Наумова Г.Р. Историография истории России. Историография истории россии
 Скачать 2.61 Mb.
|
Раздел V. Советская историческая наукаСоветская историография прошла в своем развитии несколько этапов, связанных с эволюцией идеологических установок в советском обществе, методологическими поисками, накоплением исторической информации, со сменой поколений историков, что в совокупности в конечном итоге стимулировало изменение ориентиров в интерпретации истории страны. Проблема периодизации советской исторической науки обсуждалась специалистами неоднократно. Выдвигались различные критерии периодизации, однако при всех разногласиях большинство ученых согласны в том, что советская историческая наука являлась институтом советского общества, надстроечным явлением, потому этапы ее развития совпадают с этапами развития самого общества. Советские историки обратили внимание и на то, что развитие советской исторической науки, как марксистской по методологическим основам, уходит корнями в предреволюционный период. Высказывалось также мнение, что главным критерием периодизации может и должна стать идейная борьба с чуждыми течениями и концепциями. В соответствии с этим подходом до 1917 г., когда ленинская концепция была еще неизвестна, не могло быть и марксистской науки. Одновременно ленинская марксистская концепция по существу противопоставлялась другим марксистским концепциям того времени. Некоторые историки стремились установить жесткую связь политики и хода развития советской исторической науки. В советской историографии был накоплен значительный опыт движения от характеристики проблемной историографии к общей картине развития историографии. Такой способ поиска рубежей развития науки также дал свои результаты. Был поднят вопрос об особенностях национальных исторических школ и этапах их становления. Обсуждали историки и проблему историографического обособления исторических дисциплин, близко примыкающих к идеологии, в частности истории КПСС или истории мирового рабочего движения. Одновременно обращалось внимание на отсутствие грани между марксизмом и советской исторической наукой. Большинство советских историков придерживалось точки зрения, в соответствии с которой прежде всего классовая и политическая борьба определяют характер исторических концепций, тогда как внутренняя логика науки хотя и важна, но не определяет ее развития, ибо главное - это общественно-политическая действительность. Основываясь на политических решениях, эволюции концепций и организационных форм функционирования исторической науки, а также социальных составляющих можно утверждать, что динамика развития советской исторической науки связана прежде всего с преодолением ориентации на теорию мировой революции и формированием советской государственно-охранительной концепции отечественной истории. Концепция эта, сложившись в общих чертах ко второй половине 1930-х гг., впоследствии продолжала видоизменяться, что было связано со сдвигами, произошедшими в обществе в период Великой отечественной войны и последующими изменениями в сфере общественного развития, но в основных своих составляющих сохранялась до начала 1990-х годов. Первый этап включает в себя революционный процесс, выразившийся в попытках отказа от завоеваний отечественной исторической науки вплоть до отрицания общественной значимости самой исторической науки, попытках поставить исторические знания (как и российское общество вообще) на службу теории «мировой революции». Этот период – время ожесточенных идеологических споров в правящей верхушке, которые сказались на исторической науке и творческих и личных судьбах ее представителей. Завершается этот период отказом от не выдержавших испытания временем организационных и содержательных экспериментов в исторической науке, утверждением в общих чертах государственно-охранительной концепции. Второй этап связан с оформлением и конкретизацией этой концепции на уровне обобщающих трудов, как по отечественной, так и по всеобщей истории. Он раскрыл научный потенциал советской исторической школы с ее преимуществами в сфере трактовки социально-экономической истории России, обнаружил ее принадлежность в этом отношении русской исторической традиции, чему в немалой степени способствовала Великая отечественная война. Он, с одной стороны, характеризовался освобождением исторической науки от многих штампов и схем, ставших к этому времени анахронизмом, с другой – подготовил условия для системного кризиса советской исторической науки, которую правящая верхушка пыталась использовать в качестве одной из существенных идеологических подпорок существующих политических порядков. Смена этапов была тесно связана со сменой политических ориентиров в обществе (что в советский период было важным фактором любых общественных изменений) и сказалось на всем содержании исторической науки, на всей ее инфраструктуре. Под инфраструктурой следует понимать систему научных и образовательных учреждений и организаций соответствующего профиля, издательскую базу, средства распространения и популяризации исторических знаний и представлений, в рамках которых и осуществляется научная деятельность. Эта инфраструктура очень важна, ибо она необходима для того, чтобы историческая наука функционировала как общественный институт, чтобы ее проблемы и достижения становились достоянием всего научного сообщества и общества в целом. Предложенная авторами периодизация носит самый общий характер. В рамках каждого из отмеченных периодов можно указать на более дробные этапы развития отечественной историографии внутри данного периода, отличавшихся своими особенностями. На названном историческом рубеже в науке выявились направления, различавшиеся своими теоретико-методологическими подходами к трактовке основных проблем отечественной истории. Эти различия, как показала жизнь, подспудно сохранялись под внешней оболочной единства «советской исторической школы». Оказалось, что школа эта не была единой, что в ней существовали различные тенденции, которые вышли на поверхность научной и общественной жизни в конце 1980-х гг. и которые впоследствии вступили между собой в различные, в том числе оппозиционные либо даже конфронтационные отношения. 1. Внешние условия функционирования исторической науки. Реализация новых принципов организации учебных и научных центров Положение и состояние исторической науки в советское время тесно связаны с идеологией, обусловившей характер общей политики государства в сфере науки. Новая власть, заявившая на весь мир о своих планах коренного преобразования общества, исходила из необходимости кардинального разрыва со всем предшествующим развитием общества, науки, культуры, образования, которые были объявлены устаревшими», «классово чуждыми» новой власти, «власти трудящихся». Это сказалось на развитии общественных наук, которые были достаточно быстро и радикально (по историческим меркам) перестроены новой властью с применением различных - экономических, политических, организационных - рычагов для выполнения той роли, которая отводилась им в новом обществе его архитекторами. Взаимоотношения новой власти и исторической науки были сложными и неоднозначными. Заявляя о необходимости классового подхода к анализу исторических явлений, некоторые представители бывшей дореволюционной, российской, а ныне советской науки искренне считали возможным и правильным познание исторических событий и явлений исключительно через призму данного подхода. Марксистско-ленинская методология показалась им действительно уникальным инструментом познания действительности. Новые поколения историков воспитывались ими как специалисты именно в этом ключе. Вместе с тем, значительная часть профессиональных историков, сформировавшихся в дореволюционное время, осталась на прежних позициях. Некоторые эмигрировали, некоторые остались в стране и продолжали работу в традиционном ключе, разрабатывая привычные для них проблемы и стараясь не касаться глобальных методологических вопросов. Оставшиеся и продолжившие работу в новых условиях вырабатывали свои способы выживания, методы развития науки, которую они представляли. Эта школа формировалась еще в царское время; она пригодилась после февральской революции 1917 г. и оказалась особенно актуальной после октября. Указанные взгляды, как показала практика, были в определенной мере воспроизведены и в новых поколениях историков. В этой связи личные судьбы и особенности профессиональной деятельности историков должны рассматриваться в контексте судеб российской интеллигенции и общества в целом. Путь к признанию или непризнанию советской власти, поиски форм профессиональной деятельности и общественного поведения во втором случае у каждого был свой, однако историческое сообщество в целом функционировало все годы существования советской власти. При этом следует иметь в виду следующие обстоятельства. Во-первых, для отечественной интеллигенции в целом и представителей исторической науки как одного из ее отрядов революция не оказалась сюрпризом. Она вызревала достаточно долго, и сама интеллигенция сыграла важную роль в ее подготовке и осуществлении. Ряд ее представителей принимал участие в перестройке науки на новых основаниях и даже стоял у руля этого процесса. Поэтому говорить о том, что все историческое сообщество якобы было загнано в прокрустово ложе новой государственной идеологии и соответственно новой научной методологии насильно, не приходится. Во-вторых, исторический опыт показал, что, несмотря на видимую победу марксистско-ленинской методологии в общественных науках в Советском Союзе, традиции дореволюционной исторической школы подспудно сохранялись, да и самая эта методология могла достаточно эластично «прогибаться» при освещении историками некоторых конкретных исторических сюжетов. В ряде случаев умолчаниями, соответствующим образом расставленными акцентами, эвфемизмами, эзоповым языком исследователи могли доводить результаты своих научных изысканий до научной общественности. Деятельность широких кругов революционной интеллигенции активизировалась сразу после февральской революции. Новая власть, верхушка которой также в значительной мере принадлежала к интеллигенции, хорошо знала эту часть общества и активно вовлекала ее в перестройку общества в соответствии со своими представлениями. Это касалось и историков. Так, в марте 1917 года, историк С.П.Мельгунов был назначен ответственным за обследование и прием архивов Министерства внутренних дел, Московской духовной консистории и Миссионерского совета. Декретом Временного правительства от 22 марта он возглавил Комиссию по разработке политических дел г. Москвы (или Архив политических дел Москвы). Мельгунов Сергей Петрович (1879-1956). Закончил историко-филологический факультет Московского университета. Известен как историк, издатель, публицист. Работал преподавателем истории в частных московских гимназиях. Участвует в организации ряда издательств, самое известное из которых – кооперативное издательское товарищество «Задруга». Сфера научных интересов - история отечественных движений, церковный раскол, война 1812 г., отмена крепостного права и др. Сторонник либерально-народнической идеологии. В 1922 г. выслан из страны, живет и работает в Берлине, Праге, в с 1926 г. – во Франции. Ведет активную издательскую и научно-просветительскую деятельность. Опубликовал большое количество материалов и документов по истории российского революционного движения. Получив доступ к тайнам старого режима, творческая и научная интеллигенция активизирует свою деятельность, в том числе и по разоблачению самодержавия, что нашло наиболее яркое выражение в редакционно-издательской деятельности. Становление и развитие советской периодики происходило, таким образом, на фоне бурного и в известном смысле стихийного расцвета редакционно-издательской и популяризаторской деятельности отечественной научной, творческой и политической элиты. Историки, архивные деятели, краеведы, общественные деятели, революционеры всех направлений как в России, так и за рубежом утверждали свое видение судеб России в огромном числе периодических изданий. Российская интеллигенция находилась в стадии самоопределения в происходящих революционных событиях. В этой парадигме действовала и верхушка большевиков, пришедших в 1917 г. к власти. Традиционные общественно-политические и научные журналы, обнаруживающие эмпирические возможности научного и общественно-политического творчества, не соответствовали, по мнению новых государственных деятелей, идеям революционной эпохи. Им требовалось новое видение исторического материала, актуализация идей всемирной революции. На прорыв пошел А.В.Луначарский. В мае 1918 г. в Петрограде и Москве одновременно были созданы журналы «Пламя» (1918—1920 гг.) и «Творчество» (1918—1920 гг.). Первый из них имел подзаголовок: «общедоступный научно-литературный и художественно иллюстрированный журнал». Весь свой несомненный талант публициста и эрудита вложил Луначарский в это издание. На страницах «Пламени» печатались материалы об октябрьской революции и гражданской войне. В яркой, доступной форме журнал рассказывал о прошлом: о французской революции конца XVIII в., о Парижской Коммуне. Журнал содержал литературные портреты и зарисовки деятелей революционного и освободительного движения. Главной идеей журнала была идея преемственности революционных традиций. В нем также подчеркивалась его связь с традициями большевистской печати. «Из искры возгорелось пламя» — таков был девиз журнала. Задачу популяризации исторических знаний ставил и общественно-политический и литературно-художественный журнал «Творчество». Им руководила редколлегия, в которую входили А.С.Серафимович, В.М.Фриче, Н.Л.Мещеряков, а затем Н.С.Ангарский и И.С.Ежов. Наиболее ярко в журнале были представлены персоналии героев разных народов: Спартак, Робеспьер, Перовская, Халтурин, Либкнехт, Люксембург и др. Публикуя материалы о жизни «великих революционеров», журнал также стремился проследить преемственность традиций освободительного движения. После 1917 г. прекратили свое существование многие толстые исторические журналы, поддерживавшие общественный интерес к российской истории и государственности на памяти нескольких поколений читателей. Но объективная потребность научного сообщества в обмене исследовательским опытом не была утрачена. Сохранялся некоторое время и общественный интерес к вопросам тысячелетней истории страны. Поддерживался этот интерес в том числе и сохранившимися сугубо научными изданиями, такими, как «Византийский временник» (1894-1927 гг.), «Известия общества археологии, истории и этнографии» (1878-1929 гг.). Традиции издания научной исторической периодики нуждались, однако, в поддержке и развитии. Вопрос о необходимости создания периодического издания, объединяющего разные направления отечественной исторической науки, обсуждался еще в 1916 г. на Отделении исторических наук и филологии Российской академии наук. Ведущими учеными был поддержан план создания «Русского исторического журнала». Активное участие в его создании принимали историки, философы, филологи А.М.Бем, С.Б.Веселовский, Э.Д.Гримм, В.Н.Бенешевич, М.А.Дьяконов, Л.П.Карсавин, А.С.Лаппо-Данилевский, Н.К.Никольский, М.А.Полиевктов, М.Д.Приселков, A.E.Пресняков, С.В.Рождественский, В.И.Срезневский, А.А.Шахматов. Это были известные специалисты, интересы которых были разнообразны и включали изучение русского и европейского средневековья, внешней политики, истории религии, археографии и летописания. Среди них видим и выдающихся теоретиков и методологов. Главным редактором журнала (1917—1922 гг.) стал В.Н.Бенешевич. Программа издания предполагала написание исследовательских статей по традиционной тематике, связанной с историей России до XVIII в., публикацию источников. Преобладали материалы по политической истории России, историографические сюжеты: о М.Н.Карамзине, Х.Х.Бестужеве-Рюмине, В.О.Ключевском и др. Благодаря А.Е.Преснякову журнал поднимал и проблемы архивного строительства. Традиционным по характеру получился и журнал, созданный в 1920 г. также в Петрограде, «Дела и дни» (1920-1922 гг.). Его основали активные участники архивного строительства, историки и архивисты А.И.Андреев, А.Н.Макаров, С.В.Рождественский, А.А.Сиверс. Следует отметить высокий профессиональный уровень издания, отменное владение издателей и авторов материалом и нежелание профессионалов выходить на мировоззренческие вопросы. Большую жизнеспособность обнаружили некоторые из тех исторических периодических изданий, которые изначально были ориентированны на революционную проблематику и издатели которых считали революцию делом своей жизни. Но при этом могло изменяться направление издания, адаптировавшегося к новым политическим обстоятельствам, менялись авторский состав, редакционный аппарат. Так, продолжал издаваться «Голос минувшего» (1913 –1923 гг.) под редакцией С.П.Мельгунова. Народническое направление издания было сохранено. Издание демонстрировало устойчивый интерес к трактовке революционной эпохи 1900-1917 гг., но политические потрясения эпохи повлияли на состав авторского коллектива. От сотрудничества с журналом отказались М.Н.Покровский, В.Д.Бонч-Бруевич, Е.В.Тарле, С.Н.Валк, П.Е.Щеголев, В.И.Пичета. Покровский Михаил Николаевич (1868-1932). Закончил историко-филологический факультет Московского университета, после чего был оставлен для приготовления к профессорскому званию по кафедрам русской и всеобщей истории. Ведет активную научную работу в области отечественной и мировой истории. Взгляды его эволюционируют от либеральных к марксистским. Много публикуется, в том числе в 9-томной гранатовской «Истории России». В 1905 г. сближается с большевиками и вступает в РСДРП(б.). С 1909-1917 гг. в эмиграции в Европе, где занимается преимущественно научной деятельностью. В своих работах, основными из которых стали «Русская история с древнейших времен», «Очерк истории русской культуры», «Очерк русского революционного движения XIX-XX вв., рассматривает события отечественной истории через призму классовой борьбы. После возвращения в Россию занимает ряд видных постов в большевистском правительстве, ведет активную административную и научно-организационную работу. Изменение авторского коллектива издания свидетельствует, в данном случае, о том, что в среде историков углубилось политическое размежевание, сказавшееся на трактовке революционной проблематики, и они «выбирают» свои не только сугубо профессиональные, но и политические ниши, что заставляла их делать послереволюционная реальность. После десятилетнего перерыва возобновилось издание журнала «Былое» (1905-1907, 1917-1926 гг.). Инициатором возобновления журнала был историк и литературовед П.Е.Щеголев. При этом от журнала отошли прежние его активные деятели, народники либерального толка. В то же время новые редакторы и сотрудники заняли лояльную позицию по отношению к новой власти. Вокруг журнала собрался и новый авторский коллектив, состоявший из профессиональных историков (Н.И.Кареев, Е.В.Тарле, С.Я.Штрайх), литературоведов, а также непосредственных участников революционного движения, которые начали активно выступать на его страницах с эссе, воспоминаниями. Среди последних были представители разных направлений: народовольцы В.Н.Фигнер, E.H.Ковальская, меньшевики Б.И.Николаевский, А.Н.Потресов, большевик Ю.М.Стеклов и др. Из исторических материалов предпочтение отдавалось истории внешней политики России, секретным документам царской дипломатии, что продолжало линию на |