и остальными конституционно-правовыми институтами, а также иными отраслями права. Схожесть правового регулирования основ конституционного строя в Беларуси и России, единое советское научное наследие делают необходимым проведение анализа современного положения российской науки. Научная мысль России об основах конституционного строя более богата по сравнению с белорусской. Просматриваются различные подходы, ученые спорят по тем или иным вопросам. Однако всё это находится в зачаточном состоянии. По нашему мнению, российская наука еще не решила многие принципиальные вопросы основ конституционного строя. Достаточно сказать, что источниками знаний об основах конституционного строя в целом выступают, за редкими исключениями, только учебники и учебные пособия по конституционному праву. За последние годы их издано в России довольно много, и большинство таких работ содержит специальные разделы, посвященные основам конституционного строя. Данная тема исследуется лишь водной монографии. Речь идёт о работе О.Г. Румянцева Основы конституционного строя России (1994 г. Книга изобилует рекомендациями о совершенствовании конституционного законодательства, причем не только в сфере основ конституционного строя. Видимо, в этом проявился опыт практической работы 32 автора в составе Конституционной комиссии при подготовке первоначального (официального) проекта Конституции Российской Федерации. О.Г. Румянцев пытается создать свою концепцию основ конституционного строя, вводит вне философские и нравственные принципы. Отдавая ему должное за серьезную проработку многих практических проблем современного конституционного развития России, приходится констатировать нерешенность вопросов понятия, предметной специфики, институциональной природы и других аспектов основ конституционного строя. Один из ведущих конституционалистов постсоветской России В.Е. Чиркин уделил внимание основам конституционного строя в работе Конституционное право Россия и зарубежный опыт (1998 г. Данной тематике в книге посвящена лишь одна глава, номы считаем ее лучшим изложением основ конституционного строя в современной российской литературе. В.Е. Чиркин затронул в своей работе значительную, если небольшую, часть вопросов основ конституционного строя. Им доказано, что современная конституция не может не закреплять общественное устройство, высказано отношение к термину конституционный строй и содержанию обозначаемого данным термином понятия, очерчена система основ конституционного строя, а также метод конституционно-правового регулирования общественных связей в области основ конституционного строя. В тоже время рамки главы не позволили В.Е. Чиркину рассмотреть некоторые важные вопросы, на которых мы остановимся ниже. Но главное в том, что у нас вызывает существенные возражения его концепция института основ общественного строя. Изданы труды российских ученых В.И. Лафитского Основы конституционного строя США (1998 г) и МА. Исаева Основы конституционного строя Норвегии (2001 г. Несмотря на названия, эти работы посвящены не отдельному институту или группе принципов конституционного права, а всем нормам конституций соответствующих государств. Затрагиваются положения и других источников конституционного права. Авторы не поясняют своего отношения к понятию основ 33 конституционного строя. В Московской государственной юридической академии защищена докторская диссертация Е.К. Кубеева Основы конституционного строя Республики Казахстан (1998 г. Принципы конституционного строя Казахстана близки применительно к тем, которые закреплены Основным Законом белорусского государства, поэтому данная диссертация представляла для нас интерес. Однако понятию основ конституционного строя в целом диссертант уделил совсем небольшую по объему часть своего исследования. Работа посвящена в основном отдельным принципами нормам первого раздела казахской Конституции. По словам диссертанта, он опирается на анализ теоретических взглядов ученых- юристов по изучаемой проблеме [53, с. 4]. Тем не менее мы не нашли в работе заявленного анализа. Е.К. Кубеев лишь воспроизводит несколько определений основ общественного и конституционного строя советских и современных российских авторов и при этом прямо указывает, что не берется зато, чтобы показать недостатки или достоинства вышеприведенных определений [53, с. 17]. В западной конституционно-правовой литературе исследуемая тематика широко не представлена. Соответствующие идеи зарубежных конституционалистов рассмотрены в названной работе В.Е. Чиркина, поэтому мы не останавливаемся на их анализе. Обращаем внимание на недостаточную разработанность в науке проблем предмета конституционного права, системы этой отрасли, сущности конституции. Современная белорусская и российская консти- туционно-правовая наука базируется при изучении названных проблем на идеях основоположников марксизма, советских ученых, а также западных конституционалистов. Эти идеи не всегда достаточно конкретны для четкого формирования конституционно-правовых понятий частично они устарели и не соответствуют современному этапу развития иногда не отражают специфики отечественного конституционного права. Прежде чем исследовать существующие в российской литературе взгляды на основы конституционного строя, покажем, как сейчас трактуется предмет конституционного права. То или иное решение этого вопроса по-прежнему предопределяет принципы подхода ученых к понятию основ конституционного строя. Как представляется, в российской конституционно-правовой науке нет значительных разногласий по поводу сущности предмета конституционного права. Абсолютное большинство ученых воспроизводят подход, который сложился ещё в середине XX века в советской науке и рассматривался в предыдущем разделе настоящей работы в качестве третьего подхода к предмету государственного права. На таких позициях стоят, например, В.Е. Чиркин, МВ. Баглай, Е.И. Колюшин, ЕМ. Ковешников, МИ. Кукушкин, В.А. Рыжов и многие другие. Поменялись акценты и приоритеты в оценке отношений, которым отводится роль предмета конституционного права, но суть осталась прежней. К примеру, Р.В. Енгибарян и ЭВ. Тадевосян в учебнике Конституционное право (2000 г) пишут, что ведущая отрасль права закрепляет и регулирует основы системы государственной власти в целях обеспечения основных прав, свобод и ответственности человека и гражданина [29, с. 17]. Ни Р.В. Енгибарян с ЭВ. Тадевосяном, ни другие ученые не сомневаются в регулировании конституционным правом не только политических, но и связанных с государственной властью экономических, социальных и духовно-культурных отношений. Этим они, по сути, высказывают своё несогласие с узким подходом АИ. Лепёшкина и присоединяются к точке зрения С.С. Кравчука. Лишь Е.И. Козлова, включая отношения в указанных сферах в предмет конституционного права, не упоминает о связи данных отношений с государственной властью [37, с. 6]. Такое мнение можно расценить как широкий подход, известный ещё со времен В.Ф. Котока. О недостатках подходов В.Ф. Котока и С.С. Кравчука мы говорили в предыдущем разделе работы. На специальном примере хотелось бы показать противоречия в суждениях тех современных авторов, которые пытаются обосновать предмет конституционного права в господствующих сегодня традициях концепции С.С. Кравчука. В.Е. Чиркин, анализируя отношения, составляющие предмет ведущей отрасли права, 35 отмечает, что для конституционного права главное в этих отношениях определение способов и пределов участия различных коллективов социальных, национальных, общественных объединений и других, а также личностей в государственной власти, давления на не, борьба за государственную власть конституционными методами Таким образом заключает В.Е. Чиркин, –… современное конституционное право регулирует основы социально-экономической структуры общества, его политической системы и духовной жизни, обеспечивая условия для осуществления государственной власти, борьбы зане, участия в ней социальных и иных общностей, а также личностей. В этих целях хотя и не только в этих, а например, и для всестороннего развития личности, её свободы и границ этого) оно устанавливает основы правового положения личности [146, с. 27]. Вряд ли можно обосновать положение о том, что права человека, скажем, на вступление в браки создание семьи, тайну личной жизни и неприкосновенность жилища, свободное художественное и техническое творчество и многие другие предоставляются с целью участия личности в политике. Чувствуя это, В.Е. Чиркин вынужден был сделать в скобках последнего из процитированных нами предложений оговорку о наличии у конституционного права и других целей помимо политических. Однако именно эта оговорка разрушает концепцию ученого, и вопрос о критерии единства отрасли конституционного права остается открытым. Думается, что российские конституционалисты ведут дискуссию о целесообразности регулирования конституционным правом тех или иных отношений и прежде всего – неполитических (невластных). Это вовсе не одно и тоже с сущностью предмета конституционного права. Данную мысль хотелось бы подчеркнуть, поскольку в литературе наблюдается смешивание этих двух проблем. Сущность предмета конституционного права предполагает ответ на вопрос, каковы те общественные отношения, которые в принципе могут регулироваться конституционным правом или, другими словами, регулирование каких общественных отношений, независимо оттого, целесообразно такое регулирование или нет, будет именно и только конституционно-правовым 36 регулированием. О.Е. Кутафин в своей работе Предмет конституционного права (2001 г, анализируя соответствующие взгляды ученых, не проводит различия между указанными проблемами [56, с. 18–28]. В результате у читателя может сложиться мнение, что, например, МВ. Баглай, точка зрения которого рассматривается О.Е. Кутафиным, является продолжателем узкого подхода АИ. Лепёшкина к предмету конституционного права, так как не допускает мысли о конституционно-правовом регулировании социально-экономических и духовно-культурных отношений. На самом же деле МВ. Баглай, как нам представляется, придерживается подхода С.С. Кравчука. Российский ученый не отрицает отнесения социально-экономических и прочих невластных отношений к предмету конституционного права. Он лишь считает это уделом тоталитарных государств. Нов подлинно гражданском обществе, которое сейчас складывается в России, – отмечает МВ. Баглай, – это становится невозможным гражданское общество независимо от государства и стоит над ним, оно строится на признании свободы и инициативы человека и объединений людей [3, с. 6]. Следовательно, МВ. Баглай выдвигает тезис о несоответствии конституционно-правового регулирования общественных (невластных) отношений целям гражданского общества, демократического государства и свободного человека. Однако он вовсе не отрицает объективную возможность такого регулирования. Наиболее сильным оппонентом МВ. Баглая выступил В.Е. Чиркин. Придерживаясь того же подхода к сути предмета конституционного права, В.Е. Чиркин сформулировали убедительно обосновал противоположную позицию по вопросу о целесообразности конституционно- правового опосредования невластных отношений. Проанализировав множество конституций, В.Е. Чиркин пришёл к заключению о расширении объекта конституционного регулирования в современном мире. В сферу конституционного регулирования, – подчеркивает исследователь включены основы экономической, социальной, политической систем общества, его духовной жизни. Расширение объекта конституционного регулирования – глобальное явление [146, с. 25]. 37 Подобные идеи В.Е. Чиркина не вызывают у нас возражений и представляются более убедительными, нежели концепция МВ. Баглая. Поскольку позиция В.Е. Чиркина достаточно обоснована, в настоящей работе не предпринимаются попытки найти дополнительные аргументы в её подтверждение и вопрос о необходимости конституционно- правового регулирования невластных отношений не исследуется. Сделаем некоторые выводы. Нетрудно заметить, что очерченная дискуссия в российской науке ведется по поводу отношений, составляющих значительную часть предмета регулирования норм об основах конституционного строя. Советские ученые спорили, стоит ли включать в государственное право нормы не только об основах общественного строя (в части социально-экономических отношений, но и о непо- литических правах и обязанностях личности. В современной России никто из конституционалистов не сомневается в конституционно- правовой природе последних. Поэтому дискуссия касается исключительно основ общественного (конституционного) строя. Второй раз за историю советской и постсоветской науки предпринимается попытка отказаться от основ общественного (конституционного) строя в конституционном праве. Однако причина этого на сей раз иная, нежели в СССР. Сегодня ни один ученый не выступает против включения отношений в области основ общественного (конституционного) строя в предмет конституционного права. Сформулирована лишь точка зрения о нецелесообразности конституционно-правового регулирования указанных отношений (МВ. Баглай). Ещё одним направлением, фактически присутствующим в российской науке, являются попытки определить понятие основ конституционного строя в соотношении с советским понятием основ общественного строя и другими конституционно-правовыми институтами. Данная тематика породила многочисленные вопросы и неясности. Отсутствует четкий подход, в литературе царит разноголосица. Основы конституционного строя, по нашему мнению, – наименее изученная и самая проблемная группа норм в современном конституционном праве. Полагаем, что существующие о ней представления и вообще взгляды на систему конституционного права не совсем адекватно отражают правовую действительность. Поскольку российская литература об основах конституционного строя – это прежде всего учебники, то становятся очевидными те проблемы, с которыми сталкиваются студенты при изучении данной темы. Нам неизвестен такой учебник, где можно было бы найти прямой ответ, например, наследующие вопросы Когда и для чего термин конституционный строй возник в науке Чем конституционный строй отличается от конституции, если последнюю в духе ст. 16 Декларации прав человека и гражданина 1789 г. трактовать не только как документ, но и практику ограничения власти Почему в параграфах, посвященных основам конституционного строя России, упоминается в том числе о многих законодательных актах, регулирующих деятельность общественных организаций, партий, вопросы социальной помощи гражданами т.п., тогда как в соответствии сост Конституции Российской Федерации положения именное первой главы составляют основы конституционного строя В российской литературе просматриваются три подхода к понятию основ конституционного строя. Заметим – именно просматриваются они, как правило, четко не сформулированы, не доведены до логической завершенности, не лежат на поверхности, требуют для своего выявления специального анализа. Наибольшее распространение получил подход, согласно которому основы конституционного строя – это те же советские основы общественного строя по предмету регулирования и месту в системе конституционного права. Но соответствующие нормы наполнены принципиально иным, демократическим содержанием. Предмет института основ конституционного строя в данном подходе – отношения, составляющие структуру (организацию) общества и государства, ноне личности. За основами конституционного строя признается качество единого иве- дущего конституционно-правового института. Остальными, подчиненными институтами называются институты правового статуса личности, территориальной организации государства, государственных органов. Следует подчеркнуть, что российские ученые отдали предпочтение той 39 трактовке основ общественного строя, которой придерживались большинство советских авторов и не восприняли учение В.А. Ржевского об основах общественного строя как правовом массиве. Основы конституционного строя – главная часть конституционного строя. Конституционный строй в данном подходе – это не только все нормы конституции, но и других источников конституционного права. То есть конституционный строй не является институтом, а совпадает с отраслью конституционного права в целом [29, с. 130]. Помысли сторонников данного подхода, конституционным строем являются не только нормы права, но и регулируемые ими реальные общественные отношения. При этом выделяются два значения термина конституционный строй. В первом значении под конституционным строем понимаются любые отношения, закрепляемые конституцией. Во втором – лишь такие отношения, которые характеризуются гарантированностью прав человека и ограничением государственной власти [29, с. 128–129]. Полагаем, что наличие двух указанных значений не является чем- тоновым для науки. Из предыдущего раздела настоящей работы известно, что те же значения придавались термину конституционный строй в России начала XX века. Названный подход прослеживается в идеях В.Е. Чиркина, О.Е. Кутафина, ВО. Лучина, Е.И. Козловой, О.Г. Румянцева, ЕМ. Ковешникова, Ю.А. Дмитриева, ИВ. Мухачева и других. Несмотря на тождество понятий основ конституционного и общественного строя, ученые, как правило, употребляют первый термин. Ю.А. Дмитриев и ИВ. Мухачев используют оба термина [56, с. 22]. В.Е. Чиркин высказался против основ конституционного строя, так как он неясно выражает ту реальность, которую нормы конституционного права призваны регулировать [146, с. 131]. Он предлагает сохранить прежнее обозначение – основы общественного строя. Сторонники рассматриваемого подхода к понятию основ конституционного строя включают в данный институт все конституционно- правовые нормы о статусе невластных коллективных субъектов (партий, общественных объединений и т. п. Получается, что отношения с 40 участием указанных субъектов регулируются институтом основ конституционного строя в полном объеме, а значит, не обладают верховенством над нормами других институтов конституционного права по типу связи общее – особенное. Даже при регулировании определенных отношений в полном объеме институт основ конституционного строя мог бы остаться ведущим, но лишь если признать регулируемые им отношения определяющими в предмете конституционного права. Но вряд ли возможно обосновать приоритет отношений, например, по поводу регистрации общественных объединений, прекращения их деятельности, источников их доходов перед отношениями по поводу конституционных прав человека [109, с. 179]. Сказанное демонстрирует несовершенство данного подхода. Второй подход исходит из разграничения понятий основ конституционного и общественного строя. Основы конституционного строя, утверждается здесь, – это важнейший конституционно-правовой институт, определяющий сущностные черты человека (незыблемость прав и свобода также государства (подчинение его праву. Данный институт не закрепляет экономические, социальные и прочие фундаментальные для всего общества связи, образующие его структуру, а определяет лишь принципы государственно-властных отношений и отношений государства с личностью. Следует согласиться с В.Е. Чиркиным, что подобное суждение вряд ли соответствует содержанию главы 1 Конституции России, в которой идет речь и о принципах структуры общества [146, с. Основы конституционного строя в данном подходе имеют и второе значение, тесно связанное с первым. Это регулируемые конституцией реальные общественные отношения, для которых характерна гарантированность прав и свобод граждан и ограничение государственной власти путем её разделения на несколько самостоятельных ветвей. Основы общественного строя как нормы о фундаментальных отношениях, составляющих структуру общества, считаются здесь уделом тоталитарных государств, где нет подлинной конституции икон- ституционного права. Противопоставление конституционного строя общественному уже 41 имело место в истории российской мысли, о чем написано в предыдущем разделе работы. Тогда предпочтение было отдано общественному строю. В отличие от своих основ, конституционный строй в целом не признается авторами рассматриваемого подхода отдельным конституцион- но-правовым институтом, ибо включает все нормы конституции (а возможно и всех других источников конституционного права. Сторонником данного подхода является МВ. Баглай, хотя не все его идеи полностью укладываются в рамки этого подхода. Наиболее чистое воплощение подобные взгляды нашли в статье А.М. Яковлева Конституционный строй Социальный и правовой аспект (1995 г. Понятие конституционного строя у А.М. Яковлева производно от понятия конституции. Ученый дает новую для российской науки дефиницию конституции, включая в число атрибутов (то есть неотъемлемых признаков) конституции её соответствие социальной реальности и ограничение ею государственной власти [153, с. 4–7]. На Западе подобная дефиниция известна болеет лет. Ей был придан нормативный характер еще в 1789 г. во французской Декларации прав человека и гражданина, статья 16 которой гласит Всякое общество, в котором не обеспечено пользование правами и не проведено разделение властей, не имеет Конституции [39, с. 56]. На основе этого положения А.М. Яковлев и предложил определение конституции. Конституционный строй, по А.М. Яковлеву, – это и есть та реальность, которой соответствует конституция [153, с. 7]. Из рассуждений ученого следует отрицание существования в СССР и других социалистических странах конституции и конституционного строя. А.М. Яковлевне употребляет термина основы конституционного строя. Но поскольку он относит к главным признакам конституции и конституционного строя ограничение государственной власти (прежде всего путем её разделения) ига- рантии прав и свобод, то можно предположить, что эти признаки и составляют у автора основы (то есть самое главное) конституционного строя. Если под конституцией понимать, подобно А.М. Яковлеву, лишь 42 определенные основные законы, то как быть с фактом наличия основных законов, не закрепляющих, скажем, разделения властей Каждая существовавшая ранее и существующая ныне социалистическая страна имела (имеет) основной закон под названием конституция, базировавшийся насовсем иных принципах, нежели указанные в ст. 16 Декларации прав человека и гражданина 1789 г. Причем многие из принципов этих основных законов строго реализовывались [107, с. 82; 115, с. 17]. Помимо содержательного различия социалистические основные законы имели и общие черты с конституциями капиталистических стран. Схож был предмет их регулирования, виды конституционных институтов, структура конституций. Полагаем, что учению о конституции в современном его состоянии не хватает, во-первых, общего подхода, исходя из которого можно было бы объяснить наличие единой юридической сущности у конституций государств с различным общественным строем. Во-вторых, недостаточно четко проводится разграничение между конституцией и предшествовавшими ей правовыми актами, регулировавшими публичные отношения. МВ. Баглай представляет систему конституционного права в принципе тем же перечнем институтов, которые даются и сторонниками первого подхода [3, с. 30]. Думается, это порождает некоторые проблемы. Основы конституционного строя у МВ. Баглая – институт, ис- черпывающийся нормами главы 1 Конституции Российской Федерации [3, с. 98–99]. В какой институт тогда включать конституционно- правовые нормы о статусе политических партий, общественных объединений, хозяйственных организаций, об этнических и прочих социальных группах, содержащиеся в иных источниках конституционного права Но даже если бы ученый не ограничивал институт основ конституционного строя главой 1, то это не решало бы проблему. Дело в том, что данный институт считается МВ. Баглаем ведущим. Включение же в него всех конституционно-правовых норм об указанных субъектах означало бы признание вторичности по отношению к ним института прав и свобод человека. Согласно мнению МВ. Баглая, которое основано на статье 2 главы 1 Конституции Российской Федерации, права и свободы человека – высшая ценность и «суперпринцип» всего конституционного строя [3, с. 100]. Выделяемый нами третий подход к понятию основ конституционного строя можно усмотреть в известном учебнике Конституционное государственное) право зарубежных стран под редакцией Б.А. Страшуна. Основы конституционного строя понимаются здесь только водном значении, аналогичном второму значению этого термина в предыдущем подходе – то есть как характеризующиеся определенными признаками реальные общественные отношения. В отличие от предыдущего подхода, понятие конституционного строя не выводится непосредственно из понятия конституции, да и последняя трактуется иначе. В число её атрибутов не включается соответствие социальной реальности. Следовательно, возможно существование фиктивных и реальных конституций [41, с. 46]. Не настаивают авторы рассматриваемого подхода и на том, что конституция по своей сути содержит нормы о разделении властей. Отсюда выводится положение о наличии конституции во всех, в том числе тоталитарных государствах [41, с. 45–46]. Формулируется и понятие фактической конституции это реально существующие отношения, регулируемые юридической конституцией [41, с. 46]. Основы конституционного строя в рассматриваемом подходе от- граничиваются от основ общественного строя. Между этими понятиями в учебнике нет никакой связи. Мы опять должны заметить, что здесь учебник не оригинален, ибо самостоятельность понятий основ конституционного строя и основ общественного строя имела место еще у советских авторов (И.Е. Фарбер, Ю.П. Еременко). Основы общественного строя считаются конституционно-правовым институтом, не занимающим, однако, главенствующего положения в системе конституционного права. Предмет данного института включает те же отношения, что и предмет одноименного советского института. Но этим отношениям уже не придается главного значения. Главными считаются отношения в области прав человека, поэтому закрепляющий их институт правового 44 статуса личности ставится на первое место в конституционном праве. В системе конституционного права авторы данного подхода наряду с институтами правового статуса человека, основ общественного строя, территориальной организации государства, государственных органов и некоторыми другими, более мелкими институтами выделяют ещё институт формы правления [41, с. 8]. В результате часть норм о государстве исключается из института основ общественного строя. По нашему мнению, такое решение явилось причиной многочисленных затруднений, которые стал испытывать авторский коллектив при изложении материала. Крайне сложно определить, какие конституционные положения о государстве включать в основы общественного строя, какие – в форму правления, а какие относить к другим институтам. Подобные проблемы наиболее сильно проявились в особенной части того же учебника, когда пришлось рассматривать правоположения конкретных стран в строго определенных главах учебника, соответствующих заявленным в общей части конституционно-правовым институтам. В результате почтив каждом пункте о политической системе как части основ общественного строя той или иной страны появились оговорки типа характеристики казахского государства, а также относящиеся к нему конституционно-правовые принципы частично затрагивались нами выше, а подробно будут рассмотрены в последующих параграфах настоящей главы [42, с. 589–590]. То есть что-то изложено выше, что- то ниже, а что рассматривать в данном пункте – не совсем ясно. Все конституционно-правовые нормы о негосударственных коллективных субъектах (партиях, общественных объединениях и т.д.), в том числе содержащиеся не в самих основных законах, включаются, надо полагать, в институт основ общественного строя. Тем самым в учебнике снимается вопрос, на который не ответил МВ. Баглай. Важным в рассматриваемом подходе видится определение системы конституционного права как состоящей не только из институтов, но и общих принципов [41, с. 7]. В отличие от институтов, общие принципы не делят отрасль права на части, а объединяют е. Однако авторами не рассмотрен вопрос о соотношении общих принципов и институтов 45 включаются эти принципы в институты или существуют наряду сними, имеют ли они отличный от институтов предмет регулирования. Институт основ общественного строя в данном подходе опосредует только основы государства, но все черты, составляющие организацию общества (негосударственной части социальной реальности) и входящие в предмет конституционного права. Получается некоторое несоответствие. Во-вторых, единство института основ общественного строя сомнительно и по причине объединения в нем норм о государстве и обществе, то есть о принципиально различных, даже оппозиционных феноменах. Советская модель института основ общественного строя была в этом плане более обоснованной одновременное включение в основы общественного строя положений о государстве и обществе отражало фактическую монолитность огосударствленной социальной жизни. В-третьих, в данном подходе не приводится доказательств ведущей роли института правового статуса человека в системе конституционного права. При этом необходимо учитывать, что текст большинства конституций открывается вовсе не разделом оправах человека. В период работы над проектом Конституции России О.Г. Румянцев предлагал включить в нее раздело гражданском обществе. Оптимальная структура Конституции представляется ему следующим образом 1. Основные принципы конституционного строя 2. Права, свободы и обязанности человека и гражданина 3. Гражданское общество 4. Федеративное устройство 5. Система государственной власти 6. Заключительные и переходные положения [122, c. 72–76]. Подобные идеи высказываются и другими учеными. Однако речь в данном случае ведется о гражданском обществе как разделе, структурной части конституции. Остается неясным, составляют ли нормы такого раздела самостоятельный конституционно-правовой институт, и если да, то каковы его характеристики и соотношение с остальными институтами конституционного права. Таким образом, если модель основ общественного строя в советской науке государственного права была в значительной степени единой, то этого не скажешь о современной науке. Идей, разделяемых всеми или абсолютным большинством конституционалистов, совсем немного. Главное же в том, что эти идеи не получили пока основательной теоретической проработки. Исследование основ конституционного строя ив современной науке непосредственно определяется взглядами ученых на общие вопросы конституционного права. Спор ведется не о сущности предмета конституционного права, как это было в советской науке, а о целесообразности регулирования данной отраслью невласт- ных социально-экономических и политических отношений, способных по своим свойствам входить в предмет института основ конституционного строя. Дискуссия о соотношении понятий основ конституционного и основ общественного строя высвечивает три подхода. По нашему мнению, ни с одним из них полностью согласиться нельзя. |