Конфликт. зеленков+конфликт. Конфликтология
 Скачать 1.13 Mb.
|
|
Глава 8. РЕЛИГИОЗНЫЕ КОНФЛИКТЫ И ОСНОВНЫЕ ПУТИ ИХ РЕШЕНИЯ Самое жаркое место в аду предназначено тем, кто во времена нравственного кризиса сохраняет нейтралитет (Данте) Учебные вопросы: 1. Религия и межконфессиональные отношения как источ- ник конфликта. 2. Структура, содержание и причины религиозных конфликтов. 3. Классификация религиозных конфликтов и пути их урегулирования. 1. Религия и межконфессиональные отношения как источник конфликта Религия есть символическая система для восприятия целостности мира и обеспечения контакта индивида с миром как единым целым, в котором жизнь и действия имеют определенные конечные значения. Это одна из сфер духовной жизни, освоения мира обществом, группой, индивидом и личностью. Классики социологии сходятся в том, что конечный социальный смысл всякой религии — обеспечение духовно- ценностных предпосылок совместной жизни людей: «Религия дает индивидам возможность жить сообща и сознавать себя обществом». Генсек Международной ассоциации религиозной свободы (МАРС) Дж. Грац считает, что «западный мир прошел через множество религиозных войн, прежде чем понял, что можно верить по-разному и даже ни во что не верить». Ливийский лидер М. Кадафи пишет: «Основа, создающая национальную общность, — национальное самосознание. Национальное самосознание — это основа сохранения наций. Исторически каждая национальная общность должна иметь свою религию — это основополагающий принцип каждого народа. Там, где он нарушается, невозможна гармония внутри национальной общности, возникают конфликты. Единственный путь к ликвидации этих конфликтов, восстановить нарушенное естественное правило, 172 гласящее, что каждая нация должна иметь свою религию». По мнению известного российского политолога А. Панарина, проблема религии в современном глобальном мире стоит совершенно особым образом. Считается, что в мире доля религиозного населения составляет 66% от населения Земли. Доля неверующего населения – 25%, атеистов – 6%. Причем этот показатель постоянно меняется в зависимости от условий жизни. Учеными подсчитано, что в 1900 г. приверженцы только мировых религий составляли 814 млн. чел., в 1988 г. их уже насчитывалось более 2.645 млн. чел., в 2000 г. – свыше 4-х млрд. чел. По данным на 2009 г. более 63% верующих людей на Земле являлись приверженцами одной из авраамических религий, из них: 33% — христиане, 20% — мусульмане, 10% — иудеи; 10% жителей планеты исповедовали индуизм, 6% — буддизм, 6% — китайские религии, 0,37% — сикхизм, 7% — другие верования. Социологи считают, что ХХ в. стал периодом упадка протестантизма и временем подъема ислама, индуизма, копто-эфиопского христианства и различных сект. Согласно результатам международного проекта Voice of the People-2005, выполненного исследовательским холдингом ROMIR Monitoring совместно с исследовательскими компаниями других стран, входящими в состав Gallup International наиболее сильна приверженность к религии на африканском континенте, где 9 из 10 респондентов называют себя религиозными (91%). При этом в таких странах как Нигерия и Гана этот показатель составляет 94% и 96% соответственно и является самым высоким в мире. 8 из 10 жителей Латинской Америки (82%) также называют себя религиозными людьми. На Ближнем Востоке 79% населения привержены к религии. 7 из 10 жителей Северной Америки считают себя религиозными (73%), четверть — нерелигиозными (25%) и только 1% назвались атеистами. Уровень религиозности в Западной Европе в среднем составляет 60%. Во всех странах Восточной и Центральной Европы как минимум 6 из 10 респондентов религиозны. В то же время по данным американского колледжа Питцер за 2006 г., в первую десятку атеистических стран вошли: Швеция (атеистами являются минимум 45%, максимум 85% жителей этого государства), Вьетнам (81%), Дания (43–80%), Норвегия (31–72%), Япония (64–65%), Чехия (54–61%), Финляндия (28–60%), Франция 173 (43–54%), Южная Корея (30–52%) и Эстония (49%). Россия в этом перечне оказалась на 12 месте (24–48%). Религия возникает в ходе объективного процесса становления человека, общества, цивилизации и превращается в определенный аспект их сущности, существования и различия. Например, в США проживает рекордное число людей, утверждающих, что религия играет «очень важную» роль в их жизни — 62%. Для сравнения, в Мексике таких 60%, в Италии — 38%, в Канаде — 34%, в Германии и Великобритании — по 18%, во Франции — 14%. При этом доля американцев, не относящих себя ни к одной религии, выросла за сто лет (1900–2000 гг.) с 1,3 до 9,1%. В Республике Киргизстан, по мнению И. Ротарь, еще в начале 2000-х гг. было большой редкостью встретить на улицах южнокиргизстанских городов женщину в хиджабе, а тем более в парандже. Сегодня едва ли не большая половина жительниц южных районов Киргизии щеголяют в нарядах, «подобающих правоверной мусульманке». Местные власти упорно, но пока тщетно борются за устои «светского государства». Например, отдел образования города Джалал-Абад выпустил постановление, запрещающее школьницам ходить на занятия в платке, однако вскоре под давлением возмущенных родителей педагоги были вынуждены отступить. «В моей школе ходят в хиджабе шесть учениц, все они — дети членов нелегальной партии «Хизб-ут-Тахрир», — говорит директор школы села Достук Джалал-Абадской области Р. Тохториева. — Эти люди буквально переполошили все село: они периодически распространяют листовки с требованиями ввести раздельное обучение для девочек и мальчиков. Мне так и не удалось заставить их дочерей снять платки, и сторонники «Хизб-ут-Тахрир» воспринимают это как свой успех на пути построения исламского государства». Женщины в хиджабе — не единственное достижение сторонников халифата. В последнее время в южной Киргизии стали модны так называемые «исламские свадьбы»: во время этого празднества женщины и мужчины сидят в разных помещениях, категорически запрещены спиртное и современная музыка. Конец ХХ в., стал, по мнению известного американского политолога С. Хантингтона, свидетелем повсеместного возрождения религии. Это возрождение заключается в усилении религиозного сознания и подъеме фундаменталистских движений. И, это, несмотря 174 на то, что практически все наиболее распространенные, в том числе и мировые религии, призывают к веротерпимости по отношению к представителям других религиозных взглядов. Обратим внимание на выдержки из священных книг: Индуизм: «Не делай другому того, от чего больно тебе». Сикхизм: «Как ты думаешь о себе, так думай и о других. Буддизм: «Человек может выразить свое отношение к родственникам и друзьям пятью способами: великодушием, учтивостью, доброжелательностью, отношением к ним, как к себе и верностью своему слову». Иудаизм: «Не делай ближнему того, от чего плохо тебе». Христианство: «Во всем, как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними». Ислам: «Никто из вас не станет верующим, пока не полюбит своего брата, как себя самого». Даосизм: «Считай успех соседа своим успехом, а потерю соседа своей потерей». Джайнизм: «В счастье и страдании, в радости и в горе мы должны относиться ко всем существам, как относимся к самим себе». Конфуцианство: «Не делай другим того, чего не хотел бы от других». Зороастризм: «Только та натура хороша, которая не сделает того, что нехорошо для нее самой». Однако в священных книгах можно найти и другие призывы, в частности к борьбе с неверными: например, в тексте Корана в 9-й суре «Покаяние» запечатлен призыв основателя религии Ислам пророка Мухаммеда к открытой конфликтной деятельности: «Сражайтесь с теми из людей Писания, которые не веруют ни в Аллаха, ни в Последний день, которые не считают запретным то, что запретили Аллах и Его Посланник, которые не исповедуют истинную религию, пока они не станут собственноручно платить дань, оставаясь униженными». В тексте Евангелия от Матфея характерным примером является обращение Иисуса Христа: «Не думайте, что Я пришел принести мир на землю; не мир пришел Я принести, но меч» (Мф. 10: 34-37). В рамках конфликтологических теорий за отправной момент берется тот факт, что религия может действовать как фактор, несущий не интеграцию, а конфликт. По мнению В. Гараджа, 175 религиозные группы – одно из звеньев системы, в которой противостоят, сталкиваются интересы враждующих сторон. Это выражается в конфликтах приверженцев различных вероисповеданий, интенсивном распространении в конфессиональной среде новых религиозных движений. История развития мировых и национальных религий свидетельствует о том, что между некоторыми из них сложилось своеобразное «поле напряженности». Это, например, относится к взаимоотношениям христиан и мусульман с иудеями, мусульман с христианами, индуистов с мусульманами, мусульман с буддистами и др. В свою очередь и внутри одной религии существуют противоречия, практически со дня ее основания, например, между православными, католиками и протестантами в христианстве, шиитами и суннитами в исламе. Как правило, данная враждебность приводит, в итоге, к большим жертвам. Например, в Нигерии насилие между христианскими и мусульманскими общинами только за период с 2001 по 2004 гг. стало причиной гибели более 53 000 человек. Среди убитых – 17 459 детей, 17 397 женщин и 18 931 мужчин. Мировой опыт и его анализ говорят о том, что разделение мира по религиозному признаку в ближайшие десятилетия не только сохранится, но и значительно усилится, а это равносильно усилению угрозы возникновения новых широкомасштабных конфликтов на религиозной почве. Например, в начале 2006 г., по данным Центра оборонной информации США, в мире протекало 15 крупных вооруженных конфликто, одной из причин которых выступал в том числе и религиозный фактор. Если посмотреть на политическую карту мира, то можно увидеть на условной линии с Востока на Запад немало межконфессиональных «горячих» точек: Нагорный Карабах (христиане-армяне и мусульмане-азербайджанцы); Грузия (христиане-грузины и абхазцы – и христиане, и мусульмане, а также грузины и южноосетины — христиане); Чечня (мусульмане и христиане); Северная Осетия и Ингушетия (первые — христиане, вторые — мусульмане); остров Кипр (христиане-греки и мусульмане-турки); бывшая Югославия (мусульмане-боснийцы, албанцы с одной стороны, христиане (православные) — сербы, а также христиане (католики) — хорваты — с другой) и т.д. По данным WEA Religious Liberty Commission, самыми значительными зонами христиано-исламского конфликта, которые 176 затрагивают интересы христиан, являются: Ирак, где исламистские боевики сражаются за установление исламского государства, действующего по законам шариата; Центральный Судан, Центральная Нигерия и Центральный Берег Слоновой Кости, где арабские и фуланские мусульмане стремятся захватить юг, чтобы навязать исламское доминирование и, в итоге, законы шариата на христиан, анимистов и светских африканцев; Восточная Индонезия (Центральная Сулавеси, Молуккские острова и Папуа), где мусульмане продвигаются на восток, чтобы распространить исламскую гегемонию, а, следовательно, и законы шариата среди христиан и племенных народностей, подвергшихся прежде голландской колонизации. Южные Филиппины, где проарабская мусульманская группировка Моро сражается с преимущественно католическим правительством за установление независимого мусульманского государства, действующего по законам шариата. Исторический опыт религиозных войн укоренил в массовом сознании представителей традиционных религий стереотипы враждебности. Кроме того, разный уровень социально- экономического развития конфессиональных государственных объединений, согласно закону неравномерности развития обществ и государств, порождает противоречивое мировоззрение и мироощущение, выраженное в религиозном противостоянии. Однако если уничтожить веру, то можно уничтожить и саму государственность. Поэтому государства имеют различные, освященные религией нормы государственного, семейного и уголовного права. Религиозная принадлежность часто играет решающую роль и в политических пристрастиях человека. На эту тему очень метко заметил в свое время индийский политический деятель Махатма Ганди: «Те, кто думает, будто религия не связана с политикой, ничего не смыслят в политике». Именно в Индии после обретения независимости в 1947 г. по причине разделения Пенджаба и Бенгалии начались кровавые столкновения между индусами, сикхами и мусульманами, в результате которых погибло более 500 000 чел. Разделение Индии также привело к одной из самых больших миграций населения в современной истории мира — около 12 млн. индусов, сикхов и мусульман расселились по территории недавно созданных государств Индии и Пакистана. По данным компании Ipsos, приведенным В. Ванчуговым, 37% 177 американцев считают, что религия должна влиять на решения, принимаемые их правительством. Подобных воззрений придерживаются 30% итальянцев, 25% канадцев, 22% австралийцев, 21% южнокорейцев, 20% мексиканцев, немцев и англичан, 17% испанцев и 12% французов. Сегодня религия оказывает существенное влияние и на волеизъявление граждан. К примеру, в США большинство иудеев, мусульман и буддистов предпочитают голосовать за представителей Демократической партии. Евангелические христиане и мормоны в подавляющем большинстве случаев называют себя приверженцами Республиканской партии. Люди, не принадлежащие ни к одной конфессии, как правило, голосуют за независимых политиков. 83% американцев готовы проголосовать за кандидата в президенты США, который принадлежит к Католической церкви. 9% опрошенных газетой Los Angeles Times и компанией Bloomberg, не сделают этого ни под каким видом. На втором месте по степени предпочтительности — кандидат в президенты, исповедующий иудаизм. За него готовы отдать свои голоса 78% американцев (соответственно, 14% не пойдут на это). 65% голосов способен набрать кандидат-протестант (против 22%), 53% — мормон (35%), 24% — мусульманин (53%). В то же время в мире достаточно примеров, когда представители различных религий бесконфликтно живут на территории одного государства. Одним из них является так называемый «казахский феномен». Вот уже более 15 лет в этой многонациональной и многоконфессиональной республике проводятся Дни духовного согласия с непосредственным участием Президента Республики Казахстан Нурсултана Назарбаева. За это время число религиозных объединений увеличилось более чем в 4 раза. По всей республике строятся мечети, церкви, синагоги. Это яркое подтверждение того, что в стране отсутствует межконфессиональная вражда. Данный вывод подтверждают слова архимандрита Серапиона, настоятеля Константино-Еленинского кафедрального собора: «Нам очень приятно, что мы в нашей стране Казахстан, можем спокойно исповедовать веру православную, не боясь, не стесняясь, что может возникнуть конфликт», а также данные социологического исследования, проведенного в 2009 г. в Карагандинской области Казахстана. Если говорить о 178 взаимоотношениях друг к другу представителей различных вероисповеданий, то у 54,5% опрошенных — доброжелательное с пониманием права их выбора. Не вступают с ними в конфликты – 16,7% опрошенных. Безразличное отношение как к верующим испытывают 13,3%. Не задумываются вообще над этим 11,1% из числа всех опрошенных респондентов. С неприязнью относятся только 0,3%. По религиозным мотивам 93,7% жителей области никогда не испытывали недоброжелательных отношений, испытывали в различной степени 6,3% опрошенных. Начавшийся в России в первой половине 90-х гг. прошлого в. религиозный ренессанс, также стал следствием глубоких социальных, политических, экономических и культурных изменений в обществе. Именно в эти гг. заметно вырос уровень религиозности в стране, что неизмеримо обогатило духовную жизнь общества, но, в то же время, породило множество различных проблем, в том числе и в религиозной сфере. В современной России сосуществуют уже около 70 конфессий. Проблема веротерпимости — терпимого отношения к той или иной религии, допущения государством свободы вероисповедания — стала императивом современности. По данным ВЦИОМ (март 2010 г.) в России исповедуют: православие — 75%, ислам — 5%, католицизм, протестантизм, иудаизм, буддизм — по 1% и меньше, неверующие составляют 8%. Однако стоит отметить, что, по мнению аналитиков, данные социологических опросов свидетельствуют, что большинство отождествляет себя с православием на основе национального самосознания. Протоиерей Александр Кузин, комментируя результаты опроса ВЦИОМ, в соответствии с которыми большинство россиян призывают церковь пересмотреть нравственные нормы, заметил: «По приведенным данным можно только сказать, что 30% — действительно христиане, 35% хотят быть христианами, но не тверды еще в нравственных устоях, а 14% — это просто не христиане». Конфликтологи, проведя анализ воздействия религии на отношения сторон в конфликтах, сделали ряд выводов: во-первых, конфессиональное единство является устойчивым компонентом каждой из региональных цивилизаций (суперэтносов); во-вторых, принадлежность к тому или иному этносу, как правило, отождествляется с принадлежностью к конфессиональной общине (например, индо-пакистанский кризис носит ярко 179 выраженный характер противостояния индуизма и ислама, а в осетино-ингушском и армяно-азербайджанском конфликтах проявляется скрытое противоборство христианства и ислама), это позволяет говорить о глубокой взаимосвязи этнического и конфессионального противостояния; в-третьих, конфессиональные противоречия сами по себе никогда или почти никогда не были причиной локальных конфликтов (даже за религиозными войнами, в том числе крестовыми походами, стояли иные, более конкретные и земные причины, нежели религиозная нетерпимость, поэтому ее роль не следует преувеличивать). Но, даже будучи изначально вторичным, конфессиональный фактор может в ходе развития конфликта превращаться в один из главных (например, во время конфессионального конфликта в Ливане между христианами, мусульманами и друзами (секта мусульман – шиитов) религиозная рознь оказалась важнее принадлежности к единому ливанскому этносу). Таким образом, воздействие религии и межконфессиональных отношений на вероятность возникновения социальных конфликтов, прежде всего, зависит от принадлежности конфликтующих сторон к одной или разным конфессиям. При этом принадлежность к одной конфессии не только не предотвращает конфликты и не способствует снижению их ожесточенности, но в ряде случаев даже нагнетает их. 2. Структура, содержание и причины религиозных конфликтов Комплексный анализ конфликтных ситуаций, возникших на религиозной почве, показывает, что их объектом являются, как правило, религиозные нормы. Религиозные нормы – нравственный регулятор земного бытия людей. Люди имеют разные идеалы, долгосрочные прогнозы, желанные цели, которые формируют различные психологические доминанты (религии), а те, в свою очередь, порождают межконфессиональные противоречия. Субъектами религиозных конфликтов могут выступать нации (этносы) – приверженцы различных религий, религиозные организации и группы, личности, а также религиозные и государственные институты (государство и его органы власти, церкви, партии, движения, организации и др.). 180 Предпосылки религиозных конфликтов, считает директор НИЦ Крымоведения В. Григорьянц, имеются практически в любом регионе с полиэтническим и поликонфессиональным составом населения, где в силу различных причин отношения между этносами и конфессиями отличаются достаточно высоким уровнем напряженности. Причем, там, где линии этнических «разломов» совпадают или пересекаются с конфессиональными, эта напряженность приобретает отчетливо этнорелигиозный характер. Например, многие христиане на Западе увлечены дебатами по поводу использования слов Бог и Аллах в различных контекстах и значениях. В то же самое время в Малайзии власти пытаются препятствовать христианам в использовании термина «Аллах» в своих публикациях и богослужении, несмотря на то, что Аллах является прямым переводом слова «Бог» на малазийский национальный язык. Ситуация представляется совершенно запутанной так как некоторые мусульмане на Западе настоятельно не рекомендуют своим последователям в проповеди и литературе использовать английское слово «God» (Бог) вместо «Аллах», а другие наоборот побуждают в англоязычной литературе или в беседах заменять Аллах на английское «Бог», видимо для того чтобы послание лучше воспринималось англо-говорящими людьми. Специфика религиозных конфликтов заключается в том, что они затрагивают духовную жизнь людей, внутренний мир верующих, связанный с миром иным, божественным. Не случайно, считает А. Пчелинцев, в Решении Судебной палаты по информационным спорам при Президенте РФ от 12 февраля 1998 г. указывается: «... Любые публикации, касающиеся деятельности религиозных организаций, должны быть основаны на проверенной, достоверной информации, выдержаны в деликатной форме, осторожны в выражениях и характеристиках верующих людей». Практика показывает, что возникновение религиозных конфликтов объясняется действием четырех факторов: наличием «структурных» и «антиструктурных» тенденций в развитии любой системы общества; мерой совпадения или несовпадения границ государства, этноса и вероисповедания; влиянием процессов, происходящих в социуме, на религиозную подсистему; спецификой самих религиозных отношений. 181 Общими особенностями религиозных конфликтов являются: «взрывной» характер их возникновения, тенденции к быстрой эскалации, тотальной мобилизации и использованию сторонами конфликта всех имеющихся средств и способов ведения борьбы, в том числе и запрещенных международным правом – геноцид, создание концлагерей, депортация, «этнические чистки», захват заложников, террористические акции, пытки и т.п. Вот как описывает последствия религиозного конфликта в Африке И. Тарутин: «Зрелище было не для слабонервных. Даже видавшие виды полицейские отводили взгляд. В жилых кварталах нигерийского города Кадуна повсюду валялись обугленные трупы. Тела обливали бензином и поджигали во время чудовищных расправ. Принюхиваясь к тошнотворному запаху горелой человеческой плоти, по безлюдным улицам среди пожарищ бродили бездомные псы. Они копошились возле гор переломанной утвари, выброшенной из полуразрушенных зданий, над которыми еще продолжали подниматься черные клубы дыма. Кое-где на закопченных стенах можно было разглядеть сделанные красной краской, словно кровью, опознавательные надписи: «здесь живет христианин» или «дом мусульманина». Надписи эти стоили жизни целым семьям. Трагедия, разыгравшаяся в Кадуне, на сухом языке полицейского протокола именовалась насилием на религиозной почве. Вспышки такого насилия весь прошлый год (2001) сотрясали Нигерию. Ее превышающее 100 миллионов население – самое крупное по численности на континенте – разделено барьерами веры. Нигерийцы исповедуют традиционные культы, но в большинстве своем христианство или ислам. Толчком к столкновениям стало решение правительств нескольких штатов, которые пользуются значительной автономией, ввести шариатские суды. Первым такое постановление принял северный штат Замфара. Его примеру последовали Кадуна, Кано и Нигер». Как правило, в ходе конфликта широко используются методы «психологической войны», форсируется создание этно- и теократического государства. Решительность и взаимоисключаемость выдвигаемых сторонами претензий обусловливают крайне жестокий характер противоборства. В ходе эскалации конфликта его участники активно стремятся привлечь на свою сторону этнически и конфессионально близкие им народы, финансовые и политические 182 круги других государств, мировое общественное мнение, что ведет к интернационализации и «горизонтальной эскалации» конфликтов, придает им межрегиональный, а в некоторых случаях и глобальный характер. Наиболее ярким примером последних лет здесь является карикатурный скандал — межкультурный конфликт между мусульманами арабского мира и современной западной культурной традицией, базирующейся на свободе слова, вспыхнувший в конце 2005 – начале 2006 гг. и охвативший практически все страны Европы и мусульманского Востока, а также политический конфликт внутри европейских государств. Причиной конфликта послужили карикатуры на пророка Мухаммеда, напечатанные в 2005 г. в одной из датских газет. Вопрос о причинах религиозных конфликтов до сих пор остается дискуссионным – специалисты разного профиля по-разному отвечают на него. Так, по мнению С. Хантингтона, конфессиональные конфликты являются результатом «столкновения цивилизаций».Одним из катализаторов этого столкновения С. Хантингтон считает демографический взрыв ислама и демографические изменения. Например, в начале 60-х гг. ХХ в. сербы (православные) составляли 43%, а мусульмане — 26 % населения Боснии и Герцеговины. Через тридцать лет доля мусульман увеличилась до 44%, а численность сербов (православных) упала до 31%. В начале 60-х гг. ХХ в. население Косова было на 67% албано- мусульманским и на 24% православно-сербским. Через тридцать лет край на 90% стал мусульманским. Этого же мнения придерживаются и другие аналитики, которые в своих трудах делают вывод о том, что международные отношения XXI в. будет характеризовать и определять столкновение цивилизаций, «нарезка» которых производится на основе общности культуры и вероисповедания. В. Дергачев, сопоставив крупные очаги напряженности с этноландшафтными рубежами, пришел к выводу, что многие исторические эпицентры конфликтов расположены на тройных конфессиональных границах мировых цивилизаций: западно- христианской, православной и исламской (Балканы, Левант, Крым); исламской (арабской, тюркской), индийской и китайской (Афганистан, Таджикистан, Пенджаб); православной, китайской и японской (Маньчжурия). 183 Однако история не дает основания говорить о действии правила, согласно которому религия выступает главным, тем более единственным фактором расслоения человечества на соперничающие общности. Это объясняется следующими положениями: Во-первых, сами конфессии ни в социальном, ни тем более в политическом отношении не представляют собой монолитный орга- низм. Внутри них сосуществуют различные, нередко соперничающие, а то и непримиримо враждебные течения (ереси, старообрядчество в православии, ваххабизм в исламе и т.д.). В силу этого религия может быть причиной внутриэтнического конфликта. Во-вторых, религиозная общность не размывает нации и го- сударства, не устраняет связанные с ними особенности и интересы народов. Она не обеспечивает ни бесконфликтное развитие отношений между ними, ни мирное урегулирование возникающих конфликтов (подтверждением этому может служить ирано-иракская война, где оба государства являются мусульманскими). Кроме того, многочисленные гражданские войны, имевшие место в истории, свидетельствуют о том, что религия не гарантирует социальное согласие и мир внутри нации или государства, где она является господствующей. В-третьих, нередки случаи, когда религиозные различия, связанные с ними общественные идеалы и настроения, отступают на второй план перед угрозой жизненно важным интересам людей. Народы и государства, относящиеся к разным конфессиям, способны объединяться во имя общих, вне религии лежащих целей. Именно этим объясняется тот факт, что в современном мире наблюдаются процессы не только соперничества и размежевания конфессий, но и их сотрудничества, сближения. Российский социолог Д. Малышева также утверждает, что «особенности религиозной доктрины как таковой не могут стать причиной конфликта, иное дело, они могут создать благоприятные условия для его вызревания. Вместе с тем предсказать заранее, в каких случаях религиозные противоречия могут привести к конфликту, весьма сложно, а порой и просто невозможно, ибо в этих противоречиях нет ничего «фатального», предписанного заранее, они — результат действия факторов, содержание которых бывает часто глубоко скрыто». 184 Если применить системный подход, то причины религиозных конфликтов можно представить как комплекс региональных противоречий исторического, этнотерриториального, политического, социального, этнокультурного и иного свойства, способного при определенных условиях реализоваться в форме конфессионального конфликта. Рассмотрим эти противоречия подробнее. Исторические противоречия обычно выступают в виде глубоко укорененных в религиозном сознании, пристрастных по форме и агрессивных по содержанию представлений об «исторических врагах». Так, например, известный своим фундаменталистским подходом председатель «Исламского комитета» философ Г. Джемаль, обратившись к истории возникновения и взаимоотношений иудаизма и ислама, обосновал тезис о непримиримости, казалось бы, столь родственных религий. Действительно, даже не слишком искушенный в богословских тонкостях человек знает, что вероучения ислама и иудаизма очень и очень схожи. И та и другая религии признают, что Бог един, что на Страшном суде он будет судить народы, что для мира Бог открывается через пророков. Г. Джемаль видит корни конфронтации именно в религиозной традиции. Являясь сторонниками общей идеи избранного Богом народа, ислам и иудаизм разошлись, по мнению философа, в момент столкновения с государственной властью. «Иудаизм стал на сторону поддержки и обслуживания олигархической, а потом и монархической власти еще со времен царя Соломона». Религию ислам «с момента возникновения» философ позиционирует как «защищающую обиженных, обездоленных и угнетенных, несмотря на постоянный контроль амиров, султанов, улемов», а в современном мире превратившуюся в единственную силу, «гарантирующую свободу социального сопротивления обществу диктатуры и бесправия». Этнотерриториальные противоречия проявляются в виде устойчивых претензий этносов, исповедовавших одну религию, на так называемые «этнические территории», как проблема «разделенных народов», или как вопрос об «этнотерриториальной реабилитации» ранее депортированных этнических и религиозных групп. Политические противоречия появляются вследствие отсутствия суверенной государственности или политико-правовой 185 неполноценности статуса национальных автономий и этнических меньшинств в государствах, основанных на принципах этнического национализма и религиозной принадлежности. Экономические противоречия выходят на свет в случае борьбы этнических (религиозных) элит за «естественное право» на обладание ресурсами и собственностью. Социальные и этнокультурные противоречия являются следствием неравномерного социально-экономического развития этнических территорий, неравной степени свободы доступа различных этнических групп к ресурсам и рынкам, дискриминации по расовому, этническому или религиозному признакам, культурно- цивилиза-ционных различий и т.д. Так, например, мусульманские общины стали неотъемлемой частью европейской жизни более полстолетия назад, но по-настоящему столь тесное соседство с исламом стало серьёзно беспокоить коренных европейцев лишь в течение последнего десятилетия. Напряжение в отношениях нарастало постепенно, и обе стороны сегодня уже привыкли ожидать взаимных выпадов разной степени жёсткости. Авангардом в принятии давно назревавших законодательных решений, непосредственно касающихся исламских общин, стали не Франция или Голландия, где градус антиисламских настроений сегодня весьма высок, а незамеченные ранее в радикальном законотворчестве Швейцария и Бельгия. Швейцария запретила по итогам референдума в ноябре 2009 г. строительство минаретов, а Бельгия 29 апреля 2010 г. практически единодушным голосованием нижней палаты бельгийского парламента запретила исламскую вуаль. Характерно, что в обоих случаях запреты преподносились как меры социально-культурного характера. В Бельгии законопроект, за который проголосовало 136 депутатов из 138, официально был направлен против видов одежды, которые не позволяют в общественных местах идентифицировать личность её обладателя. «Мы не собираемся вводить дискриминацию в каком-либо виде. Запрет будет распространяться на одежду, которая не позволяет установить личность», — так в своём выступлении перед депутатами охарактеризовал законопроект глава либеральной партии Реформистское движение Д. Баклен. Под такой запрет попали такие весьма распространённые и в Европе предметы туалета мусульманок, как никаб и паранджа, которые и стали главными, если 186 не единственными его жертвами. За нарушения данных требований грозит наказание. И это при том, что мусульмане, против которых, прежде всего, направлен закон, составляют только 3% от населения страны. В итальянском городе Навара городской совет ещё в январе 2010 г. утвердил запрет на ношение паранджи в общественных местах. Проведенное Е. Ним исследование межконфессиональных конфликтов показало, что, как правило, конфликтующие на религиозной основе группы обладают определенными, только им присущими характеристиками с точки зрения их конфликтности: наибольшим конфликтным потенциалом обладает модель религиозности со следующими параметрами: мировоззренческий фактор представлен установками на «разделение» (формула «добра и зла»), «волюнтаризм» или «синергизм» (формула «судьбы»), «преобразование» мира или «изоляцию» от него (формула «отношения к миру»); в организационном плане религиозная группа является сектой, культом или идеологической оппозицией внутри господствующей конфессии; в религиозной группе велика доля людей в возрасте 40–60 лет (самый конфликтный возраст); большая часть верующих активно проповедует и осознает свое глубокое отличие от неверующих на уровне и сознания, и поведения; наименьшим конфликтным потенциалом обладает модель религиозности со следующими параметрами: мировоззренческий фактор представлен установками на «интеграцию» (формула «добра и зла»), «фатализм» или «синергизм» (формула «судьбы»), «адаптацию» к миру (формула «отношения к миру»); в организационном плане религиозная группа является церковью или деноминацией – т.е. «традиционной» для российской конфессиональной среды; в религиозной группе велика доля людей в возрасте 20-30 и старше 60 лет (самый бесконфликтный возраст); большая часть верующих не занимается активной проповеднической деятельностью и указывает на отсутствие глубоких различий в сознании и поведении между собой и неверующими. Необходимо отметить, что, в целом, для верующих характерен относительно высокий уровень конфликтогенности (проявляемой в религиозной нетерпимости по отношению к приверженцам других религий) и довольно низкий уровень реального конфликтирования с иноверцами и атеистами на религиозной почве. Однако даже 187 критический уровень конфликтогенности не всегда и не везде предполагает перерастание данного состояния в фазу развернутого религиозного конфликта с массированным использованием насилия. Показательно и то, что участвующие в конфликте стороны, даже при очень высокой интенсивности борьбы за власть и ресурсы, решаются открыто продекларировать религиозный характер конфликта и применить массированное насилие только при определенных условиях: во-первых, если в регионе по каким-то причинам дискредитирована стабилизирующая роль государства, резко нарушен общий режим устойчивого развития и возникла ситуация геополитического вакуума; во-вторых, если хотя бы одному из субъектов конфликта (обычно с более низким этническим (религиозным) статусом) удается получить реальную помощь и заручиться «гарантиями» относительно реализации своих амбиций со стороны достаточно влиятельных политических сил извне. Соединение этих двух условий, как показывает практика, и становится катализатором, побуждающим стороны конфликта к решительным агрессивным действиям: потенциал напряженности «взрывается» и основным средством «решения» проблемы становится насилие. Однако не всякий конфессиональный конфликт обретает конфронтационную насильственную форму. Его развитие и разрешение может идти по одному из трех вариантов: по правилам дискуссии, игры или борьбы. Но и в последнем случае борьба не обязательно развертывается по принципу немедленной и полной победы «любой ценой». Тем не менее, в современных условиях религиозные конфликты характеризуют: возросшая жестокость действий организаторов и участников гражданских беспорядков; использование политических лозунгов и требований с ярко выраженной религиозной направленностью; профессионализация, высокая степень организации, тактики действий и технической оснащенности; нарастающая милитаризация борьбы, в которой все больший размах приобретают террористические и военные действия. Степень вероятности перерастания религиозных конфликтов в вооруженную борьбу и механизмы нарастания или ослабления воен- ной опасности определяют четыре условия: накопление у населения 188 оружия и его неконтролируемое распространение в «горячих точках»; создание неконституционных военных и военизированных структур, нередко ведущееся соперничающими политическими сила- ми, а то и криминальными группировками; психологическая готовность людей к возможности военных столкновений, общественные настроения «ожидания» вооруженной борьбы; политическая воля лидеров, организующих вооруженные акции. В зависимости от возможного характера и размаха исполь- зуемых средств и методов борьбы религиозное противостояние может приобрести различные формы и вылиться в разные виды воо- руженного насилия: национальный бандитизм, т.е. вооруженные нападения криминальных групп на государственные и общественные учреждения, хозяйственные предприятия и т.д., осуществляемые под видом борьбы за восстановление религиозной справедливости; религиозный экстремизм политических организаций правого и левого толка, сторонники которого ориентируются на вооруженное насилие как способ утверждения желательного положения своей религиозной общности среди других религий страны или как средство «регулирования» межрелигиозных отношений; межнациональные и межэтнические конфликты, развивающиеся по сценариям гражданской войны; межгосударственные войны различной интенсивности. Особо следует сказать об интернационализации конфес- сиональных конфликтов. Внешние действующие силы вовлекаются во внутренний конфессиональный конфликт по ряду причин и условий. В их числе: наличие религиозных сородичей за рубежом (их политическая и материальная поддержка); идеологическая общность, которая может связывать одну из сторон конфликта с внешними действующими лицами; геополитические соображения государств; включение во внутригосударственные конфликты мирового сообщества в лице ООН, ОБСЕ и других структур, а также единс- твенной оставшейся сверхдержавы (США), ратующей за утверждение «нового мирового порядка»; миграции и связанные с ними нарушения демографического равновесия в некоторых регионах, побуждающие родину мигрантов проявить на международном или двустороннем уровне заботу о своих соотечественниках. Таким образом, религиозный конфликт по своей структуре и содержанию практически не отличается от других социальных 189 конфликтов. По причинам возникновения он глубоко коррелирует с этнациональным конфликтом. 3. Классификация религиозных конфликтов и пути их урегулирования Анализ религиозных конфликтов позволил конфликтологам выделить следующие основные типы: конфликт религии с традицией («материнским лоно»); конфликт религии с иноверием (другой религией); конфликт религии с неверием (атеизмом);конфликт религии с ересью (внутриконфессиональным компонентом). Конфликт религии с традицией означает, что все мировые религии, зародившись в конкретно-исторических условиях, распространились по всему миру и теперь исповедуются в государствах и регионах, не схожих с «материнским лоно». В этих условиях, заимствовав религиозно-нравственную основу учений, нынешние приверженцы культа, являющиеся зачастую представителями других этнических и языковых групп, руководствуются адаптированными к местной среде религиозно- правовыми нормами, имея свой стереотип поведения, свое мировоззрение. Так, например, три противостоящие друг другу авраамические религии (иудаизм, христианство, ислам) тесно связаны между собой генетически (имеют общих пророков) и географически (зародились на Ближнем Востоке), но они возникали и развивались, отторгая первооснову. Рассматривая историю этих религий с точки зрения закона отрицания отрицания, можно объяснить предпосылки принятия Римом христианства, зародившегося на окраине Римской империи, у извечных ее врагов – иудеев; размежевания православной Византии и католического Рима; возникновения «третьего Рима» (православного Московского государства) после падения Византии; а также возникновения ислама на территориях, где распространялось влияние иудаизма, и создание исламской империи с ее дальнейшим суннитско-шиитским дроблением. Конфликт религии с иноверием присутствует всегда в межконфессиональных отношениях, так как любая религия рассматривает себя как религиозную истину, считая все другие религиозные течения и ответвления ложными. Сама природа религии не допускает существования других религий, что и приводит к 190 межконфессиональной напряженности. Мировой опыт показывает, что в ходе исторического развития конфликты с иноверием до сегодняшнего дня не только сохранились, но и расширили свою географию, например: противостояние ислама и христианства выражается в карабахском, осетино-ингушском, югославском конфликтах, в ущемлении прав православных в центрально-азиатских государствах СНГ и т.д.; противостояние иудаизма и ислама вылилось в палестино-израильский конфликт; противостояние ислама и протестантизма, начиная с 1983 г., проходит в Судане, где правительство насильственно обращает в мусульманство живущих в стране протестантов; противостояние буддизма и протестантизма имеется в Мьянме (Бирме), где ведутся военные действия против племени «карен» (в большинстве своем протестантов), борющихся за независимость (они насильственно обращаются в буддизм, а в случае отказа подвергаются казни). Конфликт религии с неверием (атеизмом) порожден различными взглядами на существование высшего разума под названием «Бог». В частности, защитники религии говорят, что религия вечна и коренится в душе народа и что она дана людям посредством откровения, или внушения свыше, от самого господа. В то же время атеисты придерживаются взглядов, что религия не вечна, а исторически возникла и погибнет, а также что Бога нет. По мнению раввина В. Белинского, научный атеизм есть та же религия. Основой такого мнения является утверждение, что для научного атеиста наука является инструментом в познании ограниченного рамками человеческого разума мира. Единственным, во что верит научный атеист, есть сила разума человека, его воля к познанию. Научный атеизм, который был широко распространен в СССР, обладает четко определённой системой верований: Бога нет, Его создали люди, а, следовательно, это результат деятельности разума человека (атеистами часто цитируется фраза: «Сон разума порождает чудовищ»); материя вечна, хотя все ее части имеют свой конец во времени (смерть); зло относительно; этика относительна; разумная жизнь возникла из неразумной материи случайно, но и целенаправленно в результате миллиардов лет эволюции. Конфликт религии с ересью порожден тем, что все живое живет многообразием, поэтому даже внутри мировых религий мы наблюдаем деление и борьбу (на суннитов и шиитов – в исламе, на 191 православных, католиков и протестантов – в христианстве, на хинаяна, махаяна и ламаизм – в буддизме). Так, в Саудовской Аравии представителям шиитской общины (насчитывает более 10% всего населения) в апреле 2010 г. со стороны властей (официальная религия — ислам ваххабитской направленности) было инкриминировано проведение религиозных обрядов у себя дома, все обвиняемые были приговорены к месячному сроку заключения. Это не первый случай репрессий против шиитов: в декабре 2009 г. по аналогичным обвинениям уже были проведены аресты, а в отдельных городах даже были закрыты шиитские мечети. При этом саудовские власти отказываются не только открывать эти мечети вновь, но и блокируют все просьбы шиитской общины выстроить новые молельные дома. Помимо запрета осуществлять религиозные обряды, шииты лишены права занимать ряд высших руководящих должностей в государственном аппарате; они не могут служить в армии, службе безопасности, национальной гвардии и полиции; для них закрыты двери военных академий и училищ. Проведенный учеными анализ внутриконфессионального деления показал, что оно возникло, как необходимость идеологически обеспечить: обособление социальных (этнических) общностей в борьбе за региональное лидерство; процесс возникновения, формирования и функционирования зарождающихся новых центров силы (империй); жизнеспособность новой модели государственного устройства или нового способа общественного производства; создание устойчивого геополитического союза; утверждение новых жизненных ценностей; необходимость сохранения элементов анимизма. Можно ли урегулировать религиозные конфликты? К сожалению, приходится отмечать, что поскольку религиозные конфликты есть конфликты абсолютных ценностей, осознаваемых высшим уровнем сознания человека, то они часто имеют хронический характер, легко провоцируемы и практически не поддаются урегулированию. История учит, что достижение субъектами религиозного конфликта своих целей невозможно одними лишь силовыми средствами. Однако попытки силового урегулирования межконфессиональных конфликтов до сих пор являются, пожалуй, единственным эффективным средством решения этой проблемы 192 (например, Балканский кризис, проблема Нагорного Карабаха, афгано-таджикский «узел», курдская проблема в Турции и т.д.). В то же время конфликтологический опыт показывает, что одним из эффективных путей решения религиозных конфликтов является преобразование возникших на религиозной почве «конфликтов ценностей» в «конфликты интересов», – т.е. отфильтровывание главных причин конфликта от мировоззренческого антагонизма субъектов конфликта. Но в случае «чистых» религиозных конфликтов требуется длительный процесс формирования новой ценностно-религиозной терпимости и готовности к диалогу. При этом важнейшими предпосылками и одновременно условиями урегулирования межконфессиональных конфликтов могут быть: во-первых, восстановление режима устойчивого развития и, во-вторых, дегеополитизация конфликта. Первое условие предполагает восстановление в границах конфликтной территории дееспособности государственной власти, эффективность которой в данной ситуации определяется не столько степенью демократичности политического режима, сколько его способностью восстановить в пределах своей компетенции состояние гражданской правоответственности. Восстановление режима устойчивого развития должно сопровождаться явной тенденцией к позитивному изменению социально-экономического положения всех втянутых в конфликт конфессиональных групп (общностей), независимо от их принадлежности к сторонам конфликта. Второе условие предполагает предварительно согласованный паритетный отказ заинтересованных «внешних сил» от государственно- дипломатической, военной, политической и информационной форм геополитического вмешательства в конфликт при сохранении стратегии геоэкономической (например, инвестиционной) экспансии. Это сочетание позволяет удовлетворить интересы как внешних, так и внутренних субъектов данного конфликта, а общим результатом такого подхода становится стабилизация ситуации и укрепление структуры безопасности в регионе, в том числе и повышение уровня конфессиональной толерантности. Конечно, такой подход к проблеме урегулирования конфессиональных конфликтов предполагает наличие доброй воли и высокий уровень ответственности всех, так или иначе участвующих в конфликте сторон. 193 Среди конфликтологов существует также мнение о том, что урегулировать религиозный конфликт можно и через гармонизацию соотношения секуляризма и целостно религиозного мировоззрения в области обустройства межчеловеческих отношений на национальном и глобальном уровнях. В этом случае, по их мнению, следует отказаться от диктата индивидуализма над коллективизмом, приоритетов потребления и вообще ценностей земного существования над религиозными и моральными ценностями и святынями, сугубо секулярных основ общественного устройства над религиозными установлениями и традициями, принятыми в тех или иных обществах. Большинство жителей страны или региона должны иметь гарантированное право основывать свою общественно значимую деятельность на религиозных принципах, самостоятельно формулируя цели избранной ими власти. При этом, естественно, максимальное внимание необходимо уделять соблюдению прав религиозных и мировоззренческих меньшинств, а также утверждению права человека на жизнь. Ибо проблема меньшинств, считает протоиерей Всеволод Чаплин, стоит не только в странах, где есть установленная религия большинства. В секулярных государствах группы верующих, ориентированные на созидание своего целостного образа жизни, также должны иметь возможность создавать собственные субпространства, позволяющие существовать, трудиться, участвовать в жизни общества и воспитывать новые поколения в согласии с конкретными религиозными представлениями. Кроме того, необходимо уважать право народов и религиозных общин выбирать, жить ли им по законам секулярного гуманизма или, положим, по законам ортодоксального иудаизма, шариата, целостного христианского мировоззрения или верований коренных народов. Таким образом, сегодня в обществе существуют различные типы религиозных конфликтов. При этом они могут быть как межконфессиональными, так и внутриконфессинальными. Кроме того, следует помнить, что урегулировать религиозный конфликт практически невозможно. |