Антонов А. И. Микросоциология семьи (методология исследования структур и процессов). Учебн. пособие для вузов. М., 1998. 360 с. Антонов А. И. Микросоциология семьи (методология исследования ст. Институт открытое общество
 Скачать 2.9 Mb.
|
Схема 5.5. ПРОЯВЛЕНИЕ ИНДИВИДУАЛЬНОЙ ПОТРЕБНОСТИ В ДЕТЯХ В РАЗНЫХ ОБСТОЯТЕЛЬСТВАХ ЖИЗНИ, ОПИСЫВАЕМЫХ РАЗНЫМИ ФОРМУЛИРОВКАМИ ВОПРОСОВ О ПРЕДПОЧИТАЕМОМ ЧИСЛЕ ДЕТЕЙ В СЕМЬЕ
25с? единственной проблемной ситуации ПК-3-?: будет или нет второй ребенок при наличии одного ребенка и потребности семьи в двух детях Сегодня эта проблема решается в пользу двоих детей лишь четвертой частью всех российских семей Нет никакого выбора в ситуациях с первым и третьим ребенком Рождение первенца безальтернативно во всех слоях общества, поскольку от первенца никто добровольно не отказывается, а вероятность выбора третьего и последующих детей столь ничтожна, что делающие этот выбор люди сразу ставят себя в исключительное положение В обоих случаях жесткое исполнение социальных норм — обязательно обзавестись первенцем и не стать репродуктивным изгоем, «плодящим нищету», — вызвано исключительно рутинным конформизмом Незначительность доли семей, откладывающих на несколько лет появление первенца, лишь подтверждает правило (наличие пар, добровольно отказывающихся вообще от рождения, не подтверждается данными) Что касается рождения «нежеланных» третьих и более детей, то это абсурд теоретический и нонсенс фактический Рождение ребенка всегда желанно, коли оно произошло, ибо всегда есть возможность предупредить или прервать беременность В случае убийства новорожденного следует видеть аномалию, а при отказе от него надо рассматривать сей акт не в контексте репродуктивного поведения, а в терминах того вида социального поведения, к которому относится этот отказ. Даже если мать изначально решила родить ребенка, чтобы потом его подбросить, продать и т д , то социальная девиантность подобного желания не исключает наличия самого желания как такового Упоминание о социальном смысле репродуктивных действий заставляет обратиться к проблеме исследования мотивов и установок детности, тех конструктов, что операционально фиксируют содержание потребности личности и семьи в детях. Таким образом, переходя к изучению методов измерения элементов регуляционной структуры поведения, следует помнить, что собираемые с их помощью эмпирические данные обретают смысл и научное значение лишь при определенных условиях Они должны соотноситься между собой в пределах диспозиционной регуляции, работы механизма определения ситуаций репродуктивного цикла как рутинных или проблемных При наличии такой системы многие дискуссионные вопросы о сущности тех или иных показателей легко проясняются, и прежде всего это относится к интерпретации системы показателей предпочитаемого числа детей (см схему 5 5). Самым распространенным среди этих показателей является идеальное, желаемое и ожидаемое число детей Истоки его происхож- 259  дения уходят в тридцатые годы, а широкое распространение в сегодняшних исследованиях говорит о придаваемом ему значении. Вместе с тем, истолкование сути и природы этого инструмента весьма многообразно и связано не только с отличиями в формулировках вопросов. Если остановиться на самых популярных показателях идеального, ожидаемого и желаемого числа детей, то можно даже говорить об известной стандартизации их формулировок. Вопрос об идеальном числе, как правило, задается так: «Сколько детей лучше всего вообще иметь в семье?», об ожидаемом: «Сколько всего детей Вы собираетесь иметь?». «Желаемому числу» повезло меньше всего, и тут, как выяснилось, большое значение неожиданным образом придается различию глаголов: одни спрашивают, сколько вы желаете иметь детей или сколько иметь желательно, другие — сколько хотите иметь, причем иногда уточняется, что имеется в виду общее число детей. Все эти варианты сближают данную формулировку с «ожидаемым всего числом детей», поскольку для многих респондентов слова «ожидаете», «планируете», «собираетесь» или «намереваетесь» часто звучат примерно так же, что и «хотите, желаете, предпочитаете, предполагаете и т д.». Следовательно, строить различие показателей на смысловых различиях глаголов очень опасно, ибо неизвестно, какой именно смысл будет вкладываться людьми в те слова, которые почему-то были избраны учеными. Неоднозначность этих глаголов всплывает наружу, когда надо провести межнациональное исследование: в разных языках трудно бывает добиться идентичности перевода, хотя в каждом языке многие из названных слов зачастую оказываются синонимами. Исходя из этих соображений, некоторые группы ученых стали формулировать желаемое число как такое, которое «Вам хотелось бы иметь при всех необходимых условиях». Но тогда сразу же возникли две проблемы. Первая, желаемое число сблизилось с идеальным, и в некоторых исследованиях, как выяснилось, желаемое число перекрыло по величине идеальное, трактовавшееся как самое «максимальное». Вторая проблема была связана с путаницей: в ряде публикаций по итогам исследований показатель назывался желаемым числом, а формулировки не приводились, и оставалось неясным, включается или нет добавление о «необходимых условиях». С момента первых в нашей стране опытов по измерению этих чисел (со второй половины 60-х гг.)30 «идеальное число» трактовалось как отражение социальной нормы детности, «желаемое число» — как индика- 260 30 См.: Белова В. А. Число детей в семье М., 1975 тор потребности в детях, а «ожидаемое всего число» детей и «ожидаемое еще» рождение в ближайшем будущем — как установочные ориентации, как репродуктивные установки, прогнозирующие тенденции рождаемости. В подобной интерпретации явно прослеживаются конвенциональные допущения. Идеальное число отождествляется с нормой «максимально возможного» числа детей, а не с нормой, определяющей фактическое поведение. Предполагается, что норма должна быть выше реального числа детей, т. к жизненные трудности и помехи не позволяют людям полностью реализовать принимаемую ими «максимальную норму». Однако исследование Роджера Трента о взаимосвязи динамики идеального числа детей в США в 1950—1970 гг. с частотой публикаций в «Нью-Йорк Тайме» за эти годы статей по вопросам рождаемости обнаружило прямую зависимость идеального числа детей от интенсивности общественных обсуждений данной темы31. По-видимому, идеальное число фиксирует степень информированности людей о значимости проблем рождаемости, поэтому у лиц более осведомленных (с более высоким уровнем образования) представление о том, сколько должно быть детей, оказывается в среднем выше, чем у людей с меньшим образованием (фактическое же число детей, наоборот, у более образованных ниже). Идеальное число есть показатель не идеала, не нормы в этом смысле, а лишь численно выраженное мнение — точно так же можно спросить, сколько «лучше всего» зарабатывать в месяц. Не случайно в первых опросах общественного мнения, осуществленных в 1936 г. Институтом Гэллапа в США, фигурировало и мнение о наилучшем числе детей. Идеальное число ни в коей мере не отражает социальной нормы, реально влияющей на поведение. Желаемое число ориентировано на детность в семье респондента, но на детность «при всех необходимых» для этого условиях. Дру-(ими словами, это как бы потенциал детности семьи, определяемый самими респондентами, поскольку «все необходимые условия» на практике отсутствуют, а есть лишь некоторые. Главная идея данного индекса в том, что при создании для семьи «всех необходимых условий» реальное число якобы может повыситься. Разность же между желаемым и фактическим числом детей призвана продемонстрировать негативное влияние жизненных помех и трудностей на сокращение детности. Здесь очевидно, что лежащее в основе обиходное представление о «прямой» связи между условиями жизни и рождаемостью противоречит всем методологически и методически правильно осуществленным исследованиям, в которых зафиксирована обратная 31 Trent R Evidence Bearing on the Construct Validity of «Ideal Family Size» // Population and Environment 1980. P. 319 26] связь. Разумеется, индекс желаемого числа детей следует непременно использовать, но проблема лишь в том, как интерпретировать данные, и тут нельзя доверяться «истинам» здравого смысла, конвенционально проникающим в теории. «Ожидаемое число детей» не содержит в формулировке явного утверждения об условиях жизни семьи, но предполагается, что имеются в виду конкретные условия жизни семьи в момент опроса. Поэтому уровень этого показателя всегда намного ниже остальных, и отсюда идет его использование как инструмента прогноза. Индекс ожидаемого числа трактуется как установка реального поведения, как реальная готовность осуществить намерение в привычных условиях (если, конечно, не произойдет нечто чрезвычайное). Результаты опросов показывают, что ожидаемое число на старте семьи в среднем реализуется с небольшим недобором к концу репродуктивного периода. Рассмотрим теперь показатели предпочитаемого числа детей (см. схему 5.5) в контексте системы диспозиций: ПОТРЕБНОСТЬ В ДЕТЯХ УСЛОВИЯ ЖИЗНИ (ситуации образа жизни). Различие формулировок, как выясняется, связано лишь с изменением ситуаций обра- Схема 5. 6. ПОСТРОЕНИЕ ИНДЕКСА СТЕПЕНИ УДОВЛЕТВОРЕНИЯ ПОТРЕБНОСТИ В ДЕТЯХ (ПВД)
262 за жизни семьи и не связано с какими-либо допущениями относительно потребности в детях Предполагается, что изменения в условиях жизни изменяют интенсивность потребности в детях: чем идеальнее условия, тем выше уровень потребности в детях:  Интересно, что сложившаяся практика применения показателей предпочитаемого числа детей не ставит потребность в детях в зависи мость от остальных ситуаций образа жизни — от особенностей плодо- нитости супружеской пары, включая частоту коитус и эффективность применяемых средств контрацепции, от наличия каких-либо заболе- ваний или даже случаев смерти детей и т. д. Методологически важно знать, с чем это связано, почему из всего многообразия ситуаций се мейного образа жизни демографы и социологи семьи во всем мире разработали систему показателей предпочитаемого числа детей, в ко торой обыгрывается лишь различие материальных условий жизни, при нимается во внимание только уровень жизни. Столь большое значение, изначально придаваемое материальному благополучию, косвенно свидетельствует о перекосе системы жизненных ценностей самими учеными на потребительство. Если бы в иерархии благ жизни самыми престижными были ценности семьи и детей или иные внестатусные ориентации, тогда вопросы в тестах могли бы формулироваться иначе. Например, не «сколько надо иметь детей, чтобы не пострадало материальное положение семьи», а наоборот, «какие должны быть условия для нормального содержания и воспитания двоих детей, троих, четверых, пятерых и более детей в семье». Или "от каких престижных благ пришлось отказаться (или стоит отказаться) во имя счастья иметь семью с двумя и более детьми». Отсутствие такого рода методик не случайно, оно обнаруживает ценностную атмосферу, в которой работают и проводят исследования ученые. Феноменологическая редукция и в этом случае раскрывает смешение науч- 263 ного интереса в сторону личного опыта малолетней семьи, т. е. под влиянием конвенций здравого смысла не критически пропускаемых в теорию. Показатели предпочитаемого числа детей одним числом выражают одновременно соединенность двух компонентов поведения — потребности в детях и условий жизни. Другими словами, эти показатели есть итог действия механизма определения размера потребности в детях с точки зрения тех или иных условий жизни. Если, например, среднее желаемое число 2,0, то эту величину нельзя трактовать как индекс потребности в детях «саму по себе» — эта цифра есть результат взаимодействия потребности в детях с условиями жизни, в которых ей надлежит проявиться. Точно так же и ожидаемое число всегда скорректировано на реальные условия, как бы они ни понимались респондентами. С помощью предпочитаемого количества детей нельзя оценить уровень потребности в них, так сказать, «в чистом виде», но можно построить индекс степени удовлетворения потребности в детях на основе комбинации из желаемого, ожидаемого и уже имеющегося числа детей (см. схему 5.6). В этом сл-учае результат поведения сопоставляется по принципу взаимоконтроля с разными величинами потребности в детях, скорректированными на разные условия жизни. Репрезентативный опрос двухдетных замужних москвичек в возрасте до 35 лет в 1978 г. выявил 7,4% неудовлетворивших потребность имеющимся числом детей, хотя лишь 10% из них спустя 3,5 года обзавелись третьим ребенком. Иной способ измерения потребности в детях обусловлен стремлением отделить потребность в детях как самостоятельный диспозицион-ный феномен от условий жизни. В его основе лежит понимание потребности в детях как ценностно-мотивационного явления, имеющего количественную определенность в зависимости от «качества», от социального содержания побуждений к числу детей. Данный подход противостоит утверждениям о принципиальной неизмеримости потребности в детях, об абстрактной ценности детей или ребенка вообще, безотносительно к числу детей в семье. В отличие от большинства измерений в социологии, когда фиксации подлежат свойства и явления, не имеющие общепринятых числовых эталонов, цифровая выраженность потребности в детях и репродуктивных установок облегчает квантификаиию. При этом появляется уникальная возможность выяснить различие отношений к последовательному ряду семей с 1, 2, 3-4, 5 и более детьми. Проблема в том, чтобы найти техническое средство фиксации этих различий в отношении разных категорий семей, допустим, к двухдет- 264 ной модели семьи. Нужен не подсчет процентов высказавшихся за эту модель среди богатых и бедных, образованных и не очень, здоровых и больных и т. д., а необходимо нечто существенное и более тонкое в измерении возможных различий. Техника «семантического дифференциала» (СД), созданная в 1952 году американским психологом Чарльзом Осгудом «для дифференциации значения данного понятия от других понятий»32, сразу же завоевала популярность у социологов и социальных психологов, у лингвистов и психотерапевтов, искусствоведов, журналистов и др. На основе техники СД, относящейся к разновидности проективных тестов33 и не требующей никакой адаптации и перевода, разработаны сотни мето-лик по выявлению установок в разных сферах жизнедеятельности. Несколько таких методик начиная с 1970 г. было предложено автором данной книги для измерения репродуктивных ценностей и установок, а также межличностных отношений супругов34. Чем привлекательна техника СД? Прежде всего своей способностью снять самоконтроль Я. нейтрализовать активизацию защитной мотивации личности, возникающую при любом опросе (и не только в советских условиях жизни). В связи с этим хочется привести устное мнение одного респондента-физика, доктора наук, участника исследования «Москва-1978»: «Неужели социология тоже наука? Читаю эту анкету и удивляюсь: обычно, извините, у вас все ясно, что к чему, а тут впервые никак не могу понять, что хотят от меня социологи и что они сами сделают с этим вот... как его?., семантическим дифференциалом. Нет-нет, как заполнять этот дифференциал, понятно, угадать нельзя, зачем понадобилось это». Проективная техника при всей своей простоте и ясности в отношении процедуры тестирования всегда создает у респондентов некоторую неопределенность по поводу намерений ученых. Когда предлагают оценить ряд слов (дом, собака, автобус) по шкалам, представляющим собой пары антонимов «старое — новое», «свое — чужое», «сырое — кипяченое», «чистое — грязное» и т. д., каждому ясно, что надо j2 Osgood Ch., Suci G., Tannenbaum P The Measurement of Meaning., 1957: см. также перевод одной из глав в: Семиотика и искусствометрия. М., 1972. 33 Ядов В А. Социологическое исследование- методология, программа, методы. М.. 1995. С 190 34 Антонов А. И Репродуктивные установки и их изучение. Демогра фическая ситуация в СССР. М., 1976. См.: Он же Рабочая книга социоло га 1-е изд. М., 1976 С 228-231 // 2-й международный коллоквиум по соци альной психологии. Тбилиси.1970; Социология рождаемости. М., 1980// Из мерение сходства представлений супругов о внутрисемейных ролях друг дру га // Теоретические и прикладные проблемы психологии познания людьми друга. Краснодар, 1975. С, 108-110. 265 и как надо выразить личное отношение по предлагаемым правилам. Например, слово ДОМ — это что-то старое или новое? ДОМ; СТАРОЕ 0 НОВОЕ Если кажется почему-то, что скорее старое, чем новое, то и ставь крестик или галочку слева от 0, но в какой из трех черточек, это зависит от интенсивности ощущения. Допустим, имеется слабое ощущение, что старое, тогда крестик ставится ближе всего к 0, ну а коли сильное ощущение, то дальше всего от 0. Обычно вместо черточек в бланках для заполнения стоят цифры, и 3 означает сильное ощущение, 2 — среднее и 1 — слабую интенсивность. Респонденту нужно зачеркнуть цифру, соответствующую его мнению. ДОМ: СТАРОЕ 3210123 НОВОЕ Кто-то зачеркнет 3, считая, что ДОМ что-то явно НОВОЕ. Может быть, он только что построил дачу, или получил квартиру, или ничего не построил и не получил, но вот думает именно так — и все. Секрет популярности СД именно в этом безразличии к мотивам — каждый волен как угодно отвечать, принимая во внимание все что заблагорассудится. К примеру, дом у кого-то ассоциируется с чем-то кипяченым, потому что в доме кипятят воду или потому что дом уж больно роскошный, крутой. Неважно, какие соображения были в голове у респондента, гораздо интереснее, что он из 7 возможных градаций сам выбрал одну-единственную. Респондент выразил свое ощущение по континууму, состоящему из 7 потенциальных реакций, выбрал одно, смог отличить одно свое от всех прочих. Это первое, но не главное обстоятельство, объясняющее наименование СД как техники дифференциации ощущений. СД дифференцирует разницу в отношениях к одному и тому же объекту двоих людей, группы, целой категории. Например, слово «жизнь» могут оценивать больные и здоровые, городские и сельские жители, ученые и спортсмены и т. д. по той же шкале старое — новое. При этом, если окажется, что опрошенные горожане имеют больше сходства между собой в оценке «жизни» как чего-то «нового», а сельчане как «старого», то по СД можно это выразить на континууме. Допустим, было протестировано 100 горожан и 100 сельчан, соответственно средняя оценка составила 2,0 и 1,5, тогда дистанция между оценками будет равна 3,5: ЖИЗНЬ: СТАРОЕ з 2 0123 НОВОЕ  100 сельчан 100 горожан С Дж-3,5 г 266 •Таким образом, разность между оценками дает величину дифференциала, где Дж — (величина дифференциала по объекту «жизнь») между «г» — горожанами и «с» — сельчанами. Подсчет ведется попарно по I горожанину и 1 сельчанину, определяется разность между ними, потом все 100 полученных разностей возводятся в квадрат, суммируются и извлекается квадратный корень. Конечно, с одной шкалой никто не работает, обычно отбирается несколько шкал, т. е. дифференциация отношения к одному объекту со стороны разных людей и групп многократно контролируется. Итоговая величина Д поэтому оказывается более надежной, но важно подчеркнуть, что цель всей процедуры — зафиксировать лишь разность в реакциях, без выяснения того, чем именно, какими соображениями и чувствами вызвано измеренное различие. Важно, что оно или есть, или его нет. В принципе для исследователя не имеет значения, что такое «жизнь», что значат антонимы «старое — новое», «сырое— кипяченое» и т. д., ибо техника СД измеряет не абсолютный смысл оцениваемых объектов, а различия в отношении к ним. Искусство социолога как интерпретатора состоит в подборе таких слов, таких шкал и таких людей, при которых выявляемые различия позволяют судить о ценностных ориентациях и о социальных установках респондентов. Для иллюстрации приведем некоторые итоги применения СД для оценки 10 живописных полотен по 20 шкалам слушателями (мужчинами) школы прикладного искусства (Германия, 1968 г.)35. Оценивались три классические картины, три модернистских начала XX века и 4 — представителей абстракционизма. Самые высокие оценки получила картина Огюста Ренуара «Читающая девушка» (оценка производилась по 7 градациям, самая высокая оценка — 1, самая низкая — 7, далее приводятся средние оценки по некоторым шкалам (начиная с наивысших по левой стороне шкалы):
Однако средние оценки мало что говорят сами по себе, хотя в сравнении с картинами, получившими оценки, приближающиеся к 7, об- 35 Симмат В. Семантический дифференциал как инструмент искусствоведческого анализа // Семиотика и искусствометрия М., 1972. С. 298—325. 267 разуется дополнительная информация. Можно группировать картины по их подобию, можно сопоставлять их по контрасту. Однако самые интересные результаты были получены, когда респондентам дополнительно предъявлялись для оценки по тем же шкалам объекты «прекрасная картина» и «безобразная картина». Оказалось, что для первой характерен следующий набор шкал: привлекательная, сильная, сердечная, теплая, тонкая, расслабленная, ясная, упорядоченная, нежная, активная, мягкая, кроткая. Для «безобразной картины» — отталкивающая, грубая, беспорядочная, бесхитростная, пассивная, звучная, резкая, слабая, холодная, жесткая, бесстрастная, буйная, туманная, темная. Но более важными оказались вычисления различий между каждой из 10 картин с эталонами прекрасного и безобразного. Обнаружилось, что картина Ренуара действительно самая прекрасная (наивысшая корреляция с эталоном +0,731), «Венера и Амур» Кранаха Луиса Старшего на втором месте (+0,717) и «Женский портрет» Боттичелли на третьем (+0,376). Корреляции с эталоном безобразного этих картин составили соответственно (-0,765), (-0,845) и (-0,475). Поэтому иерархия самых значимых шкал, дискриминирующих картину Ренуара как прекрасную, оказалась иной, чем по среднеарифметическим баллам (в нее попали 3 из 5 вышеприведенных шкал): мечтательная, упорядоченная, светлая, сердечная и теплая (кроткая на 6 месте и нежная на 8-м). Интересен вывод, сделанный автором данного исследования: «В любом случае получение эстетических оценок косвенными методами предпочтительнее, чем прямыми, ибо только так удается исключить предубеждения и предвзятые суждения или, по крайней мере, хотя бы отодвинуть их на задний план»36. Идея В. Симмата о сопоставлении оцениваемых объектов с эталонами позитивного и негативного свойств представляется необычайно продуктивной. Такая процедура при обоснованном выборе эталонов принципиально меняет положение дел в социологии и социальной психологии по измерению ценностей, в том числе, разумеется, и в социологии семьи. Следует добавить, чго техника СД позволяет сравнивать между собой не только слова, репрезентирующие различные свойства и феномены социального мира, но, как было показано, произведения искусства (включая музыкальные), любые овеществленные атрибуты культуры, любые документы и материалы. Именно поэтому иногда метод СД относят к разновидности контент-анализа, можно взять любой документ, предъявить его (или видео-, аудиокопию) для оценки и получить математически безупречное Там же С. 322. 268 средство выражения различий в социальных установках. О широте приложения СД к разным сферам деятельности дает представление следующий пример. Один из слушателей спецкурса по семантическому дифференциалу ухитрился даже измерить различия в отношении производственников высшего ранга к десятку предприятий одной отрасли промышленности и получить результат о первой тройке лучших заводов, который был подтвержден впоследствии технологическими и финансовыми данными. Как же реализуется потенциал СД в области изучения репродуктивных установок и ориентации? Объекты для оценки здесь могут быть и качественными (семья, дети, брак) и количественными (1 ребенок, двое детей, трое и более детей в семье). На одной и той же выборке респондентов можно получать величины Д между О, I и 2 детьми, 3 и 4, 5 и более детьми в семье, оперируя данными в целом по совокупности или по отдельным категориям респондентов в зависимости от возраста, пола, образования, профессии и т. д. Но прежде чем перейти к методикам подобного рода, следует обсудить вопрос о выборе шкал. Не всегда «пользователи техники СД» работают лишь с антонимами. Бывает, что способ «парных сравнений» упрощается до сочинения шкал путем прибавления частицы «не» к одному из прилагательных, например, интересное — неинтересное, опасное — безопасное и т. д. Но такой путь построения шкал, если и очень легкий, то не самый верный. Антонимы — это не просто полярные по смыслу слова, они столетиями существуют в культуре, впитываются с материнским молоком и никогда не меняют своей социокультурной однозначности. Даже пациенты психиатрических клиник могут в своем большинстве сохранять общезначимость системы антонимов. Это как бы общий знаменатель культуры, твердая точка опоры, универсальная ось координат. Как показал Чарльз Осгуд, несколько десятков или сот антонимов, имеющихся в каждом языке, в конечном счете сводятся к трем группам шкал, к трем факторам, условно обозначенным как «оценка» (хорошее — плохое и т. п.). «активность» (активное — пассивное и др.), «сила» (твердое — мягкое и т. д.). Многие критики СД считают, что измеряется всего-навсего один фактор оценки, т.к. все остальные факторы Ч. Осгуда (и еще ряд других факторов, открытых его последователями) редуцируются к «хорошему — плохому». Внутренняя система отсчета каждого человека, раскладывая все по полочкам, в конце концов занимается сортировкой по принципу, что хорошо для меня и что плохо. В свою очередь, само это «хорошее» описывается тремя терминальными, конечными измерениями «добро — зло», «правда — ложь» и «красота — безобразие». 269 Хорошее потому и хорошо, что «для меня», и значит, любимо, отсюда любовь — это эмоциональное проявление добра, правды и красоты. Техника СД оказалась сенсационно эффективной не потому, что в лоб, прямо, по психологической линейке стала определять, что такое хорошо и что такое плохо. СД измеряет различия в положительной или отрицательной оценке чего-либо по множеству шкал и тем точнее, чем меньше похожи антонимы на оценку, чем дальше пары прилагательных отстоят по форме от точки пересечения добра, правды и красоты. Если требуется определить отношение к конкретному человеку, ни в коем случае нельзя применять шкалы ткпа «умное — глупое, чистое — грязное» и т. п. Неминуемую по СД оценку надо хитро спрятать в шкалах типа «сырое — кипяченое, гладкое — шершавое» и т. д. или «быстрое — медленное, далекое — близкое» и т. п. Если же оцениваются не люди, а какие-либо явления, качества, то выбор шкал должен осуществляться по критерию нейтральности, т. е. элиминирования, устранения прямых ассоциаций смысла этих явлений со шкалами. Нельзя «счастье» определять как «полное — пустое» и т. п., «секс» — как «активное — пассивное» и т. п., не следует активизировать бытовые стереотипы восприятия. Не следует вместе с тем самые разные объекты прямолинейно сопоставлять по шкале «хорошее — плохое». В исследовании «Москва-78» специально была введена подобная процедура, когда разное число детей в семье сопоставлялось с ценностями свободного времени, образования, работы и отдыха. Результат оказался плачевным на фоне измерения тех же объектов, но по шести нейтральным шкалам. Рассмотрим возможные способы оценки объектов или формы предъявления их респондентам. Первый способ как бы раскрывает карты исследователя — выделяется оцениваемое слово, и под ним помешаются шкалы. Ниже приводится пример из сравнительного исследования, проведенного в 1990 г. в Москве и Миннеаполисе социологами Миннесотского университета и Института социологии (оценивались: семья, дети, брак, ссора, дружба, любовь, я, секс, стерильность, старость, родители, причем в этом опросе градации отношения не обозначались цифрами 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7 или 321012 З37, а в бланке изображались черточками): 37 Считается, что человек может различить не более 11 оттенков отношения. Практика показывает, что лучше всего работать с 7 градациями (3 - слишком маленький континуум, 5 — напоминает школьную систему оценок, а 9 — это уже излишество при работе с достаточно большими выборками респондентов). Кстати говоря, нечетная система чаше всего используется социологами и психологами, поскольку позволяет выделить центр с равным числом градаций слева и справа от него. 270 | ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
