Польстер И., М. - Интегрированная гештал... Ирвин Польстер, Мириам Польстер
 Скачать 1.66 Mb.
|
|
Сам терапевт – инструмент терапии Джойс Кэри говорил, что искусство – это сочетание фактов с отношением к 1 этим фактам. Терапевт, как и художник, исходит из собственных чувств, используя свое психическое состояние как инструмент психотерапии. Художник, чтобы изобразить де- Cary, Joyce, Art & Reality. New York: Doubleday and Co., Inc., 1961. 1 рево, должен пообщаться с настоящим деревом; так и психотерапевт должен повер- нуться к конкретному человеку, с которым он вступает в контакт. Терапевт откликается на все, что происходит между ним и пациентом. Он получает и возвращает каждый элемент взаимодействия и развивает его таким образом, чтобы это стало частью тера- певтической динамики. Когда голос пациента становится грубым, терапевт может сказать: "Я начинаю чувствовать себя как беспомощный ребенок". Или, отражая возбуждение пациента, те- рапевт может пофантазировать, каким товарищем по команде был или сейчас является его пациент. Порой терапевт может испытывать усталость, смятение, удивление, злость, сексуальное возбуждение, испуг, заинтересованность, оторванность, пресыщение и т.д. Все эти реакции – информация как о терапевте, так и о пациенте. Они являются важной частью терапевтического опыта. Такой опыт терапевт может получить, даже если просто описывает свои чувства и наблюдает, какой эффект вызывают его замечания. Например, терапевт заявляет, что ему скучно. Пациент может ответить, что пришел сюда не для того, чтобы развлекать терапевта, или что такое замечание сковывает его. Что бы ни произошло – все "льет воду на мельницу" терапевта. К примеру, терапевт поинтересуется, почему перспектива развлекать терапевта вызывает у пациента протест. Ответ зависит от того, насколько пациенту важно быть интересным в глазах терапевта или вообще интересным в жизни. Тот, кого сковывает скучающий терапевт, может оказаться особенно чувствительным к тому, какое впечатление он производит на других людей, и беспокоиться о том, как стать интересным. В другом случае терапевт может не выражать свои чувства вслух, а проигрывать их: например, взять своего пациента за руку, когда тот плачет, не отвечать на его вопро- сы, если они смущают его, одалживать пациенту деньги, когда он в них нуждается, про- являть сочувствие, смеяться над забавными ситуациями, говорить пациенту или паци- ентке, что у него привлекательная внешность. Терапевт также может выражать чувства в собственных фантазиях, представляя в метафорической форме характерные особенности пациента. 27-летний Чарльз, считал себя гомосексуалистом, но пытался вернуться к гете- росексуальности и ухаживал за девушкой. Он много говорил об этом, но в общих чер- тах, оставляя пробелы в рассуждениях, и занимал скорее выжидательную позицию. Я дал волю своей фантазии, и передо мной возник весьма зловещий образ Чарльза в виде дьявола в развевающемся плаще, мерцающем зелеными и красными искрами. Затем я увидел женщину. Она была обнаженной и страстно желала Чарльза. Ее возбуждала ско- рее дьявольская магия Чарльза, нежели желание, которое он испытывал. Эта женщина представлялась мне одновременно моей женой, и матерью, и подружкой Чарльза. Чарльз-дьявол должен был снять свой плащ, чтобы обернуться человеком. Он был в замешательстве и не знал, что делать. Пока он колебался, я схватил женщину и овладел ею. Когда я закончил рассказывать о своей фантазии и открыл глаза, то увидел взволно- ванное лицо Чарльза. Он вдруг стал говорить о своем отце. Мой рассказ напомнил ему о нем. Я не показался Чарльзу отвратительным, хотя отца он считал отвратительным безответственным человеком, который был трижды же- нат. И вдруг Чарльз понял, что три женитьбы отца означают, что он был активным че- ловеком, который не привык ходить вокруг да около! Он был поражен открывшимся ему новым образом отца и моей дерзостью. Вскоре после этой сессии он встретил дру- гую женщину, с которой испытал удовольствие от интимной близости, уже не огляды- ваясь назад. Кроме того, у него появилось и много других впечатлений, которые повли- яли на его сексуальное становление. Описанный опыт был одним из многих. Область взаимодействия, в которой уместны или даже незаменимы чувства са- мого терапевта, чрезвычайно велика. Переживания терапевта занимают центральное место не только в гештальт-терапии, но и в экзистенциально ориентированной психоло- гии, а также в терапии гуманистического направления. Польза от переживаний самого терапевта превосходит любые эффекты терапев- тической интервенции. Когда терапевт прислушивается к себе, он не только оживляет для пациента что-то уже существующее, но и вызывает новые впечатления, которые ис- ходят как от него самого, так и от пациента. Можно сказать, что он не только дает об- ратную связь, но и является полноправным участником создания нового опыта. Он не просто катализатор, который только способствует химической реакции, но сам не меня- ется. Терапевт изменяется сам, он становится более открытым к переживаниям пациен- та, которые получает из первых рук, обнаруживая вместе с пациентом открывающиеся возможности. Например, представьте, что терапевт обнаруживает в себе слишком жесткую требовательность, которая мало поддается оправданию, и периодически попадает в соб- ственный "капкан". Дело терапевта – осознать эту черту своего характера и принять ее как часть терапевтической линии. Если же он пренебрежет этим и ограничится только работой с симптомом пациента, то создаст дистанцию, пожертвует живым взаимопони- манием и ограничит возможности своего личного развития. Если же он признает жест- кость частью собственной личности, то сумеет "высвободить" свои способности к со- страданию. Он также может обнаружить собственное фрустрирующее поведение, как это сделал Ф. Перлз. Перлз часто говорил об искусстве фрустрации , несмотря на то, 1 что ценил свои собственные нежные чувства. Если признать и поддержать жесткость в характере человека, дать ей возможность стать живой частью взаимодействия терапевта с пациентом, можно получить значительно более важный источник для соглашения, чем терапевтический контракт. Если терапевт игнорирует эти качества в себе, он, ко- нечно, может хорошо работать с людьми, но при этом останется "исполнителем техник", который будет управлять пациентом, а не чувствовать и жить в терапевтиче- ском пространстве. Более того, для терапевта важно чувствовать свободу, иначе он рискует приту- пить свой главный "инструмент" – самого себя. Случается, что ему необходимо на вре- мя "приглушить" свои реакции ради пациента, который не может их вынести. И все же терапевт вправе сказать, что ему скучно, когда это действительно так. Бывает время, когда, он может позволить себе заскучать, зная, что он сумеет развеять скуку, если этого не сделает сам пациент. Однако для этого у него не так много возможностей. Плата окажется слишком высокой, если он все-таки рискнет отказаться от чувства легкого возбуждения, которое испытывает, когда работает хорошо. Как умывающийся кот или взломщик сейфов, который стесывает кончики своих пальцев, терапевт должен посто- янно оттачивать свое мастерство. Очевидно, что такое отношение к внутренним переживаниям терапевта содер- жит и опасность. Спонтанность не является непременным условием успеха, хотя и мо- жет быть индивидуальным стилем работы. Нужен талант и вкус к работе для таких от- ношений между пациентом и терапевтом, которые дают возможность проявиться их це- лям и интересам. С другой стороны, есть опасность, что теоретическая ориентация, ко- Perls, F.S., Gestalt Therapy Verbatim. Moab, Utah, Real People press, 1969. 1 торая является скорее руководством, чем гарантией успеха, может восприниматься как "сертификат качества" и сковывать терапевта в рамках заданных правил. Свободное выражение приносит более ощутимый эффект, когда терапевт несет ответственность за последствия своего поведения. Избегая ответственности за послед- ствия, мы получаем лишь поверхностную свободу и одновременно устанавливаем сте- ну отчуждения между собой и пациентом. В результате возникает не система свободной ассоциации, а то, что Перлз назвал "свободной диссоциацией" . До некоторой степени 1 это напоминает вариант, описанный Пиаже – двое болтают о пустяках, каждый из них 2 занят собой и мало обращает внимания на то, что происходит внутри другого. Свобод- ные ассоциации как упражнение могут быть вполне плодотворными. Они помогают че- ловеку ориентироваться в собственных потребностях, делать свободный выбор. Сво- бодная ассоциация и свободный выбор отличаются друг от друга, как пассивное вос- приятие и активное творчество. Пассивно воспринимающий человек находится во вла- сти своих свободных ассоциаций, а творящий – прикладывает руку к их созданию. Приверженцы спонтанного поведения, которые придают большое значение свободным ассоциациям, обычно отговариваются тем, что исходят из естественного закона хода вещей. Процесс свободного выбора открывает перед человеком возможность самому создавать свою жизнь. Терапия слишком хороша, чтобы ограничиваться лечением Перед психотерапией встал новый вопрос: может ли теория пойти дальше так называемого, лечения и личностного роста и быть полезной также и для развития об- щества? Каково было бы, например, жить в гештальтистском обществе? Такая постановка вопроса относительно нова для психотерапии, так как психо- терапевты до недавнего времени были "привязаны" к своей практике. Сегодня психоте- рапевты выступают на первый план, ориентируя людей к новым ценностям и поведе- нию. Мы больше не ограничиваемся только работой с больными. Традиционный под- ход к психотерапии как к лечению теперь кажется очень наивным. Согласно ему, обще- ство устроено таким образом, что любой психически нормальный человек может сам найти себе достойное место в жизни. И лишь те, кого считают "ненормальными" или "одержимыми", не могут сами найти себе применения. Мы только "лечили" людей до тех пор, пока не стало ясно, что "психическая болезнь" – это социальное клеймо на че- ловеке. Позже появился термин "рост". Сегодня большая часть людей приходят к поиску лучших форм жизни, мало думая о лечении, заботясь скорее о самосовершенствовании и личном развитии. Возбуждение чувств стало важнее, чем мотивация. Формы взаимоотношений привели к большему возбуждению чувств, вызывающему переживание глубокой близо- сти и теплоты между чужими или едва знакомыми людьми. Терапевтические группы как мини-сообщества имеют большое значение и для "лечения", и для личностного раз- Perls, F.S., Lectures in Fagan, J., and Shepherd, I., Eds., Gestalt Therapy Now. Palo Alto, California: Science & 1 Behavior Books, 1970. Piaget, Jean, The Language & Thoughts of Child. New York: The World Publishing Co., 1955. 2 вития. Следующий шаг психотерапии ведет к влиянию на общественный климат, так как никто не может избежать психологического воздействия социального окружения. Сейчас психотерапевты и люди, работающие в смежных областях, устремились в сферу социологических проблем. Автор книжного обозрения в "Нью Йорк Таймс" Маршалл Берман пишет: "В свое время наши деды и прадеды прислушивались к писателям, мы же все больше и больше поворачиваемся в сторону социологов, антропологов, психологов, чтобы пролить свет на нашу жизнь. Можно представить, что сегодня Эрик Эриксон – это наш Толстой; Оскар Льюис наш Лоуренс; Маргарет Мид – Джордж Элиот; Клод Леви-Стросс мог бы предоставить нам антропологическое путешествие в мир Мелвила или Конрада; Дэвид Рисман мог бы быть нашим Теккереем, а возможно, и Флобером; Р.Д.Лэнг, который в молодости претендовал на роль нашего Достоевского, теперь, в зрелом возрасте, стал скорее нашим Гессе". Несмотря на то, что такие взгляды приобретают все больше приверженцев, не все к ним прислушиваются. Мощный вызов, как всегда, пришел от материалистически ориентированных людей, которые верят, что курица в кастрюле у каждого – это верши- на человеческих потребностей. Материальные потребности (вроде пищи) сами по себе, кажется, преобладают над любыми другими соображениями и привлекают внимание людей и их правительств. Духовная жизнь, отступает на второй план, лишь иногда от- давая должное увядающей религии. Психотерапии приходится начинать из слабой по- зиции. Однако наше наступление на материализм уже началось с началом работы психологов в промышленности, консультирования правительств и других социальных институтов. 2. ЖИВАЯ ФИГУРА "Однажды я пытался убедить Бихевиориста в том, что, он уходит от многих проблем и фактов, если говоря о самце птицы, называет ее "стимулом". Вольфганг Келер Много лет назад один из наших коллег стал собирать шуточную коллекцию "за- конов". Это набор печальных житейских истин: беда не приходит одна; бутерброд все- гда падает маслом вниз; в каждой шутке есть доля правды; и, наконец, закон, который касается нас в данный момент: – не все так просто как кажется. Простые эксперименты ранних гештальт-психологов по исследованию восприя 1 - тия открыли путь для изучения того, как мотивация влияет на ощущения Позже они 2 легли в основу терапевтических взглядов Перлза . Перлз использовал закономерности 3 восприятия для создания сначала психотерапевтической системы, а затем гуманистиче- ских представлений о человеческом существовании. Фон опыта Гештальт психологи изучают динамику процесса восприятия. По их теоретиче- ским представлениям восприятие не является просто пассивным процессом. Человек структурирует и навязывает правила своему восприятию. Он организует восприятие поступающих сенсорных впечатлений в первичный образ – фигуру, которая отчетливо видна на определенном "заднем плане" – фоне. Фигура может быть мелодией, которая выделяется из гармонического фона или зрительным образом, который изображает нечто реальное, на фоне абстрактных линий. Фигура, будь то простой элемент или сложный образ, выступает из фона как ре- льеф, который привлекает внимание и имеет отчетливые границы. Фигура имеет мно- жество деталей, которые можно внимательно изучать, сосредоточиваться на них и даже фиксироваться. Другая важная характеристика восприятия – стремление к завершенности. Фи- гура видится как завершенный очерченный образ – в некоторых случаях человек даже сам "заполняет" недостающие детали. Например, когда мы смотрим на эти отдельные точки и видим круг: [в книге приведен рисунок окружности, состоящей из точек]. Это не просто рефлекторное стремление соединить воспринимаемые части, а главный персональный рефлекс. Он часто не совпадает с факторами социальной жизни, которые прерывают людей в процессе достижения того, что им хочется. Незаконченные Kohler, W., Gestalt Psychology. New York: New American Library of World Litarature Inc. 1959. 1 Bearslee, D. and Wertheimer, M., Eds., Reading in Perception. Princeton, N.Y.: Van Nostrand, 1959. 2 Perls, F.S., Ego, Hunger & Aggression. London: George Allen & Unwin, 1947; Perls, F.S., Hefferline, Ralph 3 and Goodman, Paul, Gestalt Therapy. New York: Julian Press Inc., 1951. действия насильственно "отправляются на задний план", где они и остаются, порождая неприятные ощущения и отвлекая человека от того, чем он занимается. Во время терапевтической сессии Пегги осознала, что с раннего детства никогда не садилась на колени к своему отцу после того, как мать однажды отругала ее за это. С тех пор она приучила себя соблюдать дистанцию, даже при выборе мужа она обращала внимание только на тех мужчин, которые, как ей казалось, не стремились к физической близости. Пегги добивалась этого разными способами– от мускульной блокады ощуще- ния тепла (физиологическая защита) до убеждения, что если человек вступает в близ- кие отношения с другими людьми, он может попасть в беду (идеологическая защита). Она постоянно боролась со своим стремлением к завершению прерванного ранее дей- ствия (возможно всей серии действий, и колени отца были первым опытом близости). С точки зрения гештальт-теории Пегги не будет удовлетворена до тех пор, пока не после- дует своему стремлению и не завершит прерванного действия. К этому она еще не го- това. Но пока она может сопротивляться, возможно, это останется центральной про- блемой ее развития. Она будет оставаться ребенком, испуганным невротическими роди- телями. Когда Пегги наконец, решиться получить удовольствие от приближения к муж- чине, потребность в близости станет ясной и неоспоримой, и только тогда она сможет стать взрослой женщиной, знающей собственные потребности и живущей ими. У фона нет такого "магнетизма". Он не оформлен и не имеет четких границ. Его главная функция – создавать контекст, который помогает восприятию фигуры, слегка направляя интерес к ней. В идеале фигура и фон могут меняться местами, порой это происходит моментально. Фон является источником для возникновения новой фигуры. Вам достаточно только бросить взгляд из окна, чтобы почувствовать как свобод- но блуждает ваше внимание от одной части панорамы к другой. Сначала ваш взгляд притягивает дерево. Внезапно птица вспорхнула с ветки, и вы следите за ее полетом в небе. Облако необычной формы отвлекает вас от полета птицы, и вы упражняетесь в ассоциациях. Рядом остановился молоковоз. Вы уже не видите птицу или облако, а только слышите скрежет тормозов и грохот молочных бутылок. Вы наблюдаете за пле- чами водителя молоковоза, видите, как устало он тащит ящик с бутылками, яйцами и сыром. Беспрепятственно перетекают впечатления. Фигура в любой момент может пе- рейти в фон, а фон может превратиться в фигуру. Однако, такой простой ход – только одна сторона дела. Из исследований по вли- янию мотивации на восприятие становится очевидно, что человек не только структури- рует материал в сжатые впечатления, но также редактирует и подвергает цензуре то, что видит и слышит. Его восприятие соответствует внутренними потребностями. Напри- мер, на неопределенные стимулы голодный вероятнее всего будет реагировать, как на еду. Таким путем внутреннее переживание "расцвечивает" и определяет текущие впе 1 - чатления. Как голодный человек видит еду даже там, где ее нет, так неудовлетворенный человек в своей повседневной активности отрабатывает прошлое незавершенное дей- ствие. То, что мы называем фигурой или фоном, гораздо сложнее, чем простое воспри- ятие, о котором говорили ранние гештальт-психологи. Исходя из этого основного поло- жения, мы приходим к пониманию, что общечеловеческие интересы отражают есте- ственные потребности. Вся жизнь одного человека может быть фоном для настоящего момента – и многие важные события могут испариться в фоне, как дым. McCleland, D.C. and Atkinson, J.W., The projective exression of needs: I. The effect of different intensities of 1 the hunger drive on perception. Journ.Psych.25:205-222;1948. Три элемента образуют фон жизни: 1. Прошлый опыт. Такие качества, как доброта, способности, амбиции и т. д., дают ориентацию в жизни и влияют на впечатления, которые выплывают из фона в на- стоящий момент. Это означает, что действия или мысли, гармонирующие с этими каче- ствами, выделяются в фигуру из фона с большей готовностью, чем те, которые с этими качествами несовместимы. Если чей-то фон содержит в себе доброту, такому человеку будет легче "про- явить" фигуру мягкости и симпатии, чем тому, чей фон окрашен садистическими пред- ставлениями. Например, если человек не может смириться с тем, что он гомосексуа- лист, все его поступки с гомосексуальным "подтекстом", либо будут нейтрализованы, либо вызовут смятение и тревогу. Если даже само слово "гомосексуализм" табуировано, то переживания, связанные тягой к мужскому полу, грубостью по отношению к женщи- нам и т.п., едва ли будут осознаваться человеком. Моралисту трудно разрешить себе думать о сексе или дать волю чувствам. Но если это происходит, то возникающие при этом неприятные переживания могут варьироваться от легкого дискомфорта до паниче- ского состояния. Задача психотерапевтической работы заключается в том, чтобы менять восприя- тие фона таким образом, чтобы новый опыт прямо сейчас гармонировал с натурой че- ловека. Он должен открыть для себя, что такие переживания означают совсем не то, за что он их принимал, и что они безусловно полезны. Этот опыт изменяет фон, и жизнь человека становится гармоничней. Неожиданное возникновение новой фигуры из глу- бины фона, где она раньше была едва заметной или вовсе не признанной, вызывает сильные ощущения. Это может быть или веселое возбуждение у искателей приключе- ний, или тревога и шок у тех, чей фон "затуманен". Закрывая части фона, человек дела- ет осторожные попытки избежать боли от своих "спрятанных" свойств и переживаний. В результате фон не так легко становится источником новых фигур. Смена фигуры и фона – это основа изменений в жизни. В идеале фон существо- вания, который под воздействием обстоятельств не может образовать новую фигуру, не должен вызывать переживаний. В процессе терапии можно встретить всевозможные варианты безумия, начиная от паранойи и кончая психопатией. Можно столкнуться с чьей-то добротой и с чьей-то жестокостью; докопаться до "залежей" легковерия, мсти- тельности, соперничества, отвращения, зажатости, пассивности, упрямства и других особенностей, играющих определенную роль в отношениях фигуры и фона. Ясность и полнота жизни зависят от размеров фона, который способен порождать фигуру. Только в полноценной фигуре могут существовать вместе свобода и витальность. Непереноси- мый восторг трансформируется в тревогу. Когда фон имеет "потайные карманы", он не может быть основой для активизации впечатлений, способных вызывать восторг. Люди, у которых фигуры появляются вынуждено или не имеют фоновой поддержки, теряют глубину переживаний, которая есть у тех, у кого развитие фигур из богатого фона про- текает естественно и легко. Это справедливо и для "репертуаром личного опыта". Отношения фигуры и фона схожи с теми, которые определяют черты характера человека. Когда человек пла- вает, путешествует, работает за станком, сажает цветы, ездит на мотоцикле, делает вино, пишет картину, прыгает с парашютом, он расширяет фон для развития новых фи- гур. Другими словами, когда фон переживаний становится более разнообразным, чело- век гармоничнее "вписывается" в самые разнообразные жизненные ситуации. Разнооб- разие личного опыта обеспечивает приемлемый фон для всего, что может с ним про- изойти. Эта закономерность косвенно подтверждает правоту родителей, которые не бо- ятся перегрузить детей знаниями и обучают их танцам, музыке, посещают с ними му- зеи, учат сажать цветы, отправляют путешествовать и т.д. Заботиться о расширении своего фона очень предусмотрительно -, так как благодаря этому новый опыт становит- ся более чувственным. Об этом хорошо говорили поэты. Китс, например, так описал в сонете свое восхищение Гомером в переводе Чапмена : 1 Бродя среди наречий и племен В сияньи золотом прекрасных сфер, В тиши зеленых рощ, глухих пещер, Где бардами прославлен Аполлон, Я слышал о стране былых времен, Где непреклонно властвовал Гомер, Но лишь теперь во мне звучит размер, Которым смелый Чапмен вдохновлен. Я звездочет, который видит лик Неведомой планеты чудных стран, А может быть, Кортес в тот вечный миг, Когда исканьем славы обуян, С безмолвной свитой он взошел на пик И вдруг увидел Тихий океан. <1816> Еще проще написал об отношении фигуры к фону Айткен: "Мелодия, что слышал я с тобой – не просто песня. А хлеб, что ели вместе мы – не просто хлеб". Между фигурой и фоном существует неизбежное взаимодействие, но нет гаран- тии, что оно оживет, если не получит доступа ко всем индивидуальным характеристи- кам и опыту человека. В фоне содержатся и главные жизненные ориентиры человека, созданные на ос- нове философии, религии, собственных убеждений. Хелен была воспитана требовательной матерью, которая придерживалась стро- гой морали. Сама Хелен мечтала непременно стать хорошей матерью и испытывала при этом серьезные трудности. Она хотела быть беспристрастной к своим детям и одно- временно чувствовала, что предъявляет непомерно высокие требования к себе и к своей семье. В результате она постоянно была измученной, раздражалась на детей и одновре- менно чувствовала себя виноватой в том, что они такие. Ее совершенно измотали про- тиворечия между желанием дать свободу себе и своей семье и одновременно оставаться идеальной хозяйкой, соответствующей традиционным представлениям. Однажды во время терапевтической сессии я предположил, что этот конфликт можно разрешить, по- ставив "человеческие ценности" выше "материальных". Ее лицо просветлело, Хелен мгновенно осознала, что при таком подходе к проблеме ей нетрудно будет избавиться от Перевод Игн.Ивановского 1 стандартов своей матери, которые приводили ее в отчаяние, но казались правильными. Она сумела последовать тем представлениям, которые были хороши для нее самой. Сердечность Хелен и ее способность любить в этом новом контексте могли проявиться как фигура. 2. Незаконченные дела. Существует апокриф, который рассказывают в разных вариантах: про Баха, Генделя, или Гайдна. Однажды, когда пожилой маэстро ложился спать, он услышал, как его друг играет на клавикорде. Друг играл хорошо, мелодия раз- вивалась, но вдруг оборвалась на доминант-аккорде! В те дни было незыблемым пра- вилом заканчивать музыкальное произведение двумя аккордами: сначала "доминант", потом "тоника". Маэстро метался по комнате, затем лег в постель, но уснуть не смог. Он спустился вниз и сыграл на клавикорде правильный конец мелодии. Всякий опыт как бы повисает в воздухе до тех пор, пока он не завершен. У большинства людей есть склонность к незавершенным действиям. К счастью, в водово- роте жизни многие из таких действий забываются. И хотя большую часть опыта вполне можно было бы оставить незавершенной, опыт ищет завершения. Когда это стремление приобретают достаточную силу, человек становится рассеянным, излишне осторож- ным, апатичным, у него появляются тревога и навязчивости. Если человек не решается высказать начальнику свое мнение, приходя домой, он ругает детей. Вероятнее всего, это ничего ему не даст, так как является лишь неудачной попыткой завершить то, что осталось незавершенным. Примеров такого поведения множество. Нимфоманка, мечет- ся в поисках удовлетворения, которого не может достичь. Человек все время повторяет одно и то же, потому что ни разу не почувствовал, что его услышали. В обоих случаях срабатывает эффект незавершенного действия. Так же обстоит дело и в психотерапии. За многими распространенными жалоба- ми можно обнаружить незавершенные дела. "Я никогда не говорил своему отцу, что чувствовал себя униженным, когда он не уделял мне внимания..." или "Мне хотелось стать художником, а родители настояли на том, чтобы я стал врачом..." Эти и подобные жалобы часто слышит психотерапевт. Если незавершенные ситуации достаточно значи- мы для него, человек не будет удовлетворен. И неважно, насколько он успешен в других областях, ему необходимо завершить эти ситуации. Нужно вернуться к ним или завер- шить аналогичные ситуации в настоящем. Женщина, которой в детстве запретили си- деть на коленях у отца, может сделать это в своем воображении или в реальной ситуа- ции с кем-то другим и пережить удовлетворение и радость, которых не она могла испы- тывать раньше. Когда в настоящем наконец удается завершить и пережить незакончен- ное действие, власть старого незавершенного переживания отступит и даст возмож- ность жить дальше. Какое бы незаконченное дело ни стало центром существования человека, оно всегда будет мешать его жизни. Когда на человека не давит груз незавершенных дел, он свободен в выражении своих интересов до тех пор, пока что-нибудь другое не привле- чет его внимание. Это естественный процесс, и живущий в таком ритме чувствует себя активным и приспособленным к жизни. На пути этого процесса возникают два полярных препятствия. Первое – навяз- чивость или настойчивая необходимость завершить старое незаконченное дело, которая ведет к ригидной связи между фигурой и фоном. Второе – подвижность сознания, по- чти не оставляющая возможности почувствовать, что происходит, потому что фокус внимания слишком быстро меняется, препятствуя завершению. В первом случае человек может быть одержимым, скажем, сексом, успехом, фи- лателией и т.п. Его жизненные впечатления сразу ограничиваются этими навязчиво- стями. Он "удерживает" свое незавершенное дело как центр гравитации, который без- раздельно властвует над ним и притягивает, как магнит. Один гость на вечеринке, помешанный на сексе, гадает, хочет ли женщина, кото- рая предложила ему выпить, лечь с ним в постель. Другой, "зацикленный" на карьере, раздумывает над тем, как добиться поддержки влиятельных людей, которые улыбаются ему. Одержимый филателист, получив письмо от своего близкого друга из Замбии, бу- дет в восторге от новой марки на конверте. Такая ригидность в выборе фигуры мешает возникновению ярких впечатлений и обедняет жизнь. Подобные интересы не всегда но- сят патологический характер, иногда они могут доставлять много удовольствия. Глав- ная опасность для таких людей состоит в том, что их жизнь останется бесплодной. Как правило, они ужасные зануды. На другом конце "спектра" находятся излишне переменчивые люди, которые не в состоянии установить связь между двумя событиями. У них очень мало возможностей для какого-либо развития фигуры, для завершения или осмысления, потому что внима- ние слишком быстро переключается с одного на другое. Они всю жизнь будто пребы- вают в состоянии свободного ассоциирования, при этом они скорее жертвы, чем творцы своих мыслей и поступков. Их заблудшие души никогда не находят мира и покоя. На патологическом уровне это, конечно, маниакальный психоз. На уровне житейском та- кие люди почти не получают удовлетворения, даже если занимаются важными делами. На первый взгляд они могут казаться активными и вполне приспособленными и порой удивительно, что у них не все в порядке. Они не могут интересоваться одним и тем же достаточно долго, поэтому часто испытывают мучительную скованность . У них отсут- ствует ощущение начала и конца, которое проводит границу действия. Они "застрева- ют", так как не способны идентифицировать завершенный отрезок жизни. Может показаться, что необходимо непременно знать, какое стечение обстоя- тельств приведет к завершенности. В действительности это не так. Требуется опреде- ленная мудрость, чтобы понять, когда что-либо закончено. Здесь мы не говорим о таких стереотипах, как конец рабочего дня или отпуска, окончание школы или развод. В соот- ветствии с такими нормами однажды начатое нужно непременно завершить, к примеру, закончить колледж или достричь газон. Когда уникальное собственное чувство завершенности становится для человека первостепенным, он может оставить газон недостриженным и пойти играть в тотализа- тор на ипподроме. Будет ли действие считаться законченным, зависит от его иерархии ценностей и способности почувствовать, что для него хорошо в данный момент. С дру- гой стороны, причудливый способ завершения может быть лишь отказом от общепри- нятых представлений, будь то окончание колледжа или стрижка дурацкого газона. Для завершения жизни не существует формул, как у художников или писателей, по которым они определяют, когда их творение закончено. К слову сказать, в наше время представ- ление о завершенности в искусстве совершенно иное, чем раньше. Многие из тех, кто руководствуется привычными представлениями об окончании, бывают шокированы и разочарованы, столкнувшись с незавершенным романом, музыкальным произведением, картиной. Художники по-разному относятся к этому. Один придерживается старых тра- диций, другой может не обращать внимания на то, что его представления далеки от об- щепризнанных. |