Антонов А. И. Микросоциология семьи (методология исследования структур и процессов). Учебн. пособие для вузов. М., 1998. 360 с. Антонов А. И. Микросоциология семьи (методология исследования ст. Институт открытое общество

• Название: Институт открытое общество
• Анкор: Антонов А. И. Микросоциология семьи (методология исследования структур и процессов). Учебн. пособие для вузов. М., 1998. 360 с.d
• Дата: 04.05.2017
• Размер: 2.9 Mb.
• Имя файла: Антонов А. И. Микросоциология семьи (методология исследования ст.doc
• Тип: Документы; #6974
• Категория: Социология. Политология
• страница: 22 из 34

УДОВЛЕТВОРЕННОСТЬ БРАКОМ КАК ФУНКЦИЯ СТЕПЕНИ СОВПАДЕНИЯ ИНДИВИДУАЛЬНЫХ ПОТРЕБНОСТЕЙ СУПРУГОВ

физиологические потребности

муж-

Взаимная удовлетворенность через самотрансцедендию

-жена

237

В социологии семьи имеется много теорий совместимости, одна из первых и самая популярная — теория взаимодополнительных потреб­ностей Р. Уинча. Она описывает брачный выбор, объясняет заключе­ние брака между различающимися по своим потребностям партнера­ми, но ищущими в другом то, чего недостает самому. Вступление в брак как притяжение противоположностей в отличие от притяжения сходных людей — вот что подчеркивается Р. Уинчем. Теория взаимной дополни­тельности потребностей супругов (зависимые люди предпочитают доми­нирующих, заботливые — беззаботных, притязающие на служебные ус­пехи — равнодушных к карьере) возникла как своеобразная реакция на факт социальной гомогамии брака в США (очевидная однородность женихов и невест по возрасту, национальности, религии, образованию, доходу и социальному положению в целом). Различие психологических потребностей супругов как бы уравновешивает или компенсирует ста­тусное сходство — в этом состоит методологическое значение теории, которая довольно часто используется для прогнозирования стабильно­сти брака. Исследование потребностей обоих супругов дает более точ­ный прогноз, чем информация о потребностях одного из них³.

Выделение потребностей (семьи) в качестве ведущего и видообра-зуюшего элемента (семейного) поведения обусловлено их централь­ным значением как движущей силы жизнедеятельности. Потребность в семье и детях как глубинная основа всех мотивов семейного поведе­ния относится к высшему уровню социальных потребностей человека наряду с потребностями в смысле жизни и творчестве, ибо созидание новой человеческой личности для родителей оказывается подлинным творческим актом сугубо экзистенциального свойства. Для детей по­требность в семье является основным источником смыслов и моти­вов социального поведения, межличностного общения, чувств и на­строений семейного альтруизма. На 5 уровне располагаются осталь­ные социальные потребности в труде, образовании, в свободном вре­мени и т. д. Потребности 1—5 уровней могут иметь сугубо семейные формы их удовлетворения, и потому сама семейно-домашняя специ­фика их реализации может становиться (в соответствии с теорией сдвига мотива на средство достижения цели) потребностью, точнее, состав­ной частью потребности в семье.

Семейные ситуации, относящиеся к семье в целом, а не к отдель­ным ее представителям, многообразны и переменчивы, особенно пред­метные ситуации повседневного быта. В конкретных исследованиях обычно выделяются социально значимые ситуации, создаваемые в том

^s Winch R.F. Need Complementarity Reassessed // Sociology of Family. Ed. M. Anderson. 1971.

238

числе семейной активностью, конечными результатами семейного поведения. Ситуации семейного образа жизни относятся к условиям жизни (включая жилье, микрорайон) и к условиям занятости членов семьи, а также к воздействию микросреды, в том числе сферы соци­ального общения. Самые устойчивые ситуации — это те, что действу­ют на протяжении нескольких стадий или всего семейного цикла. Они обычно создаются общим фоном городской или сельской жизни, эт­нической спецификой, региональными особенностями и обшей соци­ально-политической и экономической обстановкой в стране. Сюда же относятся ситуации, связанные с эпидемиями, стихийными бедствия­ми, войнами и т. п., резко изменяющие семейную жизнь.

Типология семейных ситуаций, потребностей, результатов семей­ного поведения и стратегий определения семейных ситуаций подроб­но разрабатывается в зависимости от целей и специфики конкретных социологических исследований применительно к семейному поведению в целом или к отдельным его видам.

5.3. ИЗУЧЕНИЕ ДИСПОЗИЦИЙ БРАЧНОГО ПОВЕДЕНИЯ

Брачное поведение состоит как бы из трех частей: чаше всего под первой частью понимают систему действий и отношений, ведущих к заключению брака (брачный выбор); вторая часть — собственно суп­ружеское поведение, которое относится к мужчинам и женщинам, вступившим в брак и ставшим родителями; наконец, третья часть — это такая конфликтность супружеского поведения, которая ведет к раз­воду или разъединению, если брак был фактическим. Множество ис­следований, относящихся к брачному поведению, легче и удобнее клас­сифицировать по элементам диспозииионной структуры, поскольку часто, например, исследования стабильности брака охватывают и ус­тойчивость супружеских отношений, и удовлетворенность браком, ценности супружества и супружеские конфликты, заканчивающиеся разводом.

В современных условиях, когда все больше становится альтерна­тивных браку форм сожительства мужчин и женщин, важным стано­вится изучение первой части брачного поведения — исследование брач­ного выбора. Историческое ослабление социокультурных норм брач-ности делает вступление в брак действительно проблемой выбора од­ной из нескольких моделей жизни. Когда все поголовно вступали в брак, инструментальное изучение мотивов брака лишалось смысла и было чисто формальной процедурой, хотя, конечно, в разных стратах инди­виды могли по-разному трактовать свое конформистское следование

239

нормам. Отметим, что изучение с позиций символизма этих субъектив­ных значений способствовало пониманию человеческой сути.

Данное обстоятельство находит отражение в структуре диспозииий, в выделении наряду с потребностью в браке (в брачном состоянии, статусе, т. е. в том, что вынуждается социокультурными нормами бра­ка и семьи) также потребности в брачном партнере. Движущей силой брачного поведения становится, таким образом, потребность в браке и брачном партнере, а доминирование последней над первой означает снижение ценности брака и супружества, поскольку усиливается цен­ность партнерства или товарищеско-партнерского сожительства. Во всяком случае, при разработке программ исследований и инструмен­тария следует различать эти два пласта потребности в браке, не отож­дествлять их, и надо стремиться к разработке систем индикаторов по­требности в брачном состоянии и потребности в супруге. В социоло­гии семьи гораздо больше методик выяснения качеств будущего суп­руга, чем идеала брака, и мало примеров одновременного измерения их сравнительной значимости.

При исследовании обстоятельств, ведущих к разводу, отмеченная выше особенность имеет прямое отношение к усилению тенденции к прекращению брака из-за ослабления установок на продление супру­жества. В условиях кризисного падения ценности семейного образа жизни все беды брака и семьи чисто психологически и в силу природы межличностного общения начинают восприниматься сквозь призму свойств и черт другого супруга. Неустойчивость семьи как института ощущается в появлении ряда проблем семьи, но успех решения их ставится в зависимость от индивидуальных качеств партнера. Инсти­тут семьи не находит поддержки среди социальных институтов, и по­этому растет количество разводов, но на уровне разводящихся супру­гов это продуцирует массовость ссылок на «несходство характеров».

«Повышение требований» к качествам супруга вовсе не есть при­знак «высокого развития личности» или стремления к «равенству», а означает лишь распространяющийся все шире перевес ориентации на брачного партнера над установками к продлению супружества «Не­удовлетворенность супругом» сложно интерпретировать без обраще­ния к диспозиционной структуре поведения, хотя обиходная практика предлагает простые решения. Смена брачных партнеров осуществля­ется легче, чем их «перевоспитание». При отождествлении потребнос­ти в браке с потребностью в партнере такая «неудовлетворенность браком», скорее, ведет к разводу и повторным поискам нового супру­га. Различение этих двух потребностей помогает увидеть, что неудов­летворенность потребности в браке, дискриминируемая по наличным результатам брачного поведения, не означает однозначности развода

240

Потребность в успешном браке, полностью или частично не удовлет­воряемая в результате поведения супругов, может мотивировать суп­ругов и всех членов семьи к действиям по укреплению брака и семьи, по налаживанию взаимоотношений и улучшению семейного климата.

Таким образом, рассмотрение проблем успешности брака в контек­сте структуры диспозиционной регуляции брачного поведения обладает новыми возможностями в стратегии исследования. Диспозиционный подход позволяет выделить при изучении, например, «удовлетвореннос­ти браком» в качестве составной части также «удовлетворенность брач­ной потребности», в свою очередь л од разделяющуюся на удовлетворен­ность состоянием брачных отношений и супругом. При этом «неудов­летворенность партнером» предполагает либо сохранение «статус-кво» и коррекцию межличностных восприятий, или же мотивирует смену супруга, тогда как второй вид неудовлетворенности браком в большей степени побуждает к перестройке отношений, в т. ч. путем терапии.

Использование диспозиций поведения помогает при изучении и других параметров стабильности брака и семьи, в отличие от обычной схемы исследования «независимых — зависимых переменных», дубли­рующей схему «стимул — реакция» с той разницей, что в качестве пе­ременных могут выступать любые факторы, в том числе и поведенчес­кие. Эта традиция до сих пор остается распространенной и связана с изучением факторов стабильности брака. Выглядит это схематически примерно так:




Фактор 1 Фактор 2 Фактор 3 Фактор 4 Фактор 5 и т. д.

Стабильность брака

¹ Множество факторов создает впечатление, что необходимо найти

фактор — причину «зависимой переменной» стабильности брака. Ис­ходя из этого составляются длинные перечни разнородности факто­ров, отсюда же стремление к поиску однородности факторов, к выде­лению переменных фундаментального и временного свойства. Но при этом способе или методе исследования брачное поведение в целом с его структурой и динамикой исключается из анализа. Гут действует ме­тодологический принцип или постулат непосредственности, т. е. непос­редственного влияния выделяемых переменных на устойчивость бра­ка, минуя опосредствующее звено, — само поведение. Оправдание тому— включение в число независимых факторов поведенческих пе-

241

ременных — ценностных ориентации или мотивов. Анализ проводит­ся путем взвешивания факторов и определения круга наиболее влия­тельных из них. Осознание недостаточности подобной тактики приво­дит к усовершенствованию методологии исследования — к введению в схему анализа так называемых промежуточных переменных. Важность этой познавательной процедуры такова, что, например, в изучении рож­даемости предложенная американскими социологами Кингсли Дэви-сом и Джудит Блейк «модель промежуточных переменных» получила признание и широчайшее распространение в исследовательской прак­тике, и она описана во многих учебных пособиях⁹.

В исследованиях стабильности браков в роли промежуточной пе­ременной была выделена «удовлетворенность браком», и схема пре­образовалась следующим образом:







Фактор 1 Фактор 2 Фактор 3

и т. д.

удовлетворенность браком

стабильность брака

Промежуточная переменная «удовлетворенность браком» косвеннс вводит в схему поведение, не нарушая, так сказать, положенного основу постулата непосредственности. Предполагается, что удовлет-" воренность браком прямо, непосредственно влияет на устойчивость супружества, а значит, неудовлетворенность ведет к разводу. Соответ­ственно этому конструируются методы определения высоты уровня удовлетворенности и сложные структуры самой удовлетворенности бра­ком¹⁰.

Примером систематизации факторов устойчивости брака может служить модель успешного брака американских социологов Льюиса и Спэниера, осуществивших вторичный анализ свыше 300 работ в конце 70-х гг.". Ими было выделено 40 важнейших признаков супружеского успеха, объединенных в 14 групп, которые в свою очередь дали три ук­рупненных блока факторов: а) добрачные, б) социальные и экономи­ческие, в) личностные и внутрибрачные.

Перечни факторов могут быть и длиннее и короче, но важно, что не только в плане рекомендаций, но и с точки зрения инструменталь­ного объяснения успеха в браке сложно на этой основе оценить тех-

⁹ Сч. АнтоновА. И., Медков В.М. Социология семьи. С. 207.

¹⁰ См подробнее об этом: Мацковский М. С. Социология семьи. С. 76,
79, 80.

¹¹ Lewis R. & Spanier G. The rising about the quality and stability of mam-
age. // Contemporary theoues about the family. Vol. 2. Eds. W. Burr а. о N.Y., 1979-

242

нологию достижения стабильности брака. Привязка же этих факторов к элементам диспозиционной регуляции брачного поведения в силу их содержательной взаимосвязи в рамках процесса определения ситуаций позволяет не просто упорядочить всю эту массу факторов, но и про­лить свет на сохранение и успешное функционирование супружества как на итог именно диспозиционного взаимодействия.

Конечно, возможно и совершенствование факторного подхода. К примеру, конструктивнее оказались попытки рассмотреть психодина­мику супружества по стадиям жизненного цикла семьи в связи с про­дуцированием ситуаций, способствующих продлению брака или распаду его. В ряде отечественных исследований С. И. Голода, Л. Я. Гозмана, Ю. Е. Алешиной и др. была показана параболическая зависимость удов­летворенности браком от стажа. Через 12-18 лет брака удовлетворенность от него оказывается наименьшей в результате развития у супругов по­требности в автономии, сменяющей первоначальную потребность их в адаптации и в значимости духовных взаимоотношений. Как отмечает Т. А. Гурко, «различия в восприятии брака в значительной мере определяют­ся стадией жизненного цикла...» и «существенных различий в удовлет­воренности мужей и жен браком практически не обнаружено...», хотя «с годами неудовлетворенность браком российских женщин увеличива­ется...»¹². Дестабилизирующими российскую семью на первых стадиях жизненного цикла являются следующие факторы: краткость добрачно­го знакомства, вступление в брак до 21 года, влияние неудачности брака родителей, добрачная беременность, расхождение представлений суп­ругов относительно профессиональной занятости жены, различия в ус­тановках детности, разница в характере проведения свободного време­ни и в распределении обязанностей и властных полномочий¹³.

Проведенный А. В. Шавловым анализ отечественных и зарубеж­ных публикаций позволил увидеть, «что удовлетворенность браком, по сути своей, является характеристикой межличностного восприятия суп­ругами друг друга», и сделать вывод, что «взгляд большинства исследо­вателей сосредоточен на утверждении брачной удовлетворенности как важнейшей движущей силы современных брачно-семейных отноше­ний...» и что почти «нет работ, которые бы затрагивали противополож­ный ракурс видения проблем удовлетворенности, а именно механиз­мов формирования того или иного уровня самой удовлетворенности...»¹⁴.

¹² Семья на пороге третьего тысячелетия. Ред.: Антонов В А., М а ц -
ковский М. С., Мэддок Дж.. Хо ган М. М., 1995. С. 64

¹³ Гурко Т А. Становление молодой семьи в крупном городе: условия и
факторы стабильности. Дисс. канд. филос. наук 1983.

¹⁴ Шавлов А. В Факторы удовлетворенности браком в семье кадрового
военного России. Дисс. канд. социол. наук. !996. С. 60—61.

243

Это замечание в равной мере можно отнести и к изучению факторов развода, поскольку они характеризуют негативную сторону факторов устойчивости брака.

Интересно, что в социологической литературе изучение факторов развода занимает гораздо меньше места, чем факторов удовлетворен­ности браком и его стабильности. Это фактически одни и те же факто­ры, но действующие в разных направлениях, хотя не всегда безуспеш­ное супружество обязательно заканчивается разводом. Данное обсто­ятельство лишний раз свидетельствует о необходимости внимания к изучению элементов дислозиционной регуляции брачного поведения, определяющих весь веер его конечных результатов, а именно: эффек­тивность брака, исключающего развод при достижении высокой или умеренной сплоченности, сохранение брака и семьи при любых ухуд­шениях взаимоотношений, разные виды разъединения супругов, но без развода, дезертирство и прочие формы распада брака без оформления развода, развод. Кстати говоря, в русском языке нет подходящего сло­ва для обозначения поведения, относящегося к разводу; «разводное поведение» не звучит, «девиантно-супружеское поведение» слишком сложно, поэтому лучше воспользоваться термином «бракоразводное поведение» или «предразводное поведение», который точнее отражает суть супружеского разлада, предшествующего разводу. Ведь речь идет не о самом поведении разводящихся в ходе бракоразводного процесса (хотя оно тоже может быть интересно с социологической точки зре­ния), а о том, каким образом налаженная семейная жизнь начинает расстраиваться и разрушаться.

В российской социологии семьи уже употребляются термины «пред-разводная» и «послеразводная» ситуации и даже «послеразводное пове­дение»¹⁵. Конвенционально можно принять термин «предразводное поведение» для конфликтных ситуаций брачного поведения, ведущих к разводу и заканчивающихся им. «Послеразводное поведение» лучше закрепить за теми видами поведения бывших супругов, которые связа­ны с контактами по поводу детей и прошлых семейных дел, а также за индивидуальным поведением каждого из них, ведущим либо нет к по­вторному браку. Бракоразводное поведение в вышеуказанном смысле будет, таким образом, заполнять пространство между предразводной и послеразводной ситуациями, хотя послеразводное поведение, относя­щееся к новому браку, уже может иметь место, а тенденции предраз-водных взаимоотношений будут продолжать действовать на стадии

" Солодников В.В. Социологический анализ предразводной ситуации в молодых семьях. Автореферат канд. дисс. М , 1986; Седельников С. С. Социальные последствия разводов. Автореферат канд. дисс. М , 1990. С. 16.

244

бракоразводного процесса. В самом широком смысле понятие «бра­коразводное поведение» целесообразно употреблять в качестве видо­вого для всех типов поведения, связанных с разводом, и для проведе­ния различия между ним и брачным поведением.

Все брачные ситуации, создающие среду реализации потребности в успешном браке, можно разбить на три части; ситуации брачного выбора и заключения брака, ситуации состояния супружеских отношений, удли­няющие или укорачивающие длительность семейного цикла; ситуации собственно предразводные и связанные с разводом. В социологической и социально-психологической литературе больше всего повезло по частоте и интенсивности исследований ситуациям брачного выбора и предразвод-ным. Брачные ситуации, относящиеся к спокойному и монотонному ходу семейной жизни, остаются в тени. Пожалуй, науку, как и литературу, сильнее влечет к маргинальным, пограничным состояниям.

Начнем с классификации ситуаций, в стихии которых пребывает усиливающаяся или угасающая потребность во вступлении в брак, в выборе супруга. Заключение отдельного брака нельзя рассматривать вне контекста брачного рынка в целом по стране, по отдельным регионам, городам и селам. Следовательно, самый широкий уровень брачных ситуаций относится к общенациональному уровню, к демографичес­кой структуре населения. Следующий уровень — ситуации, способству­ющие или препятствующие вступлению в брак в зависимости от про­живания в том или ином городе, районе, селе, т. е. там, где общенаци­ональные тенденции могут совсем не действовать. Чаще всего «женс­кие города» или «мужские поселения» возникают в связи с возможно­стями приложения труда и использования рабочей силы, резко умень­шая вероятность заключения брака.

Еще один уровень — социальное положение, принадлежность к оп­ределенному классу, слою, страте. Известно, что самые высшие и са­мые низшие социальные группы практикуют жесткую эндогамию: одоб­ряются браки среди людей своего круга и ограничиваются смешанные, экзогамные браки с людьми из других социальных страт. Наконец, если исключить из рассмотрения всех тех, кто по состоянию здоровья или по каким-либо еще вынужденным обстоятельствам не может вступить в брак, то остаются ситуации, создаваемые социально-психологическими параметрами брачного выбора. Человеческие симпатии или антипатии влияют на селекцию женихов и невест, сужая зону выбора одних и рас­ширяя зону выбора других. Все перечисленные уровни распространя­ются и на ситуации, связанные с фактическим, незаконным браком.

Брачный рынок в каждой стране не есть нечто абстрактное, в де­мографии семьи рассчитывается потенциал брачности, характеризу­ющий возможность вступления в брак для тех, кто в нем не состоит.

245

Демограф А, Б. Синельников, поданным переписи 1970 г., определил, что 20,3 млн неженатых мужчин и 39,4 млн незамужних женщин могли бы чисто теоретически образовать не 20 млн браков, а лишь 11,6 млн. Этот расчет сделан только с учетом соотношения возрастов потен­циальных супругов (и сложившихся социокультурных норм и устано­вок на то, что муж должен быть немного старше жены), и тем не менее за бортом «теоретического брака» осталась почти половина мужчин и две трети женшин (точнее говоря, теоретическая возможность вступ­ления в брак есть соответственно у 57% и 29% холостых людей стар­ше 16 лет}¹⁶.

Если бы можно было в эту теоретическую модель ввести учет тер­риториального расселения, тогда стало бы ясно, что для многих соци­альные ситуации удовлетворения потребности в браке неблагоприят­ны и потенциал брачности стал бы меньше. Учет социально-классо­вых ограничений и психологических предпочтений людей уменьшает брачный потенциал до фактической брачности. В приведенном при­мере среднегодовое число браков составило 2,3 млн, т. е. потенциал брака по соотношению возрастов был реализован всего на 20%. По России динамика показателя реализации потенциала брачности за пос­ледние 40 лет свидетельствует не о каких-то внешних препятствиях к браку, а о кризисе официально регистрируемого супружества.

В 1958—59 гг. реализация брачного потенциала (по соотношению возрастов) составляла 22,4%, в 1969-70 гг. — 19,2%, в 1978-79 гг. — 17,7%, в 1988-89 гг. - 14,3% и в 1993-94 гг. — 9,7%¹⁷. Это означает, что если проживание в сугубо мужских или женских регионах можно условно считать «объективным препятствием» к вступлению в брак, то соци­альные и психологические предпочтения сказались на таком индиви­дуальном определении своей брачной ситуации, которое привело к пребыванию вне законного брака. В условиях снижения ценности се­мейного образа жизни «состояние вне брака» оказывается не столь тяжким «грехом*, поскольку людьми учитываются другие, более пре­стижные, чем брак, жизненные ценности и нормы.

Но известны и опросы мнений, согласно которым семья получа­ет более высокие оценки (85%) в сравнении с интересной работой (78%), творчеством (21%), материальным благополучием (74%), здо­ровьем (83%), дружескими связями (73%), уважением (70%) и добрым отношением окружающих (75%)^1S. Такого рода опросы привлекают

¹⁶ Синел ьн и ко в А. Б. Методические проблемы изучения брачности в
СССР. Автореферат канд. дисс. М., 1981. С. 8

¹⁷ Семья: краткий демографический словарь / Авт.-сост. Синельников Б. А.
М., 1996. С. 30.

¹⁸ Семья на пороге третьего тысячелетия. С 13—14.

246

внимание к методике исследования — выявляемые предпочтения к бра­ку и семье (в сопоставлении с одиночеством и другими аспектами бытия) не инструментальны. В обиходных интерпретациях жизни семья и брак остаются ключевыми значениями в ряду других внеин-струмвитальных символов. Однако эти интерпретации часто исполь­зуются при обсуждении фактов падения числа детей в семье, сниже­ния брачности и роста разводимости, т, е. феноменов, требующих ин­струментальной трактовки в терминах диспозиционной регуляции семейного поведения.

Смешение уровней методологии исследования, наблюдаемое в дан­ном случае, не может быть снято требованием повышения надежнос­ти измерения — сколько ни расширяй перечень оцениваемых объек­тов, сколько ни добивайся однородности континуума сравниваемых между собой ценностей — все равно это будут не те ценности, что побуждают к внебрачному состоянию, уменьшению числа детей в се­мье и к разводам. (Об измерении ценностей иными средствами, чем процентные оценки, речь пойдет далее, в той части данной главы, где обсуждается исследование репродуктивного поведения.)

В социологии семьи и брака рассматривается влияние на брачную ситуацию возраста, образования, национальной принадлежности, со­циального происхождения и других личностных характеристик. Расчет коэффициентов ассоциации браков может показать действие правила гомогамии по рассматриваемым переменным. Например, В. М. Мед-ков продемонстрировал с помощью статистических данных по России, что никогда не состоявшие в браке предпочитают вступать в брак с себе подобными (коэффициент ассоциации 1,18 выше 1,0 — величины, по­казывающей равные шансы на вступление в брак) и что у разведенных эта тенденция в 2 раза сильнее (1,93), а у овдовевших — почти в 10 раз (9,7). Любопытно, что одна из самых высоких вероятностей заключе­ния брака с себе подобными относится к супругам с самым низким, начальным образованием (32,5 — данный коэффициент превышает в 8 раз вероятность брака между супругами с высшим образованием)¹⁹. Подобные индексы ассоциации браков, разработанные украинским демографом М. В. Птухой, позволяют определять степень притяжения или отталкивания, например по национальному статусу, как это сде­лала Л. В. Чуико, рассчитав по Украине брачную привлекательность всех национальностей²⁰.

Кстати, эту методику попытался использовать американский со­циолог В. Фишер для опровержения идеологической догмы советс-

АнтоновА. И., Медков В. М. Социология семьи С. 155-157. ЧуйкоЛ. В. Браки и разводы. М., 1975. С. 71—75.

кого периода о ведущей роли любви среди остальных мотивов заклю­чения брака²¹. Попытка закончилась неудачей, т. к. реальный процесс брачности, разумеется, не укладывался в идеологические рамки, а сравнительное изучение мотивов брака нельзя заменить умствовани­ями. Причем обнаруженная тенденция мужчин предпочитать женшин моложе себя, меньшего образования и социального статуса и проти­воположная тенденция женшин никоим образом не доказывают от­сутствие или наличие любви (исчислявшейся Фишером как равенство шансов на брак кого угодно с кем угодно, т. е. любовь наделялась способностью преодолевать все существующие между людьми грани­цы и различия).