Интервью для книги, были изменены, и любые совпадения с ныне живущими или покойными людьми случайны

• Название: Интервью для книги, были изменены, и любые совпадения с ныне живущими или покойными людьми случайны
• Дата: 04.01.2023
• Размер: 1.57 Mb.
• Имя файла: Nelyubimaya_doch.pdf
• Тип: Интервью; #871921
• страница: 2 из 14

ГЛАВА 2
К признанию реальности
Одна из главных неожиданностей на пути, уводящем от токсичного детства, — то, что многим дочерям очень долго не дается признание того, как плохо с ними обращались. (В
«Нелюбимой дочери» я называю стадию признания «открытием», но суть та же.) Это напрямую влияет на исцеление, потому что невозможно залечить рану, если не видишь ее. И
даже если дочь признает, что мать относится к ней в лучшем случае несправедливо, а в худшем — откровенно жестоко, остается вопрос, что с этим делать — и в детстве, и во взрослой жизни. Скажем, я прекрасно все понимала, но чувствовала себя в доме матери, как в ловушке, особенно после того, как в 15 лет потеряла отца. Я прятала деревяшку, это был мой самодельный календарь, на котором я отмечала дни, оставшиеся до того момента, когда смогу уехать в колледж и хотя бы отчасти освободиться. Когда я начала подсчет, оставалась почти тысяча дней. Я была принцессой, запертой в башне и мечтавшей о побеге.
И я не одна такая. Мне доводилось слышать рассказы дочерей, которые в 16 лет находили спасение под кровом родственников или друзей. Другие просто съезжали из родного дома,
едва им исполнялось 18. Однако это всего лишь реакция на ситуацию, которая не помогает разрешить существующий кризис и позволяет разве что создать дистанцию между дочерью и человеком, от которого она ждала любви, но получала только боль. Не приходится удивляться, что, поступив в колледж, я пребывала в смятении чувств и, живя в кампусе,
ощущала себя не более свободной, чем в доме своей матери. Но я и в этом была не одинока.
Признанию реальности, растягивающемуся порой на десятилетия, мешает то, что в книге
«Нелюбимая дочь» и в своей работе я называю основным конфликтом. Проблема в том, что выработавшаяся у нас в ходе эволюции врожденная потребность в материнской заботе, судя по всему, не имеет срока давности. Если бы я вершила эволюцию, то наделила бы младенца способностью определять, подходит ли ему та, что зовется его матерью, и если не подходит,
то, несмотря на это, успешно развиваться, а затем «уходить в закат», свободным от конфликта и открытым для любви. Однако эволюция, друзья мои, распорядилась иначе.
Основной конфликт — это противоречие между растущим осознанием того, что твоя мать нанесла тебе глубокую душевную рану, и неутоленной потребностью в материнской любви. Этой любви дочь жаждет больше всего на свете, и если она мало заботится о себе или склонна к самокритике, то уберечь себя от лишней боли для нее не главное. Вдобавок все люди психологически консервативны, и потенциальные потери страшат их больше, чем возможные приобретения. Оттого им свойственно оставаться в прежнем состоянии, пока признание реальности и жажда любви продолжают играть в перетягивание каната. Из-за страха потери и неизвестности мы зачастую стремимся дольше, чем нужно, сохранять отношения, не отвечающие нашим потребностям, и применительно к узам, столь важным для любой женщины, это особенно верно. Я получала письма от 60–70-летних читательниц,
которые писали, что только теперь начинают осознавать, что с ними произошло, хотя их

матерей давно нет в живых.
Для того чтобы исцелиться, важно понять: если процесс признания материнской нелюбви и ее последствий затягивается, это не свидетельствует о неудаче или каких-то ваших недостатках. Людям (и другим животным) свойственно оставаться в плену психологически привычного, и одна из причин этого — власть вариативного подкрепления.
Психолог Б. Скиннер, поставивший эксперимент с голодными крысами, открыл, что получение желаемого время от времени мотивирует гораздо сильнее, чем гарантированное обретение или его полное отсутствие. Позвольте мне объяснить суть вариативного подкрепления обыденным языком на случай, если вы не проходили базового курса психологии. Представьте, что ваш телефонный разговор или визит к маме прошел лучше,
чем вы ожидали. И вот уже появляется мысль, что, возможно, поворотный момент близок.
Честно говоря, она просто была менее несносной, чем обычно, но общение, хотя и без теплоты, оказалось, в отличие от предыдущих пяти раз, вполне терпимым. У вас возникает ощущение, что она дала вам больше, чем вы ожидали, и этого оказывается достаточно, чтобы вы мысленно преисполнились оптимизма и начали праздновать победу. Это и есть вариативное подкрепление, и оно тормозит признание реальности, на время погружая вас в благие надежды и ожидания. Истина, однако, в том, что следующий контакт, скорее всего,
будет таким же, как прошлые, и вы лишь впустую потратите время, продолжая кружиться на карусели.
Однако дело здесь не только в потребности выдавать желаемое за действительное или в вариативном подкреплении, но и в стремлении избежать боли, свойственном всем живым существам, включая амеб. Мы устроены так, что отодвигаемся подальше от всего причиняющего нам боль, в том числе и от мучительной правды о том, что нас не любит тот самый человек, от которого мы вправе ожидать этой любви. Вы можете считать себя тряпкой и трусихой, потому что десятилетиями не желали признать реальность, но на самом деле такова человеческая природа. Нет смысла корить себя за пассивность, вам предстоит еще многое узнать о причинах своего бездействия.
Еще одна из этих причин — в стремлении избежать конфликта. Запуганные в детстве,
многие дочери привыкают затаиваться, чтобы защититься, и готовы сохранять мир любой ценой, даже если ради этого нужно продолжать подвергаться жестокому обращению со стороны матери. И в этом случае также важно понять свои мотивы, а не казнить себя за покорность. В конце концов, прошлого не вернуть, а осознать собственные ошибки проще,
если брать во внимание ситуацию, а не привычно заниматься самообвинением.
В общем, вы должны принять тот факт, что в основном конфликте участвуют не две равные стороны: ваша потребность в материнской любви намного сильнее, а признанию реальности мешают ваши сомнения в том, что вы заслуживаете лучшего обращения.
Подумайте об этом: пока вы не окажетесь готовы к его разрешению, конфликт будет продолжаться.
Далее мы подробнее разберем причины этого, ответив на следующие вопросы.
7
Почему понимание того, что мать относилась ко мне
враждебно, приходит так долго?

Есть много причин, по которым признание реальности дается тяжело. Первая и самая главная: дети всегда считают, что во всех семьях происходит то же самое, что и у них. Мы нормализуем свой опыт, даже самый ужасный и нетипичный, поскольку не знаем лучшего и нам не с чем сравнивать. Вторая причина заключается в том, что потребность быть частью семьи и добиться материнской любви перевешивает стремление защититься. Даже осознав,
какой вред им был причинен в детстве, нелюбимые дочери порой годами не могут найти в себе силы взяться за решение этой проблемы. А стремление спастись вступает в противоречие с более мощными врожденными потребностями. Это я и называю основным конфликтом, и он побуждает нас сохранять существующее положение дел, каким бы мучительным оно ни было. Третья причина: мы можем попросту не понимать, как наши детские впечатления влияют на нас сегодня. Трудно увидеть эту связь, особенно если мы много сил положили на то, чтобы убедить себя: прошлое осталось в прошлом, и главное, что мы уже не живем в доме матери под ее пятой. Неспособность понять, как прошлое управляет настоящим, обусловливается и поддерживается табу на критику матерей. Наша культура заставляет хранить молчание и заметать свою правду под ближайший коврик. Кроме того,
даже люди, желающие добра, давят на нас призывами «жить дальше» или «наплевать и забыть». В нашей культуре принято считать оглядку на прошлое и рефлексию жалостью к себе или слабостью, что в корне неверно. Наконец, признанию реальности мешают стыд и страх. Многие нелюбимые дочери испытывают глубокий стыд, им проще отрицать или игнорировать факты, чем смело взглянуть им в лицо. Закрывая глаза на правду, мы можем по крайней мере делать вид, что мы «нормальные». Большинство из нас скрывают свою семейную тайну даже от близких людей и возлюбленных. Присутствует и страх — страх того, что мать все-таки была права на наш счет. Одна эта мысль парализует.
Процессу осознания препятствуют также психологические последствия детского опыта.
Как показывает исследование Дженнифер Фрейд, оказавшиеся в стрессовом окружении дети, чтобы справиться с ним, диссоциируются и отгораживаются. Это происходит бессознательно и продолжается и во взрослой жизни, затрудняя процесс признания реальности. Эмоциональная броня, надетая в детстве, оказывает тот же эффект. Наконец,
сохраняющаяся надежда на чудо, которое изменит отношения с матерью, приводит к отрицанию реальности.
И хотя некоторым дочерям (в том числе мне) удается довольно рано осознать, что их отношения с матерью токсичны, но большинству — нет. Часто понимание этого приходит не напрямую. Осознание может произойти в ходе психотерапии, когда обсуждается череда неудавшихся отношений и корни неудач прослеживаются в детстве. Иногда помогает возможность своими глазами увидеть, что такое любящий человек, если мы выходим замуж или заводим отношения и понимаем, как в действительности выглядят семейная любовь и поддержка. Это может быть и неформальное вмешательство какого-то близкого человека,
который просто не может больше видеть, как вы терзаете себя, идете по пути саморазрушения или действуете контрпродуктивно.
Почему же дочь в конце концов прозревает? Судя по всему, существует момент готовности, когда мы наконец обретаем способность взглянуть на горькую и болезненную правду. Обсуждение этой темы мы продолжим в ответе на следующий вопрос.
8

Есть ли подходящий возраст для признания реальности?
Ответ на этот вопрос опирается лишь на жизненный опыт, поскольку мне не известны исследования, в которых он рассматривался бы, хотя факторы, мешающие признанию реальности, изучались часто. Кроме того, есть большая разница между тем, чтобы признать характер ваших отношений с матерью и начать действовать в соответствии с этим знанием.
Даже если вы поняли все еще в ранние годы, как это было со мной, могут пройти десятилетия, прежде чем вы что-то предпримете. У некоторых женщин глаза открываются с появлением собственных детей, когда они начинают ощущать себя в первую очередь матерями, а не дочерьми. В своей книге «Созвездие материнства» (The Motherhood
Constellation), написанной больше 20 лет назад, доктор Дэниел Стерн предположил, что рождение ребенка приводит к сдвигу в восприятии дочерью собственного детства: «Молодая мать вынуждена в значительной степени отказаться от каких бы то ни было фантазий о том,
чтобы починить, исправить или переписать свое детство или суметь вернуться в него, когда она будет в этом нуждаться». Стерн добавляет: «Теперь все ошибки, разочарования и упущения, связанные в ее детские годы с родителями, навсегда застывают в окончательной форме, превращаясь в минувшее». Но так бывает не со всеми. Во многих дочерях оживает надежда, что ее собственная новая роль — и новая роль ее матери, ставшей бабушкой, — все изменит. Другие же приходят к осознанию случившегося с ними и делают все возможное,
чтобы не стать такой матерью, какая была у них.
В любом случае материнство не гарантирует признания реальности, и взрослые дочери,
как имеющие, так и не имеющие детей, находятся в этом смысле в равном положении.
Большинство из них ничего не осознает и не предпринимает лет до 40 с лишним; зачастую прозрение приходит и в возрасте старше 50 и даже 60 лет. Повторюсь: у меня нет данных,
кроме тех, что сообщили мне читательницы, но, судя по всему, готовность наступает, когда дочь наконец отказывается от отрицания и принимает истину, расставшись с защитными механизмами. Она может даже не заметить, когда эта готовность возникнет, но точно почувствует поворотный момент.
Этим поворотным моментом может стать разговор (словесная перепалка, в которой вы или ваша мать высказываете претензию), внезапное прозрение (вы вдруг замечаете, что ваша мать по-прежнему делит своих детей на любимчиков и «козлов отпущения» или что она третирует вашего ребенка, как когда-то третировала вас) либо чьи-то слова. Например, ваш психотерапевт, муж или любой другой человек спрашивает: «Почему твоей матери обязательно нужно унизить тебя?» Признание может прийти, когда вы вдруг не справляетесь со своим настроением, вас охватывает тревога или вы погружаетесь в депрессию и это подталкивает вас к тому, чтобы осознать их причины. Наконец, занимаясь собственным ребенком или наблюдая за семьей свекрови или соседей, вы можете вдруг понять, как на самом деле выглядят отношения любящего родителя и ребенка. А порой к поворотному моменту приводят чтение и самообразование, а также осознание того, что вы не одиноки.
Одна читательница утверждала, что благодаря моей статье пережила этот момент в 68- летнем возрасте! Это большая честь для меня!
Итак, если вы боитесь, что опоздали, не мучьте себя. Вы не опоздали, вам просто нужно время, чтобы почувствовать готовность.

9
Мне промыли мозги, раз я считала свою семью нормальной?
Нет, и, кстати, думать о случившемся в таких терминах, как «промывка мозгов», не стоит.
Это не принесет вам пользы. Просто вы, как и все дети, приспособились к окружающей обстановке. А ваше отрицание происходящего было самозащитой и подпитывалось надеждой на то, что все можно изменить.
10
Почему я все равно чувствую себя виноватой, критикуя мать?
Потому что все еще хотите верить в миф о том, что все матери любят своих детей. Потому что существует установка, требующая почитать ее. Потому что большинство людей не склонны с сочувствием слушать человека, упрекающего свою мать за нечто большее, чем некоторая назойливость, и эти люди заставляют вас чувствовать себя виноватой. Потому что какая-то частица вашего «я» продолжает мучиться вопросом, не в вас ли все-таки причина.
Потому что больше всего на свете вы хотите нормальных отношений с матерью, и само признание того, что они ужасны, наполняет вас чувствами вины и стыда.
Однако эти чувства направлены не по адресу, поскольку есть лишь одна виновная сторона, а именно мать, не справившаяся со своими обязанностями. Но шансов на то, что она признает свою вину и ваша критика приведет к нормальному диалогу, крайне мало.
Вероятнее всего, мать ответит на ваши упреки отрицанием или праведным гневом и во всем обвинит вас.
Повторюсь, я могу ссылаться лишь на жизненный опыт, но отношения матери и дочери,
которые удается наладить по-настоящему, это отношения, в которых мать, узнав о чувствах дочери, принимает на себя ответственность. Матери, которые искренне просят прощения и активно работают над тем, чтобы разобраться в себе, обычно относятся к одной из двух категорий: это женщины либо страдавшие от зависимости, либо имевшие недиагностированное психическое или физическое заболевание. Выздоровев, они деятельно раскаиваются в прошлом. Иногда я узнаю о таких женщинах, восхищаюсь их смелостью и стараюсь помочь им, чем могу. Ведь на самом деле понять, кто искренен, а кто всего лишь пытается избежать публичного позора, очень легко. Однако не все нелюбимые или перенесшие жестокое обращение дочери принимают попытки матерей восстановить отношения. Многие отвергают их, иногда только поначалу, а иногда полностью. Некоторые очень осторожно, но делают шаг навстречу. В любом случае инициатива должна исходить от матери.
Еще одна группа матерей, для которых возможно некоторое улучшение, если не полное восстановление отношений с дочерьми, это женщины, раздавленные материнскими обязанностями. Такая мать может искренне любить своих детей и печься о них, но оказывается не в силах справиться с тяготами материнства и жизни в целом. Она может меняться ролями с дочерью или навязывать родительскую роль старшему ребенку либо всем детям. Случается, ей мешает недостаточная зрелость, слишком быстрое рождение детей одного за другим, безденежье, неудачный брак, тяготы жизни матери-одиночки или любая другая причина. Я сохраняю критическое отношение к таким женщинам, поскольку они

понимали, что делали, а дети могут вынести любые трудности, если их любят. Однако выбор
— дело каждого, и у всякого человека своя судьба.
Пожалуйста, помните, что чувство вины, которое вы испытываете, возникает автоматически и вызывается вашей незащищенностью, оно вовсе не связано с тем, насколько вы сильны психологически. Если не верите мне, почему бы вам не составить список того, в чем вы считаете себя виноватой? Возможно, увидев его написанным черным по белому, вы примете мою точку зрения.
11
Моя мать сама была нелюбимой дочерью. Не должна ли я
пожалеть ее, вместо того чтобы укорять?
Нет.
Вероятно, вас оттолкнет это сухое и категоричное «нет», но позвольте мне объяснить свою позицию. По правде говоря, если вы решитесь на это — чего я не сделала и не сделаю,
— важно выбрать правильный момент. В остальном поступайте так, как считаете нужным.
Только не делайте этого в процессе исцеления — не раньше чем почувствуете себя исцеленной полностью. И даже тогда я не снимала бы с нее ответственности за случившееся.
И прошу вас обратить внимание на разницу между «считать ее ответственной за случившееся» и «проклинать ее».
Попробую объяснить. Эмоциональная история семьи всегда вызывает острый — порой болезненный — интерес и, безусловно, влияет на то, как мы осмысляем истоки всего происходящего с нами: делаем ли мы это в кабинете психотерапевта или в одиночестве,
проводя ночи без сна. Именно поэтому так много людей любят читать воспоминания.
Сострадание к чужим переживаниям привлекательно и достойно восхищения, и это действительно важно — возвыситься до своего лучшего «я», до способности взглянуть на события глазами другого человека и понять его. Но — и это очень большое «но» — если вы начнете жалеть мать, прежде чем сумеете взять под контроль отношения с ней и разобраться с тем, как детский опыт повлиял на вас сегодняшнюю, скорее всего, вновь окажетесь затянуты в порочный круг отрицания реальности и оправдания ее поступков.
Кроме того, фокусируясь на детских переживаниях матери, вы не принимаете во внимание одну простую вещь, которую философы называют «свободой воли», —
возможность сделать другой выбор даже при плохих начальных условиях. Люди часто ошибаются, полагая, что опыт действует сродни наследственности или генетике, что, если у женщины была жестокая или нелюбящая мать, она сама обречена стать такой же. Но это верно только в том случае, если женщина не желает осмыслять свой опыт и, более того, ей комфортно вести себя так же, как ее мать. Никто не «обречен» стать тем человеком, каким он не хочет быть. Это, а также возможность выбирать и называется свободой воли.
В раннем детстве ребенка его мать тысячи раз делает этот выбор и принимает решения постоянно — изо дня в день, из недели в неделю, из года в год. И не забывайте о том, что по маленьким детям все видно: в испуге или тревоге они вздрагивают и трясутся от страха,
плачут, когда не получают того, в чем нуждаются, и когда расстроены. Мать, что любящая,
что нет, все это видит; вопрос исключительно в том, какую ответную реакцию она выбирает.
И не важно, как она отреагировала один, два или даже десять раз из этих тысяч, имеет

значение лишь то, как она действует постоянно и чего ребенок приучается ждать от нее.
Принимая решение относительно своей матери, вы должны знать, как взаимодействие с ней в раннем возрасте повлияло на вашу последующую жизнь и как формируются защитные механизмы.
Вот что известно об этом науке: нормальное взаимодействие матери и ребенка — это залог его здорового развития и процветания. Благодаря устойчивой гармоничной связи с матерью, когда она обращает внимание на подаваемые младенцем сигналы, тот учится самостоятельно управлять эмоциями и утешаться при страхе или огорчении, а также усваивает, еще до того, как научится говорить и обозначать эмоции словами, что он любим и заслуживает внимания. Это взаимодействие складывается из крохотных моментов: мать воркует над своим расстроенным малышом, берет его на руки, если тот ушибся или переутомился, кормит, когда он голоден, и оставляет в покое, если он перевозбудился. Из всего этого со временем формируются представления младенца о мире, в котором он живет.
Если мать заботлива, малыш усваивает, что мир безопасен, его любят и людям можно доверять. Ничего этого не происходит, если мать игнорирует сигналы или плач младенца,
посягает на его личное пространство или орет на него, не обращает на него внимания,
отталкивает или отказывает в поддержке и утешении. Ничего этого не происходит также,
если нельзя быть уверенным во внимании матери — то оно есть, то его нет. В этом суть теории привязанности: дети, эмоциональные потребности которых не удовлетворяются,
демонстрируют ненадежные типы привязанности. (Эта тема полностью раскрыта в
«Нелюбимой дочери»; чтобы узнать больше о теории привязанности, см. ответ на вопрос № 46.)
Первые месяцы жизни ребенка в огромной мере предопределяют его эмоциональное будущее и психологическое благополучие; к трем годам мозг малыша достигает размера мозга взрослого. После этого его стиль привязанности, надежный или ненадежный, будет оставаться неизменным на протяжении всей жизни, если ему не удастся приобрести надежную привязанность в рамках других, проникнутых заботой отношений. Как я уже писала, трудно переоценить воздействие матери на развитие ее ребенка. Помните, что младенцы и дети ясельного возраста не умеют притворяться, их поведение реактивно. Если детей часто игнорируют или вторгаются в их личное пространство, некоторые малыши демонстрируют протестное поведение, отталкивая матерей или глядя в никуда. (Теорию привязанности расширила Мэри Эйнсуорт в ходе эксперимента «Незнакомая ситуация»: не все дети встречали матерей с радостью и облегчением после того, как их оставили в незнакомом месте, где с ними контактировал незнакомый человек.) Другие малыши, не уверенные во внимании матери, становятся прилипчивыми и плохо успокаиваются. Дети реагируют и выражают эмоции действием, и нелюбящие матери видят их поведение, но находят ему удобное для себя объяснение или игнорируют его. Это активный выбор самой матери. Кто лучше нелюбимой дочери знает, как больно иметь мать, не отвечающую на твои чувства!
Прежде чем проникнуться жалостью к матери, познакомьтесь с важными результатами научных исследований. Не сомневайтесь: ее обращение с вами оказало на вас огромное влияние. Если вас словесно оскорбляли, это определенным образом сформировало нервные пути в вашем головном мозге и его структуру. Если мать не обращала на вас внимания, это повлияло на вашу способность контролировать эмоции и помешало развитию вашего эмоционального интеллекта. Ваше чувство собственного «я» не пестовали и не

поддерживали, и, по всей вероятности, вы восприняли все те гадости, которые о вас говорили, как непреложные истины. Все это веские причины не жалеть мать, а сострадать ребенку — тому, которым вы были.
Опыт раннего детства определяет развитие человека в последующие годы и его поведение во взрослом возрасте. Я рассказываю все это не для того, чтобы вы прониклись ужасом или отчаянием: наука свидетельствует, что исцеление возможно. Однако, зная,
какую власть мать имела над вами и как повлияла на вас, вы перестанете стараться быть
«хорошей девочкой» и начнете прокладывать собственный путь — со всей ответственностью и пониманием происходящего.
Давайте не будем плакать над мамочкой, хорошо? Она сама сделала свой выбор.
12
Откуда мне знать, что я не драматизирую и что дело не в моей
«чувствительности»?
Вы и не будете знать этого наверняка, пока не начнете исцеляться, разбираться с дезадаптивным поведением, усвоенным в детстве, и не перестанете считать то, что слышали о себе от матери и других людей, истиной в последней инстанции. Это вопрос неуверенного в себе, запуганного ребенка, которого приучили сомневаться в собственных чувствах и ощущениях.
Пока что, если вы только начали работать над пониманием того, что стоит за вашим привычным стилем поведения, просто поверьте мне на слово, хорошо? Когда вы признаете реальность, когда изменится ваше представление о себе как о личности со своими достоинствами и недостатками, вы вернетесь к этому вопросу и понимающе улыбнетесь.
13
Разве моя мать не делала все, что могла? Разве нельзя быть
«достаточно хорошей» матерью?
Печальная правда в том, что вы не читали бы эту книгу, если бы считали, что ваша мать сделала все, что могла, и была «достаточно хорошей». Я знаю многих женщин, имевших достаточно хороших, но очевидно несовершенных матерей, и эти женщины чувствовали, что матери их любят и ценят, хотя временами им как дочерям приходилось несладко. При этом они, в свою очередь, любили своих матерей. Я знаю также женщин, матери которых не имели ни малейшего представления о том, как ухаживать за ребенком, но побуждали дочерей добиваться своего и быть собой. Некоторые нанимали себе в помощь нянь и помощников и так или иначе обеспечивали присутствие рядом с ребенком заменяющей мать фигуры. Достаточно хорошая мать старается сделать для ребенка все, что может, и она достаточно умна, чтобы понимать, что ей под силу, а что — нет. Достаточно хорошая мать не причиняет своему ребенку боли. Ее дочь может мечтать о чем-то большем, но ей не приходится биться за крупицы чего-то, хоть отдаленно напоминающего хорошее отношение.
Ей не нужно держать оборону и не приходится втягивать голову в плечи, стараясь быть

незаметной.
Моя мать не была достаточно хорошей, и, вероятно, поэтому моей любимой книгой в детстве была «Элоиза», история о маленькой девочке, которая живет одна в нью-йоркском отеле «Плаза» с няней, мопсом Винни и черепашкой Скипперди. Мамы у нее нет, но багаж
Элоизы всегда уложен на случай, если придется отправиться в какое-то удивительное место.
Так вот, мысль о том, чтобы жить в свободном от маминого присутствия великолепном отеле, откуда девочка может улизнуть, чтобы вдоволь поозорничать, была такой притягательной, что я требовала от родителей называть меня Элоизой. (К слову, я научилась читать в три года, и, когда кто-то из родителей купил эту книгу, никто мне ее не читал. Едва ли моя мать понимала, почему я хотела зваться Элоизой и подписывала поздравительные открытки для нее «От Элоизы». Это была моя первая, но не последняя литературная шутка над ней.) «Элоиза», как и многие другие книги, была моим билетом из собственной жизни в мир воображения, и это роднит меня со многими нелюбимыми дочерьми.
Намного позже я узнала, что прообразом героини книги стала Лайза Миннелли,
крестница автора и дочь Джуди Гарленд, — еще один одинокий ребенок в поисках матери.
Но перенесемся к рождению моей собственной дочери. Я не могла дождаться, когда смогу прочесть ей «Элоизу». Мой первый экземпляр не сохранился, потому что мать выбросила все мои книги вместе с куклами, когда я поступила в колледж, и я купила новый.
К счастью, эта книга выглядела точно так же, как и моя, купленная 40 лет назад. Я была очень воодушевлена и, обсудив с ее отцом, насколько дочка готова к прочтению этой книги,
уселась на край ее кроватки и начала читать. Ни слова. Ни звука. Наконец, когда я дочитала,
дочь посмотрела на меня и сказала: «Мне книжка не понравилась. Разве кому-нибудь захочется жить без мамочки?»
Больше мы ее не читали. У меня до сих пор есть экземпляр, купленный для дочери, но я храню его для себя. Вот так!
Недавно (моей дочери сейчас 31 год), когда она была у меня в гостях, я спросила ее: «Ты когда-нибудь задавалась вопросом, люблю ли я тебя? Или, может, беспокоилась по этому поводу?» Она ненадолго задумалась и ответила: «С чего бы мне об этом волноваться?» Не буквально, но в определенном смысле мы с дочерью выросли на разных планетах.
Подумайте об ответе моей дочери, вернитесь к вопросу и ответьте на него сами.
14
Как отличить токсичную мать от просто недостаточно
хорошей?
Отличить одну от другой позволяют намерения и мотивация, а также способность или неспособность просить прощения. «Идеальных» матерей не бывает: что бы ни утверждали украшенные розами открытки ко Дню матери, люди, увы, несовершенны. Однако разница между матерью, обычно позволяющей ребенку чувствовать себя любимым и ценимым, пусть она порой отвлекается от него или выходит из себя, и той, чье поведение постоянно заставляет ребенка занимать оборонительную позицию или стараться быть невидимкой,
боящимся совершить ошибку или попасть под раздачу, огромна.
Нелюбящие токсичные матери формируют личность дочерей не только своими действиями, но и бездействием. Вот пять принципиально важных поведенческих схем,

отсутствующих у нелюбящей матери.
1
Проявление эмпатии и эмоциональной настроенности на ребенка
Начинающийся в младенчестве «парный танец» матери и ребенка формирует у него представление о мире человеческих отношений. Если мать гарантированно откликается на запросы малышки, давая ей возможность успокоиться самостоятельно, когда это необходимо, и утешая ее, если та сильно расстроена, дочь усваивает, что мир — безопасное место, где нечего бояться. Все люди рождаются с потенциальной способностью к эмпатии,
которая развивается в ходе тесных взаимоотношений с матерью. Но нелюбящая мать не проявляет ни эмпатии, ни настроенности — или делает это лишь изредка.
2
Уважение границ личного пространства
Ребенок с надежной привязанностью знает, что является самостоятельным индивидом, и получает свободу быть собой. Эмоционально нечуткая мать вторгается в его пространство,
неверно интерпретирует его сигналы, навязывается, когда ребенку необходимо дистанцироваться. Напротив, эмоционально недоступная мать вообще на него не реагирует,
приучая ребенка к тому, что он должен рассчитывать лишь на себя и сам себя защищать.
Нелюбимым дочерям трудно понять, что границы — это неотъемлемая часть здоровых отношений. При тревожной привязанности они впадают в панику, ошибочно принимая потребность другого человека побыть в одиночестве за отвержение, а при избегающем стиле привязанности считают границы крепостными стенами, призванными держать других на расстоянии, а им самим обеспечивать безопасность.
3
Формирование умения принимать себя
Любящая мать постоянно транслирует дочери сообщение: «Ты — это ты, и ты хороша такая,
какая есть» — и это становится основой здоровой самооценки ребенка. Учить свою дочь принимать себя не означает закрывать глаза на ее недостатки или пробелы в знаниях. И это не имеет ничего общего с тем, чтобы осыпать дитятко наградами только за то, что оно есть.
Любящая мать приучает к дисциплине и устанавливает правила, но при этом не унижает и не стыдит ребенка. Принятие себя включает и способность признавать свои промахи и неудачи.
К сожалению, этого нельзя сказать о матерях с воинственным, сверхкритичным или игнорирующим поведением, которые оскорбляют детей, высмеивают их личность, внешний вид или поступки. В результате дочери привыкают объяснять свои проблемы, трудности и неудачи устойчивыми чертами характера, которые невозможно изменить. Такую привычку трудно разрушить даже во взрослом возрасте, поскольку это неосознанная базовая установка
— противоположная принятию себя.

4
Целостное восприятие дочери
Это часть принятия личности дочери плюс нечто еще — умение действительно видеть своего ребенка таким, каков он есть, и считать его потребности, желания и мысли имеющими право на существование, пусть иногда и спорными. Из этого, разумеется, не следует, что мать обязана одобрять любой его выбор, даже когда тот вырастет, но она признает: это его выбор — и открыта для обсуждения. Авторитарные, контролирующие и нарциссичные матери смотрят на своих детей сквозь призму собственных потребностей и желаний, то есть, по сути, вовсе не видят их. А поскольку лицо матери — это первое зеркало, в котором мы замечаем собственное отражение, нелюбимые дочери редко видят себя в истинном свете. Они видят мешанину из спроецированных потребностей своей матери.
5
Принятие ответственности
Идеальное ответственное поведение — когда мать всегда на высоте, никогда не выходит из себя, круглосуточно настроена на ребенка и не допускает ошибок — невозможно. По природе своей мы несовершенны. Однако любящая мать отвечает за свои неверные шаги и суждения и принимает меры к тому, чтобы залатать брешь, возникшую в отношениях. Она понимает и сознает свое влияние и власть и внимательно следит за тем, чтобы не злоупотреблять ими. Она знает, что такое попросить прощения и как это ценно.
В отличие от нее нелюбящая мать оправдывает любое свое поведение. Занимаясь газлайтингом, она ни за что не признает этого. Большинство нелюбимых дочерей в детстве,
отрочестве и даже во взрослой жизни продолжают винить за разлад в отношениях с матерью себя и свои недостатки. Честно говоря, это проще, поскольку позволяет цепляться за надежду, что, изменив себя, можно и отношения сделать «нормальными». К тому же это менее болезненно, чем честно признать токсичность и истинный характер отношений с матерью.
15
Хорошая мать — что это значит?
Хорошая мать делает все, что перечислено в ответе на предыдущий, 14-й, вопрос, но самое главное — не делает того, что больно ранит ее дочь и мешает ей развиваться. В психологии есть такое понятие: «Зло сильнее добра». Это значит, что ранящие или пугающие нас события и взаимодействия не только хранятся в мозге отдельно от добрых и счастливых воспоминаний, но и врезаются в память гораздо сильнее. За это мы должны поблагодарить эволюцию: когда-то, для того чтобы выжить, нам нужно было мгновенно получать доступ к находящейся в мозге информации о потенциальной опасности. Скажем, если наш предок видел, как соплеменника, укрывшегося под деревом, ударяло молнией, это запоминалось ему и в грозу он держался подальше от деревьев. В своей блестящей книге «Родительство изнутри» (Parenting from the Inside Out) Дэниел Сигел и Мэри Хартцел объясняют, как

пугающие моменты меняют мозг ребенка. Кроме того, говоря о родительстве, они вводят понятия «большая дорога» и «окольный путь».
Понятие «окольный путь» описывает ситуации, когда ребенок совершенно вывел мать из себя и она испытывает взрыв эмоций, по большей части связанных с ней самой, ее прошлым и клубком ее нерешенных проблем. На «окольном пути» все вертится вокруг нее, как если бы ребенка в этот момент вообще не было рядом. Хорошая мать может угодить на
«окольный путь» из-за упрямого пятилетнего малыша, не желающего идти спать или мыться, младшего школьника или подростка, распускающего язык и ведущего себя неуважительно, или студента, в очередной раз посеявшего чертов телефон.
Плохая мать всегда остается на «окольном пути». Хорошая же изо всех сил старается удержаться на «большой дороге», для чего ей необходимо критически оценивать себя и контролировать эмоции, строго придерживаться собственных границ и сохранять настроенность на ребенка. Если же она замечает, что пошла «окольным путем», то извиняется и сразу начинает восстанавливать отношения с ребенком.
16
С признанием реальности пришел гнев и чувство, что меня
предали. Это нормально?
Что ж, это не «нормально» в любящей семье, но совершенно естественно для нелюбимой дочери, на которую, к ее удивлению, может обрушиться волна сильных и подчас противоречивых эмоций, когда она начнет понимать, что с ней произошло. Это в кино героев охватывает чувство облегчения, а в жизни все бывает иначе. Признание реальности порой оказывается невероятно болезненным (в конце концов, вы небеспричинно защищались с помощью отрицания), и вас может удивить и даже потрясти сила собственной эмоциональной реакции. Как написала мне одна женщина: «Я просто не могу осознать, кем надо было быть, чтобы проклинать маленького ребенка и наказывать его только за то, что он таков, какой есть. Мой гнев является из ниоткуда, незваным». Я помню собственную неукротимую ярость, которую испытала, когда мне было за 20. И несмотря на психотерапию, эта злость преследовала меня и потом.
Процесс осознания может вызвать к жизни воспоминания, которые вы прежде блокировали или переписывали в соответствии с семейным сценарием. Такие сценарии часто объясняют все происходившее вашим характером и недостатками, и понимание того,
что вас попросту обманывали, становится эмоциональным потрясением. Вот примеры подобных сценариев: «Это произошло, потому что ты была неуправляема»; «Ты белая ворона»; «С тобой невозможно ладить» и т.д. Это «невозможно» было главным словом в сценарии моей матери. Вы можете злиться не только на мать, но и на всех, кто хранил молчание или поддерживал сценарий. Это могли быть ваш отец, братья и сестры, бабушки и дедушки и любые другие люди, которые не защитили вас. Вам может быть очень не по себе,
особенно если раньше вы думали, что эти люди любили вас в детстве; чувство,
охватывающее вас сейчас, — это ощущение, что вас предали.
Вы можете злиться и на себя за то, что столько лет топтались на месте или пытались задобрить мать и других людей. Если раньше вы считали, что, «кто старое помянет, тому глаз вон», то теперь ваши прежние установки потерпели крах.

К слову, проработка гнева и других эмоций — часть процесса открытия и исправления.
Гнев приковывает вас к матери и семье, что может мешать освобождению. Это противоположный вариант вопроса «почему ты меня не любишь?», только теперь он звучит как «почему ты так со мной поступала?» И это еще один вопрос, которым вы должны перестать задаваться. Не имеет значения, что двигало вашей матерью. Значение имеете вы сами и те последствия, которые имело для вас несчастливое детство.
Единственное и самое важное, что вы можете для себя сделать, — это осознать, что обычно детям, эмоциональные потребности которых не удовлетворялись, не хватает эмоционального интеллекта. Главная его составляющая — управление эмоциями, в том числе вызванными процессом осознания. По мнению некоторых специалистов, ненадежную привязанность можно рассматривать как комплекс дезадаптивных поведенческих схем,
усвоенных в силу невозможности управлять эмоциями. К счастью, эмоциональный интеллект — это комплекс навыков, которые можно развить.
Дополнительно о гневе см. ответ на вопрос № 54.
17
Должна ли я простить ее, чтобы исцелиться?
Лично я так не считаю, но многое, разумеется, зависит от того, что вы понимаете под
«прощением». Давайте для начала посмотрим, что говорится о слове «простить» в толковом словаре. Это значит:
1. Перестать испытывать гнев или обиду (в чей-то адрес) за оскорбление, проступок или ошибку.
2. Больше не чувствовать гнева или желания наказать (за оскорбление, проступок или ошибку).
3. Простить долг.
Поскольку гнев приковывает вас к матери и сохраняет вашу активную вовлеченность и реактивность, первое определение вроде бы указывает на то, что прощение ускорит процесс исцеления. Затем, однако, мы переходим ко второму определению, и тут все осложняется,
поскольку речь идет уже не о том, чтобы не гневаться на совершившего действие, а о том,
чтобы перестать гневаться на само действие. Нам и так трудно бывает признать, что наше детство было отравлено материнской нелюбовью — этому мешают уязвимость, склонность не доверять своим ощущениям, отрицание и привычка считать жестокое обращение нормой,
а также всепоглощающая потребность в любви и чувстве принадлежности семье. Поэтому гнев, вызванный тем, как с нами обращались, и, что важнее, твердая уверенность в том, что это было неправильное обращение, очень важны для исцеления — они помогают уравновесить все вышеописанные чувства.
Если под «прощением» понимать готовность все спустить матери с рук и перестать считать ее ответственной за произошедшее, то такое прощение почти наверняка станет препятствием в процессе выздоровления. Буря эмоций, чувства вины и стыда сопутствуют одному лишь признанию проблемы, а затем и ее решению, поэтому, приняв такое определение прощения, вы вновь окажетесь на привычной карусели. Тем более если вы

продолжаете поддерживать контакты с матерью. В статье с красноречивым названием
«Эффект коврика для вытирания ног» Лора Лачис с соавторами отмечают, что прощение приносит пользу лишь в том случае, если обидчик меняет свое поведение. А если слова «я тебя прощаю» понимаются матерью так, что она может вести себя по-прежнему, то вы в беде.
В то же время если для вас «простить» означает «освободиться», тогда, возможно, это будет последняя остановка на вашем пути к исцелению. Вы становитесь сильнее, стараетесь расстаться со старыми привычными схемами поведения и освободиться от влияния матери,
и прощение такого типа может стать частью этого процесса.
Я не простила свою мать в том смысле, который стоит за вторым значением словарной статьи, но уже много лет назад освободилась от нее. Я вспоминаю ее, только когда пишу о ней, а также, только уже совсем с другим настроением, когда делаю что-нибудь замечательное и полное любви для своей дочери. Не будь моя мать такой, какой она была, я сама не стала бы той матерью, которой являюсь.
Итоги и уроки
Как бы мы ни назвали первый шаг — признанием реальности, осознанием или открытием,
как в моей книге «Нелюбимая дочь», — это неизбежно период бурных переживаний,
вызванных ответами на вышеперечисленные вопросы. Это время то волнующее, то страшное,
переоценки себя, печали и страданий. Оно может укрепить вашу связь с собственным «я»
так, как вы прежде и не мечтали, и при этом накрыть волной острого чувства оторванности от других. Просто признав правду, вы можете вновь разжечь в себе основной конфликт, так что один день будете на подъеме, а другой — в упадке. Эмоциональные качели будут бросать вас от ясного понимания происходящего к полному смятению чувств.
Однако этот этап знаменует собой поворот не только в том, как вы видите и понимаете свои отношения с матерью, но и в вашем восприятии самой себя как ее дочери. Степень осознания может меняться, но оно уже никуда не исчезнет. Возможно, вы удивитесь,
услышав однажды внутренний голос: «Это никогда не зависело от меня, все дело было только в ней».
Самый важный итог: настало время разобраться, какое влияние было на вас оказано и какие поведенческие схемы вы выработали, чтобы приспособиться к обстоятельствам. Далее мы рассмотрим остальных членов вашей семьи и ответим на связанные с ними вопросы. С
признанием приходит перенос ответственности, одновременно освобождающий и трудный.
В ваших силах спланировать путь, которым вы хотите двигаться дальше. Каждый ответ вызывает к жизни новый вопрос, и может казаться, что обрести себя — значит безнадежно заблудиться.
Однако у вас есть навигатор — эта книга и «Нелюбимая дочь». Поиск новых ответов вдохнет в вас силы для дальнейшей борьбы.
Куда мне двигаться: заметки и соображения
__________________________________________________________
__________________________________________________________

__________________________________________________________