уголовка. Конспект лекций Том 1 (2). Конспект лекций Кемерово 2015

• Название: Конспект лекций Кемерово 2015
• Анкор: уголовка
• Дата: 15.01.2022
• Размер: 1.28 Mb.
• Имя файла: Конспект лекций Том 1 (2).doc
• Тип: Конспект; #331889
• страница: 14 из 21

ГЛАВА 14. ОБСТОЯТЕЛЬСТВА, ИСКЛЮЧАЮЩИЕ ПРЕСТУПНОСТЬ ДЕЯНИЯ

14.1. Понятие и виды обстоятельств, исключающих преступность деяния

Действующее уголовное законодательство (глава 8 УК РФ) предусматривает следующие виды обстоятельств, исключающих преступность деяния:

- необходимая оборона;

- причинение вреда при задержании лица, совершившего преступление;

- крайняя необходимость;

- физическое или психическое принуждение;

- обоснованный риск;

- исполнение приказа или распоряжения.

В теории уголовного права не сложилось единства мнений по вопросу о том, вследствие чего деяния, совершенные при наличии указанных в главе 8 УК РФ обстоятельств, не являются преступными.

По мнению одних авторов, анализируемые обстоятельства исключают общественную опасность деяния¹, другие считают, что эти обстоятельства имеют общественную опасность, но исключают уголовную ответственность либо наказуемость и противоправность², по мнению третьих, - они исключают общественную опасность и противоправность³, по мнению четвертых, при наличии обстоятельств, исключающих преступность деяния, отсутствуют общественная опасность, противоправность и вина в деянии лица⁴. Существует и такая точка зрения, что в рассматриваемых обстоятельствах отсутствуют все признаки преступления, а не какой-либо из них⁵.

На наш взгляд, общественная опасность деяния отсутствует только при необходимой обороне при задержании лица, совершившего преступление и при крайней необходимости. Более того, поведение лица, действующего в состоянии необходимой обороны или задерживающего преступника, является социально полезным.

Лицо, осуществляющее оборонительные действия или задерживающее преступника, причиняет вред указанным лицам, то есть вторгается в сферу их интересов. Однако сами потерпевшие, нарушившие закон, поставили себя в такие условия, при которых их собственные интересы могут пострадать. Ограничение интересов таких лиц имеют под собой серьезную законодательную базу. Ст. 55 Конституции Российской Федерации содержит положение, в соответствии с которым права и свободы человека могут быть ограничены федеральным законом в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечение обороны страны и безопасности государства. Следовательно, при защите столь важных для человека, общества и государства интересов вполне правомерно и социально полезно причинения вреда лицам, посягающим на эти интересы.

При наличии иных обстоятельств, исключающих преступность деяния, общественная опасность присутствует, поскольку объективно причиняется вред охраняемым законом интересам личности, общества или государства (не выведенным из-под уголовно-правовой охраны). Но, поскольку у лица, причинившее вред каким-либо правоохраняемым интересам, отсутствует вина, содеянное не может рассматриваться как преступление.

Резюмируя изложенное, можно сделать вывод, что обстоятельства, исключающие преступность деяния, - это факторы, при наличии которых деяние, формально содержащее признаки преступления, предусмотренного Особенной частью Уголовного кодекса, и причинившее вред интересам личности, общества или государства, не является преступлением вследствие отсутствия общественной опасности, противоправности или вследствие отсутствия вины.

14.2. Необходимая оборона

14.2.1. Понятие необходимой обороны

Среди обстоятельств, исключающих преступность деяния, Уголовный кодекс Российской Федерации называет необходимую оборону от общественно опасных посягательств.

В соответствии со ст. 37 УК РФ не является преступлением причинение вреда посягающему лицу в состоянии необходимой обороны, то есть при защите личности и прав обороняющегося или других лиц, охраняемых законом интересов общества или государства от общественно опасного посягательства, если это посягательство было сопряжено с насилием, опасным для жизни обороняющегося или другого лица, либо с непосредственной угрозой применения такого насилия. Защита от посягательства, не сопряженного с насилием, опасным для жизни обороняющегося или другого лица, либо с непосредственной угрозой применения такого насилия, является правомерной, если при этом не было допущено превышения пределов необходимой обороны, то есть умышленных действий, явно не соответствующих характеру и опасности посягательства.

Таким образом, под необходимой обороной в уголовном праве понимается активная защита правоохраняемых интересов от общественно опасного посягательства путем причинения вреда посягающему. Пассивная защита от посягательства (бегство, запирание дверей и т.п.) не попадает в сферу влияния уголовного права.

Причинение вреда посягающему признается обоснованным только при соблюдении определенных условий, которые в теории уголовного права традиционно делятся на две группы: условия правомерности необходимой обороны, относящиеся к посягательству, и условия правомерности необходимой обороны, относящиеся к защите от посягательства.

Условия правомерности необходимой обороны, относящиеся к посягательству: общественная опасность посягательства; наличность посягательства; действительность посягательства.

14.2.2. Общественная опасность посягательства

Необходимая оборона возможна только от общественно опасного посягательства. Общественно опасным считается посягательство, которое причиняет вред охраняемым законом интересам или ставит их под угрозу причинения вреда. Деяние, не являющееся общественно опасным, не порождает право на необходимую оборону

В части первой ст. 37 УК РФ в действующей редакции непосредственно указано на такой признак посягательства, как его общественная опасность (применительно к посягательствам, создающим угрозу для жизни человека). В части второй статьи 37 УК использован термин «посягательство» без указания на общественную опасность, однако это не означает, что законодатель допускает возможность необходимой обороны от посягательств, не обладающих общественной опасностью. Такой подход противоречил бы самой сути института необходимой обороны. Системный анализ всех частей статьи 37 УК РФ позволяет сделать вывод о том, что посягательство, с которым законодатель связывает право на необходимую оборону, должно быть общественно опасным.

В статье 37 УК РФ не указывается на преступность посягательства. Следовательно, необходимая оборона допустима не только от общественно опасного посягательства, которое является преступным, но и от общественно опасного посягательства, которое таковым не является. В постановлении пленума Верховного Суда Российской Федерации от 27 сентября 2012 г. № 19 «О применении судами законодательства о необходимой обороне и причинении вреда при задержании лица, совершившего преступление» дано следующее разъяснение: «Необходимая оборона может быть признана правомерной независимо от того, привлечено ли посягавшее лицо к уголовной ответственности, в том числе в случае защиты от посягательства лица в состоянии невменяемости или лица, не достигшего возраста, с которого наступает уголовная ответственность»¹.

Статья 37 УК РФ в качестве основания оборонительных действий называет общественно опасное посягательство и не указывает на противоправность такого посягательства, на какие-либо признаки субъекта посягательства. С позиций закона неважно, от кого исходит общественно опасное посягательство: от лица, обладающего или не обладающего признаками субъекта преступления. Закон стоит в первую очередь на страже интересов лиц, осуществляющих защиту от посягательства.

Неоднозначно в науке уголовного права решается вопрос о том, допустима ли необходимая оборона от административных правонарушений. Административное правонарушение обладает определенной степенью общественной опасности, но значительно меньшей, чем преступление.

В.И. Ткаченко, признавая возможной необходимую оборону от административных правонарушений, отмечает, что основанием необходимой обороны является общественно опасное действие независимо от величины вреда, который оно причиняет, важно, чтобы оно было общественно опасным и способным немедленно причинить вред общественным отношениям².

С.Ф. Милюков полагает, что необходимая оборона в уголовно-правовом смысле представляет собой универсальную основу для обороны от всех возможных правонарушений, в том числе и административных. Обосновывает свой вывод он необходимостью адекватной реакции на крайне большой ущерб, который наступает вследствие нарушений правил безопасности движения автомобильного, железнодорожного и водного транспорта, противопожарных правил и других нормативных актов, устанавливающих рамки безопасности на производстве и в быту³. Аналогичные аргументы относительно допустимости необходимой обороны от административных правонарушений приводит и В.В. Орехов⁴.

В то же время в теории уголовного права многими учеными высказана и противоположная точка зрения относительно допустимости необходимой обороны от административных правонарушений.

Так, Л.А. Андреева и С.К. Питерцев пишут, что «положения о необходимой обороне не применимы к деяниям, которые вообще не подпадают под признаки уголовного закона, а относятся, например, к административным правонарушениям. В таких случаях лицо, причинившее вред, подлежит ответственности на общих основаниях»¹.

Н. Ф. Мурашев считает, что «не порождает права на необходимую оборону, предусмотренную уголовным законом, проступки, заключающиеся в нарушении норм административного, гражданского, трудового и других отраслей права, поскольку за них не установлена уголовная ответственность»².

Такого же мнения придерживается и А.Н. Попов, который пишет следующее: «Нельзя признать допустимой необходимую оборону в уголовно-правовом смысле от административных или иных (например, гражданско-правовых) правонарушений. … Такой подход неверен по существу. Можно только себе представить, что будет, если на законодательном уровне позволить гражданам защищать любые права и интересы путем причинения серьезного физического вреда нарушителю»³.

Думается, правы те ученые, которые исключают возможность необходимой обороны от административно-правовых и иных правонарушений, которые хотя и обладают определенной степенью общественной опасности, но далеко не той, которая свойственна преступлениям и объективно высоко общественно опасным деяниям, не являющимся преступлениями (например, в силу отсутствия субъекта преступления). Законодатель не случайно предусмотрел норму о необходимой обороне в Уголовном кодексе, в главе «Обстоятельства, исключающие преступность деяния». Он тем самым показал, что деяние, формально содержащее признаки преступления, предусмотренного в Особенной части Уголовного кодекса, таковым не является, если оно совершено при наличии определенных факторов, в данном случае – при наличии акта необходимой обороны. Вряд ли законодатель имел в виду возможность причинять по правилам необходимой обороны вред лицам, чье посягательство не обладает той степенью общественной опасности, которая свойственна преступлениям, и стремился признавать такое причинение вреда непреступным.

Пленум Верховного Суда РФ в п. 3 постановления от 27 сентября 2012 г. № 19 «О применении судами законодательства о необходимой обороне и причинении вреда при задержании лица, совершившего преступление» совершенно обоснованно разъяснил, что под общественно опасным посягательством, от которого допустима необходимая оборона, следует понимать совершение деяний, предусмотренных Особенной частью Уголовного кодекса Российской Федерации (выделено нами. - Т.Ч.)»¹. Именно на это разъяснение следует опираться при решении вопроса о том, допустима или нет необходимая оборона от административных и иных непреступных правонарушений.

Спорным в науке уголовного права является и вопрос о том, допустима ли необходимая оборона от общественно опасного бездействия. Положительно отвечал на него Т.Г. Шавггулидзе, указывая, что общественно опасное посягательство на правоохраняемые интересы может выражаться и в форме бездействия, поскольку бездействие может быть причиной общественно опасного последствия, а устранением этой причины, то есть принуждением бездействовавшего осуществить определенное действие, может быть предупреждено наступление общественно опасного последствия².

Считает допустимой необходимую оборону против некоторых видов общественно опасного бездействия Ю.М. Ткачевский и в обоснование своей позиции приводит следующий пример: если военнослужащий, получивший приказ в установленной форме, не исполняет его и это грозит причинением существенного вреда военной службе, то в подобной ситуации, по мнению Ю.М. Ткачевского, возможно применение к нему необходимой обороны³. Правда, автор не указывает, как именно должна реализоваться необходимая оборона в данном случае и каким по тяжести может быть причиненный вред военнослужащему, чтобы он не потерял физическую способность выполнить полученный приказ.

Признают возможность необходимой обороны от общественно опасного бездействия М.А. Фомин⁴, С.Ф. Милюков⁵, Т.Ш. Зиястинова⁶.

В.Ф. Кириченко считал, что необходимая оборона невозможна от бездействия, мотивируя свою позицию тем, что нападением, которое действующим в то время законодательством признавалось обстоятельством, порождающим право на необходимую оборону, является только «действие, то есть активная деятельность нападающего, направленная на достижение общественно опасного результата»⁷.

М.Д. Шаргородский отмечал, что принятие положения о возможности необходимой обороны против бездействия означало бы оправдание большого числа случаев самоуправства¹.

Н.Н. Паше-Озерский, отрицая возможность необходимой обороны от бездействия, справедливо заметил, что судебная практика не знает ни одного случая необходимой обороны против бездействия².

По мнению В.И. Ткаченко, основанием для необходимой обороны может быть только общественно опасное действие, оборона же против общественно опасного бездействия составляет самостоятельное обстоятельство, исключающее общественную опасность деяния, и может быть названа принуждением к действию для выполнения правовой обязанности³. Аналогичная точка зрения у Р.М. Юсупова⁴. Близкая позиция и у И.С. Тишкевича, который отмечал, что причинение вреда бездействующему с целью понуждения его лично предотвратить опасность охватываются правилами не необходимой обороны, а иных обстоятельств, исключающих общественную опасность и противоправность деяния⁵.

Отрицают возможность необходимой обороны от бездействия Ю.В. Баулин⁶, А.И. Бойко⁷, А.П. Дмитриенко⁸, А.Г. Кибальник⁹, В.В. Орехов¹⁰. Представляется, что правы те авторы, которые связывают необходимую оборону только с активными действиями посягающего и отрицают возможность необходимой обороны от бездействия.

В толковых словарях русского языка слова "оборона", "обороняться" понимались и понимаются, если отбросить нюансы, как защита от активных действий другой стороны. Сущность обороны заключается в причинении вреда посягающему. Нанесение посягающему вреда, как справедливо заметил Ю.В. Баулин, выступает как средство пресечения или предотвращения посягательства. Причинение вреда бездействующему, то есть лицу, непосредственно не являющемуся источником опасности, объективно не может выступать в таком качестве¹¹. Принуждение же бездействующего лица к действию путем причинения ему вреда не соответствует признакам и сущности необходимой обороны.

Долгие годы дискуссионным является вопрос о допустимости необходимой обороны от посягательств на честь и достоинство личности, выраженных в словесной форме. В связи с тем, что необходимая оборона всегда сопряжена с причинением вреда посягающему и правомерной является только при отсутствии признаков ее превышения, считаем недопустимой оборону от посягательств на честь и достоинство личности, выраженных в словесной форме: любое причинение вреда посягающему в такой ситуации будет являться превышением пределов необходимой обороны.

Неоднозначно в науке уголовного права решается вопрос о возможности необходимой обороны от неосторожных преступлений. Сторонники признания допустимости необходимой обороны от неосторожных преступлений указывают на то, что неосторожное посягательство не лишено признака общественной опасности для общественных отношений¹. Допускает возможность необходимой обороны от неосторожных преступлений и Пленум Верховного Суда Российской Федерации². Указанная позиция вызывает возражения.

Прав, на наш взгляд, Н.Н. Паше-Озерский, который отмечал, что оборона от неосторожных преступлений невозможна в силу того, что «многие неосторожные посягательства становятся преступными только тогда, когда причинен общественно опасный результат. … До этого момента они не общественно опасны (не преступны). Следовательно, до причинения результата оборона недопустима, так как деяние общественно не опасно. А после причинения результата, то есть после того, как неосторожное посягательство стало общественно опасным, необходимая оборона также недопустима, ибо она уже запоздала»³.

Необходимая оборона допустима от общественно опасных действий должностных лиц. Это положение является общепризнанным в теории уголовного права. Если, например, должностное лицо, превысив свои полномочия, применяет насилие к потерпевшему, то у последнего возникает право на необходимую оборону.

Против правомерных действий должностного лица необходимая оборона недопустима.

Невозможна необходимая оборона от действий, совершенных в состоянии необходимой обороны, ибо поведение лица во время необходимой обороны является не общественно опасным, а общественно полезным. Факт недопустимости необходимой обороны от действий, совершенных в состоянии необходимой обороны, признается практически всеми исследователями¹.

Неоднозначно в литературе предлагается решить вопрос о допустимости необходимой обороны против лиц, действия которых были обусловлены состоянием крайней необходимости. Крайняя необходимость отнесена законодателем к числу обстоятельств, исключающих преступность деяния. Лица, действующие в состоянии крайней необходимости, затрагивают чьи-то охраняемые законом интересы, хотя совершаются в целях предотвращения причинения большего вреда интересам, так же охраняемым законом.

В соответствии со ст. 39 УК РФ в состоянии крайней необходимости лицо может защищать от опасности не только свои собственные интересы, но и интересы других лиц, общества и государства. Кроме того, причинение вреда охраняемым законом интересам является вынужденным, так как в сложившейся ситуации не было иного способа устранения опасности; действия в состоянии крайней необходимости направлены на достижение социально полезной цели – на предотвращение более значительного вреда правоохраняемым интересам (а в опасном состоянии могут оказаться жизнь, здоровье человека, имущество и иные блага); вред причиненный меньше вреда предотвращенного, иное уже означает превышение пределов крайней необходимости и выходит за рамки поведения, допускаемого законом. Все это свидетельствует о том, что поведение лица в состоянии крайней необходимости не может расцениваться как общественно опасное. Уголовный закон рассматривает причинение вреда чьим-либо интересам в состоянии крайней необходимости как правомерное поведение. Необходимая же оборона возможна только от общественно опасных, запрещенных законом посягательств. Следовательно, необходимая оборона от лиц, действующих в состоянии крайней необходимости, не допустима.

14.2.3. Наличность посягательства

Защита от общественно опасного посягательства возможна только при наличии такого посягательства, поэтому очень важно при определении условий правомерности необходимой обороны установить начальный и конечный моменты посягательства. В связи с этим возникает вопрос о том, что следует считать началом посягательства, то есть тем моментом, с которого лицо может быть признано находящимся в состоянии необходимой обороны.

Пленум Верховного РФ в постановлении от 27 сентября 2012 г. № 19 «О применении судами законодательства о необходимой обороне и причинении вреда при задержании лица, совершившего преступление» обоснованно отметил, что состояние необходимой обороны возникает не только в самый момент общественно опасного посягательства, но и при наличии реальной угрозы нападения¹. А такая реальная угроза может быть в определенных ситуациях и на стадии приготовления к преступлению.

Общественная опасность как признак посягательства означает, что оно причиняет вред охраняемым законом интересам или ставит их под угрозу причинения вреда. Следовательно, если посягательство на объект уголовно-правовой охраны создавало реальную угрозу причинения вреда, такое посягательство следует считать наличным.

Реальность угрозы посягательства, в результате которой возникает право на необходимую оборону, должна оцениваться правоприменителем с учетом объективных и субъективных факторов (место, время, обстановка, в которой осуществляется посягательство, данные о личности посягающего, субъективное восприятие ситуации защищающимся и т.п.).

Пленум Верховного Суда РФ, анализируя общественно опасное посягательство, сопряженное с насилием, опасным для жизни обороняющегося или другого лица (ч.1 ст. 37 УК РФ), обоснованно отметил, что такое деяние в момент его совершения создает реальную опасность для жизни обороняющегося или другого лица. О наличии такого посягательства могут свидетельствовать, в частности:

«причинение вреда здоровью, создающего реальную угрозу для жизни обороняющегося или другого лица (например, ранения жизненно важных органов);

применение способа посягательства, создающего реальную угрозу для жизни обороняющегося или другого лица (применение оружия или предметов, используемых в качестве оружия, удушение, поджог и т.п.).

Непосредственная угроза применения насилия, опасного для жизни обороняющегося или другого лица, может выражаться, в частности, в высказываниях о намерении немедленно причинить обороняющемуся или другому лицу смерть или вред здоровью, опасный для жизни, демонстрации нападающим оружия или предметов, используемых в качестве оружия, взрывных устройств, если с учетом конкретной обстановки имелись основания опасаться осуществления этой угрозы»².

При посягательствах, сопряженных с насилием, не опасным для жизни обороняющегося или другого лица, состояние необходимой обороны возникает при наличии реальной угрозы такого посягательства, то есть с того момента, когда посягающее лицо готово перейти к совершению соответствующего деяния. Суду необходимо установить, что у обороняющегося имелись основания для вывода о том, что имеет место реальная угроза посягательства¹.

Наличным посягательство продолжает оставаться до его окончания. Конечным моментом посягательства является его окончательное фактическое прекращение. Посягательство может быть прекращено вследствие достижения цели, которую поставил перед собой посягающий, его добровольным отказом, приведением нападающего в такое состояние, при котором он уже не может продолжать посягательство². При таких обстоятельствах явно отпадает необходимость в применении средств защиты.

Факт прекращения посягательства должен быть осознан обороняющимся. Если обороняющемуся не был ясен момент окончания посягательства, состояние необходимой обороны сохраняется.

При решении вопроса о моменте окончания посягательства и юридических последствиях обороны особую сложность вызывают ситуации, при которых оружие переходит от посягающего к обороняющемуся и нападающему причиняется вред с использованием этого оружия. На это обстоятельство обратил внимание Пленум Верховного Суда РФ в постановлении от 27 сентября 2012 г. № 19 «О применении судами законодательства о необходимой обороне и причинении вреда при задержании лица, совершившего преступление», в п. 8 которого отметил, что «переход оружия или других предметов, использованных в качестве оружия при посягательстве, от посягавшего лица к оборонявшемуся лицу сам по себе не может свидетельствовать об окончании посягательства, если с учетом интенсивности нападения, числа посягавших лиц, их возраста, пола, физического развития и других обстоятельств сохранялась реальная угроза продолжения такого посягательства»³. Это означает, что в тех случаях, когда после изъятия оружия у посягающего он не прекращает посягательство и продолжает действовать общественно опасно, или обороняющемуся в сложившейся обстановке не ясен момент окончания посягательства, обороняющийся может продолжить защиту, в том числе и с использованием перешедшего к нему оружия. Если же момент окончания посягательства со стороны нападающего очевиден, то продолжение обороны недопустимо.

Пленум Верховного Суда РФ в п. 17 постановления от 27 сентября 2012 г. № 19 «О применении судами законодательства о необходимой обороне и причинении вреда при задержании лица, совершившего преступление» сделал вывод, что «правила о необходимой обороне распространяются на случаи применения не запрещенных законом автоматически срабатывающих или автономно действующих средств или приспособлений для защиты охраняемых уголовным законом интересов от общественно опасных посягательств. Если в указанных случаях причиненный посягавшему лицу вред явно не соответствовал характеру и опасности посягательства, содеянное следует оценивать как превышение пределов необходимой обороны. При срабатывании (приведении в действие) таких средств или приспособлений в условиях отсутствия общественно опасного посягательства содеянное подлежит квалификации на общих основаниях»¹. В указанном постановлении нашла поддержку одна из позиций ученых и практических работников по поводу применения автоматически действующих устройств и приспособлений в целях обороны от возможных общественно опасных посягательств.

Данный вопрос рассматривается в теории уголовного права неоднозначно. Ученые, выступающие против использования таких устройств, обращают внимание на то, что при использовании защитных устройств отсутствует обязательный признак необходимой обороны - наличность посягательства. Так, И.И. Слуцкий, отрицая возможность использования таких приспособлений, отмечал, что эти приспособления, действуя механически, ставят в опасность жизнь и здоровье любого человека, могущего с ними соприкоснуться. Кроме того, пишет автор, устройство таких приспособлений не подпадает под признаки необходимой обороны и потому, что оно направлено на предотвращение возможного посягательства, когда оно еще не было наличным². Аналогичные аргументы приводит и М.И. Якубович³.

Сторонники другой точки зрения признают правомерность использования защитных приспособлений⁴. При этом указывается, что данные устройства должны устанавливаться для пресечения или предотвращения общественно опасного посягательства; действовать именно в момент посягательства, чтобы соблюдалось условие его наличности; применяться для защиты только охраняемых законом благ; при их использовании не должен причиняться вред третьим лицам; не должно быть явной несоразмерности между используемыми для защиты приспособлениями и опасностью посягательства⁵.

Хотя защитные устройства рассчитаны на то, чтобы функционировать в момент посягательства, человек, их установивший, осуществляет свои оборонительные действия заранее, при отсутствии посягательства, он защищается от будущего посягательства, не контролирует действие установленных им устройств, следовательно, признак наличности посягательства как обязательный признак необходимой обороны при таких обстоятельствах отсутствует.

Кроме того, как совершенно справедливо отмечает Т. Орешкина, «даже при устройстве таких устройств в квартире или доме, куда доступ посторонним закрыт, не исключена возможность причинения вреда здоровью или жизни лиц, осуществляющих при чрезвычайных ситуациях общественно полезные функции. Например, может возникнуть необходимость срочного вхождения в чужое жилище при пожаре, затоплении в связи с неисправностью водопровода или канализации, утечке газа»¹.

Понимая, что даже при должной предусмотрительности при применении автоматических, действующих без участия человека устройств не исключена возможность причинения вреда невиновным лицам, ибо устройство не способно определить, кто перед ним – преступник или невиновный человек, сторонники использования таких устройств выдвигают дополнительное условие их применения: чтобы эти устройства заведомо не создавали опасности причинения смерти или тяжкого вреда здоровью². Но предложенное условие не исключает того, что в результате действия автоматических устройств будет причинен средней тяжести вред здоровью невиновных лиц. Следовательно, поскольку устанавливаемые приспособления создают угрозу для здоровья любого соприкоснувшегося с ними лица, сам факт их установления уже представляет общественную опасность. При таких условиях, на наш взгляд, не может иметь место необходимая оборона.

Пленум Верховного Суда РФ в выше названном постановлении отметил, что при срабатывании (приведении в действие) автоматических средств или приспособлений в условиях отсутствия общественно опасного посягательства содеянное подлежит квалификации на общих основаниях. Конечно, позитивно стремление Пленума Верховного Суда квалифицировать причинение вреда невиновным лицам как преступление. Но лицам, которые невиновно пострадают в результате автоматического срабатывания приспособлений и устройств, от этого не легче, вред их здоровью и, возможно, жизни уже будет причинен. В связи с этим разъяснение Пленума Верховного Суда, в соответствии с которым допускается установление в целях будущей обороны автоматически срабатывающих или автономно действующих средств или приспособлений (при этом не оговаривается, что эти приспособления не должны создавать угрозу для жизни или причинения тяжкого вреда здоровью), представляется неудачным и не соответствующим сущности необходимой обороны, поскольку при изложенных обстоятельствах ставятся под угрозу причинения существенного вреда не только интересы возможного посягающего, но и здоровье и жизнь любого человека, в том числе и выполняющего социально полезные функции.

14.2.4. Действительность посягательства

Одним из условий правомерности необходимой обороны, относящихся к посягательству, является действительность посягательства. Необходимая оборона допустима лишь от реально существующего в действительности посягательства.

Некоторые ученые полагают, что не следует выделять признак действительности посягательства, считая это излишним. Так, Ю.М. Ткачевский пишет, что сама по себе наличность посягательства охватывает и его действительность, действительность посягательства является составной частью его наличности¹.

На наш взгляд, правы те исследователи проблем необходимой обороны, которые в качестве самостоятельного условия правомерности необходимой обороны выделяют действительность посягательства². Признак действительности посягательства позволяет разграничить необходимую оборону и мнимую оборону и решить вопрос о юридической оценке различных ситуаций мнимой обороны.

Действительность посягательства означает, что общественно опасное посягательство реально существует в объективной действительности, не является воображаемым. Защита от не существующего в действительности посягательства, от посягательства, существующего только в воображении «обороняющегося» лица рассматривается как мнимая оборона.

Пленум Верховного Суда РФ в постановлении от 27 сентября 2012 года № 19 дал следующее разъяснение по данному вопросу: «Судам необходимо различать состояние необходимой обороны и состояние мнимой обороны, когда отсутствует реальное общественно опасное посягательство и лицо ошибочно предполагает его наличие.

В тех случаях, когда обстановка давала основания полагать, что совершается реальное общественно опасное посягательство, и лицо, применившее меры защиты, не осознавало и не могло осознавать отсутствие такого посягательства, его действия следует рассматривать как совершенные в состоянии необходимой обороны. При этом лицо, превысившее пределы защиты, допустимой в условиях соответствующего реального посягательства, не сопряженного с насилием, опасным для жизни обороняющегося или другого лица, или с непосредственной угрозой применения такого насилия, подлежит ответственности за превышение пределов необходимой обороны.

В тех случаях, когда лицо не осознавало, но по обстоятельствам дела должно было и могло осознавать отсутствие реального общественно опасного посягательства, его действия подлежат квалификации по статьям Уголовного кодекса Российской Федерации, предусматривающим ответственность за преступления, совершенные по неосторожности.

Если же общественно опасного посягательства не существовало в действительности и окружающая обстановка не давала лицу оснований полагать, что оно происходит, действия лица подлежат квалификации на общих основаниях»¹.

Как вытекает из приведенного разъяснения, Пленум Верховного Суда РФ приравнял мнимую оборону к необходимой, что не может не вызывать сомнений, ибо необходимая и мнимая оборона имеют различную правовую природу, различные основания возникновения, различную социальную значимость. Еще В.Ф. Кириченко совершенно обоснованно, на наш взгляд, отмечал, что «только действительно существующее нападение создает право необходимой обороны. Если его нет, нет и этого права. И если лицо, полагая, что оно подверглось нападению, чего в действительности не было, причинит «нападающему» какой-либо вред, то вопрос об ответственности этого лица, действующего в состоянии так называемой «мнимой обороны» следует рассматривать по общим правилам о юридических и фактических ошибках»².

Анализ приведенного выше разъяснения Пленума Верховного Суда РФ от 27 сентября 2012 г. относительно мнимой обороны позволяет выделить три вида мнимой обороны. Один из них имеет место в тех случаях, когда обстановка происшествия давала основание полагать, что совершается реальное посягательство, и лицо, применившее средства защиты, не сознавало и не могло сознавать ошибочность своего предположения. В таком случае «защищающееся» лицо допускает извинительную ошибку относительно наличия реально существующего общественно опасного посягательства и причиняет вред охраняемым законом интересам при отсутствии вины. Невиновное же причинение вреда не влечет уголовной ответственности.

Другой вид мнимой обороны характеризуется тем, что «защищающееся» лицо причиняет вред, не сознавая мнимости посягательства, но по обстоятельствам дела должно было и могло это сознавать. В такой ситуации лицо допускает неизвинительную ошибку: были определенные обстоятельства, которые поспособствовали заблуждению лица относительно наличности посягательства, но их явно недостаточно для такого вывода; объективно посягательства нет, но субъективно, по мнению «обороняющегося», оно имеется, хотя, если бы «обороняющийся» проявил должную внимательность и предусмотрительность, он смог бы осознать факт отсутствия посягательства и не допустить причинения вреда охраняемым законом интересам. Действия лица при этом виде мнимой обороны квалифицируются как неосторожное преступление.

Для третьего вида мнимой обороны характерно то, что объективно посягательство не существовало и у так называемого «обороняющегося» лица не было никаких оснований для заблуждения относительно наличия посягательства. Действия такого лица должны квалифицироваться как умышленное преступление.

Рассмотрим условия правомерности необходимой обороны, относящиеся к защите от посягательства

14.2.5. Объект защиты

Объектом защиты при необходимой обороне могут быть только правоохраняемые интересы. Защита незаконных интересов недопустима.

Необходимо отметить, что не всякие правоохраняемые интересы можно защищать по правилам необходимой обороны, с причинением вреда посягающему. В связи с этим вызывает возражение утверждение Т.Ш. Зиястиновой, что «право необходимой обороны может быть применено против любых (выделено нами. – Т. Ч.) преступлений, предусмотренных Особенной частью Уголовного кодекса РФ»¹. Вряд ли может вызвать сомнение недопустимость необходимой обороны, например, от необоснованного отказа в приеме на работу беременной женщины (ст. 145 УК РФ), от уклонения от уплаты налогов (ст. 198 УК РФ) и многих других преступлений.

Анализ статьи 37 УК РФ позволяет в общем виде выявить круг объектов уголовно-правовой охраны, которые можно защищать с применением необходимой обороны: личность, права обороняющегося или других лиц, интересы общества или государства.

При посягательствах на личность объектом защиты могут быть жизнь, здоровье человека, личная свобода, половая свобода или неприкосновенность, в некоторых ситуациях – честь и достоинство личности (например, при оскорблении действием, которое одновременно является посягательством на телесную неприкосновенность человека).

При посягательствах на собственность объектом защиты являются все формы собственности. Собственность можно защищать по правилам необходимой обороны независимо от того, сопровождалось ли общественно опасное посягательство насилием или нет.

Объектом защиты могут быть общественная безопасность, общественный порядок, окружающая среда, интересы государственной власти, мир и безопасность человечества.

Весьма важным является положение закона, позволяющее защищать не только свои собственные интересы, но и интересы других лиц, общества и государства. Человек, способный защитить и защищающий не только свои личные интересы, проявляет весьма ценные личностные качества. Человек находится в социуме, и стремление его не замыкаться сугубо на своих интересах, а в нужных случаях встать на защиту социально-полезных интересов должно только приветствоваться. В связи с этим вызывает возражение позиция С.В. Пархоменко, который полагает, что оборона, «будучи личной по своей сути, … не способна и не должна непосредственно решать задачу охраны государственных интересов, если это и возможно, то лишь опосредованно – через личную защиту»¹. Т.Ш. Зиястинова, не соглашаясь с данной позицией, верно отмечает, что «хотя право самозащиты и развилось из инстинкта самосохранения, присущего живым существам в момент опасности, в дальнейшем в связи с развитием государства и общества получили признание и другие неотъемлемые права человека, помимо права на жизнь, и люди стали осознавать необходимость их зашиты»².

Защита интересов общества и государства не менее важна, чем защита своих собственных интересов, ибо такая защита служит защите всех членов общества, государства, а, следовательно, в конечном итоге – защите интересов каждого. В связи с этим позиция законодателя, включившего в круг объектов необходимой обороны интересы общества и государства, представляется вполне обоснованной.

Защита интересов других лиц допустима независимо от наличия или отсутствия согласия с их стороны на принятие помощи.

Нежелание лица, на которое осуществлено посягательство, по каким-либо причинам защищаться (испуг, растерянность, волнение и т.п.) не исключает право другого лица осуществить акт необходимой обороны.

14.2.6. Причинение вреда посягающему

Обязательным условием правомерности необходимой обороны является причинение вреда только посягающему. Именно посягающий создает реальную угрозу причинения вреда охраняемым законом интересам, именно он своим поведением порождает ситуацию, при которой возникает необходимость защищать правоохраняемые интересы, отражать и пресекать посягательство, вследствие чего этому лицу может быть причинен вред.

Вред, причиняемый посягающему в процессе необходимой обороны, может быть разным по своему характеру и тяжести. Он может выразиться в нанесении ударов, в лишении свободы, в причинении различной тяжести вреда здоровью, в повреждении имущества, при определенных обстоятельствах – и в лишении жизни нападающего.

Если в процессе защиты вред вследствие фактической ошибки или отклонения действия причиняется не посягающему, а другому лицу, содеянное не может рассматриваться по правилам необходимой обороны.

Если обороняющийся причиняет вред лицу, ошибочно принятому за посягающего, и по обстановке происходящего не осознавал и не мог осознавать ошибочность своего вывода, то имеется извинительная фактическая ошибка, исключающая вину обороняющегося и уголовную ответственность за причиненный вред.

Если при защите от посягательства произошло отклонение действия, в результате которого причинен вред третьему лицу, ответственность обороняющегося наступает на общих основаниях, как правило, за неосторожное причинение вреда. Так, если обороняющийся с целью защиты бросает тяжелый предмет в нападающего, но промахивается и попадает в случайного прохожего, причиняя тяжкий вред здоровью последнего, то он подлежит ответственности за причинение тяжкого вреда здоровью по неосторожности.

При защите от группового посягательства вред может быть причинен любому из участников группы, на что было обращено внимание в постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 27 сентября 2012 г. № 19 «О применении судами законодательства о необходимой обороне и причинении вреда при задержании лица, совершившего преступление», в п. 12 которого отмечено, что «при посягательстве нескольких лиц обороняющееся лицо вправе применить к любому из посягающих такие меры защиты, которые определяются характером и опасностью действий всей группы»¹.

14.2.7. Соответствие защиты характеру и степени опасности посягательства. Превышение пределов необходимой обороны

Лицо, осуществляющее необходимую оборону, должно находиться в максимально выгодных условиях по сравнению с посягающим, поэтому вред, причиненный посягающему, может быть больше того вреда, который мог бы быть причинен в процессе общественно опасного посягательства. Так, например, при защите имущества допустимо причинении вреда здоровью посягающего, при отражении попытки изнасилования женщины вполне допустимо причинение любого вреда здоровью посягающего и даже причинение ему смерти.

Было бы несправедливым предъявлять к обороняющемуся требование причинять вред равный или меньший того, который может причинить посягающий, как это предлагается некоторыми исследователями². Предъявление такого требования весьма ограничило бы право на необходимую оборону, а в некоторых случаях сделало бы ее вообще невозможной. Такой подход поставил бы в более выгодное положение посягающего за счет ущемления интересов обороняющегося. Необходимо учитывать и тот момент, что защищающийся может испытывать сильное волнение, испуг, страх в результате действий посягающего и ему сложно оценить, во что может вылиться посягательство, к каким последствиям приведет при отсутствии необходимых мер защиты. Все сомнения при юридической оценке последствий защиты должны трактоваться в пользу обороняющегося. Однако из этого не следует, что при необходимой обороне не должна соблюдаться соразмерность посягательства и защиты. Причинение вреда при защите от общественно опасного посягательства признается правомерным только при наличии такой соразмерности, то есть при отсутствии явного, бросающегося в глаза несоответствия защиты характеру и степени общественной опасности посягательства, которое расценивается как превышение пределов необходимой обороны.

В соответствии со ст. 37 УК РФ превышением пределов необходимой обороны признаются умышленные действия, явно не соответствующие характеру и опасности посягательства.

Превышение пределов необходимой обороны возможно только в том случае, когда осуществлялась защита от посягательства, не сопряженного с насилием, опасным для жизни обороняющегося или другого лица, либо с непосредственной угрозой применения такого насилия. Если же посягательство было сопряжено с насилием, опасным для жизни, либо с угрозой его применения, причинение любого вреда посягающему, как это вытекает из ч. 1 ст. 37 УК РФ, укладывается в рамки правомерной необходимой обороны. Превышения пределов необходимой обороны при таких обстоятельствах не будет. Норма части 1 ст. 37 УК РФ направлена на максимальную защиту интересов лиц, обороняющихся от посягательств, создающих угрозу для жизни человека, дает широкие возможности использования права на необходимую оборону. Для того, чтобы указанная норма четко применялась, было бы целесообразным на законодательном уровне определить, какое насилие применительно к ст. 37 УК РФ следует считать опасным для жизни, а для этого, как уже предлагалось в литературе, в примечании к ст. 37 УК указать, что под насилием, опасным для жизни обороняющегося или другого лица следует понимать насилие, которое может повлечь причинение смерти или тяжкого вреда здоровью¹.

Признак «явности» несоответствия, использованный законодателем в определении понятия превышения пределов необходимой обороны, является оценочным, что вызывает сложности при решении вопроса о том, укладывается ли причиненный при обороне вред в рамки необходимой обороны или свидетельствует о превышении ее пределов.

В теории уголовного права наблюдаются различные подходы к вопросу о превышении пределов необходимой обороны, то есть об эксцессе обороны.

Ряд авторов высказывает предложение отказаться от понятия превышения пределов необходимой обороны и любой вред, причиненный посягающему в процессе защиты, признавать правомерным¹. Аргументация этой позиции сводится к тому, что именно посягающий должен нести риск возможного причинения ему любого вреда; для обороняющегося общественно опасное посягательство почти всегда неожиданно и у него нет времени на размышления о том, какие действия следует избрать, чтобы не допустить явного несоответствия зашиты характеру и степени опасности посягательства².

Это предложение вызывает возражение. Действительно, именно посягающий создает обстановку, при которой ему будет причинен вред. Однако и сами посягающие, и их действия, направленные на чьи-то интересы, значительно отличаются по степени общественной опасности. Возможно посягательство и со стороны малолетнего, и со стороны душевнобольного человека, причем далеко не всегда обладающее высокой общественной опасностью. Если же встать на позицию сторонников приведенной точки зрения, то любое причинение вреда любому посягающему будет рассматриваться как правомерное поведение, как акт необходимой обороны, например, правомерным будет считаться причинение смерти подростку, который пытался сорвать шапку с прохожего. Вряд ли защиту имущества в такой ситуации и таким способом можно считать социально полезной.

Нельзя не согласиться с тем, что вследствие неожиданности посягательства обороняющемуся сложно четко оценить характер исходящей от посягающего опасности. Однако законодатель в действующей редакции статьи 37 УК РФ, в ч.2-1 (в ред. ФЗ от 8 декабря 2003 г. № 162-ФЗ) в интересах защищающихся сформулировал следующее правило: не является превышением пределов необходимой обороны действия обороняющегося лица, если это лицо вследствие неожиданности посягательства не могло объективно оценить степень и характер опасности нападения.

Некоторые ученые предлагают идти по пути казуального определения действия необходимой обороны, с указанием в законе типичных жизненных ситуаций, при которых допустимо причинение любого вреда, вследствие чего превышение пределов необходимой обороны исключается³. Такой подход представляется малопродуктивным. Невозможно в Уголовном кодексе изложить даже наиболее типичные ситуации, в которых причинение любого вреда признавалось бы правомерным. Кроме того, загромождение уголовного законодательства описанием множества ситуаций (а такой прием законодательной техники можно использовать при конструировании многих норм) не делает законодательство, в том числе и норму о необходимой обороне, более доступным для восприятия гражданами. Нельзя не согласиться с Т.Ш. Зиястиновой в том, что в ситуации необходимой обороны, вызванной общественно опасным посягательством, которое в большинстве случаев бывает внезапным и требует немедленной реакции со стороны обороняющегося, вряд ли возможно припомнить длинный перечень случаев, приведенный в законе, и на этом основании принять решение о том, какой ущерб может быть причинен посягающему¹.

При решении вопроса о том, действовало ли защищающееся лицо в рамках необходимой обороны или превысило ее пределы, необходимо анализировать все фактические обстоятельства, относящиеся к акту осуществленной обороны, а также субъективное восприятие ситуации обороны лицом, осуществившим защиту от посягательства.

Пленум Верховного Суда РФ в постановлении от 27 сентября 2012 года № 19 указал, что разрешая вопрос о наличии или отсутствии признаков превышения пределов необходимой обороны, суды должны учитывать: объект посягательства; избранный посягавшим лицом способ достижения результата, тяжесть последствий, которые могли наступить в случае доведения посягательства до конца, наличие необходимости причинения смерти посягавшему лицу или тяжкого вреда его здоровью для предотвращения или пресечения посягательства; место и время посягательства, предшествовавшие посягательству события, неожиданность посягательства, число лиц, посягавших и оборонявшихся, наличие оружия или иных предметов, использованных в качестве оружия; возможность оборонявшегося лица отразить посягательство (его возраст и пол, физическое и психическое состояние и т.п.); иные обстоятельства, которые могли повлиять на реальное соотношение сил посягавшего и оборонявшегося лиц².

Как вытекает из вышеприведенного разъяснения Пленума Верховного Суда РФ, нельзя под соразмерностью защиты и посягательства понимать лишь соответствие средств посягательства и средств защиты от него без учета других факторов: соотношения сил обороняющегося и посягающего, их пола, возраста и т. п. Вполне возможна необходимая оборона с применением оружия против безоружного, если необходимость применения оружия вызывается обстановкой защиты.

Переход оружия из рук посягающего в руки обороняющегося не исключает необходимой обороны и далеко не всегда свидетельствует о том, что имеет место превышение пределов необходимой обороны, ибо физические возможности у посягающего и защищающегося могут быть разными.

Исходя из того, что превышение необходимой обороны – это явное несоответствие защиты характеру и степени опасности посягательства, при юридической оценке причиненного посягающему вреда следует установить характер и степень опасности имевшего место посягательства. Характер посягательства отражает его качественное своеобразие, он зависит от значимости того объекта, для которого посягательство представляло угрозу (здоровье, собственность, общественный порядок, личная свобода и др.). Степень опасности – количественный признак, который определяется в первую очередь величиной вреда, который причиняется или может быть причинен объекту посягательства, а также способом причинения вреда, используемыми при этом орудиями, средствами посягательства, его обстановкой.

При юридической оценке акта обороны следует сопоставлять характер и степень опасности посягательства с характером защитных действий и тяжестью причиненного посягающему вреда.

По мнению некоторые ученых, к эксцессу обороны относится и несвоевременная, запоздалая оборона¹. Большинство же исследователей исходят из того, что превышение пределов необходимой обороны возможно только в том случае, если не отпали основания для необходимой обороны, то есть общественно опасное посягательство еще не закончилось, продолжает оставаться наличным. Если посягательство закончилось, нет оснований для необходимой обороны и, следовательно, не могут быть превышены ее пределы.

Однако в тех случаях, когда защита последовала непосредственно за актом оконченного посягательства, но по обстоятельствам дела для обороняющегося не был ясен момент его окончания, может иметь место состояние необходимой обороныи, следовательно, возможен и эксцесс обороны.

В литературе высказано предложение рассматривать как превышение пределов необходимой обороны случаи причинения смерти или тяжкого вреда здоровью посягающему при защите от тяжких или особо тяжких посягательств, если можно было пресечь эти посягательства иным способом². Это предложение необоснованно сужает право граждан на необходимую оборону, ставит обороняющегося в такие условия, когда он при наличии крайне опасной ситуации, созданной самим посягающим, находясь в состоянии сильного волнения, должен успеть очень четко оценить обстановку и избрать такой способ защиты, чтобы и посягательство пресечь, и посягающему не причинить тяжкого вреда. Это явно завышенные и несправедливые требования к поведению лица, осуществляющего защиту от общественно опасного посягательства. Такой подход направлен в первую очередь на защиту интересов посягающего, а не обороняющегося, в то время как закон должен в первую очередь защищать интересы законопослушных граждан.