Книга 11 Долгожданный любовник
 Скачать 2.76 Mb.
|
|
Глава 74 В туннеле, что соединял особняк с учебным центром, было темно, тихо и прохладно. Куин шел по нему в полном одиночестве, чему был рад. Нет ничего хуже, чем находиться среди счастливых людей, когда самому хочется сдохнуть. Он дошел до двери, ведущей в заднюю часть шкафа офиса, ввел код, дождался разблокировки замка и протиснулся внутрь. Быстро минуя канцелярию, он прошел через еще одну дверь, обошел стол. И понял, что оказался в коридоре перед тренажерным залом, но пришел сюда не заниматься. После того, что с ним проделало Братство, он чувствовал себя не очень… особенно болели руки от того, что держали вес тела, пока он цеплялся ими за колышки. Черт, ладони словно онемели, и когда он размял пальцы, то впервые в жизни понял, что такое артрит. Куин двинулся дальше и остановился, лишь когда дошел до клиники. А когда попытался поправить одежду, то понял, что на нем все еще мантия. Но возвращаться для того, чтобы переодеться, он не будет, это точно. Постучав в послеоперационную палату, он спросил: – Лукас? Ты не спишь? – Входи, – послышался хриплый ответ. Ему пришлось собраться с силами, прежде чем войти. Но он был рад, что мог это сделать. Лежа на кровати, с приподнятой подушками головой, Лукас все еще выглядел так, словно был при смерти. Лицо, которое Куин помнил умным и молодым, выглядело старым и омраченным. Тело было болезненно худым. А эти руки... Господи, его руки. И он думал, что это у него пальцы болят? Куин откашлялся. – Привет. – Привет. – Ну... да. Как дела? Офигенный вопрос в тему. Парню грозят недели постельного режима, а затем месяцы физической терапии. Повезет, если он сможет снова держать ручку. Лукас поморщился, когда попытался пожать плечами. – Я удивлен, что ты пришел. – Ну, ты ведь мой… – Куин остановился. На самом деле, парень не имел, по сути, к нему никакого отношения. – В смысле... да. Лукас закрыл глаза. – Я всегда был и буду твоей крови. И никакой кусок бумаги не сможет этого изменить. Взгляд Куина переместился на обезображенную правую руку, на перстень на ней. – Я думаю, что отец сильно бы с тобой не согласился. – Он мертв. И его мнение больше не имеет значения. Куин моргнул. Когда он промолчал, Лукас приподнял веки. – Ты кажешься удивленным. – Не обижайся, но ни за что в жизни не ожидал услышать от тебя подобное. Парень указал на свое немощное тело. – Я изменился. Куин вытянул руку, притянул для себя стул, сел и потер лицо. Он пришел сюда, потому что навестить своего ранее считавшимся мертвым брата – единственный приемлемый повод покинуть вечеринку, устроенную в его честь. Смотреть как Блэй и Сэкстон снова вместе? Ни за что. Только вот теперь, находясь здесь, он оказался явно не настроен на разговор. – Что случилось с домом? – спросил Лукас. – А... ничего. В смысле, после нападения никто не заявил на него права, а у меня их и не было. Он перешел к Рофу, а Роф отдал его обратно мне… но, послушай, он твой. Я не был внутри с тех самых пор, как меня из него выгнали. – Он мне не нужен. Океееей. Еще один большой сюрприз. Раньше его брат без остановки твердил о том, чего достигнет, когда станет взрослым: образование, высокое социальное положение, владение всем, чем владел когда-то его отец. Его отказ был сродни отказу от трона – непостижимым. – Тебя когда-нибудь пытали? – тихо просил Лукас. Куин сразу вспомнил свое детство. Потом Стражей чести. Но, конечно же, он не станет сейчас упрекать в этом парня. – Ну, было пару раз. – Представляю. Что случилось потом? – В каком смысле? – Как ты снова вернулся к нормальной жизни? Куин согнул свои болящие руки, посмотрел на собственные пальцы, которые прекрасно функционировали, несмотря на боль. Его брат больше не сможет считать до десяти: исцеление это одно, регенерация – совсем другое. – А нет больше нормальной жизни, – услышал он собственный голос. – Ты вроде... просто продолжаешь жить, потому что ничего другого больше не остается. Самое трудное, это общение с другими людьми – они как будто на другой волне, но только ты об этом знаешь. Они рассказывают о своей жизни и о том, что случилось с ними, и ты вроде как просто тупо их слушаешь. Это словно совершенно другой язык – ты должен постоянно напоминать себе, что отвечать им надо на их родном. Это действительно трудно. – Да, совершенно верно, – произнес Лукас медленно. – Правильно. Куин потер лицо. – Не ожидал, что когда-нибудь у нас будет что-то общее. Но так было. Лукас поднял взгляд, и его абсолютно одинаковые глаза встретились с проклятым разноцветным взглядом Куина, и между ними словно образовалась связь: они оба прошли через ад, и это сблизило их сильнее, чем общая ДНК. Это было так странно. И забавно, казалось, сегодня ночью ему предстоит обрести свою семью везде. Только вот не там, где он очень хотел. Повисло долгое молчание, которое прерывал лишь устойчивый звуковой сигнал аппаратуры у кровати, но Куин остался на какое-то время. Он и его брат не разговаривали, и это было хорошо. Именно этого он и хотел. Куин не был готов рассказать парню о Лейле и ребенке, и он предположил, что не зря Лукас не спросил, женат ли он. И, конечно же, он ни за что не расскажет ему о Блэе. Но так хорошо сидеть рядом с братом. Есть что-то в тех, с кем ты вырос, в тех, кого ты видел на протяжении всего детства, в людях, которых, казалось, ты знаешь всю свою жизнь. Даже если прошлое было сложным, когда вырастаешь, просто радуешься, что эти сукины дети все еще живут на планете. Это создавало иллюзию, что жизнь не такая хрупкая, какой была на самом деле. И иногда, именно это и помогало пережить очередную ночь. – Я лучше пойду, чтобы ты мог отдохнуть, – сказал он, потирая колени и поднимаясь со стула. Лукас повернул голову на больничной подушке. – Странная на тебе одежда. Куин посмотрел вниз на черную мантию. – А, это старье? Просто накинул. – Выглядит церемониально. – Тебе что-нибудь нужно? – Куин встал. – Еда? – Нет, я в порядке. Спасибо. – Если что, дай мне знать. – Ты очень порядочный человек, Куин, ты знаешь об этом? Сердце Куина остановилось, а затем быстро-быстро пошло. Это была фраза, которую их отец всегда использовал для описания джентльмена... топ-класс комплимент, вершина горы, эквивалент медвежьего объятия и дай-пять от нормального парня – Спасибо, приятель, – сказал он хрипло. – Ты тоже. – Как ты можешь так говорить? – Лукас закашлялся. – Как, во имя Девы-Летописецы, ты можешь так говорить? Куин громко выдохнул. – Хочешь знать причину? Ну, я тебе помогу. Ты был любимым сыном. Я был проклятием. Мы были на противоположных концах шкалы семейных ценностей. Но ни у одного из нас не было выбора. Ты был не свободнее меня. У тебя не было выбора по поводу своего будущего… оно было предопределено с рождения, ну а что по поводу моих глаз? Они стали моим билетом на свободу, потому что это означало, что ему на меня наплевать. Он поступил со мной нечестно? Да, но, по крайней мере, я сам решал, что я хочу делать и куда хочу пойти. Ты... никогда не имел и гребаного шанса. Вы были не чем иным как решенным уравнением, ответы на которое предопределены заранее. Лукас закрыл глаза и снова пожал плечами. – Я постоянно об этом думаю. Все эти годы взросления от моего первого воспоминания... до последнего, о том, что я увидел ночью, когда... – Он закашлял, словно у него заболело в груди, или, возможно, сбился ритм сердца. – Я ненавидел его. Ты знал об этом? – Нет. Но не сказал бы, что ты меня удивил. – Я не хочу снова возвращаться в тот дом. – Тогда ты и не должен. Но если все-таки решишь... я пойду с тобой. Лукас снова посмотрел на него. – Серьезно? Куин кивнул. И хотя он не горел желанием пройтись по тем комнатам и танцевать с призраками прошлого, он отправится туда, если Лукас так решит. Двое выживших, возвращаются на место преступления, которое определило их судьбы. – Да. Серьезно. Лукас слегка улыбнулся, и выражение его лица совсем не походило на то, с которым он щеголял раньше. И это было хорошо. Куину так нравилось намного больше. Улыбка была честная. Хрупкая, но честная. – Увидимся, – сказал Куин. – Было бы очень... хорошо. Отвернувшись, Куин распахнул дверь и… Блэй ждал его в коридоре, курил, сидя на полу. *** Когда Куин вышел из комнаты брата, Блэй поднялся на ноги и положил свой «Данхилл» на край стакана с напитком, который держал в руках. Он не знал, в каком настроении воин выйдет из комнаты, но не ожидал, что тот будет настолько напряжен и несчастен, несмотря на невероятную честь, которую ему оказали. С другой стороны, проведенное у постели больного брата время вряд ли могло принести радость. Да и Блэй все прекрасно понимал. Сэкстон вернулся домой. – Я подумал, что найду тебя здесь, – произнес он, когда парень с ним даже не поздоровался. На самом деле, сине-зеленый взгляд Куина смотрел прямо по коридору, охватывая в значительной степени все, кроме Блэя. – Ну, как себя чувствует твой брат? – спросил он. – Живой. Это было лучшее, на что они могли надеяться прямо сейчас. И, видимо, это все, что Куин хотел сказать. Может, ему не стоило приходить сюда. – Я, эм, я хотел тебя поздравить. – Спасибо. Отлично, Куин все еще не смотрел на него. Вместо этого парень сосредоточил внимание в направлении офиса, словно в уме он уже туда зашел и протиснулся в шкаф, полный бумаг… Звук щелкающих суставов Куина был громким, как выстрел. Затем он согнул руки, расправив пальцы, словно они болели. – Это историческое событие. – Блэй вынул из пачки еще одну сигарету, и остановился. – Подобное произошло реально впервые. – Да много чего случилось впервые на днях, – сказал Куин на грани. – И что это значит? – Ничего. Это действительно не имеет значения. Господи, подумал Блэй, он не должен был делать этого. – Ты можешь на меня посмотреть? В смысле, тебе что, так чертовски сложно на меня посмотреть? Разноцветный взгляд обратился на него. – О, я тебя уже видел, все нормально. Как я понимаю, твой парень вернулся домой. Ты собираешься рассказать ему, что трахал меня в его отсутствие? Или ты сохранишь при себе этот маленький грязный секрет? Дааа, шшшшшш, только не говори ничего моему кузену. Блэй стиснул зубы. – Ты лицемерный сукин сын. – Извини, но это не у меня есть бойфренд… – Ты на самом деле собираешься стоять здесь и притворяться, что сам такой весь открытый насчет наших отношений? А когда Вишес вышел из той комнаты? – он ткнул указательным пальцем через зал, – Не ты ли вскочил, словно у тебя задница загорелась? Хочешь сказать, ты гордишься тем, что трахался с парнем? Куин, казалось, был мгновенно ошеломлен. – Ты думаешь, в этом причина? А не потому, что я пытался скрыть тот факт, что ты изменяешь любви всей своей жизни?! К этому моменту они оба подались всем телом вперед, а их голоса разносились по всему коридору. – Да бред собачий, – Блэй полоснул рукой по воздуху. – Абсолютная херня! Знаешь, это всегда было твоей проблемой. Ты всегда боялся разоблачения… – Разоблачения? Я что, гей? – Ты трахаешь парней! И что это, по-твоему, означает, черт побери? – Это ты – ты трахаешь парней. Тебе не нравятся женщины… – Ты всегда был не в состоянии принять себя таким, какой ты есть на самом деле, – прокричал Блэй. – Потому что ты боишься того, что подумают люди! Великий бунтарь, мистер Пирсинг, искалеченный собственной чертовой семьей! Правда в том, что ты трус, и всегда им был! Выражение лица Куина было воплощением абсолютной ярости, Блэй даже приготовился получить по лицу – и, черт возьми, он хотел, чтобы это случилось – тогда у него будет возможность ударить парня в ответ. – Давай проясним ситуацию, – зарычал Куин. – Ты сам разбираешься со своим дерьмом. В том числе с моим кузеном и с тем, что ты трахаешься на стороне. Блэй вскинул руки и начал ходить кругами, чтобы не выпрыгнул из собственной шкуры. – Я просто не могу этого больше выносить. Я не могу снова пройти через это с тобой. Кажется, всю жизнь я только и разбираюсь с твоим дерьмом… – Если я гей, то почему ты единственный мужчина, с которым я спал? Блэй замер и уставился на парня, образы всех этих людей в ванных комнатах просачивались через его мозг. Ради всего святого, он помнил всех и каждого, хотя Куин без сомнения, вряд ли. Их лица. Их тела. Их оргазмы. Они все получили то, чего он сам так хотел, но в чем ему отказали. – Как ты смеешь, – сказал он. – Как ты смеешь, черт тебя подери? Или ты думаешь, я не в курсе твоего сексуального прошлого? Мне пришлось смотреть на это намного дольше, чем меня это на самом деле волновало. Честно говоря, это уже никому не интересно, как и ты сам. Когда Куин побледнел, Блэй покачал головой. – Мне так все надоело. Я чертовски устал от всего этого, и то, что ты не можешь принять себя таким, отравит тебе все существование, но это твоя проблема, не моя. Куин выругался длинно и витиевато. – Никогда бы не подумал, что скажу тебе это, но... ты не знаешь меня. – Я тебя не знаю? Да тут дело совсем в другом, придурок. Это ты не знаешь себя. После этого он ожидал какого-то взрыва, театральности, горячих эмоций. Но не получил ничего. Куин просто расправил плечи, поднял подбородок и ровным голосом произнес: – Я провел последний год, пытаясь выяснить, кто я, сбросив занавес, очищаясь… – Тогда я скажу тебе, что ты потратил зря триста шестьдесят пять дней. Но, как и со всем прочим, виноват ты один. Грязно выругавшись, Блэй развернулся и зашагал прочь, не оглядываясь. Не было повода. В этом коридоре он больше никого не хотел видеть. Боже, если безумие – делать одно и то же снова и снова, ожидая другого результата, то он потерял разум еще много лет назад. Для своего психического здоровья, эмоциональное благополучия и самой жизни, ему нужно было бросить это все… Куин развернул его за руку, бешеное лицо оказалось перед его собственным. – Не смей уходить от меня вот так. Блэй почувствовал волну сильной усталости. – Почему? Потому что у тебя еще есть что сказать? Представление о самом себе, которое может сложить кусочки головоломки так, что все сойдется? Важное признание, которое поможет исправить положение и сделать все шоколадным? У тебя не хватит словарного запаса, да и я больше не такой наивный. – Я хочу, чтобы ты кое-что запомнил, – прорычал Куин. – Я пытался сделать так, чтобы между нами все сложилось. Я дал нам шанс. У Блэя отвисла челюсть. – Ты дал нам шанс? Издеваешься? Ты думаешь, что заниматься со мной сексом, чтобы отомстить кузену, это отношения? Ты думаешь, что пара тайных перепихов – это роман? – Это все, что у меня было. – Эти разноцветные глаза всматривались в лицо Блэя. – Я не говорю, что это было романтично, но я показал, что хочу быть с тобой, так как только мог. – Что же, поздравляю. И теперь, когда мы оба попробовали каково это, я могу с уверенностью сказать, что нам не суждено быть вместе. – Когда Куин грязно выругался, Блэй запустил руку в волосы, словно хотел вырвать все это дерьмо из головы. – Послушай, если это поможет тебе спать спокойно – хотя я думаю, тебя это побеспокоит не более чем сутки – говори себе, что ты сделал все возможное, но ничего не вышло. Что до меня? Я предпочитаю реальность. То, что произошло между мной и тобой, это именно то, что ты имел со всеми другими. Секс – просто секс. А теперь все кончено. Взгляд Куина загорелся. – Ты не правильно меня понял. – Тогда ты просто обманываешь себя, также как и в своем отрицании. – Люди могут меняться. Я не такой как был раньше. Тем более с тобой. Господи... печальное облегчение – не испытывать ничего, слыша эти слова. – Ты знаешь... было время, когда я упал бы к твоим ногам, услышав подобное, – тихо произнес он. – Но сейчас ... я вижу только то, что ты подскочил до второго этажа, когда кто-то вошел в дверь и увидел нас вместе. Ты говоришь, что эта реакция из-за Сэкстона и наших с ним отношений? Хорошо. Но я думаю... нет, я полностью уверен, что... если ты хотя бы слегка царапнешь поверхность, то откроешь, что тут дело больше в тебе, чем в твоем кузене. Ты ненавидел себя столько лет… Я не думаю, что ты можешь по-настоящему кого-то любить или осознавать, кто ты на самом деле. Я надеюсь, что ты поймешь это когда-нибудь, но не собираюсь больше быть частью этой мелодрамы – это я тебе обещаю. Куин покачал головой, нахмурившись так сильно, что между бровей пролегла глубокая, как морская впадина, складка. – Как я понимаю, ты меня только что жестко отшил. – Это не так уж и тяжело, на самом деле. – Просто чтобы ты знал – я любил тебя. – Три дня, Куин. Всего лишь три дня. Во время которых разыгрались такие драмы, которые «Войну и Мир» превратили бы в комикс. Это не любовь. Это хороший секс, чтобы отвлечься от происходящего в жизни дерьма. – Я не гей. – Хорошо. Ты би. Любопытствующий би. Экспериментатор. Да кто угодно. Мне наплевать. Серьезно. Я знаю, кто я, и так я живу. Ты живешь по иной системе, и удачи тебе в этом. Такое положение вещей тебя охренеть как устраивает. Сказав это, он ушел. И на этот раз ... Куин не стал его останавливать. |