Краснодарский университет мвд россии
 Скачать 1.36 Mb.
|
ВведениеВ новых условиях развития Российского государства важны и актуальны вопросы уголовной ответственности, особенно в связи с существенными изменениями, произошедшими за последнее время в уголовном законодательстве, которые коснулись и ответственности субъекта преступления. В Уголовном кодексе Российской Федерации 1996 г. нашли законодательное разрешение многие положения уголовной ответственности, которые не были известны отечественному уголовному законодательству, но которые в настоящее время вызывают определенные трудности в их применении, особенно когда речь о судебно-следственной практике. Поэтому, хотя нормы действующего уголовного законодательства и претерпели некоторые изменения в этом направлении, тем не менее, они требуют существенного уточнения, а некоторые даже пересмотра. Исходя их этого, главными приоритетами являются изучение и анализ не только основных уголовно-правовых норм, регулирующих вопросы привлечения лица к уголовной ответственности, но и исследование обстоятельств, исключающих признание его субъектом преступления. При этом изучение обозначенных и других сложнейших проблем, связанных с субъектом преступления и уголовной ответственностью в российском уголовном праве, имеет не только большое теоретическое и практическое значение, но и диктует необходимость комплексного подхода в их исследовании. Не случайно данные проблемы постоянно привлекают внимание не только ученых-юристов, психиатров, психологов, педагогов, но и представителей многих других наук. К числу проблем, требующих дальнейшего теоретического изучения и комплексного исследования, можно отнести возраст лица, совершившего преступление, и его вменяемость. Несомненно, что проблема невменяемости в уголовном праве актуальна и в настоящее время, так как требует дальнейшего теоретического и практического осмысления. Появившаяся в УК РФ ст. 22 «Уголовная ответственность лиц с психическим расстройством, не исключающим вменяемости» поставила перед теорией и практикой ряд новых проблем, связанных, например, не только с отграничением от понятия «невменяемость» при решении вопросов уголовной ответственности, а также при установлении такого признака субъекта как вменяемость. Ч. 3 ст. 20 УК РФ, закрепившая так называемую «возрастную невменяемость», требует более основательного уточнения по существу, так как она имеет самое различное толкование в теории и трудности в применении на практике. Важна эта тема еще и тем обстоятельством, что Россия присоединилась к Международным пактам, положения которых, согласно Конституции РФ, считаются приоритетными. Это – «Хартия прав человека», «Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод» и «Европейская конвенция по предупреждению пыток и бесчеловечного или унижающего достоинство обращения или наказания». Названные документы предполагают учет психофизиологических особенностей человека в случае репрессивного или иного принудительного воздействия на него, что решительно невозможно без изучения соответствующих понятий. 1.Понятие, признаки и значение субъекта преступления. Субъект преступления и личность преступника. Состав преступления представляет собой совокупность элементов, указанных или подразумеваемых в уголовном законе, которые характеризуют общественно опасное деяние как конкретное преступление. И в случае, если из него каким-то образом выпадает любой элемент, можно смело говорить об отсутствии этого состава, как и об уголовной ответственности в целом. Одним из таких элементов, причем одним из самых важных и наиболее тесно связанным с уголовной ответственностью, является субъект преступления. Анализ отечественного уголовного законодательства позволяет сделать вывод о том, что законодатели на протяжении всей истории России постоянно обращались к уголовно-правовым нормам, определяющим признаки субъекта преступления. При этом перечень преступных деяний постоянно менялся, а вопросы, связанные с уголовной ответственностью и наказания субъекта преступления детализировались и уточнялись на различных этапах развития государства, исходя из задач, стоящих перед ним в области борьбы с преступностью.1 Под субъектом преступления понимается лицо, совершившее преступное деяние, в соответствии же со статьей 19 УК РФ его можно более полно определить, как вменяемое физическое лицо, достигшее возраста, установленного уголовным законом, которое совершило запрещенное законом общественно опасное деяние. При этом законодатель не использует в тексте УК непосредственно сам термин «субъект преступления», употребляя для его обозначения «виновный», «осужденный», «лицо, совершившее преступление», «лицо, признанное виновным в совершении преступления» и прочее. Несмотря на законодательное закрепление и всеобщее научное признание субъекта преступления как неотъемлемого элемента состава преступления, в теории уголовного права существовали и существуют альтернативные взгляды, к примеру, позиция А.Н. Трайнина, направленная против признания субъекта преступления в системе элементов состава преступления, обоснованная тем, что человек не может являться элементом совершенного им деяния.1 Однако фактически не всякое лицо, совершившее общественно опасное деяние, становится элементом состава преступления, а именно субъектом преступления. Последним признается только то лицо, которое не только совершило преступление, предусмотренное уголовным законом, но и способно в соответствии с законом понести за него уголовную ответственность. То есть обладающее признаками, установленными законом и свидетельствующими о его способности нести уголовную ответственность. Отсутствие же в деянии данных признаков субъекта преступления свидетельствует об отсутствии состава преступления в целом. Поэтому, на наш взгляд, и обосновано существующее в отечественной уголовной теории и практике понятие о субъекте преступления, как об обязательном элементе состава преступления. В уголовном праве зарубежных государств существуют различные решения вопроса о принадлежности субъекта преступления к элементам состава преступления и вариантах его законодательного закрепления в тексте уголовного закона. К примеру, во французской уголовно-правовой литературе авторы, как правило, не выделяют специальный раздел, посвященный характеристике субъекта преступного деяния. Это связано с тем, что субъект как таковой не является элементом деяния. Вопросы возраста уголовной ответственности, вменяемости и тому подобного анализируются французскими юристами применительно к характеристике морального элемента преступного деяния. УК Франции также не содержит какой-либо специальной главы, посвященной субъекту преступления, правда, в тексте уголовного закона существует ряд норм, имеющих в той или иной степени к этому отношение, в частности: ст. 121-2 – об ответственности юридических лиц, ст. 121-4 – об исполнителе преступного деяния, ст. 121-7 – о соучастниках. Вопросы невменяемости регламентированы в главе «Основания ненаступления уголовной ответственности или ее смягчения», где невменяемость называется, наряду с принуждением, юридической ошибкой, необходимой обороной и тому подобным, обстоятельством, исключающим наступление уголовной ответственности. В японской же доктрине «субъект преступления» сжато рассматривается в рамках «реализующего деяния», то есть одного из элементов объективной стороны состава преступления. В полном объеме характеристика субъекта преступления рассматривается при раскрытии «ответственности» (признак преступления). В целом японское уголовное право и уголовно-правовая доктрина содержат достаточно развитые и вполне обеспечивающие правоприменительную практику положения относительно субъекта преступления – лица, совершившего преступление и способного нести за него уголовную ответственность. В УК Италии субъект преступления рассматривается в разделе IV «О преступнике и потерпевшем от преступления». В Англии, учитывая отсутствие кодифицированного уголовного закона, субъект преступления и его признаки определяются через принятые в различные годы Законы, такие как Закон о детях и подростках 1933 г., Закон об убийстве 1957 г., Закон о дипломатических привилегиях 1964 г., Закон о половых преступлениях 1993 г., Закон о преступлении и ином нарушении порядка 1998 г. и многие другие. Обобщая эти и другие примеры можно судить о том, что большинство зарубежных государств в своем уголовном законодательстве и науке, аналогично с российским уголовным правом, определяют субъект преступления, как обязательный элемент состава преступления, не смотря на существующие различия в признаках и так далее. Признаки субъекта преступления В УК РФ формулировка юридических признаков субъекта имеет ряд положительных особенностей: Эти признаки выделены в самостоятельную главу 4 «Лица, подлежащие уголовной ответственности»; Ст. 19 УК РФ закрепляет общие условия уголовной ответственности лица: «Уголовной ответственности подлежит только вменяемое физическое лицо, достигшее возраста, установленного настоящим Кодексом»; В УК РФ, в отличие от УК РСФСР 1960 г., субъект преступления – только физическое лицо. Ранее этот признак давался доктриной уголовного права и выводился из закона путем систематического толкования; Более точная редакция статей о возрасте и невменяемости, вводится новый институт возрастной невменяемости (ст.ст. 20 и 21 УК РФ); Введена новая норма об уголовной ответственности лиц с психическими расстройствами, не исключающими вменяемости. Уголовный закон связывает ответственность со способностью лица, совершившего преступление, отдавать отчет в своих действиях и руководить ими. Поэтому в ст. 19 УК РФ законодатель устанавливает уголовно-правовое значение только тех качеств личности, в которых выражена указанная выше способность. Уголовным законом они определяются, как общие условия уголовной ответственности, являющиеся признаками общего (в отличие от специального) субъекта преступления, это: физическое свойство; достижение определенного Уголовным кодексом возраста уголовной ответственности; вменяемость. Физическое свойство В качестве одного из признаков субъекта преступления, составляющих общие условия уголовной ответственности, ст. 19 УК РФ называет физическое лицо. Это означает, что субъектом преступления может быть только человек. В настоящее время представляется очевидным, что ни животные, ни неодушевленные предметы не могут совершать преступления. Иначе этот вопрос решался в уголовном праве древнего мира и средних веков. Неодушевленные предметы нередко признавались субъектами уголовного права. Можно привести примеры из истории Древних Афин, где суд разбирал дела о смертельных случаях, причиненных предметами, после чего особые жрецы выбрасывали эти предметы за пределы полиса. В Англии почти до середины XIX в. существовало положение, которым предусматривалось, что предмет, причинивший смерть, конфисковывался в пользу короля. Также существовало немало примеров, когда уголовные санкции применялись к животным. Н.С. Таганцев писал, что в светских судах XIV и XV столетий нередко встречались случаи преследования животных, причинивших смерть человеку, в особенности быков и свиней, которые лишались жизни за свою ярость, преимущественно через повешение, причем основой для таких процессов служило каноническое право, а именно постановление 21-й главы Исхода. Истории развития уголовного законодательства той или иной страны известно немало случаев применения наказания к неодушевленным предметам, животным, насекомым и т.п. Подобное происходило чаще тогда, когда то или иное событие по своим губительным масштабам приравнивалось к народному бедствию. Так, в одном из своих неудачных морских походов (480–479 гг. до н.э.) персидский царь Ксеркс приказал дать 300 ударов плетью проливу Геллеспонту, который неожиданно разбушевался, что не позволило царю переправить через него войска. В более поздние времена, а именно в 1553 г., за государственное преступление был осужден церковный колокол в городе Углич, который якобы «ударил в набат» после таинственной смерти царевича Дмитрия. Мятежный колокол был наказан кнутом, затем этому колоколу был урезан язык, после чего он был «сослан» в Тобольск. Еще более многочисленны случаи преследования и наказания в уголовном порядке животных. Например, известно, что в XII-XIV вв. состоялись судебные процессы против саранчи, опустошившей поля, против гусениц, уничтоживших плодовые деревья, против мышей, истребивших мучные запасы. Усердные служители храма Фемиды того времени нередко устраивали судебные процессы и против отдельных животных. Так, в 1313 г. в одном из городов Франции вырвавшийся из стойла бык забодал человека. Арагонский король Валуа издал повеление об аресте быка. Свидетельские показания подтвердили убийство, и суд присудил быка к повешению. В 1386 г. в Париже суд приговорил свинью, сожравшую ребенка, к двойному наказанию. За то, что она ранила ребенка, ее приговорили к отрубанию ноги и головы, а за то, что она съела этого ребенка, ее казнили в человеческой одежде на городской площади. В 1474 г. в г. Базеле был приговорен к сожжению петух по обвинению в том, что, связавшись с «нечистой силой», он, якобы, снес яйцо. Во Франции последний процесс против крыс и мышей, повредивших хлебные ноля, состоялся в 1710 г. Во многих странах, в том числе в России, уголовные процессы в отношении животных уже давно стали историей. Но в некоторых государствах наказание животных не чуждо и в наши дни. Так, в 1990 г. в штате Техас был вынесен смертный приговор собаке но кличке Маркус за неоднократные нападения на людей. В восточной части Иерусалима (1988 г.) в полицейском участке несколько дней подряд под арестом находился осел. Его вина заключалась в том, что он заступился за своего хозяина – молодого араба, который был остановлен израильским военным патрулем и подвергся избиению. В ответ животное начало лягать и кусать солдат. Классический принцип уголовного права – личной виновной ответственности, понести которую может лишь физическое лицо, - был провозглашен в XVIII в. в ходе Великой Французской революции. Уголовное право России, рассматривая преступление как социальное явление, последовательно проводит взгляд, что субъектом преступления может быть только человек, обладающий разумом и относительно свободной волей. Уголовная ответственность всегда строго персональна, поэтому не могут рассматриваться в качестве субъекта преступления масса людей, группа лиц и т.п., следовательно, неверными представляются высказанные в литературе мнения о том, что «уголовное право в своих нормах и уголовно – правовая наука в своих понятиях признают коллективный субъект преступления через институт соучастия, через понятия «банда», «группа лиц».1 Формулировка ст. 19 УК РФ положила конец спорам о возможности уголовной ответственности юридических лиц. Этот вопрос решен категорически в отрицательном смысле как в Уголовном, так и в Уголовно – исполнительном кодексах. Однако отсутствие в российском уголовном праве института уголовной ответственности юридических лиц не означает, что данная проблема характерна лишь для зарубежного законодательства. Во – первых, в одном из проектов российского УК, подготовленного Министерством юстиции РФ совместно с Государственно - правовым управлением при Президенте РФ (1994 г.), предлагалось ввести такую ответственность и у нас в стране.2 Во–вторых, Россия, вступившая в Совет Европы и другие международные организации, не может, как считают некоторые авторы (Н.Е. Крылова), игнорировать то обстоятельство, что немалая часть государств – членов указанных организаций в той или иной степени признают уголовную ответственность юридических лиц. Россия должна с этим считаться хотя бы с точки зрения гармонизации собственного законодательства с международным и зарубежным, учитывать это при проведении различных финансовых операций и в развитии экономических отношений с другими государствами. Процесс введения юридических лиц в сферу воздействия уголовного права существенно активизировался в 1970-1980-е годы и в особенности в 1990-е годы в связи с принятием рядом государств новых уголовных кодексов. Например, в 1976 г уголовная ответственность юридических лиц была в целом установлена в Нидерландах (с 1950 г она наступала лишь за проступки, совершенные в деловой сфере), в 1982 г. – в Португалии, в 1992 г. – во Франции, в 1995 г. – в Финляндии, в 1997 г. – в Китае. К настоящему времени уголовная ответственность юридических лиц уже существует, помимо названных государств, в Англии, США, Канаде, Шотландии, Ирландии, Люксембурге, Дании. В некоторых других государствах (в частности, в Германии, Швеции) установлена так называемая квазиуголовная (по сути административно - уголовная) ответственность юридических лиц. Квазиуголовная ответственность в 1990 г. была введена и в Италии за нарушение законодательства о свободе конкуренции. В Испании, в целом не признающей уголовной ответственности юридических лиц, тем не менее, по новому УК 1996 г. допускается применение к указанным лицам мер безопасности. Юридическая природа таких санкций, имеющих вспомогательный характер по отношению к санкциям, назначаемым физическим лицам, в УК обходится молчанием, но сам факт закрепления уголовно-правовых мер, которые могут быть назначены юридическим лицам, весьма примечателен. Квазиуголовная ответственность допускается и в Бельгии в налоговой, таможенной и сельскохозяйственной сферах. Следует немного остановиться на предпосылках возникновения и особенностях уголовной ответственности юридических лиц во Франции, так как большой интерес может представлять опыт решения данной проблемы именно во Франции – общепризнанной родине классического уголовного права с его принципами личной виновной ответственности, индивидуализацией наказания, где всегда были сильны традиции и принципы романо – германской правовой семьи. В государствах общего права (Англия, США, Канада) путь становления уголовной ответственности юридических лиц был более простым, поскольку стал естественным продолжением развития уголовно- правовых принципов и институтов этих государств. В действительности, и это не без основания утверждали сторонники введения уголовной ответственности юридических лиц во Франции, французскому дореволюционному праву (революция 1789 – 1794 гг.) была известна уголовная ответственность некоторых сообществ (различные ассоциации, корпорации, университетские общества). Крупный ордонанс в области уголовного процесса 1670 г. посвятил целый раздел наказанию сообществ. Это были наказания имущественного характера. В ходе Великой французской буржуазной революции 1789 – 1794 гг., стремившейся обеспечить торжество принципа индивидуальной свободы и индивидуальной ответственности, были запрещены любые организации, образуемые по профессиональному признаку, и одновременно была упразднена уголовная ответственность сообществ. Поэтому в УК Франции 1810 г. ничего не говорилось об ответственности юридических лиц, однако, она предусматривалась другими уголовно – правовыми актами.1 Практически все они ныне не действуют, однако сам факт их существования весьма показателен. Так, Закон от 9 декабря 1905 г. об отделении церкви от государства (ст. 36) признавал религиозную организацию ответственной за уплату штрафа, который назначался её священнослужителю за совершение «полицейского нарушения», предусмотренного законодательством о культах. В истории Франции после 1810 г. можно найти немало примеров не только косвенной, но и непосредственной уголовной ответственности сообществ. Так, ст. 428 УК Франции 1810 г., отмененная в 1957 г., предусматривала ответственность за нарушение норм о собственности на литературное произведение, в частности, штраф и конфискацию прибыли в качестве санкции, её могли применить к «любой ассоциации артистов, демонстрирующей в своем театре драматическое произведение в нарушение законов и регламентов о праве собственности актеров». Приведенные примеры свидетельствуют о том, что идея о непосредственной ответственности юридических лиц возникла во Франции не на пустом месте, она вызревала в течение долгих лет. Более того, проект УК Франции, разработанный специальной комиссией в 1934 г., значительное место отводил такой ответственности, но последующие события, связанные с началом второй мировой войны, вынудили французских законодателей прекратить всякие законопроектные работы. По данному проекту УК юридическое лицо привлекалось бы к уголовной ответственности в случае совершения преступления органами юридического лица, от его имени или с использованием предоставленных им средств. Во второй половине XX в. французские юристы вновь возвращаются к идее уголовной ответственности юридических лиц, которая, однако, встретила ряд серьёзных возражений. Одно из самых главных состояло в следующем: так как юридическое лицо действует только посредством своих представителей, его деяние не может иметь так называемого «психологического признака», то есть юридическое лицо не может совершить преступное деяние виновно. В этом приверженцы приведенного довода видели следствие «фиктивности» юридического лица.1 Указанный довод опровергался сторонниками уголовной ответственности юридических лиц так же, как и тезис о «фиктивности», с тем лишь дополнением, что на основании подобного довода можно отвергнуть и гражданско-правовую ответственность юридического лица, так как последняя тоже предполагает наличие вины. Другие серьезные возражения были связаны с принципом личной виновной ответственности и принципом индивидуализации наказания, наказанием юридических лиц (указывалось на тщетность применения к юридическим лицам традиционных наказаний, которые в этом случае не могут отвечать ни одной из общепризнанных целей наказания). Эта дискуссия, развернувшаяся в период обсуждения проекта нового УК Франции в конце 1980-х годов, была плодотворной и закончилась выработкой условий наступления уголовной ответственности юридических лиц. В соответствии с УК 1992 г., вступившим в действие с 1994 г., к уголовной ответственности может быть привлечено любое юридическое лицо, за исключением государства. В первую очередь речь идет о юридических лицах частного права: о коммерческих обществах, различных ассоциациях, фондах, профсоюзах и т.д. Нести ответственность могут и иностранные юридические лица частного права в случаях, когда юрисдикция французских судов распространяется на совершенные деяния. Это первая категория юридических лиц. Вторая же представлена юридическими лицами публичного права. Первоначальные проекты УК Франции 1970-1980-х гг. не включали указанных субъектов в сферу действия уголовного права, но в результате обсуждения этого вопроса в законодательных органах уголовная ответственность для юридических лиц публичного права была установлена (кроме государства). Юридические лица могут быть привлечены к уголовной ответственности как наряду с физическими лицами, так и самостоятельно. В ст.121-2 УКФ определено, что ответственность юридического лица не исключает ответственности физического лица, исполнителя или соучастника тех же самых действий. В российском уголовном праве это может быть расценено как нарушение важного принципа уголовного права: нельзя наказывать дважды за одно и то же. Французские же юристы не видят никакого нарушения принципа в том, что наряду с юридическим лицом ответственность несет и непосредственный исполнитель преступных действий (бездействий). Например, в результате мошенничества одного из представителей банка, не являющегося его руководителем, банк получает крупную прибыль. При таких обстоятельствах возможна совместная ответственность банка и представителя - объективного исполнителя преступления. Нарушение данного принципа возникает лишь тогда, когда, несмотря на совершение мошенничества представителем, наряду с юридическим лицом отвечает и его руководитель в силу существующей во Франции ответственности руководителя за действия подчиненных (ответственность за чужие действия). С принятием нового УК этот институт (имеющий французское происхождение и получивший закрепление в правовых системах других стран) существует ныне как исключение из принципа ответственности каждого за свои собственные действия, закрепленного в ст. 121-1 УК РФ. УК Франции выделяет два обязательных условия уголовной ответственности юридического лица: преступное деяние должно быть совершено в пользу юридического лица; совершение преступления только руководителем или представителем юридического лица. Ответственность юридических лиц во Франции наступает не за все преступные деяния, а только за те, о которых прямо сказано в нормативном акте. Ответственность юридических лиц установлена за широкий круг преступлений: против человечества, умышленные и неумышленные посягательства на жизнь, незаконное распространение наркотиков, дискриминацию, проведение экспериментов на людях, посягательства на частную жизнь, ложный донос и некоторые другие. УКФ предусматривает ответственность не только за оконченное деяние, совершенное в пользу юридического лица его руководителем или представителем, но и за покушение названных лиц. Французский УК содержит систему специальных наказаний для юридических лиц: Штрафы высоких размеров. Максимальный размер: за преступление – 250 млн фр., за проступок – 5 млн фр. При повторном привлечении к уголовной ответственности максимальный размер штрафа удваивается. Прекращение деятельности юридического лица (ликвидация). Запрещение осуществлять какой-либо вид деятельности (медицинскую, коммерческую, банковскую и т.д.). Закрытие какого-либо заведения или предприятия юридического лица (ресторана, пункта продажи спиртных напитков и т.п.). Запрещение участвовать в договорах, заключаемых с государством. Запрещение привлекать вклады населения. Запрещение пускать в обращение чеки и кредитные карточки. Помещение под судебный надзор сроком до 5 лет. После введения нового УК в действие в течение почти 8 месяцев во Франции не было ни одного случая привлечения юридического лица к уголовной ответственности. Первое решение состоялось 9 мая 1995 г, затем еще два: 3 ноября 1995 г. и 8 ноября 1995 г. Во всех случаях юридические лица были приговорены к уплате штрафа. Интересно то обстоятельство, что ни одно из решений не было обжаловано, хотя, как отмечают французские юристы, они весьма нуждались в аргументации. В частности, из решений не видно, устанавливал ли суд тех лиц, которые в реальности совершили преступление, было ли совершено оно в пользу юридического лица. Пока данный институт во Франции проходит стадию апробации. В УК Голландии уголовная ответственность юридических лиц предусмотрена за экологические преступления. На IX Конгрессе ООН по вопросам предупреждения преступности и обращения с преступниками 1990 г., в секции об экологических преступлениях обсуждалась эта проблема. Основной докладчик, голландский профессор уголовного права, рассказала участникам конгресса о трудностях в теории и практике наказания юридических лиц. Фактически только один приговор был вынесен – за загрязнение водоема одной из фирм. В китайском уголовном законодательстве также установлена уголовная ответственность юридических лиц. В УК КНР 1979 г. она не была предусмотрена. Впервые уголовная ответственность юридических лиц появилась в Таможенном кодексе 1987 г., потом в уголовных законах об уголовной ответственности за некоторые преступления. И уже УК КНР 1997 г. закрепил уголовную ответственность юридических лиц. В ст. 30 УК КНР отсутствует термин «юридическое лицо», в ней говорится об обществах, предприятиях, учреждениях, органах и объединениях. Среди них имеются и предприятия, не являющиеся юридическими лицами. Сказано, что в предусмотренных законом случаях, и указанные субъекты должны подлежать наказанию. Предприятие несет наказание только в виде штрафа. Физическое же лицо, являющееся руководителем предприятия или непосредственным исполнителем, наказывается более строго. Например, за контрабанду оружия, боеприпасов, радиоактивных материалов или фальсифицированной валюты при особо отягчающих обстоятельствах (ч.3 ст. 151 УК КНР), виновником которой было предприятие, физические лицо – исполнители или управляющие предприятия – наказываются пожизненным лишением свободы или смертной казнью с конфискацией имущества; предприятие приговаривается к уплате штрафа. Виды преступлений, за которые предусмотрена ответственность юридических лиц, в УК КНР называются «корпоративными преступлениями». Уголовная ответственность юридических лиц установлена за незаконное производство, торговлю, транспортировку оружия, боеприпасов и взрывчатых веществ (ст.125), различные виды контрабанды (ст.ст. 151-153), использование при регистрации фирмы фиктивных документов, декларирование ложных сведений об уставном капитале (ст.ст. 158-159). Российское уголовное право на этот счет остается консервативным, хотя продолжаются высказывания в пользу установления уголовной ответственности юридических лиц. |