Конспективное изложение программных тем Москва Издательство мгуп 2000
 Скачать 403.13 Kb.
|
|
Вопросы и задания для самопроверки. 1. Как соотносятся образы Базарова и Павла Петровича Кирса нова с типами «героя времени» и «лишнего человека» в предшест вующей литературе? 2. Дайте сравнительную характеристику Базарова и Павла Пет ровича. 3. Какие качества Базарова проявляются в сцене дуэли? 4. Каково значение портретной характеристики в раскрытии об разов главных героев романа? 5. Какова оценка романа «Отцы и дети» в литературной критике того времени? Николай Гаврилович ЧЕРНЫШЕВСКИЙ (1828–1889) Чернышевский — один из самых ярких представителей когорты «разночинцев» — писателей, ученых, общественных деятелей 60 х го дов XIX века, вышедших либо из полукрестьянской среды деревенско го духовенства, либо из среды разорившихся помещиков, либо из ни зов городского чиновничества. Это поколение отличала тяга к знаниям, вера в собственные силы, желание изменить не устраивавшие их об щественные отношения в России любым путем, в том числе и насильст венным, ради будущей социальной гармонии и равенства. Еще будучи студентом Санкт Петербургского университета, Чер нышевский ставит целью своей жизни борьбу с бедностью, мечтая о том времени, когда все люди будут жить «по крайней мере так, как живут люди, получающие в год 15–20 000 руб. дохода». Сначала он предполагал, что путь к этому материальному благополучию лежит через технический прогресс, даже одно время увлекался созданием вечного двигателя. Но затем, во многом под влиянием известного об щественного деятеля Петрашевского, он склоняется к мысли о необ ходимости насильственного свержения самодержавия. Ему приписы вают авторство прокламации «Барским крестьянам от их доброжела телей поклон», целью которой было призвать Русь «к топору». Он меч тал «расколыхать народ», организовать волнения крестьян, «которые везде могут быть подавлены и, может быть, сделают многих несчаст ными на время, но ... это даст широкую опору всем восстаниям». «За злоумышление к ниспровержению существующего порядка, за при нятие мер к возмущению и за сочинение возмутительного воззвания» Чернышевского арестовывают и приговаривают «лишить всех прав состояния и сослать в каторжную работу на рудниках на четырнадцать лет и затем поселить в Сибири навсегда». 101 Но и на каторге он не прекращал активной революционной и общест венной деятельности, благодаря которой формируется поколение раз ночинцев 70–80 х годов, еще более радикально и непримиримо настро енных по отношению к самодержавию, еще более решительно идущих на кровавые революционные жертвы — это революционеры террори сты, печально известные по делу Нечаева, Веры Фигнер, Александра Уль янова, старшего брата будущего вождя большевиков. Лишь за несколько месяцев до смерти, в 1889 году, Чернышев ский смог вернуться домой, в Саратов, где успел некоторое время поработать учителем в гимназии. «Что делать?» Вопросы. 1. «Новые люди» и «особенный человек» как два типа положи тельных героев. 2. Утопические взгляды Чернышевского на будущее и способы их реализации в романе. 3. Место романа «Что делать?» в истории русской литературы и общественной мысли. Роман «Что делать?», самое известное произведение Н.Г.Черны шевского, написан в одиночной камере Петропавловской крепости, куда он был помещен после ареста, фактически за четыре с полови ной месяца. Опубликован роман был в 1863 году, так как цензура не сразу разобралась в революционном смысле произведения. Это роман дидактический и утопический. Чернышевский мечтал о том, чтобы уже в процессе чтения обыкновенный человек стал челове ком новым в том смысле, в котором понимает это слово сам автор, а некоторые из читателей решили бы стать на путь особенных лю дей, о которых сам автор сказал: «Мало их, но ими расцветает жизнь. Они двигатели двигателей, соль соли земли». Художественное своеобразие романа, помимо всего прочего, и заключается в двойном понимании положительного героя, через которого выражаются авторские идеалы. В центре внимания — герои, которых Чернышевский называет «новыми» в силу их нетрадиционного отношения к социальным и моральным ценностям общества, в котором они и живут. Это Лопу хов, Кирсанов, Вера Павловна, Катя Полозова, девушки из мастер ской Веры Павловны, которых она сумела приобщить к тем взгля дам, которых придерживалась сама. Это люди, для которых глав 102 ное — честность и порядочность в отношении друг к другу, равно душное отношение к богатству, не заработанному честным собст венным трудом, и в то же время желание жить достойно, не отка зывая себе в мелких радостях бытия типа мягких козловых башмач ков и кофе со сливками. Вышедшие из среды разночинцев, учившиеся на «медные гроши», они самым главным в жизни считают достойный труд и желание бла га ближнему. У них формируется так называемая «теория разумного эгоизма», суть которой заключается в том, что человеку может быть хорошо, только когда хорошо окружающим. Делая доброе дело дру гим, даже ущемляя свои собственные права и возможности, человек становится счастлив от того, что счастливы близкие люди. Эту теорию персонажи проверяют своей жизнью. Когда Лопухов увидел, что Ве рочку Розальскую необходимо спасти от ее собственной матери, ко торая намеревается выдать ее замуж за богатого и безнравственного Сторешникова, он решает жениться на ней, хотя для этого приходит ся бросить учебу и искать работу. Данные своих научных изысканий он передает совершенно бескорыстно своему другу Кирсанову, об легчая ему путь к получению диплома. Вера Павловна заводит мастер ские для бедных девушек, спасая их от панели и чахотки, а прибыль делит поровну. В случае замужества дает за девушкой солидное при даное. Когда Вера Павловна полюбила Кирсанова, она сообщает об этом своему мужу, безгранично ему доверяя, а он инсценирует собст венное самоубийство, освобождая Верочку от брачных уз. В результате эта всеобщая самоотверженность приводит к все общему счастью: Лопухов, разбогатев честным путем где то в Аме рике, находит любовь и взаимопонимание с подругой Веры Павлов ны Катей Полозовой. Рационализм, нормативность такого построения сюжета очевид ны, да автор и не скрывает этого, выдавая желаемое за действитель ное. Нравственность новых людей не опирается на религию. Что бы представить новый способ отношений, писатель схематизирует человеческую природу. Это замечание еще в большей степени касается «особенного чело века» — дворянина Рахметова, отказавшегося от всех прав и благ сво его сословия и даже личного счастья ради счастья всех людей. Рахметов закаляет себя в ожидании будущих испытаний и страданий, укрепляет себя физически и духовно: работает бурлаком на Волге, получив про звище Никитушки Ломова, ограничивает себя в еде, не позволяя ника ких деликатесов, даже если материальное положение позволяет (и эта 103 мелочь отличает его от «новых людей!»), спит на войлоке, утыканном гвоздями, или вообще не спит по трое суток, закаляя свою волю, прово дя время за чтением книг. «Дело», которому служит Рахметов, конкрет но не показано по цензурным соображениям, но общая атмосфера 60 х годов XIX века позволяла сделать правильный вывод: он революцио нер, как и сам автор, и его соратники. Утопические взгляды Чернышевского наиболее полно выразились в 4 м сне Веры Павловны. С помощью этого условного приема, не сковы вающего свободу фантазии, Чернышевский пытается заглянуть в буду щее. Его представления о будущем оптимистичны, и это самое главное. Человечество, по мнению Чернышевского, осуществит свое право на свободу, труд, творчество и личное счастье. Другое дело, что само пони мание Чернышевским счастья наивно и ограничено. В будущем Черны шевского нет места личным чувствам и качествам, вернее, они рассмат риваются как исключение из правил. Членам сообщества предоставле ны бесплатно все условия для нормальной, вернее, нормативной жизни, но если потребности личности выходят за пределы нормы (захочется чего то вкусного или особо красивых нарядов), то за это надо платить. Сами же формы оплаты за труд в будущем обществе не оговариваются. Нет семьи как ячейки общества, как самого крепкого человеческого сообще ства, включающего в себя и личные, и альтруистические отношения. Кое что из предсказанного Чернышевским, едва начав сбывать ся, превратилось в свою противоположность, например, активное изменение природы, переброска северных рек в пустыню, построй ка каналов и т.д. привели к невосполнимым потерям экологическо го равновесия планеты; алюминий как материал будущего устарел, человечество все больше и больше ценит природные, натуральные материалы. Люди все больше больше концентрируются в мегапо лисах, а не в поселениях на лоне природы. Предсказывать будущее — сложное и неблагодарное дело, и Чернышевский не одинок в своих ошибках и заблуждениях. В обществе будущего нет опасений нужды или горя, но нет и воспоминаний. Это люди без прошлого. Иллюстрируется представ ление Чернышевского о гармоническом человеке, в жизни которо го сочетаются необременительный, приятный труд с песнями, раз витие творческих способностей человека (хор, театр), отдых, весе лье (танцы и песни), любовь и продолжение рода, забота о здоро вье, уважение к старикам. Но эта разумность и гармония оказыва ются неубедительными, так как не выделены проблемы личности в ее отношении к другим членам общества; в своем стремлении к лег 104 кой и беззаботной жизни люди будущего лишаются прошлого, ис торической памяти, обходят стороной сложности бытия. Призыв «Любите будущее, приближайте его, переносите из него в настоя щее все, что можете перенести» оказывается излишне публицисти ческим, голословным и декларативным. Вопросы и задания для самопроверки. 1. Что общего и в чем отличие биографии главных героев: Лопу хова, Кирсанова, Веры Павловны? В чем общность их устремлений? 2. Каковы основные принципы отношений в мастерских Веры Павловны? 3. Почему Рахметов называется «особенным человеком»? 4. В чем состоит теория «разумного эгоизма»? 5. Опишите общество будущего, согласно 4 му сну Веры Пав ловны. Николай Алексеевич НЕКРАСОВ (1821–1878) Словарь «Русские писатели» говорит о Некрасове: «поэт, прозаик, критик, издатель». Можно было бы добавить еще — редактор и дра матург. Некрасов — выдающийся деятель своего времени. Он сорат ник Белинского, вместе с ним участвующий в издании первых сбор ников «натуральной школы» — «Физиологии Петербурга» и «Петер бургского сборника», он замечательный журналист, театральные об зоры и рецензии которого привлекают общее внимание, он издатель самого известного и авторитетного в 1850–1860 е годы журнала «Со временник», он тонкий литературный критик — его статья «Русские второстепенные поэты» ввела в литературную жизнь таких поэтов, как Тютчев и Фет, он драматург, водевили которого «Актер» и «Пе тербургский ростовщик» ставятся до сих пор, вместе со своей граж данской женой А.Я.Панаевой он написал два больших романа «Три страны света» и «Мертвое озеро». Но есть область, в которой Некра сов не просто заметный или замечательный деятель. Это поэзия. Не красов — великий поэт. В речи, произнесенной на его похоронах, Дос тоевский сказал о нем как о поэте, пришедшем «с новым словом», стоящем сразу за Пушкиным и Лермонтовым. Значение и своеобра зие Некрасова в том, что не было в нашей литературе писателя, кото рый настолько был связан с народом. Он не просто писал о народе, не просто сочувствовал ему, он оказался способным отождествить себя с народом, стать его голосом. Это определило все особенности его по эзии — героев, темы, образы, ритмы. 105 Лирика В дороге, Тройка, Родина, «Еду ли ночью по улице темной...», «Вче рашний день часу в шестом...», На улице, «Блажен незлобивый поэт...», Муза («Нет, Музы ласково поющей и прекрасной...»), Зеленый шум, Размышления у парадного подъезда, «В полном разгаре страда деревен ская...», Памяти Добролюбова, Н.Г.Чернышевский, Утро, Элегия («Пус кай нам говорит изменчивая мода...»). Железная дорога. Вопросы. 1. Новаторство лирики Некрасова. 2. Основные темы лирики Некрасова 3. Лирический герой Некрасова. Современники Некрасова необычайно остро ощущали новизну его поэзии, причем новизна содержания (темы, герои) не вызывала вопросов, мир простого человека — мещанина, разночинца, кресть янина — находится в центре исканий послегоголевской эпохи. Уже в сороковые годы «натуральная школа» обращается к исследованию жизни «маленьких» людей Петербурга и к теме русской деревни, но это проза — очерк, повесть, роман. В поэзии новое содержание по требовало отхода от прежней, пушкинской, традиции, новых выра зительных форм — как бы «принижения» поэзии. И для тех. кто по нимал поэзию исключительно как гармонию и красоту, Некрасов «не поэтичен». Такой тонкий ценитель, как И.С.Тургенев, пишет, что «по эзия в стихах Некрасова не ночевала» (притом не отрицая силы воз действия этих стихов: «А Некрасова стихотворения, собранные в один фокус — жгутся»). «Некрасивость» Некрасова глубоко прин ципиальна, и он сам ее подчеркивает: Нет в тебе гармонии свободной, Мой суровый, неуклюжий стих. Дисгармония нужна, чтобы выразить «страстную до мучения лю бовь ко всему, что страдает от насилия». Это слова Достоевского, определившего характер поэзии Некрасова и ее психологические корни: «Это было раненное в самом начале жизни сердце, и эта то никогда не заживавшая рана его и была началом и источником всей страстной, страдальческой поэзии его на всю потом жизнь». Необычайный для лирики предмет изображения (жизнь и судь ба крестьянина ямщика, крепостной девушки, проститутки, нище го разночинца) потребовал нелирического воплощения — сюжет ного повествования, рассказа. В стихотворении 1845 г. «В дороге» Некрасов полемически сталкивает два способа понимания народа. 106 «Песню, что ли, приятель, запой / Про рекрутский набор и разлу ку...» — просит барин седок, и здесь традиционное, от романтиков идущее понимание народа через его собственное творчество, и пре жде всего через песню (ср. с лирическими отступлениями Гоголя в «Мертвых душах»: «Русь! Русь!... почему слышится и раздается не молчно в ушах твоя тоскливая, несущаяся по всей длине и ширине твоей, от моря до моря, песня? Что в ней, в этой песне? Что зовет, и рыдает, и хватает за сердце?»; о бурлаках, которые тащат лямку «под одну бесконечную, как Русь, песню»). Но в стихотворении Некра сова песня не прозвучала. В песне не существует отдельный чело век, она всегда связана с некой народной общностью, нерасчленен ностью. Чтобы рассказать не об общем народном несчастье — рек рутском наборе и разлуке, а об отдельной, индивидуальной, личной судьбе крестьянской девушки, воспитанной в барской семье и по сле смерти старого помещика отданной в мужицкую семью, на свою гибель и на горе мужу, понадобился рассказ, не просто воспеваю щий или оплакивающий, но анализирующий жизнь. «Передо мной никогда не изображенными стояли миллионы живых существ. Они просили любящего взгляда. И что ни человек, то мученик, что ни жизнь, то трагедия!» — эти слова Некрасова объясняют и его пони мание ценности каждой индивидуальной судьбы, и «плотную засе ленность», многогеройность его лирики. Но Некрасов не только изображает, он наделяет героя голосом. То, что ямщик сам расска зывает свою историю (с особенностями и неправильностями жи вой крестьянской речи — «слышь ты», «тоись», «знать», «сам ат», «вишь», « ста», «инда» и пр.), придает ей и предельную достовер ность, и особый драматизм: история предстает и во внешнем рас сказе героя, не понимающего настоящих причин происходящего, и в глубине восприятия рассказанного слушателем седоком. И еще одно. В небольшом стихотворении Некрасова заключены возмож ности романа. Это проницательно отметил и замечательный кри тик Аполлон Григорьев: «... оно совместило, сжало в одну поэтиче скую форму целую эпоху прошедшего». В стихотворении «Еду ли ночью по улице темной...» этот романный потенциал еще более вы ражен. Первые строки стихотворения своей интонацией заставля ют вспомнить пушкинское «Брожу ли я вдоль улиц шумных...», но два эти стихотворения отличаются друг от друга, как пушкинский четырехстопный ямб отличается от некрасовского дактиля. «Меч ты» у Пушкина («Я предаюсь своим мечтам...») — размышление о жизни и смерти в их всеобщем, вселенском значении, «воспомина 107 ние» у Некрасова («Помнишь ли день?») — конкретный и страш ный своей обыденностью случай из жизни бедняков; пафос Пуш кина — приятие общей человеческой судьбы («И пусть у гробового входа / младая будет жизнь играть...»), у Некрасова жизнь и смерть так же тесно переплетены («Голод мучительный мы утолили... Сына одели и в гроб положили...»), но эта связь грубо неестественна, и ге рой «угрюм и озлоблен». Маленькое стихотворение вмещает в себя историю жизни героини и создает сложные характеры людей: жен щины, самостоятельной и сильной («Не покорилась — ушла ты на волю...»), жертвующей собой, мужчины, выбившегося из сил в жиз ненной борьбе, неспособного защитить и спасти свою семью. И сю жет, и характер бунтующего и проклинающего героя, сознающего бессилие и бесполезность своего бунта («Только во мне шевельнут ся проклятья — / И бесполезно замрут!..») предсказывают будущие романы Достоевского (ср. с линией семьи Мармеладовых в «Престу плении и наказании»). Центральная тема Некрасова — народ. «Я лиру посвятил народу своему» — эта строка из «Элегии» 1874 года воспринимается как эпи граф ко всему его творчеству. С народной темой связаны и многие его стихотворения, и такие поэмы, как «Коробейники», «Мороз, Красный нос» и «Кому на Руси жить хорошо». В лирике эта тема представлена многообразно. Об аналитическом исследовании жизни человека из народа мы уже говорили в разборе стихотворения «В дороге». Несколь ко иначе, от конкретного к обобщению, движется мысль Некрасова в «Тройке», причем конкретное — портрет девушки — принадлежит традиции народной песни (волосы, черные как ночь, алая лента, полу круглая бровь, лукавый глазок), трехсложный размер — анапест и на родная лексика («Знать, забило сердечко тревогу», «На тебя загля деться не диво») поддерживают песенную интонацию, а вторая часть — предсказание будущего — идет из другого мира, мира повествователя, с его твердым знанием общей страшной судьбы русской женщины, без защитной перед жизнью: И схоронят в сырую могилу, Как пройдешь ты тяжелый свой путь, Бесполезно угасшую силу И ничем не согретую грудь. Еще большая степень обобщения в «Размышлениях у парадного подъезда», где конкретность увиденной сценки (мужики, которых прогнали от парадного подъезда значительного лица) в финальной 108 части сменяется размышлением о народе, и если в «Тройке» повели тельное наклонение («не гляди», «не спеши», «заглуши») было обра щено к девушке, то здесь обращение прямо адресовано народу: Где народ, там и стон... Эх, сердечный! Что же значит твой стон бесконечный? Ты проснешься ль, исполненный сил... Но о конкретной ли человеческой судьбе говорит Некрасов, или об общей народной доле, его позиция — позиция автора наблюда теля, изучающего, сострадающего, негодующего, но не принадле жащего к тому народному миру, который он изображает. Чувство, которое он испытывает, сложное, в нем соединяется восхищение красотой, и сознание высоты (мужик — «сеятель» и «хранитель»), и необычайно острое сострадание, и негодование не только против «владельца роскошных палат» или генерала из «Железной дороги», для которого народ «дикое скопище пьяниц», но и против самого народа, терпение которого неприемлемо для автора («выраженье тупого терпенья» появится на лице героини «Тройки», «тупо мол чит» белорус в «Железной дороге»). Двойственность отношения часто выражается композиционной сменой интонации: ирониче ские авторские слова после простодушно страшного рассказа ям щика в стихотворении «В дороге», в «Размышлениях у парадного подъезда» после эмоционально очень сильной части о «великой скорби народной» («Назови мне такую обитель...» и далее) скорб но иронический вопрос: Иль, судеб повинуясь закону, Все, что мог, ты уже совершил — Создал песню подобную стону И духовно навеки почил?.. В «Железной дороге» рассказ мертвецов, с возвышающими оп ределениями «божии ратники», «мирные дети труда», усилен ав торской оценкой, в которой страшное (портрет белоруса) становит ся возвышенным, но последняя часть — резко ироническая «отрад ная картина» мирного согласия подрядчика и обманутых рабочих, радующихся бочке вина. Но есть стихи, в которых автор, как будто отказываясь от своего голоса интеллигента, демократа разночинца, растворяется в народ ной стихии. Яркий пример этого «Зеленый Шум». Человек в этом мире слит с природой, и его история — распространенная в народ ном песенном творчестве история измены жены и мести мужа — 109 подчиняется общим природным законам: «зима косматая» навева ет «думу лютую», а приход весны (Зеленый Шум — ее голос) вклю чает человека в радостное обновление жизни: И все мне песня слышится Одна — в лесу, в лугу: «Люби, покуда любится, Терпи, покуда терпится, Прощай, пока прощается, И — бог тебе судья! Тема женщины — одна из главных в творчестве Некрасова, как лирическом, так и поэмном, недаром на его похоронах две кресть янки несли венок «От русских женщин». И прежде всего это жен щина мать. В образе матери для Некрасова сконцентрированы са мые высокие чувства — любовь, самоотречение, жертвенность и одновременно самые мучительные страдания, самая полная безза щитность. От мучительно страдальческого образа своей матери («Родина») к образу матери крестьянки («Внимая ужасам войны...», «В полном разгаре страда деревенская...») к образу матери родины — такой путь некрасовского обобщения. Петербург — тема, в которой особенно сильно сказалось поле мическое отношение к прежней традиции. Блестящему пушкинско му Петербургу (см. описание во «Вступлении» к «Медному всадни ку») противопоставлен Петербург бедняков, с сырыми туманами, дождями и снегами, удушливым ветром, сулящим болезни и «вся кую немочь». В маленьком цикле 1850 го года «На улице» в четырех стихотворениях сценках предстают картины петербургской жиз ни: голодный бедняк, укравший калач, проводы деревенского рек рута, солдат, несущий детский гроб, извозчик, пытающийся приук расить свою «ободранную и заморенную клячу». Но острая нату ральность изображаемого не мешает Некрасову видеть это как бы через призму театральной сцены: автор — зритель, перед которым проходят сцены разных спектаклей. Содержание «Ваньки» разво рачивается между двумя «театральными» оценками впечатления ми: «Смешная сцена!..» — первые слова и «Мерещится мне всюду драма» — последние. Это напоминает мысль Гоголя о смешном, которое мигом обратится в печальное, «если только долго застоишь ся перед ним». Гоголь — предшественник Некрасова в освоении темы Петербурга как «рокового» города, несущего своим обитате лям страдания и смерть. И еще один мотив Гоголя развивает Не красов: Петербург — город фантастический, миражный. В стихо 110 творении «Утро» как бусины нанизываются петербургские собы тия: пожары, наказание на позорной площади, возвращение домой проститутки, офицеры, спешащие на дуэль, гром пушек, извещаю щих о наводнении, похороны чиновника, дворник, бьющий вора, выстрел самоубийцы в верхнем этаже... И даже стадо гусей, кото рых автор видит на улице, «гонят... на убой». Концентрация такого количества событий в пределах пяти строф создает комический эффект: смерть здесь не страшная, потому что жизнь не настоящая, иллюзорная. Тема поэта, поэзии, музы, наверное, ни у одного поэта не занима ет такого места, как у Некрасова. Важно увидеть два аспекта этой темы. С одной стороны, Некрасов — продолжатель традиций граж данской лирики, декабристского решения темы. В программном его стихотворении «Поэт и гражданин» слова Гражданина: Еще стыдней в годину горя Красу долин, небес и моря И ласку милой воспевать... совпадают с претензиями декабристской поэзии к элегической и любовной: Любовь ли петь, где брызжет кровь? (В.Ф.Раевский) Любовь никак нейдет на ум... Увы, моя Отчизна страждет! (К.Ф.Рылеев) Тема гражданского служения (быть «обличителем толпы, / Ее страстей и заблуждений») звучит и в стихотворении «Блажен незло бивый поэт...», посвященном Гоголю и развивающем лирическое отступление из «Мертвых душ». Ново то сложное чувство, которое развивается от строфы к строфе в стихотворении Некрасова, — чув ство ненависти, рожденной любовью. «Питая ненавистью грудь», «Он проповедует любовь / враждебным словом отрицанья» и, нако нец, финальная строка: «И как любил он — ненавидя») — создают афористически яркий оксюморонный образ любви ненависти. Поэт Некрасова противоположен тем основным образам поэта, которые были созданы лирикой первой половины века — и элеги ческому одаренному судьбой свободному счастливцу, преданному задумчивой творческой лени, и гражданскому образу пророка, при званного «глаголом жечь сердца людей». И тот и другой образ во площают романтическую антитезу поэта и толпы. Некрасов проти вопоставляет себя и первому: Праздник жизни — молодости годы — Я убил под тяжестью труда 111 И поэтом, баловнем свободы, Другом лени — не был никогда и второму: роль пророка отдается борцам демократам («Памяти Доб ролюбова, «Пророк»), а себя, поэта, Некрасов не отделяет от толпы. Я от костей твоих и плоти, Остервенелая толпа. И муза его создается по контрасту с привычной музой. Стихо творение о ней и начинается с отрицания: «Нет, Музы ласково поющей и прекрасной Не помню над собой я песни сладкогласной! Он отталкивается от пушкинского стихотворения о музе «В мла денчестве моем она меня любила...», создавая образ своей «неласко вой и нелюбимой Музы, / Печальной спутницы печальных бедня ков...» В его Музе то же противоречивое соединение ненависти и мстительности с любовью и нежностью, о котором мы говорили рань ше. В других стихах он назовет ее «музой мести и печали». И еще одно сближение и одновременно отталкивание от Пушкина. В «Ев гении Онегине» муза предстает не в некой поэтической условности, а в реальности женского образа — Татьяны: «И вот она в саду моем / Явилась барышней уездной, / С печальной думою в очах, / С фран цузской книжкою в руках». И у Некрасова муза — женщина, но от нюдь не «мечтательница нежная». В стихотворении «Вчерашний день часу в шестом...» он создает образ молодой крестьянки, преданной позорному наказанию, и называет ее родной сестрой своей музы. И в последних своих стихах он вернется к этому раннему (1848 год) образу: «Не русский — взглянет без любви / На эту бледную, в кро ви, / Кнутом иссеченную Музу...» Лирический герой представлен в лирике Некрасова не менее ярко, чем у Лермонтова. В стихах звучит его голос с конкретными чертами его жизни и личности. Уход из родительского дома («Родина»), голод ная молодость, труд («Праздник жизни — молодости годы— / Я убил под тяжестью труда...»), любовь, болезнь — ни у одного другого поэта мы не найдем такого количества биографических подробностей. Но еще важнее другое — особенности его душевного мира: мучительные воспоминания о страданиях матери и сестры, рожденная тогда любовь к страдающим и ненависть к мучителям, чувство стыда за то, что при надлежит к этому миру «угнетателей», чувство вины за недостаток сил («Мне борьба мешала быть поэтом, / Песни мне мешали быть борцом»), боль из за невозможности слияния с народом (см. в «Элегии»: «Увы, |